Kitabı oku: «Игра по-черному», sayfa 2

– Хан, это Тарзан, – передал Тарханов по рации. – Я на месте, жду гостя. Буду брать.

Прыгнув за камень, спецназовец положил на землю автомат, поправил на голове скобу микрофона и достал нож. Пристрелить бы этого типа – и никакой мороки. Нет, он живым нужен и готовым к употреблению. Его потом срочно придется заставить развязать язык. Внедорожник с ревом перегретого двигателя поднялся по склону и вырвался на ровный участок грунтовой дороги. И в этот момент водитель машины увидел препятствие. Не совсем непроходимое, но этот квадроцикл ему придется объезжать. Осторожно объезжать, чтобы не разбить машину о камень и не угодить колесом в глубокую промоину, из которой ему без помощи буксира не выбраться. Еще лучше, если диверсант остановится и попытается убрать квадроцикл с дороги, но это уже из области мистики и фантастики. Не будет он этого делать. Он боится, он спешит и пойдет ва-банк.

Внедорожник остановился, затем медленно стал объезжать квадроцикл, стараясь не съехать колесом в промоину. Ну, вот самое подходящее время! Пока водитель в кабине крутил головой, глядя, как его машина проходит препятствия справа и слева, Тарханов взлетел на камень, а с него одним прыжком преодолел расстояние до серого внедорожника. Мулат, сидевший за рулем, отреагировал почти мгновенно – отшатнувшись от окна, он протянул руку к пассажирскому сиденью, на котором лежал короткой автомат. Но спецназовец был быстрее.

Тарханов влетел в окно остановившегося автомобиля почти по пояс, схватив правой рукой диверсанта за волосы, а левой прижав острие ножа к его лицу, чуть ниже глаза. В одно мгновение человек оказался беспомощным. Любое неосторожное движение могло привести к тому, что лезвие вонзится в глаз. Такая беспомощность ужасна, она парализует. Нож, прижатый к беззащитному глазу, куда страшнее, чем нож, прижатый к спине, к боку. Мулат все еще держал руку на автомате, но Тарханов чуть надавил лезвием, и диверсант без слов понял команду оставить оружие. Теперь спецназовец медленно потянул за волосы голову противника к двери, и тот послушно открыл дверь, выставил одну ногу из кабины и поставил ее на землю.

Наверняка этот человек надеялся, что незнакомец вынужден будет убрать нож от его лица, чтобы окончательно вытащить пленника из машины, и собирался в этот момент оказать сопротивление. Но и Тарханов был готов к таким попыткам диверсанта освободиться. Он, продолжая крепко держать мулата за волосы, с силой придавил его голову горлом к нижнему краю окна двери. Пленник захрипел, схватился в панике руками за дверь. И тогда спецназовец убрал нож от глаза мулата и резким ударом сзади под сгиб ноги заставил его опуститься на колени. И теперь рука русского мгновенно переместилась, и лезвие ножа прижалось к горлу пленника уже по другую сторону от двери. Ни секунды, ни единого шанса попытаться вырваться Тарханов диверсанту не дал. Все варианты задержания отработаны давно и для разных ситуаций.

Когда группа подъехала и Погодин подошел, к лежащему на земле со стянутыми руками диверсанту, тот понял, что это были как раз те люди, с десантного катера, о высадке которых он и сообщил командиру. Правда, он был уверен, что ему удастся убраться с побережья, но каким-то чудом эти русские сумели опередить его!

– А арсенал у него приличный, – заглянув в багажник внедорожника, а потом осмотрев салон машины, заявил Погодин. – Сейчас начнет рассказывать, что выезжал на побережье рыбку половить.

– Это еще не все, – проговорил Тарханов и протянул командиру пистолет, пнув при этом лежавшего на земле диверсанта с задранной штаниной. – Это у него в кобуре на голени под брюками было.

