Kitabı oku: «Безземельное княжество. Бегущая по мирам – 2», sayfa 4

Когда мы восшествовали в холл, то портье, симпатичная девица, пропищала что-то, я остановился и не спеша повернулся к ней. Она допищала, указывая в укромный уголок:

– Тут вам доставили… это…

В дальнем уголке неприметной кучкой, про которую, надо полагать, гудел уже несколько часов весь отель, лежали двадцать надувных резиновых женщин в очень понятных красочных упаковках. Я степенно провозгласил:

– Отнесите в наш номер, – выяснять, какого чёрта они не отволокли эти покупки в номер сразу, у меня настроения не было. Но вполне вероятно, они думали, что это какая-то ошибка.

Мы добрались до номера, я аккуратно уложил Ланочку на кровать и раздел. Потом мы все приняли ванну и выпили по чашечке кофе. Катя ещё протерла влажными полотенцами невольную пьянчужку. Я отправил Катю и Бэримора спать часа на полтора. А сам заказал пива, набил на балконе трубку, неправильно с точки зрения Бэримора, но не будить же его, и созерцал звёзды, размышляя о бренности бытия. Нихрена, я давился от смеха, вспоминая сегодняшний день. И готовил вопросы чемпиону боёв без правил.

А потом я арендовал ещё несколько сейфов и перетащил в них деньги и часть барахла из машины.

Найденные в машине розги, заботливо припасённые для своей попы Катенькой, я принёс в номер, выкинул из вазы вчерашние цветы, сунул прутики в воду и поставил икебану в красный угол. Не то чтобы я собирался выпороть Катю, но пусть напоминают бесшабашным девочкам о последствиях проказ.

За полчаса до полуночи мы таким же порядком проследовали через холл. Только благоухания было меньше. И все ещё раз офигели – народ ещё мог понять, что красотку-брюнетку принесли в гостиницу с попойки, но чтобы её и унесли через три часа!

Но наш отряд должен быть вместе.

Мы зашли на пустырь, и к нам добавился заяц с листовками, и убавилась игрушка. Взяли такси. Мы так прошествовали и в ночной клуб, где нас уже ждали, но начальники заведения не ожидали, что половина дуэта приедет уже в абсолютно невменяемом состоянии.

Посетители приветствовали нас восторженным гулом.

Мы уселись за столик, я аккуратно уложил Ланочку на диван, сказал подошедшему владельцу, что сегодня будет концерт соло, поскольку одна из певиц себя неважно чувствует. Зато уцелевшая выступит дольше. Взял телефон для получения звонков продюсеров.

Затем отправил Бэримора найти и привести чемпиона. А Катеньке сказал, чтобы бросала хандрить и шла отдуваться за двоих – и ловить свой звёздный час.

Катя-Даша и в самом деле превзошла себя и пением, и танцами. И публика была в восторге.

А я в это время не спеша, между делом, за едой и напитками, расспрашивал чемпиона об известных ему мастерах различных видов оружия и единоборств, о состоянии и тенденциях в развитии ненужных в мире огнестрелов искусств прикончить ближнего своего, где есть тусовки мастеров и эти самые мастера. Он был фанатом всего этого и знал много. Чемпион уже знал, что свинтус с папашей и многими помощниками погибли при странных обстоятельствах, но он пришёл в клуб, потому что ему было назначено, и он ждал, может кто и выйдет с ним на связь.

Ланочка периодически подавала признаки жизни, даже возилась на диване, и я или Катя поили её водой. Вероятно она продолжала догоняться напитком из пространственного кармана…

В три утра мы так же проследовали на пустырь и в гостиницу.

Глава 3. Сила печатного слова

Андрей

Утром, когда все ещё спали, часов в одиннадцать, к нам явился оперативник или кто он там ещё. Опрашивать и проводить следственные действия. Папаша свинтуса был у нас, видите ли. Причём, чуть ли не у последних в своей жизни… Ведь могут когда захотят – узнать куда кто из важных и противозаконных птиц ходит. Но не хотят, пока птицу эту важную не прожарят как следует.

Я сказал, что мы поговорили чуток, извиняться он приходил. За инцидент. На вопросы, где мы были позже, я ответил, что на пляже, потом употребляли горячительные напитки, пусть на ресепшене спросит, или на девочку посмотрит, брюнетку. А вообще мы добрые и безобидные.

