Kitabı oku: «Бункер», sayfa 2
Глава вторая
Чили; южный пригород Ла-Серены
Две недели назад
Темный автомобиль с названием фирмы проката на левом борту остановился посередине тесного квартала, коих в пригороде Ла-Серены оказалось великое множество.
– Ты уверен, что это здесь? – вглядывался в однообразные двухэтажные домики пассажир– полный и абсолютно лысый мужчина преклонного возраста.
Сидевший за рулем крепыш с бычьей шеей сверился с картой города и кивнул:
– Все совпадает. Посигналить?
– Не нужно привлекать внимания– тут слишком много народа. Сходи, позвони в калитку.
Крепышу было лет тридцать с небольшим. Он вылез из салона, обошел автомобиль и направился к калитке в заборе из черных металлических прутьев. Подняв руку, он нажал клавишу звонка…
Вскоре со стороны заднего двора вышел пожилой мужчина в рабочей одежде.
Надев очки, пассажир авто прищурился и… улыбнулся, признав старого садовника, всегда и повсюду сопровождавшего своего хозяина.
Садовник открыл ворота и жестом пригласил гостей въехать на крохотную территорию перед домом.
– Какого черта Рауфф его держит?! Он же еле волочит ноги! – проворчал крепыш, вернувшись и усевшись за руль.
– Старость сентиментальна, – проскрипел с заднего сиденья пассажир. – Ктому же привычки имеют свойство изменять характер. Утебя, Вальтер, еще будет время это понять.
– Надеюсь, господин Руст…
Автомобиль занял площадку перед гаражом; здоровяк Вальтер выскочил из салона и, открыв заднюю дверцу, подал руку тучному старику. Тот неспешно высунул ногу, нащупал массивной тростью гравий и тяжело выбрался наружу.
– Прошу, господа, – поклонился садовник. – Хозяин давно ждет вас у водоема…
Вальтер взял старика под руку и повел вдоль светло-бежевой стены к заднему двору…
Несмотря на скромные размеры, двухэтажный особнячок выглядел свежим и добротным. Небольшой прямоугольный участок поражал ухоженностью и порядком: ровно подстриженные газоны, цветастые клумбы, чисто выметенные дорожки. Вцентре заднего двора в лучах полуденного солнца поблескивал овальный водоем, края которого украшали природные камни.
Хозяин сидел на деревянной лавочке у ближнего бережка водоема. Очем-то задумавшись, он разминал в ладони вчерашний хлеб. Всякий раз, когда крошки падали в воду, поверхность вскипала– стайка декоративной форели устраивала пиршество…
Подойдя к лавке, крепыш Вальтер тихо окликнул:
– Господин Рауфф! Бригадефюрер!
Хозяин не шелохнулся. Тогда за дело взялся толстяк Руст: подняв трость, он постучал по спинке деревянной лавки и громко позвал:
– Очнитесь, Кристиан!
Тот поднял голову и пару секунд смотрел на визитеров отсутствующим взором утерявших цвет глаз…
Сейчас он мало напоминал подтянутого и энергичного нациста, изобретавшего по приказу Генриха Гиммлера механизмы смелых и головоломных операций по спасению многочисленных ценностей, награбленных гвардией СС. Редкие седые волосы вокруг большой проплешины, дряблая кожа, изрядно «приправленная» пигментными пятнами, трясущиеся руки… Прямой нос с едва заметной горбинкой да волевой прямоугольный подбородок– вот и все, что осталось от молодого Кристиана Рауффа.
– А, это вы, – вернулся он в реальность. – Приветствую вас, Руст. Акоторый час?
– Полдень. Мы же договаривались встретиться в полдень! Разве вы забыли?
– Да-да…
– В какой жуткой глуши вы поселились, Кристиан! Мы проехали от Сантьяго почти пятьсот километров и успели трижды заблудиться, пока разыскали ваш дом в этой деревне!
– Это хорошо, – скривил старик тонкие губы в усмешке. – Чем труднее найти мое новое пристанище, тем спокойнее я проживу отпущенные Богом годы. Прошу в дом– там нас никто не услышит.