Приказав повернуть пленника на спину, капитан нагнулся к нему и приставил ствол пистолета к переносице. Глаза мулата расширились от ужаса, он вдавился спиной в камни, как будто пытался зарыться в них. «Это хорошо, раз боится, – подумал Артем, – значит, хочет жить, значит, понимает, кто мы и что для нас он вне закона». Медленно, чтобы пленник ощутил весь драматизм ситуации, Погодин отвел назад курок пистолета.

– Отвечай быстро, – заговорил капитан по-английски, – где готовится атака на военный корабль? Откуда будет пущена ракета?

– Вы меня с кем-то перепутали, – торопливо начал говорить мулат. – Я ничего не знаю ни про какие атаки и ракеты.

– Считаю до трех, – рявкнул Погодин. – Один!

Капитан чуть отвел от лица пленника пистолет и мягко нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул боек, но выстрела не последовало. Пленник вскрикнул и побледнел, с ужасом глядя на направленное на него оружие, которое почему-то не выстрелило. Объяснение было простым. Капитан отвел оружие и показал, что в рукояти пистолета не было магазина. Погодин медленно вставил магазин с патронами, с лязгом затвор отошел назад и снова вернулся на место, загоняя патрон в патронник. И снова дуло пистолета уставилось в лицо диверсанту.

– Два! – произнес спецназовец.

Мулат увидел, как курок на пистолете снова сдвинулся, палец военного стал давить на спусковой крючок. Еще доля секунды и… Выстрел грохнул, и в тот же миг диверсант заорал во все горло, закашлялся, когда его носоглотку забило горячими пороховыми газами. Двое спецназовцев держали его извивающееся на камнях тело, не давая вырваться. Халилов перевел взгляд на штаны мулата. В воздухе откровенно запахло мочой.

– Считать до трех? – осведомился Погодин, сунув под нос пленнику дуло пистолета.

– Нет! Нет, не убивайте! Через два часа с мыса Хорд!

Несколько минут Артем допрашивал пленника, часто задавая вопросы повторно, чтобы понять, выдумал эти ответы мулат, чтобы остаться в живых, или говорит правду. Запутать пленника не удалось, кажется, он говорил правду. Капитан со своим заместителем отошел в сторону и включил планшет-навигатор. Найдя на карте мыс Хорд, Погодин ткнул пальцем в небольшую ровную площадку у основания мыса. К ней под прикрытием крон деревьев можно добраться с шоссе. Ничего сложного. После пуска так же легко скрыться в любом направлении. Спуститься к морю там возможности нет – сплошные камни и прибой.

– Отсюда будут стрелять, – уверенно заявил Халилов. – Пусковую установку бросят. Не будут церемониться. А через два часа на траверсе мыса пройдет их фрегат «Аматола».

– Да, с флагом командующего учениями, – подтвердил Погодин. – Черт, времени в обрез! Значит, так, Тарзан. Ты этого красавца взял, тебе его и транспортировать. Задача – любой ценой доставить живым на катер. Нашим я доложу, что везешь «болтуна» с важной информацией и что мы выдвигаемся к месту атаки. Тесла, остаешься здесь, запускай «птичку». Посмотришь, что там, на мысу и в окрестностях. Связь со мной постоянная. Все, парни, по коням!

Олег Маринин полез в багажник своей машины за чемоданчиком с квадрокоптером. Позывной Тесла у спецназовца появился сразу, как только ребята узнали, что Олег толковый компьютерщик и вообще технарь «от бога». Свою «птичку» он собрал сам и управлял ею с большим мастерством. Маркин сразу стал в группе незаменимым – он глаза и уши командира в любое время суток. И сейчас, когда группа неслась к цели, Тесла мог оценить ситуацию, определить силы диверсантов, их положение на берегу.

Квадроциклы неслись по каменистой прибрежной дороге, то взбираясь по крутому склону вверх, то снова спускаясь к самому берегу моря. Погодин прекрасно понимал, что по шоссе они доберутся до нужного места всего за полчаса. Но семь несущихся по шоссе квадроциклов и вооруженные люди на них в военной форме – зрелище не для слабонервных. И уж точно эта поездка не пройдет мимо внимания диверсантов, готовящих провокацию. До места нужно добраться не просто быстро, но еще и максимально незаметно для окружающих. Сделать это на юго-восточном побережье страны сложно, но возможно.

