Kitabı oku: «Выбор Евы», sayfa 2
Океан никогда не замерзал, в отличие от глубоко врезавшегося в материк залива в северной части города. Предполагали, что по льду, который растаивал лишь к середине Сезона, эти искатели рая добирались в соседний город, а из него, как гласила легенда, по гигантскому мосту можно было попасть на другой континент. Правда это или нет, могли знать лишь судьи.
По периметру поселение обнесли высоким частоколом с вмонтированными в него стальными листами и прорезанными в них бойницами. Кто и когда предложил вставлять эти листы металла, уже никто не помнил. Последующие поколения посчитали это глупостью и постепенно их убирали. Но даже такие меры предосторожности не спасали от набегов зверей, которые почти всегда находили способ продраться внутрь.
Судьи говорили, что первые поселенцы пытались сооружать забор из крупного городского мусора, но звери его с невероятной лёгкостью сталкивали или по нему же забирались внутрь. Вдобавок для постройки такой стены требовалась техника, которая уже при первых поселенцах была древней. В итоге приняли решение строить деревянную ограду. Ведь, в конечном счёте, никакой забор не мог остановить зверей в их ненасытной жажде человеческой крови.
Днём люди не боялись выходить на улицу. Холод хоть и кусался, но солнце не давало околеть. С приходом же темноты из домов никто не выходил. Даже звери не нападали по ночам.
Самое страшное событие в жизни поселения и всей планеты – Период Бурь. В это ненастное время на улице выжить практически невозможно. Температура на планете даже в самые тёплые дни не поднималась выше минус тридцати пяти. В Период Бурь она падала до минус восьмидесяти и ниже. Вдобавок поднимался сильнейший ветер.
И так текло время из поколения в поколение.
Из жизни в жизнь.
* * *
Ди быстро выкинул из головы встречу с Эвой. Весело шагая вперёд, приветливо здоровался со встречными.
– Эй, Вэлдис! – окликнул бойца, вышедшего из своего дома. – Как дела?
Вэлдису, молодому парню, совсем недавно женившемуся на бойкой девице, при последнем нападении зверей оторвали левую кисть. И он радовался такому везению. Правая-то рука не затронута, а значит, не будет обузой.
Чтоб жениться, согласия родителей мало. Требовалось получить разрешение Совета, куда входили главы двенадцати семей. В девяти из десяти случаев разрешение было обыкновенной формальностью, но иногда главам семей всё же приходилось спорить, отстаивая чьё-то право на взаимную любовь.
– Думаю, не свернуть ли тебе шею?
– Какие мы грозные! – покачал головой Ди. – У тебя что, кисть отросла?
– Тебя, Мясо, я и одним мизинцем убить смогу, – рявкнул Вэлдис. – Проваливай, пока цел! – молодой боец сделал несколько устрашающих шагов, а разведчик, на всякий случай, отбежал.
Семье бойцов из тридцати трёх домов в поселении принадлежало девять. Они располагались в центре, пять по одну сторону хозпостроек и четыре по другую. На крик из всех соседних домов повываливали остальные бойцы. Они – самая многочисленная семья – старались держаться друг друга. Впрочем, как и остальные.
– Эй, Мясо, ты чего тут бродишь?
– Мясо, на ужин попасть захотел?
– Мясо, когда ты уже хоть какую-то пользу принесёшь?
Ди не обращал внимания на обидные выкрики. Бойцы постарше вернулись в дома. Молодёжь продолжала упражняться в остроумии. По юношеской наивности он заглянул под навес. Рассчитывал встретить там Сию. Но она под навес в такую рань никогда не приходила. Зачем дочери главного судьи сразу после сна утруждаться работой?
Многочисленные бойцы охраняли периметр, часто сопровождали людей за частокол. Они гордились тем, что умели умирать. Их с детства учили обращению с оружием, а боевым крещением становилось убийство зверя ножом. Женщины бойцов тоже не отличались покладистостью характера. Именно они зачастую устраивали под навесом склоки, имевшие порой самые отягчающие последствия.
