Kitabı oku: «Детка», sayfa 5

– Ты красивая, умная, успешная. Поверь, я знаю, насколько тяжело женщине добиться серьезного положения. Представляю, сколько тебе пришлось пахать, чтоб вывести свою фирму на международный уровень.

– Навел справки?

– Конечно, – подмигнул Воропаев, – Все утро пытал Забелина, пока у того не задергался глаз. К тому же, в наш современный век интернет нам в помощь.

Он осторожно и нежно перебирал мои пальцы, а я чувствовала, что в моей дурацкой извращенной голове крепнет уверенность, сегодня я сама, по своей инициативе, по своему желанию хочу заняться с этим мужчиной сексом. Я никогда не жила по принципу «сгорел сарай, гори и хата», особенно последние годы, страшась возможности встречи с Деном, но сейчас, конкретно в этот момент я хотела его так, что внизу живота все ломило от неудовлетворенного желания.

Разрываясь между сильным возбуждением и потребностью бежать как можно дальше, я подошла к перилам террасы, делая вид, что рассматриваю открывающийся вид на озеро, на самом деле лихорадочно пытаясь найти верное решение. Ну, что случится? Я – другой человек. Он – другой, судя по всему, тоже. Единственное свидетельство из прошлого, по которому он мог бы меня узнать, шрам на животе, я убрала в то же время, когда поменяла лицо.

Мужчина все решил за меня. Я не слышала шагов, пока не почувствовала не шее его дыхание. Он прижался к моей спине и его руки медленно двинулись от бедра, по животу, к груди, на которой остановились, накрыв ладонями и осторожно лаская соски.

Твою мать!

Я обернулась и впилась в его губы. Да хрен с ним, со всем этим. Хочу сейчас, чтоб он занялся со мной любовью.

Воропаев поднял меня на руки и понес в дом, не прекращая поцелуев. Не понимаю, как мы вообще добрались до спальни, не убившись по дороге.

Мое тело радостно пело, выгибаясь от ласк таких знакомых рук, даривших ему когда-то сладкое и безумно яркое удовольствие. Господи, как же хорошо. Как же охренительно хорошо…

Когда это сумашествие закончилось, я лежала в смятых простынях, готовая урчать, как довольная кошка. Воропаев поцеловал меня в обнаженное плечо, встал с постели и, надев домашние спортивные брюки, достал из бара еще одну бутылку водки. Налил себе рюмку и сел в кресло напротив кровати, не сводя с меня потемневших от недавнего наслаждения глаз.

– Ну, а теперь скажи мне, куда конкретно ты добавила яд, Детка?

Девятая глава

Сердце колотилось с такой силой, будто того и гляди выскочит из груди, но при этом, страха не было. Просто нервные окончания превратились в оголенные провода, по которым пробегали всплески адреналинового разряда. Я не стала кричать: «нет, нет, ты ошибся!». Ну, что людей смешить. Если он назвал меня Деткой, значит, уверен на тысячу процентов, это же Ден.

– Мясо. Капнула на твою порцию, когда ты уходил за водкой. Оно лучше всего скрывает легкую, практически незаметную горчинку.

– Ясно. – Он помолчал несколько секунд. – Оденься, а то благодаря твоей обнаженной груди разговора у нас может не получиться.

Я встала, даже не подумав чем-то прикрыться, медленно подошла к валявшейся на полу одежде, слегка покачивая бедрами, и наклонилась, поднимая платье. Учитывая, что в этот момент Воропаев находился за моей спиной, картина ему открывалась, мягко говоря, нескромная.

– Детка – раздался сзади насмешливый голос, – прекрати играться. Нам на самом деле нужно поговорить, раз мы шли к этому семь лет. Будешь продолжать в том же духе, все оставшиеся часы свой жизни я проведу внутри тебя, не успев сказать, что должен.

– Плохой мальчик, – констатировала я, но все же послушно натянула трусики и платье, после чего села на край кровати, чинно сложив руки на коленях.

Он выпил, немного помолчал, а потом заговорил, наклонив голову и разглядывая свои руки, крутящие пустой стакан.

