Kitabı oku: «Американский наворот»
Глава 1.
Шаттл.
Октябрь 2120 года.
– Если вам казалось, что на седьмой год Войны вы видели все, то сегодняшний день показал что это не так. – на экране был Джордж Тайлер, ведущий ежедневного шестичасового выпуска, появившийся в студии в экстренном порядке.
– По небу у нас теперь носится огромная ртутная лампа, которая бросается бомбами. Внутри сидит русский террорист-фанатик. Насколько мне понятно, сбить чертову штуку не так уж и легко – она два раза прошла над территориями "чинков", причем во второй раз довольно низко. Надо думать, они по-настоящему старались ее сбить. Тем не менее, она вынырнула из-за горизонта над Лондоном во второй раз. Наша оборонная система последнего поколения AEX AMANDA так же не справилась.
– Все же сообщения об угрозе повторного удара носят характер слухов, – попыталась ослабить нагнетание эмоций соведущая. – То, что было первым ударом, мы и так наблюдаем сплошь и рядом, по крайней мере, до недавнего времени, пока не появились лазерные селекторы.
– Это все довольно слабые утешения, и они лично на меня не производят никакого благотворного впечатления. Как вам нравится то, что новый шаттл был угнан, словно какой-то простой самолет?! Это уму не постижимо! – продолжал изображать баттхерт Тайлер. – А теперь я покажу вам еще кое что.
На экране появились выставленные рядом фотографии "Комбата" и "Дока".
– Вглядитесь в эти интеллигентные лица, – Тайлер изобразил кавычки. – на территории нашего важного союзника со сто четырнадцатого года существует самоорганизовавшееся гетто. Эта клоака живет по своим правилам уже шесть лет и никому нет дела. Ах да, сенатор Харлингтон прошлой осенью посетил регион в рамках своего знаменитого тура. В тылах у нас с тех пор все пошло по-новому. Жаль, что я этого не замечаю. Для тех, кто присоединился к нам не с самого начала сообщу, что террорист, как утверждается, тоже оттуда, как и все это суперфедералистское отребье, – Тайлер махнул рукой в сторону того места, где была наложена картинка с "Комбатом" и "Доком".
– Я искренне желаю спикеру парламента Российской Федеративной Республики господину Лебедеву как можно скорее и эффективнее провести ту санитарную операцию, которую он наметил. Мистер Лебедев, я с вами!
Казалось, вот-вот он перейдет на крик. Это было нормально – Тайлер фонтанировал эмоциями каждый раз, и это было неотъемлемой составляющей его выпусков. Сейчас уровень эмоциональной активности был чуть выше среднего – в таких случаях были слышны нечленораздельные обрывки слов – так соведущая пыталась что-то вставить, дабы чуть охладить своего шефа.
– Кстати насчет ртути, – наконец прорвалась соведущая. – Сообщают, что это не ртуть, а натрий. Еще замеры атмосферы показали отсутствие превышения содержания изотопов.
– Ну то, что это не ртуть, а натрий, все меняет. Можем расходиться по своим делам, – с деланной издевкой ответил Тайлер.
Следующим роликом была видеозапись, сделанная кем-то, находившимся в западной части России. Шаттл с работающим ионным экраном действительно напоминал комету, но больше он все же походил на взлетающую космическую ракету – тот же пузырь из светящегося газа и тонкий хвост позади.
Сокращения
MDS Missile defense system, Противоракетная оборона
SAM Surface-to-Air Missile. Дословно "Ракета Земля-воздух", То же что и ПВО
ECM Electronic Cuonter-Measures, РЭБ
ETA Elapsed Time to Arrive, время, необходимое для прибытия в такую-то путевую точку при такой-то скорости.
AI Искусственный интеллект
Глава 2.
Ночь, аптечка и луна.
22.10.2120 Местное время 23.30.
Укрепрайон "Корнилово-AMALGAMA FFX75" КАНАР.
Если на прошлой неделе слякоть под ногами замерзала с наступлением темноты, то сейчас пошли теплые ночи и грязь постоянно налипала на ноги, заметно утяжеляя обувь. Еще доконала простуда, никак не принимавшая какого-то более серьезного характера, что открыло бы перед Драговичем возможность пару-тройку дней проваляться в лазарете или просто в тепле.
