Kitabı oku: «Глядя в «Центр». История рок-группы Василия Шумова», sayfa 2

Если задать Василию вопрос о том, какой год в его судьбе и истории группы можно выделить особенно, подозреваю, что он вполне может назвать 1986-ой. В личном плане – это, конечно, довольно неожиданная женитьба в октябре на миниатюрной брюнетке француженке Анне. А в творческом – это фактический распад «романтического» состава «Центра». Так угодно было судьбе, что в начале года «Центр» представлял собой только трио: Шумов, Виталий Чурилов и Александр Васильев. Конечно, это был удар для группы. Но Шумов не был бы Шумовым, если бы и в этой ситуации не нашел для себя выход. Для него было ясно одно – играть по-старому было уже невозможно. Василий начал поиски новых путей развития «Центра».

Осенью 1986 года он реализовал свою давнишнюю идею сделать рок-оперу на стихи французского поэта Артюра Рэмбо – своего давнего кумира. Перевод стихов Рэмбо сделал Евгений Головин, человек, во многом влиявший на литературные пристрастия Василия и имевший в андеграундной среде кличку «Сильвер». В основу композиции положены стихотворения А. Рэмбо «Пьяный корабль», сонет «Гласные» и фрагменты из сборника «Озарения». Идея была великолепной не только потому, что имелся первоклассный исходный материал. Шумов задумал привлечь к созданию спектакля многих известных музыкантов, которые сразу откликнулись на его предложение. Так, после нескольких репетиций на суд зрителей, собравшихся в ДК им. Курчатова, было представлено уникальное действо, участниками которого были В. Шумов, П. Мамонов, Ж. Агузарова, А. Борисов, С. Летов, А. Троицкий и другие менее известные лица. Конечно, будучи незаурядными личностями, они внесли свой неповторимый шарм (Троицкий, например, забыл слова, Агузарова была, как всегда, эксцентрична, А. Борисов сверхэмоционален и т. д.). Действие сопровождалось световыми эффектами с демонстрацией слайдов. В целом, несмотря на некоторые шероховатости, это был серьезный шаг вперед в отечественной рок-музыке, существенное расширение ее диапазона и первый опыт Шумова в создании театрализованного представления. Жаль, что спектакль «Артюр Рэмбо» прошел всего лишь раз, а его запись практически не сохранилась. (Только через десять лет Шумов, пытаясь сохранить музыкальную и текстовую основу, вернется к этой работе и запишет компакт-диск.)

В июле 1986 года он записывает очередной альбом под названием «Замечательные мужчины». Совершенно другой гитарный звук, новые гармонии, новое настроение. Можно ли считать, что с романтикой и лирикой покончено навсегда? Конечно, нет. Они просто перешли в другое состояние, наполнились новым смыслом. У «Центра» всегда были удивительно емкие и точные названия песен, только перечисление одних названий говорит о многом с точки зрения изменений в творчестве Шумова: «Бездельники», «Сердцебиение», «Бесполезная песня», «Жалобы» и др. Зрители, слушатели, поклонники группы к таким изменениям конечно готовы не были. Ну, действительно, вместо энергично-ироничной пятерки модников на сцене вдруг появилось меланхолическое трио. Поклонники «Мальчика в теннисных туфлях» явно не воспринимали созерцательность «Сердцебиения». И именно после выхода «Замечательных мужчин» Шумов почувствовал, что «публика начала от нас уходить». Неблагоприятным фактором для «Центра» было и то, что как раз в это время начали падать всевозможные запреты и в массы хлынул поток коммерческих составов, которые на какое-то время переключили на себя внимание слушателя. Кроме того, при записи этого альбома Василий впервые выступил как продюсер, взявший на себя всю ответственность за звучание группы. Шумов очень гордился этой новой ролью и считал, что с записью «Замечательных мужчин» «Центр» поднялся на качественно новую высоту. Мне особенно нравятся первая и последняя песни: «Влюбленный Вася» и «Тургеневские женщины».