Помимо бойцов были и другие большие семьи – литейщики, столяры, электрики и охотники. Все они занимали по три дома. Литейщки занимались изготовлением разнообразных стальных предметов. Столяры мастерили и ремонтировали деревянные изделия. Электрики следили за ветряками и любыми неисправностями проводки. Охотники занимались рыболовством, ловлей оленей, охотой на моржей и пингвинов.
Остальным семьям в поселении досталось по одному дому.
Лекари и повитухи жили в самом маленьком домике слева от семьи судей. Справа, в большом доме жил оружейник с единственной выжившей дочерью – Эвой. Для многих оставалось загадкой, как они вдвоём успевали справляться со всеми обязанностями: ремонтировать оружие, изготавливать порох и патроны.
В истории поселения были попытки свергнуть власть судей, но закончились они плачевно. Бойцы были самой привилегированной семьёй из всех. И главную обязанность – охрану власти – исполняли дотошно.
Ко всему прочему дом судей немного отличался от остальных, фактически однотипных. Он был намного больше и имел подземную комнату, о которой ходило множество слухов. Сами же судьи утверждали, что ничего загадочного в этой комнате нет, и она используется как кладовая. Однако внутрь никого не пускали.
Ди уже подходил к дому одёжников, когда боковым зрением уловил, что Эва идет за ним. Вокруг царило оживление, люди сновали туда-сюда по делам, из-под навеса доносились голоса баб. Следопыт испугался, что кто-нибудь мог тоже заметить преследующую его Эву, и уж тогда бы точно поползли слухи. Увеличивая расстояние, Ди ускорил шаг. Дверь соседнего дома открылась, выпуская нескольких женщин семьи одёжников, следопыт оглянулся, но Эвы уже не было. Он с облегчением вздохнул и отправился дальше. Показалось. Она просто шла под навес.
Семья одёжников с трудом помещалась в один дом. Однако когда на Совете Дидли, главный судья, завёл вопрос о расселении, то услышал категорический «нет». Глава семьи наотрез отказался селиться в нескольких домах, сославшись на то, что они живут в тесноте, да не в обиде. Семья занималась тем, что шила одежду и обувь для всего поселения из шкур животных – в основном оленей и моржей. Изредка у охотников получалось забить самого страшного хищника – медведя, на которого даже звери не нападали, и тогда к одёжникам выстраивалась очередь на вещи из его шкуры. Ходило поверье, что вещи, сделанные из шкур медведя или зверей, приносят удачу. И лишь главы семей, судьи и особо выделившиеся бойцы имели право носить такую одежду. Также одёжники занимались изготовлением простыней, пелёнок и прочих хозяйственных принадлежностей из материала, который разведчики находили им в городе.
Соседний дом строителей-ремонтников был окружён горами всевозможного хлама, где иногда поутру находили закоченевший труп кого-нибудь из односельчан. Нередко бывало, что, отправившись вечером за добавкой к самогонщикам, соседям ремонтников, домой человек не возвращался. Противное пойло, варимое семьёй самогонщиков, по вкусу напоминало прелые опилки. Да и цвет имело соответствующий – мутно-коричневый. Поговаривали, что именно из опилок его и гнали. Но для некоторых эта противная жидкость была в жизни самым главным.
Один из домов занимала многочисленная семья мусорщиков. Вся грязная работа, естественно, доставалась им. Позади каждого дома имелась пристройка. В ней человек справлял естественные надобности, а потом, при помощи специальной блочно-поворотной конструкции выбрасывал всё наружу. Уборкой этой замёрзшей субстанции мусорщики и занимались, попутно убирая любой другой сор. Почти вся семья беспрерывно нахаживала к самогонщикам и трезвыми их редко кто видел.
В эти две семьи, самогонщиков и мусорщиков, по доброй воле не попадали. Если человек пристращался к пойлу и переставал работать, то его выгоняли из семьи. В таком случае оставалось либо уйти из поселения, либо присоединиться к этим двум семьям. Но если человек и там переставал работать, то решением Совета его уже навсегда выгоняли из поселения.
