Kitabı oku: «Неизвестное сражение маршала Рокоссовского, или Как образовался Курский выступ», sayfa 2

С помощью этих документов раскрыто взаимодействие партизанской борьбы в тылу врага с боевыми действиями регулярных частей Красной армии. Представлены документы, отражающие это взаимодействие как в период подготовки наступательной операции, так и непосредственно в ходе наступательной операции Центрального фронта. Некоторые данные партизан, например количественные показатели оценок, нуждаются в уточнении. Наиболее информативными в данной группе документов оказались доклады и докладные записки представителей Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД).

В Государственном архиве новейшей истории Смоленской области (фонд 8) были обнаружены документы по Западному штабу партизанского движения. Они содержат анализ деятельности конкретных отрядов и бригад, условий борьбы, морально-политического состояния бойцов, а также выводы по преодолению недостатков и повышению эффективности боевых действий⁴⁶.

В Центральном Государственном архиве общественных организаций Украины в Киеве (фонды 1, 62) содержатся материалы об устройстве мирной жизни на освобожденных территориях уже в феврале‑марте 1943 г., а также материал немецкой прессы, в котором говорится о значении сражений зимой-весной 1943 г. в исследуемом регионе.

Важное значение имеют архивные документы врага – так называемый фонд 500 ЦАМО РФ. Это оперативные документы штабов армий группы «Центр», донесения, разведданные, запросы в германский тыл о предоставлении помощи и приказы армейского командования.

Опись 12450 содержит документы Верховного командования вермахта (ОКВ). Это материалы самого разного уровня: личные документы начальника ОКВ фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, документы об управлении оккупированными территориями на востоке и об отношении к гражданскому населению, о политике в отношении военнопленных и ее последствиях, отчеты и информация о немецкой военной экономике⁴⁷.

Опись 12451 дает информацию по архиву Верховного Главного командования (ОКХ). В ней представлены документы, касающиеся немецкой военной промышленности, политики в отношении военнопленных, вооруженных формирований коллаборационистов, немецкой политики против партизан, администрации на оккупированных территориях⁴⁸.

В описи 12454 содержится переписка группы армий с ОКВ и ОКХ, и в частности документы отдела I группы армий «Центр»; оперативные и аналитические отчеты группы армий за разные периоды; команды и инструкции о том, как бороться против партизан, и политика по отношению к гражданскому населению на оккупированных территориях СССР; информация о советских военнопленных и условиях их жизни; распечатки телефонных разговоров руководства группы армий с Гитлером, ОКВ и ОКХ; документы об использовании «добровольческих формирований»⁴⁹.

В этих документах есть информация по теме исследования. Так, можно найти сведения о столкновениях немецких и советских войск на территории, где проходила Севско-Дмитровская наступательная операция, сведения о советских потерях, а также о действиях партизан во взаимодействии с частями Красной армии. Можно отметить, что сведения о потерях в сравнении с данными наших архивов во многом совпадают.

Автор исследует ход наступательной операции как с советской, так и с немецкой сторон, приводя поденные данные с обеих противоборствующих сторон, что позволяет создать более объемную картину событий.

Источники личного происхождения позволили увидеть события, преломленные через личный опыт непосредственных их участников. С этой целью были использованы воспоминания К. К. Рокоссовского, командующего Центральным фронтом, в которых рассказывается о том, как планировались и осуществлялись операции огромного масштаба, как складывались взаимоотношения между Ставкой и фронтом. Автор знакомит читателей со многими интересными людьми⁵⁰. Следует отметить, что К. К. Рокоссовский единственный из командующих фронтами, действовавшими против ГА «Центр» в феврале‑марте 1943 г., кто был повышен в звании до генерала армии по окончании Севско-Дмитровской операции, несмотря на ее неудачу.

П. И. Батов, командующий 65‑й армией, знакомит читателя с замыслом и осуществлением ряда выдающихся операций, в том числе Севско-Дмитровской наступательной операции, делится раздумьями о качествах командира, об «искусстве воинского воспитания», о «пламенном партийном слове, которое вдохновляет людей и ведет на подвиг»⁵¹. Вспоминая Севско-Дмитровскую наступательную операцию, П. И. Батов пишет, что она проходила в тяжелых условиях, как погодных, так и боевых.

