Kitabı oku: «Фальшивый джокер», sayfa 4

– Дааа, – проревела бедняжка. – Я же осталась феей воздуха… Оооо! Я смогу и зомби убивать! Может и тебе сгожусь… А дёргать. Иначе всё в другом теле воспринимается, как положено для него. Хотя я как бы не совсем голая. Длинная шерсть. Джинниха сказала, что если она глупую девственницу голой даже в новом теле оставит, то её златы не поймут. Типа нельзя унижать жертв… так мелко… и мелочно… Ну и я спорила, что красивее неё и стала страшной коровой. Мы же не об одежде спорили, и не о… том что надо закутываться в ткань, не о скромности и приличиях… Я и сама была… часто говорили, вызывающе одевалась. Я знаешь какая красивая былааа… – опять расплакалась.

Саллик шёл, думал, разрабатывал план, пил вино, курил и давал курить тёлке. Дал и вина для проверки, и потом час шла заторможенная тёлка, выполнявшая любые разумные приказы. Сама без вопроса сказала, что под такими чарами нельзя самоубиться или сотворить что-то абсолютно противоречащее принципам. Говорили ещё о разном.

Уже к вечеру, подходя к воротам небольшого города с высокими постройками за высокими стенами, и с кучей трепещущих над домами флажков и торчащей зеленью, сказал друзьям:

– Блондинка в голубом несомненно джинниха. Она ждёт меня для… да уж… я не жиголо и не альфонс… И она даже за такое безобразие с моей точки зрения, Нарру обратно в фею не превратит. Так что буду обдуривать. И вы, друзья, подыграйте… Хотя один пойду. Но мало ли как пойдёт.

– Любовь со златами очень почётна, – вздохнула Нарра. – Это им не к лицу водить любовь с белками, с которыми есть любые другие дела… Но я… если вдруг… Умоляю… И я… Я клянусь Великой Клятвой, что буду твоей и, помня о моей ужасной просьбе и твоей жертве, не буду возражать, даже буду требовать, чтобы ты любил и других красоток! При любом исходе!

– Зачем так… странно?.. – улыбнулся Саллик. – Разберёмся с этим… образом. Потом уж сговоримся. Не надо клятв, тем более опрометчивых и… великих.

– Я уже поклялась! – аж набычилась тёлка. – Я не могу наложить могучее заклятье смерти в случае нарушения, да и очень мало кто может, и очень редко. Но я клятву не нарушу!

Саллик только рукой махнул, вспомнив, что стунки глуповаты. Ну и не до чепухи пока. Сначала спасти дурочку надо. А то ведь клятва коровы быть его до гроба, как-то странно звучит. Хорошо хоть слово "только" забыла. Можно будет подыскать бычка симпатичного… И не ржать, что уже чуть до сводничества для крупного рогатого скота не дошёл.

Прошли через пригороды, обнесённые частоколом со рвом – китай-город, и укрепление китаем называется, с улыбкой рассказал друзьям Саллик – прошли по подъёмному мосту к западным городским воротам.

Пижонский город!      Стражники в прям сверкающих белых мундирах наподобие гусарских, со шнуровками, причём и на лампасах, скрестили алебарды и правый сообщил высоким голосом:

– Куда с коровой? Хлевы и сельский рынок ты прошёл. А ну нарезай отсюда!

И всё бы ничего, но вся компания, даже немного успокоившаяся и смирившаяся тёлка, расплылась в улыбках. Правый стражник был очень толстый. Прям как шар на довольно тоненьких ножках. В гусарском мундире! А левый был очень тощий. Неужели так подобрали для приемлемой средней массы поста?

Прекратив корчиться от сдерживаемого смеха Саллик сказал:

– Я сэр Сал бин Ив из Жебуркана. Мне надо встретиться с красивой и формастой девицей в голубом брючном костюме, очевидно не так давно зашедшей в ваш город…

– Брево, – подсказала Нарра, которой командир сказал пару слов вставить, чтобы пропустили.

– Брево. Это мои оруженосцы и чистая и воспитанная домашняя любимица, тёлка Нарра.