То тут, то там освещение выхватывало из тьмы клочки перерытого поля и мельтешащих людей. Рычала техника, согнанная, как и люди, со всего региона. Что касается людей, то наконец-то, командование стало массово подтягивать и приезжих, которых мотивировали пока лишь методом убеждения, рассказывая, насколько им самим важно отстоять республику, давшую им убежище.
– Горючее закончится и у нас все остановится, – проговорил неряшливого вида мужичек, являвшийся, насколько знал Драгович, профессиональным строителем.
– Вручную продолжите, – холодно ответил Драгович.
– Не дело это, – с осторожностью в голосе ответил строитель.
– Я знаю, – равнодушно ответил Драгович. – интересно, что по этому поводу сказал бы ОМСДОН? – добавил он.
– Так точно, продолжим вручную, – ответил мужик. – Я просто хочу обратить внимание на тему горючки…
– Этим есть кому заняться, и это не я, – уже чуть более дружелюбно ответил Драгович.
Справа от грунтовки, по которой вдоль грязевых гребней пробирались Драгович и строитель, возились в свете слепящих светильников люди. Рабочие эти разбирали сваленные в кучу деревянные шпалы и волокли их куда-то в темноту.
Внезапно ритмичное гудение кишащего рабочими поля разорвалось какими-то несвязными возгласами и затем чьими-то матерными криками. Все было скрыто от взгляда, так как происходило где-то за отвалом земли, располагавшимся по левую сторону от дороги. Крики и мат все не сходили на нет, как вдруг раздался выстрел и все стихло.
– Еб твою мать, – произнес мужик.
– Разберутся. Это в воздух кто-то выстрелил скорее всего, – ответил Драгович.
– Да это понятно.
– У вас-то нормально все?
– Да конечно, – развел руками мужик. – Ничего подобного у нас… Интересно, что там все-таки стряслось?
Ответа на свой вопрос мужик не получил, впрочем, как и Драгович – когда длиннющий отвал наконец-то закончился, то на освещенной площадке, разбитой за ним, уже ничего интересного не происходило – только зря с дороги в траву полезли чтобы глянуть.
Бегло осмотрев обустраивавшиеся на северном участке пехотные укрепления, Драгович оставил строителя и его подразделение в покое и направился в городок. Над головой в очередной раз загудел какой-то самолет, скорее всего ПВО сил блока. Силам этим по большому счету не было особого дела до происходившего здесь, на территории "трипл-эс-эф", в течение последних месяцев нарастания напряженности.
– Удивительное все-таки дело, – в очередной раз начал размышлять Драгович. – Большая война идет параллельно с кучей самостоятельных конфликтов, и все как ни в чем ни бывало. Было ли такое в мировой истории, или человечество сходит с ума, и это его конец? А что тогда будет? Через тысячу лет здесь снова поскачут на лошадях новые завоеватели и история начнется заново? Новое развитие? Нет, так уже не получится – нефть мы потратили, а реакторов у людей-дикарей будущего не будет…
Хорошо было бы не размышлять, а поговорить на эту тему с приятелями да с бутылочкой-другой на столе… Впрочем, Драгович от простуды и недомогания и так был словно пьяный без всякого "булькающего".
Пару часов назад он услыхал новость о том, что здание парламента полностью блокировано внутренними войсками, а высотка, в которой располагались несколько министерств теперь не подлежит восстановлению – в здании был проведен штурм. Был ли это фейк, сказать было сложно. Фотографии дымящегося остова небоскреба уже были в доступе, но это были лишь фотографии, даже не видео. В последние дни поток дезинформации, исходивший из столицы приобрел какие-то невероятные масштабы и фантасмагорический характер. Мировые массмедиа также подхватывали это дерьмо, хотя было очевидно, что если бы медиасети захотели произвести добросовестную верификацию и фильтрацию сообщений, то с этой задачей они справились бы.
