Kitabı oku: «Английский футбол. Вся история в одной книге. Люди. Факты. Легенды», sayfa 3
1.7. Футбольная лихорадка
Но вернемся в XIX век. В течение первых 20 лет после Рождества рулят, забирая десять кубков подряд, клубы из Лондона и его окрестностей. А потом столичных как отрезало от успеха – на авансцену театра футбольных действий выходят регионы: красавцы из Блэкберна – шесть кубков за девять розыгрышей, а также ребята из Бирмингема, Уэст-Бромиджа и Престона. Ширится география игры в мяч ногами, футбол триумфально идет по стране, точнее – едет, благодаря активному строительству в Англии железных дорог: проезд в поездах стоит недорого, так почему бы не поехать и посмотреть новую игру? И именно с этого момента посещаемость кубковых финалов начинает превышать 10 тысяч человек. Ходить на стадион становится сначала любопытно, потом модно, а затем и престижно.
Победам «Астон Виллы» и «Блэкберн Роверс» свидетельствуют 15 тысяч, а триумфом «Престона» восхищаются уже 22 тысячи зрителей. За 8 лет – с 1883 по 1891 год – посещаемость финалов увеличилась с 8 до 23 тысяч. Страна осваивает футбольную целину, в массовом порядке заражаясь футбольной лихорадкой.
Одной из причин увеличения посещаемости стали… женщины, которые в конце XIX века допускались на стадион бесплатно (в целях облагораживания поведения мужчин-болельщиков). Когда впервые через 22 года после Рождества об этой привилегии объявила администрация «Престона», на стадион пришли более двух тысяч представительниц прекрасного пола. Кровь, пот и грязь на газоне не были им помехой. Романтическая натура женщин искала героев и находила их среди игравших в мяч ногами.
Но где же герои играли в мяч? В Шервудском лесу – там, где заросли гуще, и каждый, если не камень, то дуб знал Робина Гуда? Или в Гайд-парке, где трудящиеся митинговали за отмену закона, который запрещал продавать и покупать по воскресеньям? Нет, на заре туманной юности в футбол играли на крикетных стадионах и полях для регби, благо они уже существовали и подходили по размерам.
Первый финальный матч на Кубок Футбольной Ассоциации провели в столице королевства на стадионе «Кеннингтон Овал» – самом престижном сооружении для игры в крикет на острове, построенном за 18 лет до футбольного Рождества (1845). Место центровое, ухоженное – всем понравилось, и в течение последующих 20 лет английские команды будут именно там разыгрывать почетный и желанный Кубок. И лишь через 30 лет после Рождества финальный кубковый матч впервые состоится за 300 километров от столицы в индустриально-промышленном Манчестере на легкоатлетическом стадионе «Фэллоуфилд», велодроме по совместительству.
Ну а в следующем году финал Кубка переедет по первой в мире междугородной железной дороге с двумя путями, паровыми машинами, сигнализацией и строгим расписанием – из Манчестера, конечно же, в Ливерпуль, ведь именно там впервые специально для футбола построили стадион с трибунами по трем сторонам. Одним из тех, кто от имени и по поручению английской Футбольной Ассоциации открывал «Гудисон Парк», вмещавший около 40 тысяч человек, – был первый лорд футбола, апостол Киннэрд.
Достаточно постранствовав, футбольный праздник вновь возвращается в столицу: вплоть до Первой мировой войны финалы Кубка будут проходить на новом лондонском стадионе «Кристал Пэлас». Стадион был гуттаперчевый, безразмерный, казалось, он мог вместить любое количество зрителей, желавших посмотреть, как играют в мяч ногами. Первый финальный матч на нем соберет 42 тысячи человек, а первый финал XX века…
Первый год XX века был примечателен не только сменой кумиров – умирает великий Джузеппе Верди, зато рождается блестящий Луи Армстронг, – но и тем, что впервые на стадионе собирается более 100 тысяч зрителей. Финал Кубка Футбольной Ассоциации – когда лондонский «Тоттенхэм Хотспур» сыграл вничью с «Шеффилд Юнайтед» (победив затем в переигровке), смотрели более 110 тысяч болельщиков. Это нынешнее население таких городов, как Кембридж, Блэкберн, Ессентуки или Димитровград, включая стариков, депутатов и грудных младенцев. В тесноте, конечно, не в обиде, но как все они там разместились – известно одному Богу.