– Гром, это Тесла, – прозвучало в коммуникаторе. – Через два километра у вас на пути осыпь. Сверните раньше. Через пятьсот метров колея уведет вас влево вниз. По ней объезд.

– Понял, Тесла. Что с нашими «друзьями»?

– Через пять минут доложу, буду над мысом.

И снова гонки по дороге, то нырявшей вниз, то поднимавшейся вверх. Увидев еле заметную колею, уходившую с грунтовой дороги вниз, Погодин приказал свернуть на нее. Узкая, еле заметная дорога, по которой в этом году проехало в лучшем случае не больше десятка машин, виляла и петляла. Скорость пришлось сбавить, но все равно эта дорога была лучше, чем осыпь, от которой пришлось бы поворачивать назад и искать объезд. Еще десять минут сумасшедшей гонки, и машины выскочили наверх, на относительно ровную и укатанную грунтовую дорогу.

– Гром, это Тесла, – раздался в коммуникаторе голос Маркина. – Вижу «друзей» в точке «А».

«Отлично, – подумал Погодин, – значит, место, откуда они будут атаковать, мы вычислили точно».

– Три фургона, – продолжал докладывать спецназовец. – Монтируют пусковую установку. Их шестнадцать человек. Три боевых охранения на путях подхода с суши. Полагаю, готовность у них не более тридцати минут.

«Ах, черт, – подумал Артем и поморщился. – Время прохода южноафриканского фрегата как раз совпадает. Через тридцать минут они могут атаковать, нам ехать до них еще минут десять, но приближаться на этих тарахтелках нельзя. Услышат, не дадут подойти. Затяжной бой, и они сделают задуманное».

– Внимание всем, я Гром! – передал капитан по рации. – Всем «стой» за головным! Хан, ко мне!

Первый квадроцикл свернул с дороги к скалам и остановился под кронами деревьев. Сразу же с первой и замыкающей машин соскочили спецназовцы и заняли оборону. Халилов подбежал к командиру. Капитан жестом приказал посмотреть на экран планшета, куда Погодин вывел фото, сделанное Маркиным со своего квадрокоптера.

– Смотри, Руслан, что мы имеем. Наши «друзья» монтируют передвижную пусковую установку. Судя по готовности, пуск они могут осуществить минут через тридцать. Судно как раз окажется перед ними. Угол поражения с этого места позволяет.

– Что-то многовато их, – усмехнулся лейтенант. – Серьезно подготовились? А что за система у них? На полноценный «Гарпун» денег не хватило?

– А ты ожидал, что они крылатую ракету будут отсюда запускать? Им не потопить фрегат нужно, а лишь продемонстрировать нападение, взрыв любой приемлемой мощности. Это, как мне кажется, американская «FX‐30». Экспериментальная система для поражения укреплений и бронированной техники. Шуму много, а толку мало. Система не пошла в серию из-за слабой бронепробиваемости. Обычный «Джавелин» гораздо эффективнее, но у этой системы дальность поражения больше. Возможно, они будут использовать зажигательный боеприпас.

– Ближе подъезжать нельзя, иначе они нас по звуку засекут, – вставил Халилов. – Тут километр до них остался, не больше.

– Вот именно! Смотри, вот здесь, здесь и здесь у них выставлено боевое охранение. Первый пост как раз у нас на пути, дальше всех вынесен. Наверняка подозревают, что мы отсюда можем нагрянуть. Тесла их насчитал шестнадцать человек. И я думаю, боевой опыт у этих ребят есть. Значит, так, Руслан, я иду с первой группой. Мы тихо снимаем первое боевое охранение и атакуем второе, а Коля Бероев со своей группой – третье. Видимо, придется уже шуметь, потому что времени у нас не остается. Пока мы разбираемся с боевым охранением, ты прорываешься к установке и уничтожаешь ее. Помни, Хан, любой ценой предотвратить пуск. Это наше главное задание.

