Kitabı oku: «Обзор судебной практики Верховного суда РФ за 2009 год. Том 8», sayfa 4
Судебная практика Военной коллегии
По уголовным делам
1. Статья 285—1 УК РФ предусматривает ответственность за нецелевое расходование лишь бюджетных средств.
По приговору Уральского окружного военного суда бывший начальник Главного управления МЧС России по Свердловской области Л. осужден к лишению свободы по пункту «г» части 4 статьи 290 УК РФ и части 1 статьи 285 УК РФ, а по части 1 статьи 285—1 УК РФ к штрафу в размере 100 000 рублей с освобождением его от последнего наказания в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.
Военная коллегия отменила приговор в части осуждения Л. за нецелевое расходование бюджетных средств и дело в этой части прекратила за отсутствием в действиях Л. состава преступления.
Как установлено в суде и отражено в приговоре, Л. подписал платежное поручение о перечислении 1 700 000 рублей, пожертвованных Главному управлению ЗАО «Тургаз» для приобретения специальной пожарной техники, на инвестирование строительства квартиры в строящемся доме с последующей передачей ее в собственность для своего подчиненного С.
Согласно пояснениям, в судебном заседании свидетелей К. – начальника финансово-экономического управления Главного управления МЧС Свердловской области и Л., исполнявшей эти обязанности в 2004 г., названные денежные средства поступили на счет по внебюджетным средствам.
Данных о том, что поступившие из ЗАО «Тургаз» в качестве пожертвования денежные средства включались, как это установлено в части 5 статьи 41 Бюджетного кодекса РФ, в состав доходов бюджета при составлении, утверждении и исполнении федерального бюджета, и после этого были перечислены в качестве бюджетных средств в Главное управление, в деле не имеется.
Таким образом, следует признать, что квалификация действий Л. по части 1 статьи 285—1 УК РФ как расходование бюджетных средств должностным лицом получателя бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденными бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, является ошибочной.
Определение по делу N 3—45/08
2. Сообщение задержанным за убийство о месте нахождения пистолета признано добровольной выдачей оружия.
По приговору Приволжского окружного военного суда А. осужден к лишению свободы по части 2 статьи 105 УК РФ на 14 лет, по части 3 статьи 162 УК РФ на 9 лет и по части 1 статьи 222 УК РФ на 2 года, а по совокупности преступлений на 15 лет.
Военная коллегия отменила приговор в части осуждения по статье 222 УК РФ, дело в этой части прекратила и назначила более мягкое наказание по совокупности преступлений по следующим основаниям.
Согласно примечанию, к статье 222 УК РФ лицо, добровольно сдавшее предметы, указанные в этой статье, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
При этом, как указано в пункте 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2002 года N 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств», закон не связывает выдачу с мотивом поведения лица, а также с обстоятельствами, предшествовавшими ей или повлиявшими на принятое решение.
Как установлено в судебном заседании, А. после его задержания по подозрению в совершении убийства в своем заявлении, написанном собственноручно, сообщил правоохранительным органам о том, что в доме его родителей хранится обрез охотничьего ружья, переданный ему И., где данное оружие было обнаружено и изъято.
Таким образом, А. добровольно сообщил органам следствия о месте нахождения огнестрельного оружия при реальной возможности его дальнейшего хранения, в связи с чем на основании примечания к статье 222 УК РФ он подлежит освобождению от уголовной ответственности с прекращением в отношении него в этой части уголовного дела и с назначением более мягкого наказания по совокупности преступлений.
Определение по делу N 3—57/03
3. Постановление судьи о продлении срока содержания под стражей, вынесенное в отсутствие обвиняемого, отменено.
Постановлением судьи Восточно-Сибирского окружного военного суда срок содержания под стражей гражданину А. продлен на три месяца, а всего до пятнадцати месяцев.
Военная коллегия отменила постановление и материалы передала на новое рассмотрение по следующим основаниям.
Общие правила принятия судом решений о мере пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей устанавливаются статьями 108 и 109 УПК РФ, согласно которым соответствующее решение принимается в ходе судебного заседания, проводимого с участием подозреваемого или обвиняемого, его защитника и прокурора.
В соответствии с положениями части 13 статьи 109 УПК РФ, не допускается рассмотрение судом ходатайства о продлении срока содержания, обвиняемого под стражей в его отсутствие, за исключением случаев нахождения обвиняемого на стационарной судебно-психиатрической экспертизе и иных обстоятельств, исключающих возможность его доставления в суд, что должно быть подтверждено соответствующими документами.
