Алвота

Рэм

Рэм проснулся как обычно в 6:30, чтобы вновь посвятить себя тяжелому рабочему дню. Он работал на карьере по добыче алмазов вместе со своим отцом, которому через восемь дней исполняется пятьдесят три года. Пятьдесят три – возраст умерщвления, которому должны подвергнуться все граждане Алвоты. Приказ об эвтаназии всех пенсионеров вышел почти десять лет назад, Рэму тогда исполнилось двадцать, и он абсолютно спокойно воспринимал тот факт, что ему скоро придётся прощаться с папой Боном. Парень больше переживал за маму, которая последние несколько месяцев ходит подавленная и расстроенная приближающейся смертью мужа. Бон с Элизабет застали те времена, когда люди уходили на заслуженный отдых без последующих убийств. В Алвоте под предводительством Селены всё перевернулось с ног на голову. Но Рэм был молод и быстро адаптировался.

Парень совершил утренние ритуалы по сборам и перед выходом остановился в прихожей, взглянув на портрет Селены. Её фото в обязательном порядке должно висеть в каждом доме, чтобы народ помнил, кто о нём заботится. В каком углу ты бы не стоял, а голубые глаза с картины всегда смотрят на тебя. И не только с картины. Хозяйка страны за всеми наблюдает, чтобы уберечь каждого от опасности и опрометчивых действий.

Рэм помахал картине в качестве прощания и вышел в подъезд, утыканный камерами видеонаблюдения. Уже долгое время можно не опасаться прогулок по улицам даже ночью, уровень преступности в Алвоте близится к нулю благодаря стараниям Селены.

Серый автобус для рабочих алмазного карьера поджидал Рэма на остановке напротив дома. «Всем доброе утро!» – поприветствовал он своих коллег и сел на самое заднее сиденье справа. На следующей остановке к парню подсел его товарищ по работе Фрэнк.

– Привет, дружище! Как твой отец? Не волнуется?

– Если и переживает, то очень хорошо это скрывает, чего не скажешь о маме…

– А ей сколько осталось?

– Четыре.

– Поэтому мне матушка говорит связывать свою жизнь браком только с одногодкой.

– А лучше вообще не связывать.

– Да, с детьми суета… Отдавать их хозяйке. А если новоиспеченная мать начнёт возмущаться, так меня с ней сразу на месте и прикончат.

– Неужели кто-то противился закону?! – удивился Рэм.

– Ты не слышал ни разу? Я знаю несколько таких случаев.

– Может слухи?

– Хм, не отрицаю… Вот и приехали!

– Ты иди, а я позже подойду, – сказал Рэм уже на улице.

– Так рано в уборную?

– Чшшш, – парень приложил палец к губам, прося о тишине.

– Аккуратнее, – предупредил его Фрэнк.

Рэм хотел последние дни почаще видеться с отцом и на свой страх и риск оторвался от рабочих. Бон работает в третьем блоке корпуса, куда парень и направился. На входе его остановили двое охранников.

– Почему не со своей рабочей группой? – грубо спросил один из них.

– Живот прихватило.

– Врач нужен?

– Нет, уборная.

– Номер группы.

– Один.

– Тебе в первый блок, правил что ли не знаешь?

– Простите, но третий блок ближе, а мне срочно надо. Ещё в автобусе прихватило.

– Не положено никого пускать, кроме третьей группы. Иди в другой блок.

Смысла идти в первый блок не было, и Рэм пошёл к своим коллегам. Он забежал в коморку переодеться в униформу.

– Ты быстро. Не пустили? – догадался Фрэнк.

– Ага.

– Я прикрыл тебя перед начальством, сказал, ты отравился.

– Спасибо, Фрэнки.

– У вас с Боном остались последние выходные. Проведи их с семьёй.

– Обязательно. Хотелось бы провести с ним неделю, а не два дня.

Моника

На окраине города, среди неблагополучного района по грязным улицам шаталась бездомная женщина, чудом до сих пор не сгинувшая. Моника тихо пробиралась к мусорным бакам, боясь, что её заметят люди и сообщат патрульным о её местонахождении. Озираясь, женщина шмыгнула в ближний бак и закрыла за собой крышку. Она нащупала недоеденный сэндвич и жадно впилась в еду зубами. После небольшой трапезы Моника продолжила исследовать мусорку изнутри, но шаги с разговорами снаружи заставили её замереть на месте и затаить дыхание.

