Kitabı oku: «Виктор Цой – уста к небу, уста к земле», sayfa 4
Группа крови
Тёплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звёздная пыль – на сапогах.
Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не нажатый вовремя курок.
Солнечный день – в ослепительных снах.
Припев:
Группа крови – на рукаве,
Мой порядковый номер – на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!
И есть чем платить, но я не хочу
Победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовёт меня в путь.
Припев:
Группа крови…
Это песня духовного воина, просящего помолиться о нем тех, с кем он прощается.
Воинское служение Виктора Цоя будет проходить в населённых пунктах. Он стоит перед выходом из тёплого и комфортного места, докладывая обстановку, говоря о зове звезды, который слышит сам и ему подобные люди.
Тёплое место, но улицы ждут отпечатков
наших ног.
Виктор Цой со своими песнями должен пройти по улицам («улицы ждут отпечатков наших ног») городов и сёл, его слушатели – все соотечественники. Песня не о дороге и вере в дорогу, как у Юрия Визбора, у Цоя нет туристической романтики, он – боец.
Звёздная пыль – на сапогах.
Сапоги – часть воинского обмундирования. Звёздная пыль на сапогах может быть, если она попрана или её пнули, не вменяя ни во что. «Звёздность» – это болезнь людей сцены, порой на всю голову. Так называемые «звёзды» эстрады, поп, рок и иных жанров зачастую являются кривляющимися бездарностями, играющими и манипулирующими страстями человеческими. Это касается и политической сцены.
Не может служить Богу тот, кто не отречётся от своего падшего «я», от духа гордости в себе. «Ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк. 16, 15), – читаем мы в Евангелии. У преподобного Зосимы (книга «Древний патерик») спросили: «Что есть монах?» Здесь можно сказать и о любом правильно живущем христианине. Преподобный снял свой куколь (головной убор), бросил себе под ноги, стал топтать и сказал-указал, что, «если так не смирится человек, не может стать монахом» (да и просто христианином).
Виктор Цой разительно отличался от сценической «мишуры и мыльных пузырей-пустышек», его тексты бесстрастны. Только презрев мусорную, пыльную, ничтожную земную славу, он мог слышать небесный зов и писать свои шифрованные тексты.
Помним, что Господь велел отряхнуть апостолам пыль с обуви в осуждение тем городам, что не примут их проповеди (см.: Мф. 10, 11 – 14). Не примут самовлюблённые гордецы, обманутые духом лжи. Но их гордость подобна праху и пыли в очах Божиих.
Мягкое кресло, клетчатый плед.
Мягкое кресло – символ комфортности и уюта, скрытый призыв насладиться покоем и не идти на бой, «откосить», уклониться от службы Богу, укутавшись в плед. Но это становится клеткой сладострастия. Плед – клетчатый, намёк на клетки-решётки в местах лишения свободы. Но увлекшегося негой и наслаждением ждёт следующее.
Не нажатый вовремя курок.
Курок не нажимают, а спускают. Виктор Цой умышленно пишет с ошибкой, чтобы понудить задуматься, обратить внимание. Если «вовремя» не выстрелить во врага, то он опередит, выстрелит раньше и… будет уже не до курка.
Солнечный день – в ослепительных снах.
Этот фрагмент говорит о некой всепланетарной катастрофе, следствием которой стала утрата солнечного света. И солнечный день один, но он в ослепительных снах. Виктор Цой поёт о солнечном дне в единственном числе, а сны употребляет во множественном. Он опять играет языком, указывая на скрытую глубину текстов. Ведь в обычном смысле правильнее было бы сказать о солнечных днях.
Солнечный день – Божий, он один, а Солнце Правды – Христос. Грехопадение первых людей привело мир к проклятию и катастрофе, повреждённости и изменению природы человека, животного и растительного мира. Люди – вершина творения Божия. Они отвергли заповедь Божию и присягнули диаволу. Они, исполнив совет последнего, согрешили и не отреклись от ошибки, не сказали Богу: «Прости».