Необходимость обеспечения лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, права на участие в процедуре принятия судом решения о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу находит свое подтверждение также во взаимосвязанных с вышеназванных положений, содержащихся в пункте 16 части 4 статьи 47 УПК РФ.
Из материалов дела усматривается, что А. с 7 декабря 2008 г. был переведен в учреждение ИЗ-38/1 г. Иркутска для прохождения стационарной судебно-психиатрической экспертизы.
В материалах дела имеется телеграмма, адресованная главному врачу Иркутского областного психоневрологического диспансера, для сообщения А. о дате, времени и месте судебного заседания о продлении ему меры пресечения в виде заключения под стражу.
Однако каких-либо данных о вручении указанного сообщения А. в деле не имеется.
Более того, по сообщению начальника ФГУ ИЗ-75/1 г. Читы от 28 января 2009 г., А. после прохождения стационарной судебно-психиатрической экспертизы прибыл в данное учреждение из г. Иркутска 23 января 2009 г.
26 января 2009 г. при разрешении ходатайства о продлении срока содержания под стражей судья ограничился заслушиванием только мнения следователя и прокурора, обосновавших данное ходатайство, и защитника обвиняемого по назначению. При этом последний, не задав в ходе судебного заседания ни одного вопроса, заявив, что ходатайство следователя является законным и обоснованным, оставил его рассмотрение на усмотрение суда.
Участие в судебном заседании защитника не служит основанием для ограничения прав обвиняемого.
Таким образом, ходатайство о продлении А. срока содержания под стражей рассмотрено судьей без его участия и при отсутствии обстоятельств, исключающих возможность доставки обвиняемого в суд, то есть было нарушено право А. на защиту, что является нарушением требований уголовно-процессуального закона, которое является основанием для отмены постановления судьи.
Определение по делу N 4—9/09
По гражданским делам
1. Увольнение военнослужащего, не обеспеченного жилым помещением и отказавшегося получить таковое в закрытом военном городке, признано незаконным.
Решением Самарского гарнизонного военного суда признаны незаконными и недействующими с момента издания приказа командиров воинских частей от 12 февраля 2007 г. и от 18 апреля 2007 г. об увольнении Н. в запас по достижении предельного возраста пребывания на военной службе и исключении его из списков личного состава части и возложена на указанных лиц обязанность по восстановлению Н. на военной службе в ранее занимаемой должности с обеспечением всеми положенными видами довольствия с даты незаконного исключения из этих списков.
Кроме того, суд обязал командира и жилищную комиссию воинской части предоставить Н. жилое помещение установленным порядком.
Кассационным определением Приволжского окружного военного суда решение отменено и принято новое решение об отказе в удовлетворении заявления Н.
Военная коллегия отменила кассационное определение и оставила в силе решение по следующим основаниям.
Принимая по делу новое решение об отказе в удовлетворении требований заявителя, суд кассационной инстанции указал в определении, что с учетом неоднократного отказа Н. от предоставления служебного жилья по месту военной службы следует признать его обеспеченным жильем по месту военной службы, что дает командованию право на увольнение заявителя с военной службы в запас.
Данный вывод окружного военного суда является необоснованным.
Из материалов дела усматривается, что Н., общая продолжительность военной службы которого составляет более 10 лет, проживающий вместе с семьей в общежитии, признанный в установленном порядке нуждающимся в жилом помещении и подлежащий увольнению в запас в связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе, 10 мая 2006 г. отказался от получения служебного жилья в закрытом военном городке и настаивал на прохождении военной службы до обеспечения жильем по избранному месту жительства. Однако 12 февраля 2007 г. он приказом командира воинской части уволен в запас, а 18 апреля 2007 г. – приказом командира воинской части исключен из списков личного состава воинской части.
Таким образом, по делу установлено, что Н. в период прохождения военной службы жильем обеспечен не был и своего согласия на увольнение в запас без предоставления жилья не давал.
Данные обстоятельства имеют существенное значение для правильного разрешения дела.
В соответствии с частью 1 статьи 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий, без их согласия не могут быть уволены с военной службы в связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе без предоставления им жилых помещений.