– Когда мы встретились впервые, ты была жадной, тупой, эгоистичной сукой. Ты сидела напротив в этой блядской кожаной юбке, в дикой дурацкой кофточке, со светящимися сквозь прозрачную ткань сиськами, с размалеванной рожей, и я испытывал к тебе сильное чувство отвращения, будто передо мной вывали кучу вонючего дерьма. Особенно, когда предложила купить девственность. Я, конечно далеко не святоша, но вот так припереться хрен его знает куда, хрен его знает, к кому и предлагать себя… Блевотина. Однако твоя внешность идеально вписывалась в мои дальнейшие планы. Помнишь охранник Сашок? Когда он попытался выпроводить тебя, я понял, что с помощью твоей красоты можно будет великие дела мутить, и не ошибся. Ну, ты в курсе больше, чем кто либо. С самого начала я знал, что с тобой вообще нельзя по-хорошему. Начну вести себя как нормальный человек, и ты залезешь на голову, насрешь там и будешь размазывать мне по лицу. То, существо, которым ты тогда пришла, просто не способно было оценить человеческого отношения. Пришлось выбивать из тебя всю это херню. Единственное, за что от всей души, искренне хочу попросить прощения, – за твой первый сексуальный опыт. Глупо, говорить «извини», я ж не на ногу тебе наступил, но мне, правда, очень жаль. Это не было обязательным, но ты так выбесила меня своей тупостью… К тому же, я хотел посмотреть, сломаешься или нет. То, что тебе предстояло делать – гораздо страшнее, и я не был уверен, что ты вытянешь, а ставить все на карту, чтоб просрать в самый ответственный момент… Через некоторое время я понял, все получится, но приходилось гнуть твою тупую натуру идиотки, сминать и заново лепить все, что было в голове до этого, чтоб заставить мозги работать в нужном направлении.

А потом был момент, когда до меня дошло, тебя в принципе невозможно сломать. Когда ты воткнула в живот разбитую бутылку. Я тащил тебя на руках в больницу и понимал, что ты – идеальное орудие для моих дел. Ты можешь терпеть побои, выполнять мои указания, слушать мои оскорбления, но больше никогда никому не позволишь валять в дерьме твое внутреннее «я». Значит при любом раскладе, даже если наши дела приведут к тому, что конкуренты вычислять мою Детку и заберут погостить, ты быстрее перегрызешь себе вены на руках, чем дашь им издеваться, выпытывая информацию.

Это было… странно. Видеть перед собой хрупкую девчонку, которая, на самом деле, крепче любого мужика. Я стал внимательно за тобой наблюдать. Оказалось, ты не так уж глупа, просто вообще никогда не напрягала мозг большим, чем желание пожрать и поспать. И твое упорство… Я к своему удивлению начал испытывать к тебе что-то похожее на уважение.

А потом тот парень… Я знал о твоей влюбленности с самого первого дня. Ты светилась, как гребаное солнце. Подумал, да хрен с ним, пусть поиграет в чувства и отошел в сторону, дав тебе немного свободы.

– Как это знал? – не выдержала я, прерывая его рассказ. – Хочешь сказать, что в те дни я получила возможность проводить время с Никитой по твоему на то желанию?

– Естественно – Ден пожал плечами, будто это был факт, в принципе неоспоримый, – Мы с тобой одной крови, мы оба темные. Я знал, что скоро тебе надоест этот пряничный домик. Но со мной вдруг стало происходить что-то странное, ненормальное. Ты встречалась с этим задротом, а меня просто крыло от мысли, что он может тебя целовать, трогать, ловить твои влюбленные взгляды. И в какой-то момент я понял, не могу. Не хочу, чтоб рядом с тобой терся чей-то левый член. Поэтому устроил нам совместную встречу, чтоб отвадить его навсегда. Я его не убивал. Это реально – стечение обстоятельств.

– Врешь.

– Нет. Смысл? Сейчас во мне яд, который, я так понимаю, начнет действовать часов через пять, верно? На хрена мне брехать тебе? Чтоб оставит светлый образ в памяти? Да хорош! Я на самом деле его не убивал. В тот момент, когда ты кинулась на меня, просто бессмысленно было разубеждать. Ты бы никогда не поверила. Да и вообще, для поддержки репутации. А то дожил, баба по роже бить начала. Еще я понял тогда, что единственный человек, который мог бы быть со мной, которого я, наверное, даже, уважаю, ненавидит меня так, что в любой момент ударит, не задумываясь. В то время мне казалось, что мои эмоции к тебе основываются на чисто «пацанском» уважении и собственнической эгоистичной натуре. Я просто хотел, чтоб ты принадлежала только мне. Но с каждым днем я все яснее понимал, ты никогда не дашь нам шанса. Слишком много всего было.

