Бандитская Алма-Ата. Рассвет

© Шан Сапаров, 2021

ISBN 978-5-0053-7840-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КРИМИНАЛЬНЫЙ РОМАН
Книга первая

«РАССВЕТ»

Алматы 2019

Глава 1

Ранним июльским утром тысяча девятьсот семьдесят шестого года рейсовый «Икарус» с табличкой «Джамбул – Алма-Ата» въехал в спящий город. Редкие машины неторопливо разъезжали по безлюдным улицам. Жанна разглядывала город в окно, удивляясь тому, как сильно разрослась столица советского Казахстана. Рядом с ней, у самого окна, спал ее младший сын Берик, четырехлетний карапуз. Свернувшись калачиком, он посапывал, изредка издавая стоны недовольства – то ли неудобством позы, то ли духотой в салоне. Жанна осторожно погладила взмокшую голову сына, который, почувствовав прикосновение, приоткрыл глаза. Она вытащила из-под сидения дорожную сумку, достала бутылку минералки, открыла и протянула сыну. Тот сделал несколько глотков, поморщился, и вернул бутылку матери.

– Алибек! Аскар! – позвала она остальных сыновей, спавших на соседних местах.

Старшему Алибеку уже исполнилось десять. Полусонный, он обернулся, а затем вскочил и встал, как солдат в боевом строю. Худой и загорелый, он стоял в синих шортах и белой майке, испуганно глядя на мать.

– Ты чего, балам? Все хорошо! – успокоила его Жанна. Она встала, обняла сына и снова усадила на место. – Пить хочешь?

– Давай, – Аскар взял бутылку и сделал несколько глотков.

– Аскар, а ты? Будешь пить? – спросила она среднего сына. Аскар покачал головой.

Он с интересом смотрел за окно, на большой город, о котором он так много слышал.

– Мам, а это что – Алма-Ата? – спросил он.

– Да, балам. Это и есть Алма-Ата. Наша столица, – ответила Жанна, чувствуя в груди волнительное тепло долгожданного переезда. Спустя четверть часа автобус уже стоял на стоянке автовокзала «Саяхат». Шумно открылись складные двери гордости венгерского автопрома. Закинув за плечо сумку, Жанна взяла в руки два больших чемодана, и поспешила к выходу, предварительно пропустив вперед сыновей. Водитель автобуса, сухощавый русский мужчина средник лет поднял на руки Берика и вышел с ним из автобуса. Алибек с Аскаром поспешили за ним.

– Ну, что хлопцы, отмучились? Теперь вздохните полной грудью, – весело проговорил он басистым голосом и достав пачку Беломорканал» закурил, обдав окружающих едким запахом дешевого табака.

– Спасибо вам! – поблагодарила Жанна Ринатовна водителя и, подойдя к детям, положила рядом с ними тяжелые чемоданы.

– Алибек! Ты с Аскаром побудьте здесь. А я с Бериком схожу за такси, – сказала она тоном, не терпящим возражения.

Алибек с Аскаром послушно встали возле чемоданов. Дождавшись пока мать с Бериком не свернут за угол огромного трехэтажного автовокзала, они резво присели на чемоданы друг напротив друга, и принялись энергично раскачиваться по сторонам. Через десять минут на внутреннюю территорию автовокзала заехала желтая автомашина марки Волга ГАЗ-24 с черными шашками на боках. Машина обогнув стоящий автобус, остановилась напротив удивленных сорванцов.

– О-го-го! – удивленно произнес Алибек, заметив сидящую на переднем сидении автомобиля маму и младшего, который весело посматривая по сторонам показывал им своими пальцами длинный нос на манер Буратино, фильм о котором недавно вышел на советские экраны.

– Ну, я тебе… – хмуро протянул Алибек, соскальзывая с чемодана.

Из автомобиля вышел молодой стройный кавказец с лихо закрученными иссиня-черными усами.

– Ну что, пацанва! Быстро на заднее сидение! И чтобы тихо там у меня! – громко сказал он, легко оторвав от земли чемоданы, чтобы загрузить их в багажник.

Золотисто-красное зарево медленно появлялось с юго-востока, окончательно осветив тускло-серый небосвод. Машина мчалась по безлюдным и узким улицам, вдоль которых стояли частные дома. Выглядели дома убого и уныло, как в черно- белом кино. Не было в них цветных и ярких красок, словно не хватало жизнеутверждающей красоты.

– Чик-чик, – счетчик такси медленно выщелкивая километры.

– Вон, вон смотри бабушка с коровой! – радостно крикнул Алибек.

– Где, где? – спросил у него Аскар, вертя головой по сторонам.