Небольшую семью составляли гончары. Они были бесконфликтными и неприметными – тихонько изготавливали посуду. Поэтому в поселении о них ходили нехорошие байки. Некоторые бабы договорились даже до того, что начали утверждать, будто вся семья ночью превращается в зверей, днём же вновь меняют облик на человеческий. Люди со здравым рассудком на подобные домыслы баб не обращали внимания.
Ди принадлежал к малочисленной семье разведчиков. Он – младший ребёнок в семье и поговаривали, что престарелая мать при родах чуть не умерла. Она родила восемнадцать детей, но выжили лишь пятеро. Загадочной легендой дома разведчиков была пропажа Виры – первенца. Дочь попросту исчезла накануне свадьбы, и сколько отец не пытался её найти, ничего не вышло. Будто в небо взмыла. К тому времени как Ди подрос, папа сильно одряхлел. Старших сыновей он успел обучить особенностям профессии. Младшему не досталось практически ничего. Те крохи знаний, которыми Ди обладал, дались случайно. Кое-что подсмотрел у братьев, до кое-чего добрался через собственные шишки. И лишь в последнее время отец взялся за обучение младшего сына чтению карт. В итоге Ди научился читать их не хуже Гтирера – старшего брата и великолепного разведчика.
Три дома в поселении пустовали. За один из них несколько Сезонов спорили литейщики и бойцы. В этом препирательстве, несколько раз доходившем до побоища, не смогли помочь ни судьи, ни Совет, где по этому поводу тоже пару раз вспыхивали драки. Второй дом находился на ремонте, после нападения зверей. Семья столяров, которая там жила, временно переехала к родственникам. Третий – лишь частично сохранившийся каркас. Поговаривали, что по ночам там можно увидеть призраков бывших хозяев – семьи свечников. Их дом, вместе с обитателями, сгорел ночью. Наутро люди обнаружили остов и обуглившиеся трупы. Судьи утверждали, что Ни-Диидо, спившийся глава семьи, устроил пожар. Единственное, чем жителям запомнились сгоревшие заживо люди, так это загадками, которые оставили. Бабы под навесом нет-нет да начинали гадать, а почему ни один человек так и не проснулся во время пожара.
Уничтожение семьи свечников поселение не особенно-то и заметило, как и исчезновение некоторых других семей задолго до этого. Разве что свечи всем пришлось изготавливать самостоятельно из жира моржей, который добывала семья охотников.
За время существования поселение потеряло много людей. Но самыми значимым было разделение, как прозвали в поселении событие, произошедшее в начале прошлого Сезона. Сразу после первого, традиционного, нападения зверей, около ста людей из различных семей бесследно и бесшумно пропали. Произошло это под утро, когда поселение спало крепким сном. Даже брат-близнец отца Ди вместе со всей многочисленной семьёй исчез. Оставшиеся жители догадывались, что бродившие слухи, якобы за горами теплее и нет зверей, в итоге, нашли поклонников. Их возвращения ждали целый Сезон. Но обратно не вернулся ни один человек. Судьи объявили всех, покинувших родной дом, глупцами и о них постепенно забыли.
Ди весело насвистывал незатейливую мелодию, глядел по сторонам и бессмысленно улыбался, просто оттого, что настроение хорошее. Ему следовало отчитаться перед главою семьи строителей-ремонтников, по проваленному заданию. Но молодого разведчика это совершенно не заботило. Он как раз поглядел на голубое и безоблачное небо, которое бывает лишь перед Периодом Бурь, когда над поселением разнёсся страшный звук – троекратный свист наблюдающего.
А это означало нападение зверей.
На несколько мгновений Ди окаменел. По округе, волной отражаясь от небоскрёбов, разнёсся вой Вожака. С минуты на минуту звери начнут атаковать поселение. Ди изо всех сил побежал к дому.
«Только б успеть!» – засела в голове единственная мысль. Без оружия на улице у него не было шансов выжить.
Донёсся первый выстрел – наблюдающий с одной из стен пальнул по зверям. Одновременно из всех домов начали выбегать мужчины. Обвешанные оружием бойцы, заняли ключевые точки. Перешучиваясь, будто собрались на увеселительную прогулку, они приготовились броситься туда, где произойдёт прорыв. Остальные побежали к стенам. И лишь женщины, да самые старые с самыми молодыми остались внутри домов.
