Kitabı oku: «Свет надежды»

Значение и происхождение имен героев

Айна – «сияние», «приносящая радость».

Рагнар – скандинавское имя, «мудрый воин», «воин богов, войско богов».

Вилен – «сын волка», «отважный защитник».

Сенира (няня Айны) – «защитница».

Бродика – имя полностью выдуманное. Значения не имеет.

Сверр – «дикий, бешеный»

Имена из легенды, рассказанной Сенирой маленькой Айне в прологе:

Джодок Одхан (верховный бог, бог огня, кузнечного дела и охоты) – «повелитель огня.

Тараунас Кон  (верховный бог-прародитель, отец Джодока Одхана) – «гром», «мудрый».

Марелла (дочь Айны-богини и Джодока Одхана) – «дарованная», «радость».

Феллан (избранник Мареллы) – прозван народом «волк».

Лавена (дочь Мареллы и Феллана) – «радость».

Пролог

– Давно все это было… Многие лета назад. Никто уже и не помнит, сколько именно. И даже наши старики слышали это от своих стариков. Но история эта свято хранится племенами и народами…

Там, далеко за священными землями Великой пустыни Саномы, где Небо встречается с Землей, скрыт город Великих богов. Боги эти живут уже многие тысячелетия. Самым могущественным среди них считался Джодок Одхан – бог небесного огня и грома, даровавший людям живительное пламя и кузнечное дело, обучивших их охоте. Никто их никогда не видел, и лишь изредка люди могли ощущать их присутствие на земле. Боги могли даровать богатый урожай, а могли наслать мор. Они помогали страждущим и нуждающимся, а могли и развязать кровопролитные войны. Люди взывали к ним в своих молитвах, но получали ответы лишь в виде знаков.

И так продолжалось тысячелетиями, пока все не изменилось…

Пока в землях правителя Моргаша не появилась женщина. Она была прекрасна. Прекрасна собой внешностью, прекрасна душой, отзывчивая, она излучала ауру добра и света, сразу же расположив к себе всех подданных Моргаша. Никто не знал ее настоящего имени, и потому они прозвали ее Айной, что означало «сияющая». Айна старалась жить в стороне от людей, поселившись у самого края леса. Лишь изредка она приходила в селение, чтобы обменять на продукты свою работу: изумительной красоты и мастерства полотна ткани, сотканные из растущего неподалеку дикого хлопка, рубахи и рушники с затейливыми вышивками, детские соломенные игрушки. Поначалу люди с настороженностью проходили мимо, но время шло и людские сердца смягчились к чужестранке. А еще некоторое время спустя случай открыл у Айны дар исцеления и врачевания. Женщина собирала в лесу хворост и заметила под большим кустом раненого юношу. Она перенесла его в свою хижину, обработала раны, полученные от когтей и клыков огромного дикого зверя, и стала ухаживать за ним. Лишь на десятый день смерть окончательно сдалась в борьбе с Айной за жизнь юноши. И когда молва о чудесных исцеляющих способностях женщины разлетелась по окрестностям, к ней стали приходить за помощью люди со всех концов земли Моргаша. Айна никому не отказывала. И платы никакой не брала. Добрые люди сами благодарили ее: кто едой, кто одеждой или теплыми мехами, чтобы в холодные зимы было теплее.

Так и повелось с тех пор.

Но время шло. Те, кто был молод и силен, прекрасен и здоров, становились зрелее, годы брали верх над ними. Лишь только Айна оставалась столь же прекрасной, как и в тот день, когда только появилась. Словно силы природы и мироздания были не властны над нею.

Пролетали годы, десятилетия… Уж сменилось целое поколение… А неувядаемая красота и целительство Айны все так же радовали жителей Моргаша, как и прежде. И теперь уже прежние дети, которых выходила своими необычными силами женщина, приводили к ней своих внуков и правнуков. Поначалу людей пугала эта странная особенность пришлой: словно законы природы были над ней не властны, а годы не смели менять ее облик. Сторонились, слагали предположения и выдумки в легенды. Да только бескорыстие и открытость говорили лучше всего, и вновь Айна стала незаменимой помощницей и добродетельницей. Скольким безнадежным она помогла, скольким влюбленным дала надежду и счастье, разговаривая с их семьями.

