Kitabı oku: «Совместный сеанс», sayfa 6
– Вашим? – прохрипела Тоня. – Сколько вас?
– О, я встретил всего шестеро таких, как я. Но подозреваю, что нас больше. Скорее всего, большинство ограничивается пространством собственных фантазий. Но это ведь скучно, разве нет?
Фёдор с Тоней молча буравили Постоянного взглядом.
– Конечно. Скука, надо сказать, смертная. А сны, даже эти рабочие лабиринты – уже путешествие. Когда они нашли новые группы, я понял, что могу развернуться во весь рост. Ведь ваши родственные, интимные сны очень прочны. Они почти никогда резко не обрываются и дают доступ ко всему подсознанию. Можно вытащить всё что угодно! Вы ведь этого так и не поняли, не нащупали, не научились. Это нормально, у вас нет сноровки. Я долго блуждал по закоулкам собственного сознания. Боролся с желанием очнуться, примирялся со своей камерой. Этот мир ведь шире реальности, вы уже ощутили? Здесь возможно всё. Это измерение играет по вашим правилам, как вы до сих пор не научились им управлять?
Учитель отставил стакан и снял очки. Достал из кармана пиджака носовой платок и принялся тщательно протирать стёкла, сосредоточенно кивая.
– Нужно узнать его имя, – шепнул дочери Фёдор.
Она удивлённо посмотрела на него, но решила не отвлекаться на уточнения. Тоня боялась, что тот мог их услышать.
– Зачем вам моё имя? – Постоянный поднял на них глаза, сорвав ещё не сформировавшееся опасение из осторожных мыслей папы с дочкой.
– Это будет честно, – стараясь звучать уверенно, ответил Фёдор. – Ты сказал, что знаешь о нас всё.
– Справедливо, – пожал плечами Учитель. – Меня зовут Пётр Архипович. Как я уже сказал, я учитель литературы. Нахожусь в глубокой коме последние тридцать лет.
– Фамилия? – Фёдор свёл брови.
– Зачем вам? Напишете на меня докладную? – Постоянный мелко захихикал. – Что ж, удачи. Фамилия моя весьма банальна, Петров.
– Петров Пётр Архипович?
– Да, родители не блистали склонностью к созиданию. Счастье, что отца звали не Петром.
Отец многозначительно посмотрел на дочь, она кивнула, стараясь не озвучивать догадку в своём сознании, едва её нащупав.
Юлия вздрогнула, поняв, что задремала. Она всё ещё сидела в кресле. Был одиннадцатый час вечера. Она проспала больше двух часов. Группа медиков попрощалась с ней несколько часов назад, оставив приборы подключёнными. Разговорчивый обещал, что они вернутся утром, а пока все данные поступали в их узловой центр. Если произойдут перемены, они непременно заметят. Подруга Тони писала Юле, что переночует у подруги, и будет следить за её состоянием. Это слабо успокаивало, и она решила, что поедет к дочери первым же утренним поездом, оставив мужа на попечение брату.
Посчитав в уме потерянное время, Юлия проверила мужа. Фёдор по-прежнему сладко спал. Однако теперь румянец сошёл с его лица. Пора было менять капельницу. Она достала новый пакет из кейса, оставленного медиками, и распаковывала его, чтобы заменить пустой.
– Петров Пётр Архипович, – повторил Фёдор.
– Петров Пётр Архипочив, – эхом прошептала Тоня.
– Да, всё верно, – настороженно кивнул Учитель.
– Петров Пётр Архипович, – с вызовом произнёс отец.
– Петров Пётр Архипович, – громче сказала дочь.
– Петров Пётр Архипович, – на перебой заговорили они, заглушая вопросы Постоянного.
Они повторяли его имя, как магическую мантру, будто это могло что-то изменить. Где-то в подсознании разгоралась надежда, что, даже если Учитель и не проснётся, это хотя бы ослабит его силу. Произносили скороговорку вновь и вновь, чувствуя, как пересыхает во рту, но не останавливаясь.
– Замолчите! – кричал Постоянный, вскочив из-за стола и пытаясь колотить их пухлыми тетрадями. – Прекратите! Что вы делаете?
– Петров Пётр Архипович, – продолжало разноситься по тесной тёмной комнатке.
– Петров Пётр Архипович, – говорил Фёдор, щупая стену и ведя за собой дочь по периметру узкого помещения в поисках области, ведущей в лабиринт гостиных.
– Петров Пётр Архипович, – в унисон вторила ему Тоня, поняв затею отца и стуча свободной рукой по стенам.
– Петров Пётр Архипович, – выкрикнул Фёдор, вывалившись из темницы учителя, и мельком увидел Юльку, она скорбно сидела возле него, держа мужа за руку.
Это придало ему сил. Они с Тоней оказались на полу гостиной. Их окружила жидкая толпа коллег. Все они уже были растрёпаны, никто не веселился и не пытался напиться.
