Kitabı oku: «Моя русская жена. My Russian Wife», sayfa 2

4. Мою русскую жену понять непросто – и все же она настоящая женщина

Русские, как правило, весьма сдержанны, и сблизиться с ними довольно трудно. У русских женщин есть невероятная способность создавать впечатление Снежной королевы. И мне кажется, что это вдвойне так, если вы ей нравитесь! По крайней мере, с Аней именно так и было.

Она интроверт, и кажется, что она держит дистанцию, н и другие мужчины говорили, что со своими русскими женами они ощущали то же самое. Сближение заняло немало времени, но как только мы сблизились, я увидел и теплоту, и страсть.

Аня – преданный друг и партнер: она с одинаковым рвением будет и помогать советами, и критиковать меня. Нет такой боли, которая показалась бы ей незначительной и недостойной внимания. Любую рану она будет врачевать с усердием настоящего доктора. Я нахожу в ней преданность и самоотверженность, которые, без сомнения, генетически в ней заложены, да и вообще свойственны русской культуре.

Ане нравятся внимание и старая добрая галантность. Я люблю, когда она разрешает мне открывать перед ней двери и снимать с нее пальто. Она всегда говорит мне, что я джентльмен. Как это вдохновляет! Я отлично знаю, что она прекрасно может и сама о себе позаботиться, но она позволяет мне чувствовать себя настоящим мужчиной. И не просто мужчиной, а лучшим мужчиной на свете!

Русские женщины, как правило, озабочены тем, как они выглядят. Так, для Ани важно безупречно выглядеть даже для банального похода в магазин. Каждый день новый наряд. Если сказать русской женщине, что она слишком озабочена своим внешним видом, она вряд ли уловит суть претензии. Скорее она спросит в ответ: разве плохо подчеркнуть свою красоту?

Когда Аня приехала ко мне в Швейцарию, и мы путешествовали по Европе, она частенько обращала внимание на то, как ужасно выглядят женщины. «Почему бы им не одеться получше и не привести себя в порядок? – спрашивала она. – Ведь они такие красивые, но им как будто хочется это скрыть!»

Слава Богу, моя русская жена ведет себя как истинная женщина и позволяет мне быть настоящим мужчиной. Джентльменом!

5. Демонстрируя уважение к своей жене

Что касается уважения и внимания, то русские женщины совершенно этим не избалованы.

В русском языке существует понятие уважения, и распространенным вариантом понимания этого слова будет страх перед кем-либо. Есть такая русская поговорка: «Боится – значит уважает».

Когда я работал в России, я и сам имел возможность это наблюдать – обычно уважение понимается совершенно не так, как на Западе. Вызывать уважение – это значит, надо быть сильным, жестким, обладать хорошими связями и создавать вокруг себя атмосферу страха и зависимости.

Страх или смирение перед тем, кто вас унижает, совсем не исключают некоторой доли уважения, однако если вы кого-то боитесь, о взаимном уважении не может быть и речи. Очевидно, что тот, другой не уважает вас. Такое ложное понимание уважения убивает всякое творческое начало и стремление к новому. Страх – худший враг разума. Если вы хотите продемонстрировать своей жене уважение, очевидно, что вам не следует делать так, чтобы она вас боялась или же чувствовала свою зависимость от вас.

Итак, что же такое уважение? Для меня уважать человека значит прислушиваться к нему и принимать во внимание его мнение, стараться вникнуть в его слова, даже если вы при этом с ними не согласны. Это значит позволить человеку высказать свое суждение, не перебивая его. Если я не согласен, я никогда не скажу: «Я с тобой не согласен, все это глупости».

Скорее я постараюсь сказать, что у меня другое мнение или видение ситуации. Это как если бы я попросил: «Пожалуйста, выслушай теперь мою позицию». Уважение также подразумевает постоянное приложение усилий к тому, чтобы не сказать невзначай что-то обидное или же негативное о характере другого человека, его личности, взглядах и ценностях.