– Она где-то здесь!

Чёрт! Засекли по камерам!

– Здесь миллион улочек, как мы найдём её вдвоём? Не могли дать нам подмогу?

– Она не такой важный субъект, чтобы за ней всем городом охотиться. Если не найдём, то ничего страшного. Нам даже выговор не сделают.

– Тем не менее, хочется порадовать Селену.

– Давай разделимся, иди дальше по улице, а я здесь посмотрю.

– Есть, сэр.

Моника услышала звук удаляющихся шагов и продолжила поиск обеда. Но патрульный отошёл не сильно далеко, и услышал шорох. Мужчина медленно и осторожно пошёл на звук. Бездомная, увлеченная разыгравшемся аппетитом, ничего не заметила. Патрульный откинул крышку бака и наставил на Монику пистолет. Она подняла руки кверху, а изо рта у неё торчал листик салата. Мужчина сделал шаг назад.

– Медленно вылезай и без фокусов, оборванка!

Моника подчинилась приказу. Однако, она ни раз уходила от погони и не собиралась попадаться и в этот раз. Женщина рванула в сторону вглубь проулка между домами. Она готовилась к выстрелам, поэтому старалась бежать зигзагами, но патрульный почему-то не совершил ни одной попытки выстрела. Мужчина погнался за Моникой, убрав пистолет в кобуру.

Бездомная знала эти улицы как свои пять пальцев и ловко перепрыгивала чуть ли не каждый камушек и каждую ямку. Но у патрульного была хорошая физическая подготовка и к тому же, он был не один. Его напарник выскочил в самый подходящий момент навстречу Монике и перехватил её. Женщине впервые не повезло. Она попалась в первый и последний раз.

– Хорошая работа, Дрейк.

– Я услышал шум и подумал, вдруг это ты с нашей мишенью.

– Ты молодец. Теперь надо отвести её к Селене.

– Зачем? – Удивился Дрейк, – разве мы не убиваем этих тварей на месте?

– Ни в этом случае. Хозяйке она нужна для особых целей, о которых нам знать не обязательно.

– Понял. Загружать её в багажник, Джо?

– Нет, пусть едет на заднем сиденье в наручниках. И заткни ей рот, на всякий случай.

– Будет сделано, босс.

Патрульные шли к служебной машине минут пятнадцать. По дороге Дрейк надел на Монику наручники, она совершенно не сопротивлялась. Она была в смятении и не знала, чего ожидать от Селены.

Патрульный запихал ей в рот кляп, хотя она, итак, молчала всю дорогу. Монику везли через центральные улицы, по которым она последний раз ходила много лет назад. Чистые тротуары и современная архитектура не могли не радовать глаз. Однако женщина не радовалась, а боялась. Она страшилась неизвестности, которая её ждёт.

И вот, машина подъехала к воротам дворца, где стояли двое постовых. Они подошли к машине с двух сторон и отсканировали лица патрульных специальными устройствами, оглядели заднее сиденье и осмотрели багажник.

– Бездомная? – спросил один из постовых.

– Да, – ответил Джо.

– Зачем везёте сюда?

– Специальное задание от Хозяйки.

– Нам не поступало никакого распоряжения. Подождите минутку, я узнаю.

Постовой скрылся в небольшом строении возле ворот, второй остался стоять на месте, не открывая проезд. Вскоре первый вернулся и пропустил их без всяких слов.

Подъехав ко входу во дворец, Дрейк снял с задержанной кляп, и они с напарником повели её внутрь. В обители Селены каждый миллиметр кожи чувствовал витавшую в воздухе атмосферу тотальной власти Хозяйки. Даже патрульные как будто вжались всем телом от напряжения.

– Мы едем на самый верх? – спросил Дрейк в лифте.

– Да. Кабинет номер 8011, там у нас её примет мистер Сайлас.

Моника не издавала даже звуков в течение всего времени. Она покорно приняла свою судьбу и спокойно зашла в офис Сайласа. Им оказался мужчина в возрасте, но седина была ему к лицу, он был в отличной форме и дорогом сером костюме. В принципе во дворце всё было дорого: и предметы мебели, и одежда, и сами люди.