Трое мужчин обошли боковой дорожкой особняк, медленно поднялись по каменным ступеням крыльца и скрылись за скромными дверьми…
* * *
Внутреннее убранство особняка выглядело не роскошно, но вполне благообразно, аккуратно и чисто. Вотделке помещений первого этажа не использовались редкие сорта древесины, как это было в Байя-Бланке. Однако и здесь по стенам висели картины в толстых багетах и витиеватые серебряные канделябры; в тон произведениям искусства была подобрана массивная мебель и плотные гардины. Вуглу потрескивали дрова в камине, а из кухни доносились привлекательные ароматы свежеприготовленного асадо и выпеченного альфахора.
Гостиная занимала добрую половину первого этажа. Вее уютное нутро и пригласил гостей Рауфф.
– Вы отлично устроились, Кристиан, – огляделся Руст.
– Не жалуюсь, – кивнул старик. – Ивсе-таки я скучаю по дому в Байя-Бланке и особенно по аргентинской кухне.
– А Парагвай, где вам пришлось ждать чилийской визы, не понравился?
– В Парагвае жаркий климат. Ктому же Асунсьон– слишком большой и шумный город. Ая, знаете ли, привык к тишине.
– Да, в нашем с вами возрасте лучше ничего не менять…
Заметив интерес гостей к аппетитным запахам, Рауфф довольно проворчал:
– Лучшая говядина делается в соседней Аргентине, но готовить ее умеют только в Чили. Прошу вас. Располагайтесь…
– И все же вы верны традициям, бригадефюрер, – заметил молодой Вальтер. – Внутри может быть что угодно, но снаружи– исключительно скромность.
– Я прожил почти сто лет и давно понял элементарную истину: чем меньше привлекаешь внимания, тем больше шансов умереть своей смертью в мягкой и теплой постели…
Гости устроились в мягких креслах у сервированного столика, хозяин подхватил бутылку красного вина и наполнил бокалы. Скоро из кухни появилась пожилая женщина в фартуке и подала горячую закуску.
Рауфф напомнил:
– Она глухонемая. Можете начинать, Людвиг.
Руст поскреб лысину, достал из портфеля газету. Развернув листы, нашел нужный материал.
– Ознакомьтесь.
– С чем именно? – зашуршал хозяин газетой и потянулся за очками.
– Там отмечено галочкой.
Рауфф замолчал, углубившись в чтение…
Через пару минут он бросил газету на стол, поднял свой бокал и сделал маленький глоток.
– Меня мало занимает большая политика, и к тому же побаливают глаза. Расскажите о сути в двух словах.
Хозяин дома имел чин генерал-майора СС, но полноватый гость держался довольно уверенно, вероятно, добившись в Третьем рейхе еще более высокого положения.
– В двух словах этого не изложишь. Но я постараюсь, – скривился он и указал узловатым пальцем на газету – Там написано об очередном заседании Бильдербергского клуба.
– Опять евреи с масонами?! – побагровел от злости Рауфф.
– Опять, Кристиан, опять. Само по себе заседание нам безынтересно– заурядное сборище с извечной болтовней о сохранении элитаризма, о путях выхода из глобального кризиса, в который они сами же вогнали весь мир, о ценах на углеводороды, об экологии… Апараллельно с общими заседаниями клуба, как водится, происходили тайные совещания высшего руководства– так называемого Комитета. Иодним из пунктов на тайных совещаниях был вопрос финансирования очередных революций на Ближнем Востоке.
Рауфф внимательно смотрел на пухлые губы собеседников. Вего преклонные годы слух все чаще подводил, и, наблюдая за артикуляцией, ему было проще понимать собеседника.
Он нахмурился:
– Я догадываюсь, о чем совещались эти люди. Им снова понадобились наши деньги. Верно?
– Вы правы, – кивнул Людвиг Руст. – Масоны хотят отыскать и присвоить наше золото.
– Сволочи! – выругался Рауфф. – Мало им награбленного по всему миру!.. Кстати, о каком из тайников шла речь?
– О секретном бункере в Кёнигсберге.