Командующий 16‑й воздушной армией С. И. Руденко в своей книге пишет о напряженных боях, героизме летчиков, мастерстве авиационных командиров, о том, как летчики постоянно сопровождали наземные войска в период наступательной операции Центрального фронта⁵².

Командующий 21‑й армией И. М. Чистяков, армия которого участвовала только в подготовительной части исследуемой наступательной операции⁵³, пишет, что ему был дан приказ сосредоточить войска в районе Волово, Долгоруково, Ливны и направлять их вслед за наступающими войсками первого эшелона фронта, но 21‑я армия так и не вступила в бой, так как ее 14 марта выведут из состава Центрального фронта и включат в состав Воронежского фронта.

Маршал авиации А. Е. Голованов рассказывает о самоотверженных полетах экипажей бомбардировщиков, о становлении наступательного рода авиации советских ВВС, о многих драматических эпизодах на фронтах и в Ставке, участником и свидетелем которых был⁵⁴. Это издание было опубликовано только в 2004 г., хотя сами воспоминания были написаны много ранее. В нем показано, каким образом авиация дальнего действия взаимодействовала с наступающими войсками Центрального фронта, а также осуществляла вылеты в немецкий тыл с грузами для партизан в исследуемый период.

О взаимодействии партизан с авиацией дальнего действия рассказал также военный журналист А. С. Магид. Автор показывает, каким образом происходило сообщение брянских партизан с «большой землей»⁵⁵.

О взаимодействии партизан с летчиками вспоминает А. И. Черешнев, бывший штурман тяжелого бомбардировщика. Он водил свой самолет по многим маршрутам, в том числе над лесами Брянщины. В своей книге он рассказывает о летчиках и штурманах, политработниках и техниках, которые помогали брянским партизанам в феврале‑марте 1943 г.⁵⁶, когда они тесно взаимодействовали с частями Красной армии. А. И. Черешнев также повествует о нанесении бомбовых ударов в интересах наступающего Центрального фронта в феврале‑марте 1943 г.

Рассматривая региональный аспект историографии проблемы, необходимо отметить, что практически во всех публикациях информация, касающаяся Орловской, Курской и Смоленской областей, носит отрывочный характер.

Периодические издания также использованы в процессе сбора аналитического материала. В «Военно-историческом журнале» в ряде статей И. Кузовкова, В. Платонова, К. Рокоссовского отрывочно рассмотрены вопросы освобождения территории Орловской области зимой-весной 1943 г. войсками Центрального фронта⁵⁷, что позволяет составить общую картину. Также в Военно-историческом журнале анализируется боевой путь 70‑й армии⁵⁸. Достаточно подробно тема советского наступления на центральном участке советско-германского фронта в феврале‑марте 1943 г. исследована в статье В. В. Коровина «Курско-Белгородская и Малоархангельская наступательные армейские операции» (2 февраля – 27 марта 1943 г.), вышедшей в журнале «Военно-исторический архив» за 2012 г., № 12⁵⁹. Автор исследует развитие наступления Воронежского фронта на Курско-Белгородском направлении, а также действия Брянского и Центрального фронтов на Орловском направлении. В 2006 г. в том же журнале публиковалась его статья о взаимодействии партизан с войсками Брянского, Юго-Западного и Воронежского фронтов в 1941–1943 г. Тему взаимодействия партизан с войсками Центрального фронта автор статьи не затрагивает⁶⁰. В Центре новейшей истории Брянской области (ф. 1672) были исследованы оккупационные коллаборационистские газеты «Голос народа» и «Речь», в которых показано, как по мере перехвата стратегической инициативы усиливалась пропагандистская работа оккупантов⁶¹.

Оценивая общее состояние отечественной историографии сражений на Орловском направлении в 1941–1943 гг. за все рассматриваемое послевоенное время, следует отметить, что, невзирая на значительное увеличение числа работ научно-исследовательского характера по данной теме, специального комплексного исследования Севско-Дмитровской наступательной операции так и не было проведено.

