Kitabı oku: «Новая эра», sayfa 19
–Тогда ты молчи,– предложил Крепыш,– а я говорить буду. Стой рядом и всё.
Впрочем, попасть даже в приёмную вдвоём не удалось. Большой, жирный охранник у дверей приёмной разрешил пройти только одному, и Серому пришлось рассказать Крепышу о пароле "кактус", который необходимо сказать, чтобы Пёстрая поверила, что они действительно пришли от Перца.
Крепыш отсутствовал каких-то десять минут и скоро вышел, неся на плече увесистый мешочек.
–На, неси,– передал он мешок Серому,– твоё ведь добро? Не понимаю, зачем твоей девчонке понадобилась башка этой дохлой твари?
–Это символ такой,– оба быстро вышли из здания и быстро зашагали в сторону порта,– как доказательство любви.
–Значит, если ты исполнишь её повеление и притащишь ей эту черепушку, то она поверит в то, что ты её действительно любишь, так? Слушай, Серый, а если она попросит тебя в доказательство любви долбануться башкой о стену, стукнешься, а? Только по- честному.
–Стукнусь,– признался Серый.– Тихонько постараюсь, чтобы череп себе не расколоть… Что там Пёстрая?
–По-моему она с трудом соображала кто я и зачем пришёл. На автомате достала из шкафа голову, сунула мне в руки и вернулась к себе за стол.
–Пьяная, что ли?
–Не. Секретарь в приёмной сказала, что сейчас в Асграде княжеская ревизия из Малой Триединки, так что все здесь на ушах бегают.
Так, переговариваясь, они наконец дошли до порта, где корабль был уже готов к отплытию, что он и сделал через пятнадцать минут. ветер поменялся, поэтому паруса пришлось убрать и идти на вёслах, а поскольку гребцы особо не торопились, да и сидели лишь на половине из пятидесяти вёсел, то к первому разрушенному мосту у западных окраин Бати, "Крушитель" подошёл уже когда начало смеркаться. Эти места ни Серый, ни Кабан, ни многие другие не видели, ведь полгода назад они высадились возле двух других мостов, в шести километрах отсюда, выше по течению. Все с интересом разглядывали останки великого города, всё ещё чёрные от копоти, после прошлогоднего пожара, когда сгорела почти вся буйная поросль, покрывавшая циклопические развалины.
–На ночлег придётся останавливаться,– заявил Ухорез.– Много времени потеряли в Асграде. А плыть ещё в два раза больше!
–У нас тут давно перевалочные базы устроены,– успокоил Путник,– сейчас к какой-нибудь причалим.
Под негромкий неторопливый плеск вёсел "Крушитель" скоро прошёл и под двумя разрушенными мостами, именно отсюда, полгода назад, начался долгий Западный поход. Двадцать третьего октября 182-го года здесь, в числе всех прочих, высадилась и их средняя сотня "цыплят" под командованием Ухореза, чтобы начать освобождение Батайки от армейцев. Здесь начался славный путь триединцев, который, после серии славных, сокрушительных побед, завершился только в Мореполе. Похоже, что это оказалось неожиданно, как для самого Седого, так и для князя Рога Мудрого и князя Новаса Мокрого. Ведь изначально ставилась цель помочь Мокрому прогнать из его княжества морепольских захватчиков, что они успешно и выполнили, вышвырнув из Новаски войско Шыбэныка. Но этого Седому показалось мало, и он повёл свои войска прямо в логово врага, хотя мог спокойно отправить своих воинов домой, ведь договор он выполнил: Новаска возвращена законному владельцу. В итоге Рог, неожиданно для себя, приобрёл вдруг себе огромные территории за счёт извечного своего врага, пиратского и разбойничьего логова, Морепольского княжества. А Большая Триединка получила просто колоссальную добычу, что даст ещё один толчок в её развитии. Хотя, если подумать, освобождение Новаски и Мореполя- дело рук одного лишь Седого и его воинов. В отличии от своих союзников, он не проиграл ни единого сражения и первым вошёл, как в освобождённый им же Новас, так и в Мореполь.