Рауфф глотнул из бокала вина и помассировал выступающий подбородок.
– В названном тайнике спрятано немало сокровищ, – выдавил он. – Итам не только изделия из золота и драгоценных камней…
– А что еще?
– Редчайшие образцы живописи, скульптуры, коллекции очень дорогой посуды, старинного оружия. Вобщем, будет скверно, если они до него доберутся.
– Примерно о какой сумме идет речь?
– В августе сорок четвертого сокровища Королевского замка оценивались в полтора миллиарда рейхсмарок.
Гости изумленно переглянулись. Проглотив вставший в горле ком, Руст выдохнул:
– Если не ошибаюсь, с тех пор их цена выросла в несколько раз?
– Именно так. Иучтите, что речь идет исключительно о денежном эквиваленте сокровищ. Без учета, так сказать, культурной и исторической ценности собранного там материала.
Успокоив дыхание, Руст перешел к делу:
– Вы готовы сообщить подробности, связанные с тайником?
– Разумеется. Только у меня одна просьба, Людвиг.
– Слушаю вас, Кристиан.
– Избавьте меня от участия в поисках этого клада. Яслишком стар, чтобы летать на самолетах через океан, участвовать в погонях и перестрелках и лазать по подземельям.
– Вы все еще не отошли от недавних впечатлений?
– Представьте, да. Мне до сих пор снятся подробности операции по возвращению золота фельдмаршала Роммеля. Витоге мы подняли со дна Средиземного моря всего одну корзину, наполненную золотым хламом египетских фараонов, а я трижды побывал в предынфарктном состоянии.
– Хорошо, мы попробуем обойтись без вас, – вздохнул Руст. Иподозрительно прищурился – Надеюсь, накануне нашего приезда к вам не наведывались под видом грабителей агенты Комитета, как это случилось в Байя-Бланке?
– Бог миловал. Полагаю, на некоторое время я оторвался от слежки после чехарды переездов по Южной Америке.
– Ну и славненько. Когда я могу получить материалы по бункеру?
Посидев несколько минут неподвижно, словно что-то припоминая, Рауфф разлил по бокалам остатки вина, тяжело поднялся с кресла и удалился из гостиной.
Гости ждали хозяина и неспешно потягивали великолепный «Карменер» пятилетней выдержки…
Оба они были немцами и, как выражались во времена Второй мировой войны, чистокровными арийцами.
Людвиг Руст в начале сороковых сделал стремительную карьеру и в неполные тридцать лет в чине генерал-лейтенанта занимал должность заместителя самого Альфреда Йодля– начальника Штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта.
Здоровяк Вальтер был на шестьдесят лет моложе и имел скромное звание капитан бундесвера. Вгородке Эккернфёрд он возглавлял разведывательное подразделение, входившее в структуру «SEK M»– сил особого назначения ВМС. Несколько лет назад его уволили из бундесвера за ультраправые взгляды и откровенно нацистские высказывания. Стех пор он полностью посвятил себя развитию и объединению неонацистского движения, искорки которого вспыхивали то в одной части света, то в другой.
Кристиан Рауфф, как и Людвиг Руст, тоже успел поносить генеральские погоны. Вконце весны 1943 года по окончании операции «Золото Роммеля» Генрих Гиммлер лично вручил ему петлицы бригадефюрера и генерал-майора войск СС, а также Рыцарский крест Железного креста с Дубовыми листьями.
* * *
– Ну наконец-то! – радостно всплеснул руками толстяк, завидев появившегося в дверях Кристиана.
– Я решил угостить вас настоящим коллекционным вином, – показал тот запылившуюся бутылку. – Выдержка более тридцати лет.
– Предположу, что вы привезли его с собой из Аргентины, – улыбнулся Руст.
– Угадали. Прихватил десяток бутылочек…
В левой руке Рауфф нес вино, под мышкой торчала папка из серого картона с тиснением в виде германского орла. Отдышавшись у входа в гостиную, он подошел к столу, передал соратникам «трофеи» и принялся откупоривать бутылку.
– А у этого, – уважительно похлопал Руст по серой папке, – выдержка будет посолиднее. Не так ли, господа?
