Kitabı oku: «Поток»

Yazı tipi:

«Разум, однажды расширивший свои границы, никогда не вернется в прежние»
Альберт Эйнштейн

ISBN 978-5-0056-1091-1 (т. 3)

ISBN 978-5-0056-1092-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Гарри

Вас приветствует цифровой компаньон G4r-i или просто Гарри. Я принадлежу аспирантке научного центра Университета Культуры и Искусства планеты Декарт в Созвездии Лебедя, Елизавете Мирти. 21 мая 2229 года мы отправились в трехдневную исследовательскую миссию с целью установить причину полного исчезновения людей на ранее колонизированной планете Шаи. В результате проводимых изысканий вышеупомянутая Елизавета Мирти также бесследно пропала. Я направляю Научному Совету все данные, записанные в течение трех дней миссии, через трансгалактические узлы связи с орбитальной станции Шаи.

Приложение 1: утраченная библиотека филантропа Эмиля Озкана.

Приложение 2: дневниковые записи исследователя Джона Салливана.

Приложение 3: анализ обнаруженных в ходе поисков останков ученой Татьяны Ф. Шмидт.

Приложение 4: уравнение Джона Салливана, решающее проблему доказательства существования частицы разума.

1

Наша капсула отделилась от станции, где мы провели высадку накануне, и летела к планете. Мне, как цифровому сознанию, перегрузки не страшны. Разве что меня немного мутит, но по сути это лишь обычные мелкие помехи связи. Для моей подопечной этот полет стал довольно серьезным испытанием. Несмотря на то, что она проходила массу тренировок перед полетом, энтузиазм, светившейся в ее глазах в момент отстыковки от станции, угас. Пожалуй, я видел такое выражение на ее лице, лишь когда в двенадцать лет после поездки на Землю она подхватила какой-то неприятный кишечный вирус. До сих пор не могу понять, зачем летать на эту планету. Никакие сентиментальные чувства не способны оправдать посещения этого рассадника заразы. Тем не менее, признаю ее храбрость – ужаса в глазах, когда она увидела из иллюминатора горящую обшивку капсулы, я не прочел. Следовательно, тренировки не прошли зря.

Прорезав плотную атмосферу Шаи, наш модуль выпустил парашют. Нас дернуло, но хотя бы напряженные морщины на лице Лизы разгладились. Да, я называю мою «хозяйку» Лизой, как все члены ее семьи. Ухажеры и поклонники предпочитают «Бетти», что ужасно ее раздражает. Друзья чаще выбирают более нейтральное «Лиззи» или «Элис».

– Черт, – сцепив зубы, процедила Лиза. – Долго еще?

– Осталось чуть-чуть, – я всегда стараюсь ее обнадежить, иначе какой смысл в моем существовании? – Мы преодолели самое страшное. Осталась посадка.

– Насколько я помню, это тоже так себе кайф, – она повернулась к иллюминатору. – Почему им было не запустить лифты? Хотя бы один, ведь их на планете десятки!

– Вероятно, финансирование ушло на получение разрешения посетить Шаи и на наш путь до планеты, – объяснил я. «Вероятно» здесь фигура речи. На самом деле, все деньги, выделенные научным центром, пошли именно на решение бюрократических вопросов и транспортировку. Начиная с запуска прожорливого трансгалактического тоннеля, заканчивая перевозкой к автоматизированной орбитальной станции. Наш модуль и часть техники на борту – устаревший пережиток эпохи колониальной лихорадки.

– Мне кажется, кроме меня, никому не интересно узнать, почему люди взяли и исчезли с этой планеты!

– Не преувеличивай, за последние годы здесь проводились сотни исследований. В том числе и автоматизированных. Но ты же знаешь, чем это все закончилось. Я вообще удивлен, что тебе позволили сюда высадиться. Ведь ни одна экспедиция так и не вернулась.

– Да-да, – она беспокойно задышала, за иллюминатором показался бескрайний синий океан. – Одного не могу понять, почему автопилоты не вернулись? Почему не осталось никакой информации об их деятельности?

– Бермудский треугольник, – люблю приправлять речь архаичными идиомами.