– Добрый день, мы привели её, как и просила Селена, – произнёс Джо и слегка наклонил голову в знак приветствия.

– Приветствую вас, молодые люди. Честно говоря, не ожидал, что вы так быстро справитесь. Я передам Хозяйке, чтобы выписала вам премию.

– Спасибо, сэр, мы рады служить!

– Снимите с неё наручники и ступайте, на сегодня вы свободны.

Дрейк выполнил его приказ.

– Всего доброго. – Одновременно попрощались патрульные и удалились.

Сайлас стоял лицом к окну, которое располагалось от потолка до пола, и смотрел на город. Он как будто забыл о существовании Моники, которая так и осталась неподвижно стоять посреди кабинета с опущенной головой.

– Присаживайтесь, мисс. – Не поворачиваясь, вежливо произнёс мужчина. Моника села в кресло возле стола напротив места Сайласа. – Сколько вам лет? – всё также не удостоив взглядом пленницу, задал он вопрос.

– Сорок два.

Только теперь мужчина взглянул на неё и затем сел за стол, сложив на нём руки.

– Моника, у вас есть ко мне вопросы?

Она молча смотрела на своего собеседника выпученными глазами.

– Не стесняйтесь, задавайте, если есть, что спросить. – Вежливо, даже успокаивающе произнёс Сайлас.

– Я могу спросить что угодно, сэр?

– Да. Отвечу на всё, что вас интересует. Если буду обладать информацией, конечно.

– Меня убьют?

– Не планируется.

– Я увижусь с Хозяйкой?

– Не исключено.

– Зачем я здесь?

– Вы здесь по особому поручению Селены.

– Меня подвергнут пыткам?

– Пыткам в традиционном смысле – нет.

– А в каком смысле?

– Вам почти не причинят физического вреда.

Моника замолчала, не найдясь с ответом.

Наверняка этот гад всё преуменьшает! Видать, у хозяйки передохли все подопытные кролики, и она послала за мной.

– Если вопросов больше нет, то попрошу пройти за мной. – Не дожидаясь ответа, Сайлас встал и направился на выход, приоткрыв даме дверь и пропуская её вперед.

Моника шла за ним прямо по коридору. Наконец, они дошли до двери, которая выделялась среди прочих. Она покрыта драгоценными камнями? Они зашли именно туда. Женщина ожидала увидеть Селену, но перед ней сидели парень с девушкой, а вокруг висела и лежала тонна разных нарядов.

– Отмыть, привести в порядок, приодеть и отправить в столовую – распорядился Сайлас и вышел.

Стилисты принялись за свою работу, и вскоре Моника не узнала себя в зеркале. С неё смыли грязь, косметикой спрятали глубоко залегающие морщины, волосы привели в ухоженный вид, насколько это было возможно, и в довершении одели её в длинное чёрное платье.

– Какой размер обуви? – спросила девушка.

– Тридцать седьмой.

Стилист принесла черные туфли на десятисантиметровом каблуке. Чёрт, я не умею на них ходить. Несмотря на это, Моника послушно обулась.

– Пройдись, – попросил парень.

Женщина еле как смогла сделать шаг.

– Чёрт, Мэри, что нам с ней делать?! Она совершенно не умеет даже стоять на каблуках! – Выругался стилист.

– Нужен каблук потолще, – заключила девушка и убежала.

Она вернулась с двумя парами туфель. Одни на толстом более коротком каблуке, другие на платформе.

– Примерь эти.

Моника переобулась, попробовав походить в обоих туфлях.

– По-моему, на этих ты чувствуешь себя уверенней, – предположил стилист и указал на туфли на коротком каблуке.

– Пожалуй, да, – согласилась с ним Моника.

– Тогда скорее в столовую! – Парень подхватил её под руку и быстрым шагом повёл к лифту.

Рэм

Парень в субботу пришёл в гости к своим родителям. Мама приготовила «праздничный» ужин и испекла торт. Старики пытались делать вид, что всё хорошо, но по глазам было заметно, что в них затаилась тоска. Если Бону как-то удавалось скрывать свои истинные чувства, то Элизабет уже нацепила на себя маску траура.

В первые минуты ужина за столом царила тишина, пока мать не подала голос.