Первый удар обрушился на стену, когда Ди подбежал к навесу. До дома остались считанные шаги. Он поскользнулся и с разбегу грохнулся лицом о каменную поверхность площади. Вскочил настолько резво, будто сила тяжести изменила направление. Ноги сами понесли дальше. Текущую из разбитого носа юшку даже не заметил. Выстрелы слышались по всему периметру поселения. Разведчик подскочил к двери. Дёрнул – закрыта.
– Откройте, это я! – завопил Ди, тарабаня кулаками. – Откройте!
Прошла вечность, перед тем как заскрипел засов. Ди дёрнул дверь, не дожидаясь, когда ему отворят. В доме остались лишь женщины да дети. Даже отец, отказываясь признавать старость, взял оружие и отправился на улицу. Гтирер даже сказал перед выходом: «Ты, старый, вообще из ума выжил?!». Главный разведчик не ответил старшему сыну. Взял винтовку с оптическим прицелом, наследие первых поселенцев, и ушёл.
Дверь открыла Тири – жена старшего брата – полная и симпатичная женщина, несмотря на то, что глаза косили в разные стороны. Всех детей и больную свекровь невестки спрятали на чердак. Сами столпились перед дверью с ножами наизготовку. Лишь в руках Тири было длинное ружьё. Раньше оружие использовалось Гтирером, но когда один из стволов разорвало, навсегда перекочевало в дом для обороны.
– Ты чего здесь делаешь? – в раскосых глазах невестки скользнуло презрение. – Все мужчины на улице.
– Мой обрез, – пробормотал Ди, пытаясь обойти тучную Тири. В каждое нападение, он с обрезом забирался под тяжёлую лавку, на которой обычно спал и бесшумно там лежал до тех пор, пока звери не уходили.
– Ты не слышал меня? – невестка толкнула деверя прикладом в грудь. – Все мужчины на улице! Защищают родных! А у тебя кровь из носа идёт от страха! Опять под свою лавку юркнуть собрался?!
– Ты не слышала меня?! – закричал молодой разведчик. – Я обрез забыл!
Тири дала ему пощёчину. Если учесть, что рука у неё тяжелее, чем у некоторых мужчин, то пощёчина вышла, как удар кулаком.
– Не ори на меня, Мясо!
Ди пошатнулся и застыл. Захотелось ударить обнаглевшую невестку, но он не решился. Вряд ли брат простил бы такое отношение к жене.
Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Точнее Ди смотрел в косившие глаза невестки. Виида, жена Траана, вынесла обрез и горсть патронов.
Ди переломил оружие, вставил два патрона. В ладони осталось шесть.
– Дай ещё, – посмотрел в глаза Тири.
– Иди отсюда! – невестка с такой ненавистью толкнула, что он кубарем выкатился из отчего дома.
Стрельба слышалась уже внутри поселения. Слишком быстро на этот раз звери сломили оборону людей. Ди вскочил, привычным движением взвёл курки. После покрутил головой, решая в какую сторону бежать, чтоб спрятаться. Но выстрелы гремели отовсюду. Оборону прорвали со всех сторон.
Разведчик застыл в нерешительности. Одно дело если за тобой гонятся звери – там приходится бороться за свою жизнь. И совсем другое, когда по собственной воле надо идти навстречу этим когтистым созданиям. Оставаться перед домом нельзя – засмеют. Ди чуть-чуть постоял, раздумывая.
«А может плюнуть на всё и остаться тут? – пронеслась мысль. – Всегда можно сказать, что охранял ту ораву детишек, которую наплодили четыре старших брата!»
Внутри кольнуло, будто предупреждая, что совершает роковую ошибку. Где-то совсем рядом, как показалось Ди, за домом, прогрохотал двойной выстрел. Молодой разведчик, крепко зажав в левой руке патроны, направился посмотреть, кто стрелял.