Зарубежная историография, за исключением отдельных работ английских и американских историков, которые были изданы еще в ходе войны, хронологически делится на два периода: период «холодной войны», когда противостояние мировых систем не могло не сказаться на подходах к истории Второй мировой войны (вторая половина 1940-х – середина 1980-х гг.), и период со второй половины 1980-х гг. по настоящее время, связанный с распадом СССР. Эти периоды различны по интенсивности исследовательской деятельности зарубежных историков, специализирующихся на истории Второй мировой войны и составляющих ее военно-исторических событий, а также по проблематике решавшихся ими задач. При анализе историографии этих периодов просматривается одна общая закономерность: интерес зарубежных историков к событиям Второй мировой войны не только не угасает, но и продолжает возрастать. Среди таких исследователей выделяется Д. Гланц. Изучив огромный объем архивных документов, оценив боевые возможности и тактические приемы обеих сторон, соотношение сил на советско-германском фронте и стиль ведения войны, Д. Гланц подробно исследует процесс накопления Красной армией опыта, позволившего ей сначала сравняться с противником, а затем и превзойти считавшийся непобедимым вермахт. Эта фундаментальная работа развенчивает многие мифы, бытующие как в немецкой, так и в американской историографии. Д. Гланц доказывает, что решающая победа над Германией была одержана именно на Восточном фронте и была не случайной⁶². Он считает, что советское наступление на Орел, Брянск и Смоленск (с 5 февраля по 28 марта 1943 г.) оказалось в числе «забытых битв» или частично игнорируемых операций зимней кампании 1942–1943 гг. Также к подобным операциям он относит операцию «Марс» – 2-е наступление на Ржев и Сычевку (с 25 ноября по 20 декабря 1942 г.), 1-е наступление в Донбассе на Ворошиловград и Мариуполь (с 19 января по 23 февраля 1943 г.), операцию «Полярная звезда» (с 15 февраля по 19 марта 1943 г.). Он объединяет три отдельные операции, принятые в советской историографии как Малоархангельская Брянского фронта (с 5 февраля по 2 марта), Севская Центрального фронта (с 25 февраля по 28 марта) и Ржевско-Вяземская Калининского и Западного фронтов (со 2 по 31 марта), в одну операцию.

Одним из первых капитальных трудов по истории Второй мировой войны, изданных как на Западе, так и в СССР, является «История Второй мировой войны» немецкого генерала пехоты К. Типпельскирха. В указанном исследовании, вышедшем в 1954 г. «по горячим следам», наступлению Центрального фронта в феврале‑марте 1943 г. посвящен небольшой абзац. Наступление Центрального фронта К. Типпельскирх рассматривает как операцию по окружению Орловского выступа и занимающих его частей 2‑й танковой армии вермахта⁶³.

В работе над книгой автор использовал книгу воспоминаний офицеров 4‑й танковой дивизии вермахта «Танковые асы Вермахта. Воспоминания офицеров 35‑го танкового полка. 1939–1945»⁶⁴. 4‑я танковая дивизия вермахта и ее 35‑й полк участвовали в контрударе по наступающим войскам Центрального фронта и участвовали в боях за г. Севск в марте 1943 г.

Среди диссертационных исследований, касающихся исследуемой операции, интерес представляют: работа Е. Е. Щекотихина, в которой автор рассматривает значение лыжных бригад в наступлении Брянского фронта на орловском и брянском направлениях (февраль‑март 1943 г.)⁶⁵, работа И. Л. Иванова, в которой один из параграфов посвящен Дмитриев-Севской (так у автора) наступательной операции Центрального фронта (25 февраля – 21 марта 1943 г.)⁶⁶.

В диссертациях A. C. Гришиной⁶⁷ и A. B. Финеева⁶⁸ рассматривается период перехвата стратегической инициативы Советским Союзом, что создает общую картину рассматриваемых событий.

В тексте исследования при описании военных действий часто приводятся выдержки из армейских архивных документов. В них в основном сохранена специфическая военная орфография документов, что затрудняет чтение текста, но создает объективное представление о самих военных документах. Применяемое сокращение названий военных подразделений и других военных терминов в этих документах расшифровывается либо в самом тексте автора, либо в сносках или в специальном приложении.

Впервые в военно-исторической науке наиболее полно выделена как самостоятельная наступательная Севско-Дмитровская операция Центрального фронта в годы Великой Отечественной войны.