У людей сохранилась родовая (генетическая) память об ослепительном дне – жительстве в раю до грехопадения. Каждый человек на подсознательном уровне с самого детства ищет счастья как полноты блага. Блага тварного и одновременно – нетварного, божественного.
Таинственно о Боге помнит человеческий дух, будучи образом Божиим. Ум и душа человека об этом мало могут знать, не будучи Богопросвещёнными. Апостолам был дан сначала Дух Святой, а затем и Ум Вышний. Апостол Павел сказал: «А мы имеем ум Христов» (1Кор. 2, 16).
Уму человеческому необходимо трудиться сразу в трёх «областях»: в телесной, в душевной и духовной. У человека есть три вида счастья: телесное, душевное (полнота межчеловеческого мира, любви и внутренней красоты) и духовное.
Последнее достигается только в причастии духа нашего с Богом. О Боге наш дух и тоскует, и сиротствует без Него. Человеку для спасения необходимо соединение со всеми лицами Святой Троицы. Приводит к этому жажда творить волю Божию, а не свою падшую.
Итак, действие песни происходит во время долговременной утраты солнечного света, раз о нём только снятся сны. А в реальности – мир лежит во тьме, во зле, в нечистоте. Это время посткатастрофное, как во времена ядерной зимы или после выброса огромного количества вулканического пепла, газа и пара. Облака пепла и гари висят над землёй в дождевых и снеговых облаках и тучах. Они во всех песнях Виктора Цоя символизируют диавольские силы, закрывают Солнце Правды.
Можно усомниться в точности моего толкования этого текста, если не одно – но! В припеве Виктор Цой споёт о траве, а она может расти только при солнечном свете. Трава, как бы «молча», говорит и проповедует о солнце, которое было в истории земли. Факт наличия травы говорит о том, что солнце было и питало траву своим светом, говорит о том, что солнце – не сон.
И трава эта – высокая, раз певец спел о пожелании «не остаться в этой траве», а не на траве, что можно было бы сказать, если бы трава была низкая. Высокая трава быстро вырасти не может. Это опять указание, что бытие солнца – не сон.
В песне «Странная сказка» Виктор Цой споёт: «И мне кажется, солнце не больше, чем сон». И ещё: высокая трава произрасти могла только вне города. Там, вне города, – бой, на который спешит Виктор Цой. Вне города Иерусалима был распят Спаситель.
Группа крови – на рукаве.
«Группа крови» – это не грубое физическое или медицинское понятие. Речь идёт о духовной «крови» образ духа, причастного к Богообщению. Во времена творчества Виктора Цоя в советской армии не было на форме военнослужащих шевронов с группой крови, они появились позже. Их стали нашивать в районе сердца, а не на рукаве, так как в бою можно потерять руку и шеврон.
Виктор Цой – необычный воин. О какой «крови» он поёт, мы узнаём из песни «Звезда». Там есть такие слова: «Птицей стучится в жилах кровь: вера да надежда, любовь». Это прямое цитирование апостола Павла: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13, 13). О песне «Звезда» будет написано ниже.
Итак, «кровь» – это состояние духа автора, это предельная устремлённость веры, надежды и любви Цоя к Богу.
Мой порядковый номер – на рукаве.
Рукав – одежда руки, а рука – символ деятельности. В соответствии с иносказательностью речь опять идёт о духовном порядковом «номере». У Виктора Цоя – свой порядковый номер и место в строю тех, которые пели об Истине и этим служили Богу и людям. Бессмысленно и вредно обозначать порядковый номер солдата на рукаве.
Виктор Цой из той «группы» крови людей, которых Бог избрал. И они взаимно избрали Бога для скрытой и зашифрованной проповеди об Истине и о Христе. Поэтому к слушателям Цой не мог обратиться: «Твой порядковый номер, а спел – мой порядковый номер». В промысле Божием везде порядок, в отличие от мира людей.
