Мое зеркальное отражение. Любовный криминальный роман в 2-х книгах

Глава 30. Австралийская консульша на фоне жареной кенгурятины

Поначалу Джулия ко мне относилась с неприкрытым интересом, кокетничала и строила глазки. Это было ровно до тех пор, пока Антуанетта (возможно из ревности) не проболталась ей, когда они курили в оранжерее, что никакой я не супербизнесмен, никакой я ни Гансбург, и что звать меня никак, и что денег у меня ничуть. После этого Джулия меня начала обходить стороной и все её кокетство тут же исчезло, как и на её столе изобилие икры, которую гости не стесняясь намазывали на ложки, булки и языки.

Мне собственно было наплевать на её расположение ко мне, ведь моя скромная судьба больше зависела от попутного ветра, от удачи, чем от благосклонности сытых американских господ. Когда мы уже поздно вечером садились с Атуанеттой в наш бронированный лимузин, Джулия выбежала в домашних тапочках нас проводить. Она небрежно протянута мне свою бледную ручку, которую я с такой же небрежность и поцеловал.

– Очень рада была познакомиться с Вами, Григ, – выронила она сквозь жемчужные зубки.

– Джулия, Вы даже себе не представляете, как я рад то нашей встрече! Особенно мне понравилась жареная кенгурятина на Вашем щедром столе. Это блюдо очень идёт к Вашей замечательной улыбке. Гудбай! – и я навсегда захлопнул бронированную дверь перед милым личиком Джулии.

Мы пробирались сквозь непрекращающийся даже ночью манхеттенский поток машин. Антуанетта, немного протрезвевшая начала меня упрекать:

– Серж, ты плохо отнесся к Джульке, когда захлопнул перед её лицом дверь машины.

– Любимая, а нам что, нужно было ехать по ночному городу с открытой дверью? Уже прохладно.

– Малыш, я не это имела ввиду.

– Антуанетта, а я имею ввиду именно это. Уверен, что ты проболталась подруге о своей уникальной находке в водах реки Сены, то есть обо мне. После чего твоя распрелестная Джулия стала шарахаться от меня, как дикая лань от ягуара.

– Ну да, я ей сказала, но я не подумала, что это так значимо для неё.

Я поцеловал Антуанетту в ее напудренную щечку:

– Дорогая, я не люблю о людях говорить плохо, потому, что они итак про себя знают всё хорошо. Но все же. Пусть она живёт в своём зажранном мире и общается с такими же сычами, меня это не колеблет. Ей повезло, что подвернулся вот такой лопоухий помощник

австралийского консула, которого она заинтриговала своим кокетством и акриловыми зубками. Это считается нормой. А для меня норма быть мифическим израильским бизнесменом. Тем более, Антуанетта, что так хочешь ты. И мне это важнее всех австралийских консульш мира.

Глава 31. Надеваем панамки – мы в Панаме!

Мы начали снижаться на посадку сначала над одним океаном, а заходили на взлётную полосу уже над другим. Нас встречала Панама – столица одноименного государства, а может быть и всей центральной Америки.

Антуанетта только что открыла свои сонные порозовевшие глазки:

– О, я кажется вижу в порту нашу яхту! Серж, посмотри, вон там, самая большая.

– Самая большая и самая прекрасная во всем белом свете. Я что то по ней тоже соскучился. У меня от этой нью-йоркской мороки, а особенно от фастфудов, некоторый животный дискомфорт. Точнее дискомфорт живота. То ли дело тунец на пальмовых углях, которым мы обьедались на Мальдивах.

Антуанетта, если бы та тигровая акула, с которой ты решила так смело сразиться, была чуть меньше ростом, то мы бы с Андре и её применили на шашлыки.

– Серж, умоляю, не напоминай мне про неё. У меня мурашки по коже от одного только её названия.

Я погладил напряженную коленочку Антуанетты, что ей придало немного смелости. И ещё больше успокоил:

– Ну не так все было и драматично, дорогая. Пустяки. Если честно, то я тоже немного испугался акулы. Но подумал, что лучше уж она пусть слопает меня нищего и бездомного, чем такое как ты неугасимое светило бизнеса. Поэтому и бросился тебе на подмогу. Например, если бы вместо тебя в воде оказалась твоя однокурсница Джульетта, то я бы просто отвернулся и ушёл в каюту поиграть с нашим пушистым котиком.

– Серж, спасибо, ты настоящий друг. А что ты прицепился к Джулии? Так и скажи, что она тебе понравилась, да не по зубам кость.