За углом двое зверей на задних лапах прижали молодого бойца к стене. У одного из разодранного выстрелом бока текла кровь, но он такой пустяк даже не замечал. Боец не опускал оружия, однако и не стрелял.
«Закончились патроны» – догадался Ди.
Вероятно, и звери это поняли. Переглянувшись, начали медленно и осторожно надвигаться, ожидая от человека любого подвоха.
– Стоять! – крикнул боец. В его глазах молодой разведчик не увидел страха, лишь желание дороже оценить собственную жизнь. Смерть смотрела ему в лицо, но не в душу.
На несколько мгновений звери застыли, но потом продолжили движение. Боец бросил ружьё и выхватил длинный тесак.
– Ну, я сейчас вас… – пробормотали его губы.
Ди вскинул обрез. Руки дрожали и палец случайно нажал оба спусковых крючка. Дробь из двух стволов попала в раненного зверя. Тот захрипел и медленно опустился на землю. Второй моментально переключился на бо́льшую опасность. В два прыжка преодолел разделявшее расстояние. Замахнулся когтистой лапой…
Ди одеревенел не в силах пошевелить ни единым мускулом. Воображение подкинуло картинку, как его голова, оторванная мощным ударом, катится по снегу…
Ударить зверь не успел. Из груди с чавкающим звуком появилось остриё тесака. Зверь округлившимися глазами посмотрел на него, затем на Ди. Вновь посмотрел на тесак и аккуратно потрогал когтем окровавленное лезвие. И лишь после этого его глаза закатились, и он грохнулся замертво.
– Спасибо, Мясо, – боец подобрал ружьё. – Сегодня ты как никогда полезен. Повзрослел? – подошёл, вытащил тесак из трупа. – Беги, прячься. Здесь твоя помощь больше не нужна.
Боец презрительно улыбнулся и побежал к своему дому, за боезапасом.
Ди попытался запихнуть новые патроны. Руки не слушались, а патроны будто разбухли и в стволы никак не попадали.
Раненный в оба бока зверь вяло пошевелил лапой. Ди чуть обрез не выронил от страха. Зверь медленно и тяжело поднялся. Разведчик с открытым ртом смотрел на него. В голове вертелось «Стреляй! Чего ты ждёшь?!», но Ди не мог и рукой пошевелить из-за странного оцепенения. Зверь покачнулся, но на задних лапах устоял. С удивлением посмотрел на застывшего человека, будто спрашивал: «Ну и чего застыл? Стреляй уже!». Затем шагнул навстречу.
Внезапно наваждение прошло. Патроны заняли места в стволах. С щелчком захлопнулось оружие. Ди взвёл курки. Спусковые крючки нажались мягко. Зверь дёрнулся. Грудь разворотило, но он удержался на лапах. Сделал несколько шагов к человеку и лишь после рухнул в снег.
Молодой разведчик посмотрел на четыре патрона, оставшиеся в ладони.
«Бывало и хуже», – попытался успокоиться любимой присказкой отца.
* * *
Звери проломили ограду с трёх разных сторон. Ди побывал у всех, нигде подолгу не задерживаясь.
«Главное помелькать, – решил молодой разведчик. – А там можно и хвастать, что везде поспел!».
Самый сильный прорыв был у дома строителей-ремонтников. Но там помогали естественные укрепления, в виде гор всевозможного хлама. Там Ди израсходовал два патрона, но оба раза промазал. Примелькавшись, и даже перекинувшись парой ругательств с несколькими защитниками, побежал по второму кругу, обходить бреши в стене. Добравшись до пролома за домом литейщиков, застыл как вкопанный. Сердце стучало в рёбра, будто ему надоело сидеть в тесной клетке. Защитников не было – их либо уволокли, либо убили и уволокли. Валялось несколько ружей, оторванная рука, переломленный тесак – тот самый, что недавно пронзил грудь зверя.
– Да чтоб тебя! – вырвалось у молодого разведчика.
Подобная картина всегда означала приход Серого. Так люди называли крупного зверя с серебристой шкурой. Пули от него словно отскакивали, ножи не достигали цели, а он, тем временем, рвал людей в клочья. Даже поговорка бродила среди бойцов: «Увидел Серого – прощайся с жизнью». Единственное что радовало – нападал этот зверь на поселение редко.
