Kitabı oku: «Разгром Брянского фронта»
Предисловие Алексея Исаева
Чаши весов
Маршала Советского Союза Андрея Ивановича Еременко трудно назвать неудачливым полководцем. Он командовал армиями, фронтами, заслужил немало наград и звание Героя Советского Союза (за освобождение Прибалтики в 1944 г.). Именно Еременко поручили командование важнейшим Западным фронтом в кризисной обстановке первых дней войны, когда происходит скандальное отстранение Д.Г. Павлова и его штаба, закончившееся как известно расстрелом Павлова, Климовских и еще нескольких командиров. Зимой 1941–1942 гг. А.И. Еременко возглавлял продвинувшуюся на 250 км по лесам и бездорожью во фланг и тыл ГА «Центр» 3-ю ударную армию. С именем А. И. Еременко неразрывно связана Сталинградская битва и самые трудные и героические ее эпизоды. Можно даже сказать больше: мемуары А.И. Еременко стали основной для легенды о Сталинградской битве. Именно легенды, в самом хорошем смысле этого слова, а не мифа. Еременко принимал деятельное участие как в обороне Сталинграда, начиная с августа 1942 г., так и в операции «Уран». Именно его войскам пришлось принять на себя деблокирующий удар Манштейна в декабре 1942 г. Также А. И. Еременко являлся одним из двигателей планирования «Урана», хотя его собственные идеи в итоге не получили развития в окончательном варианте плана операции «Уран»..
Однако в карьере выдающегося советского полководца была страница, которая заставляет многих относиться к его личности с изрядной долей скепсиса. Речь идет о командовании Еременко Брянским фронтом. Можно даже поставить вопрос шире: действия Брянского фронта как такового остаются одной из самых спорных тем истории 1941 г. Возникают вопросы, как о компетентности его командования, так и об упущенных возможностях его войск. Остроту обсуждению прибавляет тот факт, что основным противником Брянского фронта являлась 2-я танковая группа Г. Гудериана. Будучи не только известным полководцем Третьего Рейха, но и талантливым литератором Гейнц Гудериан своими «Воспоминаниями солдата» подлил масла в огонь споров о роли и месте Брянского фронта, его войск и командиров в трагических событиях сентября-октября 1941 г. сразу на двух стратегических направлениях, киевском и московском.
Если максимально заострить тезис противников А. И. Еременко, то Андрей Иванович оказывается виновником неблагоприятного для советских войск исхода боевых действий на том и другом направлении. Все это делает давно назревшим разностороннее исследование действий Брянского фронта. Именно эта задача была поставлена С. Кондратенко: разобраться в событиях тех немногих недель 1941 г., когда в Действующей армии существовало объединение под наименованием Брянский фронт. Разобраться с опорой на советские и немецкие источники, поскольку только взгляд с двух сторон позволяет правильно оценить те или иные события и их последствия.
Автор книги, которую вы держите в руках подошел к этому вопросу так, как того требует муза истории Клио. Он выступает не как прокурор, и не как адвокат А.И. Еременко, Л.М. Сандалова и других командиров Брянского фронта. Позиция осуждающего прокурора, безусловно, удобна при описании прошлого. Только вот по прочтении «прокурорских» трудов на историческую тему возникает легкое недоумение: неужели историю творили сплошные «двоечники»? «Адвокатские» труды тоже не вселяют энтузиазма. Лакировка к лицу мебели, а не историческим лицам или событиям. С. Кондратенко словно бросает на разные чаши весов деяния, решения и поступки исторических личностей, и их последствия, позитивные и негативные. Уже в глазах читателя перевешивает одно или другое.
Перед нами на страницах книги предстает Брянский фронт таким, каким он был от рождения до гибели, как конгломерат новых и старых соединений, хорошо и посредственно укомплектованных, обученных и получивших лишь азы боевой подготовки. По существу, Брянский фронт объединял соединения разных периодов формирования. В нем действовали и танковые дивизии, и танковые бригады. Не менее занимательной оказывается история авиасоединений, поддерживавших войска А.И. Еременко. По существу, именно Брянский фронт стал полигоном в оттачивании тактики и организации ВВС Красной армии в переходный период, когда боевой опыт заставлял ломать привычные взгляды и схемы. Также Брянский фронт в том виде, в котором ему пришлось действовать, стал если не жертвой, то продуктом поспешного решения с расформированием Центрального фронта ввиду общего недовольства его действиями. Последствия этого решения также довлели над штабом Еременко.