Вот что было достоверно известно, так это то, как себя успели проявить расквартированные в соседней Новосибирской области ОМСДОНовцы и прочая нечисть. Если поведение отправлявшихся на большой фронт мобилизантов еще имело какое-то объяснение, понимание причин, и даже допущение своего собственного такого же поведения на их месте, то эти, которым не угрожали ужасы большого фронта, выглядели самыми обыкновенными бандитами и вызывали омерзение. Примечательно, что этим они вполне себе подыгрывали мотивации готовящихся к обороне.
Восточнее SSSF Еще один такой же по численности да и морали контингент ОМСДОН был стащен в Красноярский Край. Тем предстояло атаковать правобережных. Отличительной деталью складывавшейся ситуации было то, что противостояние обоих берегов, СФС и КАНАР, на время поутихло. Конечно, маловероятно было, что правобережные и левобережные окажутся в одном окопе, но обычных провокаций с правого берега сейчас точно не должно было быть, как не было с конца лета.
В городке, представлявшем собой два ряда вагончиков-бытовок и несколько палаточных кварталов было оживленно. Здесь всегда было оживленно, и днем и ночью. Кого-то увозили, кого-то привозили. На плацах то и дело очередной офицерюга тарахтел все эти речи, которые должны были по возможности мотивировать не всегда горевших желанием работать вновь прибывших. Или хотя бы припугнуть наказаниями за уклонение и саботаж. Все как обычно.
Многие из гражданских, привлеченных к работам, зачастую не видели в намерениях центральной власти особой угрозы.
"Да, ОМСДОН мерзавцы, но они как придут, так и уйдут, – рассуждали такие. – А если не усердствовать, то уйдут намного быстрее… И противостоянию КАНАР и правого берега придет конец. Даром что ли Харлингтон приезжал?"
– За это мы сражались в пятнадцатом году? – то и дело хрипели и рычали опровергавшие такие тезисы политруки. – Знайте, сегодня мы выстоим, завтра мы уже побеждаем, а после ведущая сила в нашей Россия это мы и никто другой! – такую речь, всегда повторяемую точь-в-точь, Драгович за последнюю неделю слышал уже не один раз.
Когда до первых бытовок городка оставалось метров пятьдесят, Драгович начал разбирать звуки, доносившиеся с одного из утоптанных грунтовых плацев, на котором были выстроены несколько десятков рабочих в одинаковых спецовках.
– Запомните это сейчас, а потом разговор будет другой, – донеслось рычание с плаца. – Теперь вы приравниваетесь к военнослужащим. Вы не на субботничек с водочкой сюда приехали. Взрослые мужики, блин… Кровь в жопе заиграла? Все трое получат по звезде, это в чисто ознакомительных целях. Если что-то подобное повторится…
Голос утонул в грохоте двигателя ползшего неподалеку самосвала. Драгович решил дальше не вслушиваться и прибавил шаг, направляясь к своему вагончику.
В освещенном и в сравнении со слякотной улицей довольно уютном помещении сидел Белобрысый и, поглядывая в оконце, докуривал очередную сигарету.
Помимо Белобрысого в комнатушке находился Мелкий, как его постоянно называли. Появившийся на фортификациях пару дней назад, молодой да ранний ополченец успел отметиться непомерными понтами и постоянными россказнями о своих тактических способностях.
Причем это был тот случай, когда человек сам верит в то, что плетет. Впрочем, так как он этим здорово развлекал, ему это было простительно. Было Мелкому чуть за двадцать, и по своему виду он смахивал скорее на студентишку, чем на человека, которому подходит оружие в руках.
– Видал саботажников? – обратился к Драговичу Мелкий. – Разборку здесь устроили. Я вижу, хлещутся, уже вот-вот лопатами друг друга бить будут. Пацаны смотрят, наверно рассчитывали что те сами успокоятся. А остальные гражданские вообще стоят, как в штаны насрали. Как обычно – "наша хата с краю". Я подхожу, в воздух шмаляю, и все сразу резко успокаиваются.
– Герой, ёба, – вроде как недовольно, но и не без усмешки в голосе процедил Детина, сидевший за столом напротив Белобрысого, – Больше не делай так, все понял?
