Kitabı oku: «Абиссаль», sayfa 6
8
– Он даже и не посмотрит в твою сторону. Глупая идея посылать тебя к нему, – недовольно высказалась Миди.
В такой «прекрасной» компании я находилась уже несколько часов. Мы выехали утром, и наконец, когда солнце стало уходить за горизонт, окрашивая небо перламутром, мы добрались до Манчестера.
– Впервые я согласна с тобой. А что, если я не справлюсь?
– Да расслабься. Мы все и так знаем, что ты облажаешься.
– Вот как? А зачем же вы тогда доверили мне такое важное дело?
– Важное дело? Не зазнавайся. Важное дело сейчас совершают ребята в Темных улицах, а ты просто пешка в этой игре.
Я очень хотела казаться спокойной, быть уверенной, всячески сохранять нейтралитет, но я вынуждена была признать, что долго не продержусь. Так сильно, как Миди, меня еще никто не раздражал. Ладно, нужно сменить тему, да и заодно задать вопрос, который мучает меня со вчерашнего дня.
– А что такое Темные улицы?
– Это место, куда простой смертный не сунется, – у Миди странная манера говорить медленно, растягивать каждое слово, как жвачку. – Они есть в каждом городе, в каждой стране. Там обитает нечисть, вроде нас. Там совершаются убийства, или ограбления, или убийства и ограбления. Ну вот мы и приехали.
А вот куда приехали, я понятия не имела. Мы припарковались на широкой улице, что располагала удобной стоянкой. Небо уже почернело, не видно ни звезд, ни луны. Мы пересекли дорогу, оказались на противоположной стороне, побрели по оживленному тротуару, свернули налево, здесь улица поменьше, людей тоже не так много. Я шла за Миди, постоянно озираясь по сторонам, так давно я не видела красивых сверкающих улиц. Манчестер просто прекрасен в свете фонарей, огнях мерцающих вывесок. Но вскоре улицы становились все мрачнее и мрачнее, яркие дома, до сих пор украшенные рождественскими гирляндами, сменились облезлыми угрюмыми зданиями. Казалось, стало еще холоднее, чем прежде. Наконец, мы дошли до двухэтажного здания с манящей вывеской «Дикий цветок». Красный свет, что исходил от нее, устало боролся с недружелюбным зимним мраком. Возле двери, за которой слышалось позвякивание бокалов и смех, стояла девушка. Сама она от природы высокая, но длиннющие шпильки, тонкие, как и ее ноги, делали ее еще выше. Короткая белая курточка слегка прикрывала пупок, а тонкие, облегающие джинсы, казалось, приморозились к ее ногам. Наверное, люди в Манчестере еще не в курсе, что за их окнами уже третий месяц зимы.
– Эй, дорогуша, я долго буду стоять тут и смотреть на твою спину? – спросила Миди.
Девушка повернулась.
– Снежинка! Как же я рада вновь слышать твой мерзкий писклявый голос!
Миди подбежала к ней и заключила ее в свои объятия.
– Я же говорила тебе, не называй меня так.
– Как? Снежинкой? Я два года тебя так не называла, не лишай меня долгожданного удовольствия.
– Удовольствие ты получаешь раз пятнадцать в день за двести баксов.
– А Снежинка холодна, как прежде, – девушка обратила внимание на меня. – А это и есть ваша новая рыбка?
– Ее зовут Арес. Арес, это Дрим.
– Очень приятно, – сказала я.
Моя холодная учтивость показалась ей смешной.
– Ты слышала, Снежинка? Ей очень приятно! Надо же, какая вежливая рыбка!
М-да. Знакомые Миди такие же мерзкие, как и она.
– Дрим, нам нужна помощь, ты же помнишь?
– Да, конечно. Пойдемте.
Мы зашли в «Дикий цветок». Внутри небольшая барная стойка, за которой сидели пьяные потные мужики, а возле них терлись полураздетые девушки. Матерь Божья, я в борделе!