Впервые комплексно, в исторической динамике на геополитическом и военно-стратегическом фоне создана история ее проведения: подготовки, потом наступательных, а затем и оборонительных действий. Автор дал операции название Севско-Дмитровская, так как по окончании наступления линия фронта остановилась в районе городов Севск и Дмитров (в то время эти города входили в состав Орловской области), и это название наиболее полно отражает суть происходивших событий.

Севско-Дмитровская операция представлена как стратегическая, которая входила в единый замысел советских наступательных операций зимы-весны 1943 г.

Впервые показано, что Севско-Дмитровская операция позволила вместе с другими операциями Красной армии создать Курский выступ и, таким образом, создать предпосылки для будущего стратегического перелома в войне.

Впервые вводится в научный оборот широкий круг ранее не опубликованных источников, что позволило с наибольшей степенью объективности восстановить события, являющиеся предметом исследования.

Разнообразные информационные источники, различные по характеру, типу и методам описания событий, включение впервые полученных из этих источников материалов в единое теоретико‑методологическое пространство позволили впервые проанализировать различные аспекты исследуемой операции и создать общую картину событий.

Анализ взаимодействия частей действующей армии и партизанских соединений позволил показать также стратегическое значение в переломе характера войны партизанской борьбы.

Глава 1
Действия основных сил Центрального фронта в Севско-Дмитровской наступательной операции

1.1. Подготовка к Севско-Дмитровской операции. Сосредоточение войск

Для более глубокого раскрытия темы данного исследования необходимо проанализировать условия, в которых проходили подготовка и проведение Севско-Дмитровской операции: геополитические условия, в целом положение на советско-германском фронте, в том числе положение на его центральном участке, природно-климатические условия и другие условия, влияющие на ситуацию.

Поражение немецких войск под Сталинградом изменило положение на всех театрах Второй мировой войны. Сталинград стал концом наступательной стратегии не только самой Германии, но и всего фашистского блока на всех театрах военных действий.

К концу 1942‑го – началу 1943 года Германия вынуждена была перейти к обороне, а это, в свою очередь, сняло угрозу перехвата транспортных коммуникаций СССР, идущих с севера на юг за Волгой и по Волге, по которым шли поставки по ленд-лизу через Иран и бакинская нефть. В результате победы Красной армии под Сталинградом была ликвидирована угроза выхода немецкой армии и союзных ей армий к нефтеносным районам Закавказья. В январе началось изгнание немецко-румынских войск с Кавказа.

Таким образом, немецкая армия в очередной раз не смогла выйти к территориям, богатым ресурсами, необходимыми для продолжения войны. Советскими победами воспользовалось англо-американское командование, которое приступило к реализации «периферийной» стратегии – овладению побережьем Северной Африки. Замыслом предусматривалось наступление с двух направлений: с запада – высадка морских десантов во французских североафриканских колониях (в городах Алжире, Оране и Касабланке), и с востока – наступление из Египта в Ливию. Но высадившимся союзным экспедиционным войскам не удалось развить наступление на Тунис. В Северной Африке в Тунисе срочно создается группировка итало-немецких войск, которая активными действиями сковывает основные силы англо-американских союзников, и борьба на этом направлении приобретает затяжной характер.

В свете этого видна несостоятельность распространенной на Западе концепции многих «решающих битв» и «поворотных моментов» на различных театрах Второй мировой войны, которая ставит Сталинградскую битву в один ряд со сражениями у Эль-Аламейна в Тунисе и у о. Мидуэй на Тихом океане. Даже в работе классика английской военной историографии Б. Лиддела Гарта «Вторая мировая война» перелом в войне определяется как результат разгрома фашистских войск в Северной Африке, вторжения англо-американских войск на Сицилию и в Италию, и только затем упоминается «отступление немцев из России»⁶⁹.

Зимой 1943 г. в Лондоне и Вашингтоне после Сталинградской битвы, как и после победы под Москвой, начали опасаться «преждевременного» окончания войны. Правые силы в США и Англии усилили антисоветскую пропаганду, а некоторые реакционные политики начали призывать к сепаратному миру с Германией. Сенатор Тафт заклинал: «…для Соединенных Штатов более выгодным является мир с Гитлером»⁷⁰. Посол СССР в Вашингтоне М. М. Литвинов, анализируя политику США и Англии в этот период, писал: «Не подлежит сомнению, что военные расчеты обоих государств строятся на стремлении к максимальному истощению и изнашиванию сил Советского Союза для уменьшения его роли при разрешении послевоенных проблем. Они будут выжидать развития военных действий на нашем фронте»⁷¹.