С самим кубком связана одна любопытная детективная история: за 5 лет до конца XIX века «Астон Вилла» увозит выигранный кубок в свой родной Бирмингем, где местный торговец умудряется упросить руководителей клуба выставить трофей в витрине своего магазина. Через несколько дней кубок исчезает. Позор, тоска, о жалкий жребий Футбольной Ассоциации! Серебряную чашу разыскивают лучшие сыщики Скотленд-Ярда, – ищут пожарные, ищет полиция, ищут фотографы… объявляется крупное вознаграждение за информацию о краже, – но все тщетно. Не могут найти. Пропажу оплакивает вся Англия. В течение 16 лет футбольные власти терпеливо ждут, надеются на чудо, на удачу, на раскаяние… но ничего подобного не происходит – пришлось изготовить новый серебряный кубок.
1957 год, полицейский участок в Бирмингеме. В дверь стучится 80-летний местный житель.
– Это я! – заявляет старец прямо с порога.
– Выпейте воды, – говорят ему удивленные полицейские.
Старец отвел воду рукой и тихо, с расстановками, но внятно проговорил:
– Это я с компанией сообщников 62 года назад выкрал с витрины драгоценный Кубок, посягнув на величайшую английскую святыню! Это я остался теперь единственным живым участником «преступления века» и не хочу унести тайну на тот свет. Серебряную чашу мы давно переплавили на слитки. А теперь делайте со мной, что хотите…
Полицейские раскрыли рты. Со всех сторон сбежались…
Впрочем, за давностью срока и древностию лет, да еще и с учетом чистосердечного признания – похитителя помиловали.
Но вернемся к стадионам. 1892 год вошел в историю не только премьерой балета «Щелкунчик» в Санкт-Петербурге, но и появлением на футбольной карте Британии сразу трех знаменитых стадионов, построенных специально для игры в мяч ногами: наряду с ливерпульским «Гудисон Парком», в Глазго открывает турникеты «Селтик Парк», а в Ньюкасле – «Сент-Джеймс Парк». Стадионы строятся – как орешки щелкаются. Через пять лет в Бирмингеме появился новый дом «Астон Виллы» – «Вилла Парк», а еще через два года в Шеффилде открылся «Хиллсборо», печально знаменитый из-за трагедии с ливерпульскими болельщиками.
Ко всей этой истории – гигантской футбольной стройке века – хочется поставить один нескромный вопрос: кто и как финансировал футбольное Преображение?
Откуда деньги, Зин?
Падали ли они с неба вместо манны специальным целевым потоком? Ведь изначально игра в футбол замышлялась как чисто любительское занятие, – Футбольная Ассоциация для тех, кто мало ли подзабыл, – даже выпустила в 1882 году специальный грозный циркуляр, в котором черным по белому говорилось, что игрок, получающий от клуба вознаграждение, превышающее его личные расходы, связанные с выходом на игру, автоматически отстраняется от любых соревнованиях под эгидой Ассоциации, а клуб, нанявший такого игрока, автоматически исключается из ее рядов.
Отвечая на этот вопрос, мы подходим к двум судьбоносным событиям в истории футбола, которые изменили вектор развития новой игры, черным по черному перечеркнув грозный циркуляр Футбольной Ассоциации.
События эти связаны с именами апостолов Саделла и Макгрегора.
1.8. Апостол Саделл
Уильям Саделл родился ровно в середине XIX века в городе Престон, где живут гордые ланкаширцы, они же целеустремленные ланкастеры. Учиться будущий футбольный апостол поехал чуть южнее, чтобы согреться, – в графство Чешир (где, как известно, до ушей улыбаются коты), а потом вернулся работать к милому северу на место рождения. Парень был толковый, по карьерной лестнице взбирался стремительно и вскоре занял место исполнительного директора текстильной фабрики.
