Kitabı oku: «Юность подарит первые шрамы», sayfa 5
Глава 5
– Я устала… – сказала Элеттра, закатывая глаза.
– Мы же только начали? Элеттра, если будешь постоянно лениться, то ты ничего не добьешься в жизни, – нежно сказала мать. – Давай, попробуй еще раз.
Аврора Кинг все свое свободное время посвящала дочери. Они вместе рисовали, обгоняли друг друга на утренних пробежках, но больше всего мать и дочь любили играть на фортепиано. Элеттре на тот момент было всего десять, но она уже виртуозно играла, ее длинные пальчики создавали настоящую магию, когда прикасались к клавишам.
Элеттра вздохнула и принялась вновь играть Ноктюрн двадцать до диез минор Фридерика Шопена – любимую композицию матери. Десятилетнему ребенку тяжело сыграть столь сложное произведение, но Элеттра была уникальна, она всегда все быстро схватывала. Любовь к музыке навечно поселилась в ее сердце благодаря матери.
– Ну как?
– Уже лучше, – прокомментировала Аврора. – Но все равно немного зажато. Почему ты сомневаешься в себе?
– Не знаю… – пожала плечами Элеттра. – Когда у меня не получается что-то хорошо сделать, я не хочу это продолжать.
– Элеттра, если бы все музыканты, художники, ученые так же размышляли, то в мире бы не было столько удивительных произведений и открытий. Ошибки должны мотивировать тебя двигаться дальше, а не заставлять все бросать на половине пути. Так, продолжай, а я пока пойду на кухню и попрошу Барбару, чтобы она приготовила тебе что-нибудь вкусненькое. Ты это заслужила.
Аврора поцеловала дочь в макушку и покинула ее комнату. Элеттра закрыла глаза и продолжила играть. Все ноты она знала наизусть. Ее пальцы плясали по клавишам, сердце билось в такт музыке. Когда Элеттра сидела за инструментом, она мгновенно сливалась с ним, они становились единым целым, мощнейшим симбиозом. Элеттре казалось, что ее игру слышит весь мир и она не имеет права на ошибку. Она представляла себя в огромном концерт-ном зале, на сцене. Внимание тысячи слушателей сосредоточено лишь на ней. Люди покрываются мурашками, забывают, как дышать, когда игра Элетт-ры становится еще экспрессивнее.
Когда-нибудь ее мечта исполнится, и Элеттра очарует весь мир своим талантом. Она в это верила.
Элеттра закончила играть, вышла из комнаты и пошла на кухню, где ее должно было ждать вкусное вознаграждение за ее труд и старание. Но кухня была пуста, Барбары – домработницы семьи Кинг – не было, и матери тоже.
– Мам? – сказала Элеттра, выйдя на улицу.
Во дворе тоже никого не было. Элеттра никак не могла понять, куда же все испарились? Девочка подошла к бассейну, заметив в нем какой-то плавающий мешок. Вскоре Элеттра поняла, что это вовсе не мешок. Она увидела волосы, что медленно колыхались в воде, точно водоросли, парящие руки, тело едва достигало дна.
– Мама!
Элеттра окаменела от ужаса. Она хотела бежать, но ноги были словно прибиты к земле. Ее тело трясло в лихорадочном припадке.
– Элеттра, что случилось? – выбежал из дома отец.
Бронсон Кинг подошел к дрожащей дочери, осмотрел ее, затем решил перевести внимание на то, чем она была шокирована.
– Господи, Аврора!
Бронсон прыгнул в воду, вынырнул вместе с бездыханной женой, вытащил ее из бассейна.
– Барбара! – крикнул отец, одновременно сдавливая грудную клетку Авроры.
– Мистер Кинг… – сдавленным голосом сказала Барбара, увидев ужасающую картину.
– Уведи Элеттру и вызови скорую.
Бронсон склонился над женой, сотрясаясь от плача.
– Что же ты наделала, Аврора?..