К примеру, нельзя говорить «Какой ты глупый!» или же «Где тебе это понять, ты же женщина». Это самая неуважительная манера общения. А уважение больше всего касается именно общения: что именно мы говорим, как мы это говорим и когда.

В самом начале наших отношений с Аней я чувствовал некоторое смятение. Я, конечно же, всячески старался оказывать ей внимание и демонстрировать уважение, но мне все время казалось, будто она отвергала меня, или же будто в ее взгляде застыл немой вопрос: «Что тебе от меня надо?» И только спустя какое-то время я наконец понял, что она просто не привыкла к уважительному отношению со стороны мужчин. И к Ане не сразу пришло осознание того, что у меня не было тайных мотивов, что мое уважение к ней искреннее и неподдельное, и что я действительно хотел оказать ей внимание, стараясь выяснить, чем бы она хотела заняться, что есть, что смотреть и т. д.

Анина семейная история довольно типична для многих русских семей. Ее бабушка и дедушка в сталинскую эпоху были сосланы в Таджикистан. До сих пор в Аниной семье идет спор о том, что же в действительности произошло, и каковы были истинные причины высылки. Но как бы там ни было, им было запрещено жить в Ленинграде (сейчас Санкт-Петербург).

Ее дед с бабушкой основали университет в столице республики, Душанбе (в те времена – Сталинабад). Так получилось, что Анна родилась в Таджикистане, отдаленной и совсем небогатой центрально-азиатской стране (в советское время Таджикистан был одной из беднейших республик). Это мусульманская страна; она граничит с Афганистаном, Китаем, Киргизией и Узбекистаном.

Аня там выросла, а подростком уехала в Санкт-Петербург. Анина фамилия грузинская. Жить и взрослеть в СССР, когда в паспорте у тебя в качестве места рождения значится Таджикистан, да еще с грузинской фамилией – совсем непросто. По отношению к союзным республикам Советский Союз, как, собственно, и нынешняя Россия, был весьма шовинистски настроенным обществом – если не сказать расистским.

Аня делилась со мной множеством приятных воспоминаний детства, проведенного в Душанбе, рассказывала о вкусной еде, фруктах, запахах, климате. Однако же она помнит и о том, как местные мужчины неуважительно относились к женщинам и вели себя очень грубо даже по отношению к молоденьким девочкам, почти подросткам, еще не осознавшим собственной сексуальности. Она знала, что должна быть бдительной и не посещать в одиночку определенных мест.

До того, как мы с Анной встретились, она жила одна с дочкой, расставшись за несколько лет до этого с ее отцом. Мне не хотелось бы вдаваться в подробности этого периода ее жизни, скажу только, что Анина жизнь в Москве как матери-одиночки была очень трудной. Материального достатка тоже не было, так как найти работу, которая позволила бы содержать себя и ребенка, нелегко.

Если квартира не досталась в наследство, накопить денег на покупку своего жилья практически невозможно, а то, что доступно для найма, слишком дорого и, как правило, в плохом состоянии. Поэтому Аня с дочкой жили в разных местах, то с родителями, то с друзьями, пока, наконец, она не смогла подобрать подходящую съемную квартиру.

Когда мы с Аней познакомились, любые попытки мужчин завоевать ее внимание воспринимались ею с нескрываемым скептицизмом. Наши отношения с течением времени развивались, но, как мне кажется, я с самого начала убедил Аню в том, что уважение, которое я ей оказывал, было подлинным. Как она однажды заметила, она не привыкла к такому отношению. Она говорила мне, что в какой-то момент жизни она перестала верить в любовь; она хотела хотя бы уважения, но не могла найти и этого.

Мужчины, как правило, не понимают, как много значат для каждой женщины доверие, уважение, внимание и порядочность. Время от времени мы совершаем поступки, которые, как нам кажется, производят впечатление на женщин, например, непристойно выражаемся или проявляем жесткость, но вообще-то все это снижает наши шансы на успех.