В те давние годы футбол был страшно далек от бизнеса и строился на добровольных пожертвованиях граждан: задолго до ДОСААФ (Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту), образовавшегося в СССР в 1927 году, в Англии появились добровольные общества содействия игре в мяч ногами – футбольные клубы.
Саделл был неплохим спортсменом (регби, футбол, крикет, коньки), но и не более того. Мало ли в Бразилии Педров, а в Англии неплохих футболистов – имя им легион! Но Саделлу хотелось большего – быть одним из многих он не умел. Трезво оценив свой потенциал, Уильям (он же Билли) понял, что талант его находится в ином пространстве – не в самой игре, а в ее организации. Сначала он потренировался на кошках (недаром же обучался в Чеширском графстве), организовав два фестиваля легкой атлетики. Причем если на первом фестивале присутствовало пять тысяч зрителей, то на второй пришло уже восемь. И Саделла – вслед за Архимедом и Ньютоном – озарило (по другим данным – осенило): во-первых, в спорте необходим эффективный менеджмент, а во-вторых, именно он, Уильям Саделл, и должен этим заниматься. Людям нужно особое зрелище – динамичное, увлекательное, захватывающее с головой и с потрохами. И тогда они будут заполнять стадионы не раз в год, а несколько раз в месяц.
Саделл становится управляющим крикетного клуба «Престон», где открывает футбольную секцию. Открывает на свой страх и риск, поскольку в городе традиционно любили регби и крикет, но Уильям чувствовал, что будущее не за этими видами спорта, а за игрой в круглый мяч ногами. Именно эта игра может стать настоящей религией, безумной страстью и неизлечимой болезнью англичан. И он не ошибся. Англичане потянулись к футболу, – регби и крикет с сожалением и завистью уступали дорогу новой национальной игре…
Известно, что все тела притягиваются друг к другу вне зависимости от расы и вероисповедания. Одним из тел, так уж вышло, является наша Земля, обладающая значительной, по сравнению с каждым из нас, массой, за счет чего она и придает нам, хотим мы этого или нет, ускорение свободного падения. На англичан же стала действовать дополнительная сила – сила притяжения к стадионам. Данная сила, еще до конца не изведанная физиками, точно так же придает английским болельщикам реальное, осязаемое ускорение, – в день футбольного матча британец забывает обо всем на свете и торопится на стадион, ускоряясь изо всех возможных собственных сил.
Раз уж речь зашла о физике – попробуем разобраться с гравитацией внутри клубов в новой игре. Кто отбирал, тренировал, расставлял, определял и мотивировал? Было ли ядро притяжения и отталкивания в виде глубокоуважаемого главного тренера или действовала мать порядка, анархия? Не то и не другое: в те давние-давние годы командами руководили советы клубов – они набирали футболистов и определяли состав на игру. Понятия «тренер» или «менеджер» отсутствовали как класс. Был секретарь клуба, который выполнял, скорее, технические функции.
Но в «Престоне» был Саделл. Апостол Саделл – который не вписывался ни в какие рамки и определения. 17 лет он отработал президентом клуба, управляя в жесткой манере, близкой к диктаторской. Обязательные ежегодные акционерные собрания просто не проводились. Говорили, что «Престоном» управляет совет директоров из трех человек, при этом двое спят, а третий – Саделл.
Удивительно, но факт: именно в это время – через 24 года после Рождества футбола (1887) – во Франции открывается первый режиссерский театр Андре Антуана, который стал не разыгрывать, а ставить пьесы и первым выключил свет в зрительном зале, урезав этим права аудитории. На сцене и на стадионе возникает стиль, то есть – режиссерская (тренерская) мысль. Все сильнее ощущается потребность в тренерах-режиссерах. И зверь побежал на ловца.
Саделл добивается полного контроля над клубом. Финансы, селекция, состав и план на игру – все сам, все на нем. Он первым из руководителей начинает путешествовать со своим клубом на выездные игры и вполне заслуженно получает прозвище «папа команды».