Есть чем платить, но я не хочу победы
любой ценой,
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Христос воскресил умершего и разлагавшегося Лазаря перед входом Его в Иерусалим. Весь город пришёл в волнение и торжественно встречал, требуя спасти их (от власти Рима) немедленно.
На древних канонических иконах видим, что Христос въезжает в Иерусалим, сидя на ослёнке спиной к городу и ликующему народу, лицом обратившись к ученикам, идущим за Ним сзади. Господь знает: встречающие Его в Иерусалиме люди в большинстве своём находятся в браке с демоническим миром и скоро «родят» от духа зла тягчайшее преступление – отвержение и убийство на кресте своего Спасителя.
Христос въезжал с плачем об этом городе, скорбя о тех, кто скоро будет требовать от римского прокуратора Понтия Пилата распять Его. Израиль ждал обещанного им Богом Спасителя, но представлял Его как грозного и могущественного религиозно-политического деятеля. Евреи ждали царя, который освободит их от завоевателей (во времена Христа это Римская империя) и, возможно, завоюет для них весь мир.
Иисус из Назарета лишь внешне подходил под их представления, но дух Его был устремлён к Небу, к творению воли Отца Небесного. Христос уклонялся от всяких попыток сделать Его царём. Будоражили представления и фантазии израильтян те чудеса, которые совершал Христос:
1. Умножение хлеба и рыбы. Значит, продовольственных проблем с Ним не будет.
2. Христос останавливал стихии ветра и бушующего моря. Значит, климатическое оружие для завоевания есть. Он может дать попутный ветер для стрел и парусов. Может штормами уничтожить флоты врагов. Плюс климат можно везде устроить на их заказ.
3. Исцеляет Христос все болезни, опять благо – все здоровы и сильны.
4. Самое потрясающее – это воскресение даже гниющих трупов. Значит, всех, павших в боях за завоевание мира, Иисус будет воскрешать. И армия Израиля буден неистребима и непобедима. Того, что Христос им говорил о покаянии и исполнении воли Отца Небесного, они слышать не хотят.
Христу было чем платить за зло. При Его возможностях любая цена – не цена. Стань Он политическим лидером, и любому человеку или царю с его народом мог бы Он легко поставить «ногу на грудь». Образ внешней победы, триумфа.
Но не хочет Он этого. Господь не хочет ломать и насиловать волю человека. Стать царём Израиля предлагали и непонимающие Христа ученики. Здесь видим незрелость их ума и заблуждение духа. Царство Христа – не от мира сего (см.: Ин. 18, 36).
Виктор Цой говорит о том, что он, подобно Христу и не хочет ставить никому ногу на грудь («я никому не хочу ставить ногу на грудь»).
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда, зовёт меня в путь.
Виктор Цой спел о переносе акцента жизни героя песни с душевного состояния на духовное.
Цой, продолжая разговор с человеком душевным, как бы извиняясь, не желая травмировать собеседника, говорит ему, что «хотел бы», но уже не может «остаться с тобой», «просто остаться с тобой», но «высокая в небе звезда зовёт его в путь».
Служение «зовущей Звезде» – выше и важнее всего душевного. Христос сказал: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоит Меня» (Мф. 10, 37). «Душевные люди», по слову преподобного Никиты Стифата, «они как бы полоумные» (см.: Никита Стифат. «Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума»).
Душевный – это тот, кто не поднимается выше межчеловеческого общения и творчества. Таких Христос называл мертвецами по отношению к Богу: «Оставь мёртвым погребать своих мертвецов» (см.: Мф. 8, 22). По выражению святых, это плотские люди.
У духа человеческого, как писал выше, есть свой брак, своё участие, причастие, счастье, пища. Христос сказал: «Много званых, а мало избранных» (см.: Мф. 20, 16). Корень слова «избранных» – «бра».
Дух человеческий не может долго быть (оставаться) безбрачен. Чаще всего переводчики употребляют понятие «брака» души человеческой с Богом, а не духа. Возможно, потому, что Бог и дух в нашем языке – понятия мужского рода, и это не благозвучно для нашего слуха.