С учетом Теслы, который управлял квадрокоптером, и Тарзана, который доставлял пленного командованию, у Погодина оставалось всего десять бойцов, включая и его самого. Ребята с опытом, с хорошей подготовкой, толковые бойцы, в каждом из которых капитан не сомневался ни на йоту. Но их было всего десять, и предстояло в хорошем темпе пробежать около километра по пересеченной местности. И не трусцой пробежать, а со спринтерской скоростью. В берцах, в разгрузке с оружием и боезапасом, с тактическим рюкзаком за спиной, в котором все самое необходимое, что может пригодиться во время данной операции.

Погодин мысленно улыбнулся. Кого он пытался испугать или смутить этой пробежкой длиной в километр? Вообще-то испокон веков в армии существует норматив шестнадцатикилометрового марш-броска с полной выкладкой. И это упражнение не для спецназа, оно общевойсковое. Так что для спецназа километр с полной выкладкой – это только легкая разминка. Наметив маршруты, основные ориентиры и команды, командир отдал приказ. Двое бойцов оставались возле квадроциклов для охраны снаряжения и имущества. Это была не просто охрана, это был подвижный резерв группы на всякий непредвиденный случай. Восемь спецназовцев – три группы. Первая под командованием самого Погодина из трех человек, группа сержанта Бероева из двух человек, включая командира. И третья, основная группа Халилова, из трех человек, включая лейтенанта. Мало? В операциях, которые проводит спецназ, решает все не количество бойцов. Точнее, оно вообще ничего не решает.

Размеренный бег, дыхание на счет. Бойцы бежали, придерживая автоматы на груди, плотно ставя ногу, избегая неровностей и не сбивая ритма дыхания. Погодин посматривал на часы, хотя время он чувствовал прекрасно и без часов. Трижды он сбавлял скорость движения, когда местность становилась совсем уж пересеченной и когда впереди был подъем. Группа шла хорошо, и к месту атаки они выйдут вовремя.

– Внимание всем! Я Гром, – передал в эфир Погодин, останавливая свою группу. – Я на месте, остальным доложить готовность.

– Гром, это Нева, – послышался ровный голос Бероева. – Я на исходной. Вижу боевое охранение.

– Гром, я Хан. На исходной. Готов к прорыву.

– Всем, я Гром, – Погодин посмотрел на бойцов своей группы и кивнул. – Начинаю первым. Нева – по моей команде, Хан – по команде Невы. На счет пять я начинаю.

Пока капитан был на связи с другими группами, его бойцы оценили ситуацию. До боевого охранения диверсантов было метров пятнадцать. Место вокруг открытое, и незаметно к их засаде не подойти. Но за камнями росло невысокое дерево с густой кроной. С его помощью можно было выманить врага из его убежища. Тесла передал, что противников здесь трое, и рассказал, что задумал. Капитан, оценив выдумку спецназовцев, дал разрешение ее реализовать и отполз за камни влево, заняв позицию самую близкую к позиции диверсантов. Один из бойцов длинной веткой стал толкать тонкий ствол дерева. Нечасто и без четких амплитуд. Как будто там возилось какое-то животное.

Через несколько секунд диверсанты насторожились, глядя на шевелящуюся от толчков листву деревца. Посовещавшись, они совершили то, чего от них и ждали. Один выбрался из-за камней и отошел вправо, присев на одно колено и наведя автомат на дерево. Отсюда он мог прикрыть своего товарища, который отправился посмотреть, кто там возится возле дерева. Второй диверсант, пригибаясь, часто останавливаясь и присаживаясь на корточки, двинулся к дереву.

Погодин смотрел на третьего противника за камнями, который держал автомат наготове и посматривал на своих товарищей. «Зря он это делает, надо бы ему по сторонам смотреть», – подумал капитан. Спецназовец возле дерева положил ветку и поднял автомат, ожидая приближения диверсанта. Второй боец, наоборот, положил автомат на камни и вытащил нож. Диверсант был под ним и чуть правее. Теперь главное, чтобы все получилось синхронно. Но боевая слаженность тем и хороша, что люди привыкают понимать, чувствовать друг друга вовремя, использовать почти автоматически отработанные по многу раз приемы в различных ситуациях.