Автор также выдвигает спорную, но интересную теорию о том, что поворот на Киев был в неявном виде заложен в план «Барбаросса». Точнее допускался как одно из возможных решений в процессе развития операции по сокрушению СССР. Насколько обоснованы тезисы, и система доказательств читатель может убедиться сам.
Эти построения, по крайней мере, имеют право на существование как новый и свежий взгляд на примелькавшуюся тему.
Я сам как автор исторического исследования касался вопроса действий Брянского фронта в контексте исследования трагической судьбы Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. Тогда, на том этапе исторического знания, мной был выдвинут тезис об «иглоукалывании» как смысле действий войск А.И. Еременко. «Иглоукалывании» не в смысле «булавочных уколов» противнику, разумеется, а по аналогии с известной практикой восточной медицины. Как известно, суть этого метода лечения заключается в воздействии на определенные точки человеческого тела тонкими иглами с целью вызвать реакцию организма, побеждающую болезнь. Точно так же «иглоукалывание» в форме ударов на далеких от Киева точках Брянского фронта должно было вызвать соответствующую «реакцию» в «организме» групп армий «Центр» и «Юг». Каков был замысел Рославльско-Новозыбковской операции, его реализация и вообще возможность осуществления какого-то влияния Брянского фронта на обстановку на стыке двух групп армий исследует Кондратенко в своей работе.
Не менее спорным и дискуссионным вопросом является участие Брянского фронта в начальной фазе битвы за Москву. С. Кондратенко выстраивает многоплановую картину подготовки Брянского фронта к грядущим испытаниям. Она представляется не столь однозначной как может показаться на первый взгляд. Если смотреть из того времени, когда «Тайфун» еще не начался, то действия группы Ермакова не представляются однозначно ошибочными. Также Брянский фронт не действовал в безвоздушном пространстве, его действия направлялись и одобрялись Ставкой ВТК. Вместе с тем, штаб Брянского фронта в тех сентябрьских боях тоже не показал высокого мастерства в управлении войсками. С другой стороны, показывается, как много все же успели сделать для обороны, включая развитую систему инженерных заграждений с утыканными железными кольями «волчьими ямами» для врага.
Пожалуй, наиболее яркие страницы книги оказываются посвящены брянскому «котлу» и борьбе войск Брянского фронта в окружении. В октябре 1941 г. сплелись драма и подвиг, грамотные решения и стойкость с одной стороны, и непростительные ошибки с другой. Мы видим разные решения командующих армиями по прорыву из «котла», влияние начавшейся распутицы, которая стала большой проблемой не только для германских войск, но и для соединений Красной армии, сквозь холодный дождь прорывавшимся к своим. Мы увидим и разгром немецкой колонны с сотней машин, и исчезновение свернувшей не туда советской дивизии. С высоты тактического уровня и описание Гейнца Гудериана, и описание Андрея Еременко перипетий брянского котла оказываются неточными.
На чашах весов оказывается даже такой вроде бы всем известный момент, как захват германской армией города Орел. Собственно, очень многие утверждения об истории Великой Отечественной войны из разряда «все знают» в наши дни не проходят проверку документами. Именно такой случай имеет место в отношении Орла. Гудериан и Еременко, как ни странно, оба оказываются заинтересованы в версии «город взяли без боя» и озвучивали ее не сговариваясь. По документам противника бой за город все же был, включая частичный подрыв моста через Оку и уничтоженные на улицах Орла немецкие танки.
История Брянского фронта – это история самых драматичных моментов 1941 г., когда довоенные формирования уже исчерпали свои возможности, а новые соединения шли в бой, не успев еще получить многомесячную подготовку, как их собратья времен битвы за Москву. Однако именно этот период августа-октября 1941 г. показал, что Красную армию еще рано было хоронить. Этап «котлов 41-го» в тех реалиях был неизбежен по многим причинам, как субъективным, так и объективным. Как он был пройден – рассказывает работа С. Кондратенко.