В ряде языков и душа, и дух – женского и среднего рода. В апостольских посланиях мы видим как двусоставность человека – душа и тело, так и трёхсоставность – дух, душа и тело (в зависимости от контекста или необходимости).
Наш дух если не сочетается с божественным Духом, то соединяется с демоническим «миром», действующим в человеке, чаще всего скрытно и осторожно. «По плодам их узнаете их» (Мф. 7, 16), – говорит Спаситель.
«Дух творит формы», – писал святой архиепископ Лука. «Велико и глубоко важно соотношение между духом и формой. В материальных формах ярко отражается дух, присущий материи. И больше того, дух творит формы» (см.: Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). «Дух, душа и тело»).
При бракосочетании нашего духа с Богом рождается, по слову апостола Павла, следующее: «Плод же Духа: любовь, радость (от слов – райское достояние), мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (см.: Гал. 5, 22–23).
От духов злобы рождает человек различные преступления. Его сердцевина, его дух, находясь в браке с духами зла, не способны родить подлинного добра. «Без Меня не можете делать ничего (никакого блага)» (см.: Ин. 15, 5), – говорит Христос.
В качестве иллюстрации к понятию брака между духом нечистым и духом человеческим приведу фрагмент стихов Владимира Высоцкого.
Я сейчас взорвусь как сотни тонн тротила,
Во мне заряд НЕСБЫТОЧНОГО ЗЛА,
Меня сегодня муза посетила,
Так, немного посидела и ушла…
В этих стихах Высоцкий описал приход к нему демонической «музы».
Ясно, что под видом «музы» приходил диавол. Такое «сватовство» сил зла происходит в разной форме с каждым человеком, и важно человеку распознать бесов, чтобы победить их.
Преподобный Серафим Саровский сказал, что цель христианской жизни есть стяжание (приобретение) Святого Духа. За следование слову Евангельскому слову крестному и «безумному», даруется Христом Дух Святой. Он же, Дух Святой, возводит дух человеческий к познанию, видению и соединению с Отцом Небесным.
Для спасения человека необходимо единение со всеми Лицами Святой Троицы. Без этого Бог не может быть познан как Любовь. Ведение (знание) Его возможно в круге Святой Троицы, где центром круга назначен Им человек.
Христос говорит: «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (см.: Ин. 14, 6). «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (см.: Мф. 11, 27). Кому изволит? Тому, кто возьмёт крест и за Христом пойдёт!
Крест берётся духом и волей человеческой. Ибо он, прежде всего, духовный. Он есть слушание (послушание – действие после слушания) и творение воли Отца Небесного, с отвержением своей воли, своего самовлюблённого ума.
Священники при подготовке служить Таинству Тела и Крови Христовых молятся словами святителя Амвросия из Милана. И там есть такие прошения относительно некоторых духов: «Отними от меня, Господи, и от всех рабов твоих, духа гордыни, тщеславия, зависти, ярости, блуда, нечистоты, неверия и хулы».
В чине Таинства Крещения есть прошения к Богу изгнать («изжени» – обратное действие по отношению к женитьбе) из человека, принимающего крещение, «духа прелести, лукавства, лжи и нечистоты». Даже и внешне требуется «дунуть и плюнуть» на диавола.
С самого раннего детства мы «пунктирно» вступаем в брак с диаволом. Уже с двух-трёх лет дети начинают обманывать, злиться, бить других детей и отбирать у них игрушки. С садика уже воруют, создают прообразы банд, вымогают деньги, терроризируют слабых и застенчивых.
Из маленьких преступников вырастают большие преступники. Бесы, невидимые духи, «прыгают и передом, и задом» перед нашим сознанием и чувствами, чтоб нас соблазнить отпасть дальше от Бога через соединение с ними.