Катя отвечала сдержанно и коротко.

А Ланочка выползла взъерошенная и зеленоватого оттенка, в грязном платьице, которое как-то напялила задом наперёд, вспомнила ведь о Первом Указе, с мокрым полотенцем на головке, и сразу объявила, что жбан раскалывается, сил нет. И спросила меня, почему у меня только жбан, а у неё жбан, тошнота и трясучка… Я при опере соврал, что стаж. У неё тоже, после раза двадцатого, только жбан останется.

Лана ушла на рандеву с белым другом. Из туалета долго раздавались звуки содержательной и интеллектуальной беседы волшебницы с унитазом, и хлопотливые возгласы Кати, помогавшей вампиретте проб… эээ… протошниться. Когда девочки вернулись, опер решил опросить и страдалицу. На его вопросы она смотрела на него непонимающими огромными глазками, всем видом говоря, что он явно не в себе, приставая к уставшей девушке с непонятными вопросами, а услышав слово «убийство» поправила собеседника:

– Нет, я выжила, как видишь, хотя наверно не полностью…

Я тихо ржал рядом.

Потом постучали в двери, и официант, накануне обучавший девиц застольному этикету, завез на тележке два литра рассола в кувшинчике. Он торжественно, как это могут только официанты, смотрел на меня, но из-за моей спины вылезла растрёпанная малышка, обучавшаяся вчера этикетам, вытянув трясущиеся ручки, подобралась к кувшину и жадно его выпила, проливая и на себя, а Катя подскочила и помогла ей налиться рассолом, придерживая и кувшин, и прелестную головку страдалицы, а то ручки у бедняжки тряслись сильно.

Я отправил официанта за бульоном и объявил сыщику:

– Кто знает, сколько струн оборвалось у бедной официантской души…

И добавил, что документы мы вчера потеряли. Но он может не заморачиваться, не могли мы. Совсем. У нас и сейчас сил нет, а вчера вообще не до глупостей было. Как найдём документы, тогда пусть и заходит. Подарил служивому бутылку и выпроводил, добавив, что к нам вообще раньше часа утра приходить не следует, тогда мы ещё добрее.

Но было и положительное в Ланочкином похмелье. У неё надолго интерес к спиртному пропал. Удовлетворила любопытство. На молоко перешла.

Впрочем, после бульона Лана поспала ещё часа полтора, обнявшись с Катей, может и Катиной энергией невольно немного подпиталась, и вышла из спальни вполне живая. Я оправил их поотмокать на полчаса в ванну. После этого с удовлетворением отметил, что обе малышки начали весело щебетать и бодренько ходить по номеру, только проходя мимо красного угла, украшенного розгами, они непроизвольно поглаживали попы.

– Традиция у них такая, – весело подмигнул мне Бэримор.

Я, не ожидая что явно зверски голодная вампиретта попросит – начнёт попрошайничать, как она себе втемяшила в прекрасную головку – поесть, скомандовал одеваться и идти на завтрак, или обед, кушать в общем. Сразу позвонил в ресторан, чтобы стол накрыли к подходу голодной компании.

Ланочка на правах пострадавшей демонстративно натянула трудно и хитростью доставшиеся ей стринги. Катя покосилась на стринги, но надела скромные трусики, очевидно стараясь не провоцировать меня.

Девочки нацепили кинжалы, запрыгнули в некороткие платья, Катя взяла Бэримора, я хохотнул, не дав им добраться до туфелек, сгрёб обеих и перекинул через плечи. Они немного побрыкались со смехом, но потом успокоились и завели вместе с удерживаемым Катей зайцем милую беседу на троих. За нами бодро пошагал Федя с чемоданчиком и двумя парами туфелек. Так мы и проследовали через холл, провожаемые многочисленными взглядами.

Из болтовни девочек за спиной было понятно, что добрая Ланочка и не думала обвинять Катю или обижаться на неё. А Катя, конечно, долго и тщательно извинялась, они даже пообнимались у меня за спиной. Они весело обсуждали вчерашние приключения и Катя рассказывала Лане пропущенные ею события вчерашнего вечера.