А потом случился тот пожар. Я думал, чокнусь. Мысль о том, что тебя били, возможно, мучали, возможно снова изнасиловали… У меня крышу подрывало мандец как. Чудом не попал в психушку… Когда мне пришлось ехать на опознание… Не хочу вспоминать. И все ты мне снилась и снилась, снилась и снилась… То придешь веселая, ласковая… То кричишь, ругаешься… Но во снах я тебя хотя бы видел живой. Короче, крыло меня долго. А потом вдруг я сел и понял, да ни хрена. Не чувствую я что ты мертвая. Бред, да? А вот не чувствую и все тут. Начал ковыряться, искать следы. И, прикинь, нашел. Долго веселился с твоего нового лица. Моника Беллуччи? Серьезно? Сто процентов с героини «Необратимости» тебя торкнуло. Ну, как же, ту ведь тоже изнасиловали, только еще и убили до кучи. Приехал в Москву. Отыскал твою контору и ждал вечером у входа. Помню, дождь шел. Долго тебя не было. А потом вышла. На улице уже темно, а ты только домой собралась. Идешь уставшая, вымотанная, но, сука, такая счастливая. Никогда не видел тебя такой. Вообще ни разу. Я уже шаг в твою сторону сделал, а потом остановился. Решил, что не смогу сделать тебя снова несчастной. Вот тогда то и понял, что люблю тебя. Сууука. Я вообще не ожидал, что вот такая романтическая херня про меня… Бил я тебя, бил; ломал я тебя, ломал, а ты все равно меня в тряпку превратила. Сел в свой автомобиль и поехал, как осел, домой. Ударился в работу, перешел на законный образ жизни. Крутился с утра до вечера. Вот только время идет, а я не могу. Ни с тобой быть не могу, ни без тебя быть не могу. И так погано… А тут еще этот твой Макс нарисовался. Я ж все равно со стороны наблюдал, как ты там. Смотрю, прям семейное гнездышко вьете. Устал я… Сил нет. Но ты же меня знаешь, пулю в лоб – это не про меня. Подумал, прикинул, и «заказал» себя тебе. Так что расслабься. Это я снимок прислал. Иначе тебя было не выманить, это – во-первых, а во-вторых, разрубишь на хрен этот узел. Свою душу отведешь, мою успокоишь и все. Закончится эта гребаная мелодрама.

– Извращенец. – Снова не выдержала я. – Извини, но я уточню. Ты вызвал меня сюда, чтоб я тебя отправила на тот свет. Правильно я поняла?

– Да хорош, Детка. Ты же очень давно этого хотела. А я реально устал. Жмусь, как тряпка, под твоими ногами. Противно от самого себя. Пустое все. Правда. У меня же в глове, не как у обычных людей. Если бабло, так все – мне. Если власть, так чтоб жизнями человеческими крутить. Если женщина – моя, то она должна быть со мной. И вот, ты приехала… Честно говоря, не ожидал такой подарок, как сегодняшний вечер. Думал, просто посмотрю на тебя глаза в глаза, поговорю, голос услышу. А сложилось даже вот как… Видишь, и мне немного счастья перепало.

Воропаев встал, снова налило водки и, отсалютовав мне стаканом, выпил.

– А теперь уходи. Я знаю, как ты работаешь, и знаю, что яд начнет действовать не скоро, но лучше, чтоб ты была уже как можно дальше. Я же все-таки почти что мэр.

– Ден…

– Уходи, сказал. Не выйдешь из этой комнаты через пять минут, я сначала тебе мозги вышибу, а потом себе, потому что все равно без тебя сдохну. Вали отсюда.

– Ден, я…

– Пошла вон, сука!

Мимо пролетел стакан и, ударившись о стену, рассыпался мелким крошевом.

Я молча встала, обула сапоги, накинула куртку и направилась к двери, но в последний момент остановилась, повернувшись к Воропаеву, который снова сел в кресло, опустив голову.