Реализуя накопленный материал, в этом же году Шумов записывает свой первый сольник – «Мой район». По звучанию он очень напоминает «Однокомнатную квартиру». Да и темы песен тоже чем-то перекликаются. Для автора это был чистый эксперимент – со звуком, с тембрами, с записью и сведением.

Выход альбома еще раз подтвердил фантастическую работоспособность Шумова как человека и как музыканта. С другой стороны, мне кажется, альбом еще раз подтвердил кризис группы (а значит и творческий кризис Шумова). Обозначилось некое топтание на месте, торможение в развитии.

«Мой район» Вася записал исключительно самостоятельно, выступив и в роли автора, и в роли исполнителя, и в роли продюсера. В отличие от гитарного альбома «Замечательные мужчины», «Мой район» – чисто электронная запись с минимальными эффектами. Особенно удачными Шумову казались песни «Мой район», «Феномены», «Сказки Андерсена» и «Квартиросьемщик». Одна песня – «Мудрость» была записана на слова известного поэта Николая Кузанского. Впоследствии Василий уверял меня, что его сольник пользовался в то время большим успехом, нежели альбомы «Центра». Что ж, как говорится, «жираф большой, – ему видней». Кстати, о распространении записей. Василий всегда удивлялся тому как люди узнают о музыке «Центра»: «Я ни разу в жизни не наклеил ни одной фотографии на кассету. У нас нет ни одного отпечатанного на машинке репертуара этих альбомов. Вообще – ноль. Конечно, у меня есть какие-то знакомые – два, три человека, которые интересуются музыкой и, в частности, „Центром“. У них наши альбомы есть – переписали. Всё. Как уж они оказались во Владивостоке – я не знаю».

Вторая моя очная встреча с «Центром» на концерте произошла в том же 1986 году, в январе. Мне удалось попасть на Старый Новый год, проводимый Единым научно-методическим центром (ЕНМЦ) г. Москвы. По существу этот концерт дал толчок к созданию интересного и своеобразного объединения московских групп – рок-лаборатории. Многие в последние годы стремились как-то «лягнуть» комсомол за его якобы неблаговидную роль в становлении отечественной рок-музыки. Конечно, всякое было, но я могу привести много примеров когда комсомольские функционеры того времени активно поддерживали самодеятельных рок-музыкантов (часто рискуя карьерой). Мне кажется, правильнее говорить о карьеристах-формалистах – с одной стороны, и творческих людях – с другой, не связывая это с какой-либо партийностью или профессией. И первые, и вторые есть в любых партиях и везде в жизни… Пишу об этом потому, что на тот концерт в ДК им. Курчатова я попал только благодаря помощи незнакомых ребят из Московского городского комитета ВЛКСМ.

Уже на подступах к ДК было ясно, что здесь будет происходить событие неординарное – толпа молодежи, присутствие многих известных личностей (целый десант музыкантов из Питера во главе с Майком Науменко), бесконечные попытки найти лишний билетик, пролезть в окно или по лестнице. Довершала эту картину общего ажиотажа скромная пожарная машина недалеко от входа – кто-то подстраховался…

Помнится, нас, зрителей, очень долго продержали в фойе. Именно в это время, бродя по зданию, я нос к носу столкнулся со многими отечественными рок-звездами, тогда еще не знакомыми широкой массе трудящихся. Особенно запомнился одинокий худой парень в черном костюмчике и таких же черных сапожках. Пиджачок поверх футболки с надписью «Cats», черные перчатки с обрезанными пальцами, октябрятский значок, настороженный взгляд – Костя Кинчев! Его облик я хорошо знал по фотографиям моего знакомого Жоры Молитвина (о нем чуть ниже). Так вот, в зале мы с Кинчевым оказались на соседних местах. Съежившись глубоко в кресле, Костя очень внимательно и никак внешне не реагируя смотрел на происходящее на сцене. Интересно, о чем он думал?