Таким образом, союзники вновь оставили СССР воевать наедине не только с Германией – главной силой фашистского блока, но и с другими европейскими странами: Венгрией, Румынией, Италией, Финляндией, а также «добровольческими» формированиями из Хорватии, Словакии, Франции, Бельгии, Испании и других стран.

Победа под Сталинградом кардинально изменила стратегическую обстановку на советско-германском фронте в пользу Красной армии. В Сталинграде были уничтожены: один штаб армии (6‑я армия); 5 штабов корпусов (4, 8, 11, 14, 51‑й корпуса); 13 пехотных дивизий (44, 71, 76, 79, 94, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384, 389‑я дивизии); 1 егерская дивизия (100‑я); 3 моторизованные дивизии (3, 29, 60‑я дивизии); 3 танковые дивизии (14, 16, 24‑я дивизии), а также корпусные и армейские части усиления и части резерва ОКХ – Верховного командования сухопутных войск (от нем. OKH – Oberkommando des Heeres). Потери в людях в 6‑й армии с момента окружения до капитуляции, включая пленных, составили 209 500 человек (не считая потери войск союзников фашисткой Германии). Вне сталинградского «котла» были уничтожены 2 пехотные (298‑я, 385‑я), 2 танковые (22‑я, 27‑я) и 2 авиаполевые (7‑я, 8‑я) дивизии. Убыль личного состава в группе армий «А» и «Б» (позже именовались «Дон» и «Юг») с ноября по февраль превышала пополнение на 162 000 человек, а на всем Восточном фронте – на 318 560 человек. Четыре армии войск союзников Германии утратили свою боеспособность и свои силы⁷².

Противник имел на советско-германском фронте немногим более 260 дивизий, в том числе 208 немецких, остальные – финские, венгерские, румынские, итальянские, словацкие и одна испанская.

На начало января 1943 г. действующие фронты Красной армии в своем составе насчитывали 370 стрелковых дивизий и 160 стрелковых бригад, 19 танковых и механизированных корпусов. В резерве Верховного командования находилось 14 стрелковых и воздушно-десантных дивизий, 3 танковых и 4 авиационных корпуса.

В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования (СВГК), чрезвычайный орган высшего военного управления, осуществлявший в годы Великой Отечественной войны стратегическое руководство советскими Вооруженными силами, решила, максимально используя успех сталинградского контрнаступления, развернуть общее наступление по всему фронту от Ладожского озера до предгорий Кавказа. Было решено сосредоточить основные усилия на южном и юго-западном направлении, то есть там, где противнику было нанесено особенно ощутимое поражение и где ожидалось менее упорное его сопротивление⁷³.

С января по март 1943 г. Красной армией были проведены следующие наступательные операции: наступление Южного, Закавказского фронтов и Черноморской группы; Краснодарская, Острогожско-Россошанская, Воронежско-Касторненская, Севско-Дмитровская, Малоархангельская наступательные операции, а также операции «Звезда», «Скачок», «Искра», «Полярная звезда».

Следует заметить, что почти в одно время с контрнаступлением под Сталинградом, начавшимся 19 ноября, 25 ноября войска Калининского и Западного фронтов начали операцию «Марс», или, как ее еще называют, вторую Ржевско-Сычевскую операцию, с целью разгрома войск 9‑й и части сил 4‑й немецких армий группы армий (ГА) «Центр» и ликвидации Ржевско-Вяземского выступа. Операция «Марс» закончилась неудачей. Поставленные перед Калининским и Западным фронтами задачи выполнены не были⁷⁴.

Постоянно наступая на широком фронте, Красная армия не давала возможности противнику закрепиться и создать позиционный фронт. Во время зимней компании 1942–1943 гг. советское командование стремилось освободить территории, богатые людскими ресурсами и имеющие большой промышленный и сельскохозяйственный потенциал (Донбасский и Харьковский промышленные районы, Кубань, Центральный черноземный район).