Стены выкрашены в розовый цвет, свет приглушен, повсюду расставлены диванчики, разбросаны подушки. И смех. Кокетливый смех работниц этого заведения повис в воздухе вместе с ароматом лаванды, безуспешно сражавшейся с запахом перегара и пота гостей мужского пола. Дрим вела нас наверх по винтовой лестнице, мы оказались на втором этаже, шли по длинному коридору, оставляя позади себя множество дверей. Смех все еще слышался, но теперь его разбавляли стоны, крики, шлепки. Второй этаж – место тотального уединения партнеров.
Дрим открыла дверь, мы зашли в маленькую комнатку с большой кроватью, над которой нависал шелковый красный балдахин. Я и Миди присели на кровать, а Дрим уселась на небольшой стульчик напротив нас. Интересно, сколько вонючих мужиков ерзало на простыне, на которой я сидела? Доселе я не подозревала о своей брезгливости, но находясь в этом месте, мне противно даже взглядом касаться каких-либо его участков.
– Ты говорила, что у тебя есть интересная информация? – начала Миди.
– Алистер Леммон вместе со своей свитой будет на выставке живописи послезавтра на Миддл-стрит. Мероприятие закрытое.
– И туда никак не попасть?
– Никак. Если вы не эскорт.
– Ты знаешь, кто его будет сопровождать?
– Ноэль выбрал меня и еще несколько девочек.
Взгляд Миди тут же стал хищным, глаза заблестели, а хитрая улыбка поползла вверх.
– А Ноэль не может взять еще одну пташку?
– Навряд ли. Ему заказали только пять девочек.
– Это плохо.
– Но есть выход.
– Так говори же, не томи.
– Арес поедет вместо меня. Я поговорю с Ноэлем. Ну ты же знаешь, как я умею убеждать?
– Дрим, ты, как всегда, предприимчива.
Миди расплылась в довольной улыбке, а я сидела не шевелясь, пронзенная отчаянием.
– Подождите…
– Что? Тебя что-то не устраивает? Может, у тебя есть свое предложение?
– Нет. У меня просто вопрос… Я должна с ним спать?
И вновь волна смеха. Кажется, я сегодня в ударе. Но мне стало еще хуже и отвратительнее. Мысль о том, что я буду в роли эскортницы для какого-то безумного, но богатого старикана, словно смачный харчок ударила в меня.
– Нет, ты что. Просто прочтешь ему сказку на ночь и все, – продолжила смеяться Миди.
– На самом деле услуги интима не входят в цену. Ноэлю заплатили только за вечер, а вот останемся ли мы на ночь или нет, будет решать каждый клиент лично. Миди, займись ее внешним видом. Сначала она должна понравиться Ноэлю, если что-то пойдет не так, то он может изменить наши планы. Замаскируй все синяки, ссадины, найди элегантное, но не вызывающее платье.
– Хорошо. Это будет сложно, но я постараюсь с ней что-нибудь сделать.
* * *
Ненавистный холод пробирал до костей, славный морозный вечер стал для меня жутким испытанием. Я дрожала, пустой желудок ныл, левая рука ломила, до сих пор не могла оправиться после перелома, зубы стучали друг о друга, веки наполнились слезами – то ли от ветра, то ли от…
– Ты пока иди к машине, а я отлучусь ненадолго, – сказала Миди и живо зашагала в другую сторону.