Приведу список групп, участвовавших в концерте, и посвященному читателю сразу все станет ясно. «Вежливый отказ», «Ночной проспект», «Молодость», «Звуки Му», «Центр», «Николай Коперник», «Мануфактура», «Бригада С», «Браво». Ну как?! Наверняка истинный меломан много бы дал, дабы присутствовать на том действии. Концерт в двух отделениях продолжался довольно долго, так как каждой группе отводилось около двадцати минут.

Очень сильное впечатление произвел «Ночной проспект». Трио в составе Алексея Борисова, Ивана Соколовского и Наташи Боржомовой играло удивительно стильный, ритмичный рок-н-ролл с элементами твиста и «новой волны». Характерной в этом отношении была песня «Ансамбли», которая долго «сидела» в голове после концерта. Оригинальное сочетание фонограммы, женского вокала с живым синтезатором заставило меня запомнить ансамбль и пригласить впоследствии в Смоленск. (Правда, это произошло через два года, и тогда «Ночной проспект» Борисова вновь удивил сменой музыкальных ориентиров. Но это уже другая история).

Другим ярким впечатлением явилось выступление «Звуков Му». Их я тоже впервые увидел живьем. Неподражаемая пластика и мимика Петра Мамонова моментально «завели» зал. Ничего подобного я раньше не видел. Пронзительно жалостливая песня «Консервный нож» («Коля») привела зал в неописуемый восторг. В этот момент я четко понял, что рок-короли существуют не только на Западе.

«Центр» выступал где-то в середине концерта. «Васята», закончившие запись альбома «Учитесь плавать», были вчетвером, и на каждом – шикарный зеленый шарф! Сам «предводитель» в одной из песен (кажется, это была популярная в 60-х годах песня «Снятся людям иногда…”) взял в руки аккордеон, чем вызвал немало криков одобрения. Кроме того, «Центр» спел «Мауна Лоа», «Признаки жизни», «Бледно-зеленые цветы» и очень сильно «Багровое сердце» («Я живу на континенте, а ты – где-то в море…”). Я никогда раньше не слышал ни одной песни Шумова с такой сильной экспрессией, с такой энергетикой, подкрепленной мощной мелодией. Этот концерт был, кстати, последним выступлением в составе «Центра» Валерия Виноградова. Трения, начавшиеся в его отношениях с Василием, привели к такому, в общем-то плачевному, результату.

Очень тепло был принят ансамбль со звучным названием «Бригада С». По-моему, это было чуть ли не первое выступление нового коллектива во главе с Г. Сукачевым и С. Галаниным. «Моя маленькая Бэйби» – напевал зал хором. Я же с удивлением обнаружил в составе «Бригады» экс-барабанщика «Центра» Карена Саркисова. Оказалось, что после службы в армии его место в «Центре» было занято Александром Васильевым, чей старший брат тоже играл когда-то с Шумовым.

Истинный же успех был у «Браво». Выкатившаяся колобком шустрая и обаятельная Ивона Андерс (Ж. Агузарова) своим звонким голоском окончательно покорила публику и дала понять организаторам концерта, что все их труды были не напрасными. Более того, мне показалось, что этот фестиваль рок-лаборатории доказал, что самодеятельность уже настолько профессиональна, что этот профессионализм неминуемо преодолеет все барьеры и выйдет на широкую публику. Так оно впоследствии и оказалось. И еще у меня сложилось впечатление, что в профессиональном плане «Браво» и «Звуки Му» обошли «Центр». Я тогда надеялся, что это была временная сдача позиций.