Германское командование намеревалось задержать наступление Красной армии на юго-западном направлении. Угроза выхода армий Южного советского фронта в тыл кавказской группировке противника заставила врага оставить часть захваченной территории в расчете на удержание Донбасса и части Северного Кавказа. Основные силы противоборствующих сторон действовали на южном участке фронта – от Долгоруково до Новороссийска⁷⁵.

Такова была расстановка сил в январе 1943 г. Она вынудила германское руководство сменить концепцию боевых действий.

10 января 1943 г. Гитлер, выступая на совместном совещании генералитета Германии и Румынии, заявил о смене наступательной стратегической концепции боевых действий вермахта на Востоке на оборонительную⁷⁶. В своей программной речи он заявил: «Германия и ее союзники вынуждены продолжить борьбу, и теперь речь идет о борьбе за существование, а не о войне за обладание территорией… В теперешней гигантской длительной борьбе, обороняясь против мощнейшего штурма, успех или неуспех надо оценивать не по отдельным актам, а после всеобщего развития событий»⁷⁷.

Гитлер пытался убедить немецкий народ и своих союзников, что в начале 1943 г. в тяжелом положении находился Советский Союз, а не Германия: «Если бы Германия потеряла 2/3 своего производства железа, 80–85 % нефтяных источников и весь свой коксующийся уголь, то ее положение было бы отчаянным. Но сейчас в такой ситуации как раз находится Россия. Хотя Россия располагает добычей железа на Урале, но коксующегося угля для изготовления стали из этой железной руды она не имеет. Нехватка продуктов питания и недостаток в людях создают дополнительные трудности, которые в конечном счете приведут ее к гибели»⁷⁸.

Однако вследствие понесенных потерь как раз перед немецким командованием встала задача пополнения своих войск. Пытаясь решить эту возникшую проблему, Германия начала тотальную мобилизацию. По приказу фюрера от 13 января 1943 г. «О массовом привлечении лиц мужского и женского пола для выполнения задач в интересах государственной обороны» была объявлена тотальная мобилизация⁷⁹.

В интересах государственной обороны немецкое правительство стремилось привлечь дополнительную рабочую силу, всех лиц мужского и женского пола, труд которых не был использован или использовался не в полном объеме. Целью приказа являлся призыв в действующую армию пригодных к военной службе лиц мужского пола. Для этого были проведены организационные мероприятия по замене вышеуказанной категории лиц в структурах вермахта и военной промышленности пригодной рабочей силой из числа гражданского населения, ранее не привлекавшегося в интересах государственной обороны. Переквалификация и обучение на производстве запасной рабочей силы организовывались на регулярной основе⁸⁰. Генеральному уполномоченному по вопросам всеобщей трудовой повинности предписывалось организовать строгий контроль и учет лиц мужского и женского пола в возрасте от 17 лет до 50 лет. Проверке подлежали работающие в сфере торговли, на мелких ремесленных предприятиях, а также лица свободных профессий, сфера деятельности которых не отвечала интересам государственной обороны. Для административного аппарата вводилась 60-часовая трудовая неделя, рабочее время на предприятиях военной промышленности «добровольно» удлинялось.

В конце января 1943 г. главное командование сухопутных войск вермахта разработало план формирования 20 новых дивизий взамен уничтоженных во время зимней кампании под Сталинградом. Предполагалось в течение 4–5 месяцев мобилизовать в вооруженные силы 800 тыс. чел. Значительную часть призываемых приходилось изымать из военного производства. Несмотря на призыв в армию немцев, проживавших в оккупированных странах Европы, к лету 1943 г. в вермахт удалось мобилизовать только 600 тыс. человек. Но производственные монополии в первом квартале 1943 г. потребовали дополнительно 800 тыс. рабочих. Из торговых, ремесленных, кустарных, промысловых предприятий было высвобождено в военную промышленность 130 тыс. человек. К ним добавились студенты вузов и учащиеся средних специальных учебных заведений.

Из-за нехватки рабочей силы свертывали работу многие гражданские отрасли экономики, закрывались некоторые учреждения культуры. Призыв в вооруженные силы новых контингентов мужского населения Германии стал возможным лишь вследствие массового использования в хозяйстве рейха труда иностранных рабочих и военнопленных. С оккупированных территорий СССР и других стран Европы были насильственно вывезены дополнительно сотни тысяч людей. Весной 1943 г. в экономике страны (в границах 1939 г.) было занято 30 267,5 тыс. немцев (мужчин и женщин) и 6259,9 тыс. иностранных рабочих и военнопленных. Только с октября 1942 г. по май 1943 г. в немецкую экономику было включено 1138 тыс. иностранных рабочих⁸¹.