Порядочность – вот верный путь к женскому сердцу! Демонстрируйте ей свое уважение, дарите внимание, осыпайте искренними комплиментами и давайте понять, как вы горды самой возможностью находиться с ней рядом. Просто ведите себя как джентльмен. И будьте уверены: если остальных мужчин отличает некрасивое поведение, то вы в выигрыше по определению. В этом отношении русские женщины совсем не избалованы.

6. I’m sorry⁸

Я не люблю ездить общественным транспортом. По правде сказать, я стараюсь этого избегать. Поэтому перерывы между моими поездками на общественном транспорте всегда довольно продолжительны, так что я никогда не знаю, как купить билет или найти дорогу. Всякий раз, когда я работал в Москве, за мной приезжал служебный автомобиль. Однако езда на автомобиле в условиях жутких московских пробок (трафик там всегда ужасный, в любое время) отнимает очень много времени. В метро шумно и многолюдно, но гораздо быстрее. Когда мы с Аней в частном порядке ездим по Москве, то обычно пользуемся метро.

Если какой-нибудь человек внезапно сталкивается со мной, и даже если при этом виноват он, я всегда прошу меня извинить. Думаю, это глубинный поведенческий рефлекс, с которым я вырос. Без сомнения, любой английский или канадский читатель меня поймет. Когда ходишь по людным московским улицам или ездишь в метро, то практически невозможно не столкнуться с кем-нибудь. И я всегда извинялся: «Sorry!»

Поначалу Аня ничего не говорила, но однажды у нее вырвалось замечание, в котором звенели нотки раздражения: «Перестань извиняться перед каждым первым встречным, люди подумают, что ты не в себе!» Я попросил ее уточнить, что она имела в виду. «Никто не будет извиняться за то, что столкнулся с другим человеком; люди могут подумать, что ты рассердился или что ты их обругал», – ответила Аня. Вот как! Это показалось мне интересным.

Я заметил, что люди разговаривали друг с другом только внутри семейного круга или с друзьями, в иной ситуации они старались не смотреть друг другу в глаза и ни за что не улыбались. Передвигаться в любом мегаполисе всегда проблематично, но лично для меня хуже всего дело обстоит в Москве. Причиной тому не столько вечные пробки и толпы, сколько суровые, не выражающие эмоций лица.

В общем, ладно, я понял: не стоит извиняться перед незнакомцами в метро.

Однако, как выяснилось, я все-таки понял не до конца.

Несколько месяцев спустя, после небольшой ссоры, которая, как выяснилось, выросла из взаимного недопонимания, я заметил Ане, что желал бы услышать от нее извинения.

– Но я не чувствую себя виноватой, – парировала Аня.

– Виноватой? Но я не прошу тебя почувствовать вину, я просто отметил, что ты рассердилась на меня по ложной причине, так почему бы тебе не выразить то, что ты сожалеешь об этом?

Тогда Аня заметила:

– Мы выражаем сожаление, только если кто-нибудь умер, но ты же жив, о чем же я должна сожалеть?

– Что?!

– Да, сожаление означает, что мы выражаем сочувствие и соболезнования человеку в связи с его утратой.

– Что же вы говорите в том случае, если вы сделали другому человеку больно или же вышли из себя и наговорили глупостей, а впоследствии об этом пожалели?

– Мы говорим «пожалуйста, прости меня», – сказала Аня.

Вот это да!

Может быть, я немного преувеличиваю, но, как мне показалось, я вдруг понял, где проходит грань между традициями, отличающими русскую культуру, от того, что я, упрощая, называю культурой европейской. (Я, конечно же, знаю, что между европейскими странами есть большие расхождения в системе ценностей и культурных кодах, но у нас есть и набор общих, ключевых ценностей.)