Часть вторая.
Первая встреча, первое интервью…

Несмотря на обрастание семьей и ожидание наследника, Василий продолжает много времени уделять музыке. Вместе с женой Анной они живут в тесненькой коммунальной квартирке на Ленинском проспекте в районе площади Гагарина. То ли жилищные условия, то ли трудности в нахождении общего языка с музыкантами вынуждают его использовать минимальные возможности группы. Появившийся в феврале 1987 года альбом «Русские в своей компании» Шумов записывает только вдвоем с Виталием Чуриловым. Альбом очень похож на предыдущий опус группы «Замечательные мужчины». То же звучание гитар, та же социальная тема в песнях, та же отстраненность в эмоциях. Шумов как бы наблюдает и констатирует, но не поощряет и не осуждает. Если самой известной песней 1986 года вполне можно назвать «Тургеневские женщины», то в альбоме «Русские в своей компании» «народом» были отмечены сразу несколько произведений – «Алексеевы», «Международная валюта», «Времена года». Они несколько раз прозвучали по радио и даже на телевидении. Я же считал и считаю лучшей песней «Повседневную жизнь» (или «Человек») и недоумевал, почему «Центр» не играет ее на концертах. Шумов отвечал в том плане, что пока ее играть рановато, народ не поймет. Вот года через три-четыре, тогда – да… Ждать пришлось намного дольше.

Любопытно, что, как и предыдущие работы, альбом «Русские в своей компании» не имел какого-то широкого резонанса в массах, его нельзя было увидеть в продаже в магазинах и киосках. И все же он стал заметным явлением в среде специалистов и музыкантов. Вот что, к примеру, о нем писал журналист Андрей Гаврилов: «Альбом сделан в той же манере, что и большинство программ группы: завораживающе-однообразный ритм, неторопливый темп, практически лишенный интонаций голос певца или, точнее, рассказчика, на богатом электронном фоне. Почти все без исключения песни построены на речитативе В. Шумова, который не столько поет, сколько излагает назывными предложениями свою идею. Действия, сюжетного развития в песнях нет, а есть доведение до логического абсурда привычных нам представлений о привычной жизни… Сложнее говорить о музыке „Центра“. Аналогов в отечественном роке я ей не знаю, хотя вполне допускаю, что они существуют. Полностью „электронизированное“ звучание с жестким ритмом служит прекрасным обрамлением текстов. Правда, можно сказать и так: тексты прекрасно ложатся на несколько монотонную музыку. В своем жанре, верность которому „Центр“ сохраняет не первый год, группе удалось добиться цельности и единства». («Путешествие рок-дилетанта», Лениздат, 1990г.).

В целом альбомом Шумов был доволен, и решено было собрать концертный состав ансамбля. Вот где-то в то время я, что называется, лично познакомился с Василием Герардовичем.

А произошло это следующим образом.

Постоянные поиски записей (а я был действующим диджеем), фото и слайдов вывели меня на московского фотографа Георгия Молитвина. Жора был тогда один из немногих, кто в середине 80-х годов серьезно относился к рок-фотографии. В отличии от многих собратьев по профессии, он очень уважительно-трепетно относился к музыкантам, многих знал и помогал, чем мог. Особенно интересно Жоре было работать с Кинчевым. Кстати, на памятном концерте в ДК им. Курчатова в 1986 году демонстрировалась фотовыставка 36-летнего Молитвина, на которой множество фото было посвящено именно Кинчеву. Георгий говорил, что ему очень нравятся пластика и мимика Кости, а также понимание артистом замысла фотохудожника.

Мечтой Молитвина было сделать фото Пола Маккартни. И, как он рассказывал, она чуть было не реализовалась. Было время, когда планировались концерты Маккартни в Москве. Этим делом тогда занимался вездесущий Артем Троицкий. Артем обещал Георгию сделать его официальным фотографом, сопровождающим «звезду». Но турне не состоялось… Представляю себе огорчение Жоры.

Случайно узнав однажды, что я интересуюсь творчеством Васи, Молитвин сразу дал мне его номер телефона, но предупредил – «не звони раньше обеда – Вася поздно просыпается». Это было в начале 1987 года.

Договориться о первой встрече с Шумовым было непросто. Вася упорно предлагал сделать это только во время одного из концертов (Ну, не приглашать же меня к себе в коммуналку!). Я же, живя в Смоленске, приезжал в Москву не так часто.

Но вот весной 1987 года наша встреча все-таки состоялась. Произошла она все в том же ДК им. Курчатова. Был объявлен какой-то очередной сборный концерт, и мы договорились встретиться перед его началом. Я пришел заранее, узнал, где готовятся к выходу музыканты и стал ждать, усевшись в каком-то переходе.