Прошло две недели после смерти Авроры Кинг. Для Элеттры время остановилось. Она не различала ни день, ни ночь, ей не хотелось спать и есть. Ей не хотелось жить.
Девочка навечно застряла в том моменте, в маленьком светлом воспоминании, что являлось на самом деле преддверием мрака, нескончаемой боли и чудовищной неизбежности, когда ее мама – цветущая, ласковая, жизнерадостная – подарила ей последний поцелуй и вышла из комнаты, зная, что больше никогда не вернется.
Элеттру до сих пор трясло. День смерти матери испепелил ее душу, теперь от нее осталась лишь хрупкая оболочка, что дрожала от малейшего шороха.
– Доктор, ей помогут эти лекарства? – спросила Аделайн – сестра отца.
Еще раз осмотрев девочку, врач печально вздохнул и ответил:
– Будем на это надеяться. Элеттра пережила сильнейший стресс, и с его последствиями нам придется долго сражаться. Следуйте всем моим рекомендациям.
– Хорошо…
Аделайн Брин не могла бросить младшего брата и племянницу в такой тяжелый период. Она была вынуждена держаться мужественно и стараться приложить все усилия, чтобы вытащить из мучительной скорби двоих убитых горем человек.
Проводив доктора, Аделайн принялась реанимировать брата.
– Бронсон, тебе необходимо взять себя в руки, – строго сказала она.
– Я не могу, – опустив голову, ответил мистер Кинг. – Я… просто не могу. Как она могла так поступить со мной… с нами?
– …Я всегда знала, что у Авроры были проблемы с психикой. Да и ты наверняка догадывался об этом. Рано или поздно это должно было произойти… – Аделайн подошла к брату, заключила его лицо в ладони. – Элеттре сейчас намного тяжелее. Ты должен найти где-то силы, чтобы справиться с болью.
Элеттра тихо закрыла дверь своей комнаты. Она медленно, с опаской подошла к фортепиано. Открыла нотную тетрадь. Сделала глубокий вдох и не торопясь рассталась с воздухом. Стоило ей лишь коснуться клавиш, как тремор кистей усилился. Ее руки не подчинялись ей, они будто существовали сами по себе. Элеттра постаралась успокоиться, настроиться на игру, но все попытки сыграть были тщетны. Пальцы дрожали, отскакивали от клавиш как от раскаленной сковороды. Ее тело пришло в негодность. Казалось, что боль и горе окружили ее и трясли с безумной жестокостью в надежде вытрясти из нее жизнь. Элеттра в гневе стала стучать по клавишам и кричать во всю глотку. Инструмент издавал громкие предсмертные вопли. А Элеттра все не останавливалась. Ей хотелось раздробить свои непослушные пальцы.
– Элеттра! – ворвалась в комнату Аделайн.
Услышав голос тети, Эл остановилась. Аделайн подлетела к девочке и ужаснулась, увидев то, что сделала ее племянница.
– Что ты наделала…
Клавиши были залиты кровью.
– Это теперь будет долго заживать, – сказала Аделайн, взяв руку девочки.
– Что со мной происходит? Когда все это закончится?..
Аделайн достала из кармана таблетки, что выписал доктор, отошла на кухню за водой и быстро вернулась.
– Вот, выпей. Тебе станет легче.
Транквилизаторы слабо справлялись со своей работой, но надежда на чудо все еще грела душу Аделайн.
– Я обещала маме сыграть до конца…
– Тебе нужно поспать. Ты очень устала.
– Я не хочу спать.
– Закрой глаза хотя бы на пять минут.
Аделайн отвела Эл к кровати, уложила девочку, заботливо накрыв одеялом.
– Знаешь, я уверена, что тебе приснится мама… Те, кто нас покинул, любят посещать наши сны.
Элеттра закрыла глаза.
Затем вновь открыла. Она стояла у бассейна. Лучи солнца играючи поблескивали на воде. Пчелы жужжали вдалеке. Мертвая Аврора парила в воде лицом вниз.