Мы пришли в уже знакомый полупустой в это время ресторан, персонал которого суетился в обслуживании большого заказа, и сели в укромном углу за большой стол за перегородкой и растениями, где усаженный за стол Бэримор смог тоже подкрепиться – подумаешь, робота за стол усадили и он имитирует еду. А официанты уже знали, что пока их не зовут, к нам подходить не надо. Ланочка попробовала, на правах пострадавшей, посвинничать за столом, но натолкнувшись на насмешливые взгляды меня и Бэримора, погрустнела на минуту, взяла нож и вилку, и начала сердито отрезать огромные куски и старательно запихивать их вилкой в ротик.

Я предложил девочкам вина, но Лана сразу отказалась и попросила молока. Катя, похоже жалевшая, что столь опрометчиво заготовила столько розг, и помнившая, что в нашем альтернативном мире просьбы и клятвы имеют правильный вес и сами по себе не отменяются, посмотрела на меня и тоже заказала молока. Я ещё не решил, стоит ли удовлетворить Катенькины вчерашние настойчивые просьбы. Усмехнулся и сказал:

– Поддержу компанию, и тоже молоком, пожалуй, побалуюсь.

Бэримор с усмешкой оглядел компанию, и, как всегда твёрдо, сказал:

– Молоко.

Федю никто не спрашивал, но и он захотел молоко. Я заказал литров восемь молока и пять стаканов – гулять, так гулять.

Я заказал всем и борща. Ланочка с удовольствием, наклонившись над миской, захлюпала, быстро работая ложкой. Ей со всех сторон пододвинули ещё три миски. Я заказал ещё пять порций борща – помимо вампиретты у нас ещё полно обжор. Хорошо живём, весело. Ну и мяса видов семи у нас уже был полон стол.

Тут нас и застал борзописец. В виде деловой, серьёзной, симпатичной, среднего роста девицы лет 25, оснащённой очками, пиджачком и длинными шортиками делового стиля. С фотоаппаратом и видеокамерой, диктофоном и блокнотом. И сумкой. Больше всего она походила на этакого умного кролика.

Она поздоровалась, представилась Варварой, спецкором интернет-издания А-хрен-его-знает-я-даже-и-не-пытался-услышать, и сразу сообщила, что хочет взять у нас интервью. Это всё на одном дыхании, явно не давая нам времени опомниться и прогнать нахалку.

Мы, кроме Бэримора, нестройным хором поприветствовали чудо.

Я посмотрел на Ланочку, а она улыбалась даже не как обычно, весело и приветливо, а смотрела на журналистку восхищенным и чуть блаженным взглядом, приоткрыв ротик от восхищения, перед которым и держала ложку с борщом. То есть Ланочка остановила ложку в полёте… Да уж, лучшую рекомендацию посетителю трудно и придумать – что же там за аура-то?

Я мотнул головой сидевшему на одной со мною стороне стола Васе, он пошёл за стулом, а его стул я предложил журналистке. Она пододвинула стул поближе ко мне и разложила свой инвентарь на столе. Умная крольчиха открыла ротик для порчи обеда болтовнёй, но я жестом остановил её, подозвал колокольчиком официанта и попросил принести ещё приборы. И покушать ещё на одну персону. Потом обернулся к девице и сказал, что я весь внимание, но она повернулась к сидевшим напротив, вокруг Бэримора, девочкам и первый вопрос задала Лане:

– Как вы можете прокомментировать это? – она выложила на стол цветную газетёнку местного общества трезвости, в которой на всю первую полосу были фотографии нашего вчерашнего входа в отель, а для Ланы вноса.

Я коротким отрицательным мотанием головы скомандовал дёрнувшемуся было понятливому Бэримору изображать пока мягкую игрушку.

Ланочка весело фыркнула в миску с борщом, разбрызгав чуток на скатерть, потом радостно рассмеялась, пододвинула одну из стоявших рядом с ней мисок борща Варваре, взяла ложку Бэримора, облизала её и протянула журналистке, растерянно взявшей прибор. И радостно защебетала:

– Ой как, классно! Ну надо же! А то мне рассказывали, я же не помню ничего, а тут такие чудесные картинки.

– Ещё есть? – мрачно спросил я.