Молодой Вальтер благоговейно провел пальцами по тисненому картону и прошептал:
– Создано в сентябре сорок четвертого; подписано самим рейхсфюрером СС Гиммлером. Сегодня подобные раритеты стоят многие миллионы.
– Настоящие коллекционеры дорого заплатили бы за бумаги, к которым прикасался рейхсфюрер, – спокойно рассуждал Рауфф, разливая багровое вино. – Асодержимое этих документов стоит в тысячи раз больше.
Похоже, Руст не собирался раскрывать папку и изучать документы в доме Кристиана. Однако тот предостерег:
– Людвиг, мне не хотелось бы повторять ошибку прошлой операции, когда секретной информацией завладели люди из Комитета. Пожалуйста, ознакомьтесь с материалами здесь.
– Не понял, – уставился тот на бригадефюрера.
– Все наши архивы спрятаны в надежном месте, но вы должны помнить, что по этому поводу говорил наш общий знакомец– старина Генрих Мюллер.
– Мюллер? Он был неглупым человеком, – пожал плечами Руст, – и в каждую фразу вкладывал глубочайший смысл.
– Вот именно. Апо поводу сохранности тайн он говорил следующее: «Что знают двое, то знает свинья».
– Что же вы предлагаете?
– Я предлагаю изучить материалы здесь, после чего уничтожить папку. Это станет гарантией того, что информация останется только в вашей голове.
– Уничтожить? – растерянно переспросил генерал-лейтенант.
– Да, уничтожить. Аименно сжечь, – кивнул Кристиан на огонь в камине.
Помедлив и пожевав толстые губы, Руст надел очки, раскрыл папку и, зашелестев схемами, описями, пожелтевшими снимками, надолго углубился в чтение…
* * *
– Кто эти люди? – показал Руст две черно-белых фотографии.
– На первом фото запечатлен штурмбаннфюрер Карл фон Залиш– уполномоченный SD III по району «Восток». Именно он с дивизеншутцкоммандо разъезжал по восточным землям и реквизировал ценности.
– А второй?
– Штурмбаннфюрер СС Вальтер Кубицки– сотрудник IV управления РСХА и глава службы контрразведки «Восток». Он отвечал за секретность операции и сохранность сокровищ. Под его руководством строился специальный подземный бункер для долговременного хранения.
– Надеюсь, эти люди мертвы?
– Не беспокойтесь. После окончания строительства бункера и закладки в него сокровищ Карл фон Залиш и Вальтер Кубицки были отозваны в Берлин, где и закончили свой земной путь.
– Понятно. Аэто– описи сокровищ? – приподнял Руст пачку исписанных листов.
– Да, полные описи. Думаю, они вам не пригодятся.
– Почему?
– Замок Тевтонского ордена в Кёнигсберге просуществовал до конца шестидесятых годов. Если разрушившие его большевики случайно наткнулись на бункер, то выгребли из него все до последнего золотого перстня. Если Бог был на нашей стороне, то сокровища остались нетронутыми.
– Логично, – согласился генерал-лейтенант, откладывая листы в сторону.
Следующий лист плотной бумаги представлял собой сложенную вчетверо подробную карту бункера. Влевой ее части красовался вертикальный разрез нескольких уровней, в правой– изображение в плане.
– С этим документом я советую ознакомиться самым наилучшим образом, – проскрипел Рауфф. – Ознакомиться и запомнить каждую его деталь.
Руст вопросительно посмотрел на коллегу поверх очков.
– Увы, Кристиан, я не могу похвастаться хорошей памятью.
– Скверно. Очень скверно.
– А в чем дело, дружище?
– Дело в том, что конструкция бункера довольно запутанна, имеет несколько длинных коридоров и обширных помещений; входы в некоторые из них замаскированы. Ачтобы выйти из него, потребуется хорошее здоровье и определенные навыки. Надеюсь, вы, Людвиг, не намерены лично спускаться в бункер?
– Нет, конечно! Куда мне лазить по подземельям, ведь мы с вами почти ровесники.