Распределение Н. служебного жилья в закрытом военном городке незадолго до достижения им предельного возраста пребывания на военной службе и в период проведения мероприятий по увольнению в запас не свидетельствует об обеспеченности его жильем, поскольку в силу пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» такое жилье военнослужащим предоставляется только на срок военной службы. Как пояснил в суде представитель должностного лица, заявитель мотивировал отказ от распределенной ему квартиры тем, что она является служебной, а согласно справке начальника КЭЧ района жилой фонд, в котором заявителю была распределена квартира, приватизации не подлежит, квартиры по договору не сдаются, бронирование запрещено.
К тому же, как видно из исследованной в суде выписки из заседания жилищной комиссии воинской части от 10 марта 2007 г., жилищная комиссия ходатайствовала о постановке заявителя в очередь на получение квартиры в Самарскую КЭЧ в строящемся доме.
При таких данных приказ командира воинской части от 12 февраля 2007 г. об увольнении заявителя с военной службы без предоставления жилья противоречит положениям статьи 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих».
Таким образом, вывод суда кассационной инстанции о том, что командование имело право на увольнение Н. с военной службы, поскольку заявитель являлся обеспеченным жильем по месту военной службы, нельзя признать правильными, так как он основан на ошибочном толковании норм материального права.
Определение по делу N 3н-285/08
2. Суд не может под видом разъяснения решения изменять его содержание.
Решением военного суда гарнизона – войсковая часть 10706 от 20 марта 1998 года действия командира Ленинградской военно-морской базы, связанные с необеспечением жилой площадью ветерана подразделений особого риска капитана 2-го ранга Р. и членов его семьи, признаны незаконными. Суд обязал указанное должностное лицо обеспечить заявителя и двоих его детей благоустроенной жилой площадью по месту прохождения им службы по нормам, предусмотренным законодательством, с учетом права заявителя на дополнительную жилую площадь в виде отдельной комнаты.
27 мая 1998 года судебным приставом – исполнителем возбуждено исполнительное производство, а 23 сентября того же года – окончено в связи с тем, что заявителю и двум его сыновьям командованием была выделена отдельная двухкомнатная квартира в городе Ломоносове (г. Санкт-Петербург) общей площадью 63,6 м кв.
В данной квартире отсутствовала отдельная комната для реализации права заявителя на дополнительную жилую площадь. Вместе с тем 31 января 2000 года Р. написал заявление в Управление по учету и распределению жилой площади о том, что он и оба его сына согласны переселиться в указанную квартиру, что в последующем было осуществлено, а в 2005 году Р. и один из его сыновей это жилое помещение приватизировали.
В мае 2000 года Р. получил ордер, после чего обратился к командиру Ленинградской военно-морской базы с заявлением об обеспечении его дополнительной жилой площадью в соответствии с решением военного суда гарнизона, однако 16 июня 2000 года командиром в удовлетворении заявления отказано со ссылкой на то, что, получив ордер на двухкомнатную квартиру, Р. тем самым выразил согласие на получение жилья без предоставления дополнительной жилой площади.
9 апреля 2001 года Октябрьский федеральный суд Адмиралтейского района города Санкт-Петербурга, рассмотрев жалобу Р. на действия судебного пристава-исполнителя, окончившего исполнительное производство, признал их неправомерными, после чего 27 апреля 2001 года заявителю был выдан исполнительный лист для исполнения решения военного суда гарнизона от 20 марта 1998 года.
6 июня 2007 года судебным приставом-исполнителем повторно возбуждено исполнительное производство по исполнению решения военного суда в отношении Р.
10 июля 2007 года гарнизонная жилищная комиссия военно-морских частей Санкт-Петербургского гарнизона в порядке исполнения судебного решения на семью из трех человек, с учетом права Р. На дополнительную жилую площадь в виде комнаты, выделила ему трехкомнатную квартиру в городе Пушкине Санкт-Петербурга, общей площадью 75,34 м кв., от вселения в которую Р. отказался.
12 октября 2007 года командир Ленинградской военно-морской базы обратился в Октябрьский районный суд города Санкт-Петербурга с заявлением о прекращении исполнительного производства по исполнительному листу, выданному на основании решения от 20 марта 1998 года, ссылаясь на то, что Р. безосновательно отказался от получения предложенного ему жилья в виде отдельной трехкомнатной квартиры с учетом его права на дополнительную площадь.
28 ноября того же года в удовлетворении данного заявления было отказано.
14 января 2008 года Р. обратился к командиру Ленинградской военно-морской базы и к судебному приставу-исполнителю с ходатайством, в котором, указав, что решение от 20 марта 1998 года исполнено не в полном объеме, просил предоставить ему квартиру на условиях мены либо комнату или однокомнатную квартиру по договору социального найма.