– Как скажете, но я считаю, что только так и нужно, – невозмутимо продолжил Мелкий, – Вторжение может с часу на час двинуть, а они тут…
– Чего каркаешь! – ожил Белобрысый и постучал по столу.
– Я не каркаю. Просто в боевой обстановке надо прорабатывать любые варианты, – с глубокомысленной интонацией изрек Мелкий и достал телефон.
– Я этот выстрел слышал. А чего они там дрались-то? – спросил Драгович.
– Да двое работали, копали, и вдруг повстречали одного, который когда-то у них большой шишкой был, ну и давай его истреблять, – ответил Белобрысый. – Ничего особенного в общем. Сейчас все трое по ребрам получат и дальше работать пойдут.
– И кого истребляли, тот тоже получит?
– Конечно. Видать, он там, в те времена мудаком был, – ухмыльнулся Белобрысый. – Что теперь, разбираться в этом? Всем раздать да и все.
– Рейтинг Оппенгеймера за неделю упал на три процента, – снова проявил себя Мелкий, что-то смотревший в телефоне. – Это значит, до выборов еще минус шесть процентов, даже чуть больше.
– Да ты задрал! – ответил Белобрысый. – Он все вычисляет, кто победит, – Белобрысый глянул на Драговича и кивнул в сторону Мелкого.
– Пошли уже, – произнес Детина.
– Куда вы собрались? – спросил Драгович.
– Ты тоже с нами пойдешь, – с хитрецой в голосе ответил Белобрысый.
– Чего это?
– А вот, – ответил Мелкий, и полез куда-то в кучу неряшливо сваленных вещей, лежавшую рядом с ним.
– Тыы-дыщ! – мелкий изобразил звук не то выстрела, не то разрыва, и со стуком поставил на ящик бутыль в три четверти литра водки.
– Твою мать, убери, а то будет всем нам "тыы-дыщ", – заворчал Белобрысый.
– Да кто сейчас увидит, разве что зайдет кто резко.
– Вот ты сам на свой вопрос и ответил, – сказал Здоровяк.
– Если уж так, то скажем что нашли, – невозмутимо ответил нашедшийся Мелкий. – Только что привезенные рабочие спрятали в кустах, а мы шли и нашли.
– Дай ему аптечку лучше, – обратился к Мелкому Белобрысый.
Мелкий тут же достал из того же тряпья известную оранжевую коробочку и протянул ее Драговичу.
– Мне этого дерьма не надо, – решительно возразил Драгович.
– Да нормально. Ты-то болеешь, тебе можно. Даже нужно. А то воспаление легких будет – это вообще жопа. – сказал Белобрысый.
Драгович повертел в руках протянутую ему пластиковую аптечку, когда-то так желанную для вымерших наркоманов, так сказать, наркоманов предыдущего поколения.
– В стеклянной пробирке таблетки – от них будешь как трактор тянуть. Еще есть снотворное, – это наоборот, – начал Белобрысый. – Мне знакомый врач, ну он почти врач, рассказал, что нужно вначале энергетическую выпить, а потом часа через три снотворное. Проспишь сутки и будешь здоров.
– Нахрена оно надо! – ответил Драгович, держа перед собой аптечку. – Я лучше вон… – он кивнул в сторону тряпья, куда Мелкий спрятал бутылку. – Горло прогрею и все дела.
– Если все же будет хуже, то пей таблетки, – ответил Белобрысый. – С воспалением здесь, в поле не шутят.
– Только снотворное надо чуть попозже, не сразу с ней, – Здоровяк также кивнул в сторону "ее", то есть припрятанной бутылки. – Подождешь, чтобы алкоголь в организме усвоился, и тогда уже…
– Так и утро наступит, пока все это выжидать. Вы-то днем выспались, а я все это время на ногах был, – высказал очередной довод против затеи Драгович.
– Ну завтра тогда таблетки съешь, – ответил Белобрысый. – Это без разницы, что утром, что вечером. Также заснешь, как в конце дня. У тебя уже глаза красные, Температура наверно, так что лечись.
Послышалось отдаленное стрекотание вертолетных лопастей, которое стало быстро нарастать.