Варя, не отрывая любопытный взгляд от вдохновлённой волшебницы, не глядя протянула мне ещё экземпляр. Я полистал подмётный листок. Официальное издание областного общества трезвости… при поддержке … тираж… Да уж, этот сортирный никому не нужный листок вышел аж на восьми полосах. На восьми полосах явно впервые для своего двести пятого номера. И все восемь полос были посвящены борьбе с пьянством конкретно меня. И совращения мною в сети алкоголизма двух девиц. Эти две девицы как раз округлившимися глазками восторженно рассматривали это же чтиво.

Я не знал, как реагировать на эту хрень. Мозг не знал. А хохот, нет, ржач, уже всё решил и раздавался под сводами ресторана.

Там было на что посмотреть. Вид спереди, я во всей красе, улыбаясь, топаю, придерживая прекрасные ножки, и на плече у меня эротично обтянутая мокрым платьицем попа. Крупный план слегка грязных ступней малышки, и то выглядит эротично. Вот вид сзади, безвольно свисающие ручки и слегка замызганные чёрные волосики жертвы алкоголизма на фоне моей спины и косы. Вот скорбный пирсингованный вид и слегка испачканный наряд бредущей Кати, на самом деле почти трезвой.

А вот как это умудрились заснять? Ланочка в полном отрубе и в задравшемся платьице, так что даже чуть видны трусики, спит на диване в ночном клубе. Головка слегка запрокинута, пирсинг на мордочке, ротик приоткрыт, и даже капелька слюны стекает из уголка ротика. Вот Катя поит бессознательную Ланочку водой в том же клубе, но написано, что это водка. Вот вдохновлённая выступлением Катя пьёт коктейль в клубе, сидя за столом, минишортики почти не видны.

Вот Лана, вид со спины, лежит на животике на диване с задранным подолом, обтянутая скромными трусиками шикарная попа, как уж так засняли, Катя её, конечно, кантовала пару раз, может и задрала случайно платье, да и Ланочка почти оживала несколько раз и возилась на ложе. А вот, для контраста, жизнерадостная Ланочка на пляже со сбившимся верхом бикини – хотя и это подали как моральное разложение юной алкашки.

Несколько фоток Катеньки на танцполе и даже на сцене, причём фото на сцене с микрофоном подписано, что это пьяное караоке, звука же в газете нет. А Катюха была в микрошортиках и кожаном топике, не скрывающих красоту, которую и показали, включая и прекрасные чуть заметные кубики на бесподобном животике – вся так заботливо созданная подружкой красота подана в наилучшем виде.

Ну и как лучшая реклама пьянства, мои фото: довольная брутальная рожа байкера с любовно созданными колдуньей шрамами рядом с почти пустой литровой бутылкой вискаря; на танцполе; обтянутые кожей мускулы на ногах и заднице; обтянутый красной рубашкой могучий торс… Вот я тащу мешок и пару сумок куда-то. Типа сдавать бутылки, наверно, только в этих мешках, помимо прочего, была пара лямов грина, и тащил я это в сейфы.

Да уж, газетёнка пережила свой звёздный час… Показали всю изнанку употребления. Уж пригвоздили к позорному столбу, так пригвоздили. Только после такого репортажа к этому столбу очередь выстроится… Но их дело – привлечь читателя…

Я посмотрел на начавшего подёргиваться Бэримора и, перекрикивая заливистый смех девчонок, приказал Василию быстро отнести плюшевого зайца в номер, отыскать моего другана, который уже закончил раздачу своей хрени и хотел меня видеть, и привести его сюда. Федя быстро потопал с разведкой на руках, и я слышал удаляющийся хлюпающий шёпот подгонявшего его зайца. Вовремя я, хрен поверит умненькая журналисточка в понимающий юмор искусственный интеллект, а брать девицу в плен я пока не собирался. Я заказал ещё один прибор и еду для подтягивающегося другана, и сказал проводить к нам с уважением парня в костюме зайца.

У меня зазвонил полученный ночью от владельца ресторана телефон, звонил первый продюсер, вернее, его помощник, который манерным голоском предложил встречу, я сказал что через неделю примерно мы планируем быть в столице, и я отзвонюсь и согласую встречу. Потом телефон звонил ещё не раз…

Журналюга, не дождавшись ожидаемой реакции от пьянчужек, слегка растерянно смотрела на приносимые ей тарелки и на разливаемое нам молоко.