– Знаешь, я тебе, наверное, даже благодарна. Если бы не наша встреча, не знаю, где бы я сейчас была. С той дурью в голове. Наверное, гнила бы уже в придорожной канаве. Ты «сделал» меня тем, кто я сейчас есть, не могу не признавать этого факта. Но все же как-то это слишком. Я знаю тебя лучше кого – либо на этом свете, и я не уверена, что смогла бы выдержать груз твоей любви. Если это вообще любовь. И еще. Спасибо тебе за мать. Поэтому я дам тебе шанс. Яд уже начал действовать. Сначала появится слабость, потом головокружение и приступы удушья, затем судороги и смерть от кровоизлияния в мозг. Произойдет конечный этап через двенадцать часов. Это то время, которое есть у тебя, чтоб найти противоядие. Уверяю, оно в этом городе. Просто подумай хорошо, где бы я могла его спрятать. Если все же захочешь жить, найдешь.

Я вышла из дома во двор, где меня уже ждал заранее предупрежденный Деном водитель.

– Отвезти Вас обратно в гостиницу?

– Да, и побыстрее, а то мне на поезд.

Оказавшись в номере, рухнула на кровать, уставившись в потолок. Что это было? Вообще. В принципе. Что это было? В голове творился такой сумбур, что хотелось заорать во весь голос. Кое-как успокоившись, собрала вещи и позвонила пареньку на тойоте. Оказалось, памятуя о моем отъезде, он крутился где-то рядом с гостиницей.

Когда мы остановились у вокзала, я протянула ему деньги вместе с визиткой.

– Да оставьте. Вдруг еще придется приехать.

– Нет, друг мой. Такого точно не будет.

Он пожал плечами и забрал бумажки из моей руки. Выбравшись из машины, я направилась к кассам, где слава богу, был один билет до Москвы. Уже стоя на перроне, вспомнила, что забыла предупредить Макса и быстренько набрала знакомый до боли номер.

– Привет, Леночка. Что скажешь?

– Привет, милый. Выезжаю домой. Завтра рано утром буду.

– Хорошо. Понял, любимая. Всречу. Все нормально прошло?

– Нормально. При встрече расскажу. Ну, все, вон поезд заходит. Давай. Целую.

Я поднялась в СВ, радуясь, что никто не будет мешать мне ночью, потому что если бы билеты были только в плацкарте, я бы удавилась. Купе мне досталось двухместное, и второго пассажира не наблюдалась. Не успел поезд тронуться, я быстро застелила постель и рухнула, провалившись в глубокий, впервые абсолютно спокойный сон. Открыла глаза только в тот момент, когда проводница веселым тоном сообщала, что наш поезд заходит в Депо станции Павелецкая. Неожиданно на столе завибрировал телефон. Я открыла текст сообщения.

«Я тут подумал, что рановато, наверное, все же подыхать, тем более после самого лучшего секса в моей жизни. Фрол, кстати, оказался очень классный мужик. Ты меня удивила. Все же было в твоей жизни то, о чем я не знал.»

Не успела убрать мобильник, как следом пришло второе.

«Ты же понимаешь, что теперь я тебя точно не отпущу.»

Я подумала секунду, а потом написала ответ «Никогда» и, улыбаясь, вышла из купе.

Десятая глава

– Ну как, нормально прошло? Думаешь, нам все-таки есть смысл в сотрудничестве?

Макс встретил меня на вокзале и теперь вез в сторону офиса. В силу того, что на работе я проводила большую часть своей жизни, в соседнем с кабинетом помещении располагалась комната, а в ней – душ, диванчик, на случай, если приходилось заночевать, и мини-кухня.

– Хозяин у них стопроцентный тупица.

Вспомнив Иванченко-«Весельчака», вздрогнула, будто дотронулась до чего-то липкого.

– А вот генеральный очень даже в адеквате. Думаю, через несколько лет он тактично, а может и не очень, подвинет нынешнего хозяина в сторону. Если Забелин станет у руля, то сможет вывести сеть на общероссийский уровень. Так что, перспектива есть. На момент роста фирмы мы будем их единственным и верным другом.

– Поражаюсь твоей привычке просчитывать все на несколько ходов вперед.

