Kitabı oku: «Соломон. Забытая нежность», sayfa 5
Глава 12
Аня
Жизнь научила меня многому: я никогда и ни на кого не надеялась, не ждала ничьей помощи, я просто знала, что ее никогда и ни от кого не будет. Родители, правда, не всегда пили, но мы всегда жили в нищете. Сколько себя помню. И видела много таких семей вокруг и детей, что росли в подобных условиях. И не хотела я такой жизни, не хотела стать продолжательницей традиций своих родителей и для Маши хотела другого будущего. После Маши мать родила ещё одного ребёнка. Мальчика. Мертворожденного. Она уже до беременности пила, а после как родила его, мёртвого, так и вовсе, будто умом тронулась.
Отец… Это вообще отдельный разговор. Я за последнее годы ни дня не видела его трезвым. Алкоголь опустил и превратил их в животных. И главное, на эту пакость, проклятый алкоголь, им всегда хватало денег, он стимулировал их работать и искать заработок. Не Маша, не я, а вот такие низменные радости и потребности. Поэтому я как та лягушка, попавшая в кувшин с молоком, собиралась барахтаться до последнего. А там будь что будет.
Наверное, я тоже немного тронулась умом, но у меня внутри были равнодушие и пустота, а еще капелька облегчения, что родителей больше не стало. И какое-то горькое сожаление, ведь они не всегда такими были, а по своей глупости погорели и чуть нас с Машей на тот свет не забрали. У меня в груди было очень тяжело. И я сильно переживала за сестру и наше будущее. Я рано познала взрослую жизнь, ее законы и обратную сторону. И если бы не Игорь… то Машу у меня уже забрали, потому что его договоренности с опекой и подготовка всех документов решались денежным путем. Если бы не он, я бы и родителей не смогла похоронить в такие короткие сроки. Во всей этой ситуации с предложением Соломона меня смущало лишь одно – это Маша и ее привязанность к мужчине. Пока я лежала в больнице, они успели поладить и сблизиться, да и Маша бы не смогла потянуться к плохому человеку. Слишком она добрая и открытая девочка и, если человек плохой, остро это чувствовала и замыкалась в себе. Как только видела отца, так и начинала плакать от страха. А тот, как будто издевался над ней, и пьяный доводил ребёнка сильнее. Мы потому прятались от них от греха подальше. А то он в последнее время руки принялся распускать, я все боялась, до беды это все дойти могло. Что в итоге и произошло.
Я не спала почти всю ночь, слушала, как шумел ветер в деревьях, гладила голову и спинку Маши и думала. Думала о том, что согласилась в первую очередь ради нее. Потому что нам некуда идти. Даже соседи и те не пришли узнать, что с нами и как после пожара. Что за нелюди! Обычно в маленьких посёлках все друг друга поддерживают, а тут… Хотя какое может быть отношение к девочкам, дочерям алкашей, из-за которых чуть не погорел поселок? Я поэтому не хотела оставаться больше в Рыбачьем. Тем более я никуда не поступила, а Маше нужно в школу идти. А жить, а кушать на что? Даже одежды толком не было, спасибо Игорь и об этом позаботился. Нет, я не собиралась таким образом перекладывать всю ответственность за нас с Машей на плечи Соломона, но одной мне сейчас не выкарабкаться, и я отчётливо это понимала. У меня даже вариантов других не было, как откинуть все сомнения и воспользоваться предоставленным шансом. Главное, у моей девочки все будет хорошо, она пойдет учиться в школу, будет хорошо питаться и я, возможно, устроюсь куда-то на работу. Потихоньку окрепнем, встанем на ноги и уйдём от Соломона, чтобы не быть для него обузой и не мешать его личной жизни. А там, глядишь, и время пролетит, и я попробую ещё раз поступить куда-нибудь. А моей решимости и запала уж точно хватит, чтобы не опустить руки.
Вчера вечером Игорь сообщил, что ближе к обеду мы уедем в Москву. После этого заявления я глаз ночью не сомкнула, а утром сходила на пристань и окинула печальным взглядом привычное место. Да, мне было очень тяжело уезжать из поселка и отправляться в неизвестность, в совсем другой мир. Но разве были у меня другие варианты? Обычно трудности не только приносят много душевных терзаний и мук, но и закаляют, делают сильнее. Зачем-то эти испытания были посланы для меня свыше. Значит, я должна была их преодолеть. У сестры больше никого не осталось, кроме меня, и я не хотела подвести ожидания и чувства маленького и любимого человека.