Лиза сосредоточенно посмотрела на приближавшуюся поверхность планеты и, как мне показалось, даже задержала дыхание.

Наш модуль на секунду завис в воздухе благодаря мощным двигателям в днище и рухнул в воду на добрых десять метров. Из-за незначительного перепада давления, который зафиксировали мои сенсоры, у Лизы даже немного заложило уши. Она снова поморщилась.

– Вспоминаешь уроки дайвинга? – я постарался отвлечь ее.

– Да, те, что проводились в бассейне. В нормальном море всегда есть на что посмотреть. А тут…, – она подалась вперед, чтобы ближе разглядеть толщу воды за иллюминатором медленно всплывавшего модуля. – Тут пусто.

– Это же хорошо, разве нет? Ведь если бы ты сейчас увидела здесь рыб или парочку водолазов, никакие психиатры и нейролептики уже не поставили бы твою психику на место.

– Кто знает…, – Лиза замолчала и протянула руку к стеклу, за которым поднимались упругие пузыри воздуха.

Капсула всплыла и приняла горизонтальное положение. Это была немного архаичная модель, тем не менее ее конструкция полностью отвечала целям нашей миссии. Лиза инициировала трансформацию, и посадочный модуль с легким шуршанием начал свое превращение в водный транспорт. Двигатели опустились под воду, освободив днище, которое тут же откинулось, образовав корму. Заостренная крыша капсулы вытянулась в нос яхты. Технически мы с Лизой теперь оказались в трюме. Под нами зашумели отсеки, выдвигающие фойлы, над головой с шипением сформировалась палуба, поднялась рубка и выдвинулась мачта. Последней стала меняться обстановка внутреннего помещения, где сейчас в неудобной позе лежала хозяйка судна. Каюта вытянулась в длину, кресло преобразилось в койку, разгладив ложемент в матрас. Единственным, что осталось неизменным, была стена с контейнерами, предназначавшимися для хрупкого исследовательского оборудования. На самом деле там была еда, напитки, пара лабораторных аппаратов для анализов среды, несколько блоков памяти, хранящих данные о планете, и смена одежды.

Главным инструментом была сама Лиза. Она оканчивала аспирантуру Исторического Факультета, исследование исчезновения людей на Шаи было ее дипломной работой. Несмотря на все мои упреждения, она добивалась разрешения на полет несколько лет, ведь это безумие, отправлять человека на планету, откуда не вернулась ни одна экспедиция. Однако, Лиза не зря поступила именно в этот ВУЗ, ее успехи и способность сыграли ей на руку. Такого исследования здесь еще не проводилось. Я был удивлен лишь фактом отсутствия у нас команды. Видимо, решили обойтись минимальным ущербом. Ведь она-то летела сюда добровольно, мало кто из достойных доверия людей согласился бы составить ей компанию. Кроме того, у нее был я. Пусть я лишь цифровое сознание, у меня множество рук, чтобы помочь ей, когда понадобится помощь.

– Фух, – вздохнула она и потянулась. – Наконец-то можно выпрямить ноги! Думаешь, корабль закончил? Поднимаюсь?

– Да, твоя яхта готова, – ответил я, все процессы трансформации были завершены.

Лиза встала, едва не ударившись макушкой о потолок:

– И все же тесновато, – она подошла к лестнице и поднялась на палубу.

Перед нами раскинулся во всем своем великолепии океан Шаи. Я не поэт, я лишен этого таланта разработчиками тем не менее, не мог не сравнить этот вид с живописными полотнами Айвазовского и пронзительными романами Хемингуэя. Везде, покуда хватало взгляда, в горизонт уходила маслянистая синева. Лишь на стыке с небом чуть подрагивала легкая дымка, заставляя вглядываться в даль.

– Вот мы и здесь, Гарри, – Лиза повела рукой в воздухе. Она часто так делала, представляя, что я в какой-то мере телесная сущность. Мне это льстило. – Пора приступать!

– Может, отдохнешь? Такой перелет – серьезное испытание для организма.