22 февраля 2008 года командир Ленинградской военно-морской базы обратился в 224 гарнизонный военный суд (ранее – военный суд гарнизона – войсковая часть 10706) с заявлением о разъяснении решения от 20 марта 1998 года, в котором просил разъяснить, является ли надлежащим исполнением данного решения его действия, выразившиеся в предоставлении Р. квартир: двухкомнатной в 2000 году и трехкомнатной в 2007 году.
224 гарнизонный военный суд, признав, что решение от 20 марта 1998 года должностным лицом, предоставившим Р. трехкомнатную квартиру в городе Пушкине (г. Санкт-Петербург), надлежаще исполнено, что в силу закона исключает его разъяснение, отказал в удовлетворении заявления о разъяснении судебного решения.
Балтийский флотский военный суд отменил определение гарнизонного военного суда об отказе в разъяснении судебного решения и разрешил вопрос по существу, разъяснив, что для полного исполнения указанного судебного решения ему надлежит обеспечить Р. дополнительной жилой площадью в виде отдельной комнаты.
Военная коллегия отменила определение флотского военного суда и оставила в силе определение гарнизонного суда по следующим основаниям.
В соответствии со статьей 202 ГПК РФ, в случае неясности решения суд, принявший его, по заявлению лиц, участвующих в деле, судебного пристава-исполнителя вправе разъяснить решение суда, не изменяя его содержания. Разъяснение решения суда допускается, если оно не приведено в исполнение и не истек срок, в течение которого решение суда может быть принудительно исполнено.
По смыслу указанной нормы закона суд не может под видом разъяснения изменить, хотя бы частично, существо решения, а должен при наличии к тому оснований только изложить его в более полной и ясной форме.
Как усматривается из содержания решения военного суда гарнизона от 20 марта 1998 года, оно как в мотивировочной, так и в резолютивной части сформулировано ясно, четко и не могло вызвать различное его толкование.
Отменив же определение гарнизонного военного суда об отказе в разъяснении данного решения и указав командиру Ленинградской военно-морской базы на необходимость обеспечить заявителя Р. дополнительной жилой площадью в виде отдельной комнаты, флотский военный суд в своем кассационном определении по существу возложил на должностное лицо дополнительную обязанность, не содержавшуюся в решении от 20 марта 1998 года, тем самым фактически изменив содержание решения.
Что касается жилищных условий Р., возникших после вступления решения суда в законную силу, а также действий командования по обеспечению его жилой площадью в соответствии с данным судебным решением, то указанные обстоятельства, на которые сослался суд кассационной инстанции в обоснование своих выводов, касались вопросов исполнительного производства, а поэтому не относились к предмету судебного разбирательства по разъяснению судебного решения в порядке статьи 202 ГПК РФ.
Определение по делу N 6н-385/08
(Обзор подготовлен управлениемпо работе с законодательствомВерховного Суда Российской Федерациии 3 июня 2009 г. утвержденпостановлением ПрезидиумаВерховного Суда Российской Федерации)
ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЗА 2 КВАРТАЛ 2009 ГОДА (Утвержден постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 16 сентября 2009 года)
Судебная практика по уголовным делам
Вопросы квалификации
1. Подстрекатель необоснованно признан организатором убийства по найму.
Судом установлено, что М. с целью единоличного владения и пользования квартирой, где помимо него были зарегистрированы и проживали его бывшая жена Д., дочь М. и Н. (муж дочери), решил организовать их убийство по найму.
М. предложил своему знакомому Г. оказать содействие в поиске исполнителей данного преступления, сообщив, что за совершение убийств указанных лиц передаст Г. и исполнителям денежное вознаграждение в размере 45000 долларов США.
Получив от Г. сообщение о том, что убийства потерпевших совершены, М. договорился о встрече.
С указанной целью М. встретился с Г., а также с А. и Ф., представленными ему в качестве лиц, совершивших убийства. После получения личных документов потерпевших М. передал Г. часть денежного вознаграждения в сумме 600000 рублей, пообещав оставшуюся сумму денег выплатить позже.
Преступление не было доведено до конца по независящим от осужденного обстоятельствам, так как Г., А. и Ф. действовали в рамках оперативного эксперимента. После передачи денег М. был задержан.
Указанные действия М. квалифицированы судом по ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, пп. «а», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила приговор суда в отношении М. и переквалифицировала его действия с ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, пп. «а», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 30, пп. «а», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Судебная коллегия указала в определении следующее.