– Мамочка…
Элеттра почувствовала, как страх сдавливает ее горло. Она вновь не могла пошевелиться, ее тело снова предательски дрожало.
– Я здесь, – раздался женский голос за ее спиной.
Эл повернулась и увидела мать. Аврора стояла совсем близко и улыбалась. Мокрое платье прилипло к телу, капли стекали по серой, изъеденной червями коже. Волосы облепили ее лицо, можно было разглядеть лишь ее глаза, по-прежнему красивые, лазурные.
Аврора медленно подняла руку и направила ее в сторону напуганной до смерти дочери.
– Не надо, мама… Пожалуйста!
Элеттра сделала шаг назад, затем еще один. Тут ее тело потеряло равновесие, и Эл упала спиной в бассейн. Она пыталась перевернуться, вынырнуть, но какая-то мощная, зловещая сила тянула ее на дно. Элеттра кричала, последний кислород покидал ее тело в виде многочисленных пузырьков. Еще чуть-чуть, и она задохнется. Мать смотрела на умирающую дочь, стоя на том же месте, где была Элеттра, когда обнаружила ее тело.
Сделав резкий вдох, Элеттра распахнула глаза. Она дышала со свистом, ее сердце стремительно билось, отчаянно просилось наружу из подчиненного страху тела. Эл огляделась. Она в безопасности. Это ее комната в резиденции «Греджерс», ее уютная постель, рядом, на соседней кровати, лежала Рэмисента. Все хорошо. Это просто сон. Сон, что мучил ее вот уже шесть лет, со дня смерти Авроры. Мать не просто посещала ее сны, она навсегда поселилась в них. С наступлением темноты Элеттра впадала в панику, ведь стоит ей закрыть глаза, как она снова встретится с мертвой матерью, вновь испытает тот ужас, что дремлет днем, а ночью оживает.
Эл, слегка успокоившись, покинула свою кровать и аккуратно расположилась в постели Рэми. Та всегда спала у стены, тем самым заранее освободив местечко для Элеттры. Эл окончательно расслабилась, когда Рэми легла на другой бок, лицом к ней, и обняла одной рукой ее талию.
Именно в такие моменты Элеттра ценила дружбу с Рэмисентой больше всего.
* * *
Рэмисента появилась в «Греджерс» в девятом классе. Уверенной походкой она шла рядом с Голди Маркс, та ей что-то вещала, а все остальные ученицы приковали к ней свой взгляд.
– Новенькая? – удивилась Джел.
– Рэмисента Арлиц. Переехала в Глэнстоун два месяца назад. Это все, что я о ней знаю, – протараторила Никки.
Рэмисента смотрела на всех надменно, оценивала каждого, кто попадался на ее пути. Заметно, что девушка перекочевала из другой элитной школы, и теперь она сравнивала «Греджерс» и ее обитателей с тем местом, где она провела большую часть жизни.
– Самоуверенная, – подметила Калли.
– Слишком самоуверенная, – подключилась к обсуждению Элеттра, что стояла неподалеку от четверки. – За это ее здесь быстро сожрут.
– И ты откусишь от нее первый кусок, Элеттра, – хладнокровно произнесла Диана.
Элеттре очень хотелось ответить на колкий комментарий Брандт, но все же она решила промолчать. Какой смысл что-либо говорить, если свита Дианы разнесет ее за свою королеву в пух и прах?
Спустя некоторое время Элеттра помчалась в свою комнату. Ее стискивало дурное предчувствие. Войдя в комнату, она поняла, что чутье ее не подвело. Новенькая вовсю хозяйничала в ее обители, раскладывала свои вещи.
– Тебя сюда поселили?
– И тебе привет. Я Рэми. И да, меня сюда поселили. А ты что, против?
Эл вышла из комнаты, ничего не ответив.
– Понятно, – усмехнулась Рэми и продолжила располагаться на новом месте.
– Миссис Маркс, мой отец ведь договорился, чтобы ко мне никого не подселяли!