И так было годами… Пока не появился в землях Моргаша Темный охотник. Статный незнакомец, молодой воин, он был окружен ареалом тайны и неизвестной силы. Его высокая фигура была скрыта под темным плащом, служившим укрытием от сильных ветров, дождей и холода. Лицо было спрятано под глубоким капюшоном, из которого изредка можно было разглядеть черные пряди волос, спадающие на лоб. Черные обсидиановые глаза сверкали, словно два угля, из под капюшона и тот, на кого они были устремлены, невольно тушевался. Его появление вселяло в людские сердца страх и трепет. От одного его взгляда все учтиво склоняли головы и даже сам великий правитель Моргаша невольно преклонялся перед ним. Незнакомец явился в те края пешком, однако из-за отсутствия лошади никто не посмел бы назвать его бедным: его одеяние было намного ценнее, чем самые дорогие одеяния в семье правителя, его кинжал был выкован из лучшего металла, способного рассечь даже самый прочный камень, – такой кинжал могли выковать лишь только в пламени самого Пекла. А крепкий лук, сделанный из неизвестного темного дерева, видел немало битв, принеся смерть врагам и предателям. Охотник скитался по землям Моргаша, выискивая что-то. Или кого-то. Он обходил все деревни, останавливался возле каждой хижины, даже самой ветхой, и подолгу стоял, задумчиво глядя на жилище, пугая тем самым ее обитателей. А потом уходил прочь из деревни, чтобы прийти в следующую и снова и снова искать.

По окрестностям стали расползаться недобрые слухи. Люди боялись таинственного незнакомца. Едва только он появлялся, как все тут же старались поскорее убраться с его пути, скрыться в домах или трактирах.

Но не долго странствовал Охотник в своих поисках. Под тенистыми вековыми дубами он нашел хижину и остановился. Уж день близился к закату, а Охотник все стоял, не шелохнувшись, обратив пустой взор на скромное маленькое жилище. И лишь когда солнечный диск скрылся за высокими горами и угасли его последние лучи, а тьма укутала все своими объятиями, из хижины вышла молодая златовласая женщина, закутанная в огромную шаль.

Она остановилась на отдаленном расстоянии от странника, словно намеренно подчеркивая расстояние между ними, и долго-долго смотрела на него, не произнося ни слова. Затем тихо приблизилась и, все так же не говоря ни слова, взяла за руку и отвела в хижину. Там женщина усадила Охотника на скамью, медленно стянула капюшон с его головы и, положив ладони на его глаза, едва слышно зашептала слова.

– Теперь ты свободен, словно вольный ветер, – тихо промолвила она после завершения обряда, – отныне можешь идти туда, куда укажет твой острый взгляд.

Она хотела отойти, но гость взял ее ладони в свои руки и не дал отстраниться. Он долго всматривался в ее лицо, и что-то теплое зажглось в его глазах, от чего она не могла отвести взгляда.

– Айна, – словно пробуя на вкус сладкий нектар и наслаждаясь его вкусом, медленно произнес Охотник, – Айна… Они дали тебе красивое имя. «Светлая»…

На его красивых губах заиграла улыбка, которая согрела его глаза и волшебным образом преобразила лицо.

– Я пришел за тобой. Вернись со мной.

Айна виновато опустила взгляд, но ладоней из мужских рук так и не выпустила, словно что-то прочно связывало их и не давало отдалиться.

После долгих уговоров Айна согласилась вернуться. Вернуться вместе со своим мужем – Джодоком Одханом – в мир, где правили боги. Он показал ей сколь велика сила его любви. Любви, которая вела неспособного видеть правильной дорогой. Любви столь сильной и крепкой, что ни бесконечные миры, разделявшие их, ни время не смогли заставить его свернуть с пути и вернуться. Джодок Одхан возносил Айну до бескрайних миров, ведомых только им одним, дарил ей все звезды и все светила. Он любил ее бесконечно.

– Бабушка, а почему Айна ушла от Одхана? Она его не любила? – спросил тонкий детский голосок.