Диверсант наконец добрался до дерева и вытянул шею, глядя за камни. Теперь все решали секунды, даже доли секунды. Звякнул затвор автомата, тихий хлопок выстрела из бесшумного оружия, и диверсант повалился на землю. И тут же Погодин выстрелил в диверсанта, который оставался за камнями в засаде. Снова металлический звук работы затвора, хлопок, и враг остался лежать, уткнувшись носом в камни. Третий боевик сразу понял, что это нападение и что использовалось бесшумное оружие. Но поднять тревогу он не успел. Метнулось гибкое, как у дикой кошки, тело, и спецназовец свалил на землю диверсанта, одновременно нанося удар ножом.

Погодин прислушался, а затем пару раз слегка стукнул по микрофону коммуникатора возле щеки и передал:

– Я Гром! Чисто!

В этот момент группа Бероева начала ликвидировать второе боевое охранение диверсантов. Пока группа Погодина стаскивала в одно место трупы и занимала позицию, поступило сообщение от Невы, что у них «чисто». И почти в ту же минуту захлопали одиночные выстрелы, раздались короткие очереди. Это было похоже на начало огневого боя, который должен был перейти в бешеную стрельбу. Но этого не произошло. Выстрелы раздавались всего несколько секунд, а потом наступила тишина.

– Гром, это Хан, – раздался в коммуникаторе спокойный голос Халилова. – Чисто. Есть два «болтуна».

«Ну, вот и все, – подумал капитан, поднимаясь на ноги. – Мы опять их сделали!» Как говорил первый командир Погодина подполковник Нестеров: «Меньше шума, больше дела». Артем вспомнил, как прибыл к месту службы после окончания училища, потом участие в первых для него учениях в Карелии. И первую похвалу от командира. Именно так и сказал тогда Нестеров молодому лейтенанту, похлопав его по плечу: «Вот так и действуй: меньше шума, больше дела! И бойцов своих сбережешь, и задачу выполнишь!»

Многому научился Погодин у Дмитрия Ивановича. Понял, ощутил внутренне, что спецназ ГРУ – это не профессия, не род деятельности, не военная специальность. Это мировоззрение, образ мышления. Нестандартность решения, непредсказуемость для врага достигается именно особенностями мышления. Этому качеству сложно научить. Оно или дано человеку, или нет. И может быть, поэтому он расстался с Аленой. Артем вспомнил дочь Нестерова, свою первую и большую любовь. И разрыв между ними. Почему? Молодость, глупость, юношеский максимализм? Может быть. «Дурак я, – часто ловил себя на мысли Артем. – Надо ее найти, все ей сказать, да только постоянно нет времени. Да и нужны ли ей теперь мои признания? Может, Алена уже давно замужем, родила детей…»

Глава 2

– Разрешите, товарищ генерал-майор?

На пороге кабинета генерала Сафонова выросла коренастая фигура мужчины в армейском, песочного цвета камуфляже: брюки, заправленные в берцы, футболка без знаков различия. Сафонов поднялся из кресла и пошел навстречу гостю, протягивая руки.

– Дмитрий Иванович! Неужели ты?

– Я, Павел Андреевич, – широко улыбнулся Нестеров. – Вот прибыл в ваше распоряжение.

Офицеры обнялись по-мужски коротко и крепко. Генерал указал рукой на кресла у окна под кондиционером, а сам открыл холодильник и достал из него коробку фруктового сока. Разлив сок по стаканам, он взял свой и, приподняв его, сказал:

– В другое время и в другом месте мы бы с тобой водки выпили. А сейчас не обессудь! Да и не достать здесь водки. А местную бурду пить даже не предлагаю. Сделаем нашу работу, тогда и выпьем. Ну, рассказывай, как это ты сюда угодил.