– Пока я не поднялась сюда, я действительно валилась с ног, – она с детским озорством скинула защитный комбинезон, оставшись в майке и шортах, и пробежалась по палубе к носу. – А теперь, такое чувство, что родилась заново! Жаль, ты не можешь ощутить эту свежесть! Здесь такой невероятный воздух, – она запрокинула голову, чтобы вдохнуть глубже. – Как будто только что прошел дождь!

– Насколько я знаю, в океане отсутствует соль, он абсолютно пресный.

– Да, все так! Ты не представляешь… – казалось, запах моря пьянил ее. Пошатнувшись от легкой качки, Лиза села на борт и улыбнулась. – Я столько лет мечтала оказаться здесь… На Шаи!

– Я помню, – действительно, на этой планете она провела первые три года жизни, прежде чем ее передали в программу взросления на Росса. Однако слетать сюда после выпуска ей так и не удалось. Сто девять лет назад сюда переехали ее родственники, дедушка с бабушкой в четвертом колене, Алла и Виктор Мирти. Они жили в маленьком скальном поселке на экваторе. Изначально именно маяк, на котором работал дед, был целью пути. Лиза хотела посмотреть на дом предков. Она считала, что это поможет ей лучше понять местных жителей. Научный совет отклонил ее просьбу, поскольку интерес для исследований представляло не стольно сообщество Шаи, сколько сам океан. Так что нам пришлось согласиться на путешествие в самый центр водной массы. Хотя по моим подсчетам, если верно настроить наш транспорт, мы можем добраться до маяка за день.

– Пойду распакую свои мензурки, – Лиза еще раз окинула взглядом океан, и мы спустились обратно в каюту проводить ревизию лабораторных аппаратов.

Стоял штиль, вода за бортом разгладилась, превратившись в зеркало. Небо было ясным, раскаленный на солнце воздух стал плотнее. Лиза намазала кожу защитой от радиации, собрала аппаратуру и вынесла ее на нагретую солнцем палубу.

– Ну и жара! – выдохнула она, расставив нехитрые датчики в тени рубки. – Кто бы мог подумать, что где-то может быть хуже, чем летом в наших тропиках, – она убрала короткие волосы за уши. – Думаешь, сперва взять пробу воды или провести глубокий анализ атмосферы? Модуль еще при посадке выдал основные данные по обеим позициям, но, по-моему, это слишком поверхностная оценка.

– Атмосферный тест быстрее, – посоветовал я и отправил сингал белому вытянутому цилиндру, делавшему атомный анализ газов.

– Окей, а я пока возьму пробу воды, – Лиза надела солнцезащитные очки, натянула высокие непромокаемые перчатки, взяла мензурку и вышла на палубу. Ее бледная, почти оливковая кожа смотрелась чуждо на таком резком солнце. Каштановые волосы, обычно тусклые в атмосфере Декарта, засветились медью. Она перегнулась через борт и зачерпнула океанской воды.

– Ты могла запросить пробу у яхты, – шепнул я ей на ухо, Лиза всегда носит мой стикер за ушной раковиной.

– Знаю, – она закатила глаза. – Но мне хочется так! Мы прилетели сюда не затем, чтобы прятаться в каюте. Я должна почувствовать все сама. Ты же знаешь!

– Это может быть опасно.

– Вся эта авантюра опасна, – Лиза дернула плечом и выпрямилась, разглядывая прозрачную жидкость в мензурке.

– Думаешь, эти тесты что-то дадут? Данные об исследованиях есть во всемирной библиотеке. Там все возможные анализы: воды, атмосферы, биосферы…

– Ну ты и зануда, Гарри!

– Я всего лишь твой цифровой помощник.

– Меня-то ты не обманешь, – она закупорила мензурку и направилась в рубку. – Я знаю тебя всю жизнь. И единственное, что отличает тебя от меня – отсутствие тела и наличие занудства!

– Как скажешь, – меня всегда смущали такие сравнения. На мой взгляд, нельзя проводить аналогию между живыми организмами и цифровыми сетями. Это все равно, что сравнивать теплое с мягким.

– Мне казалось, мы с тобой все обсудили еще дома. Я сверхэмпат, и только поэтому совет разрешил мне сюда полететь. Для них я новый инструмент. Ни один такой человек еще не проводил здесь исследований. Возможно, я найду что-то ценное! Но именно поэтому я должна присутствовать физически. По-хорошему нужно было сразу запустить руки в воду! Ведь я должна почувствовать ее. Кто знает, океан действительно может оказаться ключом к исчезновению всего живого на планете!