Именно обо всём этом тихо переговаривались Серый Волк и Кабан, не забывая глядеть на проплывающие мимо, начинающие зеленеть, прибрежные заросли кустарника, на вздымающиеся в небо полуразрушенные, почерневшие от недавнего пожара стены циклопических построек. С обсуждения Седого и его побед плавно перешли на то, что как же, всё-таки, была велика предыдущая цивилизация, если смогла построить такие грандиозные сооружения.
–Великая цивилизация, да,– медленно кивнул Серый, разглядывая в наступающих сумерках чёрные и мрачные глыбы гигантских зданий,– а только начала она с изобретения маленького огня- пороха, а закончила огнём, который сжёг всю цивилизацию.
–Сам же рассказывал, что предыдущая цивилизация была падшей и это был очистительный огонь.
–Да… А позапрошлую цивилизацию, тоже, видимо, за какие-то грехи, уничтожила вода, всемирный потоп. На Земле было много цивилизаций, все они рано или поздно погибали.
–И наша погибнет?
–Думаю, что очень нескоро. Пять-десять тысяч лет у нас в запасе ещё есть. Главное, чтобы человечество как можно позже изобрело огненный порошок, порох, так его называли.
–Если позапрошлая цивилизация погибла от воды, прошлая- от огня, то нашу, судя по тенденции, ждёт гибель от чего-то другого. Логично?
–Ещё как,– согласился Серый, удивляясь здравости мышления Кабана.
–Интересно, от чего на этот раз? Огонь и вода уже были, что у нас ещё осталось?
–Медные трубы…-брякнул Серый.
–Чего? Это чего это?
–Ещё в школе, в Мелихонском хранилище, книги со сказками читал. Помню это какие-то три, то ли препятствия, то ли вехи в достижении какой-либо цели. Огонь, вода и медные трубы…
–И какова конечная цель?– не успокаивался Кабан.– После преодоления огня, воды и медных труб?
–Я уж и не помню, тогда я совсем пацаном был, читал всё, что находил в княжеских Хранилищах.
–Повезло тебе,– слегка позавидовал Кабан,– тебя сам Историк проводил туда. Нам, смертным, туда путь заказан.
–Интерес бы проявил в своё время к истории, попал бы и ты в Хранилище. Историк был очень благожелателен к тем, кто любил его предмет…
В наступающей темноте показались на берегу странные постройки и грубый причал. Серый, как и Кабан, знали, что здесь находится стекольный заводик, работали на котором как люди, так и муты. Торговать они торговали, но гостей у себя принимать очень не любили, поэтому "Крушитель" величаво проплыл мимо причала, на котором восхищённо застыло несколько фигур. Хотя, если подумать, корабль-гигант мотался тут чуть ли не каждые два-три дня, пора бы и привыкнуть.
Через некоторое расстояние река здесь поворачивала на юг и корабль, следуя руслу, пошёл прочь от мрачных берегов с чёрными скелетами исполинских зданий. Через четыре километра показался небольшой островок, на самом повороте Тана на восток. Здесь-то и остановились путники на ночлег, сразу же ярко загорели костры, появились котелки, вкусно запахло варённой и жаренной пищей. Возвращение на Родину откладывалось ещё на одну ночь. Кто-то просто спал, кто-то во что-то играл, кто-то что-то готовил и с аппетитом ел, кто-то просто болтал, а то и пел… Гребцы, и средние пехотинцы Ухореза занимались кто чем, приближая рассвет, и он, конечно, наступил. Костры были залиты водой, всё, что говорило о пребывании здесь людей, было тщательно прибрано и приведено, насколько это возможно, в порядок. Всё же полторы сотни молодых жеребцов, это не пять пожилых рыбаков, высадившихся на ночлег на гостеприимный берег острова. Команда "Крушителя", после короткого завтрака, продолжила путь, торопясь к родным берегам. Вот проплыл мимо неприветливый Старочен, где, как всегда, на берегу стояли несколько фигур, вяло помахивая своим оружием в сторону проплывающего мимо корабля. М-да, подумал Серый, полгода назад этих туземцев было куда больше и махали орудием они куда как поактивнее. Так, глядишь, и пойдут на контакт, а там и сами попросят о присоединении к Большой Триединке. Княжество станет ещё больше, а значит и ещё богаче. Появятся новые жители, пусть даже часть из них и является мутами.