– Она любила его больше, чем могут любить тысячи, миллионы собранных людей вместе, любила его больше своей жизни, – тихо ответила пожилая женщина, сидевшая рядом. – Вот только любовь может поселить в сердце высокомерие. Чем больше любишь кого-то, тем больше гордости в нем зарождается. И тем больше страданий это приносит тому, кто любит, ведь любящая душа способна многое простить. Старый верховный бог-прародитель Тараунас Кон сам наказал своего сына: он лишил его способности видеть и сказал, что только та, что безгранично и бескорыстно любит его, способна вернуть ему зрение. Совсем рассвирепел Джодок Одхан, бросился он искать Айну, обвиняя ее в своем несчастии и требуя немедленного исцеления. Да только и тут вмешался Тараунас Кон:

– Носить тебе это наказание до тех пор, пока сердце твое не прозреет и само не приведет к той, что исцелит тебя.

С этими словами раздался оглушительный раскат грома, воздух рассекли огненные всполохи, чередующиеся с ослепительными нитями молний, клубы серого дыма скрыли все вокруг. Сквозь эту непроницаемую пелену стали пробиваться яркие лучи, они прорезали мрак, образовывая яркий тоннель, который подхватил Айну и закрылся следом за ней. И тут же все стихло, умолкли раскатистые звуки, а тьма трусливо рассеялась. Звенящая тишина обрушилась на оставшихся богов.

Так покарал Верховный бог своего возгордившегося сына. Он отправил Айну в мир смертных, а Джодок, если действительно любил, должен был следовать голосу своего сердца, чтобы найти ее. Но прежде всего он должен был научиться слышать этот самый голос сердца, а не голос эгоизма.

– Бабушка, а боги могут свободно приходить в наш мир? – допытывалась маленькая девочка, внимательно слушая ответы старой женщины.

– Нет, дитя, богам запрещено вмешиваться в жизнь людей, приходя в их мир. Они могут вершить судьбы народов с высоты своего мира.

– А почему Тараунас отправил Айну к смертным? Почему он не спрятал ее в мире богов?

– В мире богов Джодок нашел бы ее слишком легко. Спи, дитя, – женщина бережно поправила одеяло у маленькой девочки и ласково потрепала ее по головке.

– Бабушка, а расскажи, почему вокруг такая тьма? Почему солнце никогда не приходит к нам?

– В другой раз, дитя, в другой раз. – Пожилая женщина бережно укрыла девочку и потянулась к свече, стоящей на столе неподалеку, но малышка перехватила ее руку, удерживая подле себя.

– Расскажи, бабушка. Пожалуйста.

– Что с тобой поделаешь, – вздохнула старая женщина и немного улыбнулась. – Ну, слушай. Слишком долго Джодок искал Айну. Слишком долго он отсутствовал. И другие боги начали борьбу за его место. Ему пришлось сражаться за свое главенствующее положение. То была беспощадная битва. Даже в мире смертных были слышны ее отголоски, солнце скрылось на долгие годы за темными непроглядными тучами, а с неба шли огненные дожди, разрушающие все живое, что попадалось на их пути. Люди молились богам, прося их прекратить такие несчастия, да только тем было не до их просьб.

Жестокая была битва. Беспощадная. Видя смерти и разрушения, которые стали угрожать и им, Джодок и Айна решили спрятать свою дочь в мире смертных. Нарушив все запреты, они вдвоем соединили свои силы и сломали печать, закрывавшую проход между мирами. Лишь на краткий миг Айна спустилась к людям, оставив свою дочь добрым людям, и вновь вернулась в свой мир. Дверь между мирами снова сомкнулась, но Айна не теряла надежды, что рано или поздно она вернет свою дочь.