– Что-то новое, – Произнес Драгович, тем временем раздумывая, выглядывать ли на улицу или нет.
– Да, вертолетов тут не было, – ответил Мелкий, уже соскочивший с ящиков и направлявшийся к двери.
Вообще удивительное дело – вертолет это такая штука, которая отчего-то заставляет всех, ну не считая баб, бросать все и пялится на угрожающе ревущую хренотень. Особенно, если по каким-то делам эта хрень зависает на месте.
Драгович хорошо запомнил, как несколько месяцев назад с десяток человек побросали свои дела и четверть часа смотрели на тяжелый вертолет сил Блока, участвовавший в какой-то местной импровизированной тренировке десанта. И такое внимание в войну-то, когда везде и постоянно что-то летает, а то и взрывается.
Хотя сейчас для любопытства была и другая причина, точнее не для любопытства а для опаски: вполне себе могло оказаться, что это был передовой ударный кулак внутренних войск, а тогда… Но если еще подумать, то сразу сделаешь вывод, что вертолеты вторжения давно бы уже засекли – система предупреждения ПВО КАНАР все эти годы активно функционировала, и "поддерживала форму" так что сейчас была не та история со всеми этими внезапными нападениями и началами войн.
– Это Ка-56, это наш, – объявил Мелкий.
– По звуку похоже, – согласился Здоровяк. – На бесполетную зону, значит, теперь насрать.
– Если АВАКС далеко, то вертолет здесь запросто проскочит под уровнем наземных радаров, – возразил Белобрысый.
– Ну вообще да, – согласился Здоровяк. – Ладно, чего ждать, пошли уже, – продолжил он.
Все, включая и Драговича, ожили. Мелкий взял рюкзак, в котором лежала бутыль, может и не одна, и компания двинулась к выходу.
На улице подул слабый, но довольно мерзкий холодный ветерок. Драгович высморкался в кусок разодранной простыни, который он теперь таскал в кармане штанов – это был тот дрянной случай, когда не только горло болело, но и в носу было чувство, как будто неудачно нырнул и набрал воды.
– Против вторжения это нормальная сила, начал Мелкий, – Я про Ка-56.
– У нас их всего три штуки, – возразил Белобрысый.
– Все равно это мощно. Вот предположим, пусть каждый за вылет уничтожит пять бронемашин. Хоть бронемашин, хоть грузовиков…
– Математик, блин, – проворчал Белобрысый. – А у Лебедева ничего из авиации наверно нет. Куда ему! Ну расскажи лучше, кто победит? Харлингтон или Оппенгеймер?
– Сейчас еще достоверно трудно сказать, – ответил Мелкий. – Я склоняюсь к мнению, что Харлингтон.
–Через две недели точно вам скажу, Да? – Съязвил Здоровяк
До выборов в США оставалось около двух недель. С того визита, что был год назад, весь Суперфедерант по оба враждующих берега принялся следить и болеть за Харлингтона, которому здесь уже приписали, будто бы став 68-м президентом США, он в первую очередь займется Суперфедерантом, как еще называли проблемный регион. Регион России. России, объявившей в четырнадцатом году политику демарша Блоку. Блоку Западных Наций, воевавшему с Азиатским Блоком в "Большой Войне", как ее называли. Или просто в Войне. Писали о ней всегда с большой буквы и было понятно где просто война как явление а где эта Война.
Войне предшествовала Предвойна, из-за долбанной Индонезии. Это было в сто седьмом, когда Драгович был еще школьником.
На фоне таких масштабов то, что сейчас происходило в "трипл-эс-эф", то есть "тройном-эс-эф" было где-то на третьей же полосе новостей для самого Харлингтона, срубившего себе очков на урегулировании ситуации вокруг Суперфедеранта.
Для общемирового обывателя все эти выяснения отношений SSSF с центральной властью, с Новым Кронштадтом, российской столицей военного времени, вообще терялись, как отдельный листок в листопаде. Даже для россиян куда более болезненным вопросом было противостояние правительства и парламента.
