Kitabı oku: «Папарацци (сборник)», sayfa 4

Глава четвертая

В 18.20 из телефонной будки недалеко от ресторана «Олимп» я еще раз созвонилась с Борисевичем и назначила ему встречу в ресторане на семь вечера. Повесив трубку, я повернулась к ожидавшей меня Ирке:

– Порядок. Клиент будет через сорок минут. Айда занимать исходную позицию.

Завернув за угол, мы прошли метров пятьдесят и оказались у входа в ресторан «Олимп». Белые пластиковые двери издавали, открываясь, тихое треньканье, оповещающее дежурившего в холле швейцара о приходе гостей. Швейцар, однако, не обратил на нас никакого внимания. Он сидел на стуле в углу холла, рядом с пустующим гардеробом, и читал какую-то красочную газету с полуголыми девицами на обложке. Мы миновали холл и вошли в длинный коридор, в самом начале которого, справа от нас, находился вход в зал ресторана.

Здесь-то нас и поджидали первые сюрпризы этого вечера. Перед входом стоял и курил молодой человек лет тридцати, в черных брюках, черной жилетке поверх белой рубашки и красном галстуке-бабочке. Лицо у него было тщательно выбритое, розовое, на носу – круглые очки-пенсне. Сильно редеющие на голове волосы были коротко пострижены и прилизаны. В углу рта едва держалась зажженная сигарета с белым фильтром. Глаза смотрели меланхолично, слегка тоскливо.

Первое впечатление от беглого взгляда на этого индивидуума – финансовый брокер после тяжелого трудового дня. Только что, путем неимоверных усилий и хитроумных комбинаций, обрушены в цене акции районной спичечной фабрики. Теперь он – владелец большого количества спичек. Ему радостно от этой мысли и немного грустно от другой – куда теперь девать эти акции и эти спички. Именно такими изображают финансистов в фильмах. Но одна деталь в облике молодого человека говорила, что он не финансист. Это было белое полотенце, висевшее у него на сгибе руки и говорившее, что его владелец – всего лишь официант.

– Куда? – обратился он к нам с ленивым высокомерием в голосе.

– Туда, – указала пальцем на зал ресторана Ирина.

– Чё делать-то? – спросил он, оглядывая наши наряды.

Поскольку последние два дня стояла сильная жара, мы надели короткие юбки, а Ирка еще и блузку с таким вырезом на спине, как будто собиралась загорать.

– А что, по-твоему, можно делать в ресторане? – вопросом на вопрос ответила Ирка и шагнула мимо него в зал.

Я последовала за ней, но тут этот меланхолик вдруг проявил неожиданную прыть. Он одним прыжком заслонил нам дорогу и стал теснить обратно, подталкивая меня своими потными руками в грудь.

– Минуточку, минуточку, – приговаривал он при этом.

– В чем дело, мальчик? – возмутилась Ирка, чей опыт посещения кабаков давал ей основание ожидать более радушный прием.

– Дело в том… девочка, – очкарик затянулся и выпустил в лицо Ирке облако дыма, – что местов нету.

– Как нету? – в один голос удивились мы с Иркой и оглядели зал за спиной официанта.

Народу в ресторане уже было немало, но даже при беглом осмотре обнаружилось несколько незанятых столиков.

– Есть же свободные столики, – робко возразила Ирка, смущенная хамством этого придурка.

– Все заказаны, – с полнейшим хладнокровием ответил он и стряхнул пепел прямо нам в ноги.

Несколько секунд мы стояли молча, не понимая, что происходит. Я совсем растерялась: весь мой план рушился из-за этой «красной бабочки»! Не меньше моего была растеряна Ирка. Наш бледный вид явно доставил прилизанному официанту удовольствие. Он широко улыбнулся, вынул изо рта сигарету и сказал деловито:

– Ну ладно, мы можем договориться. Если хотите работать в ресторане в мою смену, столик я вам выделю, но при одном условии – с каждого клиента отстегиваете мне стольник. Лады?

До меня смутно начало доходить, о чем он говорит. Но еще до того, как мне стало окончательно ясно, за кого нас принимают и, соответственно, что нам предлагают, я решительно произнесла:

– Лады. Гони столик, за нами не заржавеет.

Иринка широко раскрытыми глазами уставилась на меня. Потом снова перевела взгляд на официанта и спросила его:

– Слушай, а просто пожрать в вашем ресторане можно?

– Просто пожрать, то есть на халяву, можно только в мышеловке или в КПЗ, но я тебе это не советую, – авторитетно заключил он и сделал приглашающий жест.