– Ну ты и затейник! Дама сказала, что в самом дорогом отеле напротив ратуши ждёт жиголо в синем. И нас позвала зайти в полночь, смеясь, что жиголо слабак. Но ты настоящий затейник! Ты не только дам обслуживаешь, но ещё и с коровой! Ха-ха-ха! Но в город эльфингов с даже самой ЛЮБИМОЙ коровой нельзя. Гони рупь за вход и пошлину как высококлассный жиголо, и проходи. А этим любовникам обратно через мост и в хлев!.. Эй! Мы тоже идальг…

Саллик, уже начав немого втягиваться в тяжкое бремя сэра, начал бить! Сначала просто вырубил не выёживавшегося, хотя радостно ржавшего дрища слева. А затем с удовольствием провёл серию ударов в шарообразное пузо правого. Отлично пошло! Особой пикантности придавали громкие извержения газов при каждом ударе. За воротами ржали и стонали от восторга несколько свидетелей расправы над защитниками города.

Саллик прошёлся по поверженным противникам, оставив на них следы, бросил рядом гривенник, должно по идее хватить за вход четверых. За воротами какой-то эльфинг сообщил, указывая рукой и без того понятное направление:

– Я напишу картину этого взятия ворот! Жаль, звук передать нельзя. Вход и выход для артистов и творческих личностей бесплатный, а ты несомненно к таковым и относишься. Ну и не бойся – хотя по лицу вижу, что не боишься – стражники нанесли оскорбление.

С роскошного балкона на процессию из трёх оригиналов с бутылью и коровой смотрела джинниха. Не в голубом. А в чёрном обтягивающем брючном костюме из тонкой кожи и в сапогах на высоких каблуках. Ну прям как звезда фильмов для взрослых, только плётки не хватает. Саллик мысленно сплюнул и немного поклонился, подумал, что джинниха вполне могла бывать в его родном мире Бангет и оттуда набраться таких забав, хотя и фиг его знает какие забавы для взрослых проказниц есть в Пунгете.

Зашли в зал ресторана на первом этаже, оттолкнув пытавшегося возражать швейцара. Метрдотель тихо завопил:

– Со своим нельзя! И с… животными!

Но потом послушал забежавшего пацана-курьера в форме обслуги ресторации, обречённо пробормотал:

– Прошу в кабинет. Банкет оплачен… Сейчас распоряжусь принести побольше зелени…

В кабинете с роскошно накрытым столом немного протрезвевшие оруженосцы дружно заржали:

– Нафига нам тут своё? Столько роскошного бухла! Эй, официант, нас выносить осторожно!

– Для вас оплачен номер на двоих. И для коровы ночлег на открытой веранде с садиком только что оплачен госпожой, – печально пробормотал метрдотель. – Через час столики там освободятся и вынесем… Приятного отдыха…

– Ыыыы! – махнули руками Ферг и Барбак с уже набитыми ртами.

Саллик вздохнул над демонстративно грубыми друзьями и потопал по застеленной ковром широкой лестнице на второй этаж.

Джинниха встретила гостя полулёжа на диване и поигрывая в руках плёткой. Саллик подошёл к уставленному блюдами столу перед большой ванной с плававшими цветочными лепестками. Сел, взял бутерброд с копчёным мясом, глянул на усыпанную лепестками огромную кровать с наручниками. Вздохнул. Сказал:

– У меня к тебе есть деловое предложение.

– Никаких дел! – всполошилась джинниха.

– Сначала выслушай. Я знаю, зачем ты сюда, к герцогству Гантас, явилась. И я знаю, где тот, кто тебе нужен, единственный оставшийся в живых, – полюбовался на ставшее жёстким лицо девы. – Помолчи. Предлагаю сделку. Я тебе говорю, кто это. И где он. И гарантирую, что ты сможешь его схватить, если пожелаешь. А ты под смертельную клятву обещаешь, что если это так и окажется, то есть я выполнил обещанное, то ты обязуешься никогда не причинять вред мне и моим друзьям. И никогда никому не рассказывать о том, что я тебе сообщу. И ещё, ты превращаешь Нарру обратно в девицу стунку в её родном образе феи воздуха, как бы они иначе не назывались. И ровно такой же, какой она была до того, как ты её превратила.

Через полминуты собравшаяся джинниха проворковала:

– Давай уточним. Смертельная клятва, это ты так назвал Великую Клятву с заклинанием смерти нарушившего? А ты хитёр… Что ж, я смогу наложить такое на себя. Могу и на тебя, но не буду, незачем тратить ману, я же не в… могучем образе, и часто обращаться… не стоит… Ну и если ты нарушишь просто данное мне слово, то смерть будет слишком лёгким выходом для тебя. Второе. Никогда не причинять вред. За исключением самообороны.