В это время зазвонил телефон Макса. Не выпуская руль, он нажал кнопку громкой связи.

– Максюша, братик, привет!

Я постаралась не кривиться совсем откровенно, потому что родную сестру своего жениха не выносила на дух. Понимаю, женщина имеет право быть смазливой и глупой, но Лизка отличалась крайней степенью кретинизма. В ее случае не спасала никакая красота. После пяти минут общения с девушкой, которая вообще-то к двадцати трем годам уже должна была бы вырасти из состояния пятилетнего капризного ребенка, рыцари бежали в стороны, как крысы с корабля, даже не смотря на завидное приданное, гарантированное папенькой. Один, помниться, так намучался объяснять девице невозможность их светлого будущего, что в конце концов объявил себя геем и, смачно поцеловав проходящего мимо официанта в губы, а дело было в ресторане, гордо удалился в сторону выхода, периодически срываясь на бег. Даже удивительно, что от одних и тех же родителей могли появиться настолько разные дети.

– Лиза, привет.

– Не Лиза. Элизабет. Макс, сколько раз тебе это повторять.

Не выдержав, я закатила глаза, намекая своему мужчине, что иногда лучше иметь возможность выбирать родственников, а не получать их в нагрузку.

– Максик, ты не забыл, у меня сегодня помолвка.

Вот это новость! Кого-то все же удалось Лизке захомутать. Парень либо глухой, потому что, не слыша того бреда, что вылетает из ее рта, в принципе, можно находиться рядом, либо в полной заднице и повелся на семейное достояние.

– Лизок… Ой, прости, Элизабет, не могу. Я сегодня улетаю в Швейцарию по работе, буквально через пару часов. Давай Лена приедет, за нас обоих тебя поздравит.

Я замахала руками, головой, даже ногой притопывала на всякий случай, чтоб Макс сразу понял, в мои планы общение с его сестрицей точно не входит.

– Брат, твоя Лена совершенно не выносима. Я не хочу, чтоб она приезжала, тем более без тебя. Опять будет намекать, что я – дурочка.

– Ээээ. Лиза… черт, Элизабет.

– Нет, нет, нет. Даже не говори мне ничего. Абсолютная хамка. Лимитчица. Приехала из своего Мухосранска. Слышишьь, какие слова употребляю? Это все она. Ее тюремный жаргон заразен. Когда ты уже выкинешь ее из компании?

– Видишь ли, ЛИЗА, – специально подчеркнул имя Макс, – Компания принадлежит Лене, и это она позволила мне стать учредителем, поэтому если из нас кто-то кого-то выкинет, то только она меня. Во-первых. Во-вторых, я сейчас на громкой связи и лимитчица сидит рядом со мной.

На том конце повисла многозначительная пауза, а потом Лизка засюсюкала, будто я не взрослый человек, а дите малое.

– Леночка, сердечко мое. Как дела? Уже вернулась? Приезжай к нам сегодня. У меня помолвка. Представляешь? Ах, Леночка, ты его увидишь и просто обалдеешь. Он-самый лучший на свете. Обязательно приезжай. И гони Макса в три шеи из фирмы. Толку от него вообще нет. Ты только приехала, а он уже в Швейцарию лыжи навострил.

– Все, Лиза, пока. – Обрубил, не выдержав, Макс и скинул звонок. – Прости, милая.

– Да ладно. Но теперь я точно поеду на этот цирк посмотреть. Что ж за женишок интересно?

– Не знаю, сам еще не видел. Там какая-то заоблачная страсть, которая поразила Лизку в самое сердце пару месяцев назад на пляже Геленджика.

– Все. Можешь не продолжать. Хочу посмотреть представление в первом ряду.

Мы оставили, в покое Лизкину любовь и, обсуждая предстоящую поездку Макса, пробились, наконец, через пробки к офису.

– Так неохота уезжать, когда ты только вернулась.

– Я отсутствовала всего несколько дней.

– А у меня такое чувство, что вечность.

Честно говоря, хороший Макс, конечно, мужик, но иногда хочется стукнуть его чем-нибудь покрепче. Слишком все сказочно, аж скулы сводит. Вот, и поди, пойми бабскую сущность, но иногда мне становится так скучно, что хоть волком вой. Возможно прошлая жизнь, схожая с гонкой на выживание, накрепко засела в мои кишки. Господи, неужели Ден прав и мы с ним действительно одной крови.