Ситуация осложнялась тем, что я ни разу не видел Шумова вблизи, и это заставило меня близоруко вглядываться в каждого проходящего мимо. Вася появился на горизонте перед самым началом концерта. В каком-то комбинезоне цвета «хаки» и в фуражке с черным козырьком. Я давно считал, что в Шумове есть что-то от Леннона, а в этот раз сходство было поразительным (конечно, в моем представлении). Вылитый Джон из к/ф «Help!». Средний рост, чуть вытянутое лицо, внимательный взгляд карих глаз: «Знаешь, давай сразу после нашего выступления», – только и успел он сказать на ходу. «Центр» выступал первым. Из всего небольшого концерта мне почему-то больше всех запомнился номер «Движение». Помните: «Лифт, лифт, лифт – два раза в день…»? Новым и неожиданным было изменение в составе – появилось два новых гитариста, которые неплохо вписались в группу, и которых я абсолютно не знал (это были Виталий Чурилов и Юрий Иванов).

Потом мы долго бродили с Васей по ДК в поисках магнитофона и розетки, так как мне очень хотелось записать нашу беседу на магнитофон. Помню, в этих поисках нам усиленно помогал Александр Ф. Скляр. Его «Ва-Банк» тоже выступал в тот вечер в общей программе.

Наконец мы нашли укромный уголок, началось первое интервью с Василием Шумовым. Поскольку оно было для меня принципиально важным, привожу его почти полностью.

– Василий, пусть тебя не смущает то, что вопросы, которые я тебе буду задавать будут слишком разными, может быть некоторые даже провокационные. Цель их одна – лучше узнать тебя, твое мироощущение… Расскажи об истории создания «Центра».

– Я считаю, что «Центр» существует с весны 1982 года, потому что в это время мы сделали свою первую запись, т. е. впервые услышали себя на магнитофоне. Это было на репетиции, была более-менее приличная аппаратура. Эта запись есть у меня до сих пор. Никто ее не слышал, но она есть. В то время у нас было четыре музыканта: я, Алексей Локтев на клавишных, Карен Саркисов – барабанщик и Валерий Виноградов – на гитаре. Так мы играли до 1984 года. Где-то в конце 1982 – начале 1983 года к нам присоединился Андрей Шнитке на гитаре. В 1984 году по разным причинам ушли Шнитке, Саркисов, Локтев, мы играли с Валерием Виноградовым, а чуть позже и он ушел. И мы сделали новый вариант «Центра», который существует сейчас, т. е. четыре музыканта и девушки, как мы их называем «тургеневские женщины». Я хочу со временем довести этот клуб до 15 по числу союзных республик (улыбается).

– И все-таки поподробнее… Где именно?

– В Москве. В общем, мы объединились, как объединяются все почти группы. То есть, в основе была духовная близость, не какие-то меркантильные соображения. В «Центре» объединились те люди, которые на вопрос «Почему Вы играете?» отвечают – «Потому, что не играть не можем»…

– Это было в ВУЗе?

– Да, я учился тогда в институте. Да и все остальные тоже, только в разных.

– В каких институтах?

– Я учился в Московском институте связи, его и закончил. Экономический факультет, т. е. по образованию – экономист.

– Был ли базовый Дом культуры?

– Базы у нас менялись очень часто, потому что 82 год, да и вообще до апреля 1985 года рок-музыка была жанром, статус которого был не определен, т. е. права свои, право на концерты мы завоевывали в атмосфере не очень дружелюбной. Не с точки зрения публики, а с точки зрения некоторых культурных организаций. Существовало немало людей, которые считали нашу музыку, да и всю отечественную рок-музыку, чем-то не очень хорошим, чем-то от Запада.

– То есть, обычная ситуация того времени?

– Да, обычная ситуация.

– А теперь подробнее о сегодняшнем составе. Возраст, кто что закончил, где играл?