Ди, попятившись назад, поскользнулся на замёрзшей луже крови. Мир крутнулся, и он увидел голубое небо, небоскрёбы, протыкавшие голубую высь. Высоко над крышами небоскрёбов кружила чёрная точка. Молодой разведчик решил, что это одна из огромных птиц, гнёзда которых встречались в горах, на западе от города. Он засмотрелся на чистое и прозрачное, как слеза ребёнка, небо. Ди никогда не видел такой красоты. Несколько самых древних стариков рассказывали, будто однажды такое уже было, но сразу после этого наступил Период Бурь.
Гремели выстрелы, доносились душераздирающие крики – Серый ворвался в поселение, началось истребление людей, а Ди лежал, смотрел на небо и размышлял, что самой большой несправедливостью будет умереть в такой прекрасный день.
– Привет, – раздался знакомый с детства голос. – Не помешаю?
* * *
Глава семьи разведчиков – Флор для своего возраста выглядел отлично, сказывался подвижный образ жизни и постоянные физические нагрузки. Хищные черты лица и седые волосы до плеч делали его привлекательным, несмотря на то, что многим женщинам детородного возраста он в отцы годился.
В этот раз главный разведчик не собирался защищать поселение. У него была задача намного важнее, только никому об этом не следовало знать.
Он взял снайперскую винтовку, передававшуюся в семье от главы к главе, и отправился к дому строителей-ремонтников. Там как раз был самый сильный прорыв. Бойцы успешно отбивались. Среди гор мусора, который собирался вокруг дома с момента прибытия первых поселенцев, можно было затеряться всем жителям деревни. И бойцы давно научились пользоваться этими «естественными» укреплениями: заманивали зверей в определённые места и расстреливали в упор.
Флор подошёл с лицевой части дома, тогда как бой происходил с задней. Нырнул в один из проходов среди ненужного хлама, затем по узкому лабиринту, изредка перелезая через разнообразные преграды, прошёл до конца. Огромный ящик преграждал путь, но под ним была небольшая щель, где мог ползком пролезть человек. Флор опустился на живот и, толкая оружие перед собой, пробрался под ящиком. В пятачке свободного пространства лежал лист стали, под которым прятался подземный ход. Флор закинул винтовку на спину. Ледяной металл обжигал пальцы, пока глава разведчиков не скользнул под него привычным движением. Держась за металлические скобы, спустился глубоко вниз.
В подземном коридоре стояла кромешная тьма, но Флору свет и не требовался. Когда-то он уже исследовал этот узкий проход от начала и до конца. И если до начала идти было довольно прилично, то конец коридора находился совсем рядом – подземная комната судей.
Сверху слышались выстрелы, крики. Но здесь все звуки были тихими, будто доносились из-за океана. Главный разведчик, держась за стену, пошёл в нужном направлении. Когда-то давно он из молодецкой удали, уже пробирался в подземную комнату судей. И точно знал, что в ней лежит. Именно тогда он нашёл вещь, назначение которой не понял. Полжизни спустя узнал, что это самое ценное изобретение человека. И если бы он мог поменять доставшуюся от первых поселенцев снайперскую винтовку, на то, за чем шёл, то не задумываясь, сделал бы это.
Ещё несколько поворотов и Флор был у места назначения. Узкий коридор упирался в лист стали. Главный разведчик достал из сумки свечу, поджигалку. Вскоре подземный ход осветил скромный дрожащий огонёк, выхвативший из тьмы серые стены и лоток с кабелями, прикреплённый к одной из них.
Внезапно за спиной что-то грохнуло. Из-за бесконечного эхо узкого подземного коридора, разобрать с какого расстояния донёсся звук, не представлялось возможным. Флор несколько секунд постоял, прислушиваясь. Тишина. Тогда он присмотрелся к листу стали. Попробовал надавить. Ничего не вышло. Лист держался крепко. Поставил свечу на пол, стянул винтовку со спины и положил рядом со свечой.