– Лена, ты слушаешь?

– Да, милый, Извини, чуть отвлеклась.

– В общем, как приеду, отзвонюсь.

Макс, уже собравший все нужные ему для поездки, документы, подошел, чтоб поцеловать меня перед уходом. Чувствуя прикосновение его губ, я упорно пыталась поймать хотя бы отголосок эмоций, испытанных прошлым вечером. Н-че-го. Приятно. Нормально. Все. Это хорошо, что он уезжает прямо сегодня. Мне, наверное, нужно немного побыть одной. После острого возбуждения и удовольствия, которые во мне рождает другой человек, я сейчас не вынесла бы пресности Максима. Господи, ну что за идиотка.

Оставшись одна, я занялась делами, отключив, по возможности, все ненужные мысли и даже не заметила, как настал вечер, а мне еще нужно было заскочить за подарком, чтоб потом ехать на Лизкино мероприятие, о котором она мечтает лет с пятнадцати. Прямо поразительное для любого человека фанатичное желание выйти замуж. Хотя… О чем это я? Где Лизка, и где адекватность.

– Наташа, – спросила я секретаршу, выходя из кабинета. – Что дарят на помолвку?

Сорокалетняя женщина посмотрела на меня, будто я прямо сейчас взяла и разделась перед ней до гола, то есть, как на сумасшедшую.

– Елена Сергеевна, Вы меня, конечно, простите, но разве это праздник, чтоб что-то дарить? Ну, в смысле, я понимаю свадьба там, день рождения или уж Новый год, на худой случай. Но помолвка… Не знаю. Это какая-то буржуйская блажь. Кто обручается-то?

– Лизка.

– Да ладно! – подскочила секретарша на месте. – Он слепой? Глухой? Дурачок?

Мне даже смешно стало. Поразительное единодушие у нас с Наташей.

– Не знаю пока. Сегодня вечером только увижу счастливца.

– Слушайте, ну, если это для Лизки, то купите самого большого, самого отвратительного и желательно самого розового ангела, какого только можете найти. Увидите, она будет пищать от восторга.

Посмеиваясь и представляя все описанное Наташей, я отправилась в ближайший торговый центр, где, (о, чудо!) в первом же магазине, торгующем всякой лабудой для домашнего интерьера, возвышался полутораметровый ангел, с лирой в рука, правда обычный, алебастровый.

– Эй, – я поймала пробегающего мимо продавца, – Заверните мне вот это?

– Что? – не понял паренек.

– Ангела.

– Зачем?

– Купить хочу.

– Кого?

– Ты издеваешься?

Парень снова посмотрел на эту крылатую страсть.

– Вы на полном серьезе хотите купить вот это?

– Я вот сейчас вообще не понимаю. Ты продавец? Значит должен – продавать, а у меня такое чувство, будто ты наоборот делаешь все, чтоб я развернулась и ушла без покупки.

– Понимаете, – зашептал он, наклонившись ко мне, как можно ближе, – Я должен Вас предупредить. Видите, у него в ногах стоит огромная ваза с цветами.

– Ну. – Таким же заговорщическим шепотом ответила я.

– Мы специально поставили, потому что если ее убрать, то увидим там… – парень, не договорив сделал какой-то непонятный финт глазами.

Господи, как жить, когда вокруг одни сумасшедшие.

– Что мы там увидим, болезный?

Продавец молча подошел, немного отодвинул вазу в сторону, и я зашлась от смеха.

Творец этого …ммм… шедевра решил придерживаться реалистичности, и, так как ангел был мальчиком, то у него наблюдался орган, в принципе мальчикам очень даже свойственный. Более того, видимо, теша свое самолюбие, сделал скульптор его почти с руку ангела, со всеми мельчайшими подробностями. Я долго хохотала, до слез, потому что стоило чуть успокоиться, я представляла, как торжественно вношу подарок и вручаю его Лизке при всем честном народе, и меня снова накрывало. Продавец переминался с ноги на ногу рядом со мной, не очень понимая, чему я так радуюсь.

– Беру – получилось у меня, наконец, выдать разумное слово.