– Стратегия, доктрина, – улыбнулся Нестеров. – У нас там понимают, что национальную армию Республики Мамуотта надо готовить не к широкомасштабным боям, не к позиционной войне и не фронтовым операциям. Запад теперь, когда законное правительство разорвало отношения с Францией и официально пригласило Россию к военному сотрудничеству, не рискнет совершать полномасштабную агрессию под любым предлогом. Значит, Запад будет использовать против Лурембо и его сторонников чисто партизанскую войну, раздувать именно гражданскую войну и только тогда засылать всеми правдами и неправдами в ряды оппозиции своих инструкторов и советников.

– И наемников, – подтвердил Сафонов.

– И наемников, – согласился Нестеров. – Поэтому нам надо не столько формировать и готовить регулярную армию, сколько специальные силы быстрого реагирования, спецназ.

– Все правильно, – вздохнул генерал. – Я здесь полгода торчу, убедился уже, что нужна, прежде всего, антитеррористическая компактная профессиональная армия. Остальные силы, которые будут использоваться для контроля территории, в случаях стихийных бедствий, гуманитарных катастроф, необходимо строить по принципу национальной гвардии или национальной милиции. Можно использовать и призывную схему, и схему формирования активного боевого резерва. Вроде нашего российского БАРСа ².

– Готов приступить к своим обязанностям немедленно, – решительно поставив стакан с недопитым соком, заявил Нестеров. – Жду вашего приказа.

– Сначала ты должен познакомиться с раскладом политических сил в стране, а затем отправишься на юго-запад, поближе к границе с провинцией Ниджалоди. Там ты будешь формировать и обучать первые подразделения спецназа.

– Юго-запад, – понимающе кивнул полковник. – Тяжелый район. Там, кажется, окопался главный и самый сильный противник действующего президента.

– Да, Дмитрий Иванович, это проблема для правительства, большая проблема. Дело в том, что главного оппозиционера Габриэла Аламо поддерживает значительная часть населения провинции. На него будет делать ставку и Запад в борьбе против президента Лурембо. Нам нужно спешить. Ведь если Аламо перейдет к решительным действиям, власть в республике может зашататься. Правда, по нашим сведениям, у Аламо тоже не очень много военных сил для попытки свержения власти. Но ведь они могут неожиданно и появиться. Мы с тобой хорошо знаем, как действуют в таких случаях американцы.

– Если США и Франция смогут перекупить Аламо, то силы у него появятся очень быстро.

– Вот поэтому тебе и надо спешить, Дмитрий Иванович, – подвел итог разговора генерал. – Мой тебе совет: ты съезди туда, осмотрись на месте, не афишируя своего положения. Может, даже в гражданской одежде, под видом какого-нибудь российского гражданского специалиста, инженера. Там, кстати, наши и правда работают.

– Я знаю, – вдруг улыбнулся Нестеров. – У меня дочь здесь. Занимается открытием клиники.

– Алена здесь? – удивился Сафонов. – Как же я не знал об этом! Вот это новость так новость. Вот время бежит. Ведь недавно только была девчонкой с косичками, студенточкой. Обязательно надо с твоей Аленой повидаться, обязательно! Как она, замужем, наверное? Кто муж?

– Нет, – почему-то погрустнел полковник. – Алена не замужем. Вся в работе. Она же живет отдельно. Если честно, то мы не виделись больше года. Перезваниваемся да переписываемся в интернете.

Прошло около месяца, пока Алена смогла наконец в составе небольшой миссии выехать на место строительства клиники на юго-западе страны. Колонна машин тронулась только в одиннадцать часов, хотя отправление назначали на шесть утра. Суета, несогласованность, неизбежные в этой стране, раздираемой политическими разногласиями, где должности раздаются по принципу личной преданности, но никак не по уровню профессионализма или профессиональной пригодности, все же раздражали. А иногда и вызывали мысли о саботаже. «И с этим тоже предстоит бороться», – понимала Алена Нестерова, глядя в окно минивэна. Мимо проносились пригороды столицы, все чаще виднелись крыши хижин, крытые не кровельными материалами, а просто пальмовыми листьями или соломенными матами. Но вот снова взгляд зацепился за мачты и изоляторы какой-то мощной трансформаторной подстанции, над джунглями виднелась линия электропередачи, и снова потянулись леса, участки открытой саванны с низкорослыми акациями, лавовыми полями.