Ведомые официантом, мы прошли по залу и остановились у столика, на котором стояла прислоненная к вазе с искусственными цветами табличка «Стол заказан». Официант убрал табличку и жестом пригласил нас садиться.

– А меню у вас попросить можно? – спросила Ирка.

– Зачем? – усмехнулся он. – Жрать вы все равно не будете, дождетесь, пока клиенты закажут. А коктейль сами себе в баре возьмете. Да, и не вздумайте меня кинуть – хуже будет. Как клиента подцепите – стольник мне, усекли?

Произнеся эту напутственную речь, он удалился по своим делам.

– Вот что, Ирка, – обратилась я к подруге, когда он отошел на приличное расстояние, – нам надо хоть что-нибудь заказать, нельзя так сидеть. Сходи в бар, закажи два самых дешевых коктейля.

И я протянула Ирке заветные пятьдесят рублей – все, что удалось скопить за две недели. Ирка взяла деньги и отправилась к бару своей танцующей походкой. Я стала осматриваться. Зал был не очень большой, но уютный, в отделке превалировали персиковые и розовые тона, свет был слегка притушен, звучала тихая музыка. Небольшой оркестр располагался в дальнем от нашего столика углу зала, на невысокой эстраде. В ресторане хорошо работала вентиляция, поэтому душно и жарко не было.

Из бара возвращалась Ирка в своей обычной манере, сильно покачивая при ходьбе бедрами. Почему-то именно сегодня эта ее походка меня раздражала. Еще больше вывела меня из себя закупленная в баре выпивка: Ирка несла две высокие банки пива «Хольстен» и здоровенный пакет чипсов. Ну, это уж слишком!

– Ты что, в пивнушку завалилась, что ли? – накинулась я на нее ожесточенным шепотом. – Не могла пару дешевых коктейлей заказать?

– Всех твоих денег на один коктейль бы и хватило, мы что, его по очереди пить будем? – огрызнулась Ирка.

– Ну хотя бы заказала баночный джин с тоником. Почему именно пиво с чипсами?

– А я люблю пиво и чипсы, – отрезала Ирка, вскрывая банку «Хольстена». – И вообще кончай на меня наезжать. Мало мне того, что нас из-за тебя в путаны записали!

– Почему это из-за меня? – удивилась я.

– А чья это идея – припереться в ресторан? И кто согласился с условиями этого очкарика платить стольник за клиента?

– А ты бы еще в купальнике явилась, нас бы на самом входе сняли.

– А что, как ты, что ли, секретаршей здесь выглядеть? Белая блузка, черная юбка – верх элегантности.

– Тебя, дура, послушалась. Надо было идти в футболке и джинсах.

– Как деревня, – резюмировала Ирка. Она закинула голову и положила в рот приличную горстку чипсов. Несколько секунд она хрустела ими во рту, затем отхлебнула большой глоток пива из банки.

Я тяжело вздохнула и мельком посмотрела на часы. Было без десяти семь. Все время, пока мы находились в ресторане, я не переставала следить за входящими посетителями. Почти сразу после нас в зал вошли двое солидных мужчин лет сорока пяти – пятидесяти. Они заняли один из пустующих столиков и сделали заказ, из которого сразу принесли водку и салаты. Чуть позже их стол был уставлен большим количеством аппетитных блюд, которые они, уже разогретые водкой, стали активно и методично поглощать. Эти, похоже, пришли в ресторан плотно и со вкусом поесть под тихую приятную музыку, подальше от изрядно доставшего их семейного счастья.

После них появилась группа молодых людей – два парня и две девушки. Они почему-то уселись на высокие табуретки у стойки бара и заказали коктейли и мороженое. Все четверо весело смеялись и вели себя раскованно. Вечер у них только начинался, когда, где и чем он закончится, никто не предполагал.

Пришла также пожилая пара, занявшая один из заказанных столиков, недалеко от нас. Эти ели мало, больше танцевали, не пропуская ни одной медленной мелодии. Видимо, за этим занятием их посещали приятные воспоминания. Оба улыбались, бережно поддерживая друг друга.

По мере приближения часа «Х», мое нервное напряжение возрастало. Я ждала какого-то подвоха, какой-то неожиданности, к которой не была готова. Чем больше я думала о своем плане, тем отчетливее понимала все его несовершенство. Ирка невозмутимо дула пиво и хрустела чипсами. Около семи появилась ресторанная певица – дама бальзаковского возраста в сверкающем блестками платье, взгромоздилась на эстраду и, поздоровавшись с жующими посетителями, запела противным тоненьким голоском какую-то молодежную песенку.