Кинг напала на директрису прямо у ее кабинета.
– Элеттра, повторяю еще раз: у нас больше нет свободных комнат. Где вы мне прикажете разместить новую ученицу?
– У Мессалины и Индии самая большая комната.
– Я понимаю, что вы цените уединение, но я не собираюсь из-за вас стеснять девочек.
Элеттра лишь недовольно фыркнула в ответ.
– Элеттра, скажите, у вас есть подруги?
– При чем здесь это?
– Я заметила, что вы почти ни с кем не общаетесь, ведете замкнутый образ жизни. Так нельзя.
– Миссис Маркс, меня вполне устраивает мой образ жизни.
– Я верю. Но мне кажется, что появление Рэмисенты изменит вашу жизнь к лучшему. Вы обретете настоящую дружбу. Как у Дианы с ее девочками, – улыбнулась Голди.
Услышав ее имя, Элеттра тут же почувствовала горечь во рту. Настолько Диана была ей неприятна. Также Элеттре было больно осознавать, что Маркс больше не пойдет ей на уступки. Кинг вынуждена теперь делить комнату с Арлиц. Она лишилась своей любимой, самой ценной привилегии.
Когда Элеттра вернулась в свои покои, Рэмисента уже закончила раскладывать вещи. Теперь ее рыжеволосая соседка сидела на кровати и активно с кем-то переписывалась в телефоне. Элеттра осмотрела комнату, свое маленькое убежище, которое больше не принадлежало ей. Новые вещи, новые запахи, новое потрясение. Ей больше негде скрыться. Это осознание выворачивало ее душу наизнанку.
– Тебе не понадобится столько косметики. Нам запрещают яркий макияж, – сказала Элеттра, взглянув на комод Рэми, что весь был заставлен девчоночьими прибамбасами.
– Спасибо, что просветила, но я уже ознакомилась с правилами школы.
– …Ты заставила весь комод.
– И что? Это же мой комод. Почему тебя это так заботит?
– Ты организовала пылесборник! Комод – твой, а комната – общая. Я не собираюсь дышать пылью!
– М-да… – Рэми оценивающе посмотрела на свою соседку. – Диана была права. Ты действительно заносчивая, невыносимая особа.
Опять Диана! Опять, черт возьми, она! Да сколько можно уже? Элеттре хотелось кричать от дикой несправедливости. Диана – огромный астероид, что вечно маячит у нее на пути, предрекая неминуемое столкновение.
– А что еще она сказала обо мне? – вдруг поинтересовалась Элеттра.
– Диана предупредила меня, что с тобой всегда надо быть начеку.
– …В этом она права.
Рэмисента резко свесила ноги с кровати, точно была готова сорваться и кинуться на Кинг.
– Элеттра, мне наплевать на то, что ты не хочешь делить со мной комнату. Я останусь здесь. Либо смирись, либо готовься узнать, на что я способна, когда кто-то появляется на моем пути.
Новый враг…
Элеттра ни словом больше не обмолвилась с Рэми. Она старалась ее игнорировать, делать вид, что та абсолютно ничего не поменяла в ее жизни. Конечно, ей с великим трудом это удавалось. Элетт-ра любила свое одиночество, она была искренне предана ему. Ей комфортно жилось за бетонными стенами, что она выстроила вокруг своей души. Ее считали нелюдимой, называли Снежной королевой. Элеттра всех отталкивала своим холодом. Она неспособна дружить, заботиться о ком-то, помогать кому-то, любить кого-то, кроме себя. Так считали все ученицы «Греджерс».
– Мама!
Элеттра вновь проснулась из-за жуткого сна, в котором ее мать, как всегда, с улыбкой наблюдала, как та тонет.
– Черт возьми! Ты чего кричишь?! – ворчала Рэмисента.
Дрожь снова овладела Элеттрой. Девушка сидела на кровати, глядела во тьму, прерывисто дышала и тряслась.
– Элеттра, что с тобой? – испугалась Арлиц.