Я не ждал от Антуанетты такой откровенности, поэтому, дипломатично парировал:

– Любимая, мне приятней грызть сладкую косточку, к примеру такую, как ты. Будем считать, что Джулия – косточка старая и несъедобная. Я тебя успокоил? Тогда, давай я тебя пристегну покрепче к креслу – мы в Панаме!

Глава 32. Да иди ты на… два океана и один между ними канал

В аэропорту, при прохождении паспортного контроля произошла небольшая заминка. Антуанетту пропустили без проблем, а на мне запечатлели особое внимание. Пограничный офицер в своей собачьей будке долго листал мой пахнущий типографской краской новенький израильский паспорт, что-то выщелкивал на компьютере, куда-то два раза звонил, что меня ввело в некоторое беспокойство. К тому же он на нечетком английском языке несколько раз меня о чем-то спрашивал. Из-за его мулатского акцента я абсолютно не понимал и без того непонятных для меня слов, но чётко, как командиру роты ему отвечал: "О, ес, мистер! О, ес, майн дженерал! Что в переводе на русский язык слышалось бы примерно так: "Ну чего ты пристебался к новому документу? Мне, что, нужно его было в грязи извалять? Ты кто, антисемит? Или борец за гражданские права чернокожих? Хлопнул свой штамп, да и делу конец. Будешь ты ещё генералом, не все сразу, подрастешь немного, да песедеешь слегка в лейтенантах, вот тогда и приходи."

С большой неохотой лейтенант грохнул штампом по документу и не пожелав мне счастливого пути отпустил на все два океана и один между ними канал.

Антуанетта, вся на дрожащих нервах начала меня допрашивать не хуже пограничника:

– Милый, а что он тебя так долго пытал? Он что-то спрашивал у тебя? Что его интересовало насчёт паспорта? Ну чего ты молчишь, отвечай!

Я попытался зарядить ситуацию:

– Да ничего особенного, мой дорогой дженерал. Он спросил меня, мол, какая погода сейчас в Нью-Иорке, а то его сестра полетела туда на учёбу, а зонтик не взяла. Я ему рассказал о погоде, о том, в каком макдональдсе котлеты более поджаристые, с чем лучше пить "Джек Дениэлс", какие в столице прекрасные девушки-мулатки, ну и ещё некоторую мужскую информацию. Не мог же я просто пройти мимо пограничной будки, это было бы невежливо с моей стороны.

У Антуанетты отлегло от сердца:

– Фух, Серж, ты меня успокоил. Я думала, что он хочет тебя арестовать.

– Антуанетта, да я и сам не стремился к ним за решетку. Тем более, что я не знаю, какое у них там сегодня меню.

Глава 33. Поцелуй лагуны. Я хочу здесь и сейчас…

В Панаме, примерно такой же климат, как и на Мальдивах. Мы с Антуанеттой принарядились в майки, шорты и, конечно же, в панамки. Двое суток мы не высовывались из отеля, потому, что на улице была невыносимая баня, вперемешку со смогом. Но, слава богу, подул северный ветер, воздух очистился, и мы вечером решили опробовать местные коктейли прямо на берегу Тихого океана.

Расположились мы под выдающихся размеров пальмой, несколько поодаль от террасы ресторанчика, а шустрый официант, должно быть испанского происхождения, подвозил нам на каталочке местное изобилие.

– Дорогая, я таких сладких ананасов не пробовал, ещё со времён конкистадоров. Такое впечатление, что этого красавца, который по размеру чуть меньше самой большой среднеазиатской дыни, перед подачей к нашему столу хранили в бочонке с медом. Ты попробуй.

Антуанетта закусывала карибский ром тоненькой долькой бордового грейпфрута и уже в некотором хмелю, отвечала:

– Малыш, ты ведь знаешь моё отрицательное отношение к сладостям, пожалуйста, не соблазняй меня. К тому же, тебе больше достанется.

Я её внимательно слушал, но и от ананаса не отставал. Карибский ром мне тоже пришелся по вкусу, и по душе. К моему удивлению, на следующее утро я даже о нем не вспомнил. Самое хорошее спиртное, кстати, то, о котором забываешь до следующего раза. Ещё важнее вовремя отказаться от дегустаций миксов. Когда наш проворный конкистадор принёс два коктейля, который в переводе с испанского на индейский назывался: "Нам нужно золота, и самой высшей пробы", то я лишь пригублял напиток. А Антуанетта, к моему изумлению, выдула через трубочку целый фужер, почти до самого дна. Утром в номере нашего презентабельного отеля я старался ее обходить стороной – кажется, золотой коктейльчик оказался ей лишним.