– Самообороны в случае смертельной опасности тебе лично. А то ты и съеденную корку хлеба в уничтожение имущества запишешь.

– Принято. Насчёт никогда… Ладно, а то опять торговаться начнёшь… Твоим друзьям… А если ты весь Пунгет в друзья запишешь? И ЕГО или ЕЁ?

– Ладно. Не причинять вред Барбаку, Фергу, Нарре, и в качестве мести мне всем близким мне существам. И я гарантирую, что ОН не является моим другом.

– Про не сообщать никогда. Неприемлемо. Мы, девочки, такие болтливые. Я понимаю, что ты не хочешь… потерять лицо. Сто лет! Твой век куда короче. И даже если сможешь сыпать песком дольше, то смирись. Дело в том, что информация, это такая штука, которую маги и оракулы могут видеть. И я смогу сказать, что мои уста запечатаны на целый век, но не смогу сказать, что навсегда. Такого просто не может быть.

– Принято, – кивнул Саллик. – Сделка!

– Не спеши, красавчик… Я ждала тебя целый день, и я не ошиблась. Не в одном, так в другом…

Джинниха легко встала, быстро подошла, взяла с пояса Саллика свою флягу, налила вина в два бокала. Чокнулась. Оба выпили. Саллик старательно изобразил заторможенность, кляня себя, что его взор не затуманился. Но внимательно смотревшая ему в глаза джинниха сочла это приемлемым. Промурлыкала:

– Пообещай мне любовь. Два раза. И по моим правилам. И ты об этом не рассказываешь никому, хотя пофиг. Я сама расскажу. Пусть это будет частью нашей сделки. Хотя нет. Отдельная сделка, проверочная. Я согласна на отдельную сделку, это моё слово. Итак.

– Обещаю, – медленно проговорил Саллик.

– А теперь скажи, ты не врал сейчас? После входа в эту комнату? Не устроил мне ловушки в договоре?

– Не врал. Не устроил.

Джинниха щёлкнула пальцами перед носом Саллика, сказала:

– Свободен от чар подчинения. Сделка! А своё слово ты уже сказал.

Устало села на стул, усмехнулась:

– Я вся внимание.

– Тебя как зовут-то? – улыбнулся хитрец. – И ты руками не машешь.

– Считай, что я машу другими руками. И поверь, что я очень устала накладывать на себя жуткое заклятье. И тут не обманешь. Иначе нам верить не будут, а меня даже не убьют. Смерть и для меня в этом случае будет слишком лёгким выходом. Мог бы и просто моим словом ограничиться, нарушившему слово злату тоже мало не покажется, хотя возможны варианты… Зачем тебе моё имя?

– Ну как-то не красиво не узнать имя любовницы, да ещё и в жёстком варианте.

– Можешь называть меня… Джина. Просто и со вкусом. И это даже имя.

– Оттуда же, откуда и такой любовный антураж?

– В Пунгете своего такого навалом. Но нравится. Как и язык протеже… Жаллы… Но откуда ты?.. Нет, нет, нет, это невозможно!

– Нет ничего невозможного для ищущих приключения на собственную попу, – усмехнулся Саллик. – Позволь представиться настоящим именем, Иван из Бангета. Да. Это я. А в Пунгете Саллик или сэр Сал бин Ив из Жебуркана. Первые слоги или буквы между прочим, но такую дурь никто не ждёт и такое имя будут проверять последним. А теперь вспоминай…

– Я обязуюсь никогда не причинять тебе вред. И бангетец не твой друг. И схватить его смогу, если захочу. И я сто лет храню твою тайну, – пробормотала Джина. – Сволочь. Скотина. Тварь. Лжец. Гад.

– Спасибо за комплименты, – с улыбкой слегка поклонился Саллик. – И вредом мне будет, даже если ты через сто лет распустишь язычок, и это мне навредит. Сразу предупреждаю, я крайне свободолюбив, и любая попытка запереть меня в самой золотой клетке, однозначно вред мне.

– Козёл!

– Дура.

– Чёрт… Но я же видела, как ты помахал рукой вместе со своей кодлой.