«Папа» хлопочет, ратует и заботится о каждом футболисте, к каждому прислушивается, поощряя инициативу масс. Вместе с игроками они даже придумали тайную систему сигналов во время матчей – неудивительно, что его команды были отлично организованы, футболисты дорожили мячом и стремились играть в пас. Впрочем, игру в пас – в шотландской манере – можно было объяснить и количеством шотландцев, игравших за команду. В некоторых матчах в составе «Престона» играл один-единственный англичанин – капитан команды, Фред Дьюхерст. Фред был еще и единственным любителем среди поначалу тайных, а затем и явных профессионалов: он работал преподавателем в престонской католической школе (следующим знаменитым учителем-футболистом будет Эвелин (Ивлин) Линтотт, о нем позже).
«Папу» Саделла нетрудно сравнить с «дедушкой» Лениным. Владимир Ильич, который в обозначенном 1887 году оканчивает симбирскую гимназию с золотой медалью, как известно, всегда проверял: сыты ли товарищи по партии, в добром ли они здравии и не мокрые ли простыни постелили им в гостинице во время проведения партийной конференции. Ну а Саделл – все пытался уговорить своих подопечных, правда не слишком успешно, отказаться от алкоголя и перейти к правильному питанию – ведь у футболистов появились свободные деньги, что тут же стало приводить к буйным банкетам с битьем посуды, вокзальных и гостиничных окон и тех, кто мешал народным героям весело справлять удачные выступления. Неудивительно, что Саделл теперь частенько появляется и в полиции – вытаскивая «детей» из камер предварительного заключения, – и в суде, защищая и отмазывая своих футболистов. Причем «своими» для него были все, кто выступал в футболке «Престона», вне зависимости от национальности и цвета кожи – как и Ленин, Саделл был интернационалистом. Одним из первых в истории он приглашает в команду темнокожего игрока: Артур Уортон (о нем позже) был голкипером «Престона» и дошел до полуфинала Кубка все того же 1887 года.
Но начиналась тренерская карьера Саделла совсем не радужно. В гости к «Престону» приехал «Блэкберн Роверс», в рядах которого уже играл первый футболист, нелегально получавший деньги за выход на поле, – шотландец Ферги Сутер. Гости не оставили от хозяев бутсы на бутсе: 16 – 0. Не лучшее начало для карьеры великого менеджера, но Саделла учиненный разгром лишь еще больше раззадорил. Билли отправляется на север Британии – там среди пампасов бегали блистательные шотландские игроки в мяч ногами – и в 1883 году уговаривает капитана команды «Харт оф Мидлотиан» покинуть Эдинбург и работать кровельщиком в Престоне, выступая вечерами за одноименный, возглавляемый Саделлом клуб. Парня звали Ник Росс, и за каждый выход на футбольное поле Саделл пообещал ему платить «черным налом», поскольку официально получать деньги футболисты на тот момент еще не могли.
Итак, путь проложен: Билли подыскивал летучим шотландцам высокооплачиваемую работу в Престоне – в том числе и на подведомственных ему фабриках, и вдобавок щедро расплачивался с каждым за проявленное футбольное мастерство. Как тут шотландцам не полюбить Престон? Они с радостью переезжали в этот город играть за команду Саделла.
«Престон» начинает громить конкурентов, но те, вспомнив о средневековой практике доносов на ведьм, пишут в Футбольную Ассоциацию жалобы на команду Саделла – уж слишком много развелось там профессионалов и черного нала. Саделла вызывают на ковер. Судьба его висит на волоске: все показания, в том числе официальные заявления из Глазго и Эдинбурга, – против него. Саделлу предоставляют слово.
– В чем сила, брат? – спрашивал в этот момент Билли сам у себя. И сам себе отвечал: «В правде!» И со всей большевистской откровенностью, находясь на заседании Комитета английской футбольной безопасности, Саделл говорит: «…Да, я действительно плачу игрокам!.. (Тут члены Комитета со словами «Нам ваша искренность мила…» – попадали со своих кресел…) Но я должен так поступать, поскольку сегодня это является общепринятой практикой, и если бы я этого не делал, «Престон» был бы в абсолютно невыгодном положении…» Поймав ораторскую волну, Саделл решает пойти уже на откровенную дерзость – Уильяма несло – и говорит свои знаменитые слова:
«Джентльмены, в «Престоне» все – профессионалы, но если вы откажетесь легализовать это, они навсегда останутся любителями. А поскольку все мы будем исключительно любителями, то вы не сможете нас контролировать…»
Когда члены комитета пришли в себя, они конечно дисквалифицировали «Престон» и команда вылетела из розыгрыша Кубка, но правда Саделла произвела неизгладимое впечатление на Футбольную Ассоциацию и прежде всего на Чарльза Олкока, лорда Киннэрда и майора Мариндина.