Девочки, наконец, отсмеялись, и Лана сказала:

– Ой спасибо, Варвара, тебе за этот прекрасный свиток! Это ты сделала? Я так рада увидеть такие прекрасные рисунки. Не знаю даже как тебя отблагодарить. Ты просто фантастическая!

– Я не работаю в этой газете. И материал и фото не мои… Но вы же, Лейла, представлены в материале в… не очень… образе.

– Очень даже хороший образ, Мой Рыцарь несёт меня.

– Ээээ… я вижу, сейчас вы пьёте молоко…

– Оно вкусное.

– Вы не хотите даже вина?

– Теперь я долго не захочу вина… А вчера был несчастный случай, я… Кате… Даша случайно… Мы… – Лана запуталась и в именах, и в событиях, и смотрела на мое предостерегающее от болтовни лицо.

– Вы не хотите или вам нельзя?

– Ну, Мой Рыцарь не дает нам с… Дашей крепкий алкоголь. Но вином угощает.

– Почему вы называете Максима рыцарем? – начала раскручивать бедняжку журналистка, хоть и не понимая, что раскручивает, и на что.

Тут на помощь подруге пришла Катя-Даша.

– Лейла придумала такое прозвище Максу, потому… что… он как рыцарь. А рыцари… они сильные, добрые… они защищают девушек. И даже если и не умеют читать, но они…

Варя уставилась на меня:

– Вы НЕ УМЕЕТЕ ЧИТАТЬ?

Я смотрел на своих девиц, думая, что пора прекратить этот балаган и расправиться с ними, но я не мог злиться на дурёх, и меня разобрал смех.

– Да, наш рыцарь не умеет читать, – гениально выкрутилась Катя.

Я, глядя на двух гениальных врушек и на ошарашенную журналистку, начал ржать и вступил в игру:

– А зачем? И предлагаю, ВАРЯ, – я сообщил малышкам правильный вариант имени Варвара, – общаться на ты, а то от выканья мы все давно отвыкли. У нас, рыцарей, так не принято.

Ланочка вспомнила про еду и набросилась на борщ, не забывая и про куски мяса, которые ей нарезала и подкладывала Катя. Заодно, похоже, она всё-таки решила немного подумать.

А Катя путано пояснила, что нет ничего плохого в том, что она и Лейла развлекаются и отдыхают. Танцуют и пьют коктейли. И ещё много чего делают, тут она всё же остановилась и не стала рассказывать про битвы и колдовство.

К нам прибежал – сопровождаемый парой бегущих на каблучках симпатичных официанток, отряженных показать новичку дорогу, но отставших – Бэримор, он сразу перетащил принесённый ему стул к журналистке, с другой стороны от меня, плюхнулся на него и схватил лежавшую передо мной газетку. Зал огласил ржач. Я правильно представил ему девицу и сообщил её правильное имя зайцу и подошедшему Феде:

– Варя.

Официантки кинулись перетаскивать приборы к зайцу, на которого пялилась уже ошалевшая от нас журналистка.

– Я проспорил ему неделю не снимать костюм зайца, – пояснил между перелистыванием газетёнки и ржачем Бэримор.

– Боря, – представил я и зайца журналистке, заодно присвоив ему имя для общества. И подумал, что разведчик в клубе представлялся, очевидно, Бэримором, ну да и фиг с ним, мало ли какое прозвище.

Потом я полюбовался Федей-Васей. Его украшал свежий фингал. Вся компания проследила мой удивлённый взгляд, потом мы все, кроме Вари, перевели взгляды на зайца. Он прекратил ржать над газеткой, заржал над Федей, и пояснил:

– Да на нас опять наехали, а… Вася сам одного захотел отметелить, я и не мешал. Он замесил одного дрища… сам!

– Я его хорошо побил, – торжественно пояснил слуга.

Девочки зааплодировали. Я начал ржать. Не скучаем. Я обратился к Варе, показывая на расставленные официантками перед ней тарелки:

– Кушай, Варя, не стесняйся.