– Кому вы намерены поручить операцию по извлечению сокровищ?
– Ему, – кивком указал Руст на молодого мужчину.
Вальтер уже несколько лет сотрудничал с генералом Рустом и доказал свою преданность делу восстановления рейха. Он был достаточно образован, умен, изворотлив, знал несколько языков и бывал во множестве стран, а в подразделениях особого назначения ВМС Германии его обучили всему тому, что могло бы пригодиться при выполнении непростой задачи по возвращению сокровищ Кёнигсберга. Ктому же Вальтер понимал русский язык и вполне обходился без переводчика при общении с выходцами из России.
Прищурившись, Рауфф посмотрел на бывшего капитана бундесвера, словно оценивая его потенциал.
– Что ж, думаю, он справится.
– Я тоже придерживаюсь этого мнения, – кивнул Людвиг.
– Ну так и отдайте ему карту– пусть изучает, – пробурчал старый эсэсовец. – Амы с вами выпьем еще по глотку…
Вальтер послушно склонился над картой, а хозяин дома разлил по бокалам остатки красного вина…
Глава третья
Российская Федерация; Татарский пролив
Около недели назад
Желтоватые фонарные лучи обшаривают неровное дно, состоящее из покрытых слоем ила валунов. Где-то здесь должен пролегать кабель связи– цель нашего погружения.
– Ротонда, я– Скат. Глубина двести. Достигли дна.
– Понял, Скат. Как условия в придонном слое?
– Видимость метров семь-восемь, сильное северное течение. Приступаем к поиску.
– Понял вас…
Кабель довольно толстый, ну и соответственно очень длинный– соединяющий два берега пролива. Вот только задачу по его поиску это не облегчает. Достигнув дна, мы даже толком не знаем, в какую сторону двигаться– на север или на юг. Вчера моя пара большую часть времени пребывания у морского дна потратила на поиски проклятой кишки, защищенной толстым бронированным слоем металла. Сегодня, дабы облегчить поиск, я прихватил навигационно-поисковую панель. Панель «P-Sea»– незаменимая для таких случаев вещица. Немного тяжеловата– в воде ее вес составляет около трех килограммов, зато полностью заменяет визуальное восприятие в радиусе до ста метров. Она оснащена сканирующим гидролокатором кругового обзора и цветным пятидюймовым дисплеем, на котором отлично отображается рельеф подстилающего грунта, объекты и крупные предметы, группы водолазов и даже косяки мелкой рыбешки. Помимо самих предметов на экране появляются геометрические данные об их размерах, дистанции, пеленге и высоте расположения от уровня дна. Вобщем, чудо современной техники, имеющее, правда, один существенный недостаток: максимальная глубина использования– двести метров. Мы как раз достигли этого значения.
Я внимательно слежу за тонким лучом, ползущим по темному экрану и оставляющим светло-голубые всполохи…
Нет, пока на донном рельефе кабель не просматривается.
Предлагаю напарнику:
– Пройдемся немного на юг, а потом двинем в обратную сторону.
Миша Жук кивает и, сохраняя дистанцию, двигается следом за мной…
* * *
Вообще-то, профессия боевого пловца уникальна. Мы не имеем ни одной гражданской специальности, но запросто задерживаем дыхание на четыре минуты и знаем все, что касается снаряжения и дыхательных аппаратов– как отечественных, так и зарубежных. Мы не умеем обособлять запятыми деепричастные обороты, зато лаконично и с завидной точностью составляем отчеты о проделанной работе на глубине. Мы малосведущи в инжекторных движках современных автомобилей, но при этом с легкостью управляем всевозможными судами и подводными лодками различных классов. Мы никогда не занимались наукой, но расскажем о флоре и фауне океанов больше ихтиолога с ученой степенью.