«Вот так здесь везде, – размышляла Алена, – смешение эпох, соседство разрухи и передовых технологий, нищета и роскошь. И очень большой разрыв между бедностью и богатством. А там, куда мы едем сейчас, цивилизации в полном ее виде люди не видели никогда. Говорят, что самым ярким достижением промышленности, с которым сталкивались люди в провинции, было огнестрельное оружие. Самое разное и в большом количестве. Зачастую не было электричества, зачастую люди никогда в жизни не видели электрической лампочки, но хорошо знают, что такое автомат Калашникова или французская штурмовая винтовка «фамас», и отлично умеют обращаться с ними.

Колонна остановилась среди джунглей. Алена тут же начала расспрашивать, что там впереди, но чернокожий водитель успокоил, рассказав, что впереди узкий мост, по которому машины могут двигаться только в одну сторону. Да и сама конструкция старого моста не выдержит одновременно две машины. Поэтому придется постоять, чтобы пропустить встречные машины, а потом проезжать мост по очереди. Алена откатила дверь машины и, вый- дя на дорогу, вдохнула влажный, прохладный, хотя и немного душный воздух джунглей. После лавового плато с его раскаленным воздухом здесь дышалось легко.

– Мисс Алена? – раздался мужской голос, и Нестерова увидела подходившего к ней Далтона.

Американец оделся так, как одеваются здесь многие мужчины: в свободные светлые штаны из легкой ткани, цветную рубашку с рисунком, напоминающим местные орнаменты. На голове то ли военная панама, то ли панама для охотничьего сафари. Бизнесмен явно намеревался ограничиться посещением цивилизованных мест и не думал забираться в джунгли.

– И вы здесь, мистер Далтон, – кивнула женщина.

– О да, я получил такую возможность присоединиться к вашей колонне только в последний момент. Мне интересно побывать в таких районах страны, где помощь цивилизованного мира нужна в первую очередь.

– И где ваши инвестиции дадут вам наибольшую прибыль, – подхватила Нестерова.

– А вы напрасно иронизируете, Алена, – улыбнулся американец. – Государственных денег на восстановление и развитие страны не хватает. И не будет хватать еще очень долго. Потребности велики. А инвестиции – это международная практика, обоюдовыгодная. Если я не буду получать прибыль, я не буду бизнесменом, у меня не будет денег, которые я мог бы вложить. Но они у меня есть, и я могу вложить их в экономику этой страны. Сейчас и сразу. И страна получит выгоду сейчас и сразу, а я только по прошествии времени, но зато гарантированно. Ничего личного, только бизнес. Вы не задумывались над этим, потому что вы практик, специалист только в своей области. Но ваша страна, ваши госкорпорации занимаются тем же. Они вкладывают деньги в развитие, в строительство объектов инфраструктуры, промышленности, энергетики и будут получать прибыль. Ну, согласитесь, кто же будет давать деньги просто так, даром? Деньги потому и существуют на свете, что они работают и приносят прибыль.

– Спасибо за бесплатную лекцию, – кивнула женщина и тут же спохватилась. Зачем она все время иронизирует, ведь этот американец вполне приличный человек. По крайней мере, таким кажется. И он делает свое дело, дело полезное, хотя Алена терпеть не могла этих богатых, но в глубине души понимала, что каждый делает то, что хорошо умеет делать. Вот Стив Далтон умеет зарабатывать деньги. Честно зарабатывать, инвестировать, а не торговать наркотиками или оружием. Наверное, честно…

И удивительно, но американец, кажется, прочитал ее мысли или понял их. Он рассмеялся и осторожно взял Нестерову за локоть.