Она взяла чистую, а не облизанную Ланой ложку, и обратилась к девочкам, глядя на быстро и жадно кушавшую вампиретту, и не особо отстававшую от неё воительницу:

– Но как вы сохраняете такие потрясающие фигуры при такой диете?

– Спорт, много физических упражнений, у нас очень насыщенная жизнь, а Лейла ещё и с похмелья, – частично соврал я, перехватив ответ у стройняшек, и не давая им пуститься в рассказ о магии, прокачке, бойцах и вампирах, ну или в сочинение ещё больших глупостей, чем мои.

– Так, всем кушать, а то я обижусь, – скомандовал я, не желая просидеть за столом весь прекрасный жаркий день, да и заткнуть рты всей компании едой тоже не мешало.

Но Варя не могла упустить такой материал, и даже за едой начала расспрашивать меня, почему я неграмотный, и как мне такому на свете живется. Я, сметая еду, пояснял, что на ерунду время тратить не хотел, в спортзалы ходил, а живётся прекрасно, если что, мне красотки вполне могут прочитать пару слов.

Я объявил, что на обжорство компании ещё с час дам и пойдём купаться на пляж. Девочки тут же пригласили Варю с нами. Она хотела. Но сказала, что посидит одетой, купальника у неё нет с собой. Малышки хором завопили, что мы купим ей купальники, а можно и за город выехать, мы все любим купаться голыми. Но Варя, как ни странно, к натуризму оказалась не готова, вызвав смех у меня и Бэримора. Пришлось пояснить:

– Я предлагал пляж, а мнение красоток, это просто их глупости, и решений они не принимают. Хотя купальник тебе куплю, конечно, а можно и несколько.

Девочки серьёзно пояснили, что так и есть, все решения принимает только рыцарь. Рыцарь строг, но добр.

Варя зачем-то начала путано пояснять, что она не против голых тел, что она современная и раскрепощённая девушка… но у неё есть жених. Этим она вызвала чеширскую улыбку на мордочке волшебницы, которая что-то увидела, но никому не сказала.

Я уже вполне смирился, что девочки, да и Бэримор, рады новой собеседнице. Но всё-таки решил предупредить девочек от излишней болтовни, тем более, что они начали рассказывать, что они на самом деле сёстры, почти как сёстры. И чуть не представили Федю-Васю как слугу, потом как папашу. Я посмотрел на болтушку волшебницу и на развесившую язычок воительницу и сказал:

– Общение, девочки, конечно хорошо, но если вы устанете и ваши язычки начнут заплетаться, то это может помешать нашим делам… и тогда мне надо будет отвести вас в номер, чтобы там вы полежали, получили лечение растениями из вазы. Фитотерапия…

Лана и Катя зависли, вспомнили про растения в вазе, переглянулись, дружно потёрли попы и хихикнули. Но болтать стали осторожнее.

А Варе я пояснил, что девочки ночью поют в клубе. И им надо беречь голосовые связки. Тут Бэримор заржал как сумасшедший. Он сам соврал Варе, что вспомнил фотки из клуба в газете. Красотки тут же пригласили журналистку и в клуб. Ей, конечно, не в чем было пойти, но хитрюшки сказали, что Макс, конечно, примет решение купить ей пару нарядов. Я, конечно, принял решение купить, поржав.

Но перед походом на пляж девочки сказали, что не интересно, если я опять буду сидеть на берегу в одежде. Они наврали Варе, что я стесняюсь фигуры, вызвав бурю удивления журналистки и общий ржач. В итоге мы набили багажник машины едой, а салон народом, накупили купальников всем барышням, ещё плавки мне и Васе, и отправились за город на уединённый бережок.

Там Варя поняла, что без одежды я выгляжу… Она была умна и эрудирована. И знала, что так, или почти так, даже чемпион бодибилдинга выглядит только в краткий период соревнований. Я и сказал, что не свечу подготовленную к соревнованиям форму, и фотографировать меня поэтому не надо. Она сделала вид, что поверила – ну да конечно, конечно, само собой, и обжираюсь я в рамках подготовки формы… подсушиваюсь. Фигурки девочек вживую тоже произвели на неё неизгладимое впечатление. И отправившийся купаться в костюме зайца Бэримор. Она пролепетала:

– Кто вы?