Саделл, продолжая кампанию за установление профессионализма в футболе, держит революционный шаг – ведь не дремала неугомонная Футбольная Ассоциация, которая как огня боялась профессионального спорта. Следующий ход Саделла: в октябре 1884 года он проводит в Блэкберне собрание 19 клубов, преимущественно ланкаширских, опираясь прежде всего на «Астон Виллу» и «Сандерленд». Собрание приняло резолюцию: если профессиональный футбол не будет официально признан и зарегистрирован, клубы, подписавшие резолюцию, выйдут из ныне действующей Футбольной Ассоциации и сформируют новую конкурентную «Британскую Футбольную Ассоциацию». На втором собрании – в Манчестере – присутствовали уже представители 31 футбольного клуба. Ширился размах противостояния, усиливалась угроза раскола, – власть над британским футболом ускользала из некогда цепких рук Футбольной Ассоциации. Чиновники занервничали и, куда деваться, оперативно сформировали законодательную комиссию, включив в нее правдолюбца Саделла. И вскоре – в июле 1885 года – на втором Вселенском Футбольном Соборе (а заседала Футбольная Ассоциация в лондонском отеле «Андертонс» на Флит-стрит) Чарльз Олкок представляет новый проект закона, который принимается большинством голосов.
Профессиональный футбол легализован. Саделл становится знаменитой публичной фигурой английского общества. Ему аплодируют. Его носят на руках.
Добившись победы на законодательном поприще, Билли переходит к тренерскому новаторству. Как вы помните, главных тренеров еще не было в природе, совет клуба определял состав на игру, тактика была отдана на откуп капитанов команд и игроков, которые в пылу физических единоборств далеко не всегда про нее вспоминали. Саделл первым стал проводить теоретические занятия и придумывать позиционные схемы – расчерчивая мелом на доске или расставляя шахматные фигуры, соответствовавшие игрокам, на бильярдном столе. Это сразу же сказалось на игре «Престона». Она стала осмысленной, в ней появился стиль.
Саделл всерьез занялся предматчевой подготовкой, в которую входило и посещение футболистами «Престона» игр будущего соперника. Билли даже ввел в штат команды сапожника, который ездил вместе с командой, чтобы приводить бутсы футболистов в соответствие с погодными условиями и покрытием стадионов.
Команда стала выигрывать. Само по себе это нормально: в играх всегда кто-то проигрывает, а кто-то выигрывает, на то они и игры. Но впервые журналисты соединили успех команды с работой ее руководителя, тренера и режиссера. Пресса пишет не только о победе «Престона», но и о «великой победе» Саделла, то есть деятельность команды идентифицируется с деятельностью главного менеджера-тренера-режиссера. Впервые в истории возникает выражение «команда Саделла».
В 1887 году произошло еще одно знаменательное событие: «Престон» был выбран из всех английских команд для участия в юбилейном матче с «Коринтиан» в честь 50-летия правления королевы Виктории. Саделл вывел своих футболистов на поле (игра проходила на лондонском «Овале»), а затем сел на трибуне рядом с принцем Уэльским, будущим королем Эдуардом VII. Во время игры без 14 лет монарх повернулся к Саделлу и удивленно произнес: «Послушайте, Саделл, тот парень кажется ударил по мячу головой!.. Разве так можно? Головой по мячу?» Да, гражданин Британии, по мнению наследного принца, не должен был так легкомысленно распоряжаться головой. Это негосударственный подход к своему черепно-мозговому отсеку…
Сидел рядом с будущим королем – и сам стал королем. Это было время Саделла – пришло оно, большое, как глоток! Помните, делая первые шаги, «Престон» проиграл 0 – 16? А теперь в первом раунде розыгрыша Кубка Футбольной Ассоциации сезона 1887–1888, команда Саделла отвела душу, победив «Хайд» 26 – 0.