Я посмотрела на часы – было ровно семь вечера. Похоже, никто и не думал являться на назначенную встречу. Не знаю почему, но мне вдруг страшно захотелось домой. Вот так просто взять и сбежать отсюда, послав к чертовой бабушке все эти затеянные мною игры с фотографиями. Я покосилась на входную дверь и в следующую секунду поняла: поздно! Поздно, потому что игра началась, и началась она самым неожиданным для меня образом. Предчувствие меня не обмануло. В дверях ресторана стояли двое крепких, молодых людей. С первого же взгляда я опознала в них тех двух преследователей Канарейкина, которые пронеслись в пятницу вечером мимо меня. Про себя я окрестила их «длинный плащ» и «кожаная куртка», правда, сейчас они были одеты совсем иначе: оба в легких парусиновых брюках и рубашках с короткими рукавами. «Длинный плащ» держал в руках светлый пиджак. Они стояли в дверях как в дозоре, ощупывая пристальным взглядом зал ресторана. Постояв так не больше минуты, «длинный плащ» и «кожаная куртка» не спеша двинулись к стойке бара, где с их появлением стало тесно. Все это время я старалась не встречаться с ними взглядом, чтобы не привлекать к себе их внимания, и лихорадочно соображала, как мне поступить дальше.

Итак, что мы имеем? Время восьмой час, а ни Борисевич, ни тем более Канарейкин в ресторане не появились. Вместо них появились двое знакомых мне громил и заняли позицию у стойки бара, откуда хорошо просматривался весь зал. Судя по всему, пришли они именно затем, чтобы вычислить среди присутствующих в зале молодых девушек меня. Эта отчаянная попытка свидетельствовала о том, что Канарейкина у них в заложниках нет – или скорее всего уже нет. Вывод же из всего этого был один – пора сматываться. Я уже собиралась сообщить об этом Ирке, но тут произошла еще одна неожиданность, которой, впрочем, рано или поздно надо было ожидать.

Один из двух пятидесятилетних обжор, явившихся в ресторан следом за нами, выкушав всю принесенную ему еду и водку, решил перейти к другим удовольствиям. Он вытер губы салфеткой и направился к нашему с Иркой столику, по пути тихонько рыгая и вперившись масленым взглядом в голую Иркину спину, словно кот, наблюдающий, как хозяйка переливает сметану.

– Здрасьте, – поздоровался мужик, остановившись рядом с нашим столиком.

Мы что-то пробормотали в ответ.

– Девушка, – обратился он к Ирке, глядя при этом на ее коленки, – можно вас пригласить потанцевать?

Ирка закинула в рот последние чипсы и, пережевывая их, спросила:

– А пивом потом угостишь, папочка?

– С удовольствием, – ответил он, и его красное от съеденного и выпитого лицо расплылось в широкой улыбке.

Ирка вытерла салфеткой руки, поднялась и, дожевывая на ходу чипсы, деловито прижалась к внушительному пузу своего кавалера. Они медленно – так как подпитие кавалера не позволяло развить темп – стали удаляться в танце от моего столика. Похоже, Ирка засиделась и ей стало скучно. Моя подружка была в своем репертуаре: морочить голову мужикам – что еще она могла придумать для развлечения?

Все произошло так неожиданно и быстро, что я слегка растерялась и не успела сообщить Ирке, что надо срочно делать ноги. В следующую секунду я бросила взгляд на двух громил у стойки бара и замерла от ужаса. Тот, которого я про себя называла именем «длинный плащ», нахмурившись, смотрел прямо на меня. Весь его облик говорил об усиленной мозговой деятельности по извлечению из глубин подсознания информации, связанной с моей внешностью. Наконец, судя по разгладившемуся лбу, сей тяжелый для него процесс закончился, и, похоже, ничего хорошего это мне не сулило. Он повернулся к своему спутнику и ткнул того в бок, привлекая таким образом его внимание. После этого он что-то сказал ему и кивнул в мою сторону. Они поставили стаканы с выпивкой на стойку бара и не спеша двинулись к моему столику.

Разведчики называют подобную ситуацию «провалом». Спастись можно было только скорейшим, безоглядным бегством. Я встала, схватила сумку и быстрым шагом направилась к выходу из зала. Заметив мой маневр, преследователи тоже ускорили шаг. Уже у самых дверей из зала я встретила недоумевающий взгляд Ирки, но объяснять было некогда. Скорей к выходу!

Я не сделала и трех шагов, как из моей груди вырвался непроизвольный стон отчаяния. Прямо передо мной, преграждая мне путь, стоял официант – тот самый, в очках и с красной бабочкой на шее. Я с разбегу чуть не налетела на него.