Спустя час с небольшим корабль промчался мимо двух небольших сёл, между которыми на Тане стоял огромный остов. На этом острове "цыплята" с удивлением увидели активную стройку, Путник пояснил, что здесь строится первая линия обороны Тана, после, разумеется, Асграда, прикрывающий устье Тана со стороны Асморя. Здесь будет крупная крепость, из которой, при необходимости, смогут оказать быструю и мощную помощь вот этим двум находящимся рядом селениям: Арпачка и Манычка.
Через час с небольшим показались прибрежные строения Баганки, а скоро и паромная переправа, которую минули на всей скорости, не останавливаясь. Были лишь видны, проплывавшие мимо, стоявшие на берегу люди, приветственно машущие "Крушителю" руками. Ещё через полтора часа слева походу появилась вторая линия обороны, две новенькие башни. Раньше они были деревянными, сейчас- из камня и выше, и обе они стояли у впадения в Тан двух речек; одна башня высилась на левом Теплоканала, другая на правом берегу Аксы. Они надёжно прикрывали возможное нападение по этим рекам с запада. В той стороне находилось дружественное, пока, во всяком случае, по Договору, до 10-го июля 183-го года, княжество Новочен. Даже в разговорах обычных бойцов часто звучало это название города. Он считался легендарной и почти мистической столицей казов и почти все воины были убеждены, что после десятого июля, в начале следующего года, когда истечёт перемирие, Седой Македонский непременно поведёт свои непобедимые войска на освобождение Новочена от жестоких и надменных армейцев. И так же все были убеждены, что Новочен будет взят, даже если Мирному на помощь придут князья из Шахтарки и Новошахтарки, а пришлют они своих воинов непременно, ведь князья там тоже армейцы и так же жиреют на рабском труде казов. Кроме того, по различным данным, между этими тремя княжествами был подписан тайный союз. Как никто и не сомневался, что это будет самая грандиозная битва между армейцами и казами, битва за столицу, за Новочен! Ну а потом Седой, без сомнения, легко возьмёт Шахтарку и Новошахтарку. Вот тогда наступит Великое Воссоединение казов, которые испокон веков ещё Прошлой эры жили на этой земле, пахали, сеяли, рожали воинов, отгоняли и уничтожали врагов.
XXIX
Мелихонский порт поразил всех "цыплят", да и самого Ухореза тоже, судя по тому, что так решил Серый, доверявший своей необыкновенной наблюдательности. И поразил он всех просто наповал. По обе строны от входа в сам залив нависали почти над самой водой новенькие каменные башни, между которыми была протянута железная цепь, сейчас опущенная, установленная видимо на случай, если вдруг срочно надо будет перекрыть вход в Мелихонский залив. По мнению Серого, это было излишне, ну кто дойдёт сюда, в сердце Большой Триединки, да ещё по реке, через укрепления, что расположены ниже по течению. С верховий Тана может угрожать только разве что Коста, но это княжество уже сейчас ниже травы, тише воды- стремительный и грозный взлёт и рост Триединки напугал многих. Да и что бы дойти сюда, в Мелихонский порт, надо было ещё пройти Семикарку, городок входящий уже в княжество Большая Триединка. Вспомнив о Семикарке Серый, естественно, тут же вспомнил о Мышке и невольно покосился на объёмный мешок, лежащий у его ног. Вот она, башка дракона, которую он преподнесёт Мышке, как знак своей любви. Сможет ли она после этого выйти за него замуж? Серый-то был готов бежать под венец хоть сей момент.
Сегодня, после высадки, Серый планировал провести весь остаток дня с семьёй, а завтра, с утра, плыть в Семикарку. Либо на своей, семейной, лодке, либо проситься на какое-нибудь судно, идущее туда.
Корабль зашёл между двух башен в порт и тут всех ждало ещё больше неожиданностей. На берегах появилось множество новых каменных построек. Позже Серый узнал, что здесь были в основном торговые склады, да ещё верфь и здание портовой администрации. Площадь перед причалом была забита народом, что немало удивило Серого, да, наверно, и всех остальных "цыплят", ведь до них сюда уже прибыли главные виновники всех побед: железная сотня Мясоруба и лёгкая сотня Шипа во главе с самим воеводой Триединки Седым Македонским. Когда "Крушитель" подошёл поближе, Серый с удивлением различил в толпе воинов как из тяжёлой, так и из лёгкой пехоты, которые тоже их встречали!