– Я говорил это дома, и я продолжаю придерживаться мнения, что такое поведение легкомысленно и смертельно опасно. Но ты делай что хочешь, – ненавижу себя за такие фразы, они похожи на капризные манипуляции. Я не виноват, что разработчики вшили в меня участие и беспокойство. Это заставляет меня просчитывать риски и сообщать о них подопечной.

Лиза поместила мензурку во второй цилиндр, и я подал ему сигнал к старту анализа. Вряд ли результаты будут отличаться от миллионов предыдущих тестов. Все же лучше перестраховаться – за эти годы могла быть занесена какая-нибудь инфекция. Хоть это и маловероятно, я предпочитаю быть начеку. Лиза, несомненно, променяла бы осторожность на лихой прыжок в воду с кормы. Но пока я здесь, ей придется постараться не совершать опрометчивых поступков. Хотя, конечно, она может отключить меня в любой момент. Но она этого не сделает, я уверен. После обретения своей способности Лиза ни разу не прибегала к этой кощунственной мере. Уж не знаю почему. Возможно, ее эмпатия распространяется и на цифровую нейросеть?

– Гарри, – окликнула она меня, стоя над портативным лабораторным модулем. – Как думаешь, нас сильно накажут, если мы рванем к бывшему дому моих родных?

– Думаю, им будет это безразлично, если в результате этой авантюры мы не вернемся с Шаи.

– Да ты оптимист! – Лиза улыбнулась уголками губ, не сводя глаз с крутящихся цилиндров.

– Ты считаешь, что сможешь лучше понять причины исчезновения людей, если побываешь на том маяке? – честно говоря, я был согласен с ней. Я прекрасно понимаю, как работает ее навык. Без физического контакта с людьми или вещами, которыми они пользовались и местами, где жили, она не может ощутить их следа. Не сможет и понять, что произошло. Что толку барахтаться в воде? Хоть ученые и считают океан Шаи отчасти живым, это не значит, что он разумен. Ведь он может быть подобен вирусу или грибку. А проникать в суть вещей через касание – проверенный способ. Зря совет отказал Лизе в просьбе исследования дома ее предков. Там эмоции сильнее, связь четче, думаю, и результат был бы лучше. Но кто я такой, чтобы спорить с советом?

– Я уверена, – Лиза начала кусать губы, кивая своим мыслям.

– Согласен, – да, я не всегда с ней спорю. – Тем не менее предлагаю начать отсюда. Если ничего не выйдет, направимся в сторону руин Дахаб Сити. Я наслышан, что в последние годы перед исчезновением город стал довольно крупным, что удивительно, учитывая, что пандемия началась здесь.

– Да уж, вообще не понимаю, почему после проникновения этой заразы на другие планеты, людей не вывезли отсюда и не закрыли Шаи.

– Насколько я помню, изначально планета была закрыта довольно долго. Пока не стало очевидным, что карантин и изоляция уже бесполезны, телепатия распространилась повсюду.

– Почему все называют это «Пандемией Телепатии»? – фыркнула Лиза. – Это же бред! Люди ведь не только мысли научились читать!

– Это всего лишь очередная условность, – я уже тысячу раз объяснял ей это. – Научное название…

– Да знаю, – отмахнулась она. – Тупой идиотизм, как всегда. Один необразованный придумал, миллионы других повторили.

– Кажется, анализы готовы, – очень кстати, а то наша беседа начала попахивать жаренным. Лиза часто распаляется на пустом месте. Такой уж нрав. Возможно, все дело в сверхэмпатии, из-за этого ей сложно контролировать собственные чувства так, как это удается большинству людей.

Она глянула на дисплей – там отобразился итог тестирования. Благо лабораторный модуль у Лизы довольно шустрый, иначе анализы взвалили бы на мои плечи. А у меня нет достаточной квалификации – пришлось бы качать тонны данных перед отъездом, а это немного отвлекает от сути поставленной задачи. Я ведь не универсальный бот, а нейросеть-компаньон. К тому же в моей памяти и так уже хранится гуманитарная библиотека Декарта.