– Виталий Чурилов. Гитарист. Играет в «Центре» уже три года, ему 27 лет, в свое время закончил Московский институт культуры. По образованию – режиссер массовых представлений. Долгое время работал художественным руководителем одного из московских Домов культуры. Сейчас, правда, на другой работе. Александр Васильев – дипломник того же института, где я учился, только другого факультета – технического. Ему сейчас 21 год. И Юрий Иванов – бас-гитара. Это гитарист первых поколений московских рок-музыкантов. В свое время играл в первом рок-клубе, на улице Алабяна, где начинали Макаревич, Стас Намин… После этого он играл с Градским в «Скоморохах», записывал с ним пластинки. Потом был в разных составах, а теперь играет с нами. То есть, он играет потому, что ему нравится наша музыка, наши идеи, хотя он старше меня на 10 лет…

– Сколько ему лет?

– 36. То есть, он 1950 года рождения, но он хорошо сохранился (улыбается). Он очень живой человек и не остановился в своем развитии, в отличие от многих музыкантов того поколения, которые остановились в своем мироощущении. То есть, у них какие-то застывшие критерии. Как мне сказал один музыкант – если не можешь играть как Эрик Клаптон, то вообще не стоит играть. Это я считаю – чушь собачья, комплексы какие-то. Музыка – это живое и по-настоящему демократичное явление, в котором какие-то установки, типа «это – хорошо, это – плохо», просто не работают, их нельзя делать. Музыка – это постоянно развивающийся организм, в котором все имеют право на существование. Любые. Кто лучше, кто хуже – этого не знает никто…

– Да, мы зашли довольно далеко (пытаюсь шутить). Расскажите подробнее о себе.

– Анкетные данные?

– Да, анкетные данные.

– Родился в Москве 23 марта 1960 года. После окончания школы поступил в институт, после него работал немножко по распределению… И все это время, где-то со старших классов школы, занимался рок-музыкой. Начал как любитель, когда мне было 12—13 лет – доставал пластинки, старался собрать максимум информации. Причем не делил группы на любимые и не любимые – старался знать обо всех все. Журналы читал, переводил…

– Сейчас ты где работаешь?

– Сейчас я работаю музыкантом, – скажу так.

– Свободным?

– Да, свободным. Это не имеет отношения к нашему разговору, потому, что каждый человек должен работать. Но знаешь то, что ты сегодня видел – я считаю, что это и есть моя работа. Экономическую работу я прекратил давно и занялся музыкой…

– А это позволяет жить?

– Как видишь (улыбается). Руки, ноги есть, разговариваю с тобой – значит позволяет…

– Семейное положение?

– Я женился в конце прошлого года. В феврале этого года у нас родился сын. Жена – Анна. (О том, что она бывшая жена французского военного атташе он тогда ничего не сказал – С.Г.).

– Как жена относится к тому, что ты музыкант?

– А мы и познакомились с ней на этой почве. То есть мы с ней познакомились потому, что она увлекалась нашей музыкой и хотела узнать авторов слов и музыки тех песен, которые ей нравились. Разные ситуации бывают – жизнь есть жизнь. Но претензий по поводу того, что я играю, пока не было.

– Извини, но кто твои родители?

– Родители? Сейчас они пенсионеры. Я поздний ребенок. У меня есть сестра, она старше меня на 15 лет. Т. е. родители сейчас на пенсии.

– А кем были?

– Папа был военнослужащим, полковником авиации…

– «Девочки любят летчиков»? (улыбаюсь).

– Да… Мама – педагог, была воспитателем детского сада…

– Раньше меня поражало в вашей группе то, что у вас каждый музыкант был личностью. Как сложились их судьбы? Например Алексея Локтева?

– На этот вопрос, я думаю, лучше всего ответит он сам, когда вы с ним встретитесь. Об остальных могу рассказать. Валерий Виноградов сделал свою группу. Их три брата Виноградовых. Сейчас они усиленно репетируют. Карен Саркисов является создателем популярной сейчас группы «Бригада С». Там он уже не барабанщик, а певец.

– Он же не руководитель?

– По моим данным он – руководитель. По крайней мере, «Радио Моску» так сообщает.