– Да поздно уже, жираф, проехали, – весело отозвался Алибек и показал, оборачиваясь, на заднее стекло. Так можно было разглядеть уменьшающиеся фигурки старушки со скотиной.

– Алибек, не обзывай брата жирафом. Это некрасиво.– строго отчитала Жанна старшего сына.

– Ладно, не буду, – хмуро отозвался Алибек усаживаясь на место.

– Ничего, пацаны, недолго осталось. Скоро будете дома, – подбодрил их веселый кавказец и повернув к ним красивое лицо, улыбнулся, сверкнув золотыми зубами. Вскоре такси остановилось возле деревянного и неокрашенного забора, сколоченного, видимо, на скорую руку. То тут, то там виднелись деревянные покосы непрочного забора.

– Вот ваша улица Украинская, а вот ваш дом, – сказал кавказец, взглянув на Жанну.

– Посигнальте, пожалуйста. Будьте добры, – попросила она и вытащив из сумки дешевый кожаный бумажник, достала оттуда три рубля.

– Спасибо, – таксист взял деньги, после чего несколько раз посигналил. Раздался характерный звук сигнала, дети, струхнув, зажали уши руками.

В шесть часов утра гудки эхом отозвались по длинным проулкам Фрунзенского района, именуюмего в народе Татаркой. Собаки – от простой дворняжки до московских сторожевых – залились дружным лаем. Где-то в соседнем дворе протяжно и фальшиво закукарекал петух. Совсем рядом замычала корова, а чуть дальше – с бугорка – громко хрюкали свиньи.

– Ну, все началось, – посмеиваясь, сказал таксист, вышел из машины, услужливо достал из багажника чемоданы и поставил их возле кривой и покосившейся калитки.

Жанна недовольно взглянула на дом, купленный мужем. Она открыла дверь машины, спустила с рук Берика и вышла следом за ним. Таксист дождался, пока выйдут Аскар с Алибеком, сел за руль, резво развернулся и исчез в плотнеющих сумерках.

Вскоре и к ним вышел глава их семейства Абдраим Хасенов. Присев на корточки, он обнял подбежавших детей. Одетый в обычное синее трико и серую майку, он будто и не уезжал из родного Джамбула. Высокий и статный, в прошлом борец, он выглядел моложаво для своих тридцати шести лет.

– Здравствуй, Жан. Как доехали? – спросил он у супруги.

– Хорошо, без происшествий, – отозвалась Жанна.

– Тогда пошли в дом, – предложил Абдраим и, взяв в руки чемоданы, первым вошел во двор.

Двор был узким и продолговатым и, скорее всего, был некогда частью соседского участка. Но предприимчивый хозяин отделил его и продал за баснословную цену. С левой стороны находился небольшой деревянный сарай, больше похожий на баню. За ним стоял небольшой двухкомнатный дом, построенный в русском стиле, а окна как в сказках имели деревянные разукрашенные створки. Крыша дома была застелена серым шифером на вверху которого был установлен деревянный петух синего цвета. Дети, радостно крича, побежали за дом, чтобы осмотреть всю территорию. Жанна задумчиво посмотрела на двор и поспешила за детьми. Абдраим занес чемоданы в дом и вышел на улицу.

– Ну что нравится? – спросил он жену.

– Не совсем, но разве у нас есть выбор? – вопросом на вопрос ответила она.

– Слушай, хватит мне этих штучек! Наелся уже! – раздраженно отрезал он.

На самом деле, он-то и не хотел переезжать в столицу, но пошел на поводу жены, и сидел теперь один, как сокол в безлюдной степи. Ему было нелегко решится на столь трудный и рискованный шаг. Но было много «но». Любовь к жене и детям перечеркивали все остальное.

Впервые Абдраим встретил будущую жену в шестьдесят пятом году именно здесь, в Алма-Ате, а если быть точнее, в стенах Казахского Государственного Университета, где она училась на физико-математическом факультете, а он – на филологическом. Познакомившись в студенческой столовой, они стали встречаться. Спустя год, окончив учебу на красные дипломы, решили пожениться. Сделав пышную свадьбу, они перебрались в Джамбул, в отчий дом родителей Абдраима. Спустя девять месяцев у них родился первенец Алибек. Он родился слабым и болезненным, тяжело адаптируясь к суровой сельской жизни. Всю заботу о малыше на себя взяла Жанна, полностью освободив супруга от домашних хлопот. Шли годы, и, словно выполняя заветы пятилетки, они уже имели троих детей.