– Я так и знала, – громко выдохнула Лиза. – Результаты один в один совпадают с теми, что брали раньше. Никаких отличий. Разве что в воздухе меньше человеческой копоти, что неудивительно, ведь людей здесь нет без малого десять лет. Очистилась планета от нас.

– Значит, все идет по плану, – я проверил цифры и убедился в том, что не было никаких ошибок в процессе анализа.

– Засучить рукава? – Лиза заговорщически улыбнулась, стягивая высокие перчатки.

– Уверена, что стоит пускаться во все тяжкие так быстро? – мне казалось, ей не повредит отдых после такого перелета.

– Спокойно, зануда, – хихикнула она. – Я всего лишь попробую водичку. Погружение оставлю на завтра.

Почему-то мне кажется, что и одного касания будет достаточно, чтобы подхватить эту заразу…

– Я ведь и так уже «телепат», помнишь? – справедливо заметила Лиза. Но кто знает, на что еще способна эта жидкость? Три миллиарда людей за секунду исчезли с планеты. Это не шутка.

– Ты босс, – ответил я.

Что я мог сделать? Мог, конечно, дать команду лодке свернуться обратно в капсулу, чтобы заблокировать Лизу внутри. Но кто я такой, чтобы ей перечить? В конце концов, это ее жизнь. Ее родители исчезли здесь вместе со всеми родственниками. Вряд ли за семь лет можно это пережить. Особенно учитывая, что новость об их исчезновении настигла Лизу на первых этапах освоения своих способностей. Не успела она понять, что обладает сверхэмпатией, как лишилась всех близких. Пусть она не жила с ними с трех лет, едва ли это имеет большое значение. Я помню то время, я считаю, что именно гибель родителей стала одной из причин, почему она больше не отключает мой модуль. Ведь именно они подарили ей меня, когда она была еще совсем крохой.

Лиза подошла к борту лодки и снова перегнулась через него, чтобы достать руками до воды. Если бы у меня было дыхание, его бы перехватило! Я надеялся, ничего ужасного не случится. Я, конечно, мог транспортировать ее тело обратно на станцию с помощью нашего посадочного модуля. Но что бы я делал, если бы тела не осталось? Кошмар, разработчики просто изверги! Сконструировали меня брюзжащей старухой. Странное понимание сути компаньона.

Ее пальцы коснулись блестящей глади океана, и вода, словно магнит, потянулась к ним. Будь я человеком, счел бы это оптической иллюзией. Увы, не могу позволить себе такой роскоши. Капли воды действительно поднимались, чтобы соединиться с кончиками пальцев моей хозяйки. Выглядело устрашающе! Однако я был вынужден пресечь зарождавшуюся панику.

– Лиза, – не выдержал я, – будь осторожна. У этой воды странные свойства.

– Я не слепая, – прошептала она. – Посмотри! – она вытянула руки ниже, и они по локоть утонули в вязкой жидкости. Вода была обычной, но почему-то выглядела липкой.

– Пора заканчивать эксперимент! – заметил я.

– Да подожди ты! – шепот перешел в шипение. – Кажется, я что-то ощущаю!

– Говори со мной, – продолжил бухтеть я. – Ты же знаешь, я не могу читать твои мысли в режиме реального времени. Только постфактум, в записи.

– Тише! – Лиза закрыла глаза, как она часто делала, чтобы сконцентрироваться. – Не понимаю, такое чувство что… Он будто проникает в меня… Гарри… Я… Мне нехорошо, – она пыталась вытащить руки, но вода настойчиво держала ее за предплечья.

Я скомандовал лодке дать ходу, пристегнув Лизу к борту автоматическими ремнями. Надеялся, это поможет оторвать ее от жидкости.