– Я хотел с вами поговорить о деле, Алена. И рад, что мы с вами едем в одной миссии. Дело касается как раз медицины в этой стране. Есть у меня некоторые идеи и кое-какие связи в международных медицинских кругах. Никакой политики, только намерения развивать медицину в Африке. Я приглашаю вас в мою машину. Ехать нам еще долго, а поговорить мне хотелось бы о многом. И… у меня там работает кондиционер! Точнее, машина не моя, я ее арендовал у местных. Еле нашел такую, чтобы была с кондиционером и он был исправен.

– Черт, к бою, Перно! Закрывай периметр! – кричал Нестеров, толкая в спину молодых необстрелянных спецназовцев, которые выбегали из казармы, не зная, куда кидаться. – На землю, на землю и под прикрытие здания!

Лагерь спецназа атаковали сразу с двух направлений. Нестеров не знал сейчас, кого благодарить. То ли себя за то, что сумел за эти две недели так много дать бойцам, то ли толковых бойцов республиканской армии, которые оказались внимательными на посту. Стрельба стояла страшная: у нападавших оказалось несколько ручных пулеметов и два крупнокалиберных, установленных на пикапах. В здании казармы мгновенно не осталось ни одного стекла, битая кирпичная крошка валялась повсюду, древесная щепа взлетала в воздух и жалила всех, в кого попадала. Мешки с песком превратились в решето, и бойцы, отстреливавшиеся за самодельными укрытиями, уже стояли по колено в песке. Спасали бетонные блоки да стальные стаканы с прорезями бойниц, установленные на самых уязвимых участках периметра.

Черный до блеска белозубый капитан Перно командовал четко, и люди его слушались, понимали с одного слова, с одного жеста. В принципе, командир роты действовал правильно, правильно выстраивал оборону. Но он не видел всего боя со стороны, не ощущал его целей и масштабов. А для этого у ротного, бывшего пехотного капитана, не хватало опыта спецназовца. Он построит оборону, отобьет наступающих, и наверняка его потери будут меньше, чем у диверсантов. А что потом? Потом диверсионная группа отойдет, и все. Отойдет, чтобы впоследствии атаковать где-то в другом месте. И не войсковую часть, а школу, больницу, муниципалитет. Нет, друг мой Перно, покачал головой Нестеров, так победы не достигают. Противнику надо преподать такой урок, который он запомнит на всю жизнь, нанести такой удар, от которого он уже не оправится. Бить надо насмерть, а не защищаться.

Разрыв боеприпаса от «РПГ‐7» ударил по ушам и опалил огненным ветром. Бетонный дорожный блок раскололся пополам, а оглушенные солдаты зажали руками головы и присели на корточки. Второй разрыв пришелся на огневую точку, выложенную мешками с песком. Взрывом разметало мешки и отбросило двух спецназовцев. А черт, где они только взяли «РПГ‐7»! Убийственная простота и надежность еще советской военной техники. Мимо пробежал сержант и два бойца с автоматами и «Шмелями». «Вот молодцы», – мысленно похвалил полковник спецназовцев. В таких скоротечных боях, где неясна обстановка, где нет прямой атаки, с французскими системами не развернешься. Все эти их «Сарпаки» и «Апиласы» хороши для обороны из окопа во время атаки на тебя регулярной армии с бронетехникой. А в подобной ситуации нет ничего проще родного компактного, легкого и весьма эффективного «Шмеля» с его термобарическим боеприпасом.

Еще два автоматчика двигались следом. Нестеров понял, что диверсанты не станут добавлять дополнительных направлений атаки. Еще несколько минут, и они уйдут, оставив в расположении роты лишь трупы и горящие здания. Огневой мощи у них хватит, развернут свои пикапы и уйдут. Две бронемашины спецназовцев уже подбиты, а на транспортном грузовике по джунглям врага не догнать, да и не дадут они догонять себя. Для этого существуют противопехотные мины. Значит, надо успеть не дать им уйти!