– Аня, пожалуйста, пойдём, поищем Пуховика! – мы уже собирались уезжать.
– Пойдём, – согласилась я, окидывая взглядом нашу комнату.
Все вещи уместились в один большой пакет.
– Пуховик и вчера не приходил, – сказала Маша дрогнувшим голосом, и я подошла к сестре и обняла ее за плечи.
Чертяка и здесь повадился к нам ходить. Ещё накануне я сказала Маше, что мы уедем вместе с Игорем в город, и сестра тут же принялась уговаривать меня и Игоря взять с собой Пуховика. Но ведь он лесной кот, дикий. Он не сможет жить в городе. Ему нужна воля и простор и… вешать на Игоря ещё одного иждивенца. Нас с Машей было достаточно. Но это все понимала я, а как было втолковать маленькой девочке, которая внезапно решила, что предаёт дружбу с котом, оставляя его здесь одного?
– Аня, он точно не будет по мне скучать? – серьёзно спросила Маша, видя, что меня не трогают ее слезы и уговоры.
Трогали на самом деле, но виду показывать не хотела, чтобы Маша еще сильнее не переживала. Конечно, животина привязалась к нам и продолжит ходить к дому, в котором больше никто не будет жить, но… что я могла сделать в этой ситуации? У меня и так сердце болело за все, ещё теперь вот за переживания Маши, что она бросает друга. Жалко было кота и, в общем, страшно уезжать. Но я уже все решила. И назад дороги не было.
– Маша, ну ты погляди, какое здесь для него раздолье! Скучать он точно не будет. И ведь не каждый день он приходил к тебе.
– Ну и что! Мне жалко Пуховика. У меня ты и дядя Игорь, а он один останется, – Маша расстроено села на диван и опустила личико.
– Пошли! – я схватила Машу за руку и повела на улицу.
Если честно, я и сама хотела увидеть напоследок кота. Не знаю почему, но просто… правильно так было. Попрощаться с последним живым существом, которому мы были не безразличны. Игорь возился на улице с автомобилем, я не мешала ему, и сама сегодня сменила повязку на руке. С одной руки так и вовсе уже сняла бинты. Кожа заживала небыстро, но боли и дискомфорта я практически уже не ощущала. В скором времени я надеялась, что смогу пользоваться руками в привычном для меня ритме. Правда, на правой руке на запястье останутся вероятнее всего шрамы. Той самой руке, которой я тянулась к матери…
– Вы куда? – спросил Игорь, заметив, как мы уверенно вышли из двора.
– Маша хочет попрощаться с Пуховиком.
Игорь стоял в одной майке на улице, хотя погода была уже не сильно тёплая. Его лоб слегка блестел от пота, лицо чистое и красивое слегка покраснело. Он вчера побрился и перестал быть похожим на… В общем, преобразился и как будто сбросил лет десять, не меньше.
– Я не видел его со вчерашнего утра, – Игорь мыл машину, протирал тряпкой капот и фары и тоже смотрел на меня.
После того разговора я почему-то стала смущаться его взглядов и… пока не представляла, как буду жить со взрослым мужчиной у него дома.
Тяжело вздохнув и ничего не ответив, я отвернулась от Соломона, взяла Машу за руку и пошла в сторону леса, туда, где чаще всего видела Пуховика. На все про все было не так уж много времени. И если его не будет там, придётся уезжать, не попрощавшись. Маша горько заплакала, когда Пуховика нигде не оказалось, и у меня на сердце кошки заскребли. Как символично. Да кошки, с огромными когтями как у Пуховика. И надо же было придумать его так назвать. Ну что за чертяка! Не мог он, видите ли, выйти из укрытия, ведь когда нужно, появлялся тут как тут. Даже на пожаре и там был, Маша мне рассказывала, что пришёл и терся об ноги Игоря, будто благодарил того, что спас меня. Маша плакала, и мне самой захотелось пустить слезу.
Мы вернулись к Игорю, он уже складывал вещи в машину. Я решила, что в дом возвращаться не буду. Пакет наш с вещами он уже вынес и поставил на заднее сидение. Документы и небольшие сбережения лежали там же. Маша обняла меня и, уткнувшись лицом в ноги, стояла так какое-то время. Ее плечики подрагивали, я гладила сестру по голове, понимая все ее переживания и боль. Игорь вынес Вольку, огромного мишку, что подарил сестре и посадил игрушку на заднее сидение.