Южный Джамбул имел как недостатки, так и преимущества. На западе страны, откуда была родом Жанна, люди не умели лукавить и говорили правду в глаза, порой во вред себе, но на юге такая привычка считалась величайшей глупостью. Прозорливый ум и изощренная хитрость – вот характерная черта местных жителей. Особая лукавость и тонкий ум, считавшиеся еще в Древней Греции божественным даром, присутствовали даже в бытовых разговорах. Недостатком, как позже для себя подметила Жанна, было то, что они почти никому не верили. Пустые обещания были подобны клятвам апостолов в ночь пленения Мессии. «Ничего в жизни не бывает зря», – думала про себя Жанна. И со временем к своему удивлению она заметила, что к ее гордому уральскому характеру добавилась отточенная хитрость южан.

И именно она, повлияв на весьма нерешительного супруга, уговорила его продать родительский дом в Джамбуле и перебраться в столицу. Понимая, что Абдраим пошел на очень трудный переезд ради нее, она подошла к нему и обняла. Разгневанный, насупив брови, он отрешенно смотрел в сторону.

– Ты по мне скучал? – нежно спросила Жанна.

– Да, но больше по детям, – ответил Абдраим, прижимая к себе жену.

– Даже не знаю, ревновать тебя к детям или нет! – пошутила она.

– Главное, что здесь много земли. Шесть соток, мы можем построить огромный дом, – мечтательно произнес он, размышляя о чем-то своем.

– Вот именно, – отозвалась она и осмотрев заднюю часть двора привела детей в дом.

Первые годы дались им особенно тяжело. Жанна устроилась в среднюю школу преподавателем математики в старших классах. Абдраим, не испытывая особой тяги к преподаванию казахской литературы, устроился в текстильную фабрику водителем легкового автомобиля. Алибек с Аскаром пошли учиться в местную школу. И только маленький Берик ежедневно оставался дома один, играя сам с собой. Он жил в своем особенном и закрытом мире, доступ в который не имел никто, даже родные.

Глава 2

Наступил тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Первым секретарем ЦК КПСС стал Михаил Горбачев. Хозяйственник, реформатор, простой рабочий с деловым взглядом, эдакий близкий народу деревенский Иван с косным мужицким говором. Сухой закон, принятый им, не стал преградой для теневых воротил. Люди из легальной торговли водкой, перешли на нелегальную. Алкоголь стал дефицитным товаром, цена которого росла не хуже курса доллара. И жители страны, почувствовав свободу, с радостью побеждали в себе многолетние коммунистические устои.

Объединенная страна, жившая под единым флагом лживых лозунгов, не смогла выкорчевать капиталистическую сущность из граждан, хотевших жить не хуже партийных бонз. Иметь дачи в «козырных» частях города, получать многокомнатные квартиры в «золотом квадрате» столицы, покупать автомобили без унизительных многолетних очередей.

Все это было мечтой большинства граждан необъятной и интернациональной страны. Горбачев принял судьбоносное решение повести страну другим путем, ибо коммунистическая идеология очевидно изжила себя и стала откровенно утопической. Идея была проста и состояла в том, чтобы дать возможность предприимчивым жителям зарабатывать деньги и пополнять казну государства за счет налогов.

Словно грибы после дождя стали появляться малые предприятия, торговавшие как продуктами народного потребления, так и драгоценными металлами из государственных месторождений. Частный бизнес был аффилирован с государством, официальную лицензию на разработку и добычу месторождений имел каждый второй, а торговлю мог вести каждый третий. Коммерсанты умело налаживали деловые связи с зарубежными странами. Это было начало распада единой командной системы, после первой поправки, была внесена вторая, так появился закон о частной собственности, эдакий золотой гвоздь в крышку гроба красной империи.

Осенью восемьдесят шестого года Берик по обыкновению возвращался домой из школы по небольшой улочке. Высокий и поджарый, он напоминал бегуна-спринтера. Из-за черных вьющихся волос и больших глаз, он напоминал мулата, а не казаха. Он был одет в светло-серый двубортный костюм, доставшийся в наследство от Алибека, который уже второй год служил моряком где-то на Дальнем востоке. Бек, небрежно закинув на плечо спортивную сумку, достал из кармана пачку «казахстанских» с черным фильтром. Он на миг остановился, прикуривая, и продолжил ходьбу. Вскоре он услышал, как сзади кто-то бежит, и резко обернулся, предварительно прикрыв ладонью горящую сигарету. Это был одноклассник и сосед из проулка Андрей со своим младшим братом Юрой, которому едва исполнилось одиннадцать лет. Андрей был на голову ниже Берика но обладал не по годам мощным торсом заправского тяжелоатлета. Берик слышал от ребят, что Андрей носит костюм своего отца, который был самым здоровым мужиком в квартале. Была у Андрея одна слабость: тяжелое дыхание, из-за которого в школе прозвали его мамонтом. К тому же, он имел заносчивый и высокомерный характер, который отталкивал от него остальных ребят. Подбежав, он вызывающе посмотрел на Берика.