Попасть внутрь требовалось любой ценой. При этом нельзя, чтобы кто-нибудь об этом знал – иначе всё предприятие теряло смысл.
Первый удар плечом главный разведчик нанёс не сильно. Только проверить, не громко ли будет. Над подземной комнатой дом полный людей, и если кто-нибудь из них услышит вибрацию металла, то непременно решит, что к ним пытаются пробраться звери.
А для Флора это не сулило ничего хорошего.
Лист глухо срезонировал, но этот звук не могли услышать наверху. Позади раздался шорох. Главный разведчик мигом подхватил оружие и, развернувшись, приготовился стрелять. Но свеча скупо освещала серые стены узкого коридора. Никого. Флор несколько секунд прислушивался. А затем положил оружие в ноги и ещё раз ударил плечом в лист металла ближе к стене. С четвёртого раза у него получилось отогнуть его настолько, чтобы протиснуться внутрь. Секунду подумав, винтовку он решил не брать. Врагов внутри нет и быть не может, а вот в случае если придётся экстренно убегать, она может помешать. Флор протиснулся между отогнутым листом стали и стеной.
Свеча была не в состоянии полностью осветить подземелье, куда попал главный разведчик. По размеру комната была точно не меньше дома судей. А, скорее всего, намного больше. В три стороны от неё уходили коридоры, заделанные стальными листами. Через один из которых Флор и попал. На четвёртой стене была закрытая массивная железная дверь с большой металлической ручкой-колесом. Вдоль всех стен, один на другом, стояли деревянные ящики средних размеров, в которых хранились излишки трудовой деятельности поселения.
Но также здесь лежала и вещь, за которой пришёл он.
За спиной послышался тихий-тихий и очень странный звук. Флор обернулся. Света не хватало, но и без того разведчик понимал, что в комнате не один. Хотя разум говорил обратное. Судей здесь нет. Они бы уже давно подняли такую бучу, что нападение зверей показалось бы отдыхом.
Тогда кто?
Флор списал всё на старость и расшатавшиеся нервы.
Где лежала необходимая вещь, он помнил. Не теряя времени, отыскал нужный ящик.
И вновь услышал шорох, но теперь точно знал откуда. В коридоре, откуда он и сам пришёл, определённо кто-то был.
Медальон золотого цвета по-прежнему лежал в углу ящика, под грудой когда-то новеньких ружей. Как и полжизни назад, Флор с замиранием сердца достал то, что побоялся забрать в свой прошлый приход. Тогда он не знал его назначения. И пусть с трудом и по слогам умел читать, как все в поселении, в полутьме подземелья он всё же смог разобрать надпись. Как и много-много Сезонов назад, так и сейчас, когда старость уже приблизилась на расстояние смерти, гравировка гласила: «Пропуск для двоих». В прошлый раз он положил медальон на место, а теперь повесил на шею. Ледяная цепочка обожгла. Из достоверных источников Флор знал, что это сверхпрочная цепь, а сам медальон, в том, прошлом мире, был бесценен. Такие получали лишь элита элит. Именно те, кто и заварил Последнюю войну.
Флор повернулся и с удивлением обнаружил, что он в подземной комнате уже не один.
Из-за листа стали, который главный разведчик отогнул, в тайник судей пробрался зверь. Это был не матёрый охотник, на котором ран столько же, сколько он съел людей. За Флором следил несмышлёный подросток.
Зверь чудом прорвался в поселение через пролом в стене. Пока старшие товарищи пытались перебить защитников, он смог пробраться глубже, туда, где по его представлениям, был рай из вкусностей. Заметил человека, скрывшегося в горах разнородного хлама. Подростковое любопытство погнало зверя следом и в итоге привело в подземелья.
Человек обернулся. На миг в его руке что-то блеснуло, а затем зверь почувствовал в горле какое-то неудобство. Мир качнулся и он понял, что этот слабый и старый человечишко его убил.
* * *
Эва легла рядом.
– Там убивают… – отрешённо пробормотала она.
– Знаю, – ответил Ди.