В отличие от Нью-Йорка, на улицах Панамы ночью было немноголюдно. За нами на берег приехал Андрэ, который зафрахтовал для деловых поездок Антуанетты, местный, побывавший в боях, открытый "Ролс-Ройс фантом", и мы доехали в отель с ветерком. Ещё в лифте, красавица начала ко мне приставать:

– Серж, ты так увлекся ананасом, что за весь вечер меня даже ни разу не поцеловал.

– Разве? – начал оправдываться я, – ты наверное просто не обратила на это внимание, дорогая. Хорошо, я восполню упущенное, если хочешь, то прямо у нас в джакузи? Это будет называться "поцелуй лагуны".

Антуанетта авантюрным жестом нажала на красную кнопку лифта:

– Серж, я хочу здесь и сейчас…

Глава 34. Опасная мелодия чертова колеса

Прошёл почти год с момента нашего знакомства с Антуанеттой. За это время я уже был наделен её немалым доверием, участвовал в качестве ассистента в нескольких сделках, научился самостоятельно вести дела в её отсутствие. Но вот деньги она мне доверяла с опаской и лишь по мелочам. Я в свою очередь внешне не проявлял к ним какого-то повышенного интереса, имея в бумажнике не больше ста евро, хотя мой скромный вклад в её дела стоил в сто раз больше. Меня не интересовали даже эти, казалось бы, огромные для бездомного бродяги деньги. Ведь я в этой рулетке поставил на красное, играл по системе теории больших чисел, я внимательно следил за тем, когда же наконец шарик попадётся в нужную мне ячейку. И такой момент наступил.

Антуанетта утром только вернулась из Сиднея, где нашла-таки долгожданного и богатого покупателя на свой нью-йоркский банк:

– Серж, я вымоталась с этим перелетами – сил моих уже нет. Почти сутки не сомкнула глаз, к тому же австралийцы накормили меня каким-то новозеландским вегетарианским салатом, от которого мне было плохо в воздухе, короче вот так. Пожалуйста, отправляйся завтра в Нью-Йорк, нужно срочно сделать акт приема-передачи средств по доверенности от моего имени. Там уже три дня, как занимаются аудиторы, и в четверг все бумаги будут готовы.

У меня даже екнуло сердце, когда я услышал это от Атуанетты.

Тот, кто постоянно играет на одном и том же столе в рулетку, чувствует, примерно как настройщик фортепиано, по звуку, в какую ячейку на этот раз закатится шарик. Сегодня чёртово колесо рулетки исполняло именно мою благозвучную, но и опасную мелодию:

– В Нью-Йорк, так в Нью-Йорк, по доверенности, так по доверенности, аудиторы, так аудиторы, какие проблемы?

Глава 35. Некоторые рекомендации по ограблению банка

Если вы намереваетесь ограбить банк, то нужно предусмотреть следующие нюансы. Во-первых имейте ввиду, что незамеченным и с большим объёмом купюр выйти не удасться. Перестрелять всю охрану тоже не выйдет – эти крутые ребята знают, за что им платят деньги. То есть, с момента обладания деньгами до момента приезда полиции у вас две, максимум четыре минуты. Но помните, что охрану в это деликатное мероприятие лучше не привлекать вообще! Пусть она продолжает бдительно нести свою службу. А ещё, как только вы окажетесь на улице, то вам нужно срочно провалиться под землю. Как? Вот и я пока не знал, как выполнить все эти пункты. Зато, моя экскурсия по банку ещё в первый приезд стала маленьким планом-конспектом на пути к моментальному обогащению.

Ещё утром мы с Антуанеттой утрясали с приехавшим к нам в офис нотариусом необходимые для доверенности документы, а уже в обед я регистрировался в аэропорту Шарль-де-Голль на посадку в самолёт. Майн дженерал Антуанетта, абсолютно не подозревавшая о моём дерзком поступке, посадила меня в такси, чмокнула в идеально бритую и благоухающую французским парфюмом щечку, и нежно попрощалась со мной:

– Малыш, будь умненьким и держи меня в ведении при каждом удобном случае. И помни, Серж, что ты мне очень дорог.