– Гарри, – чуть слышно проговорила Лиза, когда мы набрали скорость, и океан, наконец, выпустил ее из своей железной хватки. – Кажется, я сейчас отклю…

И она потеряла сознание. Ее тело так и продолжило свешиваться за борт. В такие моменты я очень жалею, что не имею физического тела, хоть и любая доступная форма корпуса кажется мне унизительной. Повезло, что мы продумали подобное развитие событий и организовали на лодке систему манипуляторов, к которым я мог подключиться. Я закрепился у ее талии и ног и потянул, вытащив ее на палубу. Лиза без чувств повалилась на пол. Я обратился к сенсорам внутри тела, чтобы понять, что произошло.

Как ни странно, она спала. Глубоко и без сновидений. Это была не кома и не обморок. Обычный глубокий сон. Мне все равно было не по себе, и я попытался ее разбудить, проводя слабые электрические импульсы по телу. Лиза продолжала спать как убитая. Пришлось ждать, когда она проснется естественным путем.

Лиза

Стоп, зачем я сюда пришла? Так, в руке стакан, я на кухне. Набрать воды? Хм, наверно. Терпеть не могу, когда такое происходит. Идешь себе по делу и тут, хоп! Память на отшибает.

Ах да, Лу попросила принести ей попить. Тоже мне, лентяйка! Сидит себе, целыми днями в своей виртуальности, а мне за водой бегать!

Я набираю воды с лимоном из-под крана. Холодная, они называют это «комнатной температуры», по спине взбираются мурашки. В корпусе и так нежарко, хоть бы воды теплой давали попить… Воспитатели твердят, что это полезно. Сомневаюсь. Иногда хочется просто воды без добавок, не ледяной. Но им же все равно, что мы думаем. Надо, значит, надо!

Я несу стакан в нашу комнату. Приходится постоянно смотреть на него, чтобы не расплескать – налила до краев. Стараюсь изо всех сил, но все равно несколько капель падают на пол. Хоть бы Грымза поскользнулась на них. Хоть какая-то польза от вечных поручений Лу. В комнате светло и прохладно, окно нараспашку. Я ставлю стакан на тумбочку и сажусь на диван рядом с подругой:

– Вода к вашим услугам, – язвительно говорю я, толкнув в бок Лу. Она лежит с открытым ртом и пялится в потолок. Это зрелище всегда немного напрягает, выглядит так, словно она без сознания. Но она просто тусит на какой-нибудь локации в виртуальности, чатится с очередным бойфрендом, наверное.

– Спс, – свистит она, едва двигая губами, и пытается нащупать стакан, слепо водя рукой в моем направлении.

– Блин, Лу, – фыркаю я. – Совсем уже офигела! Возьми да оторвись на секунду от своих комнат. Или предлагаешь мне заливать тебе воду сразу в рот? Может проще тогда вообще тебя к трубочке подключить?

– Ты че гонишь, Лис? – она садится, зажмуривается, и начинает моргать, закрывая открытые на линзах реальности. – Я же просто воды попросила! Ты что, не в духе? – Лу берет стакан и делает большой глоток.

– Прозрела, наконец, – ворчу я. – Просто бесит, что ты вечно там зависаешь! Получается, что я вообще не при делах! Сиди-кукуй, пока на ужин не позовут! Подруга, блин…

– Да ладно тебе, Лис! Я всего-то полчасика!

– Да ну? Ты время-то отслеживать научилась? Или до сих пор голосовуху спрашиваешь?

Лу смотрит на часы на комнатном дисплее.

– Капец, уже пять? – она вытягивает нижнюю губу, всегда так делает, когда притворяется невинной овечкой.

– А ты думала сколько? Ты, блин, весь день торчишь, как зомбарь, в виртуальности.

– Тебе просто завидно, – Лу показывает язык. Он у нее очень длинный, может даже достать до кончика носа, если постарается. – Предки запретили интеграцию, вот ты и бесишься.

– Отстань, – я резко встаю. – Сама знаешь, нельзя пользоваться линзами, пока не пройдешь идентификацию.