Из-за него-то, из-за этого общероссийского политического кризиса, Лебедев, развязав себе руки в ходе столичной конфронтации, решился разобраться заодно и с неуступчивым регионом. И конечно же, получить какие-то свои политические выгоды. Когда же они нажрутся-то своих выгод?
Если Харлингтон победит, то Кронштадт отвалит в тот же день, – продолжил свою болтовню Мелкий. – А он победит…
Внезапно краем глаза Драгович заметил какое-то зарево к востоку. Свечение неторопливо разгоралось.
– Это еще что такое?! – воскликнул Мелкий.
– Похоже на шаттл, – проговорил Драгович.
– Нет, для шаттла такое слишком ярко, – ответил Мелкий. – Я за ними наблюдал. Вообще это и не прилет.
– Правда, – задумчиво произнес Здоровяк. – Для шаттла слишком мощно.
Тем временем над горизонтом стал подниматься белый чуть мерцающий огонек.
– Да, я тоже так подумал. Я подумал что слишком мощно, – продолжил тараторить Мелкий, как и все остальные, разглядевший огонек и убедившийся, что это ни какая не боеголовка, а что-то взлетает. – Вначале первая мысль была, что это прилетело что-то, но потом я понял, что это взлет шаттла. Я понял это еще до того, как он показался. Свечение ровное и плавно нарастающее.
– А ведь от шаттлов не такое свечение, – произнес Белобрысый. – Оно обычно желтоватое, а здесь цвет как от электросварки, только излучает равномерно.
Теперь уже светилось далекое слоистое облако, над которым рвался вверх космический аппарат.
Все четверо сбавили шаг, остановились и уставились на восток. Огонек пропал в далеких облачных полосках, растянувшихся над горизонтом.
– Сколько до ракетодрома? – произнес Мелкий. – Километров сто?
– Чуть больше даже, километров сто двадцать, – ответил Детина. Я думал, ты это лучше знаешь. Ты же крутой.
Чуть выше сиявшего облака и более ближней завесы явно виднелся просвет с мерцавшими звездами. Было очевидно, что стартующий аппарат вскоре попадет в зону видимости. Все четверо теперь этого и ожидали.
– Какой-то мощный, – пробормотал Белобрысый.
– Вроде говорили, что на той неделе что-то подобное было, скорее всего, он и приземлялся, – ответил Детина.
Наконец, над облаком показался довольно яркий огонек, светивший все тем же белым светом, больше напоминавшим застывший электрический разряд, чем ракетный двигатель.
Потом стал виден конус бившего в сторону земли света – на больших высотах, уже не доступных обычной авиации, ракетный двигатель превращается в подобие фонаря, свет от которого без труда пробивается сквозь раскаленные но прозрачные разреженные выхлопные газы. Это давно уже усвоил каждый.
И то, что эти газы формируют что-то похожее на стоящий торчком дирижабль или вытянутый пузырь, который потом часами опадает в нижние слои атмосферы, тоже все знали.
Здесь что-то подобное также имело место, но очертания светового конуса от "фонаря" были куда четче, а сам свет ярче.
– Ядерный двигатель, – произнес Мелкий
– Что-то про стартовые ядерные двигатели я не слышал, – ответил Белобрысый. – Хотя кто его знает. Не хватало нам разного говна, так решили еще подзасрать.
– То что он не обычный, это точно, – проговорил Здоровяк.
– Да вы что, не слышали? У нас были звездолеты, проекты звездолетов с ядерным плазменным двигателем.
– Пламенный плазменный ядреный, – задумчиво проговорил Белобрысый. – Если этот аппарат какой-то особенный, может даже супероружие сезона, а сейчас он улетел… Лучше бы он стоял на ракетодроме – Лебедеву не позволят вторгнуться, если это будет угрожать какому-то супершаттлу. Да и обычным шаттлам тоже. Давай, лети обратно, – проговорил Белобрысый, глядя в сторону взлетавшего корабля.
Тем временем огонек двигал вверх, причем все энергичнее. Обычно космические аппараты не летят куда-то вертикально вверх, а выруливают как-то параллельно земной поверхности. Это сейчас и происходило. Судя по всему, аппарат вознамерился пройти почти над наблюдателями. Высота при этом была бы уже космическая. Аппарат, двигавшийся, что было нетипично, к западу, против вращения Земли, готовился покрасоваться в самом зените.