Согласно ч. 3 ст. 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.
Однако этих действий, как видно из материалов дела, М. не совершал.
Как установил суд в приговоре, М. предложил Г. найти исполнителей убийства потерпевших, за что обещал ему и исполнителям убийства 45000 долларов США. Получив от Г. подтверждение убийства указанных лиц, осужденный передал ему 600000 рублей, пообещав оставшуюся сумму выплатить позже, но был задержан. Других действий М. не совершал.
Таким образом, осужденный склонил другое лицо к совершению преступления путем подкупа, то есть являлся подстрекателем, поэтому его действия следует переквалифицировать на ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 30, пп. «а», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Определение N 5-О09—18
2. Действия виновной переквалифицированы с пп. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 109 УК РФ, поскольку она не предвидела возможности причинения смерти потерпевшей в результате своих действий.
По приговору суда И. признана виновной в неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетних детей и убийстве своей шестимесячной дочери, заведомо для виновной находящейся в беспомощном состоянии, совершенном с особой жестокостью, и осуждена по пп. «в», «д» ч. 2 ст. 105 и ст. 156 УК РФ.
В кассационной жалобе адвокат осужденной просил приговор суда отменить, дело прекратить, т.к. у осужденной не было косвенного умысла на убийство ребенка, она принимала меры по его лечению.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила приговор и переквалифицировала действия осужденной с пп. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 109 УК РФ, мотивировав решение следующим.
Суд первой инстанции пришел к выводу, что вследствие неисполнения и ненадлежащего исполнения И. родительских обязанностей у ее дочери возникли инфекционные заболевания верхних дыхательных путей и кожных покровов, развитие выраженной гипотрофии.
В результате тяжелого инфекционного поражения кожных покровов, последующего развития общего инфекционного заболевания – сепсиса с явлениями септического шока и полиорганной недостаточности, выраженной гипотрофии наступила смерть шестимесячной дочери осужденной.
Суд, квалифицируя действия И. по пп. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, указал в приговоре, что виновная осознавала общественную опасность своего бездействия, предвидела возможность наступления общественно опасных последствий в виде наступления смерти ее малолетней дочери, не желала, но относилась безразлично к наступлению этих последствий, и сделал вывод, что И. умышленно причинила смерть потерпевшей.
Однако из показаний осужденной следует, что она лечила дочь самостоятельно, давала парацетамол, ставила детские свечи «эффералган», думала, что режутся зубы, дочь не ела, срыгивала пищу, похудела, она смазывала потерпевшую зеленкой, поила соком, умысла на лишение жизни дочери не имела.
Данные показания осужденной в приговоре не опровергнуты, а, наоборот, из показаний судебно-медицинского эксперта и других видно, что какая-то помощь ребенку И. оказывалась.
При таких обстоятельствах Судебная коллегия пришла к выводу, что осужденная не предвидела возможности причинения смерти, потерпевшей в результате своих деяний, но по обстоятельствам дела должна была и могла предвидеть это.
Определение N 51-О09—15
3. Само по себе причинение большого количества телесных повреждений не может служить основанием для признания убийства совершенным с особой жестокостью.
Установлено, что П. и другие осужденные с целью совершения кражи проникли в квартиру, где находилась потерпевшая. Осужденные П. и Д. избили ее, нанося удары руками по голове и телу.
Потерпевшей было нанесено не менее 12 ударов по голове, лицу, задней поверхности шеи, в результате чего были причинены телесные повреждения, от которых наступила ее смерть. После этого осужденные забрали из квартиры деньги, вещи и ценности и с места происшествия скрылись.
Указанные действия П. квалифицированы судом (с учетом внесенных изменений) по пп. «а», «в», «д» ч. 2 ст. 146 и пп. «а», «г», «е» ст. 102 УК РСФСР.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по надзорной жалобе осужденного П., исключил его осуждение по квалифицирующим признакам, предусмотренным пп. «г» и «е» ст. 102 УК РСФСР, по следующим основаниям.
Признавая П. виновным в убийстве, совершенном с особой жестокостью, суд не мотивировал в приговоре свой вывод.
Доказательств того, что умыслом П. охватывалось совершение убийства с особой жестокостью, в приговоре не приведено.
Как установлено судом, в процессе разбойного нападения П. пытался закрыть рот потерпевшей, так как она кричала, но она укусила его за палец, тогда П. стал наносить ей удары по голове и телу. Затем потерпевшей стал наносить удары и Д., подавляя ее сопротивление, а П. лентой связал ноги потерпевшей.