– Газеты говорят о том, что руководитель Игорь Сукачев…

– Во всяком случае, Саркисов сейчас с этой группой. Андрей Шнитке стал фотографом.

– Если бы Вас спросили – в каком стиле играет группа. Что бы Вы ответили тем, кто Вас ни разу не слышал?

– Наверное, я бы ответил, что мы просто музыканты, которые пытаются реализовать какие-то свои идеи. Мы не придерживаемся каких-то общепринятых стилей. Я считаю, что «смешение стилей», как говорил один из моих любимых поэтов И. Северянин, «это мой стиль». То есть, мне нравится постоянно видоизменяться, постоянно развиваться, постоянно прогрессировать. Мы – группа прогрессивного стиля. Что я понимаю под «прогрессивным стилем»? Постоянное развитие. И это видно по нашим записям, концертам последних лет. Бывает, нашел свою стезю, сел на своего конька – и все. Из года в год – одно и то же. Есть своя публика, которая уже знает, что от тебя ждать. Мы идем другим путем, стараясь не повторяться. Чтобы каждый альбом был не похож на предыдущий.

– И все же можно вас отнести к течению, которое, например, можно определить словами «романтическая» новая волна?

– Может быть, это было раньше. Сейчас мы стали менее романтичными и более жизненными, более социальными. Мы сейчас больше играем песни, которые затрагивают вопросы нашей сегодняшней жизни. Такие песни вошли в наш последний альбом «Русские в своей компании». То есть эти песни уже не похожи на песни 1983—84 годов.

– В интервью журналу «Юность» в 1983 году Вы говорили, что стараетесь писать песни доступные и простые. Не кажется ли Вам, что сегодня Вы отошли от своих тогдашних позиций?

– Нет, наши позиции на этот счет остались прежними. Я никогда не был снобом. Подавляющее большинство песен сочинил я сам – и стихи, и музыку. И делаю это от души. Но не хочется быть примитивным. Для меня лучший слушатель тот, кто послушав песню, задумается и сделает для себя какой-то вывод, оценит эту песню. Ведь часто люди находят в песне то, о чем автор даже не задумывается. И, в принципе, они оказываются правыми – это, действительно, в песне есть. То есть, в песне присутствуют элементы сознательного и бессознательного. И это для меня представляет большой интерес.

– И все-таки, считать их доступными трудно…

– Если сравнивать их с песнями И. Николаева, то – наверное. Мои песни посложнее. Я хочу, чтобы люди получали какую-то духовную отдушину от своей повседневной жизни, от проблем. Я не зову в потусторонний мир, а стремлюсь расширить рамки их восприятия.

– Но раньше Ваши песни были более доступные, чем сейчас. На мой взгляд, ваша аудитория сузилась…

– Нам трудно об этом судить. Встречи со зрителями довольно редки. Мы – группа любительская, и нет того, что помогает профессионалам – например, письма после выступления по телевидению.

– Ну, это можно предположить даже исходя из ваших текстов. Например, песня «Мауна Лоа»…

– Но «Мауна Лоа» – это песня абсолютно романтическая…

– «Пение Путешественника»…

– Тоже романтическая песня. Дело в том, что Бодлер говорил: «Романтизм – это своя манера чувствовать». Но это совершенно не подразумевает какую-то заумность или какие-то намеки на выеденное яйцо. Я считаю, что сегодняшние наши песни доступны и просты – это текст из абсолютно простых слов.

– Но может быть, это просто Ваш компромисс?

– Это не компромисс, просто мы постоянно развиваемся, нам надоедает делать одно и то же. Мы делали в 1985 году песни типа «Мауна Лоа», потом сказали: «Хватит – будем делать другое».

– Что дали Вам съемки в кино?

– Новые эмоции. Раньше мы никогда не стояли перед камерой – это по-человечески просто интересно. И потом, больше людей узнали, что существует наш ансамбль. Теперь про наш ансамбль говорят – это тот, который снимался в таком-то фильме. Это уже лучше (улыбается).