–Серый!– заорал возбуждённый Кабан, чуть не повредив Волку барабанную перепонку в левом ухе.– Гляди! Безухий! Эй! Эй!!!
В толпе действительно был виден и сам Безухий, несколько выделявшийся среди остальных высоким ростом. Ну, ростом он и раньше обижен не был, зато теперь он заметно раздался в плечах, а когда-то наивное, подростковое лицо, сменила довольно суровая и мужественная физиономия.
Высадка прошла несколько сумбурно. Серый хотел было взглянуть, как Кабан будет сходить с корабля со своей новой женой, Златовлаской и как будут реагировать на новоявленную пару его родители и родственники, но сам утонул в объятиях своих родных и друзей. Потом был шумный проход по улицам толпой до самого дома. А там, конечно же, уже ждал накрытый изысканными блюдами, о коих уже позабыл солдатский желудок, длинный стол на два-три десятка человек. Здесь, кроме близких, собрались ещё и соседи по улице, одноклассники, друзья из разных концов Мелихонки. Бесконечные поздравления с победоносным возвращением, потоки вина, то печальные, то страстные вздохи гармони, круговерть раскрасневшихся от вина лиц, всё это кончилось спасительным провалом в сон уже под утро.
Пробуждение было просто взрывным, если учитывать то, что после безуспешных попыток его разбудить, Кабан, а это был, конечно, он, попросту окатил Серого ледяной водой.
–Ты не забыл?– невозмутимо спросил Кабан у задыхающегося от гнева и холодной воды Серого Волка.– Мы отправляемся в Семикарку, в госпиталь. Голову не потерял?
–Не знаю,– признался Серый, осторожно трогая гудящий как колокол череп.
–Да не свою, остолоп. Драконья где?
–Не знаю,-было озвучено очередное признание.
–Да вот же она, в мешке, у кровати. На вот, кваску холодного выпей. Твои родаки на работу шли уже, так я их встретил. Они сказали, чтобы ты бульона горячего выпил. На печи горшок стоит.
–Спасибо,– Серый был искренен. После полного кувшина холодного, из ледника, кваса в голове прояснилось, а после полной миски горячего куриного бульона, молодой и крепкий организм был почти полностью восстановлен и готов к активным действиям. Что касается Кабана, то он, хоть и выпил не меньше, но его это не усыпило, как Серого, а совсем наоборот, придало бодрости. Он уже с самого рассвета договорился с капитаном грузовой барки, идущей в Семикарку о двух пассажирах и даже уже оплатил проезд. Если бы барка была из Малой Триединке, платить наверняка не пришлось бы, но своих попутных не было, а это судно было из Косты. Загрузившись в Асграде товаром, купцы на обратном пути остановились на ночь в Мелихонке и сейчас как раз готовились отправляться домой, в Косту. А нужная юным воинам Семикарка как раз была у них на пути. Всё это Кабан рассказывал Серому уже по пути, по пути же он ответил на безумно интересующий Серого вопрос о том, как же приняли родители Кабана его невесту, Златовласку. Оказалось, что очень даже приветливо и радушно. Это потому, подумал Серый безо всякого там злорадства, а скорее даже с беспокойством, что они ещё не знали о бывшей профессии их невестки из-за моря.