– Отец Селены подписал этот варварский закон десять лет назад, а эта тварь ужесточила меры!

– Мам, прекрати. Ты же знаешь, Хозяйка поступает мудро, она пытается изменить мир к лучшему.

– Она убила собственных родителей! – крикнула Элизабет, – такой человек никогда не сможет сделать мир лучше! Мы катимся в пропасть!

– Чшшш! Нас же могут услышать!

– Мне плевать! Они отнимают у меня дорогого человека!

– Милая… – встрял в разговор Бон, – ты не в силах поменять правила или законы, а своими криками ты можешь накликать беду на себя и на нашего единственного сына. Просто смирись с этим. Тебе останется без меня прожить всего четыре года, ты справишься. Представь, что я уеду в командировку на новое месторождение.

– Но с командировки ты бы вернулся… А так я тебя больше никогда не увижу… – Элизабет не сдержала слёз.

– У нас есть шанс, что из меня вырастят дерево у нас в саду после смерти.

– Да, у папы скорее всего неплохое количество Селенских баллов. Он усердно работал всю жизнь, – Рэм пытался успокоить свою мать.

– Дорогая, ты сможешь за мной ухаживать.

– Если ты набрал достаточно баллов… А если нет… Тебя скормят домашним питомцам этой… – Элизабет не успела договорить, как Рэм подскочил со своего места.

– Перестань в моём присутствии оскорблять Хозяйку! Ты не имеешь на это право! Ты прекрасно понимаешь, что трупы в земле портят экологию и отбирают огромную площадь, которую можно использовать более продуктивно!

– Какого чёрта тогда она отнимает жизнь раньше положенного срока?!

– Жизнь дряхлого старика – это не жизнь. – Стальным голосом произнёс Рэм.

– Хватит с меня, – Элизабет поднялась из-за стола и пошла в спальню.

– Мам, ну успокойся, пожалуйста, – кричал ей вдогонку Рэм, – это последние выходные, когда наша семья в полном составе. Я хотел провести их в уютной радостной обстановке. – Элизабет остановилась на лестнице по пути на второй этаж.

– Перед смертью не радуешься, сынок.

– Лиз, я не хочу в свои последние дни видеть тебя расстроенной, – отец пошёл за ней.

Рэм остался стоять посреди гостиной в одиночестве. Сходил на прощальный семейный ужин. Он присел на диван и откинулся на спинку, прикрыв глаза.

***

Настал день умерщвления Бона. В такой день всем близким родственникам разрешалось взять выходной. Их втроем отвезли в небольшое здание недалеко от дворца. Они зашли в комнатку, где их ждала девушка в белом халате.

– Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас сообщу вам, сколько у мистера Нормана Селеновских баллов. – Девушка прокашлялась. – Итак. Напоминаю, для захоронения тела любым способом по вашему желанию, кроме обычного захоронения в землю на общественных землях, разумеется, необходимо 250 баллов. – Работница достала ноутбук, что-то поискала и выдала вердикт. – У мистера Нормана 286 Селеновских! Поздравляю вас! Каким способом желаете избавиться от тела?

– Я бы хотел, чтобы из моего праха вырастили дуб в саду моей супруги.

Девушка зафиксировала это в документе.

– Отлично! Сэр, пройдёмте на эвтаназию.

Элизабет и Рэм крепко обняли Бона в самый последний раз. У сына упала со щеки скупая слеза. Работница завела мужчину в отдельную комнату. Больше его не видели. Спустя пару минут девушка вышла и сказала, что прах вместе с ростком дуба можно забирать через четыре дня.

Выйдя на улицу, Элизабет залилась слезами. Она больше никогда не сможет взглянуть в серые глаза своего мужа. Никогда не подержит его за руку. Никогда не ощутит тепло его тела по утрам в постели. Никогда не посмотрит с ним их любимый сериал. Теперь её дом будет пуст и одинок, и в нём будет царить атмосфера тоски и грусти.

Лора

– Дорогая, не плачь, я обещаю что-нибудь придумать.

– Лео, нет! Если мы устроим заговор и похищение, ты представляешь, что с нами сделают?!

– Ну разве можно сокрытие собственного дитя называть похищением?

