«Книга без фотографий» kitabından alıntılar, sayfa 2

Вкладыши - высшее развлечение, смысл школы! На уроках мы слушали о подлой Америке, чтобы на переменах, облепив подоконники, бить кулаками по цветным бумажкам из американских жвачек - кто перевернет бумажку ударом, тому она достанется.

Кругом с интимностью спелого сада шуршало шинами и жужжало моторами «бабье лето». Бабель-лето, лето-Бабель, Бабель-лето, вертел я. Время, краткое и претенциозное, как проза Бабеля. Хоспис-погода. Предсмертный комфорт. Несколько дней, как подарки, скоро их раскокает, смоет и заметет, и вдыхаешь минуты.

- А я бы хотел, чтобы меня похоронили у моря, - сказал я, - в песке. Для трупа это, наверно, нехорошо, и яма размывается, зато красиво: могила на берегу моря.

- В порядке все будет с гробом, - сказал Эдик. - Как с этой лодкой. Она уже несколько лет здесь. От влаги гниет, конечно. Но и просолилась. Крепнет, однако. Вот такая, блин, диалектика... - он погладил по корявой древесине.

1:0. Трибуна болельщиков ЦСКА была тиха и неподвижна. Не фанаты, а манекены. Чеченцы повалили на улицу. Они неслись вприпрыжку, пели, обнимались, хлопали в ладоши, на лицах какое-то физиологическое удовольствие, будто каждый из них родил этот мяч.

- Кого порвать? - спросил незнакомый мне подросток с бритыми висками.

- Прошлое. - Я хмыкнул.