– Уже какой-то ориентир…

– Да, и к тому же нас часто приглашают на съемки телепередачи «Веселые ребята». Почему-то они считают, что наши песни с большим юмором. И что любопытно. Они взяли песню «Человек, который умеет все» и сделали ее как экологическую песню, с соответствующим видеоклипом. И этого я никак не предполагал, сочиняя ее. Теперь говорю, что у меня есть и экологические песни (улыбается). В этом есть большой интерес.

– В интервью 1983 года Вы говорили о том, что смена состава перемножает на «0» творческие усилия. В связи с этим не кажется ли Вам, что частые смены в «Центре» часто умножали ваше творчество на величину, меньшую единицы? В чем причина?

– Дело в том, что, к сожалению, жизнь есть жизнь, как говорят (ухмыляется). И я до сих пор хотел бы играть с одними и теми же музыкантами…

– Причины творческие или человеческие?

– Только человеческие. Допустим, Карен, наш барабанщик, окончил пединститут и был призван на полтора года в армию. Как он может загадывать вперед на этот срок? И мы исходим из того, что не надо никакого фанатизма в этом отношении, надо быть обыкновенными людьми со своими проблемами. И мне, как руководителю, нельзя ставить никакие условия музыкантам. Мы же играем для себя, для души. И мы развиваемся дальше. Мы же не могли сидеть и ждать, пока Карен вернется. Появляются новые идеи, их надо реализовывать.

– То есть, вы расходились, если можно сказать, «по-хорошему»?

– Практически всегда. Всегда.

– «Центр» 1983, 1984 годов – это энергия, ирония, романтика. По-моему, первые два слагаемых теряются. А потому сужается аудитория.

– Мне кажется, что мы ни в чем не потеряли. Просто изменились. Взять хотя бы понятие «энергия». Она может быть внешней, как у хэви-металических ансамблей, может быть внутренней, как у XENAKIS. Какая сильнее? Я считаю – у Ксенакиса. И энергия есть в нас. Иначе бы мы просто умерли, не смогли бы сочинять, просто потеряли бы интерес. То же с понятиями «ирония» и «романтика». Я считаю, что это всегда в нас было, это какие-то наши черты, которые нам свойственны.

– Вам?

– Не мне. Я не считаю себя лидером или каким-то духовным отцом. Иначе ребята играли бы в других ансамблях, а не в «Центре».

– Каков же Ваш идеальный зритель?

– Идеальный зритель? Человек, который открыт воспринимать вообще все.

– То есть, не заштампованный?

– Да, абсолютно. Готовый оценить явление, песню лично по-своему. Невзирая на чье-то мнение, авторитетное высказывание, на ситуацию в зале. Готовый иметь свою точку зрения на музыку, например, нашей группы. Вот, я считаю, идеальный зритель.

– У Вас есть какое-нибудь музыкальное образование?

– Нет.

– А должно ли оно быть у слушателя?

– Я опять говорю – слушатель должен быть открыт, не ставя себе никаких условностей. Он должен слушать так, как будто он только что родился. В этом я вижу демократизм рок-музыки и вообще жизненный прогресс.

– Кто из зарубежных и советских исполнителей Вам нравится?

– Знаете, я не однолюб. Вообще я стараюсь слушать как можно больше. Для меня интересны те, в творчестве которых присутствует то, что я никогда не смог бы сочинить. С другой стороны, отмечаю все, что не современно, пошло, сделано ради сиюминутной популярности, ради денег…

– Тогда поставим вопрос иначе – кто из исполнителей позволяет Вам найти те моменты, которые Вам интересны?

– Из зарубежных на сегодняшний день это такие исполнители, как Игги Поп, Лу Рид, Фрэнк Заппа, Капитан Бифхарт, группы «Джой Дивижн» (потом они стали называться «Нью Орда»), «Дюрюти Колумн», «Сетейн Рэтио», «Стамп». «Токин Хедз» мне очень нравится. Из наших исполнителей нравятся многие, но не все их творчество, а лишь какие-то определенные моменты. Например, у группы «Николай Коперник», «Звуки Му», «Ночной проспект». У них есть идеи, которые свойственны только им.