– Вежливость бывает очень полезна. Ты скажи, что со мной не так?

– А сам не понял? – язвительно ответила проклинавшая свою неосмотрительность джинниха. – Ну… да… ты же и не понимаешь, почему вас, козлов, в Пунгет пускать нельзя. Но это не про зелья. Есть к ним устойчивые и у нас, но это такааая публика… Точно не красивый паренёк на дороге… Но выходит, что и про сделку про любовь наврал, хотя она и так недействительна, ибо под зельем.

– С моей стороны. А ты была не под зельем.

– Ну так подтверди сейчас.

– Нет. Хотя любовь будет. Даже в некотором роде по твоим правилам. Я так понимаю, что скромному третьему сыну бедного сквайра может быть когда-то очень полезно вставить, что не только обдурил джинниху, но и отлюбил.

– Эка невидаль. Нет, вам даже просто встретить джинна, уже почётно и рассказов по кабакам до конца краткой и никчёмной жизни. Уцелеть, ещё почётнее. А любовь… Это МОЯ любовь!

– Давай не будем препираться. Итак. Корова. Вести?

– Сама схожу. Делов-то. Обратное превращение, – как-то нехорошо усмехнулась Джина.

Спустились, зашли в кабинет. Джина щёлкнула пальцами и смешная лохматая тёлка превратилась в среднего роста прекрасную девицу с белыми с голубоватым отливом волосами и огромными светло-голубыми глазами. Здорово похожую на Джину, только ниже и не с такими большими формами. В красивом коротком голубом платье. Саллик сразу крепко обнял начавшую от неожиданности вырываться красотку. Послушал как Джинна раздражённо сказала:

– Догадался, скотина. Ну, тискай свою тёлку. Только она всё равно будет превращаться в корову. Ты же не заказал, что обратное превращение навсегда и беспрерывно. Так что я себя хоть немного реабилитировала. Жаль, что теперь эта заносчивая дурочка не будет девкой секунду в день. Но и так не плохо. Можешь уже отпустить, ха… Но я не могу поверить, что ты провернул крайне рисковую аферу ради этой дурочки. Ведь больше ты ничего не получил. А рисковал собой очень сильно, а иначе с нами никак…

– Пошли, буду с тебя любовь получать, – усмехнулся Саллик джиннихе, отпустив фею и снимая портупею со всем оружием.

– Завтра, – буркнула Джина.

Но Саллик молча схватил формастую красотку, перекинул через плечо и взбежал по лестнице, невзирая на дёрганья, удары ослабевшими руками по спине и сердитую ругань. Там сразу приковал к кровати… Через час, успев и перекусить, дёрнул шнурок, а когда через минуту зашла весёлая служанка и вытаращила глаза на прикованную госпожу, важно изрёк:

– Розги для леди!

Вопила леди негромко, даже не заглушая шорох половины слуг за дверью, в котором выделялись пьяные голоса Ферга, Барбака и мелодичные ошарашенные вскрики очевидно Нарры, хотя голос чем-то был похож на голос говорящей тёлки, вернее голос тёлки похож.

Саллик забрал свою флягу с зачарованным вином, разомкнул оковы, пошлёпал пассию по пострадавшему месту. Улыбнулся, внимательно глядя на реакцию Джины сказал, постаравшись ещё раз подтвердить информацию для себя :

– В полночь зайдут стражники. Ты уж полегче с ними. Не вымещай злобу. Считай их моими друзьями. Но я разрешаю наколдовать им бычьи хвосты, чтобы уважительнее к превращённым в коров относились, и такое очень согласуется с принципами джиннов и наверняка всех златов. Да и вообще не лютуй. Умей проигрывать. Но я уже понял, что златам, да и сребрам очевидно, не к лицу лютовать без причины. Ваши внутренние тёрки. Пока, красотка. И заметь, ты хотела любовь по твоим правилам, по твоим и получилось, а что не ты, а тебя, так это просто изюминка. А может ещё и понравится, как остынешь.

– Козёл!

– Сладенькая, – рассмеялся Саллик, с удовольствием отвесил последнего шлепка и выбежал из номера.

Спал Саллик как убитый в оплаченной госпожой комнате для оруженосцев. Заняв одну из кроватей. На второй спала Нарра, которая много натерпелась, настрадалась, и была готова выполнить свою клятву, но пока ещё не с радостью. Хотя Саллик ещё пару раз крепко потискал фею, и пока никто не понимал зачем, но так надо.