С собой товарищи несли, кроме кожаного мешка с головой дракона, ещё и кожаные военные сумки с ремнём через плечо, в них была провизия на сутки, фляга с водой, деньги, ну и так, по мелочи. На покрытых блестящими заклёпками кожаных поясных ремнях, крепились деревянные ножны, почти полностью обвитые тонким, листовым железом и оплетённые полосами тонко выделанной кожи. Этими полосами, в случае повреждения, можно было перетянуть раненую конечность, чтобы не истечь кровью. В ножнах, разумеется, был меч. Причём у обоих были очень неплохие трофейные морепольские мечи, выданные им ещё в Мореполе, незадолго от отплытия. Оружие им теперь было разрешено носить где угодно, на это у каждого в специальном кармане был документ. Одеты они были тоже почти одинаково: крепкие суконные штаны зелёного цвета, зелёная же льняная рубаха и лёгкие кожаные куртки-безрукавки, тёмной расцветки. Ну и, конечно, кирзовые сапоги. Всё это обмундирование безо всякого документа показывало род деятельности двух молодых людей. Да вдобавок ещё эти дорогие мечи в недешёвых ножнах…
Капитан баркаса уже ждал своих пассажиров, нервно прохаживаясь по доскам причала. Что-то недовольно бурча он вместе с пришедшими ловко запрыгнул на своё судно, и оно тут же отчалило. Поскольку молодые воины были совсем не заняты, то, естественно, принялись разглядывать проплывающий мимо пейзаж, особо не разговаривая, что и понятно, зачем, когда вокруг столько сидящих на вёслах ушей? До Семикарки баркас добрался уже к полудню. Пассажиры высадились у парома, причём Кабан дал капитану ещё денег, за долгое ожидание в порту Мелихонки, за что удостоился от капитана улыбки и пожелание удачного завершения всех дел, на что, в свою очередь, получил пожелание счастливого пути. Обменявшись любезностями, они расстались, довольные друг другом. Баркас отправился дальше, по реке, вверх по течению, а друзья, по дороге, в Семикарку. И сама дорога выглядела сейчас куда лучше, чем 23 сентября, почти восемь месяцев назад, когда они сражались здесь, недалеко от парома, с превосходящими силами семикарцев. Сейчас это была настоящая мостовая и была она аккуратно выложена тёсаным камнем и укреплена по обочинам. И в обновлении этой дороги, в первую очередь, и друзья сходились в этом мнении, поучаствовали пленённые воины-семикарцы. Так же, как и в Малой Триедике, особенно в Мелихоне, новые, мощённые камнем дороги, новые здания, тоже, в основном, из камня, всё это было создано и продолжало создаваться руками многочисленных военнопленных.
Но даже новая, добротно мощённая дорога от парома в Семикарку, заслонялась милым образом Мышки. Серый чуть ли не наяву видел её премилые ямочки на щеках, расцветающие во время самой милой и обворожительной улыбки на свете. Скоро, уже очень скоро он вручит ей эту треклятую голову дракона, волей судьбы попавшую в руки не победителя, а проигравшего. От осознания этого Серому становилось несколько не по себе, однако он был готов на всё, лишь бы увидеть эти мерцающие в густой чаще ресниц загадочным и неземным светом обворожительные глаза, эту ослепительную улыбку, услышать её благодарность, а возможно и нечто большее…
До госпиталя друзья добрались довольно быстро и с сильно бьющимися юношескими, горячими сердцами, вошли в полумрак приёмного отделения. Здесь было непривычно тихо и безлюдно. Впрочем, вот идёт какой-то перебинтованный парень.
–Эй, дружище,– обратился к нему Кабан,– где сейчас найти Мышку?
–Не знаю такую-, признался незнакомец.
–Медсестра, здесь работает,– вступил в разговор обеспокоенный Серый и, получив в ответ недоумённый жест, продолжил.– А Садовая? Знаешь такую?
–Эту знаю,– улыбнулся перебинтованный,– только она недавно уволилась и переехала в Косту.
–Зачем?– почти хором спросили друзья.
–К подруге какой-то, говорят.
–Что за подруга?
–Имени не знаю. Знаю только, что она, эта подруга, когда-то работала здесь санитаркой. Сейчас замужем за каким-то аристократом из Косты. Там же она, эта подруга, и нашла подходящую партию для Садовой.
–И что, она, не видя жениха, вслепую переехала в Косту?
–У них было свидание, и они остались друг другом вполне довольны. Знаю только, что её жених довольно богат, имеет большое поместье, крупный землевладелец.
–А у её подруги кто муж?– беспокойство Серого грозило перейти в смятение.
–Говорят, сам племянник князя Копчёного, имя тоже запамятовал,– признался парень.
–Припомни, подругу Садовой не Мышка зовут?– надвинулся на незнакомца Серый.
–Да не помню я,– перебинтованный вдруг что-то уловил во взгляде Серого и если не напугался, то напрягся уж точно,– да… вроде… не помню я…
Не прощаясь, ошарашенные друзья вышли через выход к парку и там тяжело уселись на скамейки.