– Все дети принадлежат государству и его Хозяйке, ты же знаешь. Пока нашей дочке не исполнится восемнадцать мы сможем видеться с ней только по расписанию.

– Варварские и жестокие правила. До родов осталось пять недель, – Лео ласково погладил живот своей жены, – у нас есть время придумать план побега и укрытия.

– У меня её сразу же заберут и даже не дадут подержать на руках, чтобы пресечь порывы чувств.

– Поэтому ты не будешь рожать в больнице.

– А кто у меня роды примет?! Ты что ли?!

– Я ходил на все процедуры с тобой и занятия для беременных. Азам я научился.

– А если что-то пойдёт не так? Ребёнок может погибнуть, и я вместе с ним.

– Лора, всё будет хорошо. Неужели ты хочешь отдать нашу малышку неизвестно куда?

– Очень даже известно, в де…

– В детский центр, знаю. Я имел в виду, что мы даже не знаем, что в нём происходит. Мы не имеем понятия, какие там условия. Всё засекречено.

– Я очень хочу жить полной семьёй, как жили наши родители. Но, к сожалению, так мы подвергнем опасности и себя, и нашего ребёнка. Обнуление Селеновских баллов – это наименьшее, что нам грозит.

– Лора, я люблю тебя и дочь. Пожалуйста, обещай хотя бы подумать над моим предложением. Когда я всё продумаю, тогда и дашь окончательный ответ, хорошо?

– Хорошо. – Лора чмокнула мужа в губы и всмотрелась в темноту за окном. Они разговаривали на повышенных тонах, их могли запросто подслушать. Она никого не обнаружила и отправилась в постель. – Дорогой, ты идёшь спать?

– Чуть позже, мне надо кое-что проверить. – Он сел на компьютер и принялся активно бить пальцами по клавиатуре.

– Не забывай, что по истории браузера нас могут заподозрить.

– Знаю. Сладких снов.

– Доброй ночи.

Лора находилась в декрете и поэтому отдыхала дома уже полтора месяца. Она смирилась с мыслями Лео о побеге и самостоятельных родах и каждый день изучала все нюансы этого непростого дела.

Однажды вечером раздался звонок в дверь. Лео встал с дивана, чтобы встретить незваного гостя. Им оказалась девушка невысокого роста с тоненьким голосочком.

– Здравствуйте! Здесь проживают миссис и мистер Бакстер?

– Добрый вечер, верно. Что вы хотели?

– Напоминаю, что до предположительного дня рождения вашего ребёнка осталась одна неделя. Не желает ли ваша супруга провести эти семь дней под присмотром врачей в поликлинике?

– Не могли бы вы подождать здесь, пока я у неё узнаю?

– Да, конечно.

Лео улыбнулся девушке, не подавая виду, а сам не на шутку взволновался.

– Лора, – он говорил шепотом, хоть и медработница стояла далеко, – пришла какая-то девушка, спрашивает, не хочешь ли ты лечь в больницу прямо сейчас?

– Чего? Разве работники раньше приходили лично к каждому в дом?

– И я о том же. Никогда такого не было, они что-то пронюхали. Надо сматываться сегодня же, завтра крайний срок.

– Давай я выйду отвечу ей.

– Может я передам? Зачем тебе ходить лишний раз?

– Я справлюсь.

– Хорошо, но мне эта мадам кажется подозрительной, я выйду с тобой.

Лора медленно дошла до входной двери вместе с Лео, приветствуя незнакомку доброжелательной улыбкой.

– Здравствуйте.

– Добрый вечер.

– Муж передал мне ваши слова. Спасибо, что пришли, но я бы предпочла остаться дома. Больничная атмосфера немного меня угнетает.

– Вы уверены? Лучшие врачи за вами присмотрят, и обстановка в нашей клинике вполне домашняя для будущих мам.

– Уверена.

– Что ж, тогда извините за беспокойство, всего доброго!

– До свидания.

После того как дверь захлопнулась, Лео сразу же шепотом затарахтел.

– Лора, сейчас же собирай вещи.

– Ну куда мы на ночь глядя? Может хотя бы утра дождемся?

– Ты поспишь в машине, а я поведу. Они прощупывают почву, и завтра может быть поздно.

– Как же ты уставший после работы за рулём поедешь?