Ну а пьяные Ферг и Барбак притащили шлюх по драхме. Ещё и радовались дешевизне. А выпили они достаточно для красоты потасканных типа красоток, шокировавших метрдотеля и официанток. Долго шуршали с ними в оплаченном кабинете, а потом и в оплаченном стойле ресторана на свежем воздухе. Ещё и хихикая над раздавшимися сразу после полуночи из королевского люкса сдавленными воплями через кляпы и свистом и шлепками плётки.

Госпожа съехала вскоре после полуночи. Саллик поздним утром поржал над в его номере похмелявшимися из своего оруженосцами:

– Могли бы и лучших шлюх снять. Да за такие харчи весь бордель к вам на всенощную вахту явился бы.

– Ладно, не догадались, но мы и во фляги джина 60-градусного налили. Нам джин. Тебе джинниха, дело молодое. И мы ещё бутылок спёрли. Жаль закусь не догадались.

Заскрипела кровать, и с неё раздалось жалобное мычание, потом печальный голосок:

– Я догадалась. Корзина и сумка под кроватью. Вам. А мне трава.

Саллик вздохнул, погладил тёлку, обнял, сказал:

– Разбирайся, как там превращаться будешь и когда. А я тебя и такую обнимать буду. Разберёмся. Царевна-лягушка, версия проф. Фея-бурёнка. Пошли, пока нам счёт не выкатили за позднее освобождение номера. А богаче мы не стали. Только у географа денежки водятся, но брать их в руки как-то не хочется. Да и несолидно рыцарю грабить оруженосца. Бедность-с не порок, но пока только предстоит её победить.

В дверь постучали. Зашедшая девица сделала книксен, нервно хихикнула над тёлкой в номере, протянула прозрачный футляр с ювелирным украшением. Саллик надел на шею красивую довольно увесистую золотую цепь с медальоном в виде украшенной драгоценными камнями головы козла, открыл медальон, вынул и вслух прочитал записку:

– Если продашь без правильной причины или носить не будешь, то ноги выдерну. Выдернет дракон, мой старый друг и наставник, который ржал как конь, слушая моё повествование о том, что можно. И я его не просила. Если отбирать будут, скажи от кого подарок. Мы ещё встретимся. Твоя Д.

Вышли на улицу, пошли к восточным воротам. Городок стоял на ушах. Но горожане больше громко обсуждали, что два стражника обзавелись коровьими хвостами. Лекари уже собрали консилиум, готовят ампутацию и изучают материалы по отрастанию вновь, но ухитрившиеся такое добыть герои пока стесняются штаны снять перед докторами.

Глава 4. Рыцарские науки

Шли с трудом. Вернее Саллик налегке шагал бодро, высматривая хорошее место для привала. Рядом бодро шагала и болтала повеселевшая от частичного спасения тёлка. А вот оруженосцы после бурной ночи еле ноги переставляли, хотя быстро, успевая и опохмеляться крохотными глотками из роскошной бутыли каким-то коньяком тридцати лет выдержки. Но командир даже багаж у них не взял на себя – а то втянутся бухать, а не таскать.

Через поллиги поднялись на вершину холма с одиноким деревом. Там стоял и в большой бинокль смотрел куда-то на север крепкий высокий мужик в потёртых чешуйчатых доспехах с кирасой. На поясе красивый прямой меч, за спиной арбалет. На морде следы похмелья. Рядом под тяжестью двуручного меча, щита, копья и большого рюкзака сгибался высокий молодой парень с тесаком на ремне.

При приближении путников рыцарь опустил бинокль, осмотрел давно замеченных встречных, демонстративно улыбнувшись скользнул взглядом по бутыли на лямках, почти не сглотнул при виде корзины с едой в руке гнома, с кривой усмешкой глянул на корову, спокойно явно невысоко оценил фальшион даже в ножнах и уставился в глаза сэра. Саллик остановился рядом, кивнул, сказал:

– Сэр Сал бин Ив из Жебуркана с оруженосцами и домашним питомцем… Имею честь.