–Это Мышка, я уверен,– наконец охрипшим голосом пробормотал Серый.
–Я тоже так думаю,– прямолинейно поддержал друга Кабан.– Мышка скорее всего уехала раньше, а потом, устроившись, позвала и свою подругу.
Серый вспомнил, что Мышка действительно говорила ему что-то о дяде в Косте, хозяине нескольких животноводческих ферм. С чем и не замедлил поделиться с другом.
–Во дела,– покачал крупной головой Кабан.– Я ведь тоже кое-какие виды имел на Садовую. Ну, пока Златовласку не встретил, конечно. Что делать-то будем, брат? В Косту поедем?
–Ага. Прямиком к их князю, Копчёному.
–Не посмеет он нас тронуть. Он знает, что Большой Триединке, по сути, нужен только повод для нападения на Косту и расширения, за её счёт, своих, и так уже немаленьких, владений.
–Точно говоришь,– несколько оживился Серый, в очередной раз удивляясь проявлению иногда в Кабане такого рода красноречия. Он был готов мчаться на семикарскую пристань, что-бы ловить попутку до Косты, но здравый рассудок и несколько минут в молчаливом размышлении всё же вовремя остановили его. Даже если он доберётся до Косты и вручит Мышке голову дракона, что дальше? Она ведь уже замужем! И как сам муж отреагирует на такой подарок его собственной супруге? Серый мог попасть в весьма неловкую ситуацию, которая могла ещё и очень плохо закончится. Причём, не исключено, вплоть до вспышки новой войны. Тут уж Серый должен выбирать между любовью и крайне авантюрными и опасными действиями.
–Даже если мы сейчас отправимся в Косту,– поставил точку на размышлениях Серого Кабан,– мы не успеем к завтрашнему утреннему построению.
–Рано или поздно Коста будет в составе Большой Триединки, но не нам начинать войны!– торжественно объявил Серый Волк.– Вперёд, мой друг, к пристани, мы вечером должны уже быть дома.
–Лодку наймём, если что,– беззаботно махнул Кабан,– вдвоём быстро догребём. С башкой-то что делать будешь?
–Не знаю… Хочешь подарю?
–Дома лучше положи, на видное место.– отказался Кабан.– Таксидермист поработал на совесть, чучело добротное, да и как память будет.
–Ты прав. Ладно, пошли на пристань.
До пристани было не так уж далеко, она располагалась как раз между озером Старый Тан, и, собственно, рекой Тан. И пришли они как раз вовремя. К отправлению готовился, как раз таки, пассажирский бот, курсирующий между Семикаркой и Мелихонкой и места на нём как раз были. С ними рядом на скамье оказалась женщина преклонных лет из Раздорки, тем не менее знавшая и Серого, и Кабана, и всю их семью. Друзьям она поговорить между собой не дала, зато развлекала их всю дорогу разговорами и расспросами о военных походах. Парни скромно отмалчивались, лишь неопределённо пожимая плечами. Да и о чём было рассказывать? О крови, о боли, о крике, о смерти? Далеко не легко всё это понять, когда вокруг тебя мир и спокойствие, и лишь где-то там рубятся насмерть мужики… Сама же пассажирка рассказала, что от Семикарки, кроме этого, на котором они сейчас передвигались, ходит ещё один пассажирский баркас, но идёт он аж до Баганки, минуя, естественно, Мелихон. Женщина так и сказала, не просто Мелихонка, а Мелихон! Она рассказала о грандиозном строительстве, в основном в Мелихоне, о новых дорогах, ведущих во все стороны всё от того же Мелихона. Который становился уже центром Большой Триединки, простилавшийся уже от Асграда, расположенного в устье, у самого Асморя, и до самой Семикарки. Более ста километров!
В Мелихонку баркас прибыл уже в сумерках, до этого в Раздорке сошла словоохотливая попутчица парней, дав отдых их ушам. Договорившись встретиться здесь же, в порту, перед рассветом, уставшие друзья разошлись по домам, причём Серому приходилось тащить с собой ещё и мешок с довольно увесистой башкой дракона. Кроме этой ноши давила ещё ноша и на душе, он никак не мог прийти в себя от этого неожиданного отьезда Мышки. Вернее, от её неожиданного замужества. А вот Кабан не просто пошёл домой, а просто полетел, чуть не подпрыгивая на ходу. Ещё бы, дома его ждала молодая жена с нежным телом и сводящими с ума ласками.