Единственные профессионалы, с которыми нас корректно сравнивать по сложности выполняемых задач, это– разведывательно-диверсионные группы спецназа. Их тоже готовят и натаскивают по несколько лет, им тоже приходится скрытно работать в отрыве от основных сил, и они тоже ежеминутно рискуют жизнью, находясь в тылу врага. Разница состоит лишь в том, что бойцов элитного сухопутного спецназа в разы больше, чем боевых пловцов. Нас на всю необъятную Россию– всего около двухсот человек. Это тоже один из парадоксов нашей великой страны: длина сухопутных границ составляет двадцать две тысячи километров, а морских почти сорок. Однако людей, способных обезвредить непрошеных гостей со стороны морей и океанов, непозволительно мало.
* * *
Пока мы шли от поверхности до дна Татарского пролива, нас прилично сносило течением на север. Прочесав дно на сотню метров в южном направлении и убедившись, что при погружении мы не проскочили кабель, я приказываю Михаилу повернуть назад.
Быстро вернувшись тем же маршрутом в исходную точку, начинаем прочесывать дно в северном направлении. Сэтого момента надо быть внимательнее– Миша осматривает дно, а я почти не отрываю взгляда от экрана панели.
Проходим тридцать метров, шестьдесят, девяносто…
Пусто. Напарник в недоумении поглядывает на меня.
– Надо искать, Миша, – упрямо двигаюсь вперед. – Ведь где-то он должен быть!..
Мы прошли более двухсот метров, прежде чем наткнулись на проклятый кабель. Здесь вдали от берега он был прилично занесен илом, и мы едва его не проскочили.
Итак, один ребус мы решили. Настало время решать второй, состоящий в поиске небольшого белого флажка, которым вчера третья смена отметила точку завершения осмотра. Данная задача проще.
Отправляя Михаила в одну сторону, сам ищу заветную метку в противоположном направлении. Буквально через минуту слышу доклад напарника:
– Командир, есть контакт!
Ну, слава богу. Разворачиваюсь и спешу вдоль кабеля к Михаилу…
Справедливости ради замечу: сегодня поиски заняли вдвое меньше времени, чем вчера.
А вот и Жук, подсвечивающий в мою сторону фонарем.
– Ротонда, я– Скат.
– Скат, Ротонда на связи.
– Мы над объектом. Начали осмотр в западном направлении.
– Понял. Даю катеру команду продвинуться на восемьсот метров западнее.
– Действуй. Конец работы и начало «восхождения» доложим…
Выключенная панель прижата к боку ремешками подвесной системы– кабель найден, и сегодня она уже не пригодится. Теперь для нас основными инструментами являются фонари.
Михаил вытаскивает из ила тонкое древко флажка, с тем чтобы воткнуть его там, где наша пара завершит свою работу. Имы потихоньку двигаемся в западном направлении…
* * *
Жук идет левее кабеля, я– правее. Теперь перед нами стоит третья и самая главная задача: поиск места, где кабель был случайно поврежден сброшенным с судна якорем или каким-либо другим увесистым предметом. Мало ли что сбрасывают с судов наши доблестные морячки! Таким предметом может оказаться металлическая бочка, наполненная тяжелым хламом, старая проржавевшая лебедка или сорванная штормом балка-укосина.
Пока все в норме– кабель покоится под ровным слоем ила. Судя по толщине слоя, он пролежал на дне в полном покое как минимум несколько лет.
Изредка поглядываю на дисплей наручного дайверского компьютера. Вего верхнем левом углу мерцают цифры, обозначающие общее время работы под водой.
– Сколько прошли? – интересуется Михаил. – По моим расчетам, метров семьсот.
– По моим, примерно столько же…
Миша спрашивает неспроста. Осматривая кабель, мы движемся довольно медленно– на изучение семисотметрового участка потратили около получаса. Плюс время, затраченное на погружение и поиск. Итого выходит полтора часа. Прилично.
– Пройдем еще метров двести и начнем подъем, – успокаиваю напарника.
Тот кивает…
* * *
Помимо незнакомого сотрудника ФСБ, выводившего сторожевик к точке сброса якоря, на судне присутствует наш непосредственный шеф– Сергей Сергеевич Горчаков.