Рыцарь кивнул, представился, с улыбкой добавил:

– Я не наёмник. Я ронин. Бродячий рыцарь без сеньора. Иду теперь в Гантаскан, там помощь воина за скромное вознаграждение потребуется несомненно. Но ты, сын Ива, идёшь оттуда. Мне было бы интересно послушать новости и от благородного. И я горю желанием узнать про новый вид домашних питомцев. У меня был боевой пёс. У моего сына есть боевой птер. А вот про… телят я не слышал… Может ты идёшь искать сеньора, который обеспечит тебя оружием и доспехами, а может и конём, но позволь дать маленький совет, молодой ненаследный сын несомненно благородного рыцаря, тебя могут вызвать на поединок за оскорбление рыцарей включением в копьё неподобающего зверя.

– Благодарю за совет, сэр. И прошу, сэр, присоединиться к привалу, который я намереваюсь сделать. С оруженосцем конечно. Расскажу, что знаю. Что там? – кивнул Саллик и посмотрел на север, где в отдалении ехала на восток кавалькада всадников, заодно и тему с тёлкой сменил.

– Нежить, сэр. Кощей. Вроде не лич, – изрядно удивился услышанному вопросу, но потом улыбнулся ронин, протягивая бинокль. – Посмотри, Сал, тринадцатикратный бинокль позволит увидеть то, что нечасто увидишь так хорошо, и уж совсем редко уцелеешь после такого. Признаться, я даже не ожидал что в Гантаскане всё так… сильно. Но отряд нежити едет хотя бы оттуда. И я с удовольствием присоединюсь к завтраку. Благодарю.

Саллик уставился в бинокль на выехавших из-за рощи всадников на чёрных конях и в чёрных с золотом одеждах, доспехах и плащах. Впереди задумавшись ехал высокий очень тощий мужик без доспехов, с длинным мечом за седлом. Значит злат кощей или лич. За ним знаменосец в латах с огромным чёрным знаменем с изображением заметного даже без бинокля золотого черепа и других символов.

Оруженосцы дружно забормотали, что лучше уйти с холма. Но потом не дождавшись ответа рыцарей, Ферг глянул на фею-тёлку, снял из-за спины сумку с едой, мешок со стыренными с банкета бутылками, и лук. Барбак тоже с облегчением снял поклажу и присоединился к накрытию поляны. Оруженосец ронина со стоном закатил глаза. Да и ронин смотрел тревожно, ожидая когда молодой рыцарь первым скажет свалить нахрен с вершины холма.

А в колонне нежити пошли изменения, один всадник в красном с золотом одеянии без доспехов посмотрел в небольшой бинокль на сборище на холме, подскакал к кощею, что-то быстро сказал, послушал ответ, получил что-то в сумочке, и направил коня к холму с пятью дураками с коровой. Кавалькада нежити ускорилась, главарь взмахнул руками, перед ним возник портал, и всадники влетели в него. Оставшийся пришпорил в галоп коня к холму, слишком рано в азарте выхватив шпагу. Оруженосец ронина на выдержал, заорал отчаянно:

– К нам скачет упырь! На хищном коне! Надо ставить дым жизни и бежать!

Саллик увидел, как ронин достал из одного их подсумков шестидюймовый цилиндр, которых и у попаданца в подсумке от ассасина было аж три, но он и оруженосцы не знали, что это. Ронин открутил крышку с торца, вытянул верёвочку и направил в сторону упыря, сказал стальным голосом:

– Я смогу сразить только коня. Надо бежать пока дым сбросит упыря. Потом медленный нежить не догонит. И есть шанс, что конь не сразу к нему вернётся, или атакует и я его убью… Упыри не всегда агрессивны, но этот очевидно решил перед сеньором выпендриться. И покарать не скрывшихся при виде кощея. За сто ярдов я выпущу дым жизни. Бросаем лишнее и бежим. Если уцелеем, то заберём брошенное. Барахло и часть оружия наверняка здесь останется.

– Постой. Не дыми, – сказал Саллик, посмотрел на тёлку, которая кивнула, и сказал. – Нарра, фас!

– Хищный конь мне не по силам, – посмотрела на офонаревшего ронина фея-тёлка. – Да и если упыря поможете мечом ткнуть, не помешает.