– Мы музыкальная группа, вернее вокальный коллектив, готовимся к концертам, – честно сказал я малую часть правды, рассказывать про магический боевой отряд не хотелось. – Но пока про нас лишнее рассказывать и сообщать не надо, а то у нас могут быть проблемы, и не только у нас.

Варя растерянно сказала, что пока не будет болтать, она была полностью дезориентирована. А Лана весело шепнула мне, что на Варю вполне можно положиться.

Наедине с колдуньей я предположил, а Лана согласилась, что журналистка растеряна, удивлена крайне, но бежать от нас не хочет, понимает, что опасности для неё нет, а любопытство её просто разрывает на части. Ну значит быть посему, поиграем пока, а там видно будет.

Мы купались, высыпали кучу еды прям на траву, в основном фрукты и овощи, соки и сладости. Бэримор набил трубки. Малышки опять потащили Варю в реку. А Федя оделся и пошёл с полотенцами ждать их на берегу и растирать. Заяц сжевал несколько морковок, посмотрел на лес и сказал:

– В лесу сейчас хорошо.

– Три часа у тебя есть, уже вечер скоро, а нас ещё мотоциклы ждут, – кивнул я.

Вылезли девочки, и Лана тут же блеснула сообразительностью, что Боря ушёл по девчонкам. Я уже устал удивляться её простоте и улыбался, наслаждаясь табаком и видами на прекрасные тела красоток отряда. Федя с повадками собаки кинулся к ним с полотенцем и радостно их растирал, прыгая вокруг. Конечно сначала волшебницу, прокачанная воительница не очень-то в этом нуждалась, но дождалась и своей очереди похихикать. Варя отказалась от такого сервиса.

Потом Варя наконец прекратила сбор информации для интервью, и беседа потекла спокойнее. Я спросил о её жизни. Школа с золотой медалью, местный универ с отличием год назад, занималась спортом, кандидат в мастера спорта по акробатике, но из спорта уже ушла, в столицу не уехала, чтоб мать одну не оставлять. Сейчас сотрудничает с местной прессой.

Но я её быстро расколол: отца не знала, мать при аварии на заводе получила инвалидность, не старая женщина, подрабатывает, болеет, обе сносно живут на гроши. Варя сотрудничает с чмошными изданиями, получая разовые заработки, мечтает открыть свой интернет-ресурс, а если раскрутится, то и печатное издание, но реальных перспектив никаких. Кому нужен честный журналист… Обычная, в общем, жизнь обычной молодой простолюдинки. И далеко не худшая. Да и не самая заурядная, если подумать.

А потом девочки уже расспросили её подробнее, пока я наслаждался тремя вещами, на которые можно смотреть бесконечно: я смотрел на реку, на костер и на красоток. Лана так расстроилась простой и не богатой, не шикарной, не полной приключений жизнью собеседницы, что расплакалась и накинулась на меня с требованием, чтобы я немедленно решил помочь Варе осуществить её мечту. Ну немедленно, так немедленно. Я спросил будущую владелицу непродажной прессы, сколько денег ей надо на открытие её ресурса. Она, видимо, уже вполне серьёзно провела подготовку и ответила, что надо 712 тысяч рублей. И она уже почти нашла инвесторов, но те пока не решили до конца. Я пощурился на закатное солнце и сказал:

– Раз Чистая Помыслами просит… Значит мы станем инвесторами, а те пусть думают. Десять миллионов, значит десять миллионов. Василий, отсчитай, пожалуйста.

Федя радостно открыл кошелёк, вынул 19 пачек пятитысячных купюр и несколько пачек помельче. И так же радостно всучил их ошалевшей журналистке. Та начала отнекиваться. Но я сказал:

– Поздно, ты же не хочешь, чтобы рыцарь менял свои решения. Обратного пути нет. И у тебя никаких встречных обязательств не возникло, поскольку я их не озвучивал. Да и, чу, я слышу Гонга звон, – для вескости добавил я, вспомнив фразу из анекдота, ещё и палец указательный поднял.

И тут мы действительно услышали негромкий звук Гонга. Мои девочки уставились на меня, а я конкретно офигел. Не ожидал. Я растерянно пробормотал:

– Всё, допился с… корешами.