– Ну что, поехали? – спросил он, окинув нас взглядом.
Маша подняла заплаканное личико и кивнула.
– Пуховиик! – она опустила глаза, и я вместе с ней, когда почувствовала, как кто-то трется об наши ноги.
Маша бросилась к коту и обняла того. Поднять его на руки у нее, наверное, не хватило бы сил. Он распушил хвост и с важным видом стоял возле нас. И где был все это время или нарочно прятался и ждал до последнего, может, тоже не любил долгие прощания? Зажмурил глаза и громко замурчал, когда Маша принялась его гладить. Игорь с доброй ухмылкой на лице наблюдал за этой картиной. Интересно, о чем он думал? И почему так трепетно относился к Маше?
– Пуховик! Я уезжаю и не знаю, когда вернусь. Но ты дождись меня, – тихо просила Маша. – А вдруг ты передумаешь и захочешь в город? – она теребила его за шерстку, а я только сейчас подумала, что она с котом прощалась трепетнее, нежели с родителями.
От проведенных параллелей улыбка сползла с моего лица, и я покачала головой, отмахиваясь от грустных воспоминаний. Иной раз поведение и мысли Маши не поддавались никакой логике.
– Я буду скучать, – она снова обняла кота, а потом решительно выпрямилась и молча забралась в машину.
Мы переглянулись с Игорем и он, пожав плечами, тоже забрался в машину на водительское место. А я опустилась на корточки, погладила кота, глотая ком в горле. На глаза почему-то навернулись слезы…
– Прощай, Пуховик, – тихо сказала я, перебирая пальцами жесткую шерстку кота и поднялась.
Смахнула слезы и забралась в автомобиль к Маше.
Глава 13
Аня
Машина въехала в город ближе к вечеру. Маша с радостью и каким-то одухотворением воспринимала все перемены. Прижимала к себе медведя и смотрела в окно, изредка поглядывая в мою сторону. Я тоже смотрела в окно на сменяющиеся картинки сквозь некую призму настороженности. Глядела на разноцветные огни, сверкающие многоэтажки и… тосковала по поселку. Мне были чужды эти каменные великаны – бездушные, некрасивые и величественные. Но я видела все эти переливающиеся огни города в восторженных глазах Маши, и мое сердце отпускало. Я привыкну. Со временем я обязательно свыкнусь со всем и обрету спокойствие. Может быть, я еще не отошла от пожара и чисто психологически мне сложно перестроиться на новый лад, а может быть причина была в другом… я не знаю. Но никогда еще не чувствовала себя такой беззащитной и маленькой. Почти, как моя Маша. Хотя давно уже несла на своих плечах тяжелый груз ответственности. Только сейчас все было иначе. Мне тоже хотелось вжаться в чью-нибудь грудь и рассказать обо всем, что тревожило и не давало покоя. Но такой роскоши у меня никогда не было. Я все и всегда хранила внутри себя и ни с кем не делилась переживаниями.
Игорь всю дорогу молчал, а я мельком поглядывала на него, как он сосредоточенно следил за дорогой и сжимал двумя руками руль. Казалось, он тоже был напряжён. Но в таком плотном потоке машин и не мудрено, расслабишься тут. Прежде чем подъехать к дому, мы заехали в торговый центр. Маша впервые была в таком месте, и я ждала, что она будет восторженно озираться по сторонам, а на деле вела себя, как испуганный зверек. Смотрела на всю эту бездушную мишуру затравленным взглядом. И не было в ее глазах блеска и радости. Скорее интерес и испуг. Я же равнодушно рассматривала успешных людей, разнаряженных подростков, ярких девушек и красивых молодых людей, довольных жизнью с широкими улыбками на лицах и огнем в глазах. Нет, всего этого было и в Воронеже много, но сейчас я острее воспринимала эту разницу между собой и окружающим миром, эту пропасть, через которую просто так не перейти.
Прохожие совсем не обращали на нас внимания. Мы с Машей держались за руки, и я ощущала грядущие перемены в нашей жизни, они витали в воздухе. Соломон держался уверено и обыденно, а мы, словно два изгоя, шли немного позади и рассматривали прохожих. Они жили все своими жизнями, и до нас никому не было дела. Большой каменный посёлок, как будто и не уезжала никуда, честное слово. Я в этот момент окончательно поняла, что все я сделала правильно. Что, спустя время, мы так же, как и эти прохожие, будем жить своей жизнью и вспоминать об этих тяжёлых минутах вскользь. Отбросив в сторону грустные мысли, я сжала сильнее ладошку Маши и подмигнула ей, когда она подняла свое личико.