Она ещё не знала, на какую сумму я стану ей дорог, да я и сам пока этого не знал:

– Конечно, милая моя, я только о тебе и буду думать все эти дни, а особенно ночи. Ну и конечно же о благополучном исходе моей операции.

– Нашей операции, Серж!

– О, ес, майн дженерал, нашей, – исправился я и помахал ей, как крылышком, ручкой.

Глава 36. Улыбайтесь, даже если вам защелкивают на запястьях наручники

Ещё в инструкцию по ограблению банка я бы внёс такую рекомендацию: никогда не делайте злого и устрашающего лица (если конечно же оно у вас не в маске). Улыбайтесь даже тогда, когда вам защелкивают на запястьях наручники! Вас ведь никто не принуждал совершать эту шалость? Ну тогда чего злиться? Пятнадцать-двадцать лет проведенные за колючкой – это в неограниченных временнЫх масштабах вселенной – мгновение. А с точки зрения комфортабельности человеческого бытия, то уж поверьте мне на слово, что спать на асфальте под продуваемым всеми четырьмя ветрами мостом, можно сравнивать, как год за три, а не год за два, как например на зоне. Поэтому, грабьте магазины, банки, прохожих с чувством патриотизма и на вдохновении. Улыбайтесь, и помните, что те серьёзные в белоснежных рубашечках и синих в красную крапинку галстуках дяденьки это делают ежедневно, согласно инструкциям, которые сами же для себя и сочиняют.

Антуанетта поселила меня в переулке, в скромном и тесном старинном отельчике, видимо для того, чтобы я больше занимался банковскими делами, чем ненадлежащим (по её ошибочному мнению) баловством. Но мне и без того было не до развлечений. С десяти утра я копался с аудиторскими бумагами в банке, а вечерами, до самого звездопада занимался одним из своих любимых детских хобби – резьбой по дереву. Только резал я в этот раз не барельефы Мэрилин Монро или Фредди Меркури, а выстругивал из точеной задней ножки антикварного камода муляж ручной гранаты, которая в простонародье называется безобидным словом "лимонка".

Глава 37. Принцип безотказной работы противопехотной гранаты Ф-1

В четверг, в день подписания акта приема-передачи активов, я приехал к началу работы банка, поприветствовал заспанного охранника и поднялся на второй этаж в кабинет управляющего. Секретарша ему обо мне доложила, и продолжила свою традиционную процедуру макияжа.

– О, мистер Гансбург, хэллоу, хеллоу! – приветствовал меня самый вежливый в мире управляющий.

– Хэллоу, мистер Джексон, как Ваши дела? – отвечал ему не менее приветливый я, – сегодня завершающий день, поэтому я хотел бы ещё до приезда покупателя закончить наше опечатывание шкафов и помещений. Не будете ли Вы так добры уделить этому пару часов своего драгоценного времени перед началом совещания и приходом аудиторов?

Разве он мог мне отказать? Конечно он соглашается, и мы спускаемся в лифте на минус второй этаж – в самое сердце нью-йоркского банка с двумя филиалами в Австралии.

Мы проходим сквозь металлодетектор, который даже не мяукнул насчёт имеющейся у меня под накинутым на руку плащем псевдогранаты. Далее идём по длинному узкому коридору мимо уже опечатанных помещений с личными ячейками вкладчиков. Затем управляющий открывает дверь в особое хранилище, в котором кроме всего прочего находится шкаф с уставным капиталом в виде стодолларовых купюр, иностранной валюты, коллекционных монет и золотых слитков.

На протяжении всего маршрута нас любовно прощупывали, связанные с мониторами охранника, вращающиеся видеокамеры, вплоть до входа в уставной отсек. Вошли, осмотрели и опечатали сейф

с акциями-облигациями, и подошли к трехметровому розенгренсу. Камера в коридоре над входом пробивала только сам вход и часть помещения, а уставной шкаф имел автономный самописец, на который мне было в общем то уже наплевать. Имеющегося в банке видеоматериала обо мне итак было на целый телесериал. Поэтому, сразу же после раскодирования замка и поворота штурвала, я

с хладнокровностью питона поставил на пол кожаный портфель, сделал шаг в сторону, сдвинул на руке плащ, и перед изумленным носом управляющего выдернул из гранаты имитированное предохранительное кольцо… Если бы вы видели в этот момент физиономию управляющего, то он бы вам долго потом являлся полнолунными кошмарными ночами! От неожиданности он сперва позеленел, как раз под цвет гранаты, а затем и побледнел, как прединфарктник на пороге в преисподнюю. Я стал его приводить в чувства:

– Мистер Джексон, я буду с Вами откровенен – мне терять нечего. Надеюсь, Вы понимаете, что произойдёт, если я выпущу из своей руки этого зеленого джинна?