Прежде всего, для меня как для европейца существует большая разница между словами прощения и фразой «I’m sorry». Слово «sorry» довольно затертое: мы с легкостью бросаем его направо и налево с тем, чтобы окружающие чувствовали себя комфортно, чтобы убедиться, что никто не обижен, и что таким образом наши тылы прикрыты. Мы можем сожалеть о мириадах незначительных вещей и ситуаций без побуждения к излишнему самокопанию. Однако попросить у кого-то прощения означает признать серьезность своего проступка и при этом еще перенести ответственность за активный выбор на другого человека.

Вы не признаете собственной вины, и у вас нет побуждения к раскаянию. «Обиженный» человек в таком случае вынужден принимать решение, прощает он вас или нет. В экстремальных ситуациях человек может стать жертвой насилия, и насильник же будет просить прощения. Все это в конечном счете ляжет дополнительным бременем на плечи жертвы, потому что ее же, против ее воли и внутренних желаний, как будто толкают сказать: «Да, я прощаю тебя».

Я считаю, что просить прощения можно только у Бога.

Я предполагаю, что русские не очень и стремятся просить прощения, поскольку интуитивно ощущают, что есть риск услышать «нет». Это всегда унизительно – признавать свою неправоту, и еще более унизительно, если человек, с которым вы только что ссорились, скажет вам «нет». Вы передаете всю власть над ситуацией другому.

Между прочим, православные христиане каждый год перед началом Великого поста в последний день масленичных гуляний собираются в церкви на Прощеное воскресенье – попросить друг у друга прощения. Эту традицию переняли и неверующие, и раз в год все родственники и друзья просят прощения друг у друга.

Возможно, это лучше, чем ничего, и такой способ может быть довольно эффективным. Просить прощения у Бога и у окружающих раз в году сразу за все!

Думаю, мне удалось понять, почему из русского человека так трудно вытянуть слова извинения. Кажется, что в этой культуре сожаление, прощение и извинение смешаны с чувством вины. Кстати сказать, русские очень боятся быть в чем-либо обвиненными. Возможно, это результат российской истории – истории обвинений и наказаний.

Для Ани это обсуждение тоже стало откровением: оказывается, извиниться совсем не то же самое, что быть обвиненным или виноватым. Так мы разобрались в одном из наших ключевых расхождений. Сейчас Аня лучше понимает, почему я часто говорю «sorry» даже при весьма незначительных поводах, а мне понятно, почему раньше ей это было так трудно, почти невозможно сказать.

7. Ты счастлива?

В начале наших отношений у нас всегда находился повод для праздника. Например, когда Аня получила свои швейцарские водительские права или когда у нее появился свой автомобиль, мы все это отмечали. Как это водится в Европе, я спрашивал ее: «Ты счастлива?» Она обычно отвечала: «Я не знаю». Меня это расстраивало. Мне казалось, что она неблагодарная, или же у нее чаще, чем мне хотелось бы, меняется настроение.

Но я ничего не говорил, никак не комментировал. Однажды она спросила меня: «Почему ты все время спрашиваешь, счастлива ли я? Что такое счастье? Люди не могут быть счастливы. И уж наверняка не могут быть счастливыми постоянно!» Что ж, ладно. Я никак не ожидал подобного всплеска эмоций, особенно если учесть, что у нас был настоящий повод для праздника! И мне казалось, это была вполне достойная причина нам обоим почувствовать себя счастливыми. И к тому же каждому человеку хочется знать, что его партнер счастлив. Всем нам важно знать, что все, что мы делаем для партнера, ему на самом деле нужно и важно.

Этот эпизод заставил нас с Аней поговорить о том, что такое счастье. Я заметил, что вовсе не ждал, что она будет счастливой постоянно. Это невозможно, и ей не нужно чувствовать себя виноватой из-за того, что она не испытывает непрекращающегося счастья. Но ведь не позволять себе быть счастливым тоже неправильно!

Аня же мне объяснила, что никто никогда не задавал ей этого вопроса в России.