Я не хотела появляться на людях, не хотела никого слышать, видеть. Решила пойти к машине через коллатеральные улицы, шума там меньше. В глубоком кармане нашла полупустую пачку сигарет, тишину нарушила щелчком зажигалки, и вот мои легкие теперь впитывали в себя не только февральский мороз, но и крепкий табак. Я присела на ступени закрытого магазина, жадно делала затяжки, теплый воздух выходил из меня вместе с облаком сизого дыма. Так хорошо здесь сидеть!.. В полном одиночестве, раскуривая сигарету… Никто меня не беспокоил, кроме гудящего ветра, что резал себя углами домов. В нескольких метрах от себя я увидела сверток мусора, видимо выброшенный ветром из ближайшей помойки. Вот, во что превратилась моя жизнь. В этот грязный, вонючий комок мусора. Неужели я и впрямь согласилась на это? Неужели я настолько не ценю себя? Дрим сказала, что интим в мои услуги входить не будет, но меня это не успокоило. Этот старик все равно будет меня трогать, мне придется улыбаться ему, делать вид, что мне приятно в его обществе. Интересно, что бы на это сказал Стив? Но ведь я делаю это ради того, чтобы спасти его. Спасти Алекса, Джея. Я согласилась на это только ради них, ведь если я дам задний ход, я больше никогда их не увижу… Но это жалкое оправдание нанесло мне еще больше боли.
Ветер играл с пеплом, вздымал вверх, кружил, а затем бросал в снег. Я услышала приближающиеся шаги, повернула голову на шум, и увидела парня в черном длинном пальто и шапочке с помпоном. Глаза его стеклянные, жуткие, смотрели на меня с любопытством.
– Эй, у тебя что-то случилось?
– Нет, все в порядке.
Ну что этот кощей в пальто забыл здесь? Я так хочу покоя…
– А не угостишь тогда сигаретой?
– Держи. – «Держи и проваливай отсюда», – хотела сказать я.
– Спасибо. Ты кого-то ждешь?
– Да.
– Тут одной находиться опасно. Лучше иди в людное место.
– Люди меня пугают больше, чем пустые улицы.
– Как знаешь.
Собравшись уходить, парень вновь остановился, и я поняла, что его взгляд устремлен на мою шею, а точнее на тату. Ох, даже в Манчестере знают об «Абиссали». Приятно.
– Интересная тату, – сказал он и сделал шаг ко мне.
– Слушай, ты меня уже начинаешь напрягать. Тебе что-то еще нужно? – обычно люди, которые видят букву А на моей шее, учтиво расходятся по сторонам, а этот чокнутый вел себя странно.
– У «Абиссали» новобранец! – закричал он.
Сначала я подумала, что он кричит в пустоту, ведь кроме нас здесь никого не было, но потом с горечью убедилась в том, что я ошибаюсь. Темные фигуры выползли из-за углов серых зданий и побежали в мою сторону. Парень схватил меня за куртку, но я его с силой оттолкнула, он упал, и я со всей дури стала бежать. Ртом глотала воздух, он беспощадно резал глотку. Искалеченная рука еще больше начала меня тревожить, ноги с трудом бежали, безразмерные ботинки, казалось, весят тонну. Но я бежала и напоминала себе, сколько раз моя скорость спасала мне жизнь. Я бежала вперед, несмотря на боль, на дико неудобную одежду, на снег и лед, что скрывался под ним. Обернулась назад и увидела, как на меня бежит толпа. Чуть не поскользнулась, продолжила бежать. Оказалось, в поиске долгожданного уединения я далеко забрела, но все же уже на последнем издыхании я добралась до людной улицы, все так же сверкающей. Пробежав еще несколько метров, я заметила нашу машину на противоположной стороне, побежала через дорогу, автомобили сигналили, ослепляли фарами, мне чудом удалось избежать столкновения с одним из них, я не видела ничего вокруг, я не чувствовала ничего, кроме страха, щекочущего мой затылок. Наконец, я добежала до машины, окоченевшей рукой открыла ее, влетела в салон, закрыла дверцу и посмотрела на дорогу. Безумная толпа, наверное, отстала от меня еще в тех самых тихих улицах. И тут я услышала, как кто-то забарабанил по пассажирской дверце. Я в ужасе подпрыгнула и даже издала испуганный вопль, но к счастью по ту сторону дверцы оказалась Миди. Выдохнув, я разблокировала двери.