Он также меланхолично вынул изо рта сигарету и сказал:

– Ну? И куда ты? А бабки?

Мне захотелось врезать ему по морде, но дорога была каждая секунда. Не теряя времени, я развернулась и побежала в глубь коридора. Главная моя надежда была на то, что мне удастся найти запасной выход. Коридор кончился, я завернула за угол и поняла, что оказалась в тупике. Кроме двух дверей с надписью «М» и «Ж», расположенных друг против друга, никакого другого пути не было. В коридоре послышался громкий топот – это подвигло меня к дальнейшим действиям, и я рванула на себя дверь женского туалета.

Увы, мне не повезло и здесь – туалет не запирался. Это была средних размеров комната, вся выложенная белой плиткой. В ней было четыре кабинки, у дальней от входа стены два умывальника, над которыми висели зеркала. У умывальника молодая, высокая, худая девушка с длинными волосами, одетая в короткое светлое платьице, аккуратно красила помадой губы. Я подошла и встала рядом с ней, на ходу вынимая из сумки пачку фотографий и губную помаду. Бросив фотографии в мусорное ведро, я положила сумку на полочку и, пристроившись рядом с девушкой, начала красить губы. Моя соседка закончила аналогичную процедуру, убрала помаду в сумочку и повернулась к выходу, попутно окинув меня надменным взглядом, как человека, нарушившего ее уединение.

Но уйти ей не удалось: в этот момент дверь распахнулась и на пороге возникли двое моих преследователей. Моя случайная соседка от неожиданности вскрикнула и стала пятиться обратно к умывальнику, по мере того как громилы наступали на нее. Я развернулась лицом к двери и прижалась к краю умывальника.

Положение было аховое. У моей соседки сдали нервы, и она завизжала, прижимая к груди сумочку:

– Что вы хотите? Здесь женский туалет. Как вам не стыдно!

«Длинный плащ» усмехнулся и произнес:

– Успокойся, киска, не ты нам нужна. Мы за фотографиями.

Ну все, полный провал. Я была зажата в угол, словно лисица сворой гончих, и на меня медленно надвигались безжалостные охотники. Ничего хорошего от этой ситуации я для себя не ждала.

Но тут, похоже, впервые за весь этот вечер удача улыбнулась мне. В тот момент, когда моим преследователям осталось несколько шагов, чтобы схватить меня, в этом женском туалете с явно дурной репутацией появились еще двое мужчин. Причем не менее агрессивных, чем первая парочка, но их агрессия была направлена не на меня – напали они на своих предшественников. Суммарный вес и рост двух мужских группировок, затеявших противоборство в женском туалете ресторана, был приблизительно одинаков, но фактор внезапности оказался на стороне вторых; он-то и решил в их пользу исход битвы. Несколько быстрых и яростных ударов резиновыми дубинками по голове повергли моих преследователей в горизонтальное положение. «Кожаная куртка» отрубился сразу, «длинный плащ», лежа, еще пытался выхватить припасенное в кармане оружие. Но техникой отшибания сознания у лежащего с помощью ног нападавшие владели в совершенстве. Через секунду-другую затих и «длинный плащ». Один из победителей нагнулся и вынул из его безвольной руки пистолет. Положив его себе в карман, он наконец обратил свое внимание на женщин.

И тут я узнала победителей. Это были парни из той молодежной компании, которая расположилась у стойки бара. Я так обрадовалась своим спасителям, что готова была кинуться им на шею. Но в следующую секунду до меня дошло, что радоваться рано. Это были такие же гоблины, как и те, которых они только что «вырубили», и нужно было им то же самое, что и первым, – они искали фотографии.

Победители замялись в нерешительности, и я вдруг поняла, что, в отличие от первых, менее удачливых преследователей, эти не знают, за кем конкретно они гонятся. Перед ними стояли две более или менее похожие друг на друга женщины, из которых надо было выбрать одну. Я покосилась на свою соседку. Она по-прежнему глядела на мужчин полными ужаса глазами. В какой-то момент так получилось, что мы все трое смотрели на нее. У бедняжки снова не выдержали нервы, и она, по-прежнему прижимая к груди сумочку, произнесла фразу, оказавшуюся для меня спасительной:

– Отстаньте от меня, сволочи, никаких фотографий у меня нет!

Поскольку гоблины вопроса о фотографиях не задавали, они решили, что это прокол, и дальше уже не церемонились – схватили бедняжку за руки и поволокли к выходу. От страха она совсем онемела и почти не сопротивлялась.

