Kitabı oku: «Мы, кто катит этот мир», sayfa 20
Глава 10
Приближалась зима. Календарная. Осень, та, реальная, исполненная лирики пора, что балует взор буйством ярких красок и благоприятствует благородной меланхолии, давно миновала, а в окрестностях заброшенной на край света метеостанции, можно сказать, и не начиналась. Чуть не через день островок засыпало снегом, который на следующий же день превращался в черную кашицу и неспешно таял. Исчезал снежный покров, но ненадолго, только до следующего дня, до следующего снегопада, когда камни и редкий мох вновь скроются под свежим зимним покрывалом.
С каждым новым днем утро ленилось все больше. Все позже приходило оно, все стремительнее перетекало в полдень, который моментально превращался в вечер. Вне всякого сомнения, очень скоро светового дня как такового и вовсе не станет, останется лишь краткий миг условного рассвета, что тут-таки перетекает в якобы закат. Придет период вечной тьмы, сменяющейся неуверенными блеклыми сумерками.
Перемены погоды, как и приближение полярной ночи, отражались на самочувствии. С каждым днем все труднее было реагировать на навязчивые требования будильника, все труднее было заставить себя выбраться из-под такого теплого и нежного одеяла. Что же будет дальше!
В один из последних дней осени календарной стихия обрушилась на маленький островок всей своей мощью. Похоже, «печальная пора» решила попрощаться, громко хлопнув дверью, так громко, чтобы о скором ее уходе все узнали, а о том, чтобы она поскорее воротилась, даже и не мечтали.
Как часто бывает, ненастье пришло ночью, сразу после полуночи. Разверзлись небеса, повалил снег, налетел ураган, разбушевались волны, мерно задрожал маленький островок.
Ее разбудил шум. Множество разных, но одинаково ужасающих звуков пробрались в домик сквозь закрытые окна и запертые двери. Заполнил страшный гул помещения метеостанции, прокрался в спальню, заглянул под одеяло, туда, где пряталась она, укрывшись с головой. В тот самый миг пропало все очарование затерянного в ледяном океане клочка суши, остался только ужас и осознание собственной ничтожности. Все-таки что бы ни думал о себе человек, что бы ни воображал, а противопоставить стихии ему нечего.
Да, звуки напугали ее, но ненадолго. Почти сразу пришло понимание ситуации – это всего лишь ветер. Сильный, ураганный, сметающий все на своем пути, но это всего лишь ветер. Нет ничего страшного в перетекании воздушных масс разной плотности, правда, если находишься за надежными стенами.
«Мало что может так воодушевить и ободрить, как понимание природы вещей. Знания великая сила!» – улыбнувшись своим мыслям, она повернулась на бок, громко зевнула, укрылась с головой, хихикнула. Засыпая, подтянула колени к груди, сразу почувствовала себя совершенно спокойной, было что-то в этой детской позе приятное, наивное и по-настоящему доброе…
Обычная ситуация для высоких широт – ураганная ночь сменилась свежим безоблачным утром. Кажется, даже солнце поднялось чуточку выше, чем должно было и задержалось на небе чуточку дольше, чем планировало.
Резкая перемена погоды подействовала и на нее. Стало необычайно легко, вернулось отличное настроение, а тут еще и предчувствие! Еще бы, ведь в такой день обязательно что-то случится, хорошее что-то и обязательно приятное.
Время же мчалось вперед, не планировало оно остановок, не в его правилах оглядываться назад. Вот и пик светлого времени суток наступил. Кульминация дня. За окном удивительной чистоты небо. Синее, насыщенное, густое и бездонное. Половинкой круга низко над горизонтом повисло солнце. Замерло оно неподвижное, такое далекое, такое холодное. Не было видно ни лучика, виднелась только частичка шара, желтая с малиновым отливом…
Закрывая солнце и жиденькую дорожку, созданную его тусклым светом, набежала тучка, белая, пушистая. Казалось, облачко решило прогуляться, пользуясь отличной погодой, спустилось непоседливое с неба, упало на избушку, укутало жилище людей туманной ватой. Странное облако, шевелилось оно, покачивалось, будто и вправду живое.
Она отстранилась от окна. Ступила шаг, другой, случайно толкнула табуретку. Та со страшным грохотом рухнула на пол. Звук немного поплутал в практически пустой лаборатории и просочился наружу. Услышав его, тучка вздрогнула. Мигнула черными, как угольки глазами и превратилась в недавнего ее знакомого, в пушистого медвежонка, что каким-то непостижимым образом умудрился забраться на отлив – металлическое «отражение» подоконника и балансировал, держась длинными когтями за откосы.
Виновник столь шумного происшествия понимающе кивнул, соскочил на землю, отошел от стены, остановился с таким расчетом, чтобы его было видно целиком. Поднялся на задние лапы. Призывно мотнул головой, улыбнулся неподражаемой медвежьей улыбкой. Снова стал на четвереньки. Медленно, постоянно оглядываясь, побрел прочь от дома. Подошел к тому месту, где дощатый настил расходился на две дорожки, повернул на ту, что спускалась с плато к морю. Остановился, сел и махнул ей лапой…
Она удивленно замигала глазами. Атмосфера домика метеорологов заметно изменилась. Наука, долгие годы жившая внутри, потеснилась, уступая место сказке. Доброй детской и чуточку наивной.
Медвежонок снова махнул лапкой, не переставая улыбаться своей неповторимой улыбкой. Логика подсказывала, что такого быть в принципе не может, но ведь было же! Нет, в другой ситуации все возможно, но ведь она сама…
Понять себя получалось с трудом, да она не очень-то и старалась. Оставила логику в лаборатории, сама же вышла наружу. Пошла по следам пушистого проводника. Миновала развилку, направилась вниз, к морю.
Скоро она увидела симпатичную мордочку, что практически сливалась с укутавшей островок белоснежной красотой. Медвежонок. Зверек сидел на берегу округлого озерца, отделенного от моря полоской песка в пару метров шириной.
Осознав, что приглашение принято, тот довольно улыбнулся, поднялся и медленно попятился назад, всем своим видом показывая, что он не опасен. Отошел на несколько метров к склону, скромно сел, по-прежнему поглядывая на нее.
Чуточку посомневавшись, она подошла ближе, остановилась и от удивления открыла рот. В луже, принесенная бурей вместе с водой, плескалась рыба, много рыбы.
– Ты решил меня угостить? – смеясь, спросила она.
В ответ медвежонок рыкнул, упал на спину и принялся смешно болтать всеми четырьмя лапами. Она беззаботно засмеялась, ступила шаг вперед, но тут все изменилось. Белоснежный зверек перестал дурачиться, перевернулся на живот, стал на лапы, зарычал, но не столько агрессивно, сколько испуганно. Метнулся в ее сторону. Не успела она ни удивиться, ни испугаться, как шустрый комок меха пронесся мимо. Зарычал еще раз, но уже призывно и принялся карабкаться наверх, на плато.
Что послужило причиной панического бегства животного, она поняла сразу. То был шум. Нарастающий гул, сопровождаемый ярким свечением. Огненный шар ярче холодного зимнего солнца приближался к островку. Его размеры увеличивались с каждым мгновением, сомнений не было, он упадет и совсем скоро, надо бы бежать, но…
Гул сменился несколькими сильными хлопками. Шар, казалось, завис на месте. Еще хлопок и над ним появился купол, один, еще один, еще. Три парашюта замедлили паденье, оранжевый цвет раскаленного металла начал постепенно тускнеть.
Понимая, что самое интересное произойдет наверху, она бросилась вслед за медвежонком. Взобралась на плато и чуть не налетела на него. Тот сидел на краю обрыва и внимательно наблюдал за шарообразным предметом, который неспешно падал на остров с неба. На нее он не обратил ни малейшего внимания, оно и понятно, не стоит бояться того, с кем познакомился и подружился, а вот чего ждать от того, что падает с небес?
Шар, уже не оранжевый, но все еще раскаленный, коснулся верхушки снежной горы, слоистого нагромождения снега, падавшего и подтаивающего в последние дни. Соприкосновение отозвалось отвратительным шипеньем, в воздух поднялось облако густого водяного пара. Новоявленная туча проползла по округе, закрыла собой плато, спустилась к морю, планируя захватить и его.
Вода сильнее пламени, особенно если вода – слежавшийся плотный снег. Остыла раскаленная железка, легкий бриз разметал сотворенное нею густое и липкое с противным запахом горелого железа облако и унес куда-то в необозримую даль.
Пушистый хозяин севера поднялся, оглянулся, внимательно вгляделся в ее глаза, подмигнул. Ждал поддержки? Возможно. Она же не стала разбираться в деталях, а решительно пошла вперед. Медвежонок потоптался на месте, выждал минутку, решился, игриво подскочил и бросился следом. Уж кто-кто, а он должен быть в курсе всего, что происходит в границах его владений.
Металлическая оболочка упавшего с неба шара была еще теплой, с ее поверхности поднимались редкие струйки пара, добавляя загадочности картине приземления.
Внутри что-то громко щелкнуло. Медвежонок предостерегающе зарычал и на всякий случай отошел на несколько шагов назад. Она отмахнулась от испуганного животного и обошла вокруг свалившегося с небес аппарата. Обнаружила люк, над которым сквозь копоть довольно отчетливо читалось лаконичное и понятное – «Выход». Протянула руку.
В тот же миг с ухающим звуком крышка люка выскочила из гнезда, на долю секунды зависла в воздухе и упала ей под ноги. Из образовавшегося отверстия повалил густой сизо-черный пахнущий чем-то отвратительно-химическим дым.
С исконно женским любопытством она заглянула внутрь капсулы. Медвежонок также не смог устоять. Подкрался, стал рядом, сунул внутрь любопытную мордочку.
Они оба отразились в фантастической бездне сферического забрала серебристого шлема. Человек и медвежонок смотрели на свои искаженные поверхностью стекла отражения и удивленно мигали глазами. И человек и животное смотрели в одну точку, но видели каждый свое. Медвежонок видел лишь себя, правда, изрядно повзрослевшего благодаря оптическому обману, она же видела лицо. Нет, не свое, ни отблески угасающего дня, ни густое облако дыма не помешали ей различить под темным стеклом знакомые черты, его черты.
Часть четвертая. Зима
Глава 1
Смесь приятнейших человеческому уху звуков проникла в скованное дремотой сознание. Вот он ключ к блаженству! Размеренный шаг больших настенных часов сплелся с приглушенным треском сухих поленьев, что горели в камине. Слился с ним. «Получилась просто-таки идеальная комбинация, разве что легкой музыки не хватает», – подумал он и улыбнулся. Наверняка улыбка удалась. Конечно, он не мог ее оценить, не мог увидеть, глаза закрыты, да и просто рассмотреть свое лицо без зеркала невозможно, но разве в этом суть!
К звукам, что нежили слух, добавились дразнящие рецепторы и пробуждающие воображение ароматы. В воздухе витали тонкие нотки сосновой смолы, тянуло дымком, но не тем, что вызывает панику, намекая на пожар, то дым другого плана, было в нем что-то от активного отдыха, от пикника на природе. Но и это ладно, ведь доминировал в ансамбле благовоний лучший из них – запах жареного мяса. Усиленный специями, насыщенный и неимоверно аппетитный, он витал в воздухе, заполняя небольшое помещение. Тут-таки отдохнувший организм напомнил, что не лишним было бы подкрепиться, к примеру, съесть хорошо прожаренный бифштекс с зеленью и чем-то этаким в качестве гарнира…
Сотворенная воображением картина, изображающая сытный обед (или ужин) заметно улучшила его вечно колеблющееся настроение. Появился стимул выбраться из-под одеяла, тем более ответов на главные вопросы по-прежнему не было. «Начать надо с того, чтобы просто открыть глаза! – ярко блеснула разумная мысль. – Тогда можно будет осмотреться, понять, где нахожусь, а там чего доброго узнаю, как сюда попал и что это так вкусно пахнет!»
Глаза несколько раз мигнули, подстраиваясь под слабое освещение, открылись, впуская в пробуждающееся сознание яркий фрагмент цветного и красочного мира. Новые впечатления, новая обстановка, все это навалилось на него, нахлынуло, окатило волной вопросов и воспоминаний, туманя сознание и дезориентируя.
Несколько раз ресницы медленно опустились и также медленно поднялись, затворами фотоаппарата фиксируя интерьер во всех деталях и формируя первое впечатление. Странные мысли порождало то, что удавалось разглядеть. Все это казалось выдумкой, оттиском фантазии, а то и вовсе наваждением. Казалось, мигни глазами еще разок и все растает, исчезнет, как отголоски тревожного сна.
Скоро сомнения отступили, а нелепые мысли угомонились. Он внимательно осмотрел помещение, в котором находился. Небольшая комната, спальня, в оформлении которой доминировал север во всей своей красе. Стены оклеены светлыми с блесками, просто вкрапления снега, обоями. То тут, то там стеклянные, будто собранные из плоских льдинок полочки, на них статуэтки, похоже, из кости. Занимательные фигурки, там и моржи, дремлющие на скалах, и тюлени, выглядывающие из проруби и, куда же без них, неимоверно симпатичные белые медведи, с любопытством поглядывающие по сторонам.
Взгляд опустился ниже. Кровать. Массивная конструкция, собранная из толстых веток сухого дерева. Грубая и мастерская работа одновременно. На ней пушистое и удивительно приятное на ощупь одеяло. Да, под одеялом, словно медведь в берлоге, он, но это ладно…
Еще ниже. Пол. Воображение рисовало шкуры оленей или другой северной живности, коей не посчастливилось столкнуться с местным охотником, но ничего подобного там не оказалось. Был только белый ворсистый ковер, вызывающий устойчивые ассоциации со свежим нетронутым снегом и ничего более. В принципе, этого и достаточно.
Безусловной же доминантой интерьера являлся камин. Массивный, сложенный из дикого камня очаг притягивал взор и радовал глаз, но не только это, ведь в глубине его весело подмигивали шустрые языки веселящегося пламени. Вот он источник столь приятных звуков и большей части не менее приятных запахов!
– Просто-таки отлично! Это именно то, что надо человеку, чтобы прийти в себя, отдохнуть и расслабиться. В общем, здорово! – резюмировал он свои впечатления от знакомства с частичкой видимого мира и громко зевнул. – Мне все нравиться. Теперь надо только понять, где эта уютная комнатка находится и как я здесь очутился. Такая вот мелочь…
Глаза лениво закрылись, позволяя поработать воображению. В тот же миг на внутренней поверхности век, будто на киноэкране, замелькали, сменяя друг друга, картинки. Воспоминания. Яркие, увлекательные. Полет, более всего напоминающий падение, раскаленный воздух снаружи, густой дым внутри. Сильный толчок. Новая серия картинок, цветные они и довольно-таки приятные. Он вспомнил безбрежное море, которое все приближалось. Землю вспомнил, маленький, вытянутый в длину островок, покрытый ровным слоем свежего снега. Далее каким-то непостижимым образом в его воспоминания вклинился медведь, скорее, медвежонок, шустрый такой и очень уж любопытный. Воображаемый зверек внимательно посмотрел на него, растерянно огляделся, скорчил виноватую мину на пушистой физиономии, даже плечами пожал, мол, извините, воспоминанием ошибся. Растаял хозяин приполярных территорий, вместо него возникло лицо, ее лицо…
– Ты уже проснулся? – он почувствовал на удивление нежное прикосновение. Мелькнула глупая мысль, вспомнился пушистый зверек, растворившийся в море фантазий.
– Не знаю, думаю, да, – стараясь продлить миг блаженства, он осторожно покачал головой. – Нет, я точно проснулся, просто подниматься не хочется, так здесь все здорово, так…
– Сказочно?
– Точно! – он решился-таки поднять ресницы. Сквозь пелену застилающую взор, то ли туман то, то ли слезы, увидел лицо. Ее лицо. Виновато взглянул в смеющиеся глаза, не удержался, печально улыбнулся. – Ты уж извини, неправ был я. Не надо было так. Поговорить надо было, договориться, все решить, ведь сам вопрос он же ничтожный, кто на такие мелочи внимание обращает!
– Большинство расставаний именно из-за мелочей и случаются, – она улыбнулась точно такой же улыбкой, яркой, но очень уж печальной. – Я тоже была неправа. Оставим все случившееся в прошлом. И еще, давай пообещаем друг другу больше никогда не ссориться!
– Нет! Лучше не надо, – он обнял ее и крепко прижал к себе. – К чему обещания, тем более столь невыполнимые! Если уж обещать, так только то, что если вдруг поссоримся, то сразу же помиримся! Договорились?
Откуда-то из глубины помещений послышался противный электрический треск, в точности как тот, что совсем недавно наполнял спасательную капсулу. Надо же, даже едким дымом потянуло, благо, воображаемым…
– Срочное сообщение! – заглушая треск, на передний план вышел женский голос. Такой же неживой и электрический. Радиоприемник. – Новостные ленты всех информагентств мира сообщают о переходе межпланетного корабля «Буран-2» на траекторию удаления. Свершилось! Космический аппарат покинул орбиту Земли и взял курс на Марс, пожелаем же экипажу счастливого пути. Этот полет должен перевернуть наше представление о возможностях человека, расширить границы…
– Согласна! – ответила она, то ли ему, то ли телевизору. Нет, все-таки ему. – Если вдруг поссоримся, сразу же будем мириться, а уж точно не сбегать на другую планету…
– Или на другой конец своей родной Земли… – смеясь, добавил он.
Серый прямоугольник окна потемнел. В самом его центре появилась маленькая черная точка. Она приблизилась, увеличилась в размерах, будто расплылась, покачнулась, сдвинулась в одну сторону, в другую и замерла на месте. Над ней медленно, будто выплывая из тумана, проявились еще два пятнышка. Тоже круглые, тоже черные. Один правее, другой левее.
Проверенный метод. Он закрыл глаза, открыл. Снова закрыл, снова открыл. Картина не поменялась, более того, с каждой секундой она все больше походила на то, чем и была на самом деле – на стекле, точнее, за ним, сформировалась симпатичная белая пушистая мордочка с черными пуговками носа и глаз. Медвежонок? Точно. Белоснежный зверек, что прижался к стеклу и с любопытством заглядывал в комнату.
– Правда, симпатичный? Мы с ним дружим, – глядя на его округлившиеся глаза, она с трудом сдерживала смех. – Так сильно подружились, что я даже подумывала дать ему имя, хотя, это было бы слишком.
– Вот оно значит как! Пока я вокруг планеты круги наматывал, ты себе медвежонка нашла?
– А чего ты ждал? Думал, буду сидеть на краю света, хандрить и чахнуть в одиночестве? Не дождешься! Да и не моя в том заслуга. Просто пока я размышляла, как спастись от скуки, он и… приблудился, – она хихикнула. – Как, собственно и ты, но нет, ты с неба свалился…
Глава 2
Он стоял у окна и внимательно смотрел в сереющую полумглу позднего заполярного утра. Видел ее. Вот она спустилась с порога на очищенный от снега дощатый настил. Пристегнула карабин. Подошла к медвежонку, что притаился за одним из сугробов. Улыбнулась тому, потрепала за ухом просто как большого пушистого кота. Заспешила к приборам. Довольный до неприличия вниманием человека забавный зверек упал на спину, зарылся в снег, поболтал лапами, выражая максимальную степень медвежьей радости. Вскочил, отряхнулся и помчался за ней. Бежал рядом с приподнятым над уровнем почвы деревянным «тротуаром», часто проваливался с головой, выбирался из расщелин и просто-таки визжал от небывалого удовольствия. В общем, хозяину островка все нравилось.
Она вышла на площадку, пушистый охранник не стал бродить среди приборов, понимая, что ненароком может что-нибудь сломать. Задумчиво осмотрелся, выбрал самый большой сугроб, принялся мастерить себе подобие берлоги. В общем, все при деле.
Убедившись, что она под надежной охраной и ей ничего не угрожает, он отвернулся от окна, обвел мрачным взглядом лабораторию, шагнул в коридор. Остановился, заметив свое отражение в большом зеркале. Покачал головой. Согнутая чуть не под прямым углом спина напомнила о том, как без малого два часа он в практически полной темноте энергично и размеренно махал лопатой, расчищая пространство перед домом, дорожку и площадку с приборами. Так сказать, отрабатывал проживание на краю света. Попытался заставить себя разогнуться. Кажется, получилось…
Заглянул в кабинет. Увидел маленькую комнатку. Стол посредине, книжные шкафы вокруг. Что на столешнице, что за стеклом на полках – толстые тетради, картонные папки и множество старых засаленных карт. Словом, ничего сколько-нибудь интересного, как минимум, для человека, которого никогда не интересовала наука. Нет, а что, скучно же это, сухо, да и вообще.
За дверью, что напротив хранилища карт и тетрадей обнаружилась кухня. В помещениях подобного назначения он бывал с удовольствием и часто не в роли «подкармливаемого». Нет, шеф-повар вряд ли из него получился бы, хотя, если задаться целью…
Как-то совершенно неожиданно возникло желание что-нибудь приготовить. Что-нибудь этакое, удивительное, вкусное и полезное. Что-то от чего дух захватит, голова закружится, причем не у него одного. Корректируя направление лишенной какой-либо конкретики мысли, его взгляд наткнулся на большую миску с водой. В ней, чуть не касаясь головой хвоста, кругами плавала рыбина, разбрасывая отблески блестящей чешуей – подарок неимоверно щедрого хозяина острова, того самого, маленького и пушистого.
В одно мгновение кухня преобразилась. В ней закипела работа… сама. Рыба выпрыгнула из воды и плюхнулась на стол. От магнитного фиксатора оторвался нож и метнулся к разделочной доске, фонтаном искр взлетела чешуя. Сразу же послышался треск раскаленной сковороды, запахло горячим маслом, идиллия!
– Стоп! – воскликнул он. – Хватит, сам все сделаю! И вообще, я хочу съесть что-то настоящее, а уж точно не нафантазированное.
Рыбина обиженно плюхнулась обратно в миску и затихла. Он же довольно кивнул, подошел к столу, выбрал самый большой нож и усмехнулся улыбкой, которая ничего хорошего не сулила ни в чем не повинному обитателю мирового океана…
После роскошного обеда, получив благодарность в виде жаркого поцелуя, он проводил взглядом ее, фальшиво вздохнул и взялся наводить порядок. Зачерпнул ковшиком воды, с тоской подумал о том, что водопровода на краю цивилизации нет, а в ближайшее время и не предвидится, не говоря уже о чем-то большем.
Справившись с нехитрыми домашними хлопотами, он дотошно осмотрел помещение. Пожал плечами, вздохнул, осознавая, что делать больше нечего, во всяком случае, ему.
Заглянул в лабораторию – никого. В кабинет. Там за столом сидела она и увлеченно разглядывала какую-то бесконечную таблицу на экране компьютера. Постоянно отвлекалась, перебирала стопку карт, доставала одну, другую.
– Вот что значит увлеченность! – прошептал он и бесшумно удалился. – А чем бы увлечься мне?
Прошел в спальню, остановился у огромного сундука, стоявшего под окном. Удобная во всех отношениях вещь. На ровной хоть и жесткой крышке можно было лежать, любуясь зимними пейзажами, внутреннее же пространство предполагалось использовать для хранения чего-нибудь полезного и не очень. Возник вполне себе логичный вопрос, а что в нем?
Конечно же, внутри оказалось много всего интересного. На самом верху лежали короткие и широкие лыжи – лучшее, что придумало человечество для передвижения по рыхлому снегу. Под ними валенки. Огромное количество. Уложены носок к голенищу, просто детская головоломка в собранном виде – ни щели тебе, ни свободного места. Разные они. Мрачные черные, аристократические снежно-белые, попадались даже яркие цветные с орнаментом. Удобная обувь, так сказать, по сезону, в наличии все размеры, расцветки и все возможные степени изношенности.
После извлечения нескольких слоев валенок, он обнаружил еще одну головоломку, там лежали обломки чего-то древнего и деревянного. Множество дощечек, на каждой из них вырезы, пазы, шипы. «Как-то все это неправильно. Нет, все понятно, я подсознательно пытаюсь себя занять, а идеи в голову лезут одна глупее другой, – пробормотал он, вытягивая дощечку за дощечкой. – Страшно подумать, что будет дальше, ведь до конца зимовки еще ой как далеко!»
Апатия, что разрасталась в нем, померкла и забылась. В один момент вернулось хорошее настроение, тому способствовала очередная находка – ружье. Упакованное в брезентовый с кожаными накладками чехол, оно манило, умоляло взять себя в руки, испытать приятную тяжесть настоящего оружия.
Сопротивляться было попросту невозможно. Несколько выверенных движений и в глубине зеркала отражался почти настоящий охотник. Общую картину выгодно дополнил патронташ с разноцветными (словно набор фломастеров) патронами, на ремне повис огромный охотничий нож в кожаных ножнах с тиснением…
– Скажу как есть – впечатляет! – глядя на него, она еле сдерживала смех. – На охоту собрался?
Бесшумно ступая, она прошлась по комнате.
– Ладно тебе! Нет, я человеку в… лицо заехать могу, это запросто. Но чтоб зверушку обидеть… – он снял ружье, огляделся и повесил на стену рядом с камином. – Нашел просто, вот и играюсь. А что, вдруг пригодится, разные случаи в жизни бывают…
– Ничуть не возражаю, – продолжая снисходительно улыбаться (мол, чем бы дитя не тешилось!), она пожала плечами. – Пусть себе висит, оно общую картину завершает, симметрия, с одной стороны часы, с другой…
Так и не закончив фразу, она широко развела руками и вернулась к работе, он же опять остался один.
Что бы ни говорили, а скучать и бездельничать это тяжкий труд! Нет, он попытался чем-то себя занять. Старался изо всех сил. Пробовал отгородиться от всепоглощающего чувства ненужности первой же попавшейся книжкой, но что-то не пошло. Буквы буквально разбегались перед глазами, смысл прочитанного мерк и расплывался, мысли блуждали по округе, вылетали за пределы домика, терялись там, парили над островком, уплывали вдаль, покачиваясь на холодных волнах ледяного океана.
Фокус рассеянного его внимания предсказуемо переключился на телевизор. Несколько минут он с остервенением переключал каналы, мысленно и вслух возмущался, недовольный тем, что даже на краю света, вдали от цивилизации нашлось место этому отвратительному изобретению человечества.
Вдавливать кнопки, наблюдая за тем, как меняются картинки, скоро надоело. Ну, нечего смотреть и все тут! Мрачно кивнул, понимая, что не в том дело. Это хандра, отвратительное чувство, ее с пульта не отключишь, даже если очень хочется.
Померк экран. В черном глянцевом прямоугольнике отразилась комната, в дальнем углу кровать, на ней, если присмотреться, можно было увидеть и его отвратительно-угрюмую физиономию. «Мрачно, как полярная ночь, скучно как современное кино», – пробормотал он, зевая.
Замолчавший телевизор приглушил тоску затерянной в океане метеостанции. Стихли пришлые неестественные звуки, осталась только природа, настоящая и лишь чуточку сдобренная отголосками цивилизации. Домик укутала тишина. Нежила беззвучная атмосфера, звала действовать, предлагала что-то поменять, кардинально, сейчас, не откладывая.
Он вышел в коридор. Подошел к открытой двери кабинета. Остановился на пороге. Деликатно покашлял. Виновато пожал плечами, глядя в ее улыбающиеся глаза. Честно признался:
– Знаешь, мне скучно. Завидую я тебе, все у тебя хорошо, есть чем заняться!
– Если хочешь, можешь мне помочь. Работы непочатый край! – в ее голосе колокольчиками звенела насмешка, знала, что предлагает! – Слушай, правда, мне надо систематизировать наблюдения за пару последних десятилетий. Несколько сотен таблиц, но ты не расстраивайся, это жутко занимательно и интересно. Кроме того что ты будешь занят, есть во всем этом и исключительно научная составляющая. Точно не скажу, но, похоже, во вспышках природного гнева прослеживается некоторая закономерность. Что скажешь, записывать тебя в ученики?
Пальцами ног она оттолкнулась от пола и закружилась вместе с вращающимся креслом, остановилась, поднялась, подошла к нему, обняла, прижалась всем телом, глазами обиженного котенка посмотрела ему в глаза. В ее взгляде сплелась почти подлинная мольба о помощи, с самой настоящей насмешкой – гремучая смесь.
– Нет, я серьезно, это просто-таки отличная идея, и мне помощь, да и тебе новый опыт. Значит, ты согласен?
Предчувствуя приближающийся взрыв издевательского смеха, он крепко обнял ее. Хохот остановить не удалось, тем не менее…
– Нет, не хочу! – покачал головой он. – Я себе другое занятие нашел. Пойду, прогуляюсь. Островок осмотрю. Надеюсь, меня не заметет. Что там говорит твоя закономерность?
– Пока не знаю, но почти уверена, что все будет хорошо, да что там почти, так и будет! – она высвободилась из объятий. – Ладно, ты прав, иди куда-нибудь, проветрись, не мешай мне работать. Только слушай, ты это… – заметив, что он снимает ружье со стены, – ты друга моего пушистого не подстрели случайно…
Она проводила его веселым смехом. Закрыла дверь и сразу же снова стала серьезной. Вернулась к таблицам, села на стул и задумчиво посмотрела в темный монитор. Как бы ни хотелось в этом сознаваться, но у нее все не получалось создать полноценный сюжет, были лишь идеи, хорошие, но разрозненные, они же упорно не желали собираться в единое целое. Кроме идеи была вера, непонятная ей самой вера в то, что именно в обилии цифр, что окружали ее, можно найти решение проблемы.
А за стенами домика природа жила своей жизнью. Обрадованные тем, что зима окончательно вступила в свои права, над островком весело кружили снежинки. Водили хоровод невесомые кристаллики замерзшей воды, создавая атмосферу непрекращающегося праздника. Их эффектно подсвечивало низко висевшее над туманным горизонтом холодное солнце. Застыло оно, посылая самым преданным своим поклонникам блеклые прощальные лучи. Переливалось огненными оттенками красного и желтого цветов, подмигивало, предупреждая о том, что дни его сочтены. Скоро погрузится раскаленный диск в пучину и не покажется более. Невеселая перспектива, но ведь и это не навсегда…
Погода в тот день выдалась отличная. Об этом кричало безветрие. Это твердило ровно наполовину затянутое просыпающей снег облачностью небо, ему поддакивал легкий морозец, сохраняющий красоту белоснежного покрова. Это же подтверждал и настоящий хозяин островка и окрестных территорий – медвежонок. Заметно освоившись, он решил не покидать странных, но таких беззащитных людей, устроил себе берлогу в ближайшей от домика метеорологов снежной горке. Удобно расположился и теперь его черный нос и такие же черные глаза эффектно разнообразили общую белизну монотонного пейзажа.
В тот день пушистый сосед не стал зарываться в снег, не то было настроение. Орудуя длинными когтями как багром, он выловил несколько рыбин из собственного пруда, вдоволь наелся, сел на порог людского жилища, оперся спиной о скрипучий пластик, которым отделали стены, принялся внимательно, просто умудренный опытом человек, следить за движением далекого и холодного солнца.