Затем фея встала на дыбы, прыгнула вперёд, приземлившись на четыре копыта, наклонила голову, выставив короткие смешные в такой ситуации рога, яростно замычала! И бывший теперь в паре сотен ярдов не ожидавший такого фортеля упырь как врезавшись в стену слетел с коня. Хищный конь, скаля клыкастую пасть, ринулся в атаку на остановившуюся тёлку, но мимо феи огромными прыжками пронёсся ронин, отводя за спину огромный двуручный меч. Саллик тоже ринулся вперёд, выхватив фальшион.

Прыжок в сторону, один страшный удар с мощным ыханьем, и башка коня полетела на землю. А ронин остановился и с улыбкой кивнул Саллику на уже поднявшегося, подобравшего шпагу и с перекошенной яростью рожей – причём вполне сносной – ковылявшего вперёд упыря. А из него выходил шнур надо полагать нЕжизни и тянулся к тёлке. Нарра взбрыкнула и боднула, упырь рухнул на землю, встал, продолжил безнадёжную атаку. Саллик подбежал к уже замедленному и ослабевшему упырю и смачным ударом снёс башку. Сзади заржал подходя ронин:

– Ну у тебя и телёнок! Тёлочка! Стунка! И мне уже очень хочется в Гантаскан. Раз оттуда такие ребята идут!.. Но почему кощей ускакал в портал?

– Потому что ему не к лицу быть даже рядом с нападением на недостойных. Разрешил упырю напасть и смылся, – пояснил попаданец, ещё и удивившись, что уже может что-то и аборигенам пояснить.

Раздели труп. Саллик поднял за плечи и повертел тончайшую серебристую кольчугу из крохотных пластинок, наподобие водолазки. Со вставкой в виде довольно большого синего сердца напротив сердца надевшего, из таких же пластин. Ронин аккуратно поковырял шов трофейных кожаных не особо похожих на боевые перчаток коричневого цвета, сплюнул:

– Жаль что с нежити. Тебе отлично подойдёт. Защита похуже, чем у моих доспехов, тонковата, но и такой слой мифрила очень дорог, и у тебя никаких нет. Ворот отвернуть, и шея защищена. А вот сердце из адамантина даже такой толщины защитит как пара дюймов валедской стали. Да и потом под доспехи надевать можно. Супер будет. Но надо или годы ждать, или искать, кто очистит, и готовить хорошую оплату. Перчатки тоже хорошие, два слоя тончайшей упрочнённой кожи с тончайшей адамантиновой прокладкой! А пацанчег-то был не прост. У кощеев детей не может быть, но этот типа пасынка мог быть. И понятно, почему выпендрился. Наверняка и маг был отличный, но после атаки феи его песенка была спета… Шпага третьей категории, ерунда. Кинжал чаранской работы и четвёртая категория зачарованности, неплохо. Поздравляю, СЭР Сал. Возьми его медальон, повесь на ремень, будешь показывать, кого завалил со своим копьём.

Саллик снял с шеи убитого тонкую цепочку из мифрила с тонким овальным медальоном с именем, вензелем и гербом убитого. Медальон повесил на ремень, а цепочку подал сдержанно поблагодарившему ронину, который снял с серебряной цепочки свой медальон, нанизал на мифриловую, надел себе на шею. Поделил с просиявшим ронином полсотни империалов, забрал себе красивый кошель.

Из полученной упырём от кощея сумки достали две мерцающих спирали немного меньше фута диаметром. Саллик предположил что это порталы, но точно конечно непонятно. И сразу отогнал радость от возможности вернуться в свой родной мир – чересчур жирно будет.

Подошли оруженосцы. Барбак уже немного навеселе с лёгким сарказмом непрофессионального слуги провозгласил:

– Кушать подано.

– Идите жрать, пожалуйста! – весело дополнил фразу Саллик, а потом пояснил, что это шутка такая и рассказал в чём прикол и когда употреблять.

Повесил себе на портупею тяжёлую шпагу и второй кинжал, а фальшион отдал не особо обрадовавшемуся тяжести Фергу. Дорогую трофейную одежду отдал ронину, который сказал, что возьмёт сбрую с коня и купит себе и оруженосцу коней. А ещё Саллика очень обрадовал трофейный бинокль. Маленький, но магический. Увеличивает аж до 24 раз и даёт очень широкий угол обзора, высокое качество картинки и компенсирует дрожание!