– Ты чего?
– За мной гнались какие-то сумасшедшие. Они поняли, что я из «Абиссали» и это снесло им башню, – я запыхалась не на шутку и до сих пор тряслась.
– Это «Бесы». Я забыла тебе о них рассказать, – все так же размеренно говорила Миди.
– Что еще за «Бесы»?
– «Бесы из Саффорда». Они живут в каком-то храме и сражаются со злом. Зло – это мы. Забавные ребята: сначала жестоко расправляются с представителем какой-нибудь местной группировки, а потом идут к себе в храм и читают Библию. Тебе повезло, что ты удрала от них. Они хуже всех нас вместе взятых, поверь мне.
– С ума сойти…
– Зато теперь ты точно знаешь, что такое Темные улицы.
– Да уж… Мы домой?
– Да. Только ты поведешь до конца, а то я устала.
Знаю я, отчего ты устала. Только взглянув на ее зрачки, можно было понять, зачем она уходила. Добывала дурь. Теперь это обдолбанное нечто распласталось на сидении, и мне придется полночи ехать, не надеясь на чью-либо помощь.
* * *
Миди пела какую-то унылую песню, я вела машину и боролась с жуткой усталостью. Как же хотелось быстрее добраться до Истона, до своей комнаты, лечь на скрипучую кровать и слушать завывание ветра за окном! Дорога монотонная, бесконечная. Руки уже затекли держать руль, а веки так и норовили сомкнуться и больше не открываться. Я увидела впереди одинокую заправку. Что ж, было бы неплохо заскочить туда, выпить кофе, да еще и бензина мало осталось.
– Почему мы повернули?
– Нужно заправиться. Ехать еще прилично, а бензин почти на нуле.
Белое, как мел, лицо Миди скуксилось, будто это она сидит за рулем который час и безумно устала.
Мы оказались единственными посетителями на заправке. Ну правильно, попробуйте найти еще одних идиотов, кто решится разъезжать на древнем авто в такую погоду. Я открыла бардачок, чтобы достать деньги на бензин, но их там не обнаружила.
– Миди, а где деньги?
– Какие деньги?
Ее нарочитая глупость заставила меня нервничать.
– Лестер дал нам деньги на нужды, мы положили их сюда, а теперь их нет, – спокойным тоном сказала я.
– Ну, видимо, они пропали, – если бы это было возможно, из моих ушей пошел бы пар из-за кипящей во мне ярости. – Слушай, я не обязана перед тобой объясняться.
– А мне и не нужны объяснения, все и так понятно. Но как мы теперь заправимся?
Пустой, бестолковый взгляд Миди и ее хитрая улыбочка раздражали меня теперь пуще прежнего. Конечно, мне все понятно. Эти единственные деньги, что были у нас, ушли на наркоту.
– Мы заправимся, как и все обычные люди.
– У тебя есть еще деньги?
– Нет, – улыбнулась она.
– И у меня нет!
– Прекращай истерить.
С этими словами Миди вышла из машины. Я последовала за ней.
– Что ты собираешься делать? – спросила ее я, но осталась без ответа.
Рваная крутка не спасала от холода. Я обвила себя руками и побежала в маркет следом за Миди.
– Добрый вечер, – сказала Миди.
За прилавком сидел лысый паренек в очках, важно держа в руках геймерский журнал. Он не сразу изъявил желание обратить на нас внимание.
– Добрый, – бросил он, так и не посмотрев на Миди, которая, в свою очередь, оперлась локтями о прилавок, опустив голову на сомкнутые кисти.
– Эн-сель, – прищурившись, Миди прочла имя парня на его бейдже, – Энсель, помоги нам. У нас закончился бензин и… Деньги тоже закончились. Ты не мог бы поделиться с нами парой литров?
– Нет.