– …Ничего.
Эл вскочила с кровати и выбежала из комнаты. Рэми, совершенно ничего не понимая, последовала за ней. Арлиц застала Элеттру в коридоре. Та смотрела в окно, обняв себя дрожащими руками.
– И часто тебе снятся кошмары?
– …Оставь меня.
– Не могу. Ты меня разбудила, теперь я до самого утра не буду спать, – Рэмисента подошла к Эл. – Что тебе приснилось?
– Это не твое дело!
Элеттра поспешила вернуться в комнату. Рэми едва удавалось сопротивляться бурному желанию сорваться и как следует накричать на свою чокнутую соседку. Обычно она легко находила общий язык с кем угодно, но с Элеттрой Кинг дела обстояли иначе. Она невероятно сложный человек. Стоит ли в ней копаться? Рэмисента поймала себя на мысли, что Эл имеет сходство с древним артефактом: дотронуться до него, в жизнь ворвется разрушительное проклятье.
Но Рэми была не из пугливых. Поэтому, вернувшись в комнату, она продолжила свой допрос:
– Ты кричала: «Мама». Ты явно была напугана, – задумчиво сказала она.
– Ты отстанешь от меня или нет? – сонным голосом спросила Элеттра.
– Нет. Я хочу разобраться. У тебя проблемы с матерью? Она тебя бьет? Унижает всячески?
Терпение Кинг кончилось.
– Не смей говорить про мою мать! Ты ничего не знаешь!
– Вот именно! Я ничего не знаю. Расскажи мне, что с тобой происходит. Мне станет яснее, а тебе легче.
Элеттра легла лицом к стене, положив подушку на голову. Рэмисента опомнилась. Скорее всего, она в самом деле перестаралась…
– Прости… Моя мама – психотерапевт, и я, кажется, заразилась от нее привычкой копаться в людских мозгах. Ты права, твои проблемы меня не касаются. Я всего лишь хотела помочь, но, как выяснилось, помогать людям – не мое призвание…
Рэмисента, извиняясь за свою назойливость, даже не заметила, как Кинг убрала подушку с головы и повернулась к ней.
– Риннон Арлиц… Как же я сразу не догадалась?
– Ты смотрела передачи с моей мамой?
– Да, довольно часто. Они иногда помогали мне. Твоя мама – удивительная женщина. Такая рассудительная, спокойная, все раскладывает по полочкам… Мой любимый выпуск про депрессию.
Элеттра внезапно вспомнила, как ее психотерапевт рекомендовал смотреть «Разговор с душой», ту самую передачу, ведущей которой и была мать Рэми, знаменитый психотерапевт – Риннон Арлиц. Многие специалисты ориентировались на Риннон. Благодаря своим оригинальным методикам она творила чудеса с покалеченными человеческими душами.
– Да, это ее любимая тема, – сказала Рэмисента. – Мама даже написала несколько книг про депрессивное расстройство.
В окно уже стучалось утро, тьма неохотно рассеивалась.
– Что случилось с твоей мамой? – тихо спросила Рэми и вновь приготовилась к атаке.
Но, к удивлению Рэми, Элеттра решила сдаться.
– …Она умерла. Покончила с собой.
– Вот я тупица… Прости меня, пожалуйста. Я столько всего наговорила.
– Все в порядке.
– Ты видела ее во сне?
– Да. Она мне снится почти каждую ночь. Кажется, она хочет забрать меня к себе. Мама планомерно вводит меня в то состояние, которое ее убило.
– Почему она это сделала?
– Я точно не знаю. Тетя Аделайн сказала, что у мамы были проблемы с психикой. Я этого не замечала, если честно. Но я была ребенком, откуда мне было знать, что у людей, оказывается, может болеть душа?..
– Знаешь что? В следующий раз, когда тебе снова приснится кошмар, ложись ко мне.
– Тебе это надоест, – улыбнулась Элеттра.