– Может, я и исключение, – заметила она. – Но все же я уверена, что русские не задают друг другу такого вопроса. Почему? Возможно, потому, что у нас не так уж много поводов для счастья, но скорее все же потому, что это стало частью культуры. В определенный момент совсем недалекой истории выглядеть слишком счастливым могло быть опасно. Отношение к жизни было серьезным, и политика пронизывала каждый ее аспект. Более того, все эти западные штучки про «ощущение счастья» на первый взгляд кажутся неестественными, неискренними, не идущими из глубины сердца. Со стороны кажется, что улыбки «натягиваются» на лицо, и разные «приятности» говорятся друг другу не от всей души, а просто от желания понравиться. Желание притворяться счастливым – часть вашей культуры.

Ничего себе! Это был совершенно неожиданный поворот. Должен отметить, что это довольно-таки странный подход к счастью.

По правде сказать, я согласен с тем, что в западном мире слишком много энергии тратится на поиски счастья. Я могу допустить, что мы боимся заскучать и стремимся переживать взлеты настроени я как можно чаще. Но перескочить от этого к мысли, что, спрашивая человека, счастлив ли он (или же делясь с ним своим счастьем), мы делаем это неискренне, не от чистого сердца… Это уж слишком.

Во всех международных опросах по поводу счастья (например, индекс счастья ООН) высоких показателей достигают одни и те же страны. Обычно это Скандинавия, Швейцария, Канада… Россия всегда ближе к концу списка.

Но что же значит счастье на уровне государства? Конечно, это сложный вопрос. Я считаю, что важны такие факторы, как доверие, уважение, предсказуемость (без которой не может быть доверия), надежда, социальное равенство и справедливость. Если всего этого в обществе недостаточно или же все эти факторы имеют отрицательные показатели, это сказывается на показателях уровня счастья. Если счастья в масштабах страны не хватает, то это будет весьма заметно отражаться на уровне отдельной личности, на каждом конкретном человеке. Так и зарождается культура несчастья.

Также существует такое явление, как «формально несчастные народы»: у них упомянутые ранее факторы отсутствуют, но люди, тем не менее, умудряются чувствовать себя счастливыми, например, в кругу своей семьи или друзей.

В этих странах, как правило, слабо развиты государственные институты, которые не вмешиваются в частную жизнь, и люди сами решают свои проблемы с помощью социальных контактов, друзей и родных. Иными словами, люди уверены, что они сами могут справиться со своими проблемами. У них на личностном уровне сохраняются рычаги контроля над ситуацией, что, как мне думается, много дает для ощущения счастья.

Ничто так не расстраивает человека, как ощущение беспомощности, когда он оказывается лицом к лицу с проблемой, своей или чужой, и при этом не может совершенно ничего предпринять, чтобы хоть как-то исправить ситуацию.

Гораздо сложнее сберечь ощущение счастья там, где сильнее чувствуется влияние неэффективно организованной государственной машины (даже несмотря на ее слабую функциональность), которая своим бюрократизмом и непредсказуемостью вмешивается в частную жизнь.

Как сказала Аня, в России трудно чувствовать себя счастливым, потому что ты ничего не можешь изменить. И вполне возможно, что несчастным может себя чувствовать даже тот, кто принадлежит элите, поскольку доминирующим чувством становится страх. Страх лишиться своих привилегий, страх ослабления своего положения в обществе из-за изменений в законодательстве, экономических кризисов, валютных ограничений и т. п.

Непредсказуемость – вот вероятная причина российского пьянства: пьют не для того, чтобы отметить радостное событие и не с целью дополнить вином хорошую еду, а, скорее, чтобы утопить свои проблемы. Если люди видят проблеск счастья, только когда они пьяны, алкоголизм легко может превратиться в заразную болезнь, как это и произошло в России.

8. Семья + друзья = российская система безопасности

Русские помогают друг другу. Они могут проделать долгий путь – и это не фигура речи! – чтобы помочь едва знакомым людям. Даже финансовые проблемы разрешаются с помощью дружеских личных связей. У Ани есть подруга, которой на поздней стадии беременности установили, что ее еще не родившийся ребенок страдает расщеплением позвоночника (spina bifida).