– Ну что, запыхался? – усмехнулся Берик, затягиваясь сигаретой.

– Ты что куришь? Ну, ты даешь! – удивился Юра.

– Только никому! Понял? – приказным тоном сказал ему Берик.

– Конечно, конечно, – отмахнулся Юра.

– Слушай Берик, у меня к тебе есть один вопрос, – произнес Андрей с каким-то внутренним замешательством и волнением.

Берик, сделав смачную затяжку, бросил окурок на землю и затоптал его. Он не любил когда негашеная сигарета тлела под ногами, источая зловоние. Берик с любопытством взглянул на Андрея, и почему-то вспомнил их первое знакомство в первом классе. В тот день ему пришлось заступиться за Андрея, которого побил атаман класса Виталий Набоков, крупный и здоровый пацан со свинцовым кастетом на кулаке.

Берик вышел на бой, сделал несколько резких скачков в сторону, вызвав у противника чувство преимущества, но неожиданно шагнул навстречу и нанес боковой удар справа. Свалить Виталия ему не удалось, но кровь из носа побежала обильно. Следом из глаз уже бывшего атамана брызнули слезы. Так пояс абсолютного чемпиона класса перешел к Берику.

Возможно, Андрей где-то в глубине детской души чувствовал себя обязанным Берику, но, по большому счету, для Бека это не имело никакого значения. Дружба была для него первоочередным мужским понятием. Спустя семь лет он стоял перед Андреем, как подсказывала Беку интуиция, уже был не другом, а, скорее, даже врагом. Чувствовалось, что эта встреча закончится конфликтом. Возможно, поэтому Дрон, как называли в округе Андрея, последние несколько лет стал регулярно посещать тренажерку, чтобы отомстить обидевших его и заодно припугнуть защищавших. Такова природа людской неблагодарности, которая особенно выпукла в подростковом возрасте, в период становления и самоутверждения.

– Ты… – Андрей вытянул указательный палец на Бека. Ноздри его широко раскрылись, словно капюшон кобры перед броском на мангуста.

– Что я? – Берик спокойно скинул с плеча сумку и шагнул прямо на Андрея.

– Ты не подходи ко мне, а то ударю! – угрожающе проговорил Андрей.

– Меня? – Берик молниеносно выкинул левую руку вперед и попал точно в челюсть. Мастерски и технично выполненный джеб свалил с ног даже такого мускулистого монстра, как Андрей.

– Не бей моего брата! – сердито закричал Юра, бросаясь с кулаками на Берика.

– Ну, как хочешь, – сухо произнес Бек и наградил одиннадцатилетнего пацана за смелость легкой оплеухой. Юра заплакал, но не от боли, а от морального унижения. Он зло сверкнул глазами на Бека и рванул со всех ног. Андрей встал, схватил дипломат, и на всех парах побежал следом за младшим братом, который бежал, не оглядываясь, и болтался в такт тяжелому школьному ранцу.

– Козел! Ты еще ответишь за все! – крикнул Андрей, оборачиваясь на бегу.

– Да пошел ты! – презрительно выругался Берик, поднимая спортивную сумку.

Берик неспешно побрел домой. Благо, оставалось идти пару сотен метров. Дойдя до дома, он остановился и с некоторым стеснением посмотрел на калитку.

Покосившаяся, она досталась им еще от прежних хозяев. Долгие десять лет она продолжала скрипеть, разваливаясь на глазах. К старенькому двухкомнатному саманному домику отец пристроил три комнаты с кухней. Мечта о постройке нового дома и осталась неосуществимой.

Берик открыл дверь дома, небрежно забросил на пол сумку и собирался уже войти, когда услышал громкий и нетерпеливый стук в калитку.

– Кто там? – громко спросил Берик.

Вместо ответа раздался громкий стук по деревянной двери, которая буквально затрещала по швам. Берик мигом рванул к калитке. Широко распахнув ее, он увидел озверевшее лицо отца Андрея и Юры. Огромный и ширококостный, он тяжело дышал, а огромные ладони его рук то сжимались в кулак, то разжимались. Ему было около тридцати пяти лет и работал он сварщиком где-то на заводе. Анатолий – так его звали – резко схватил Берика за ворот костюма, и легко приподняв прямо перед собою, прошипел, словно тигр Шерхан из мультфильма про Маугли:

– Ты как посмел тронуть моих сыновей? А? Я тебя, сучонок, размажу!