Слова «соблазнить», «заблудить», «изблевать» в древности употребляли через букву «я». Было даже выражение «блядословить» (говорить, утверждать заблуждение). Говорили: «Заблядиться в лесу». «Соблязниться, – с духом зла зачать и родить зло (приставка «со» – совместно)». «Изблявать (извергнуть заблуждение, забляждение)». Последнее происходит в Таинстве Исповеди.
Священник уподобляется государственному регистратору в ЗАГСе, который уполномочен – но не именем Российской Федерации, а Богом – «зарегистрировать», засвидетельствовать то, что человек разрывает свой брак с духами зла и ищет сочетания с Богом.
Священник, накрыв голову кающегося «гербовой бумагой» – священной одеждой, епитрахилью, ставит на ней «печать» – крестное Христоименитое знамение. Последнее – подобно штампу в нашем паспорте. Есть у нас и «духовный паспорт». В нём – печати Божии или диавольские. Их ставим мы своей свободной волей, отозвавшись на зов Неба или на зов ада.
Виктор Цой в последней строке спел: «Но высокая в небе Звезда (Христос), зовёт меня в путь…» Путь этот – в сердце человека. Виктор Цой чувствует свою неотмирность, некое неформальное иночество (от слова иной). У иеромонаха Романа Матюшина-Правдина есть строки о Духе Святом и о душевных людях:
Иного Гостя привечая, что светел,
радостен и тих,
Душа (дух) уже с людьми скучает,
хотя и молиться о них.
Для Виктора Цоя приоритетно следовать зову Звезды, чем оставаться с душевными людьми, не знающими о жизни духа и не стремящимися всерьёз к Богу. У иеромонаха Романа есть и такие слова:
Человек без Бога – полубес.
По более глубокому замечанию преподобного Серафима (Романцова), старца Глинской пустыни: «Человек согрешающий – хуже бесов. За нас Христос пострадал и кровью, жертвой Своей искупил нас, а за бесов Он не распинался»…
Удивительно и одновременно понятно то, что сам Виктор Цой, по свидетельствам знавших его людей, не объяснял, о чём его песни. Возможно, и для него они имели внутреннюю загадку.
Звезда
Волчий вой да лай собак,
Крепко до боли сжатый кулак,
Птицей стучится в жилах кровь,
Вера да надежда, любовь.
«За» голосуют тысячи рук,
И высок наш флаг.
Синее небо да солнца круг,
Всё на месте, да что-то не так.
Припев:
В небе над нами горит звезда,
Некому, кроме неё, нам помочь,
В тёмную, тёмную, тёмную ночь.
Ночь прошла, а за ней – гроза,
Грустный дождь, да ветер-шутник.
Руки в карманы, вниз глаза
Да за зубы язык.
Ох, заедает меня тоска,
Верная подруга моя.
Пей да гуляй, пой да танцуй,
Я с тобой пока.
Припев:
Волчий вой да лай собак.
Это ассоциируется с описанием мест лишения свободы. С грехопадением первых людей. Земля стала местом ссылки, большой тюрьмы для Адама и его потомков.
Тело – это инструмент, средство проявления воли, средство для приобретения опыта («от-пыта», от слова «пытка») и проявления внутреннего самоопределения нашего духа. И этот инструмент (тело) в своё время отойдёт в землю на хранение, на склад (кладбище) до Воскресения и Страшного Суда.
Представьте исправительную колонию, территориально граничащую с лесом. Здесь слышен вой волков и ответный, трусливый лай-скулёж собак.
Один очень обеспеченный человек сказал, что при всех внешних благах он приходит домой и «волком воет» от того, что ему чего-то не хватает. Хотя семья, дети и деньги у него есть. (Дух его тосковал по Богу).
И в зоне, при вое волков, собаки лают от страха и слабости, зовя людей себе на помощь, им плохо. Но и волки воют, хотя они и на свободе, но им плохо, и они от «сиротства и горечи» воют. Плохо человеку и в зоне, и на свободе. И там, и там люди заходят в «тупик» и по-разному кончают жизнь самоубийством. Это звучит как диагноз человеку без Бога: всюду тебе, человек, плохо, хоть вой, хоть лай…
Крепко до боли сжатый кулак.