Неужели она действительно надеется, что нам просто так дадут заправиться? Хотя Миди, как и все остальные из «Абиссали», привыкла, что в захолустном Истоне ее знают, и боятся, и готовы отдать ей забесплатно все что угодно, лишь бы не получить пулю в лоб. Но, к сожалению, мы еще далеко от Истона и не в Темных улицах, где о нас тоже известно.
– Ну почему сразу нет? Мы живем в очень жестоком мире, и нужно совершать добрые дела. Карма и все такое… Сделаешь добро, и оно к тебе вернется. Сейчас ночь, на улице дубак, наша машина скоро заглохнет. Помоги нам, Энсель.
Но на Энселя мольба о помощи явно не действовала. Он, наконец, обратил свой взгляд на нас. Худое, прыщавое лицо с жидкой рыжей бородкой скривилось в надменной ухмылке.
– Я сказал «нет». Я не занимаюсь благотворительностью. Если нужен бензин – платите деньги, если денег нет – валите отсюда. Наркоши проклятые!
Я видела лицо Миди только сбоку, но и с этого ракурса могла заметить насколько его выражение изменилось. Оно стало гневным. Миди встала прямо, медленно расстегнула куртку и из внутреннего кармана достала пистолет. Я бесстрастно наблюдала за этим, кажется, я ожидала такое развитие событий.
– А сейчас что ты скажешь?
– Я скажу, что вызову полицию. И убери от меня свой липовый ствол.
За спиной парня висел городской телефон. Миди направила на него пистолет и немедля выстрелила. Громкий выстрел заставил меня вздрогнуть. Пластмассовый корпус телефона взмыл вверх и с шумом обрушился на пол. Перепуганный парень отскочил в сторону. Из-за страха он стал бледнее Миди.
– Черт!.. – слегка пригнувшись, сказал он.
– Следующая пуля твоя. Ну что, займешься благотворительностью?
– Д-да…
– Иди, – повернувшись ко мне, сказала Миди и медленно направила ствол в сторону Энселя, с особым удовольствием наблюдая, как тот еще больше скрючился.
Я вышла на улицу, живо подошла к автомобилю, вставила пистолет и стала слушать, как бензин поступает в бак. Ох, и долго же мы будем сниться в кошмарах Энселю. На мгновение мне стало даже жалко его, но потом я вспомнила ту отвратительную ухмылку на его лице, и от жалости следа не осталось.
Когда я вернулась обратно в маркет, Миди до сих пор держала на мушке вспотевшего и трясущегося Энселя.
– Можем ехать, – сказала я.
Миди опустила пистолет, подошла к пареньку и поцеловала его прыщавую щеку.
– Спасибо, Энсель.
После этих слов Миди вновь подняла пистолет и выстрелила в голову парня. Я взвизгнула. Бездыханное тело упало, туловище оказалось на полу, а голова приземилась на витрину. Глаза Энселя остались открытыми. По стенам, отделанным белым пластиком, стекали струйки крови.
– Зачем ты это сделала?!
Миди спрятала ствол во внутренний карман, застегнула куртку, повернулась ко мне и довольно улыбнулась.
– Карма.
* * *
Весь оставшийся путь до дома я думала о несчастном Энселе. Да, конечно, он был неприятным типом, но… Черт, что будет с его родителями, когда они узнают о его смерти? А вдруг у него есть дети? А что, если у него тяжело больной брат и Энсель являлся последним кормильцем в семье? Я посмотрела на Миди. Она снова пела, но теперь уже другую песню, веселую. Жутко было находиться в машине с человеком, для которого убийство людей является забавой. Вспомнила, как она разделывалась с кроликами, как с наслаждением наблюдала, как дрыгаются в агонии их тела, как хлещет кровь из их пушистых перерезанных шеек. И все же вряд ли в мире найдется еще более жестокий человек, чем Миди Миллард.