Однако дальнейшему наблюдению помешали низкие облака, скрывавшие большую часть неба. Зарево давно уже сошло на нет, а огонек затерялся в темной пелене.
– Ладно, пошли, – произнес Белобрысый, – Шоу окончилось.
Все молча согласились и зашагали дальше. Вдруг Драгович почувствовал, как завибрировал телефон. Еще один аппарат, кажется, у Белобрысого, издал прерывистый сигнал.
– Воздушная тревога, общерегиональная – произнес Мелкий, доставая свой телефон.
– Давно не было, – ответил Детина с сарказмом, подразумевая как раз, что такая была недавно.
Все зашагали дальше. Вряд ли азиатский блок стал бы хоть как-то проявлять интерес к той возне, что происходила на поле, да вообще к таким домашним делам западных наций, как события в регионе "трипл-эс-эф".
На поле вообще ничего не изменилось – никакой системы оповещения в виде сирен не было – с задачей прекрасно справлялись телефоны, да и у офицеров была армейская связь. Отсутствие каких-либо изменений в характере размеренной работы тоже имело свое объяснение – местность вдали от значимых городов, да еще и с укреплениями, пусть и строящимися – это куда безопаснее чем где-либо. Конечно все это относилось к вопросу атаки со стороны Азиатского Блока. ОМСДОНы Лебедева – это другая история, но их движения тоже отслеживались, так что вытворять здесь черт знает что им никто не позволил бы. Там ракетодром, тут терминал, а еще радары, в том числе и "Аманда" все блоковское. Особо вторгающимся было не разгуляться.
Телефоны вновь разразились какими-то предупреждениями.
– Теперь нелокализованная ядерная тревога, – без особых эмоций объявил Детина. Становилось все очевиднее что Лебедев и его банды были ни при чем.
– Из-за шаттла, – предположил Белобрысый.
– Похоже, – согласился Мелкий.
– Только как-то быстро "чинки" отреагировали на наш шаттл, – засомневался Драгович. – С орбиты что ли хотят бить? И куда? В неостывшую взлетную площадку?
Где-то в западном направлении на горизонте начало полыхать. Привычное мерцающее зарево говорило о старте противоракеты, потом еще одной. Старты осуществлялись с замечательных объектов Блока, которые, как и прилегавшие к ним квадратные километры охраняемой блоковскими же подразделениями территории, должны были служить препятствиями для маневров сил вторжения, то есть для Лебедевских ОМСДОНов.
Шум работы на поле стал стихать – все были научены жизненным опытом и знали, что за такими пусками могут последовать всевозможные ядерные спецэффекты, от вспышек на орбитальных высотах до взрывов в атмосфере. Огромные суперрадары AEX AMANDA с приданными им лазерами были способны так четко определять траектории и отсеивать ложные цели, что селективных взрывов в большинстве случаев не требовалось, но раз на раз не приходился. Впрочем, облака, мешавшие лазерам-селекторам, в данном случае выступали и определенными "друзьями" затаившихся людей. Облака были способны минимизировать вспышку.
– Очки у кого-нибудь есть? – задал почти риторический вопрос Детина.
Все молча продолжили путь, уставившись под ноги.
Послышался мерный гул самолета. Больше ничего такого не последовало. Никаких вспышек или пусков – исходи гул от самолета ПВО и начни тот стрельбу – грохот срывающихся в бешеный полет ракет было бы слышно на куда большей дальности чем сам этот самолет. Может это и был самолет ПВО но никаких действий он пока не предпринимал.
Терминал, выпустивший две противоракеты, располагался несколько дальше, и их грохоту, прошедшему десятки километров и значительно ослабленному, еще только предстояло пройтись над полем.
Впереди показалась группа из бытовок-вагончиков, к которой все и направлялись.
В вагончике, куда все зашли, Драгович собственно и ночевал. Тут была газовая печка и кухонные принадлежности виде помятой алюминиевой кастрюльки, кружки и пакета для всего остального.