Берик от неожиданности растерялся, попытался вырваться, но силы были слишком не равны. Тогда он решил разъяснить ситуацию.

– Он сам начал! У меня не было другого выбора, – стал оправдываться он.

Но Анатолий воспринял эти слова за слабость и малодушие. Зарычав что-то нечленораздельное, он неистово тряс Берика.

– Да я тебя задушу! – вырвался из него сиплый хрип, переходящий в рык.

От него разило запахом водки и чеснока. В это время из соседней калитки дома напротив выглянула пенсионерка Анастасия Петровна.

– Ты что, ирод? С ума спятил, что ли? Отпусти ребенка! Ну, подрались пацаны, с кем не бывает!? Эх ты, еще мужиком зовешься? Нашел себе ровню, – запричитала она.

То ли Анатолий постеснялся слов соседки, то ли ему было уже нечего сказать Берику но он осторожно отпустил подростка. Глаза Берика были полны слез от несправедливого унижения и невозможности дать отпор.

– Я обязательно отомщу! – закричал он, задыхаясь от бессильной злобы.

Его колотила мелкая дрожь, хотелось только одного – провалиться сквозь землю. Он долго смотрел вслед уходящему мужчине, который, по большому счету, был неудачником, но от этих мыслей не становилось легче. Берик, не глядя на соседку-спасительницу, вошел во двор. Присел на деревянную скамейку, с отсутствующим взглядом достал из кармана пачку сигарет, закурил.

Он смотрел, как с черешни падали пожелтевшие листья, подгоняемые легким дуновением южного ветра. Птицы летали небольшими стайками, весело щебеча о чем-то птичьем. Муравьи под ногами тащили засохших насекомых куда-то под сарай. Жизнь текла своим чередом, каждый из живых существ, жил своими заботами. Докурив сигарету, Берик потушил ее и перекинул через высокий соседский забор. Теперь он стал думать, как отомстить отцу теперь уже ненавистного одноклассника.

– Может попросить помощи у Аскара? Да нет, он ведь чуть старше меня, – вслух размышлял он. – Не справимся даже вдвоем. А вот если бы был Алибек, тогда, пожалуй, получилось бы побить.

Меньше всего ему хотелось, чтобы об этом узнал отец, который был в два раза меньше Анатолия. Скорее всего, заступившись за сына, он наверняка пострадал бы сам. Берик решил поговорить с соседкой. Выйдя со двора, он пересек дорогу, остановился у железных ворот и нажал на кнопку звонка.

Вскоре послышался лай пекинеса Рея – любимца пенсионерки. Жила Анастасия Петровна одна, овдовев еще в семьдесят восьмом году. Единственный сын, спустя два года поступил в саратовское военное училище, окончил с отличием, женился на местной девушке и остался там жить. Несколько раз он приезжал с семьей к матери, звал ее к себе, но непреклонная Анастасия Петровна отказалась, заявив, что после смерти непременно хочет быть похороненной рядом со своими родителями и мужем. Берик услышал шаги пенсионерки.

– Что случилось, внучок? – встревоженно спросила она.

– Анастасия Петровна! Вы, пожалуйста, родителям ничего не рассказывайте про сегодняшнее, – проговорил Берик.

– Да все я поняла. Правильно. Незачем их втягивать, – с улыбкой ответила она. В знак признательности Берик пожал ее белую и мягкую руку, и поспешил домой.

Теперь он был спокоен. Возможно, если бы отец был боевого склада характера, то Берик наверняка поделился бы с ним, но он помнил как год тому назад их сосед, толстый увалень Бахтияр, работавший в продовольственном магазине продавцом мяса, вызвал Абдраима на кулачный поединок. Причина конфликта была совсем банальной и пустяковой: немецкая овчарка Бахтияра, проделав дыру в заборе, стала бегать по их двору. Мало того, что стала лазить по ночам, так еще и постоянно гадила у порога дома. Абдраим сделал соседу замечание, но тот неожиданно стал ругаться и сквернословить.

К неописуемому удивлению и разочарованию Берика, отец смолчал, лишь осуждающе покачав головой. Берик, которому на тот момент едва исполнилось тринадцать, был возмущен до самого предела. Он весь кипел от нахлынувшего негодования, и еле сдерживался, чтобы не наговорить отцу глупостей. Но взглянув на его расстроенное лицо, он запнулся на полуслове. Берик вдруг осознал, что отец выше и умнее соседа, он не хотел опускаться до мужланского уровня, на котором уважают лишь грубую силу. Возможно, отец не хотел быть побитым на глазах соседей и – главное – собственных детей. Впрочем, это было не так важно.