Правительство вынуждено было прибегать к различным формам пропаганды этой проблемы, которая не приносила ожидаемых результатов, так как в газетах информация давалась в приукрашенном виде⁸².

Необходимо отметить, что после поражения в Сталинградской битве и начала наступательных операций Красной армии политико‑моральное настроение солдат вермахта начало падать. Начавшееся наступление и намечавшиеся в дальнейшем действия Красной армии уже привели к смене германским руководством концепции боевых действий. Намечался перелом в войне.

Это вызвало, как показал анализ архивных данных⁸³, негативную реакцию в германских частях на восточном фронте. Отношение немецких солдат, воевавших здесь, к проводившимся мероприятиям было негативным. Так, военнопленные обер-ефрейтор Цан Карл и унтер-офицер Фогт Вальтер, принадлежащие к 143‑му отдельному карательному батальону 532‑го корпуса тылового обслуживания (Gr. Korur 532), показали: «В Германии происходит мобилизация с 1900 года по 1925 год включительно. Взятых с производства заменяют рабочими с оккупированных стран. Ощущается острый недостаток в цветных металлах. В некоторых районах сняли с церквей колокола на нужды военной промышленности»⁸⁴.

Из разведданных объединенных партизанских бригад от 27 марта 1943 г. видно, какие настроения преобладают у немецких солдат (о взаимодействии партизан и регулярных частей Красной армии будет изложено в главе 3 настоящего исследования): «Пленный француз унтер-офицер 638‑го французского полка Денье-Рене показал, что немецкие солдаты высказывают мысль о том, что Германия войну проиграет»⁸⁵.

Немецкие солдаты пишут на родину: «Мы надеемся, что война скоро кончится. Эта зима значительно мягче прошлой, теперь я понимаю, что значит зима в России, в Первой мировой войне я сам пережил две таких зимы. Мы очень радовались, когда шли из России, в скором времени, мы надеемся, будет заключен мир»⁸⁶.

Таким образом, несмотря на то, что Германия все еще была сильна, политико‑моральное состояние немецких солдат, непосредственно участвующих в боевых действиях на восточном фронте и даже имеющих опыт боевых действий в России в Первую мировую войну, уже падало.

Оставив в глубоком тылу окруженную 6-ю немецкую армию, не снижая темп наступления, не давая противнику закрепиться и создать позиционный фронт, Красная армия продолжала наступать, обваливая немецкую оборону.

Условия для начала исследуемой Севско-Дмитровской операции заложили наступательные действия Воронежского, Юго-Западного и Брянского фронтов. Эти наступательные операции вошли в историю Великой Отечественной войны как Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская. Так, в результате Острогожско-Россошанской операции (13–27 января 1943 г.) были разгромлены более 15 немецких, венгерских и итальянских дивизий. Армии Воронежского фронта продвинулись на глубину 140 км. В обороне противника образовалась брешь шириною 250 км⁸⁷.

Сложившаяся в результате развития наступления обстановка подтолкнула советское Верховное Главнокомандование к подготовке новой наступательной операции с участием Воронежского и Брянского фронтов. 18 января, когда Острогожско-Россошанская операция была в самом разгаре, командование Воронежского и Брянского фронтов представило в Ставку ВГК план нового наступления. Целью новой операции являлось окружение и уничтожение основных сил 2‑й немецкой армии и освобождение важного в оперативном отношении района Воронеж – Касторное⁸⁸.

Операция, вошедшая в историю Великой Отечественной войны как Воронежско-Касторненская, началась 24 января 1943 г. К операции привлекались 27 стрелковых дивизий, 7 стрелковых, 8 десантных и танковых бригад, два танковых корпуса. К исходу 2 февраля было разгромлено до 11 дивизий противника. Советские армии продвинулись в глубину до 120 км, была освобождена большая часть Воронежской и Курской областей. В окружении оказалась крупная группировка противника. Однако ее ликвидация затянулась. Значительной ее части удалось вырваться из окружения и присоединиться к своим основным войскам западнее Обояни⁸⁹.