– Мы недалеко, лишь бы скрыться из дома и города. Доедем до Аутсовского шоссе, свернем к озеру и там заночуем. Если подцепим хвост, то скажем приехали на отдых на выходные. Завтра как проснемся арендуем трейлер кое-где и уедем далеко отсюда.

– Мы оставим за собой следы. Полиция сможет вычислить нас, как арендаторов по трейлеру.

– Во-первых, на нашей машине шансы найти нас увеличиваются, во-вторых, у меня для тебя сюрприз, – просиял Лео. Он побежал вверх по лестнице в спальню, порылся в тумбочке и достал поддельные документы с фотографиями себя и Лоры и показал их жене.

– Как ты?…

– Мастерство рук и немножко обмана. Под чужими именами арендуем авто и уедем.

– Нам же придётся его вернуть…

– Арендуем на большой срок, с деньгами у нас всё в порядке. Искать на вертолётах нас точно не станут, – усмехнулся мужчина.

– Хорошо, поступим, как считаешь нужным.

Лео чмокнул Лору в щёку, они вместе начали ускоренно собираться, предварительно задернув шторы на всякий случай.

***

Супруги в ночной темноте затолкали чемоданы с самым необходимым в машину и тронулись в путь. Они старались не озираться по сторонам, чтобы их поездка казалась туристическо-развлекательной.

– В какой город мы потом поедем? – поинтересовалась Лора.

– Точно не в Проглики, потому что там живут мои родители, и сыщики Селены могут направиться туда.

– Тогда двинемся на север Алвоты? Подальше от столицы.

– Да, возьмём курс, скажем на Лигван, но не будем торопиться. Попутешествуем по городам, опасно отсиживаться в одном месте.

– Главное хорошо спрятать нашу дочурку. Ни одна живая душа не должна её увидеть или услышать.

– На этот счёт не волнуйся, будем ночевать исключительно в трейлере подальше от населения.

Всю оставшуюся дорогу они обсуждали будущую жизнь. Лео работал программистом онлайн из любого места, поэтому коллеги ничего не узнают в ближайшее время, пока до них не дойдёт объявление о розыске.

Супруги с энтузиазмом придумывали имя своему ребёнку и по итогу сошлись на Розетте.

Чем ближе становилось озеро, тем больше усталость одолевала путешественников. Лора уснула, подложив подушку под голову, и Лео пришлось ехать без собеседника, от чего он быстро начал утомляться.

При въезде в лес девушка открыла глаза и вгляделась в пугающую темноту, поглотившую всё вокруг. Спросонья Лоре мерещились силуэты, хотя на самом деле ими были ветки деревьев, торчащие в разные стороны, которые напоминали тянущиеся руки.

– Я не смогу здесь спать, – заявила беременная.

– Когда я рядом, ты можешь ничего не бояться. Мы же с тобой ездили сюда отдыхать когда-то, ты помнишь?

– Да, но днём.

– Ночью здесь вообще нет людей, как видишь. Ну может, найдутся походники с палатками. Мы будем спать в закрытой машине, не волнуйся. Если вдруг станет страшно или не по себе, то буди меня.

Ещё несколько минут муж с женой колесили по лесу, ища удобное место. В конце концов, они решили устроиться поодаль от берега на небольшой растоптанной ровной площадке. Лео вышел готовить пастель, а Лора светила ему фонариком, в страхе оглядываясь по сторонам.

– Посвяти, пожалуйста, сюда, – напомнил о себе мужчина. Лора вздрогнула от неожиданности.

– Ой! Да, прости, я засмотрелась.

– Куда? – Усмехнулся Лео. – Тут хоть глаз выколи, ничего не видно.

– Вот поэтому я и приглядываюсь.

– Готово! Давай закрывать машину и ложиться спать.

– Ну наконец-то!

Лора пулей залетела в расстеленную постель, Лео даже удивился прыти своей беременной жены. Они переоделись в удобную для сна одежду и укутались в одеяла.

– Тебе удобно? – забеспокоился мужчина.

– Да, мягко.

Не прошло и двух минут, как Лео уснул, а Лора смотрела то в потолок, то в окно. Не надо было дремать по дороге. Сна ни в одном глазу. Она пролежала не меньше двух часов, пока её веки не сомкнулись.