Устроили пир. А потом Саллик надел помытые оруженосцами в роднике под холмом кольчугу и перчатки. И ничего не почувствовал даже от кольчуги на голое тело под рубашку – а она для такого ношения и создана и вполне комфортна – приведя в ступор компанию. Ронин только пробормотал нетрезво:

– Ещё шлем тебе и уже неплохо будет. Поножи, а лучше подштанники из мифрила, раз уж так собираешь доспехи.

Чем-то недовольный и пьяный географ наконец снизошёл до спиралей, довольно презрительно сказав:

– Ну да, порталы одноразовые. Прыжок на дальность видимости. Бестолковая вещь. Если с горы нацелить, то на земле не выйдешь. А с высоты шлёпнуться удовольствия мало. Проще полчаса пройти.

– А если убегать? – обрадовался и такому Саллик.

– А если ущелье на пути или в крепость тайно проникнуть? – подключился ронин.

– А если убегать, то погоня тоже в портал забежит. А если ущелье, то надо ходить там, где мосты есть. А если там, где мостов нет, то ковёр-самолёт, а лучше летучий корабль, на них много пропастей перелетишь и не заметишь. И горы. И в крепость залететь можно, если башка не дорога. Но нефиг туда лазить. Знаю я такие штуки, туда прыгнул, и там и остался.

– У нас их два, – заметил Саллик, пытаясь понять, чем недоволен гном.

– Это же кривульки. Один точняк не сработает. И по закону подлости не сработает именно второй.

– Упырь взял.

– Упырь маг неслабый был. Сам прыгнуть не мог, но остальное мог. Наверняка хотел взлететь как-то, прыгнуть на тысячи вёрст, и плавно опуститься. В замок кощея своего. Да и там ловушки вокруг могут быть, и на скале неприступной.

– У кого-то приступ хандры.

– У кого-то приступ тупости. Эти порталы через пару-тройку дней перестанут работать.

– Ну ты же не сказал, – даже не возмутился Саллик, решив отстать от разошедшегося дурня.

– А что, есть кто-то, кто это не знает?

– Я тоже не знал, – многообещающе усмехнулся ронин. – Но я знаю, что если взять плётку, то можно вылечить раздражённого оруженосца… Ладно, я уже понял, что вы полны загадок. Просто заткнись, гном… Расы камня бывают невыносимы. Вот помню, встретил я тролля. Ну и дерьма из него вытряхнул… А ещё гоблинку как-то чуть не убил за брюзжание. Думал сдохну, пока лечила от заразы какой-то. И самое главное, шприц в задницу воткнёт, и зудит, зудит, пока ей накостылять невозможно… Как жена дурная, но я только спал с ней, а жениться не собирался. Но я её после лечения, как расплатился, выпорол как сидорову козу! Оракулша хренова, не могла догадаться, до чего склочный характер доводит.

– А причём здесь оракулша? – спросил очень довольный жизнью и отличной едой и выпивкой Ферг.

– Ну, лекари же на оракулов работают. И я так, для красного словца… Ладно, объясню. Эта гоблинка ещё и учёная была, доктор наук между прочим. Рассказала… И мне поделиться не жалко, и не ворча, что кто-то что-то не знает, ха… Оракулы часто поиском занимаются. И можно через много лет направление на клад узнать, или вещь какую найти, хотя бы город или даже замок где искать. Или сбежавшего кого. Но очень не скоро, а когда уже историей станет, и всё где-то там и вокруг света перемешается в океане маны. Обычно годы проходят. А если кого ищут, то надо быстро конечно. Вот и примотали поиск к чарам как-то. Но надо было к постоянно и повсюду используемым привязать. Ну а каких магов всюду полно? Лекарей! И все немного колдуют. Ну вот если разыскиваемый зашёл к лекарю, или просто мимо прошёл и как-то запомнился, то это почти сразу… куда-то попадает. Ну и оракулы видят. Прошёл субчик в ту сторону. Ушёл подлеченный туда. Или даже живёт здесь. Лекарям взамен от оракулов помощь диагнозы ставить, но их не спрашивают. Просто их магия такая. Хотя они могут и чувствовать, если невольно помогли в поиске.

Саллик задумался, а видел ли его какой-нибудь лекарь в последнем городе? Бесценная между прочим информация! Бойся лекарей, убегающий! И если эскулап может и не заметить мимо прошедшего, то не заметить исцеляемого просто невозможно. А в работе рыцаря ранения весьма вероятны, да что там, неизбежны!