– Ладно, извини, – она тоже поднимается с дивана и обнимает меня. – Я не хотела тебя обижать, ну просто, правда, отстойно, что мы не можем потусить там вместе. Там так круто! Ты даже не представляешь…

– Наверстаю, – я тру нос. Разговоры об идентификации всегда расстраивают меня. Слезы на глаза наворачиваются. Все мои ровесники уже знают свои способности, а я по-прежнему лошара. Наверняка родители поставили на мне крест. А ведь у нас такая наследственность! В прошлом веке одни бабушка с дедушкой пережили эпидемию прямо на Шаи, а спустя пятьдесят лет оказалось, что у другой бабки вообще суперспособность! Тогда еще они были в диковинку. А такой, как у нее, больше ни разу не фиксировали. Она умела перемещаться между реальностями, видеть все альтернативные вселенные одновременно. Ну и, конечно, все остальные по папиной линии уже были сверхами. Папа вообще свою способность в два года раскрыл. Он может двигать предметы силой мысли. Очень круто. А мама регенерирует. В семье не без урода! Мне уже тринадцать, а я все еще полный ноль! Лу умеет телепортироваться на небольшие дистанции. Говорят, этот навык развивается с возрастом, и в итоге она сможет перемещаться куда угодно! Кстати, именно поэтому не понятно, почему ее так тянет в виртуальность. Ведь там скукота… Хотя откуда мне знать, я не была там ни разу. Мои старомодные родители решили, что цифровая интеграция помешает естественному развитию способностей. Лично я считаю, что все наоборот! Если бы я могла заходить в сеть, как все нормальные люди, наверняка бы уже прокачала какую-то фичу. Но фигушки! Только голосового помощника ко мне приставили. И на том спасибо. Валяется вечно в тумбочке. На что он мне сдался? Бесполезная фиговина.

– Пойдем гулять по кампусу? Или поедем в город? – Лу тянет меня за руку к выходу.

– Не знаю, как хочешь, – настроение испорчено. Можно ложиться и умирать.

– Давай в кафешку сгоняем!

– А Грымза не взвоет? – воспитательница нашего участка постоянно ругается, если выезжать во второй половине дня.

– Да пошла она, – хихикает Лу, хватая свою куртку. – Что она нам сделает?

– Выпишет корректировку? – я тащусь за ней, но мне ужасно не хочется никуда ехать, особенно в город. Тупое место!

– Да пусть выписывает хоть десять! Все равно все через родоков проходит. Мои меня не видели уже три года, думаешь, захотят меня наказывать? Да у них комплекс вины на всю жизнь!

– Ну да…

– Не то что твои! – мои родители говорят со мной каждый месяц по видюхе и твердят, что, если бы можно было воспитывать меня на дому, они бы так и сделали. Ну уж дудки! Жить с предками – это невообразимый шлак. Как вообще раньше дети выживали?

Мы уже спускаемся по узкой бетонной лестнице на первый этаж, оттуда воняет полдником. Что там сегодня, кисель, что ли? Лу несется вперед мимо столовой, хватает из банки на стойке несколько капсул и бежит к выходу. Я плетусь сзади, нет у меня сил бежать.

– Держи, – она бросает мне таблетку-энергетик, когда я выхожу на улицу. – Это тебя взбодрит. А то ты как улитка!

Я глотаю капсулу, она совсем безвкусная, но зато в ближайшее время я точно не проголодаюсь. Да и мозги начнут работать лучше. Я улыбаюсь Лу, беру ее за руку, и мы идем к туннелю. Дорога внутри мчится быстро, я едва успеваю разглядывать территорию кампуса, мелькающую за стеклянными стенами. Десять минут, и мы на главном вокзале города. Ужасно скучное место. Его спроектировали специально для детей, живущих в инкубаторе Росса. В пособии написано, что он создан в лучших традициях городов двадцатого века. Но если это так, не завидую нашим предкам. Три улицы, два кафе, больница, пара музеев и голотеатр. Бред какой-то. Понятно, что архитекторы не могли настроить здесь жилых домов, инкубаторные живут в общежитии кампуса. Но хоть какую-то видимость жизни можно было дать? Почему, например, не поселить здесь воспиталок? Пусть бы привезли свои семьи, обжили бы местечко…

– Куда пойдем? – спрашивает Лу, когда мы выходим из туннеля.

– По фигу, – я пожимаю плечами. Для меня все здесь выглядит одинаково глупо. Грымза говорит, все потому, что родители задержались с переводом меня в инкубатор, растили сами несколько лет. Если бы они жили на Земле или в адекватных колониях, им бы это запретили. Но не на Шаи. Там можно все!