– Не надоест, – уверенно ответила Рэмисента. – …Все-таки Диана ошибалась насчет тебя. Нет, ты, бесспорно, заносчивая, но вот насчет невыносимой особы я бы поспорила.
– Диана всегда всех настраивает против меня. И ей всегда это удается.
– На этот раз не удалось.
Для Рэми это была всего лишь поддержка, которую она по доброте душевной оказала человеку, что нуждался в ней. Для Элеттры это было первое в ее жизни проявление добра к ней. Все люди сторонились ее, шарахались, как от прокаженной. Рэмисента – единственный человек, что решил пойти ей навстречу и поделиться теплом. Элеттра привязалась к ней в тот же миг.
– Вы давно с ней не ладите? – спросила Рэми.
– С самого детства. Хотя вру… Был у нас период, когда мы хорошо общались. Даже чуть лучшими подружками не стали.
– Ого! Расскажи.
– Я решила увлечься конным спортом. Диана и Никки – ее подруга с короткими белыми волосами…
– Да-да, знаю.
– Так вот, они уже год были в клубе. Я присоединилась позже всех. Диана помогла мне подружиться с лошадьми. Научила меня доверять им, не бояться их. Она всегда меня поддерживала.
– И что же случилось потом?
– …После смерти мамы я… я сломалась. Что-то произошло с нервной системой и психикой. У меня стали дрожать руки. Я пыталась не заострять на этом внимания, старалась смириться с этим и надеялась, что это скоро закончится. Но вдруг… вся школа стала нагло пялиться на мои руки и смеяться надо мной. Некоторые даже пародировали меня. Я злилась и переживала, из-за этого тремор стал еще заметнее. – Элеттра сделала небольшую паузу. Эмоции захлестывали ее, ей стало не хватать воздуха. Так трудно было об этом вспоминать. – Никки проболталась, что Диана пошутила над моим недугом, и с тех пор вся школа издевается надо мной. Она всегда была «королевой», и ее глупые подданные всячески подражали ей. Вот тогда я ее и возненавидела. Все обожают Диану, все считают ее идеальной. Но на самом деле за милой улыбкой скрывается монстр. Она – монстр! Человек так поступить не может! Это же подло, это…
Рэмисента кинулась к Элеттре, заметив, как ту еще сильнее затрясло. Арлиц положила свою ладонь поверх ее. Ей было страшно. Прежде Рэми не доводилось сталкиваться с подобными случаями.
– Тише, успокойся, Эл, все хорошо… Ты имеешь полное право ее ненавидеть. То, что сделала Диана, – бесчеловечно… Когда-нибудь она получит по заслугам.
* * *
Рэмисента и Элеттра вошли в столовую, держась за руки. Это событие шокировало каждую ученицу «Греджерс». По громадному помещению разлетелся шелестящий шепот. Все обсуждали неожиданно родившуюся дружбу.
– Новенькая еще жива? – не верила своим глазам Никки.
– Она стала подружкой Элеттры… – удивилась Джел.
Элеттра обычно завтракала в одиночестве, но Рэмисента настояла присоединиться к одноклассницам. Они сели за стол к Эсси Джефферсон и сестрам Максвелл – Ари и Мэйт. Те их радостно поприветствовали. Затем к ним подсела Орабэль ДеКарло, которая потом пригласила свою подругу – Сагари Пью. Так сформировалась веселая компания, которая мгновенно стала объектом всеобщего внимания.
Впоследствии Эл и Рэми все же держались от всех подальше. Они никого не хотели впускать в свой мир. Но ученицы наконец-то изменили свое отношение к Кинг. Если Рэмисента что-то в ней разглядела и даже осмелилась завязать с ней дружбу, то может, Элеттра не такая уж и плохая?
– Глупая девчонка. Я ведь ее предупредила… – сказала Диана, сверля глазами Эл и Рэми.
– Она выглядит счастливой, – заметила Калли.
– Это ненадолго. До тех пор, пока Элеттра не вонзит в нее свои острые зубки, – улыбаясь, ответила Диана.