Соломон купил продукты, много всего набрал, пакеты едва помещались у него в руках. Он сгрузил их в багажник, и мы поехали домой. Игорь пообещал Маше привезти нас в торговый центр в выходной день и сводить в кинотеатр, посидеть в кафе. Я была очень счастлива, что такая сказка появилась в жизни сестры, и в то же время это все как будто было не по-настоящему и искренней радости пока не приносило. Словно я сидела на бочке, начиненной порохом, и все ждала, когда же она рванет. Неужели у такого красивого и богатого мужчины не было никого, о ком бы он мог заботиться, или наоборот? Зачем мы ему сдались?
– Маша, возьми этот пакет, – попросил Соломон, кивнув в сторону небольшого свертка. – Устали? – он окинул нас быстрым взглядом.
– Устали, – отозвалась Маша. Взяла Вольку и пакет. Я тоже прихватила немного вещей в одну руку. Второй пока непривычно было пользоваться из-за повязки.
Квартира Игоря располагалась в одной из многоэтажек. Отвези меня на несколько метров от него, и я уже никогда не найду обратно дорогу. Дома были похожи друг на друга, как близнецы. Я недоумевала, как он ориентировался во всем этом безобразии. И получится ли у меня хоть когда-нибудь привыкнуть ко всему этому. Мы поднялись на лифте на десятый этаж, Игорь открыл дверь и впустил нас в дом. Теперь я, конечно, понимала, что не было ничего плохого в его предложении, чтобы мы пожили какое-то время все вместе. Мне необходимо время, чтобы привыкнуть к новой обстановке и научиться в ней ориентироваться. И научить Машу.
Квартира оказалась просторной и очень красивой, со всеми удобствами, к некоторым вещам даже страшно было прикоснуться. Я лишь приблизительно понимала, как дорого это все стоило. Маша смотрела во все глаза, и по восхищению, что отразилось на её лице, я поняла, что ей очень понравилось жилище Соломона. Вопреки моим ожиданиям, что нас встретит женщина – хозяйка этого дома и по совместительству невеста мужчины, этого не произошло. Дом пустовал, и в нем не ощущалось никакой жизни. Логово холостяка. Ни одной женской вещи. Ничего. Никакого намека на то, что эту территорию пометила самка. Не знаю, обрадовало меня это или огорчило. Я не думала о Соломоне в таком ключе. Наверное, даже и не предполагала, что подобные чувства можно испытывать к мужчинам в целом. До сегодняшнего дня я лишь видела грязь, похоть и сальные, скользкие взгляды в свою сторону от противоположного пола, и мне не нравилось ничего из вышеперечисленного. Поэтому я все ждала подвоха и перемен в поведении Игоря, и мне очень хотелось, чтобы он не менялся. Поэтому наличие женщины на его территории я бы восприняла… положительно.
Мы сидели на кухне, Маша пила теплое молоко с печеньем, а мы с Игорем чай, когда раздался телефонный звонок. Игорь взглянул на дисплей телефона и переменился в лице, вытянулся как струна, напрягся, и взгляд его помрачнел. Я все пыталась понять, рад он был этому звонку или нет. Потому как несколько минут разговора не пролили ясности на этот вопрос. Он вышел в прихожую на время разговора, но я все равно слышала обрывки его фраз. И зачем-то вспомнила его слова о фиктивном браке и поняла, что никогда на него не соглашусь. У него были отношения, и становиться камнем преткновения в его связи с какой-то женщиной я не собиралась. Как и он пообещал мне, что между нами ничего и никогда не будет. И теперь я верила ему немного больше. Но впервые посмотрела на мужчину другими глазами, когда осознала, что некая женщина жаждала с ним встреч. Будь я на месте Светы, или Лены, или Наташи, неважно, я бы не позволила случиться фиктивному браку. Если только девушка не была для Игоря ничем серьёзным. Но я не собиралась даже думать об этом! Других забот хватало.
Игорь после этого звонка уехал и вернулся глубокой ночью. Слышала, как он тихо закрывал входную дверь, думая, что мы спали. Маша и в самом деле спала, а я не сомкнула глаз. Ворочалась полночи. Прислушивалась к каждому шороху, и в итоге заснула, когда в комнату проникли первые утренние лучи солнца.