От автора
Осень 1941 года. Время трагическое и героическое.
На подступах к Москве Красная Армия сдерживала рвущиеся на восток немецкие войска. На юго-восточном направлении вели тяжелые бои с агрессором армии Брянского фронта под командованием будущего Маршала Советского Союза А.И. Еременко.
История Брянского фронта 1-го формирования рассматривалась исследователями, как правило, в контексте боевых действий на советско-германском фронте в 1941 году или Московской битвы.
Данная традиция берет свое начало в советское время, когда специалисты в своих обобщающих трудах1 не уделяли должного внимания анализу действий отдельных фронтов или операций Красной Армии, рассматривая их в формате общего хода боевых действий начального периода Великой Отечественной войны. В данных работах история Брянского фронта описывались схематично в рамках оборонительного этапа битвы за Москву.
Особняком стояли книги,2 посвященные истории отдельных объединений и соединений Красной Армии, в них содержалась более подробная информация об их боевой деятельности в составе Брянского фронта.
Отдельный пласт литературы, составляли мемуары3 советских военачальников, которые позволяли взглянуть на события тех дней глазами непосредственных участников. Вот только приводимая в них информация требовала сопоставления и поверки с архивными документами.
На современном этапе изучения истории Великой Отечественной войны отечественные исследователи, не смотря на существенное расширение Источниковой базы за счет открытого доступа в отечественные архивы и появившейся возможности изучать документы противника, продолжили анализировать боевые действия Брянского фронта в контексте начального периода войны или Московской битвы,4 истории отдельных объединений и соединений5 или родов войск.6
Данная книга попытка беспристрастно рассмотреть боевые действия Брянского фронта с момента его формирования 14 августа 1941 года до окончания Орловского-Брянской оборонительной операции 23 октября 1941 года. Были проанализированы не только боевые действия, но и состояние войск, особенности планирования операций и принятия тех или иных решений, предпринята попытка выявить причины поражений армий фронта и их последствия. Работы предстоит еще много, и она будет продолжена.
Автор выражает благодарность за помощь в работе над книгой и неоценимую поддержку Н.Н. Собольковой, М.В. Коломийцу, Д.В. Суркову, А.А. Киличенкову, Е.Л. Ковальчук.
Глава 1
Брянский фронт: формирование, состав, первые бои
К середине августа 1941 года, отправной точке нашего повествования, Великая Отечественная война шла почти два месяца. За это время немецкие войска, не смотря на героическое сопротивление Красной Армии, оккупировали значительную территорию Советского Союза: прибалтийских республик, Белорусской ССР, Украинской ССР, Молдавской ССР, западных областей РСФСР Несмотря на столь значительные успехи среди немецкого высшего военно-политического руководства возникли первые разногласия по поводу продолжения кампании. Связаны они были с вопросом проведения операций на стратегических флангах советско-германского фронта или продолжением наступления в центре в общем направлении на Москву.
В полосе группы армий «Центр» уже месяц шло ожесточенное Смоленское сражение. Советское командование стремилось любой ценой остановить врага и создать условия для перехода в контрнаступление. Попытка Западного фронта в конце июля – начале августа 1941 года нанести поражение войскам группы армий «Центр» под Смоленском не увенчалась успехом. Однако немецкое командование было вынуждено, как отмечал командующей группой армий генерал-фельдмаршал Федор фон Бок «ввести в бой теперь все мои боеспособные дивизии из резерва группы армий».7 По мнению германского политического и военного руководства в это время сложились благоприятные условия для проведения операций на стратегических флангах, что было предусмотрено планом «Барбаросса». Так, в знаменитой Директиве № 21 от 18 декабря 1940 года отмечалось, что после разгрома основных сил противника в Белоруссии «будут созданы предпосылки для поворота мощных частей подвижных войск на север, с тем, чтобы во взаимодействии с северной группой армий, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операциям по взятию Москвы – важного центра коммуникаций и военной промышленности. Только неожиданно быстрый развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих обеих задач одновременно».8
Читатель возразит, что здесь говорится исключительно о ленинградском направлении и нет ни слова о киевском. Но в данном случае важен сам факт, что немецкое командование не исключало возможности операций на стратегических флангах советско-германского фронта при одновременном замедлении наступления в центре в случае возникновения соответствующих предпосылок, а именно отсутствие быстрого развала советской обороны.