Драгович в очередной раз достал клок простыни, высморкался и сматерился.
– Тебе в баню надо, только нормальную, чтобы с веником попариться, потом накатить, – начал Мелкий.
– И потом походить по улице и все, – возразил Белобрысый. – Это хорошо когда ты дома, когда у тебя тепло и сухо, и тебе не надо никуда. И то у меня после такого не проходило никогда ничего. Это все болтовня. Таблетки пей и весь день спи, никто и не заметит. Если что скажем как есть, что доктор антибиотики свои бесполезные прописал, и они тебе не помогли. А еще врач…
– Так что спи спокойно, – продолжил мысль Драгович и сложил руки на груди, как покойник
Все заржали.
– Так мы же пьем или что? – продолжил Драгович. – Таблетки-то на завтра тогда? С водкой-то не желательно.
– Энергетические можно и так, – ответил Детина, – снотворное не желательно, а эти можно. Подзарядишься сразу. Шахтеры вон их пили по несколько дней в неделю. И подбухивали при этом. Полезного мало, но сравни – или они регулярно, или ты один раз. И не волнуйся, на них так быстро не подсядешь.
– Вообще логично, – добавил Мелкий, – я сам пробовал. Сильная вещь, причем никаких там глюков или чего-то такого. Чистый ум, просто энергии выше крыши. Потом, правда совершенная жопа, до толчка кое как доползаешь, но это если их без всего остального принимать. Ты сутки, ну может чуть меньше проспишь, и все выровняется, организм восстановится и встанешь как огурчик. И ангина твоя во сне пройдет.
– А как тогда шахтеры их пили, если до толчка не доползешь потом? – Спросил Драгович.
– Так если энергия заканчивается, они следующую пили, – ответил Детина.
– А спать?
– Одно другому не мешает, особенно если правильно сочетать с другими. Все предусмотрено. А потом перед выходными пили еще какие-то, вот хотя бы снотворное, и все нейтрализовывалось. Выходной они спали и восстанавливались.
– Хрень какая-то. В выходные других дел много… отдыхать.
– Так они зарабатывали – ого! – ответил Детина и поднял взгляд к потолку.
Драгович за год с лишним пребывания в SSSF не раз уже обсуждал ту хрень которую когда-то вытворяли здешние шахтеры, или с ними вытворяли. Обсуждал он это с разными людьми, выслушал, так сказать, разные точки зрения, так что продолжать эту тему, которая теперь коснулась непосредственно его самого, не стал – до того все проговорил.
– Каша с тушенкой есть, – объявил Драгович и указал на картонную коробку, стоявшую в уголке, где помимо этого стояли трехлитровый баллон и печка.
Оказалось, что баллон сдох – Драгович только сейчас вспомнил, что он уже с утра еле давал газ. Всего-то нужно было сбегать в домик-склад и притащить новый.
На улице все так же дул холодный сырой ветер. Иногда казалось, что он приносил редкие мелкие дождевые капли. Глаза слезились, в носу свербило, словно туда попала уже не только вода, но и какой-то особо дрянной песок.
– Все, меня это достало, – объявил Драгович, зайдя в домик и поставив баллон на стол. – Что если закапать водку в нос?
– Человек тридцать лет прожил, а такую чушь несет, – Объявил Белобрысый. – А все почему? В теплых краях прожил!
– Ты чего, не простывал никогда что ли? – Спросил Мелкий.
– Простывал, но не так, – ответил Драгович, в который раз скрыв пол-лица в белом обрывке, – Я тут больше года, не первый месяц. Но такой ветер и сырость мне еще никогда так не помогали окончательно охренеть.
– Пей таблетку и не страдай, – посоветовал Детина.
– Пей, пей, чего откладывать, – добавил Белобрысый.
– Ладно, чего уж, – произнес Драгович и достал из кармана коробочку, открыл ее, и перед ним раскрылся целый арсенал из десятка с лишним стеклянных и пластиковых трубочек-пробирок с уложенными в них рядами белых таблеток. Еще с крышки слетел сложенный в несколько раз тонкий листок, очевидно с инструкцией по применению.