Через три секунды они скрылись за дверью туалета. У меня было немного времени, чтобы скрыться с места происшествия, пока бандиты не разобрались, что у них в руках случайный человек, не имеющий ни фотографий, ни какого-либо представления о том, что происходит.

Я достала из мусорного ведра конверт с фотографиями, положила его в сумку и быстро вышла из туалета. Едва я завернула за угол из тупика, как вновь увидела маячившую фигуру официанта, набивавшегося нам в сутенеры. Его только мне не хватало!

– Ну все, – сказала я себе, – мое терпение лопнуло.

Этот мерзавец достал меня. Я решительным шагом направилась прямо на него и, когда подошла к нему достаточно близко, заметила некое удивление на меланхоличном лице. Видимо, оно было вызвано тем, что мимо него только что двое гололобых повели в неизвестном направлении упирающуюся девушку. Но не настолько он был удивлен, чтобы забыть свой кровный интерес.

– Где бабки?

– Какие бабки? – сделала я удивленное лицо.

– За клиента, – пояснил он.

– А у меня нет никакого клиента, – ответила я.

– Зато у твоей подруги есть. Она только что сдернула отсюда с каким-то папиком. И не заплатила, прошмондовка сопливая!

– Так Ирка ушла? – радостно воскликнула я.

– Да только что, минуты не прошло, – подтвердил он, – так что плати теперь за нее, не то…

– А может, тебе еще за пользование туалетом отстегнуть? – со злобой произнесла я.

– Ты мне еще пошути здесь, шалава, – угрожающе прошипел мой собеседник.

– Много чести, – холодно произнесла я и, хорошенько размахнувшись, с силой врезала ребром своей кожаной сумки по морде этого ресторанного хама.

Удар получился не слабым. Официант отшатнулся, с него слетели и разбились об пол очки. Вместе с очками с этого придурка слетела вся его спесь и надменность. Передо мной стоял, хлопая подслеповатыми глазами, обычный растерянный чудик. Видно, такое с ним случилось впервые… Я не стала ждать, пока он очухается, и спокойным шагом пошла к выходу.

Швейцар стоял на улице и курил. Я, извинившись, спросила его, в какую сторону пошли только что вышедшие молодая девушка с большим вырезом на спине и ее пожилой спутник. Даже не взглянув на меня, он молча кивнул в сторону автобусной остановки. Туда я и отправилась.

По пути к остановке, проходя мимо деревянного заборчика, огораживающего какой-то частный двор, я вдруг услышала до боли знакомый и почти родной голос:

– Отстань, скотина, я тебе сто раз объясняла, что у меня месячные и от твоего перегара голова уже болит, – яростно втолковывала кому-то за забором Ирка.

Кому – несложно было догадаться, и когда я, войдя в открытые ворота, оказалась в пустынном дворике, то, естественно, увидела там Ирку и ее пожилого ухажера, который, еле держась на ногах, пытался ее облапить.

– У тебя все в порядке? – спросила я Ирку, как только она заметила меня.

– Все нормально, – ответила Ирка, – только вот от этого придурка отделаться никак не могу. Прилип ко мне с самого ресторана как банный лист к жопе.

– Пойдем отсюда, – сказала я, – он тебя не тронет. Клиент в кондиции.

Я потянула Ирку за руку, и мы вместе направились к выходу со двора.

– Нет, подождите, – заканючил мужик, нетвердой походкой следуя за нами по пятам. – Я ей деньги заплатил, – добавил он обиженным тоном.

– Правда, что ли? – спросила я Ирку.

– Да не нужны мне его деньги, сунул мне полтинник на такси, когда я собралась уходить и сказала, что мне далеко ехать.

– Отлично, – сказала я, – значит, сейчас мы поедем на такси.

– Нет, киски, какое такси? Мы сейчас пойдем в ресторан, танцевать и пить мартини!

Пьяница догнал нас и, ухватившись за мою руку, почти повис на мне.

Похоже, сегодня был мой день, я разошлась не на шутку. Заколебали меня все эти мужики. Я остановилась и, аккуратно прицелившись, каблуком-шпилькой со всей силы наступила Иркиному ухажеру на ногу.

Мужик взвыл и, отцепившись от нас, запрыгал на одной ноге. Получив таким образом свободу действий, мы с Иркой вышли со двора и, подойдя к проезжей части, стали голосовать. Нам повезло, рядом с нами почти сразу остановился потрепанный «жигуленок», и мы быстренько загрузились в него, особенно не торгуясь о цене поездки.

– Где ты была? – спросила меня Ирка, имея в виду мое внезапное бегство из ресторана.

– Дома расскажу, – ответила я.