В частности, будучи в плену генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель на вопрос следователя о планах немецкого командования относительно кампании 1941 года отвечал: «План кампании 1941 года состоял примерно в следующем: три группы армий, усиленные мощными танковыми соединениями, наносят одновременный удар по Красной Армии, постепенно сосредотачивая свои усилия на флангах группировки, имея главной целью: на Севере – Ленинград, на Юге – Донбасс и ворота к Кавказу. Предполагалось, что силы Центральной группы армий будут использованы для последующего наращивания ударов на флангах».9 Как мы видим, начальник штаба Верховного командования Вермахта напрямую говорит об использовании войск группы армий «Центр» для усиления наступления на флангах.
К концу июля 1941 года дали о себе знать непредвиденные на этапе планирования обстоятельства развития немецкого наступления, а именно образовавшийся разрыв между войсками групп армий «Центр» и «Юг», который немецкое командование не могло не учитывать при планировании дальнейший операций. После войны генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс, в то время заместитель начальника Генерального штаба Сухопутных войск следующим образом охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Поскольку группа армий «Юг» значительно отстала от группы армий «Центр», то дальнейшее продвижение последней в направлении Москвы было чревато опасностями».10
На этот же факт, как на причину поворота на юг обращает внимание и Вернер Хаупт: «Прежде всего, еще до продолжения движения на восток, следовало обеспечить безопасность южного фланга группы армий «Центр». Между Рославлем и Гомелем закрепились сильные группировки противника, которые могли в любое время начать атаку в северном направлении и ударить во фланг группы армий «Центр».11
Активным сторонником поворота войск группы армий «Центр» против киевской группировки советских войск был генерал-фельдмаршал Гердт фон Рундштедт, командующий группой армий «Юг». По его мнению, от этого решения зависела судьба всей кампании, и чтобы его ускорить он был готов после разгрома киевской группировки советских войск выделить для наступления на Москву свою 6-ю армию. Вот что он писал в одном из своих донесений: «Для проведения операции по уничтожению противника в Восточной Украине необходимо, чтобы 2-я танковая группа и 2-я армия наступали не только до рубежа реки Десна, но и форсировали ее и до завершения сражения действовали в оперативных границах группы армий «Юг». Только после уничтожения противника группа армий «Центр» будет иметь обеспеченный в оперативном отношении фланг для нанесения последнего, решающего удара. Кроме того, группа армий «Юг» будет тогда… в состоянии передать в распоряжение ОКХ… возможно большее число… дивизий 6-й армии для наступления на московском направлении. Таким образом, проведение операции на уничтожение противника в пределах Украины имеет, по мнению командования группы армий, решающее значение для исхода всей восточной кампании».12
Учитывая сложившуюся на фронте обстановку, а, также, не наблюдая признаков быстрого и неожиданного развала сопротивления советских войск, фюрер германского народа Адольф Гитлер в беседе с главнокомандующим Сухопутными войсками генерал-фельдмаршалом Вальтером фон Браухичем и начальником Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковником Францем Гальдером отметил, что «в основном имеются три цели: 1. Район Ленинграда. Важен как промышленный центр и с точки зрения военных действий на море. Цитадель большевизма. 2. Район Москвы. 3. Украина с ее промышленными центрами и нефтяные районы восточнее Украины». Поэтому, пояснил он, «после окончания боев в районе Смоленска 2-я и 3-я танковые группы должны разойтись одна вправо, другая влево, чтобы оказать поддержку войскам группа армий «Юг» и «Север». Группа армий «Центр» должна вести наступление на Москву силами одних пехотных дивизий».13