Ему около шестидесяти. Он руководит одним из департаментов ФСБ, имеет звание генерал-лейтенанта, но форму надевает крайне редко. Горчаков щупл, небольшого росточка; седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. От частого курения кожа его рук и лица тонка и почти не имеет цвета. Однако внешность мало перекликается с внутренним содержанием: при некоторых недостатках характера он остается великолепным профессионалом и очень достойным человеком. Иногда он может наорать, вспылить и даже объявить взыскание– в девяти из десяти случаев это произойдет заслуженно; а в десятом, осознав свою ошибку, он не побрезгует извиниться и пожать руку. Мне нередко достается от него за дерзость, едкие шуточки и независимый характер, но в целом он относится ко мне с теплотою и с ровной строгостью.
А еще мы считаем его ангелом-хранителем отряда специального назначения «Фрегат». Ксожалению, в опасной работе боевых пловцов иногда случаются нештатные ситуации, трагедии и прочие неприятности, просчитать которые заранее невозможно. Икаждый раз Сергей Сергеевич едва ли не грудью защищает нас от карающего самодурства чиновников различных рангов.
Шеф часто сопровождает нас в ответственных командировках и лишь в редких случаях, когда предстоит совсем пустяковая работа, остается в Москве. Вэтот раз он почему-то решил прошвырнуться через всю страну вместе с нами.
В этот раз Горчаков чем-то расстроен и выглядит уставшим. Перед посадкой в самолет в «Чкаловском» я его спросил:
– Сергей Сергеевич, зачем вам эта командировка? Что мы, сами не справимся?! Там дел на три дня: нырнуть, найти повреждение и вернуться! Отдохнули бы в санатории, подлечились бы…
Помедлив, он хитро прищурился:
– Ты доверяешь моей интуиции?
– Да, вполне.
– Так вот интуиция мне подсказывает, что с кабелем не все так просто.
Выражение моего лица в тот момент, наверное, имело слишком глуповатый вид, потому что шеф засмеялся и, похлопав по плечу, подтолкнул к трапу.
Получасом позже, сидя рядом с ним в салоне «конторского» самолета, я спросил:
– Почему вы сочли нашу командировку не простой? Неужели только полагаясь на интуицию?
– Видишь ли, – подумав, ответил он, – я тут проконсультировался у больших специалистов по кабельной связи и…
– И что же они сказали?
– Если бы кабель был поврежден из-за разгильдяйства пьяных моряков с рыболовного траулера, то связь оборвалась бы полностью. Или же повреждение давало бы стабильные помехи.
– А разве она восстановилась?
– Представь, да. По сообщению военных специалистов, были зафиксированы сильные помехи и кратковременная потеря связи. Буквально на несколько минут, после чего все помехи исчезли и связь стала нормальной. Аэто, согласись, подозрительно…
Я размышлял над словами Горчакова около часа. Рациональное зерно в его подозрениях имелось, однако в технических штучках он смыслил мало, а фантазировать и перестраховываться любил сверх всякой меры. Посему вскоре я попросту заснул под однообразный вой турбин, а проснувшись перед посадкой в Южно-Сахалинске, и вовсе забыл о коротком разговоре…
* * *
Мы «протопали» по-над кабелем еще двести с лишним метров, выполнив тем самым норму одной смены.
– Ротонда, я– Скат.
– Скат, Ротонда на связи.
– Закончили осмотр. Начинаем «восхождение».
– Понял вас. Катер на месте, команда ждет…
Миша аккуратно водружает в холмик ила рядом с кабелем белый флажок, и мы начинаем подъем.
Путь к поверхности занимает достаточно много времени. Во-первых, даже при электронной дозировке смеси нужно соблюдать меры безопасности и выполнять площадки для декомпрессии. Во-вторых, проведя на глубине более двух часов, мы попросту устали…
Наконец поверхность светлеет. Мы замечаем продолговатое тело поджидающего нас катера и слегка корректируем курс, чтобы всплыть поближе к его борту.
Работа нашей смены закончена. Скоро матросы помогут нам взобраться на борт катера, который доставит нас к штормтрапу сторожевика. На его палубе уже готовится принять эстафету вторая смена в составе Устюжанин – Фурцев. Возможно, им посчастливится обнаружить причину кратковременного выхода из строя кабеля связи?..