Дома так тихо. Со вчерашнего дня все по приказу Лестера отправились в Темные улицы, узнать, кто же причастен к краже оружия и убийству его людей. На втором этаже была комната, которую Лестер превратил в свой кабинет. Она находилась в самом конце коридора.
– Лестер, а вот и мы.
Комната очень маленькая, метров девять, и вся обставленная мониторами, на которых изображены белые кафельные комнаты, в одной из которых я жила около двух месяцев. Так вот где он за мной наблюдал.
– Что-то вы долго.
– Ну, извини. Проблемы так быстро не решаются.
– Рассказывай.
Миди подошла к нему ближе, а Лестер так и сидел к нам спиной, ни на секунду не отвлекаясь от слежки.
– Алистер Леммон будет на выставке послезавтра, и Арес туда наведается в качестве эскортницы.
Очередное упоминание о моей миссии врезалось в меня, словно кинжал в грудь.
– Молодец, Миди. Я в тебе не сомневался.
Миди расплылась в улыбке.
– А теперь можно я пойду спать, а то сегодня был такой тяжелый день?
– Иди. А ты, Глория, останься.
Миди быстро исчезла, я подошла к Лестеру.
– Смотри.
Мы вместе устремились в мониторы. В каждой комнате по одному человеку. Кто-то спал, сложившись калачиком на кафельном полу, кто-то сидел с запрокинутой вверх головой, словно молясь, кто-то ходил взад-вперед. Совсем недавно я была такой же, как они, я медленно сходила с ума, видела эти холодные белые стены каждый день, они даже снились мне. Сколько слез, сколько крови было пролито мною в одной из этих комнат, сколько боли, страха, отчаяния я испытала, сколько мыслей о смерти меня посещало, сколько раз я кричала в пустоту, сколько… Я выдержала это. Я выдержала все испытания, выдержала расставание с ребятами, выдержала смерть Ребекки, выдержала побег и осознание того, что больше никогда не увижу свою семью. Я выдержала. А значит, выдержу и грядущее мое задание.
– Так вы выявляете предателя?
– Да. Несколько дней без еды и воды сломят хотя бы пару человек из них, и они заговорят.
– Действенный способ.
О да, находясь внутри такой комнаты, хочешь не хочешь, сознаешься во всем.
– Эти комнаты – настоящая находка. Раньше этот дом был убежищем для душевнобольных и на нижний уровень ссылали самых буйных.
Внезапно Лестер отвлекся от камер и обратил свой взор на меня.
– Волнуешься?
Неужели его и правда интересует мое состояние? Или это очередная уловка?..
– Не знаю, – честно ответила я. – Смешанные чувства.
– Разве ты не этого хотела? Участвовать в интересных заданиях?
Забавно, что ублажение старика для него является интересным заданием.
– Честно говоря, я уже свыклась с ролью повара. Но я готова сделать все что угодно.
Каменное выражение лица Лестера вдруг смягчилось. Он посмотрел на меня своими черными глазами не гневно, как раньше, не презрительно. Мне стало неловко от его взгляда, ведь именно так на меня смотрел Алекс. Я увидела знакомое удивительное сочетание суровости и мягкости в его глазах.
– Мне нравится твоя преданность. Но предана ты не мне, а Алексу Миду. Это очень искренне, в наше время такое редко встретишь. Знаешь…Меня мучает один вопрос: вот если бы Алекс оказался на твоем месте, он поступил бы так же? Он бы спас тебя?
– Да, – не задумываясь, ответила я. – Он делал это неоднократно и сделал бы еще раз.