На следующий день, 24 июля 1941 года, Верховное командование Сухопутных войск (ОКХ), направило группе армий «Центр» директиву, в которой уточнялись задачи относительно дальнейшего ведения операций. В директиве отмечалось, что «согласно решению фюрера, относительно дальнейшего ведения операций, группа армий «Центр» имеет задачу: сразу же после окончания боев за Смоленск оставшимися пехотными соединениями 2-й и 9-й армий разгромить противника, находящегося между Смоленском и Москвой, и по возможности выдвинуть вперед войска левого фланга, затем занять индустриальные районы севернее и южнее Москвы».14
При этом войска правого фланга группы армий получили задачу начать наступление в направлении Гомеля – Брянска совместно с группой армий «Юг»: «2-я танковая группа и пехотные дивизии группы армий «Центр», продвинувшиеся из района южнее Могилева через Днепр, группируются таким образом, чтобы под общим руководством фельдмаршала фон Клюге начать наступательные действия в направлении Гомеля, Брянска совместно с группой армий «Юг».15 Таким образом, вероятность приостановления наступления в центральном секторе советско-германского фронта с последующим переносом усилий на фланги была заложена в план «Барбаросса» еще на стадии его разработки. Замедление наступления немецких войск на северном и южном направлении, вынудило верховное командование Вермахта выделить подвижные соединения группы армий «Центр» для операций против Ленинграда и Киева. Таким образом, предполагалось нанести решающее поражение еще сохраняющим боеспособность войскам Красной Армии, что должно было облегчить наступление на Москву.
Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР И.В. Сталин.
В частности, для нанесения удара во фланг и тыл основным силам Юго-Западного фронта, оборонявшим Киев и прикрывавшим Донбасе, были развернуты в южном направлении 2-я танковая группа и 2-я армия группы армий «Центр». Немецкое командование решило максимально воспользоваться выходом войск фон Бока на линию Гомель – Почеп и провести операцию смежными флангами групп армий «Центр» и «Юг» по сходящимся направлениям.
В свою очередь советское командование продолжало считать, что основные силы противника будут задействованы для захвата Москвы. Ожидалось, что противник попытается обойти главные силы Западного фронта с флангов. Поэтому Ставка Верховного главнокомандования приказала войскам прочно удерживать великолукский и гомельский выступы и, сохраняя охватывающее положение по отношению к группе армий «Центр», продолжать наносить удары по главным ее силам на смоленском направлении.
В начале августа 1941 года основные боевые действия развернулись в полосе Центрального фронта. Образованный директивой Ставки № 00493 от 23 июля 1941 года, располагаясь на стыке Западного и Юго-Западного фронтов, он прикрывал фланг и тыл последнего. Именно войска 13-й и 21-й армий Центрального фронта приняли на себя удар дивизий группы армий «Центр», развернутых в направлениях Могилев – Гомель и Рославль – Стародуб. Несмотря на героическое сопротивление, советские войска не смогли остановить продвижение противника и под угрозой охвата превосходящими силами начали отходить в южном и юго-восточном направлениях, оголяя фланг и тыл Юго-Западного фронта.
В сложившихся неблагоприятных условиях советское командование для отражения возможного удара противника через Брянск на северо-восток, на Москву или на юго-восток в тыл киевской группировке советских войск, приняло решение о формирование нового фронтового объединения.