Через 25 лет после футбольного Рождества (1888), когда великому английскому тренеру и менеджеру первой половины XX века, Герберту Чепмену, исполнилось десять лет, – проводится первый чемпионат английской Футбольной Лиги, который выигрывает команда апостола Саделла. Причем, выигрывает «Престон» без единого поражения, став Непобедимыми. 18 побед, 4 ничьих. 74 мяча вколочено в сетку ворот противников («дети» Саделла – Джон Гуддол и Джимми Росс – стали лучшими бомбардирами чемпионата) и лишь 15 вынуто из сетки собственных ворот. К этому невероятному результату за всю историю английского футбола смогли приблизиться только две команды – «Ливерпуль» Боба Пейсли в сезоне 1978-1979 (85 забито – 16 пропущено) и «Челси» Жозе Моуриньо в сезоне 2004-2005 (72 забито – 15 пропущено).
Кстати, название «Футбольная Лига» на третьем Футбольном Соборе предложил именно Саделл: апостол Макгрегор предлагал «Союз» вместо «Лиги» из-за активной деятельности ирландской националистической партии, в названии которой было слово «лига». Но, с другой стороны, это же слово было и в названии мирной британской организации «Лига подснежника», – мнение Саделла перевесило.
В том же чемпионском сезоне «Престон» громит «Вулверхэмптон» в финале Кубка Англии со счетом 3 – 0, оформляя первый в истории футбола «золотой дубль». Саделл на вершине футбольного Олимпа. Он сделал свое: создал и сплотил великую команду – настоящий футбольный гранд, ставший лидером английского футбола; в первых пяти сезонах чемпионата Лиги «Престон» занимал либо первые, либо вторые места. И уж конечно, игроки стали местными героями – даже члены муниципального парламента города Престона выстраивались в очередь, чтобы сфотографироваться с победителями. Могли ли себе это представить те, кто в свое время гонял мяч по средневековым площадям?
Но с 1893 года начинается осень апостола – слишком сложно все время быть наверху. Саделлу приходится управлять как футбольным клубом – в условиях бешено растущей конкуренции со стороны других клубов, – так и своим предприятием – в условиях модернизирующегося бизнеса. Положиться было не на кого, кругом враги и завистники. Стало ухудшаться здоровье – особенно, когда со стороны конкурентов пошла очередная волна слухов о финансовых злоупотреблениях. И откуда это у него столько денег на футболистов? Печатает на собственном станке? А может, выводит средства с фабрик и переводит на счета клуба?
В 1895 году Саделл был арестован и по решению суда отправлен на три года в тюрьму за растрату чужих денежных средств.
Все так – он действительно использовал подконтрольные фабрики для финансирования своего футбольного проекта, переведя с 1890 года со счетов предприятий на счет «Престона» 5326 фунтов. Это внушительная сумма. Британский трансферный рекорд в то время (эх, золотое было время) не выходил за пределы 100 фунтов…
С одной стороны, Саделл напоминает героя фильма «Берегись автомобиля» Юрия Деточкина, который угонял машины у жуликов, а выручку переводил в детские дома. С другой стороны, его уверенные действия по формуле «цель оправдывает средства» вызывают аналогию и с вождем мирового пролетариата…
Клуб заплатил слишком много за свой успех – больше, чем можно было сделать законным путем. Успеху радовались члены клуба, болельщики, весь город, включая парламентариев, бравших автографы у футболистов…
В тюрьму же сел один Саделл.
Выйдя из заключения, Юрий Деточкин возвращается в свой город к друзьям и говорит знаменитое: «Здравствуй, Люба. Я вернулся».
Выйдя из заключения, апостол Саделл переезжает с семьей в Кейптаун – в Англии его никто не ждал. В Южной Африке, начиная жизнь практически с нуля, он устраивается спортивным редактором в журнал «Саус Эфрикан Ньюз» и зарабатывает себе авторитет блестящими статьями о регби.
В 1911 году апостол Саделл умирает от пневмонии за 15 тысяч километров от своей родины, где родилась и развивалась теперь без него удивительная игра в мяч ногами.