Дочь оружейника тоже засмотрелась на небо. Тоскливо вздохнула. До слуха обоих донёсся хруст ломающегося дерева, после истеричные женские крики.
– Не боишься умереть? – неизвестно зачем поинтересовался молодой разведчик.
– Умереть?! – усмехнулась подруга детства.
Они повернули головы, и их глаза встретились.
– Не боюсь, – ответила Эва. – Я знаю, для чего живу.
– Странная ты… стала.
– А ты не странный? – поинтересовалась дочь оружейника. – Пытаешься убивать зверей, чтоб защитить людей. А чем твои люди лучше этих зверей?
Ди посмотрел долгим взглядом на подругу. В голове завертелся ворох мыслей, но оформляться в слова не пожелал. Вспомнилась многочисленная болтовня невесток, вернувшихся из-под навеса. Каждый раз они перемывали кости всему поселению. Про Эву, после недавнего возвращения от зверей, поначалу много говорили. В основном гадости. Поговаривали, что она со зверьми общается. Как когда-то Давина, её бабушка.
Ответить разведчик не успел, послышался женский визг. Ди с Эвой одновременно вскочили.
– Пойдём отсюда, – потянула подруга детства за рукав.
– Крик знакомый… – поделился Ди догадкой. – Кажется…
Из-за дома на задних лапах вышел зверь. За волосы он тащил Тири, жену старшего брата. Женщина извивалась и визжала. Зверь заметил людей. Бросил взгляд на опущенное оружие в руках разведчика. Одновременно Ди поднял обрез, а зверь, дёрнув Тири за волосы, прикрылся ею, как щитом. После продолжил движение к пролому в стене.
Невестка увидела деверя, хотела попросить о помощи, но осеклась. Ди целился в неё. От страха Тири не понимала, что из неё сделали живой щит, а родственник, которого она совсем недавно выгнала умирать, теперь единственная надежда.
– Чего ты медлишь? – прошептала Эва. – Или стреляй… Или отойди, не мешай ему уйти.
Ди очень хотелось отойти. Обида ещё не притупилась.
– Дай ему уйти, ведь если ты выстрелишь, всё равно попадёшь в неё! – зашептала Эва.
Ди и сам прекрасно понимал, что не сможет выстрелить, ведь специально отпилил стволы для большего распада дроби. А никто не поверит, что он не собирался стрелять в Тири, с которой до этого поссорился. Эву слушать не будут – сумасшедшим не верят. А невестка, если выживет, и сама с удовольствием подтвердит, что Ди стрелял в неё – отличный повод избавиться от лишнего рта в доме.
– Давай отойдём, – подёргала за рукав Эва. – Он её утащит, и никто не узнает, что ты не помог!
Зверь вцепился в добычу крепче смерти. Толстая, упитанная женщина – лакомый кусочек. К тому же она могла быть беременной (в поселении считалось нормальным, когда округлившийся живот не был виден). Ди посмотрел в раскосые глаза. В них застыла мольба о помощи. Молодой разведчик прицелился. От одного движения зависела его и её жизнь.
– Не стреляй, – голос Эвы охрип. – Тебя же сожрут, если убьёшь и её! Не стреляй!
Зверь вдоль частокола почти подобрался к пролому. Ещё немного и скрылся бы с добычей в мёртвом городе, но Ди нажал спусковой крючок.
* * *
Гтирер, старший брат Ди, встретил нападение зверей на частоколе. В какой-то момент ему показалось, что выстрелов по округе разноситься стало меньше. Прислушавшись, понял – так и есть. Со стороны дома строителей-ремонтников стрелять прекратили.
Спуститься с площадки частокола для рослого и крепкого мужчины было делом нескольких секунд. Оказавшись на земле, он поправил шапку. Несколько прядей русых волос выбились из хвоста. Гтирер заправил их за уши. Проверил количество оставшихся патронов в сумке. Идти к месту прорыва очень не хотелось, внутри засело чувство тревоги. Но разведчик любил находиться в гуще событий, чувствовать адреналин в крови и выпускать на волю ярость. Опасность возбуждала сильнее женщин. Именно поэтому он всегда старался взять самые сложные задания.