Лестер не верил мне. Уверена, что мысленно он смеялся надо мной, я казалась ему наивной влюбленной дурочкой, готовой ради своих музыкантов на все. Он считал меня их безмозглой фанаткой. Но Лестер даже и не подозревал, насколько велика моя любовь к ребятам. К каждому она особенная. Я люблю Джея, потому что он любил Ребекку, он заботился о ней, заставлял ее смеяться, она была такой счастливой рядом с ним… Я люблю Алекса, потому что этот человек сыграл очень важную роль в моей судьбе. Он мой наставник, моя опора, я знаю, что он всегда будет защищать меня, ведь даже находясь за решеткой, Алекс спас мне жизнь. Я люблю Стива. Но почему-то я не могу объяснить свою любовь к нему. Я просто знаю, что не смогу без него. Пока он жив, жива и я. Я люблю его просто потому, что он есть. Пусть он и не рядом со мной, и встретимся мы не скоро.
Неожиданное появление Миди в комнате Лестера заставило меня отвлечься от непрошеных мыслей. Она уже успела облачиться в длинную рубашку и смыть макияж. Выглядела Миди сейчас как обычная, но слегка изможденная девушка. Так и не подумаешь, что всего пару часов назад она убила человека.
– Лестер, извини, но я забыла еще кое-что сказать. Мне нужно некоторое количество денег на преображение этого жуткого скелета, – сказала Миди, указывая на меня.
– Деньги ты получишь, не сомневайся, но не в таком количестве, на которое рассчитываешь.
– Неужели после той кражи у нас настолько серьезные проблемы с финансами?
– Да. Именно.
– Мне помнится, у нас еще остался запас.
– Память тебя не подводит, но части запаса уже нет. Я отдал сто тысяч Наоми, жене Ферджесса, – имя своего погибшего друга Лестер произнес с глубокой печалью. – У нее двое детей, и ей эти деньги теперь крайне необходимы.
В эту минуту Лестер мне казался очень благородным человеком. За властным обличием скрывалась добрая душа, для которой долг и уважение не пустые слова.
– Очень мило, что ты заботишься о детях, которых и в глаза не видел, но как же мы?
– У нас еще есть средства на острые нужды. А оставшуюся половину запаса я приберегу для другого.
– Для чего же, интересно знать?
Лестер обратил на нас свой хитрый, холодный взгляд.
– Для мести.
* * *
Весь следующий день Миди посвятила подготовке меня к встрече с Алистером Леммоном. Она подробно описала его внешность, привычки, манеры. Этой информацией с ней, видимо, поделилась Дрим. Миди объяснила мне, как себя вести, что говорить, как не выдать себя. Она раздобыла мне платье, черное с длинными рукавами, чтобы скрыть мой шрам на руке, он все еще красный и болезненный. Также Миди позаботилась о том, чтобы никто не увидел фирменный знак «Абиссали», она посоветовала скрыть тату за широким черным чокером. Сначала они насильно мне ее набили, а теперь заставляют скрыть ее наличие от людских глаз. Как же глупо.
Ночью мне не удалось уснуть. Сначала думала о том, как мне придется вести себя с Алистером. Я должна быть ласковой, нежной, кокетливой, несмотря на то что у меня есть парень. Как же гнусно я поступаю!
Я не могла спокойно лежать, постоянно ворочалась, тело ломило, старые травмы в ту ночь вспомнили о своем существовании. И тут я вновь подумала о тех днях, проведенных в кафельной комнате. Как мне было тяжело! Вспомнила тот момент, когда Брайс сбил меня с ног, вышиб все силы, я лежала, еле дыша, смотрела на лампу, из-за ее яркого света слезились глаза. Я ведь тогда почти сдалась, но… Все же я нашла силы и встала. Мне было больно, но я встала. Кажется, моя жизнь в этот момент висела на волоске, но, несмотря на это, я шла вперед, к Брайсу, человеку, который одним лишь своим дыханием способен повалить меня на пол. Я нашла в себе силы и ударила его. Моя сросшаяся кость сейчас вновь заныла.
Я выдержу. Что бы ни случилось, я выдержу. Все видят во мне только маленькую, слабую девчонку, но я докажу, что они глубоко заблуждаются.