Перед рассветом друзья, оба после бессонной ночи, встретились у Мелихонского залива и трусцой отправились в свой военный лагерь на горе, рядом с Пухлячкой. Кабан не спал понятно почему, а вот Серый всю ночь промечтал о том, что войска Триединки в один прекрасный день войдут в Косту и возьмут её. И тогда всё имущество богатеев будет национализированно, а значит теперешний муж Мышки, владелец животноводческих комплексов, останется ни с чем. Ему, конечно, предложат работу на выбор, быть может, даже выдадут "коммунку", так что с голоду не помрёт. А вот будет ли тогда с ним жить Мышка? Ведь, судя по всему, она и выходила-то за деньги, а не за человека. Вот тогда к ней придёт Серый и бросит к её ногам голову дракона. Как она интересно отреагирует? В других мечтах Серый сражался с мужем Мышки на мечах, на копьях, на топорах и даже на кулаках. Победы всегда одерживал, естественно, Серый Волк.
Друзья добрались до места задолго до построения, но здесь было уже полно народу, построение было общим и сейчас здесь было практически всё войско Триединки. Серый и Кабан тут же встретили знакомых приятелей. потом других. Завязывались оживлённые разговоры, прерываемые громкими взрывами молодецкого смеха.
Не смеха, а гогота, как заметил Ухорез, отдавая приказ закрыть рот и строиться. Не успели они толком стать в строй, как появился сам Стриж в сопровождении Седого, Мясоруба, Шипа и Ухореза.
–Братья!– крикнул князь Большой Триединки, став перед строем.– Вы прошли долгий, но славный путь! Вы взяли Батайку и Асград, теперь они входят в состав нашей Большой Триединки. С территориями мы получили и прямой выход в море и богатейший порт, куда прибывают корабли даже из Понтаморя. Помимо этого, в первую очередь благодаря вам, доблестные воины Триединки, князь Мокрый вернул себе свой город и княжество Новас!
В бесчисленных боях вы дошли до самого Мореполя, где в грандиозном сражении при Македонке была одержана великая, не побоюсь этого слова, победа! Грозное Морепольское княжество повержено и всё это благодаря вам, воны Триединки! Подвиги ваши не могут оставаться без внимания и, естественно, без заслуженного вознаграждения, а потому всем вам будет выписана дополнительная премия. Так же каждый желающий сможет бесплатно выбрать себе какое-либо оружие из трофейного арсенала. Особо отличившиеся тоже будут отмечены и награждены. Сегодня объявляю выходной, а вечером, рядом со штабом, будут накрыты столы. На плацу состоятся танцы, будут приглашены работницы местных предприятий. Сотникам и полусотникам обеспечить порядок! В питии соблюдать умеренность, не превращайтесь в свинью, вы воины Триединки! Да, и ещё! Тут произошли кое-какие изменения в штатном расписании. Я сейчас назову имена, после окончания построения названным подойти к Седому.
Среди всех прочих имён прозвучали имена Безухого, Кабана и Серого Волка, что его немало удивило, особых подвигов он, вроде бы, не совершал.
Как только Седой объявил: "Разойтись", Кабан схватил за рукав Серого и потащил за собой.
–Слыхал?– возбуждённо пыхтел здоровяк.– Нас назвали! Ну точно и тебя, и меня десятниками поставят! И Безухого тоже! Хотя, Безухий ведь уже, если я не ошибаюсь, десятник, а, Серый?
–Ну да… После македонской битвы… Да куда ты меня тащишь?
–К Седому, конечно. Смотри, возле него уже народ собирается, скоро очередь выстроится, давай поторопимся.
Насчёт Серого Кабан не ошибался, он действительно стал десятником, вместо Зайца, который стал полусотником. Крепыш, которого заменил Заяц, в свою очередь стал сотником резервной средней сотни. В неё входили лучшие бойцы из всех губерний Большой Триединки, которые несли свою службу в основном на местах, раз в три месяца собираясь на военные сборы, проходя совместное боевое слаживание и боевые тренировки. На данный момент вся сотня была разбросана по всему гигантскому княжеству, скорее даже уже царству, поэтому Крепыш оставался как бы и не у дел. Хотя был пока вроде помощника Ухореза.