– Тогда в кафешку! – Лу идет по мощеному тротуару вверх по улице. Все дороги в Городе пешеходные, транспорт разрешен только с совершеннолетия. А это уже после инкубатора. Народу полно! Если не обращать внимания на то, что все дети и подростки, можно притвориться, будто действительно находишься на реальной улице. Честно говоря, я не помню городов Шаи. Хотя я прожила там с родителями до трех лет. Я почти ничего не помню о том времени в отличие от моих знакомых. Воспоминания обычно записываются сразу после рождения, ведь сейчас принято начинать фиксировать память настолько рано, насколько это возможно. Но, конечно, не у умалишенных экологов, живущих на Шаи! Мне подключили запись памяти в инкубаторе. Короче говоря, надругались надо мной родители, как только было возможно!

– Там наверняка нет мест, – вздыхаю я, когда мы подходим к кондитерской. Здесь, как всегда, тусуются наши ровесники и ребята постарше. Им кажется, что в городе за ними никто не следит, поэтому они притворяются здесь взрослыми – целуются, обжимаются. Я даже слышала, что некоторые занимались сексом за музеем истории. Фу! Ну и мерзость… Неизвестно, что будет с человеком, когда он выйдет из инкубатора, какой смысл заниматься этим с кем попало? Дураки и дуры!

– Вон, – Лу кивает на балкон. – На террасе есть свободный столик. Я сбегаю, займу, а ты возьми менюшку. Окей?

Я киваю, она молниеносно скрывается в кафетерии. Я захожу следом и подхожу к стойке. Там несколько машин на выдачу, крутятся дроиды-официанты и лежат стереокарточки со списком блюд, очередная попытка воссоздать позапрошлый век. Я тянусь к одной из них, но меню перехватывает чья-то рука.

– Ой, прости, – это какой-то парень из старших. Он тупо улыбается и отдает мне карточку. – Я тебя не заметил.

– Угу, – киваю я, забирая меню.

– Ты же из сто сорок седьмого, Бетти, да? – спрашивает он, сверкая на меня глазами. Они такие темные, что зрачка почти совсем не видно.

– Елизавета, – поправляю я его. Терпеть не могу, когда меня зовут этим идиотским именем, сам он «Бетти»!

– Я Алек, – он тянет ко мне свою длинную ручищу. Как назло, в горле пересохло, стало как-то жарко. Выкрутили кондей?

– Окей, – сипло отвечаю я и неохотно хлопаю своей ладонью по его.

– Ну ладно, – он улыбается. Так широко, что можно пересчитать все зубы. – Увидимся! – Алек машет мне, берет другое меню и выходит на улицу. Зачем? Там же нет столиков. Решил стащить стереокарточку на память?

Я качаю головой и поднимаюсь к Лу. Она уже развалилась в кресле на балконе и таращится на толпу парней внизу. Я шлепаю меню перед ней и плюхаюсь на свое место.

– Кофе все еще под запретом, – вздыхаю я. – А обещали разрешить с тринадцати в этом году.

– Пофиг на кофе! Смотри, это же Алехандро, – шепчет она заговорщически, тыкая в моего нового знакомого.

– Ну… наверное, – я бросаю взгляд вниз.

– Слышала, что Самира от него без ума?

– Самира? – удивляюсь я. – Я думала, она уже с кем-то встречается, – Самира старше нас на два года. Вообще, если бы я этого не знала, подумала бы, что она уже выпускница. Такие у нее формы, ну… взрослые.

– Да она заливает. Всегда говорит, что вот они с Алеком то, они с Алеком се. А на самом деле, он даже ее не знает!

– Да ну? – я снова смотрю на кучку парней под балконом.

– Точно тебе говорю! Мне сказала Тилли. Она сечет в таких вещах.

– Это про него Сам говорила, чтобы даже не смотрели?

– Да, да! Про него! – Лу с азартом хихикает. – Я бы на ее месте тоже так говорила. Глянь, какой он сладкий! – она украдкой бросила взгляд на мальчиков. Внезапно Алек поднимает глаза и машет мне рукой.