Это образ собранности всех чувств и сил человека в экстремальных ситуациях и при серьёзном служении кому или чему-либо. Расслабленная, распущенная рука небоеспособна. А Виктор Цой – воин. Он поёт о брани (войне) духовной с духами зла.
Птицей стучится в жилах кровь.
Это образ нашего духа, который бьётся и стучится как птица, знающая свободу, но посаженная в клетку жил, в тело. И бьётся наш дух, исполненный Духом веры, надежды, любви. Бьётся, стремясь к Бытию подлинному, в Боге. Как кровь в организме несёт питание и кислород всем клеткам организма, так и Духом Божиим всякая душа и дух человеческий живёт подлинной, а не фальшивой жизнью.
Вера да надежда, любовь.
О значении последних слов писал выше. Такое определение «родства» добродетелей, как бы звеньев в цепи, находим, прежде всего, у апостола Павла: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13, 13). И Виктор Цой осознанно пишет под «диктовку» Небесную и проговаривает через эти слова авторство Того, Кто говорит с нами через его песни.
«За» голосуют тысячи рук,
И высок наш флаг.
Думаю, это сказано о том времени, в котором жил Виктор Цой и вся наша страна. Гигантское, но сгнившее внутри «дерево» – политико-экономическая система СССР – вот-вот рухнет. Но по инерции тысячи рук вновь голосуют за безальтернативную правящую партию КПСС. Флаг СССР ещё высок, но скоро развалится страна и рухнет её флаг.
Хотя земной смысл соответствует тексту, но ведь Цой не о политике пел. Здесь есть глубинный смысл. Аналог погибшего СССР есть образ безбожного и внутренне необратимо гибельного мировоззрения, которым мы все в разной степени заражены. Поэтому Виктор Цой, не лукавя, спел: «И высок наш флаг».
То есть все люди как бы находятся под знаменем духа неверия, недоверия Богу. Святые отцы силу убийственности этого духа уравнивают с другими злыми духами: гордостью, завистью, блудом, ропотом, хулой, унынием, тоской, убийством и самоубийством.
Их много, и не все их возможно озвучить в силу их синтеза. Из Гадаринского бесноватого, по свидетельству Евангелия (см.: Лк. 8, 26–39), вышел легион бесов (от двух до пяти тысяч). «Имена» этих бесов-страстей невозможно озвучить в силу их множества и скудости языка. И за этот дух безбожия продолжают безумцы поднимать «за» тысячи рук, лишая себя спасения.
Синее небо да солнца круг.
Здесь прямой и буквальный смысл.
Всё на месте, да что-то не так.
Если смотреть на этот трёхмерный мир (длина, высота, ширина) обычным плотским взглядом, то кажется, что всё хорошо. Но внимающий себе и Богу начинает чувствовать некий очень тайный подвох в этом мире. Это чувствует дух. Он распознаёт, ощущает, что в этом мире присутствует диавол.
В зашифрованной сказке о духовной жизни и брани – «Приключение Буратино, или Золотой ключик» есть подобный сюжет. Буратино своим длинным носом протыкает холст на стене с нарисованным на нём кипящим котлом с мясом. И обнаруживает через образовавшуюся дыру потаённую дверь.
Эта сказка про нас. Длинный нос – это образ пытливого и голодного до Истины некоего «всезнайки». Это образ любознательного, ищущего правду и Истину «носа».
Нарисованный, кипящий котёл есть образ человеческой жизни без Бога. Кипит и бурлит внешне, варится некое блюдо. Но дух человеческий этим не насыщается, он мучится от голода. У духа – своя пища, она не земная.