– Петров Пётр Архипович, – повторила Тоня, глядя в глаза отчаявшейся девушке, что они встретили на входе в лабиринт.
– Петров Пётр Архипович, – сказал Фёдор пожилому мужчине, поднимаясь и помогая дочери встать на ноги.
Люди в толпе закивали и медленно начали заклинать ту же самую мантру. Тоня не поняла, знали ли их сокамерники об этом несовершенстве сеансов, или просто хватались за соломинку, но всё больше людей начали повторять имя Постоянного.
– Петров Пётр Архипович, – раздался нестройный хор голосов.
Свет в гостиной начал мигать. Вдруг из стены вышел Учитель, вдвое выше, чем люди, декламировавшие его имя. Его очки сверкали отражениями красных ламп, лоб блестел от пота. Он что-то неразборчиво кричал, наступая на толпу.
– Петров Пётр Архипович, – не страшась, повторял десяток ртов, передавая заклинание по цепочке в соседние залы.
Постоянный выхватил из внутреннего кармана тетрадь и раскрыл её, судорожно листая страницы.
– Вы все у меня пожалеете! – шипел он, заглушённый многоголосием жертв.
– Петров Пётр Архипович, – всё громче кричал Фёдор, следя, как изворачивался и уменьшался Учитель.
Тот достал из кармана красную ручку и начал что-то править в клеточках своей тетрадки.
– Пожалеете! – взвизгнул он, занеся руку над тетрадью.
А когда опустил, отчаянно кричавшая девушка, что они встретили на входе, испарилась. Толпа на мгновение затихла, но через секунду продолжила с нараставшей силой повторять имя злодея, всё теснее беря его в кольцо.
– Ты пожалеешь, – рявкнул Учитель, и седовласый мужчина исчез.
Толпа не прекращала скандировать.
– И ты пожалеешь! – просвистел Постоянный, и ещё один спящий схлопнулся.
Юлия повесила новый пакет на стойку капельницы и прикрепила к нему прозрачный провод. Вдруг ей показалась, что она что-то слышит. Она обернулась, в комнате было пусто. Однако чуть слышный шорох не пропадал. Юля опустила глаза на мужа и увидела, что он едва заметно шевелил губами. Она присела на колени и прислушалась.
«Птптхч», – шелестел Фёдор.
– Петров Пётр Архипович, – кричала Тоня, срывая голос.
Её крик сливался с ритмом толпы, и в этом была сила. Все они, как зрители на стадионе, стали одной волной. И эта волна приняла угрожающую форму. Учитель всё уменьшался. Ручка выпала из его рук, и пока он искал её среди ног теснивших его людей, кто-то вырвал из его рук тетрадь.
Внезапно Тоня увидела, как сквозь разъярённую толпу проглядывает тусклый свет. Она присмотрелась. На фоне тёплого пятна вырисовалась фигура с пышными кудрявыми волосами. Тоня не поверила своим глазам, это была её подруга. Она закричала громче, и картинка начала проступать всё чётче, пока не стала ярче заполненной людьми гостиной.
– Петров Пётр Архипович, – попробовала повторить она, но ничего не вышло.
Губы были, будто склеены, на груди словно сложили стопку кирпичей. Глаза тоже были прикрыты, поэтому свою комнату она видела размытой. Но подругу она узнала, та сидела на краю кровати и смотрела в телефон. Холодный свет вырисовывал её острый профиль на фоне мерцающего света ночника.
– Ппппп, – Тоня вновь попыталась подчинить себе губы, но ничего не вышло.
После третьей попытки ей всё же удалось дёрнуться, и подруга вздрогнула, посмотрев на неё. Увидев, что Тоня не спит, она застучала пальцами по экрану и пересела ближе к ней.
– Тоня! Тоня, я здесь! Ты меня слышишь?
– Птп, – губы Тони едва дёрнулись.
– Это сонный паралич, всё в порядке, я здесь! Продолжай, я тебя слушаю.
В половине одиннадцатого на экране телефона Юлии высветилось сразу несколько сообщений. Одно было от подруги дочери, сообщавшей, что Тоня частично пришла в себя. Второе пришло от Ко Куна. Тот писал, что примерно в одно время сотня спящих стала подавать признаки осмысленного сознания. У части из них диагностировали сонный паралич. Все они повторяли одни и те же звуки, которые команда разработчиков подхватила для расшифровки.
В спальнях, гостиничных номерах и больничных палатах люди склонились над спящими, пытаясь понять, что же те говорили. Потребовалось совсем немного времени, чтобы разрозненные звуки и сигналы, считываемые сферами, сложились в распознанное имя.
«Петров Пётр Архипович», – определила юная кореянка-разработчица, учившая русский по эксцентричной прихоти читать Достоевского в оригинале.