Это очень серьезный дефект, который мог бы иметь весьма печальные последствия для ребенка. Женщина выяснила, что существует возможность прооперировать еще не рожденного ребенка за два месяца до его появления на свет. Операции проводятся в Цюрихе, в Швейцарии (кстати сказать, сейчас их делают и в России, но все же не так успешно, как в Швейцарии).

Серьезным препятствием, тем не менее, оказалась цена в 85 тысяч швейцарских франков, или в 6 миллионов 300 тысяч рублей (пребывание в швейцарской клинике в течение нескольких месяцев и роды там же). Деньги необходимо было внести до операции, и до истечения срока оставалось всего несколько дней. Это не та сумма, которой обыкновенно располагает человек, особенно в нынешней России во времена кризиса. Что могла поделать умная и предприимчивая будущая мама?

Она разместила информацию во всех социальных сетях, а одна из самых читаемых в России газет вышла со статьей, рассказывающей ее историю. Статья была на редкость трогательной, ее тоже растиражировали в социальных сетях. Через трое суток необходимые деньги были собраны!

Совершенно незнакомые люди присылали ей значительные суммы. Ей даже пришлось просить прекратить отправлять деньги, потому что их оказалось больше, чем требовалось. Возможно, подобные массовые пожертвования существуют и в других странах, мне просто о них неизвестно, но я убежден, что это типично русский способ решения проблем такого рода. И среди Аниных знакомых такой способ вполне распространен.

Отсутствие эффективно функционирующей системы социального обеспечения заставляет людей самостоятельно развивать эту чрезвычайно важную общественную структуру. На деле такая взаимная страховка означает: «Я помогу тебе, когда это потребуется, потому что ожидаю, что когда мне будет нужно, ты тоже придешь мне на помощь».

Подобная практика должна быть организована либо через систему социальных органов, либо с помощью частного страхования, однако в России оба варианта слабы и неразвиты, поэтому людям приходится самостоятельно искать решение.

Если бы в Скандинавии человеку пришло в голову просить денег на операцию через фейсбук, то, вероятно, у него ничего бы не вышло. Во-первых, там функционирует система социального здравоохранения, а большинство людей к тому же имеет частные страховки. Но важнее всего, что в Скандинавии подобные действия рассматривались бы как социально неприемлемые.

Система социальной помощи базируется на идее равных прав для всех, независимо от личного экономического статуса или ситуации. Богат ли человек, беден ли – права одинаковые. Эта идея (или идеология, если угодно) восходит к ранним стадиям благосостояния государства, когда люди подвергались общественному порицанию и унижению, если им требовалась помощь для решения их социальных проблем или же проблем со здоровьем, и если при этом они получали в какой-либо форме социальную помощь.

Именно поэтому доступ к системе социальной защиты и системе здравоохранения, в конце концов, стал всеобщим правом. Это означает, что, например, в Норвегии любой человек, имеющий ребенка младше 18 лет, получает ежемесячное государственное пособие от государства. Даже миллиардеру приходится получать такой чек.

Это делается для того, чтобы не выставлять на всеобщее обозрение тех, кто действительно нуждается в помощи. Образование, услуги больниц и медицинских центров – все основано на одном и том же принципе. Можно что угодно думать об этой идее, но на деле она требует солидарности и преодоления коррупции, а также отказа от особого статуса или привилегий для какой-либо социальной группы. Также это требует высоких налогов и такой системы, которая была бы конкурентной и гарантировала бы качество для обеспечения всех одними и теми же выплатами.