Нарисованным котлом директор кукольного театра Карабас Барабас замаскировал узкий вход в иной мир (в Царствие Небесное). С тюркского языка Карабас – чёрная голова, а Барабас – это имя разбойника Варавы (Барабы) из Евангелия. Он был мятежник и убийца. Всерьёз задумывающиеся о сути земной жизни люди с Виктором Цоем и Буратино скажут: «Здесь что-то не так».
О каком-то неправильном, изуродованном состоянии мира пел и Владимир Высоцкий в песне «Кони привередливые». Это был крик его души и духа – «всё не так, как надо», «мне ж, как птице в клетке». И о болезни церковных людей он спел: «Эх, и в Церкви всё не так, всё не так, как надо». Последнее высказано от боли, от чувства того, что в Церкви одновременно соприсутствует и властвует ложный, лицемерный «двойник» Церкви.
По сути, это «лжецерковь», которая стремится упразднить, уничтожить Церковь изнутри. Это люди, которые имеют тот же дух сатанинский, что обитал в Иуде Искариоте и в тех, которые требовали распять Христа. При этом формально, «по букве», они были очень правоверными людьми. «Мир лежит во зле» (см.: 1 Ин. 5, 19). Мы все инфицированы злом. О том, что «что-то не так», мы слышим и в других стихах Цоя.
А мне приснилось: миром правит любовь,
А мне приснилось: миром правит мечта,
И над этим прекрасно горит звезда,
Я проснулся и понял – беда!
Во всех песнях Виктора Цоя звезда – образ Христа.
В небе над нами горит звезда,
Некому, кроме неё, нам помочь,
В тёмную, тёмную, тёмную ночь…
Рассматривая текст формально, мы видим смысловое противоречие в песне. «Синее небо да солнца круг», – всё светло и прекрасно, светит солнышко, и вдруг это называется… трижды (многоступенчатая) – тёмная ночь.
По сути, здесь нет противоречия, так как речь идёт о метафизической ночи греха. При светящем, привычном для нас солнце и чистом небе одновременно соприсутствует господство зла в мире людей, в их духе и душах – тёмная, тёмная, тёмная ночь.
Земную жизнь без Бога святые отцы сравнивали с блужданием в ночи. Христос говорил: «Я Свет миру» (см.: Ин. 8, 12). Пребывая телом на земле, человек внутренне, духом своим идёт либо к Богу, либо от Бога. Творит волю Божью или диавольскую. Последнее определяет вечную участь человека.
Поэтому Виктор Цой возглашает о Христе как о помогающей Звезде, освящающей заблудшим путь в ночи греха: «Некому, кроме Неё, нам помочь». У ночи есть и иные толкования, которые прозвучат в других песнях Виктора Цоя.
Ночь прошла, а за ней гроза.
В жизни каждого человека есть «ночь» греха. И днём, и ночью тёмные тучи, образы духов зла, стремятся закрывать Солнце Правды – Христа. Но в грозу, во время смятения, хмурое небо озаряют блистания молний. Грозу, «гнев» Божий на свой брак с диаволом, на свои грехи, «призывает» и обрушивает на себя некающийся человек.
О такой грозе, где гром, как глас Божий, «гневается на злую серость» и молниями Небесного света освящаются ум и дух человека, поёт Виктор Цой. Его самого, тайно ищущего Бога, озаряют некие частные божественные откровения. Отсюда и его таинственные стихи-песни.
Грустный дождь да ветер шутник.
Это вновь образы нечистых духов-искусителей. Они мешают войти в глубины познания себя и Бога. Взгляните на канонические иконы «Рождества Христова». Там, с краю, есть образ грустящего и погружённого в раздумья Иосифа Обручника.
К Иосифу склоняется лохматое существо и что-то ему говорит. Это образ беса-искусителя, который склоняет Иосифа выдать Богородицу на побиение камнями, убеждая, что зачала она от прелюбодеяния.
Цой поёт о подобном, когда бес шепчет: «Небесных молний не было, тебе показалось, не думай о них, живи, как прежде, с серой внутренней тоской, грустным дождём внутри (в сердце – духе)». В песне «Подросток» Виктор Цой так сказал: «Попробуй спастись от дождя, если он внутри (тебя)».