Насчёт Безухого Кабан тоже строил верные догадки. Его поставили полусотником, но… в составе подобной же, лёгкой, но резервной сотне. А вот насчёт себя Кабан несколько поторопился… Его переводили в тяжёлую сотню, но простым рядовым, причём в "резервные" десятки, то есть серьёзные сражения им не доверят, а вот таскать воду, готовить еду, чистить оружие… Копать походные сортиры! Так с ужасом в голосе заявил Кабан и, похоже, это его пугало больше всего…
К вечеру у штаба были накрыты столы. Слева стояли столы для воинов Триединки, а были здесь почти все: сотня Мясоруба, сотня Шипа, сотня Ухореза и всадники.
Справа стояли столы на триста пятьдесят человек, где уже начали располагаться приглашённые дамы. Кроме работниц местных предприятий и студенток, были здесь и жёны воинов, тех кто успел к этому времени обзавестись спутницей. Была здесь и новоявленная жена Кабана Златовласка. По правде говоря, им ещё надо было сходить в Мелихонскую Контору, зарегистрировать брак. Потом в церкви, так уж положено. Но это всё формальности, её фактически уже считали женой Кабана. Всего за один день ей оформили "коммунку", документ, по которому она могла взять в спецмагазинах бесплатно как еду, так и одежду, посуду, инструменты, материалы для ремонта и прочее. В тот же день её оформили на работу. Пока дояркой, посмотрят как будет справляться, а там, может, и в ткачихи возьму, испытают.
Перед танцами сотник средней пехоты Ухорез произнёс торжественную речь.
–Обращаюсь к своим "цыплятам",– в свойственной манере заорал он,– на данный момент один из вас нашёл себе избранницу и, тем самым, создал первую, из всей вашей "цыплячей" стаи, семью. Поздравим Кабана и Златовласку! Остальным тоже предлагаю не медлить, а искать себе жену, не ровен час, убьют, а наследника не будет!– после этих обнадёживающих слов сотник обьявил о начале танцев.
Залихватские звуки гармони, исполнявшую марш, прервали мысли Серого, к тому же была подана команда "К столу!". Что "женский", что "мужской" ряды столов были быстро заполнены гомонящей молодёжью; зазвучали тосты, зазвенели бокалы на женской половине и загремели железные кружки на мужской; загромыхал мужской гогот и зажурчало скромное девичье хихиканье; гармонь ненавязчиво и негромко что-то там пиликала и всхлипывала. Что особенно давило на душу Серого, так это то, что выпитый алкоголь добавлял совсем не радости, а тоски и уныния. Когда начались танцы, Серый решил, что с него хватит и решительно направился в сторону своей казармы, с твёрдым намерением лечь спать и тем самым избавиться от терзающих мыслей о Мышке и её улыбке. Его намерениям сбыться было не суждено, так как на его пути возник сияющий Кабан. Справа его руку держала такая же счастливая Златовласка, а рядом с новой женой стояла невысокая, крепенькая блондинка с выдающимся бюстом. Кабан быстро представил всех друг другу и потащил Златовласку танцевать, как раз заиграл медленный вальс. Растерянный и смущённый Серый остался наедине с Веснянкой, так звали его новую знакомую. Та смущённо улыбнулась и, опустив взгляд, потянула Серого в круг танцующих и тот, как настоящий мужчина, разумеется, не мог воспротивиться этому. Только сейчас он разглядел девушку. В первую очередь обращали на себя глаза: огромные, синие озерца, в белесых камышах пушистых, длинных ресниц. Белесые, высоко и озорно поднятые брови. Курносый, но аккуратненький, небольшой носик. И, конечно, улыбка: широкая, добрая, ослепительная и белоснежная. При которой на носике появлялись презабавные складочки. И довольно милые веснушки. И длинный, светлый волос, с лёгкой рыжинкой, перетянутый на затылке старинной, ещё Прошлой эры, заколкой из потускневшего полупрозрачного материала. На ней можно было различить стёршийся от времени рисунок каких-то красных цветов.