А проснувшись, пришла на кухню, и на столе обнаружила телефон и записку. Игорь обещал позвонить около полудня. Просил никуда не выходить без него, потому что будет переживать за нас с Машей. Пообещал вернуться пораньше и погулять втроем. Но я бы и так никуда без него не пошла. Потому что столько замков и ключей на одной связке я видела впервые. Я бы точно запуталась, каким и в какой последовательности необходимо воспользоваться, чтобы выйти из дома. А затем попасть в него обратно.
Окна квартиры выходили на проезжую часть, через дорогу располагался большой и красивый парк. С такой высоты люди казались игрушечными или вовсе похожими на муравьёв. Маша все утро провела у окна. Задавала кучу вопросов и тем самым отвлекала меня от мыслей, что бурной рекой несли меня по своему течению.
Я не сразу разобралась, где и что лежало у Игоря на кухне, пришлось немного полазить по шкафчикам. Сварила Маше кашу, затем включила телевизор и посадила ее к мультикам, а сама расположилась на кухне у окна, нервно теребя в руках телефон. Даже не сразу заметила, что посматривала на часы и ждала звонка Игоря. Ближе к вечеру я приготовила ужин и села читать. У Игоря оказалась большая и разнообразная библиотека, я нашла книгу по душе, и за чтением день пролетел незаметно. С обеда зарядил дождь. Игорь вернулся с работы, как и обещал, в начале шестого, до наступления сумерек, но погода внесла свои коррективы в намеченные планы, и прогулку пришлось перенести. Мужчина быстро переоделся и обосновался с нами в гостиной. Расспрашивал Машу, чем она занималась днем, пообещал, что после ужина ее будет ждать небольшой подарок. Но их и так уже было очень много. Такими темпами он мог разбаловать ребёнка.
Ещё за ужином я обратила внимание на красные болезненные глаза Маши, и как она вяло ковыряла вилкой еду. Игорь рассказывал ей что-то весёлое, а я улыбалась, глядя на них, толком даже не прислушиваясь к разговору, витала в своих мыслях. Лишь украдкой задерживала на Игоре взгляд дольше обычного, когда он улыбался. Без щетины и признаков усталости на лице он выглядел как будто моложе. Интересно, а будет ли ночевать сегодня дома или отправится к этой самой Свете, как и вчера после ужина? Или… приведёт ее сюда? Вот его невеста обрадуется такому соседству.
– Так, девочки, я отдыхать. Мне завтра снова на работу. Аня можно с тобой поговорить?
Маша как раз помогала мне убирать посуду со стола.
– Да, – отозвалась я неуверенно. – Маша, беги, разбери пакеты, что привёз дядя Игорь.
Уж на что я была недалекая и не разбиралась во всяких нашумевших названиях крутых магазинов, но пакеты с надписью «Детский мир» вполне вызывали умилительные ассоциации.
Маша просияла, поставила тарелки в раковину и убежала в гостиную, которая стала нашим временным убежищем. Одна эта комната была почти как наш целый дом в посёлке.
– Я сегодня отдал все документы своим юристам. Сделал вам временную прописку. Уверен, что острых проблем больше не возникнет.
– Спасибо, – было неловко за то, что свалились на его голову и стали обузой и кладезем проблем, и в то же время я испытывала глубокую благодарность к мужчине.
– А теперь о жилье. Я понимаю, что я новый для вас человек, как и вы для меня, но мне страшно вот так оставлять вас один на один с незнакомым городом. Что если какое-то время мы все поживем под одной крышей, пока не освоитесь? – предложил Игорь. – Месяц или полтора. Вы меня нисколько не стесните. Как ты наверно поняла, работа требует от меня отдачи, и дома я буду появляться лишь по вечерам. Но все же мне будет спокойнее, если я буду знать, что с вами все в порядке, и я буду рядом в нужное время, – Игорь смотрел на меня с надеждой, неужели боялся, что я буду против? – Аня? – он словно и вправду становился похож на мальчишку, когда улыбался и даже небольшие морщины в уголках глаз в этот момент делали его особенно привлекательным. Почему его забавляла моя растерянность?
– Я не знаю. Ты и так очень много для нас сделал и продолжаешь делать. Мне неловко пользоваться твоей добротой. Я так не привыкла. Но… наверное, ты прав, – согласилась я, понимая, что пока не готова отправиться в свободное плавание.