В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 00926 от 14 августа 1941 года «в целях удобства управления организовать Брянский фронт с непосредственным подчинением его Верховному Главнокомандованию».16
Отметим, что главной задачей Брянского фронта по замыслу советского верховного командования было прикрытие столицы с брянского направления. Об этом писал в своих воспоминаниях после войны и командующий фронтом – генерал-лейтенант А. И. Еременко. При этом в изданиях разных лет обстоятельства формирования фронта и его задачи виделись по-разному. Так в издании 1959 года под названием «На западном направлении. Воспоминания о боевых действиях» указывалось следующее: «Упорное сопротивление и контрудары наших войск в районе Смоленска, Ярцево, Ельни, заставили врага оттянуть танковую группу Гудериана несколько южнее с целью захватить Брянск. Ставка своевременно поняла этот замысел и весьма обоснованно решила создать Брянский фронт с задачей – прикрыть с юга Московский стратегический район, не дать гитлеровцам возможности прорваться через Брянск на Москву и нанести им поражение».17 А вот в издании 1964 года «В начале войны» формирование Брянского фронта увязывалось с прорывом группы Гудериана в полосе Центрального фронта и, не смотря на выход противника в тыл Юго-Западного фронта, все равно Ставка главной целью Гудериана считала Москву, а не Киев: «Отход войск Центрального фронта и облегчил противнику выход в глубокий тыл Юго-Западного фронта. Одновременно между Резервным и Центральным фронтами образовался большой разрыв. Именно тогда Ставка ВГК, предполагая, что гитлеровское командование наносит удар с целью обойти войска Западного и Резервного фронтов с юга через Брянск, и создала Брянский фронт для прикрытия Московского стратегического района с юга».18
Как мы видим, главной задачей войск Брянского фронта являлось закрытие бреши между Резервным и Центральным фронтами, образовавшейся из-за отхода войск последнего. А вот возможный удар по прорвавшейся группе Гудериана выглядел пока весьма туманно. В частности, в директиве Ставки ВГК № 001082 отмечалось следующее: «Продвижение немцев в эту сторону (Чернигов, Конотоп, Прилуки – Прим. автора) будет означать обход нашей киевской группы с восточного берега Днепра и окружение нашей 3-й и 21-й армий. Как известно, одна колонна противника уже пересекла Унечу и вышла на Стародуб. В предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются другие меры, о которых сообщу особо. Надеемся пресечь продвижение немцев».19
Таким образом, в середине августа у советского командования еще не было четкого плана противодействия прорыву немцев в тыл Юго-Западного фронта, более того предполагалось, что этот прорыв лишь отвлекающий маневр для последующего удара по Москве через брянское направление. Для прикрытия этого направления и был создан Брянский фронт.
Командующим фронтом, как уже отмечалось выше, был назначен генерал-лейтенант А. И. Еременко, членами Военного совета – дивизионный комиссар П.И. Мазепов и первый секретарь Орловского обкома ВКП (б) И.П. Бойцов, заместителем командующего войсками – генерал-майор А.Н. Ермаков, начальником штаба – генерал-майор Г.Ф. Захаров, начальником оперативного отдела – полковник А.Е. Аргунов, начальником разведки – полковник М.А. Кочетков, командующим артиллерией – генерал-майор М.П. Дмитриев, командующим ВВС фронта – генерал-майор авиации Ф.П. Полынин.
Биография командующего фронтом Андрея Ивановича Еременко типична для командармов и командующих фронтами Красной Армии начального периода войны. Участник Первой мировой войны. После революции вступил в ряды Красной Армии. Участвовал в боях на Южном, Кавказском и Юго-Западном фронтах начальником разведки, затем начальником штаба кавалерийской бригады 1-й Конной армии. В межвоенный период А. И. Еременко совмещал занятие командных и штабных должностей с активной учебой. В 1925 году он окончил Ленинградские кавалерийские курсы усовершенствования командного состава, через шесть лет в 1931 году политические курсы при Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева, а в 1935 году – Военную академию имени М.В. Фрунзе.
Полученные знания Андрей Иванович применял на практике, последовательно продвигаясь по всем ступеням военной карьеры. В октябре 1925 года он стал начальником штаба, а с декабря того же года командиром 79-го кавалерийского полка 14-й кавалерийской дивизии. В январе 1936 года – помощник командира, а с июля, следующего 1937 года командир 22-го кавалерийского полка 23-й кавалерийской дивизии. С этого момента карьера А.И. Еременко стремительно пошла вверх. Через месяц, в августе 1937 года он назначается командиром родной 14-й кавалерийской дивизии. В июне 1938 года он уже комкор 6-го кавалерийского корпуса Белорусского военного округа, во главе которого он принял участие в освободительном походе Красной Армии в Западную Белоруссию. В июне 1940 года А.И. Еременко сменил лошадь на танк и стал командиром 3-го механизированного корпуса, но в новых для себя войсках задержался недолго и через пол год а, в декабре 1940 года, отправился на Дальний Восток командующим 1-й Краснознаменной армией.