В напарники в мошенничестве первому духу-искусителю является бес «легкомыслия» – «ветер-шутник». Он с озорством подскакивает к мыслителю и панибратски говорит: «Хватит, Витя, грузиться философией. Пойдём, выпьем, развлечёмся. Давай фактически реализуем сюжеты лихой песни «Мама – анархия, папа – стакан портвейна…» или песни «Прохожий».
Руки в карманы, вниз глаза.
Руки, образ внешней деятельности, прячутся внутрь карманов. Это места для ценных вещей, это сокровищницы, хранилища. Туда, внутрь себя, переносит Цой свою деятельность. Руками закрываются карманы от внешних «карманников» (бесов и людей, ими водимых, как куклы), ненужных визитёров, лезущих в дух и душу.
В карманы прячутся руки и во избежание рукопожатий, даже с формально близкими людьми. Для глубоких раздумий требуется уединение от всех, кроме Бога. Человеку нужна внутренняя «пустыня» от постороннего людского присутствия. Глаза также прячутся вниз во избежание внешних, мешающих впечатлений и развлечений. Глаза – только на дорогу, чтобы не упасть в яму.
Христа ради юродивый, Афанасий Андреевич (Сайко), из города Орла, поговорками учил. Одна из них: «Глаза как тормоза, нос как паровоз, губы как трубы». «Глаза как тормоза», – глаза надо придерживать, чтобы не бегали по сторонам.
«Нос как паровоз», – паровоз не сворачивает с намеченного пути, так как идёт по рельсам, если он с них сойдёт, то это может обернуться катастрофой. Так и в жизни нельзя сворачивать с избранного пути, с пути Божьего. «Губы как трубы», – чтобы воспевать и восхвалять славу Божию.
Так в своих псалмах говорит царь Давид: «Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтири и гуслях. Хвалите Его с тимпаном и ликами, хвалите Его на струнах и органе. Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных» (см.: Пс. 150). Виктор Цой спел о том же: «Глаза – тормоза. Вниз глаза» (Не глазей по сторонам, не развлекайся, не рассеивайся на пустое).
Да за зубы язык.
Для внешних – нет слова, да и они не поймут. Надо внутри себя разобраться, осознать глубины, приоткрывающиеся в себе. Слова мешают, нужна молитва при молчании ума. Нужно частное откровение Бога духу и уму человеческому. Нужен Утешитель с Небес, и любой «третий» (человек) здесь будет лишним.
Ох, заедает меня тоска, верная подруга моя.
Пей да гуляй, пой да танцуй, я с тобой пока.
Тоска и печаль бывают двух видов: греховная и не греховная. Первая – от действия на человека особого демона. Это очень опасное состояние, и нельзя себя отдавать ему. Вторая Тоска – печаль по Богу – также может иметь значение как общая и тайная характеристика общества.
Тоска – верная «подруга», неизбежность, которая мучает, заедает тех, кто ещё не нашёл Бога. Поэтому она – в кавычках подруга. Слово «подруга» в древности звучало как другиня (другая, как я). Отсюда же и слова «друг», «дружина».
Далее опять диалог с внешним человеком, подобный тому, что описан выше, в песне «Группа крови»: «Я хотел бы остаться с тобой». Этот диалог, как маска, для маскировки от внешних наблюдателей своего внутреннего поиска Звезды – Христа.
Виктор Цой в этом фрагменте поёт для людей, не способных понять его внутренние переживания, успокоительное для нихуверение: «Пейдагуляй, пой да танцуй, (отвлечение от гнетущей и заедающей внутренней тоски), я с тобой пока». Именно – пока!
Слово «пока» выдаёт тайные намерения автора уйти с маскарада псевдо-счастливых и духовно беззаботных людей и идти к Звезде по имени Солнце, Звезде Правды и Любви, ко Христу.
