Kitabı oku: «Найти ось… или Судьба», sayfa 7
XVI
Зинаида умерла через несколько дней после того исповедального разговора с Клавдией Ивановной. Он был долгий и откровенный. Казалось, что начинали его одни люди, а закончили другие, так он изменил их обоих, так он на них повлиял.
Похоронили её на родине матери в посёлке Упорово, где жил и Степан Ильич.
Андрей, стоя у её гроба, продолжал себя казнить, считал, что недоглядел, надо было раньше обращаться к медикам за помощью.
Перед лицом вечности суетное уходило прочь, а вперед выступало то, что дороже всего для человека – любовь. Ему казалось, что из могильного холода и погребального звона зримо напоминала о себе яркая, молодая, радостная жизнь Зинаиды, которую он впервые увидел на трапе самолёта. Как сверкала на солнце её улыбка, как светились искорками её глаза! Теперь всё, закрылись навечно.
Когда последний ком земли он бросил в её могилу, удивился тишине, посмотрел вверх. Задумчивая улыбка тихого созерцания лежала на облаках, на всей синеве неба. «Всё вокруг созерцает твою смерть, Зинуля».
Говорят, там, на том свете, людям легчает. Но кому из землян это известно наверняка?
Ведь сама смертность человека – это неведение, как утверждают философы, результат несовершеннолетия, несамостоятельности жизни, находящейся в зависимости от незрячей природы, извне и внутри нас действующей и человеком неуправляемой. Но, может быть, наши знания достигнут такого уровня, что эта тайна когда-нибудь откроется?
К недоумению всех на похороны родная мать Зинаиды не приехала.
Непреодолимым для неё оказалось расстояние от российского Упорово до итальянской Анконы. Но отдалилась она сама и давно, и не километрами, – душой была далека и от родного края, от близких, от своей дочери.
– Я мало чем вам смогу помочь, дорога не близкая, а мы болеем с мужем,– сетовала в телефонном разговоре с Андреем.– Вас там много, вы сами управитесь.
– Понять это, может, и можно, но принять,– не могу,– сокрушалась Клавдия Ивановна.
С уходом Зинаиды в доме Андрея постепенно исчезало пространство смерти, затопленное сожалением и горем, разными воспоминаниями.
*
На похоронах Зинаиды Клавдия Ивановна впервые увиделась со Степаном. До этого несколько раз общались по телефону.
Сердцу не прикажешь. Хотя она понимала: самое трудное – это жизнь друг с другом, когда нет любви,– ну, нет ее, не родишь же ее. А она оказалась однолюбкой.
Сказать, что ждала этой встречи, значит, ничего не сказать. Это желание вошло в её жизнь с первого известия Андрея о нём, не покидало её ни на минуту. Оно лишь временно отошло на второй план, пока у неё была забота о Зинаиде.
Но всё это время с ней жила нестерпимо острая, не потухающая мысль: все, что было с ней до приезда к сыну, – сон, а настоящее вот-вот начнётся, если она согласится жить здесь, – радостное, яркое, полное жизни.
Подъехав к посёлку, Степана из машины пересадили в коляску. Андрея и Клавдию Ивановну, сопровождавших его, охватило единение, которое, кроме ощущения глубокого родства, ничем иным не обозначишь.
– Вот мы и вместе все,– первым нарушил молчание Степан.– Надолго ли? Клава, ты ведь уедешь?
– Не знаю, Стёпушка, не знаю.
– Да что там ей делать одной-то? Если мама нас любит, она переедет, – Андрей обнял мать.
– Ты меня, сын, обижаешь такой постановкой вопроса. А то ты не знаешь, что дороже тебя, у меня никого нет.
– И папы?!
– А папа не заслужил любви твоей матери, Андрюша. Да и кому я теперь такой нужен?– расстроился Степан. – Каюсь, мои дорогие, каюсь. «Жизнь учит» – это не праздная фраза. Когда я уехал от вас, тогда и стержень, ось жизни потерял. Со временем понял это, но было поздно.
– Если бы всё свершалось вокруг и во благо любви, мы бы не расстались, а так каждый возомнил себя «пупом», считался только с собой. – Возразила Клавдия Ивановна.
– Ты права. Смотрите, какая у нас красивая улица.
–Ты так говоришь, вроде она только появилась.– Заметил Андрей.
– Да, сынок. С приездом Клавы для меня всё внове. Как будто впервые вижу и перспективу улицы, по-осеннему наряженную в лепечущие листья, и эти дома с глазастыми окнами.
– Да все дома одинаковы, и окна смотрят одинаково.
– Не скажи. Посмотри, наш дом выделяется, облит будто кованым серебром; завороженный дневным светом, он страж наших тайн. – А тайны-то у всех разные?! – не то спрашивала, не то убеждала себя Кдавдия Ивановна. – Как всё странно складывается в жизни, – совсем не так, как ждёшь и без всякой логики, по-своему, и почти всегда вопреки здравому смыслу. Вот мы с тобой, Стёпа, встретились, зачем-то в душах своих перевернули всё вверх дном, потом разбежались, негодуя друг на друга, а теперь опять напомнили о себе, зачем? В чём логика? Чтобы разойтись и больше не увидеться?
Степан посмотрел на неё долгим-долгим тревожным взглядом.
Его волнение передалось ей. Но она думала только об одном: не стоит его тревожить. Не нужно сейчас произносить слова, от которых будет больно обоим.
– Дорогие вы мои, что было, то прошло,– не теребите теперь друг другу души,– сказал Андрей, останавливая коляску у ворот.
«Он прав,– подумала Клавдия Ивановна. – Несчастье разлюбить человека. Да как это возможно сейчас? Вот он сидит перед ней, без обеих ног, беспомощный. Такой ей нужен? Нет? Или да? Не то, совсем не то!.. А что же? Она не знает. Но что-то совсем другое. Другое, это что? – Ей надо быть милосердной. Именно так». Облегчённо вздохнула и направилась в дом вслед за мужчинами.
Их уже ждали. Поминальный обед прошёл задумчиво и тихо. Только Зоя, напарница Зинаиды по пьянкам, то и дело вскакивала с места и стремительно проговаривала какие-то свои слова об ушедшей подруге.
– Зоя, ты бы потише здесь, сама знаешь, что загнало в могилу Зину.– Не выдержал хозяин.– Для тебя это тоже урок и предупреждение.
*
Дни вытянулись в сплошной однообразный ряд.
После отъезда Клавдии Ивановны для Степана Ильича не было ни прошедшего, ни будущего; всё слилось в неподвижное, напряжённое ожидание её решения.
Длинными ночами он невольно заглядывал в будущее и не видел впереди ничего, кроме горечи и тревог; тогда он принимался искать утешения и вынужден был признавать, что только с возвращением к нему Клавдии его жизнь засветится новыми красками.
*
Вместо эпилога.
Клавдия Ивановна переехала из Одессы в Тюмень, приняла российское гражданство.
Отношения Клавдии Ивановны и Степана Ильича наладились. Поэтому она поселилась не в городе у Андрея, а в райцентре у Степана Ильича.
Машенька, закончив десятилетку, уехала учиться в Англию.
Андрей так и не женился.
Дмитрий стал в Италии крупным бизнесменом, они растили с Ларисой четверых детей.
*
И только скромный памятник на краю сельского кладбища в Упорово напоминал живым о том, что солнце светит для тех, кто может устоять перед соблазнами и ценит свою жизнь.