– Наверно для освобождения рабыни к тебе это и прилипло, – рассмеялась Лана, за ней рассмеялась и рабыня.

– Теперь Рыцарь не может взять деньги обратно, и ты не можешь отдать, иначе… плохо будет, – весело сказала Катя Варе и они с Ланой обняли медиа-воротилочку.

Варвара, поняв наконец, что обратного пути нет, забормотала про расписку, а наша банда рассмеялась, и я сказал:

– Не надо, я ведь и читать не умею, и бумаги мы не храним.

– Но это слишком много…

– Назначь себе зарплату большую, инвесторы настаивают.

– Я верну, с дивидендами.

– Ну может быть когда-нибудь кому-нибудь и вернёшь. Но не спеши. Инвесторы не торопят и настаивают, чтобы ты не спешила… А может быть мы и пригласим твою фирму в формируемый многопрофильный холдинг «Моркофф энд Капустофф». Но только если попросишься и если будешь хорошей девочкой.

Варя запихивала деньги в распухшую сумку. Из леса выбежал сияющий Бэримор. Показал мне девять пальцев и крикнул:

– Тут столько девчонок!

– Вы точны как часы… Борис, – сказал я тем самым тоном.

– Спасибо, сэр, – поддержал заяц.

Тут меня осенило, а почему я знаю, а скорее чувствую, что он точен, и почему он точен? Я пробормотал глядя на Бэримора:

– А почему мы чувствуем время?

Мы вместе посмотрели на Катю. Она кивнула, да, время она чувствует. Мы уставились на проказницу колдунью. Она пожала плечиками и помотала головкой, мол не чувствует, счастливые часов не наблюдают, и на наш немой вопрос прощебетала:

– Может солнце и звезды, а может и пульс Астрала… Я не специально, само как-то… Но я не знаю, я в школе плохо училась, да и не доучилась…

Варя посмотрела на Бэримора и Катю и спросила со смехом:

– Только не говорите, что и вы недоучки!

– Я в школу ни дня не ходил, – честно заржал заяц.

– А я школу закончила еле-еле, и в колледж меня не взяли, я танцами занималась, – рассмеялась Катя.

– Но читать мы умеем, мы же не рыцари, – хором закончила троица.

Потом указали на Федю и добили:

– Он в школу не ходил ни минуты и читать не умеет, слуге это ни к чему!

– Но он же не всю жизнь был… эээ… слугой? – чуть не плакала краснодипломница и медалистка.

– Большую часть жизни он просидел на цепи, но мы ни при чём, сторожем работал, за харчи, – я с мрачноватой ухмылкой прикончил Варину веру во всеобщее образование и развитие личности.

– А вы его спасли?

– Ага, от предательства и смерти. Теперь он слуга. Но ему, я вижу, вполне хорошо. О нём Рыцарь всегда позаботится, и мы поможем. Рыцарь добрый, справедливый, щедрый и умный, – весело говорила несусветные для Вари вещи Лана, а потом глупышка совсем разболталась и веско сказала. – Я тоже подданная Князя и… и заодно наложница.

– А я рабыня Князя, – решила заработать порку и Катя.

– Фитотерапия… – процедил я, но Катя и Лана кинулись ко мне обниматься и целоваться, говоря, что я самый лучший.

– Ладно, обойдемся без терапии, – засмеялся я и, отрезая девочкам пути к порке за болтовню, указал на Бэримора. – Разведчик и оруженосец.

– Это вы ролевики значит, толканутые? – сама не веря в эту чушь, обречённо проговорила Варя и поставила точку в версии. – Нет!

Я опрокинулся на спину почти под напором двух усердно толкавшихся и целовавшихся красоток, прижал их к мордашки к своему лицу и прошептал, так что слышали мы трое и ушастый разведчик, конечно:

– Колись, хитрая недоучка. Чего в ней такого особенного?

– Я не уверена, но кажется, она маг! – восторженно прошептала Ланочка и прижала свои сладкие губки к моим губам.

Варя

Когда на берегу девушки, одеваясь, деловито прицепили к бёдрам ножи, я, уже не веря происходящему и своим глазам и ушам, без особой надежды спросила: