Kitabı oku: «Пленники острова Стримов», sayfa 22
Она схватилась обеими руками за борт, я попытался помочь ей выбраться, но она только мотнула головой. Что-то быстро зашептала, умолкла, догадалась, что я ее не понимаю. Подняла руку и, поднеся ее почти к моему лицу начала что-то показывать, при этом продолжая говорить. Не могу сказать точно, то ли я на подсознательном уровне таки немного знал испанский язык, то ли, что более правдоподобно, вник в смысл ее жестов, но я действительно понял. Все понял, быстро и сразу. Правда, то, что понял, меня ничуть не радовало. Все свидетельствовало в пользу того, что она сама не справится, а это значит – мой выход.
Как-то слишком быстро мы договорились. Девушка схватила конец длинной веревки и исчезла в глубине. Я, на удивление ярко, представил себя, погружающегося в толщу вод, почувствовал холодок на спине и это притом, что вода очень даже теплая…
Легкий всплеск. Показалась Консуэла, ее большой палец поднят вверх. Да, это понятно – у нее все хорошо. А вот хорошо ли все у меня?
Ее глаза, светящиеся отраженным светом ночного неба с вызовом смотрели на меня. В их бездне полыхал бесовский огонек, она дразнила меня, не иначе! Нет, вполне возможно, что я ничего подобного не видел, темно все-таки, ночь, пусть даже море подсвечено светящимся планктоном, а небо звездами, возможно, но разве в этом суть! Важно то, что она, девушка, бесстрашно погружается, а я…
Не давая себе подумать, я перекатился через борт. Плюхнулся, подняв целый фонтан брызг. Взял из рук девушки веревку, глубоко вдохнул и, часто перебирая руками, начал спускаться вниз.
А что, очень даже занимательное дело. Особенно в темноте, когда не видишь, сколько метров воды над тобой.
Я ничего не увидел, я почувствовал – спуск окончен. Остановился, пошарил рукой, нащупал трубу – элемент ограждения суденышка, к которому и была привязана веревка. Пошарил дальше – палуба, наклонена почти вертикально. Прикосновение. Консуэла взяла меня за руку, пытаясь подвести к тому самому препятствию, которое не удалось ей одолеть. С огромным трудом я убедил себя последовать за ней, выпустить столь надежный ориентир.
Ведущая во внутренние помещения дверь. Я тщательно ощупал ее, в мыслях воссоздавая устройство и конструкцию. Понемногу начало приходить понимание – полотно должно отъезжать в правую сторону, но сдвинуть его не получается. Причина в трубе. Толстая труба, скорее всего, часть мачты, каким-то образом умудрилась влететь в маленький иллюминатор. Она разбила стекло и заклинила весь механизм. Что делать понять несложно – надо постараться и вытащить ее наружу. Надо всего лишь напрячься…
Увлекшись ощупыванием затонувшего судна, я позабыл о том, что человеку необходимо дышать. Вот только организм об этом помнил. Тут-таки все навалилось: понимание ситуации, страх, желание жить. Маскируясь под эти понятные и своевременные чувства, подкралась паника. Я заметался, задергался, понимая, что найти веревку в темноте в принципе невозможно. Попытался разобраться, где верх, где низ, но так и не смог. Захотелось закричать, громко изо всех сил. В тот самый момент, когда я был готов потерять остатки рассудка, мою голову сжали руки, нежно, но сильно. Консуэла. Ее губы встретились с моими, легкие получили живительный кислород. Она взмахнула рукой и мы, обнявшись, будто в полусне, начали подниматься на поверхность.
Несколько минут я не мог ничего делать, я только дышал. Жадно глотал воздух, не в силах насытиться.
Удалось успокоиться, удалось себя заставить. Решился. Схватился за веревку, быстро перебирая руками, спустился вниз. Теперь все было иначе, здесь, на дне я был почти как дома, еще бы, я ведь чуть не погиб, чуть не остался навеки в пучине…
Труба упиралась. Что-то не давало ей двигаться, наверняка чем-то привалило, тяжелым чем-то, но что упрямство металла, в сравнении с упрямством человека! Во время первого погружения удалось ее расшатать, во время второго сдвинуть с места, после третьего дверь была открыта. Теперь я не стал искать веревку, она была не нужна. Довольный результатом, с чувством выполненного долга я с силой оттолкнулся от наклонной палубы и медленно, радуясь ощущению воды, выталкивающей меня, поднялся на поверхность. Слегка промахнулся, но это вовсе не беда.
К тому времени, когда я подплыл к лодке, Консуэла уже вернулась. Она держала в руках коробку из прозрачного пластика. Девушка забралась в легкое наше суденышко, помогла мне, жадно поцеловала, нашептывая что-то этакое… знать бы хоть что… показала рукой в направлении востока, туда, где звезды потихоньку гасли, а небо становилось ярче. Красноречиво кивнула, мол, надо спешить…
Очень скоро я начал осознавать – нам неимоверно повезло! Да, я начал понимать, что легкое надувное суденышко запросто могло бы затеряться в морских просторах. Будь ветер хоть немного свежее, чем в то утро, будь волны выше, волнение моря серьезнее, не видать нам берега. Вынесло бы нас в океан, а то и вовсе накрыло мощным валом, одним из тех, которые корабли опрокидывают!
Тем не менее, нам везло, значит, надо было этим пользоваться. Тут важно не терять время. Так что, отгоняя разумные и не очень мысли, сдирая ладони в кровь, я работал веслами. Старался изо всех сил, но когда восточный край небосклона сменил ночную непроглядную черноту на густую синеву с алыми нотками приближающегося рассвета, остров все еще был далеко. Слишком далеко.
Несколько раз Консуэла садилась на весла, но это ничего не меняло, просто она давала мне возможность передохнуть, тем временем стирая свои ладошки.
Казалось, миг прошел и над водой показался краешек раскаленного дневного светила. С одной стороны, это и неплохо. Мы приближались к острову с востока, как бы ни старались пираты, насколько бы внимательно не осматривали они морскую гладь, нас они не увидят. Но это пока. Ведь чем ближе мы к берегу, тем выше солнце, тем легче нас обнаружить. Не стоит забывать и о пиратском катере, который где-то неподалеку. Что с того, что я пока его не видел, это ничего не означало…
Я принял решение. Вместо того чтобы держать курс на остров, свернул чуточку левее, рассчитывая пристать к берегу вдали от лагеря и причала. Это, конечно же, время, да и силы, но другого варианта просто не было…
Консуэла вытянула вперед руку, указывая на песчаный участок, небольшой пляж свободный от потенциально опасных валунов. Девушка печально улыбнулась, показала рукой на себя, на воду, на берег, изобразила руками движения, которые делают пловцы, стремясь к финишу. Красиво! Нет, все понятно. Тогда, той ночью, когда она сбежала от пиратов, она выбралась на берег именно здесь, место удобное…
Откуда-то с берега, думаю, оттуда, где находился лагерь пиратов, прилетели звуки выстрелов, их заглушали крики. Боль? Ликование? Предвкушение? Так и не разберешь. Расстояние большое, трудно судить, что там происходит. Хочется верить, что нас не увидели, к примеру, с верхушки маяка, что нас не разыскивают, что сейчас толпы пиратов не мчат за нами на всех парах. Хочется, верить хочется, но гораздо сильнее хочется растянуться на песке, закрыть глаза, расслабиться. Благо вот он песок, уже под ногами, только ляг, только закрой глаза…
Пришлось открыть, глаза открыть. За плечо, со всей настойчивостью, на которую только была способна, меня трясла Консуэла. Она что-то шептала и испуганно оглядывалась. Убедившись в том, что я поднимаюсь, она красноречиво указала рукой в направлении лагеря пиратов, на меня, на лодку.
– Конечно, ты права. Уходить самое время, да и лодку надо спрятать, – пробормотал я, силясь распрямить спину, которая упорно не хотела разгибаться.
Из лодки выпустили воздух. Недолго думая я свернул ее, как мог плотнее, подошел к ближайшему валуну, вырыл под ним ямку в песке, затолкал плавательное средство, засыпал. Пальцами разровнял получившийся холмик.
Понимая меня без слов, Консуэла позаимствовала несколько веток у ближайшего куста и, действуя ими будто метлой, замела следы. Мы спустились к воде. Двигаясь вдоль ее кромки, не оставляя отпечатков, направились в обход острова. Другого варианта не было, уже светло, следовательно, прямых путей для нас нет…
Прошло никак не меньше часа. Ничего не менялось, мы шли, вода ласкала босые ноги, она же добросовестно скрывала следы нашего присутствия. Голоса пиратов, как и звуки выстрелов, остались далеко позади. Стало легко и спокойно. Даже настроение и то понемногу возвращалось. Ведь что может быть лучше: теплое ласковое спокойное море, приглушенные крики морских птиц, все еще не раскалившийся воздух, и главное, красивая девушка, идущая рядом. Идиллия! Ее рука в моей руке, ее черные глаза поглядывают на меня, улыбаются они, смеются. Она говорит, много говорит, рассказывает что-то, наверняка смешное, наверняка интересное. Я не понимаю ничего, да разве в этом суть!
Мы шли, а конца пути все не было видно. Нет, мы не заблудились. Невозможно заблудиться, двигаясь по берегу, вышагивая вокруг острова. Просто занимали меня другие вопросы, не следил я за тем, где мы находимся, практически не смотрел по сторонам. Не смотрел, а тут раз и взглянул. От удивления даже рот открыл. Берег, пологий и поросший деревьями, давно сменился каменистым обрывом. Но дело не в этом, просто вода начала прибывать, а место, где мы оказались, было мне очень знакомо.
– Прилив начался! – крикнул я, Консуэла взглянула на меня, лучезарно улыбнулась. – Думаю, нам нужно подняться вон туда…
Склон, скала, поднимающаяся просто перед нами была вся в сколах и трещинах. Под водой то тут, то там валялись острые осколки, отколовшиеся от сплошного каменного массива. Изрядно изменившаяся местность, но не узнать ее было невозможно.
Девушка внимательно смотрела на меня.
– Видишь, вмятину в скале, чуть ниже средины? – я изо всех сил жестикулировал. Сработало, Консуэла кивнула. – Это именно то место, где был вход в подземелье. Понимаешь?
Ответом был кивок и много-много слов, таких непонятных, но таких приятных, и какая мне разница, что она говорит!
– Вон оттуда я увидел твои следы, как давно это было! Предлагаю подняться наверх и переждать прилив. А лучше не так, давай дождемся вечера и спокойно пойдем напрямую. Конечно, со всей мыслимой осторожностью. Ты согласна? – конечно, согласна! Тот, кто так мило улыбается, точно не возражает. – Надо только взобраться наверх, надеюсь, это будет несложно. Все-таки наши друзья-пираты здорово постарались, весь склон изрешетили, вон какие нам ступени прорубили!
Используя многочисленные воронки в качестве опоры для рук и ног, удалось вскарабкаться на каменную «террасу». Я сбросил несколько камней, расчистив пространство. Помог девушке.
– Жаль, если честно, у меня была слабенькая надежда, думал, удастся открыть дверь и спокойно пройтись под землей! – я коснулся искореженного металла, прекрасно понимая, что дверь уже никогда не откроется. Разве что изнутри взорвать что-то большое и мощное. – Ну и ладно, не очень и хотелось, пойдем верхом.
Консуэла внимательно посмотрела на меня, пожала плечами и улыбнулась. «Умеет же она улыбаться! Особенно шикарна ее улыбка на фоне бескрайнего моря! – одна за другой полезли мысли, одна другой глупее. – А еще на фоне пышной зелени. Наверняка бы она дополнила утренний кофе, тот, что в постель…»
Пока я мечтал, не пытаясь бороться с глупостями, Консуэла не теряла времени, она вскрыла ящичек с аварийным запасом. По-хозяйски перебрала его содержимое: сверточки да пакетики. Достала две плитки чего-то отдаленно напоминающего шоколад, одну дала мне, в другую впилась зубами сама. Вспомнилась первая наша встреча, тогда я угощал ее галетами, сейчас она меня…
Трапезу довершила вода из пакетика, самая обычная, но такая вкусная! Опустошив пакет, я встретился взглядом с девушкой. Она сказала несколько слов, слегка наклонила голову, всматриваясь в мои глаза. Слова звучали так приятно, а искорки смеха в глазах были такими пьянящими, что я не удержался и поцеловал ее в кончик носа. Консуэла рассмеялась, слегка отстранилась, осмотрелась, выбирая, как бы устроиться, села, поджав ноги, повернулась ко мне спиной, оттолкнула меня, положила голову мне на грудь и что-то промурлыкала. Ясное дело, она устроилась, ей удобно, а значит – удобно и мне…
Как-то раньше я не замечал, что солнце, миновав зенит, не просто клонится к горизонту, оно буквально падает вниз. Казалось, только я присел, только закрыл глаза, как солнечный диск уже коснулся малиновых вод вечернего моря. Он уже не падал, некуда ему больше спешить, он замер давая возможность насладиться тем, краше чего мало что есть на свете – морским закатом.
Вытянулся идеальный круг, становясь овалом, расползлось солнце, расплылось вдоль горизонта. Восходящие воздушные потоки разорвали идеальный шар. Его края уже не были частями круга, угловатыми стали они, казалось, будто и не закат видим мы, а кинофильм. Привет из прошлого – открытый кинотеатр, романтичное кино, финальная сцена. Все красиво, жаль только киномеханик уснул, заклинило механизм, вот и наблюдаем мы несколько дрожащих кадров.
Все. Скрылось солнце, утонуло в бездне вод. Осталось от него малиновое свечение в полнеба да легкая печаль, грусть, сглаженная пониманием того, что время быстротечно, что будет утро, солнце вернется, обязательно вернется…
Проводив закат, мы начали собираться. Нести объемный контейнер не было смысла. Консуэла вынула радиостанцию, освободила один из пакетиков, завернула ее. Взвесила в руке, покачала головой, рассмеялась и отдала мне.
Одолели подъем. Трудный подъем, постарались пираты, изрешетили весь берег, разбили мастерски изготовленные ступени. Нет, но это просто безобразие, так вот взять и испортить одно из украшений острова! Удалось же им рассмотреть вход! Вполне вероятно, Димка знает, как восстановить волшебные ступени. Но это после, когда он поправится.
Вечерний лес встретил нас тишиной. Удивительно-насыщенной тишиной. Был в ней только легкий шелест листвы – неспешный разговор старых деревьев, которые перешептывались между собой, делясь свежими новостями. Не слышал я других звуков. Не было криков птиц, вечно ссорящихся в вышине, не было скребущихся звуков мелких грызунов, роющих себе норы. Спокойствие леса – отличный признак. Лес наш друг, он обязательно предупредит, как только появится кто-то, замышляющий недоброе.
Долго раздумывать, выбирая маршрут, не приходилось. Нам надо было вернуться туда, откуда вышли, следовательно, нам прямо. С одной существенной поправкой, надо обойти лагерь пиратов, стараясь не слишком к нему приближаться. Это значит надо подняться на склон горы и осторожно, чтобы не заметили сверху и не услышали снизу идти туда, где находился наш разрушенный домик. Далее придется спуститься с холма, выйти на берег моря и уже оттуда, вдоль стены дота…
– Очень хочется верить в то, что нас все еще ждут, – часть меня, та, которая за здоровый пессимизм не смогла промолчать. – Прошло больше суток, за это время многое могло измениться и не обязательно в лучшую сторону…
Консуэла толкнула меня в плечо, я вздрогнул. Она прошептала несколько слов. Тут все понятно и без перевода. Идти надо, а не столбом стоять. Столб посреди леса это вообще нонсенс…
С каждым шагом цель была ближе. Безо всяких приключений мы взобрались на склон, миновали то место, где ранее был вход в наклонную галерею, снова углубились в лес. Чуточку поплутали среди густого кустарника. Переплетенный лианами он превратился в непроходимый лабиринт.
Консуэла приглушенно вскрикнула и схватила меня за руку. Я повернулся – она стояла, балансируя на одной ноге, свободной рукой ощупывая стопу. Тихое всхлипывание не оставляло сомнений – она проколола ногу. Идти босиком ночью по лесу не лучшая затея, но разве у нас был выбор!
Стараясь подбодрить ее пусть не словами, но хотя бы интонацией, я быстро заговорил. Она заговорила в ответ, чуточку натянуто рассмеялась. Не думаю, что мне удалось ее утешить, скорее, просто рассмешить, но это уже кое-что! Не так все и плохо. К тому же большую часть пути мы осилили, осталось совсем немного, я справлюсь, я смогу.
Я поднял ее на руки, она обхватила мою шею руками, томно вздохнула…
– Все, привал! – выдохнул я, осторожно опуская девушку на импровизированное ложе – часть рухнувшей бамбуковой стены. Памятные обломки, все, что осталось от нашего летнего домика. Да, это именно то место, где начиналась моя карьера эксперта по вопросу возведения маяков. Как давно это было!
Тихий шепот девушки оторвал меня от неуместного в нашей ситуации приступа ностальгии. Я коснулся ее ноги, мне показалось, что ступня горячая. Скорее всего, так и было, а это могло означать одно – надо спешить…
Со стороны бухты Омега, оттуда, где находилось большинство пиратов, послышались крики. Голоса, множество голосов. Кто-то истошно кричал, ритмично так, просто лозунги на митинге. Другие ему вторили. Особо громкие крики подкреплялись звуками выстрелов. Мрачно получалось, а в ночной тьме и вовсе угрожающе. Надо спешить…
Несмотря на настойчивую просьбу девушки, отыскать ее одежду мне так и не удалось. Я старался, добросовестно обследовал не менее десяти метров побережья, заглянул под каждый камешек. Медленно двигался по берегу, думая лишь о том, что попросту теряю время. Тут идти надо, спешить, а я улитку изображаю, лазаю по камням и под ними. Нет, но странные у нее идеи бывают, так и не поймешь в чем причина, зачем ей комбинезон? Неужели это проявление избыточной скромности? Стесняется предстать перед мужчинами в купальнике? Возможно, но стесняться, имея такую фигуру!
Представляя, как болит раненная нога, которую опускают в соленую воду, я крепко сжал зубы. Странное дело, похоже, одной фантазии было достаточно, чтобы самому завопить от боли. Девушка же стойко молчала. Более того, как только мы оказались в воде, она оттолкнула меня, стала на песок и шагнула вперед, увлекая меня за собою.
Я осторожно обнял ее за талию, готовый поймать в случае любой неожиданности. Она благодарно чмокнула меня в щеку и как-то очень уж печально вздохнула.
Так, обнявшись, мы подошли к стене дота. Чуть не наибольшей радостью в моей жизни было то чувство, когда вместо дикого камня моя измученная многочасовой греблей ладонь ощутила ровную бетонную поверхность. Дот. Наш. Южный. Почти пришли…
Глава 32. Финальный аккорд корабельных орудий
– Эй, люди! – шепотом прокричал я. В ответ тишина.
Присел, пошарил рукой по дну, подобрал камешек, запустил его в черный прямоугольник амбразуры. Не попал. Послышался звук удара, тихий, почти сливающийся с легким плеском волн. Камешек отскочил и шумно плюхнулся в воду. Опять тишина.
Консуэла шепнула несколько слов, дополнив их странным замысловатым жестом. Вряд ли я понял, что она хотела этим сказать, скорее, просто догадался. Присел, обхватил ее ноги у самых ступней, старясь не потревожить рану. Резко выпрямился. Она выскочила из воды, ее руки коснулись края бойницы и тут такое началось!
Ярко вспыхнули прожекторы, освещая дот и нас, стоящих у его стены. Я мгновенно сориентировался, выпустил девушку, она упала, я рухнул следом. В тот же миг вода над нами буквально закипела. Выбиваемые пулями частички бетона сыпались на нас каменным дождем, скорее, градом…
Прошло лишь несколько секунд и яркость света там, наверху, уменьшилась. Резко, ступенчато. Движимый не столько любопытством, сколько необходимостью дышать, я поднял голову над водой, глубоко вдохнул. Осмотрелся. Грохот выстрелов, практически неслышимый под толщей воды, оглушал. Яркие всполохи выдавали стрелков. Стреляли со всех сторон. Пули вылетали из трех бойниц нашего дота, попеременно вспыхивали два огонька в доте напротив. На пляже подмигивали не менее шести огневых точек, еще и катер подключился к круговому обстрелу. Невидимый в темноте, он покачивался на волнах. К счастью отремонтировать пушку пиратам не удалось, тем не менее, на палубе расположились как минимум двое автоматчиков.
Стало еще темнее. Выпущенная кем-то из защитников южного дота пуля попала в очередной прожектор. Оставался один, но он светил гораздо выше, чем бы того хотелось нападавшим. Яркий луч застыл на поросшей кустарником верхушке оборонительного сооружения. Похоже, поворотный механизм поврежден, а среди бандитов не находилось смельчаков, которые бы решились хоть попытаться его починить. И не зря! Не успел я все понять и осознать, как последний прожектор вспыхнул напоследок, свет, разбившись на сотни маленьких искорок, растворился в полнейшей темноте.
Как только побережье накрыла тьма, выстрелы прекратились. Одновременно, будто по команде. Консуэла схватила меня за руку, я кивнул и бросился вперед, туда, где должен был быть вход. Вышел на берег. Не раздумывая, поднял девушку на руки, побежал вперед. Дверь распахнулась, меня буквально втащили в дот.
Темно. Светомаскировка, только в глубине каземата тускло горела маленькая лампочка. Я пошел на свет, за мной спешили шаги. Михалыч, его буквально распирало от эмоций.
– Здорово мы их?! Как со стороны выглядело? То-то же! И это называется осада? Да мы их в два счета… – в тусклом свете я отчетливо видел светящиеся глаза владельца острова. Он захлебывался, его голос смеялся. – Вторую ночь буянят. Представляешь, собрали все прожекторы со стройки, тайно установили, на нас нацелили, разом включили, думали ослепить, думали приступом взять! Наивные…
Он умолк. Взял рацию, благодарно кивнул, взглянул на девушку. Слегка помрачнел, снял китель, набросил ей на плечи.
– Ранена?
– Колючка, но я не знаю, что хуже.
– Ясно. Быстренько отнеси ее в «лазарет», надо хотя бы перевязать. Ничего, не падать духом, недолго им осталось…
Я кивнул, включил фонарик, вручил его девушке, направился в тоннель. Почти сразу послышался голос шефа:
– Всем кто меня слышит! Срочно! Прошу помощи! – командирский голос Михалыча разнесся по пространству, ограниченному толстыми бетонными стенами.
Мы прошли с десяток метров, когда нас догнал обрывок разговора, речь, сопровождаемая противным треском эфира.
– Вас слышим, пожалуйста, идентифицируйте себя.
– Ух-ты, русский! Как ты сказал, иденти… чего? – в тоне шефа сквозила растерянность. Правда, это лишь мгновение, тут же по тоннелю разнеслось: – Слышишь, парень, а ну это, пока я нервничать не начал, дай мне капитана!
– Вы находитесь на частоте, предназначенной исключительно для…
– Я тебе говорю – быстро! Передай: на остров, который является собственностью его соотечественника, совершено нападение. И он, точнее, вы, просто-таки обязаны, вмешаться, помочь…
Я прижал девушку к себе, она довольно промурлыкала и что-то прошептала мне на ухо. Обидно, ну просто до слез – ничего не понимаю! Хотя, мурлыканье, он в переводе не нуждается.
– Не волнуйся, – успокаивая ее или, что более вероятно, себя, пробормотал я. – Теперь Михалыч всех достанет…
Очень не хотелось возвращаться, но меня выгнали. Лариса и Таня буквально вытолкнули меня за дверь. Я упирался, Консуэла заразительно хохотала и, прощаясь, махала рукой. Я сдался, мы вчетвером посмеялись и я вернулся в дот, помочь если что, да и просто узнать результаты переговоров…
– Да, Константин Михайлович, я прекрасно вас понимаю, – виноватым тоном вещала рация. Михалыч накрутил громкость на максимум, он расхаживал по каземату, гримасничал и кривлялся, иллюстрируя слова собеседника. – Но и вы, прошу, войдите в мое положение! Координаты, которые вы мне сообщили, это же не международные воды, это территория суверенного государства! Я же не на рыбацкой шхуне иду, у меня БПК, большой противолодочный! У меня боевой корабль. И иду я, не по звездам ориентируясь! Да я, если постараюсь, пару-тройку авианосцев потопить смогу, не говоря уже о чем-то меньшем. Поймите, как только станет известно, что я зашел в территориальные воды, да если…
– С этого бы и начинал, а то это, да то, в общем, так, – перебил собеседника Михалыч. – с местными властями я договорюсь. Легко. Да ты еще полпути не пройдешь, как все будет договорено. Разрешат тебе заход в воды эти, территориальные, да и на стрельбы учебные глаза закроют!
– Если только так…
– Именно так. Все? Ты созрел? Спасешь попавшего в передрягу соотечественника, или мне связаться с тем, кто может отдать тебе прямой приказ?
Шеф многозначительно поднял вверх палец, выслушал заверения в том, что корабль уже взял курс на наш остров.
– Нудный он какой-то. Все нервы мне вымотал, даже выпить захотелось, будешь? – Михалыч передал мне бутылку, я машинально ее открыл, сделал большой глоток. – Да, так лучше! А вообще очень даже неплохо получилось. У них учения поблизости проходили. Как это, одиночное плаванье. Один он, но это не беда, я этих парней знаю, уж им помощь точно не понадобится, единственная сложность – прибудут наши спасители не раньше, чем через два дня. Надо продержаться, ты как думаешь, продержимся?
– Конечно! – я равнодушно пожал плечами.
– Я тоже так думаю, хотя, эта ночка будет ничуть не скучнее прошлой… – шеф довольно хмыкнул. Тут послышался топот ног, в каземат ворвался Витька. – Ты чего это бегаешь, худеешь? Спортом заняться решил?
– Там что-то происходит! – прошептал толстяк, указывая в тоннель. Он схватил бутылку из моих рук, приложился к горлышку, сделал два больших глотка, скривился, замотал головой. – Задумали ребята что-то. Полагаю, опять пытаются нас окружить…
Он вручил мне совершенно пустую бутылку и призывно махнул рукой. Переглянувшись, мы с Михалычем последовали за ним.
Далеко идти не пришлось. Стоило зайти в тоннель и пройти несколько шагов, как в нос ударил запах горящего металла. Он быстро распространялся, лучше всяких слов поясняя, что происходит у неприятеля. К запаху добавились звуки. Часто отражающиеся от бетонных стен отголоски ударов, шепот, ругань, скрип и еле различимое на общем фоне шипение. Что все это означало, понять было нетрудно…
– Решили срезать дверь? – похоже, Михалыч ни капельки не удивился. – Даже странно, как они раньше до этого не додумались. Зачем им головы, если они пустые! Стройка рядом, резаков полно, режь, что хочешь. Скорее всего, у них со сварщиками не сложилось.
– Так это же отлично, лучшее время для контратаки! – неожиданно для себя самого выпалил я.
– Вот! Это уже совсем другое дело! Ты, Серега, мне с каждым днем все больше нравишься, – Михалыч довольно кивнул. – А вспомни, с чего начиналось? Слушал тебя, жить не хотелось, там опасность, там другая. Назначаю тебя старшим, я же обеспечу прикрытие…
Темноту коридора прорезал острый лучик. Синий, с красной окантовкой он просочился в щель, разгорелся особенно ярко и тут-таки померк. Послышался скрип металла. За ним грохот падения. Приглушенная ругань. Я закрыл глаза, представляя, что происходит в паре десятков метров впереди. Особо напрягаться не приходилось. Я точно знал – дверь, надежную стальную преграду разрезали на части и убрали. Сейчас пираты заняты тем, что разбирают завалы. Мы их, конечно, забаррикадировали, но работали без особого фанатизма, так, пару кусков бетона под дверь, несколько сверху. Разобрать не проблема, даже для таких любителей физического труда, как наши «соседи».
Быстро они справились. Возня, шуршащий звук, с которым большие бетонные блоки двигали по полу. Недолго все длилось, буквально несколько секунд. Затем был шепот. Голоса, в их тоне облегчение, радость и страх. Вне всякого сомнения, страх, этого не скрыть, на каком бы языке ты не изъяснялся.
Блеклые призрачные вспышки света заставили открыть глаза. Сразу стало понятно – сейчас начнется!
Еще минута и я услышал шаги. Тихие, крадущиеся, наверняка лазутчики сняли свои сандалии, или завернули ноги во что-то мягкое. Шаги были все отчетливее, они приближались, бандиты были всего в нескольких метрах от нас…
Ждать не было сил. Я щелкнул пальцами – сигнал, по которому все должны были закрыть глаза, мгновением позже, новый щелчок, теперь уже выключателем. Четыре фонарика, собранные в один портативный прожектор вспыхнули одновременно. Не очень-то и яркие, в сплошной мгле они слепили, их свет дезориентировал.
Впереди, метрах в пяти от нас, отчетливо видны четверо. Они закрыли глаза руками и громко вопили. Заглушая их крики, заговорили карабины. И без того не отличающиеся смелостью пираты бросились бежать. Они спотыкались, падали, ползли, спешили убраться, спрятаться за толстыми надежными стенами.
– Ура! – с криком, что звучал громче выстрелов, мы помчались следом.
Не раздумывая, я бросился в дот. Нас встретила совершенно безлюдная крепость. Вот что значит боевой клич! Испуганные нашим напором пираты так быстро бежали, что и подумать не успели о том, чтобы хоть попытаться оказать сопротивление. Выскочили, не останавливаясь, убежали, нам же в качестве трофея достался дот, а дополнительным бонусом – накрытый стол. Как тут не воспользоваться…
– У всех налито? Девочки, вы не стесняйтесь, надо же воспользоваться гостеприимством наших… друзей. Знаете, – отложив большой кусок жареной козлятины и подняв стакан, заговорил Михалыч, – я даже жалеть начинаю о том, что попросил помощи у флота. Нет, отзывать просьбу не станем, но право слово, да мы бы и сами справились! А что, основные оборонительные сооружения мы отбили, кстати, без потерь. Дело за малым – очистить остров от бандитов. Надо всего лишь поднатужиться, постараться. Давайте выпьем, за нас, за успех!
Послышался быстрый топот. В помещение ворвался паренек, молодой матрос, вызвавшийся сходить на разведку. Он споткнулся о порог, устоял, открыл рот, собираясь заговорить, но так и замер, растерянный…
– Да ты не нервничай, присядь, перекуси, – шеф усадил парня на свое место – на перевернутый ящик, плеснул из бутылки в пластиковый стакан, передал, тот машинально выпил. – Ага, теперь можешь рассказывать.
– Константин Михайлович, – матрос подскочил, но шеф похлопал его по плечу, тот снова присел. Быстро и сбивчиво заговорил: – Пираты пытаются завести двигатель! Яхту готовят к выходу в море. Сам видел, они что-то сгрузили…
– Пусть развлекаются, – пробормотал капитан, его бледное лицо покрылось лихорадочным румянцем, – как бы они ни старались, а без серьезного ремонта ни видеть им моря. Я блок управления моторами разбил, кроме того, заблокировал руль. Так что ни на дизеле, ни даже под парусами никуда они не уйдут. Вы уж извините, Михалыч, испортил я вам судно…
– Какой там испортил! – отмахнулся шеф. – Спас! Да и мелочи все это. Вот разберемся с текущими проблемами потом…
Что будет потом, мы не услышали. Взрыв, мощный, но не настолько, чтобы сотрясать сотни тонн бетона, всколыхнул воздух. Отголосок ударной волны влетел через бойницу, больно ударил в грудную клетку. Я даже подскочил от неожиданности и не один только я.