Всего, как указано в приговоре, потерпевшей было нанесено не менее 12 ударов, в результате чего ей были причинены телесные повреждения, повлекшие ее смерть.
Исходя из фактических обстоятельств дела, установленных судом, нельзя признать, что способ убийства в данном случае был связан с причинением потерпевшей особых страданий и мучений.
Необоснованным также является осуждение П. по п. «е» ст. 102 УК РСФСР.
Как установлено судом, убийство потерпевшей было совершено из корыстных побуждений – с целью завладения имуществом, в связи с чем действия осужденного квалифицированы по п. «а» ст. 102 УК РСФСР.
Правовая оценка действий П. по п. «е» ст. 102 УК РСФСР как убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение в данном случае является излишней.
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ N 43-П09
4. Суд первой инстанции ошибочно квалифицировал каждое преступление самостоятельно по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, назначив по каждому из них отдельное наказание, усмотрев в действиях осужденных совокупность преступлений.
19 сентября 2003 г. К. и В. распивали спиртные напитки совместно с Т., А. и М. Когда Т. и А. ушли из квартиры, между осужденными, с одной стороны, и потерпевшим М. – с другой, произошла ссора, в процессе которой осужденные нанесли М. ножами несколько ударов в шею, голову и грудь. После этого они избили потерпевшего М., поочередно вставая и прыгая на теле М., а затем ножами и горлышком бутылки нанесли ему несколько ранений лица и шеи.
Смерть М. наступила от острого малокровия внутренних органов в результате проникающих ранений шеи и грудной клетки.
С целью скрыть убийство осужденные вступили в сговор на лишение жизни Т. и А., при этом осужденный В. нанес потерпевшей А. несколько ударов металлической мясорубкой и сковородой по голове и телу, а осужденный К. причинил потерпевшей Т. ножевые ранения головы. После этого осужденные К. и В. поочередно нанесли потерпевшей Т. удары мясорубкой по голове и телу.
В результате совместных действий В. и К. смерть Т. наступила от острого малокровия внутренних органов по причине комбинированной травмы головы и шеи.
Уходя из квартиры, В. открыл конфорки газовой плиты, однако по независящим от него обстоятельствам смерть А. не наступила, так как она была обнаружена на месте происшествия и своевременно госпитализирована.
По приговору суда В. осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 7 годам лишения свободы, пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 7 годам 6 месяцам лишения свободы и по ч. 3 ст. 30, пп. «а», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 5 годам лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений В. назначено 8 лет 6 месяцев лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ ему окончательно назначено 9 лет лишения свободы.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор в отношении В. без изменения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорному представлению заместителя Генерального прокурора Российской Федерации и надзорной жалобе осужденного В., изменил судебные решения и действия В., квалифицированные по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, квалифицировал по пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
В постановлении Президиум мотивировал свое решение следующим.
На основании ст. 17 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ), действовавшей на момент совершения преступлений, совокупностью преступлений признавалось совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи Уголовного кодекса, ни за одно из которых лицо не было осуждено.
Осужденные, как установил суд, совершили преступления в сентябре 2003 года, то есть до внесения изменений в ст. 17 УК РФ, однако суд ошибочно квалифицировал каждое преступление самостоятельно по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, назначив по каждой из них отдельное наказание, усмотрев в действиях осужденных совокупность преступлений, тем самым применив новый уголовный закон, ухудшающий положение виновных.
При таких обстоятельствах действия В., связанные с убийством М. и Т., следует квалифицировать по пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по которой назначить наказание в виде лишения свободы на 7 лет 4 месяца.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30, пп. «а», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В. назначено 8 лет 4 месяца лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров окончательно постановлено назначить В. наказание в виде 8 лет 10 месяцев лишения свободы.
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ N 49-П09пр
5. В соответствии со ст. 17 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ) действия осужденного по факту убийства потерпевших не образовывали совокупности преступлений.
26 января 1997 г. В. из хулиганских побуждений в присутствии М. убил ее мужа – потерпевшего М., после чего задушил потерпевшую.
После убийства супругов М. осужденный тайно похитил имущество потерпевших, деньги, ружье ИЖ 16-го калибра и патроны к нему.
По приговору суда В. осужден (с учетом внесенных изменений) по пп. «д», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ) к 18 годам лишения свободы, по пп. «б», «в», «д», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ) к 17 годам 10 месяцам лишения свободы, по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) к 2 годам лишения свободы.