Парень, пожав плечами, галопом помчался на кассу выписывать чек.

Когда я уходила с подарком в руках, немного приволакивая его по полу, слава богу, он оказался подозрительно легким, провожать нас с ангелом вышел весь коллектив магазина. Мне кажется, был бы у них патефон и «Марш славянки» они бы врубили музыку и махали мне вслед белыми платочками, утирая слезы, потому что стоил этот ангелочек столько, будто ему живую письку приделали, а не гипсовую.

Дошла до машины и выматерилась. От радости совсем не подумала, что в мой седан этот молодчик не поместится. Пришлось звонить в такси и вызывать минивэн.

Наконец мы с ангелом прибыли в дом родителей Макса, где проходило все это прекрасное мероприятие. Электрические ворота были открыты, и я беспрепятственно попала прямо во двор, а таксист помог вытащить мне гипсового парня. Войдя в дом, услышала в гостиной шум праздника: веселые голоса, звон бокалов, смех. Ну, что ж. Начнем.

– Добрый вечер!

На мой громкий голос обернулись все присутствующие, а было их человек сто, не меньше. Как же, такая радость, удалось какому-то лоху Лизку впарить. В большой комнате повисла гробовая тишина. Сестрица Макса стояла прямо напротив, уставившись на ангельскую пипиську, прости меня господи, грешную, за такое словосочетание.

– Это что? – наконец вырвалось из ее открывающегося и закрывающегося, как у рыбы рта.

– Это, Лизочка, подарок в твою новую семейную жизнь. Водрузите статую посреди двора, и будете любоваться с будущим мужем. А там, куда захочешь, конечно. Может тебе этот парень милее в спальне будет, не знаю. Еще предлагаю поставить в холле. Очень удобно зонтики вешать. Ну, мы, лимитчицы, не очень хорошо разбираемся в интерьере, так что сама решишь.

– Ты… ты… – мычала Лизка, вылупляя глаза, и от этого еще больше становясь похожей на воблу.

– Ну, что ты, Элизабет, милая, прекрасный подарок. – Раздался мужской голос за моей спиной, вызвав у меня приступ бешенства.

Я облокотилась на гипсовую пипиську, предварительно уточнив Лизке: «Прости, я только разочек попользуюсь», и, наклонившись, как после долгого бега, постаралась максимально успокоиться.

– Мне кажется, очень оригинальное исполнение. – Продолжал Ден, (а это, твою мать, был именно он), обходя нас со статуей вокруг, – Широкий размах плеч… Кудри вьющиеся, словно окропленные водой… Эти крылья… Ну… орган, конечно… так себе, если честно, не впечатляет… Но, думаю, твоя родственница хотела этим подарком исключительно порадовать нас обоих. Это, можно сказать, сборный образ. Моя мужественность, твоя ангельская сущность… Да, думаю однозначно все так и есть…

– Правда, любимый? – засюсюкала Лизка, подпрыгивая на месте, как собачка в ожидании подачки.

Ооооо… Как все серьезно… Девица наша втрескалась в Воропаева по самые уши. Хотя, что меня удивляет. Это как раз вполне естественно. Вопрос в другом. Какого хрена он вообще тут делает? Значит вот ты какой, лизкин жених. Понятно, что привлечь она его не могла ничем, потому что глупых баб Ден на дух не выносит. Вопрос насчет приданного тоже отпадает. Денег у него хватит купить всех присутствующих на этом празднике жизни несколько раз. Что тогда? Я? По мою душу?

Тем временем Лизка вилась вокруг Воропаева, как хорек вокруг курятника.

– Любимый, так куда лучше, как думаешь.

– Куда захочешь, мой ангел. Сейчас я попрошу Игоря, чтоб он его вынес в сад.

Услышав знакомое имя, я резко выпрямилась, оторвавшись, наконец, от треклятой пиписьки, и повернулась в сторону, куда указывал Воропаев. У дверей, ведущих на территорию сада, где родители Макса устроили место отдыха, стоял Фрол, чисто вымытый, гладко выбритый, в костюме со строгими стрелками и смотрела на меня, виновато пожимая плечами. А главное, весь этот образ не был ему чужд. Более того, привычен настолько, что нужно немало лет в нем пребывать.