– Но привыкнуть придётся. В ближайшие пару дней все решится с документами, и ты получишь опеку над сестрой. Мы оформим Машу в садик с упором на подготовительную программу к начальным классам, найдём тебе рабочее место. К сожалению, поступить в университет в этом году не получится, я узнавал. Но на будущий год… Ты пока сама можешь определиться, что тебе интересно и готовиться в свободное время дома.
– Ты так все расписываешь… Я уже думаю, что ты и в самом деле волшебник, – и это, конечно же, неплохо, но все равно очень странно.
– Хорошо. Будь у тебя возможности и деньги, ты бы помогла мне с младшим братом, окажись я с ним в подобной ситуации? Или хочешь сказать, что осталась бы в стороне и не вмешалась в судьбу двоих человек, которые остались на улице и их, возможно, навсегда могли разлучить и поломать им тем самым судьбы? Я узнавал, Аня, тебе бы отказали в опеке. Отказали бы, даже если бы нашла угол и маломальский заработок. Без жилья, сама считай ребёнок, без работы, без образования. На ваших условиях, что вы родные, даже не стали бы зацикливаться. Как правило, люди в таких организациях смотрят лишь на общую составляющую, не вникая в суть проблемы. Поставили печать и закорючку, порушив ваши судьбы. Это я вижу, как ты любишь Машу, как она держится за тебя, чувствую вашу любовь и привязанность и понимаю, что разделить вас чревато душевными травмами для обеих. Поэтому денежный вопрос для меня играет последнюю роль. Куда важнее сохранить в вас то человеческое, что пытались вытравить из вас ваши родители.
Я смотрела на Игоря расширенными глазами. Такой красивый, холеный и с таким большим сердцем. Он так глубоко видел эту ситуацию, будто побывал в моей голове. Да, я прекрасно понимала, что без всех этих благ нас с Машей разлучат. Да, я доверилась ему, потому что интуитивно чувствовала, как ему небезразлична Маша. Я просто видела его отношение к ней. Будто… Будто это была его дочь. Видела, с каким обожанием он смотрел на мою Машу… И одно это уже дорогого стоило.
– И ведь знаешь, я тоже после школы так и не доучился, – ухмыльнулся и прищурился, а я ловила каждое изменение в его лице, не знаю, почему делала на этом акцент. Но вроде он и улыбался сейчас, а глаза грустили. – Заочно доучивался. По дурости исключили из института ещё на первом курсе, загремел в армию. А потом уже как отслужил, взялся за ум и многого достиг. Обычная история, в общем.
– Так уж и обычная? А семья?
Игорь тут же помрачнел, и взгляд его стал стеклянным.
– Была семья. Но это в прошлом. Не будем об этом, ладно? – он посмотрел на меня проникновенным взглядом, а меня пробрало до самых костей холодом, которым повеяло от мужчины.
Ладно, я вполне понятливая девочка и затрагивать эту тему больше не стану. Если сам не начнёт о ней говорить. Но вероятно за плечами мужчины был болезненный развод. А может, бывшая жена и вовсе не давала видеться с ребенком, и потому он питал такие нежные чувства к Маше.
– Там в пакете и для тебя есть подарок, – Игорь улыбнулся, но улыбка получилась грустная и вымученная.
А мне снова внутри стало не по себе, и я будто переоценивала свои знания относительно мужчины. Смотрела на него другими глазами и пыталась его понять. Мне захотелось узнать о его жизни и что же такого случилось в ней, что он остался один. В голове не укладывалось, что такого чуткого и приятного человека могла оставить жена.
Мы разошлись каждый по своим углам. Я вернулась в гостиную, где Маша перебирала книги и пыталась разобраться с игрушечным обучающим ноутбуком. Разложила на полу инструкцию и с важным видом изучала картинки. Меня ждал плеер и несколько дисков. Я быстро разобралась с инструкцией и, подсоединив наушники, послушала несколько композиций. Маша внезапно отложила все игрушки и книги и, свернувшись калачиком, уснула прямо на полу. Я подняла сестру на руки и переложила на диван. Коснулась руками лобика и вздрогнула. Нет! Только не это. Маша вся горела и потому так тихо вела себя весь вечер. Но где умудрилась заболеть? Хотя много ли нужно ребёнку? Наверняка наш переезд и события последних дней отразились на ее здоровье.