Накануне войны он возглавил 16-ю армию, перебрасываемую из Забайкальского военного округа на запад, но принять участие в боях с агрессором во главе армии Андрею Ивановичу не довелось. После начала войны он был отозван в Москву и 30 июня 1941 года назначен командующим Западным фронтом, которым руководил до прибытия маршала С.К. Тимошенко, при котором стал заместителем командующего фронтом. В этой должности он принял участие в Смоленском сражении, в ходе которого 19 июля вновь был назначен командующим фронтом, но после ранения был отозван в Москву для лечения и нового назначения. И этим новым назначением стал Брянский фронт.
Начальник Генерального штаба РККА Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников.
Таким образом, Андрей Иванович Еременко за четыре года стремительной карьеры вырос от командира полка до командующего фронтом, не получив необходимого опыта командования крупными соединениями и объединениями как в мирное, так и военное время. Назначение на столь ответственную должность недостаточно опытного командующего на первый взгляд выглядит сомнительным, но с другой стороны имелся ли у Ставки выбор? Ведь Андрей Иванович был типичным представителем советского генералитета предвоенных лет, и выбирать командующих фронтами приходилось из числа одинаково подготовленных генералов с недостаточным опытом командования крупными объединениями.
Под стать биографии командующего была и биография начальника штаба фронта – генерал-майора Георгия Федоровича Захарова.
Во время Первой мировой войны он в чине подпоручика командовал полуротой. После революции перешел на сторону Советской власти и с августа 1919 года сражался на Восточном фронте. После разгрома армий Верховного правителя А.Ф. Колчака Г.Ф. Захаров окончил Саратовские пехотные курсы. Затем по окончании Гражданской войны последовательно командовал батальоном и полком. Прошел обучение на курсах «Выстрел» и вечернем факультете Военной академии имени М.В. Фрунзе. После завершения обучения в 1933 году был назначен на должность начальника военно-хозяйственного снабжения 17-й стрелковой дивизии. Вскоре служба снова свела Георгия Федоровича с военными учебными заведениями. Сначала он был преподавателем тактики Военно-инженерной академии РККА, а вскоре сам сел за парту академии Генерального штаба, которую закончил в 1939 году и стал начальником штаба Уральского военного округа. После начала Великой Отечественной войны и до назначения начальником штаба Брянского фронта генерал-майор Г.Ф. Захаров возглавлял штаб 22-й армии Западного фронта, вместе с которой он участвовал в оборонительных боях под Витебском, Великими Луками и Невелем.
Итак, что мы видим? Опыт штабной службы начальника штаба фронта не превышал двух лет! При этом, начал он ее сразу с должности начальника штаба военного округа, до этого ни дня, не проработав в штабах частей и соединений.
В целом командование Брянского фронта не обладало необходимыми навыками и опытом для занятия столь ответственных должностей. Да вот только выбирать верховному командованию было особо не из кого, советские военачальники начального периода Великой Отечественной войны обладали примерно одинаковой подготовкой и опытом.
Рассмотрев их биографии, будет справедливо сделать тоже самое и в отношении противника. Главным «антагонистом» Брянского фронта являлась 2-я танковая группа под командованием генерал-полковника Гейнца Гудериана.
Он родился 17 июня 1888 года в восточно-прусском городе Кульм. Отучившись в кадетском корпусе, в феврале 1907 года Гудериан начал военную службу кандидатом в офицеры (фенрихом). По окончании полугодичных курсов в военном училище, 27 января 1908 года был произведен в лейтенанты.
Первую мировую войну Гудериан начал начальником радиостанции в кавалерийской дивизии. Во время войны он занимал различные должности от вспомогательного офицера шифровальной службы до начальника разведки корпуса. Был награжден Железными крестами 1-го и 2-го класса, Рыцарским крестом II класса Королевского вюртембергского ордена Фридриха с мечами и австрийской медалью за военные заслуги с мечами. Окончил войну в должности начальника оперативного отдела штаба представителя на оккупированных итальянских территориях.