– Ну, вот и славненько, что угодила – оскалилась я на Лизку, а затем вышла в сад. Для начала подышать свежим воздухом и никого сегодня не прибить. Вторая часть программы – вполне ожидаемое появление Дена, которое произошло буквально через пять минут после моего ухода.

– Ну, привет, Детка.

Воропаев стоял, прислонившись к беседке, в которой я тщетно пыталась успокоить свое внутреннее «я» путем медитации и созерцания мира: наглый, веселый и, сука, красивый.

– Ты вовсе не собирался подыхать, сволочь. – сказала я не повернув головы.

– Ну, почему? – хохотнул довольный Ден, – Все мы когда-нибудь умрем. Я, естественно, тоже.

– Да, только если лет в шестьдесят в постели с какой-нибудь красоткой, а никак не вчера и не от моей руки.

– Тут ты неправа, Детка. Не просто с какой-то левой телочкой, а исключительно с тобой.

– И как давно на самом деле ты знаешь Фрола?

– Так лет пять уже. Нашел старика вместе с твоими следами. Поболтали о том, о сем, и как-то так вышло, что стал Игорь Иванович моим личным помощником. Ты же знаешь, что у него за голова. А в день твоего приезда он просто отдыхал. В отпуске. Краткосрочном.

– Противоядие сразу было у тебя.

Я не спрашивала, а утверждала, потому что только сейчас поняла весь спектакль, разыгранный Воропаевым в родном городе до самого конца.

– Конечно, Детка. Ты у меня такая непредсказуемая. А вдруг все-таки не дала бы мне шанса. И что? Помирать после того, как я понял, что все же есть в твоем сердце местечко для Дена. Маленькое, совсем крохотное, но есть. И учти, все, сказанно мной – правда. Все. Поняла? Я не соврал тебе ни в одном слове. Ты ж пойми, прежде, чем отправится сюда завоевывать твою, так сказать, руку, мне, во-первых нужно было тебя как-то подготовить. Представляешь, встреться мы сейчас без этих дней, которые крутились рядом друг с другом? Там без вариантов все закончилось бы моей преждевременной кончиной от удушья. Ну, или твоей, от разрыва сердца. Значит, опять возвращаемся ко мне, потому что померли бы мы вместе, аки Ромео с Джульетой, которых ты кстати на дух не выносишь. Во-вторых, надо было понять, а есть ли вообще в этом какой-то смысл. Может ты ненавидишь меня до такой одури, что лучше покончишь собой, чем позволишь грязному подонку дотронуться до твоей девичьего тела.

– Очень смешно. С Лизкой это что за хрень? Вот уж кто точно не похож на женщину твоей мечты, так это она.

– Видишь ли Детка, с Лизонькой я познакомился в Геленджике, не поверишь, совершенно случайно. Был там по делам, а тут она мне попала. Знаешь, как мелкий камушек в обувь. Идешь, вроде не больно, но крутится где-то под пяткой, аж бесит. Только когда услышал ее фамилию, да порасспрашивал про семью, понял, что это сестрица твоего ненаглядного. Вот так судьба, думаю. Вот так поперло мне. Ну, и закрутился у нас роман. Ты не переживай, я чист, как младенец, потому что, словно истинный джентльмен договорился с будущей невестой, что, конечно в наш современный век это может и смешно, но я до свадьбы ни-ни.

– Ты издеваешься, что ли?

– Вот те крест. – Воропаев размашисто и нарочито перекрестился.

– Ден, очень больших сил мне стоит сейчас не вцепиться тебе в рожу. Пожалуйста, будь так любезен – начала я милым спокойным голосом, а потом, не выдержав, гаркнула, кипя от злости, – Не беси меня!!!

– Видишь ли, Детка, ты ж будешь теперь упрямиться. Упорно изображать обиженную и оскорбленную. В Макса своего вцепишься, мне назло. У тебя прямо тяга к этим сказачно-прекрасным принцам, с которыми если и можно что сделать, так это только серенады на два голоса петь. Слава богу, удалось договориться, чтоб его пригласили в Швейцарию на пару недель. Ну так я пока с Лизонькой в «люблю» поиграю, чтоб не помереть с тоски, пока ты всю свою совесть измочалишь, да все старые обиды перетрешь.