Скандинавская система далека от совершенства, и тенденция такова, что люди, имеющие финансовые возможности, продумывают свои собственные методы обеспечения безопасности, например, посредством дополнительного страхования. Со временем я все более критически отношусь к этим «универсальным правам», финансируемым за счет постоянно повышающихся налогов. Однако во многом это как раз та самая система, которую Советский Союз декларировал своим гражданам как успешно функционирующую, но никогда не бывшую таковой на практике – ее подрывали коррупция и бесчисленные привилегии, данные конкретной группе людей.

Да, системы здравоохранения, социальной защиты и образования использовались в Советском Союзе в качестве неформальных поощрительных стимулов. Вся система недополучала финансирование, возможно, и потому, что ресурсы тонули в бездонных нуждах армии и оседали на принадлежавших правящему классу счетах в швейцарских банках. Если вам интересно мое мнение, то я склонен думать, что в современной России все осталось по-прежнему.

Поиск решения любых проблем Аня всегда начинала с их обсуждения в русском интернет-сообществе. Сначала меня это жутко раздражало, потому что я обычно пользовался иным, более простым и логичным, на мой взгляд, способом поиска ответов на вопросы.

Я знал, что если мне нужно сделать то-то и то-то, то следует просто набрать этот номер или обратиться по такому-то адресу. А вот для Ани было трудно представить, что можно получить честную консультацию, к примеру, врача или же какого-нибудь официального учреждения. Она предпочитала советоваться в интернет-сообществе.

У Ани есть печальный опыт обращения к российской системе здравоохранения. На основании ее жалоб на боль в груди ей поставили диагноз: рак молочной железы. Без каких-либо объяснений и без анестезии врач воткнул ей в грудь толстую иглу, чтобы взять биопсию. Боль была просто нестерпимая, с Аней случился травматический шок. После этой процедуры грудь почернела.

Спустя несколько дней ей сказали, что результаты неутешительные и что ей необходима мастэктомия⁹, на всякий случай. В состоянии шока и в сомнениях, она вскоре вновь пришла на прием, где ее появление восприняли с нескрываемым раздражением. Ее отправили сдавать разнообразные анализы (крови и мочи).

Выстояв огромную очередь, она была еще вынуждена заплатить уйму денег за все «необходимые» анализы. Она уверена, что для медицинского персонала это был самый верный способ дополнительного заработка.

Далее Аня снова в буквальном смысле слова оказалась в очереди вместе с другими женщинами, находящимися в такой же ситуации, на осмотр к медсестре, которая, не утруждая себя лишними объяснениями, пропальпировала грудь и изрекла: «Благодари Бога, что нет метастазов, но все же грудь лучше удалить, просто чтобы жить спокойно. Есть ли рак, можно будет выяснить только после удаления груди и ее последующего исследования».

Аня была в шоке, что вполне понятно, и все же приняла решение не делать предложенной операции. Из своего предыдущего опыта она знала, как плохи отечественные больницы, и решила, что уж лучше жить с риском развития онкологического заболевания, чем рисковать последствиями неправильного лечения в стационаре.

Когда Аня переехала в Швейцарию, и я узнал об этой ее истории и о годах переживаний, в течение которых болезнь висела над ней дамокловым мечом, я сразу же организовал ей все необходимые медицинские обследования – все, что было нужно. Конечно, напуганная своим печальным российским опытом, она была в ужасе, особенно от предстоящей ей биопсии.

Между тем само обследование существенно отличалось от ее предыдущего опыта. Ее встретила очень приятная женщина-доктор, которая мягко и подробно объяснила ей все ожидающие ее процедуры. Ане сделали обезболивающий укол, и она едва почувствовала биопсию, а после на груди остался слабо заметный синячок. Самым важным, конечно же, стало то, что все анализы, от крови и УЗИ до биопсии, подтверждали: все было в порядке! Слава Богу!

И слава Богу, что она не согласилась на удаление груди в России! Значит ли это, что рак груди рассосался сам собой? По крайней мере, мне не доводилось о таком слышать. Единственное возможное объяснение, которое приходит на ум: результаты анализов в России были либо ошибочными, либо умышленно подтасованными.