– О, да, мистер Гансбург, я очень хорошо понимаю, очень хорошо!

– Вот и чудесно, тогда, пожалуйста, потрудитесь заполнить вот этот портфель сначала иностранной валютой, а затем долларами…

Мы выходили с неизменно вежливыми улыбками на шумную авеню, подошли к светофору. Лишь только зажегся зелёный свет, я пожелал управляющему поскорее оправиться от вынужденного недоразумения, а в качестве его алиби, сунул ему в руку деревянную гранату цвета хаки, которую в русском простонародье называют безобиднейшим словом "лимонка".

Глава 38. Ты самое мерзкое чудовище

– Ты самый гнусный подлец, которого я встречала в своей жизни! – такую характеристику я получил в первом письме Антуанетты. Мне не хотелось поначалу ей отвечать, однако не поблагодарить её за столь щедрый подарок, какой она невольно мне сделала, я просто не удержался:

– Дорогая, ты меня больше не любишь?

– Ты чудовище, тираннозавр, ты самое мерзкое животное, которое ползало когда-либо по Земле. Чего тебе не хватало?

– Антуша, я не твоя недвижимость.

– Где ты сейчас? Ты знаешь, что тебя ищет интерпол, и они найдут тебя, будь уверен.

– Я в маленьком курортном городке на берегу одного из великих океанов. Тебе сказать адрес?

– Серж, ты обчистил меня почти на три миллиона в долларовом эквиваленте. Ты думаешь, что такое можно простить?

– Если точнее, то на три миллиона тридцать одну тысячу. В штатах евро, фунты и франки дороже, чем во Франции.

– Вот гад! Он ещё и издевается надо мной!

– Антуанетта, извини, так уж получилось.Ты меня больше не любишь?

– Нет, нет и нет! Я буду умолять Бога, чтобы он поскорее упрятал тебя в темницу. Таким как ты нет места в обществе.

– Что ты имеешь ввиду под словом общество? Сборище откормленных индюков на твоих презентациях? Или свою ненаглядную Джульетту, которая меряет всех на вес имеющегося в их карманах золота?

Три дня она молчала, после чего снова прислала письмо:

– Сама не понимаю, почему я люблю этого предателя и вора?

– Антуанетта, наверное потому, что это не есть мои достоинства, а всего лишь слабости. Я очень по тебе скучаю.

– Гад! Гад! Гад!!!

Глава 39. Почему девочки любят плохих мальчиков?

Через две недели с начала нашей переписки, Антуанетта уже не помнила о своих потерянных миллионах, а думала лишь о моём физическом возвращении. Она поняла, что я стОю гораздо больших денег:

– Серж, у меня все выпрыгивает из рук. Я представить себе не могу, что тебя поймают и посадят в тюрьму. Я не переживу этого.

– Дорогая, но этот процесс необратим. Чего желала, то и получишь.

– Малыш, давай я к тебе прилечу и мы обдумаем, как тебя спасти от решётки. Где ты сейчас?

Вот чего мне меньше всего хотелось, так это возвратить Антуанетте её деньги. Ведь она бы все

равно их у меня выцыганила под любыми предлогами. Поэтому, я решил сперва их потратить, а

потом прийти к ней с повинной: мол, спаси меня от острога, волшебница Антуанетта, преврати

меня из Григория Гансбурга в человека-невидимку. Чтобы я мог проходить через пограничные

кордоны в салон самолёта без виз и документов, а по прилёте в аэропорт и спустившись с трапа,

шёл напрямую к стоянке такси, открывал дверь, садился на переднее сиденье и говорил:

"Командир, гони в центр!". А водитель в этот момент видел бы только свои ненаглядные двадцать

евро, ведь ему ничего кроме этого собственно и не нужно:

– Дорогая, я нигде. Я в межпланетном пространстве. Я там, где никогда не побывает большинство из родившихся, а в последствии умерших людей. И тебе тоже не попасть в этот, мой далекий, находящийся где-то на задворках вселенной мир. Вокруг меня нет людей, а только планеты, звезды, кометы. Вокруг меня межзвёздная пыль. Мне ни тепло, ни холодно, ни кисло, ни сладко. Я нигде.