Имя разошлось по сети Корпорации. Этой ночью не спал никто из сотрудников, поэтому куратор небольшой экспериментальной группы пациентов, находившихся в глубокой коме, мгновенно понял, о ком шла речь. Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы передать в частную клинику в Челябинске просьбу об отключении пациента от сферы Корпорации. К одиннадцати часам по Москве и часу ночи по местному времени пожилая медсестра, сетовавшая на причуды правления в такой поздний час, зашла в палату к своему давнему пациенту, её любимому учителю. Она смахнула с его лба длинные седые волосы, мягко улыбнулась и, склонившись над сухой безжизненной фигурой старика, аккуратно вынула наушник из старческого уха. Сфера на ночном столике мигнула и перешла в спящий режим, засияв приятным голубым светом.
– Петров Пётр Архипович, – последний раз прогремела толпа.
Учитель исчез. Вместе с ним начали рассыпаться и гостиные, теряя изящные портреты кисти Модильяни, яркие настенные ковры и итальянскую чёрно-белую плитку. На мгновение окружившая спящих пустота замерла, и они посмотрели друг другу в глаза, обескураженные и счастливые в общем порыве бегства. А потом тьма взорвалась, разбросав их по своим мирам.
В один миг сотни спящих пришли в себя. Проснулись даже те, кого Учитель распределил по своим внутренним индивидуальным сеансам.
Тоня в слезах обнимала подругу, державшую её за руку всё то время, пока она не могла выговорить проклятое имя. Фёдор лежал в объятьях жены, пытаясь собраться с мыслями. Как только привычное восприятие вернулось, он попросил жену связаться с дочерью.
– У нас получилось! – сквозь слёзы радовалась Тоня, включив видео-чат с родителями.
– Получилось, – глотая облегчение, кивал Фёдор.
– Как тебе пришло это в голову?
– Не знаю. Сначала я надеялся, что он, как хозяин сна проснётся. А когда не вышло, я понял, что это работает, но как-то иначе. Он слабел. Потом где-то на периферии зрения я как будто увидел маму.
– Ты понял, что это сонный паралич!
– Вроде того. Нужно было как-то подать сигнал наружу. Вдвоём мы бы не справились. Ко Куна говорил, все мы как-то связаны. Хоть он и не понимал как, это сработало. Сознания сотни спящих оказались мощнее этого коматозника.
– Думаешь, он ещё жив? – всхлипнула Тоня.
– Честно говоря, мне всё равно. Пусть хоть сдохнет, урод!
Уставшая медсестра подоткнула одеяло на койке любимого учителя и аккуратно сложила наушник и сферу в коробку производителя. Видимо, произошёл какой-то сбой, думала она, надеясь, что Корпорация всё починит, и она вновь сможет наблюдать за переливами снов учителя в переменчивом мерцании сферы. Если же его вычеркнут из программы, он ещё некоторое время сможет пролежать в дорогой клинике, где она работала. Но уже в декабре придётся перевести его в городскую больницу. У оставшихся одноклассников теперь не находилось достаточно денег, чтобы обеспечивать любимому учителю хорошее место для грёз в коме. Но об эвтаназии не могло быть и речи. Разве можно лишить жизни того, кто привил им любовь к высокой литературе и дал смелость записывать собственные фантазии? Она хоть и не стала известной писательницей, всё равно время от времени записывала самые интересные сны, превращая их в фантасмагорические рассказы.
Отец с дочерью пришли в себя и не теряя времени составили подробный отчёт о пережитом. Несмотря на очередные заверения Ко Куна об укреплённой безопасности совместных сеансов, они решили сделать перерыв в погружениях. Фёдор пообещал себе дождаться, пока технология станет отработанной, прежде чем доставать сферу. Тоню уговаривать не пришлось, она выбросила устройства через час после пробуждения. Хоть ей и нравилось непредсказуемое повествование совместных сновидений, она согласилась отказаться от экспериментов. Но уже через месяц, получив новую посылку от корпорации, с интересом прочла описание.
В большой коробке были упакованы простыня и подушка, испещрённые датчиками для считывания сигналов сна не только мозга, но и тела. На этот раз сеанс был изолирован, а целью был дизайн сновидений. Устраиваясь на постели, укрытой новым постельным, можно было записывать свои сны, а позже из сохранённых мазков монтировать осмысленные приключения, которые могли посмотреть все желающие. Тоня перечитала договор несколько раз, посоветовалась с настороженными родителями и приняла новую должность, параллельно уйдя со скучной и мучительной работы рядовым дизайнером по брендингу. Её ждала новая карьера. Путь дизайнера сновидений.
Посвящается моим родителям Светлане и Андрею и любимому мужу Роману. Спасибо вам, что так благосклонно позволяете мне спать до полудня, чтобы пережить все эти невероятные приключения.Октябрь-ноябрь 2023.