Девочке дали имя Марелла, что означало «дарованная». Она была столь же прекрасна и светла, как ее мать, и столь же отважна, как отец. Ее яркие голубые глаза хранили в себе свет тысячи миров, а черные, словно вороново крыло, локоны были темнее самой темной ночи. Время шло, и Марелла превратилась в прекрасную деву. Много славных юношей и мужей добивались ее, но сердце девы оставалось глухо. Пока однажды не повстречала в лесу охотника, прозванного в народе Фелланом – «волком». Сильный, смелый, дерзкий, независимый и прекрасный, он покорил Мареллу. Следуя обычаям своего рода, он подарил ей шкуру поверженного им голыми руками дикого зверя и в новолуние перед всеми богами и жителями деревни взял в жены. А вскоре родилась у них дочь, которую нарекли Лавеной – «радостью».

И было это в землях правителя Моргаша.

Да вот только сын правителя не смирился с отказом Мареллы. Оклеветал он Феллана, и повелел правитель Моргаша наказать смертью невиновного охотника, а семью его изгнать из своих земель. Только не сдался Феллан, бежал он вместе с женой и крошкой дочерью на руках. Воины Моргаша бросились вслед за ними и настигли на самой границе своих владений. До последнего сражался Феллан с преследователями, но было их слишком много. В ярости и азарте погони позабыли они о чести и захотели погубить их всех. Даже смертельно раненый, охотник продолжал биться, защищая свою семью. Но когда силы покинули его, единственное, что мог он сделать – это в последний раз сразиться с преследователями, отдавая последние капли жизни за жизнь тех, кого он любил. Видя, что близится момент погибели, Марелла укрыла собою свое дитя, ограждая от холодного клинка воина Моргаша. В отчаянии она зашептала молитву богам, прося их пощадить невинное дитя. И в тот момент, когда по холодному металлу уходила ее жизнь, весь лес озарился ярким ослепляющим светом. Этот свет был виден всем. Именно тогда люди сказали, что солнце перегорело. В деревню вернулся тогда один только воин. Самый сильный и выносливый. Вот только от былого доблестного мужа не осталось и следа: в глазах его утратился здравый рассудок, а губы все время бессвязно шептали что-то о гневе и проклятии, насланном на земли Моргаша спустившейся с неба светлой богини, об окаменевших воинах, о гибели Мареллы и о превращении Феллана в огромного черного волка. Народ Моргаша не поверил ему, объясняя эти рассказы видениями, вызванными расстройством ума от отравления болотистыми газами, вот только с тех самых пор тьма так и не рассеялась над нашими землями – светлая богиня Айна навсегда покинула нас. А в дикой чаще непроходимых лесов на самой границе земель охотники много раз замечали огромного черного волка, следившего за всеми чужаками из темноты, сверкая глазами. Тех, кто осмеливался выйти на его поимку, домой так и не дождались. Говорят, что это дух Феллана охраняет темный лес.

– А что стало с маленькой Лавеной?

Старая женщина только беспомощно развела руками, словно говоря, что ответ на этот вопрос она не знает, но он вполне очевиден.

– Бабушка, а это проклятие как-то можно снять? – в голосе ребенка слышалась тень страха, но все равно детское любопытство было сильнее.

– Никто этого не знает, – с горечью вздохнула женщина. – Может быть эти проклятые земли обречены до скончания веков быть окутаны темнотой…

– Пока не свершится правосудие, светлая богиня Айна будет обходить стороной эти земли, – раздался из дверей скрипучий голос старца. – Эта тьма, опустившаяся на наши края, ничто по сравнению с тьмой, что поселилась в душах и сердцах правителей Моргаша. Из поколения в поколение она только лишь растет.

– Тише, старик, – женщина сердито взглянула на того и грозно шикнула, – ты забыл, где ты находишься и что за дитя перед тобой.

– Я все прекрасно помню. – Старик подошел к маленькой девочке, положил морщинистую руку поверх ее головы и обратил на нее невидящий взгляд, погрузившись в свои мысли, а потом, словно внезапно вспомнив, где находился, погладил по длинным светлым локонам. – И ты не забывай, кто ты есть. Придет время, и тьма отступит, нужно только хранить свет своей души, не дать его загасить. Я знаю, что скоро наступит тот час, и богиня Айна снова вернется в эти края.

– Уходи, Вилен, не пугай ребенка, – грозно промолвила старая женщина, выпроваживая старика из комнаты. – А ты, Айна, ложись… Вон уже и лучина догорает.

– Бабушка, а почему меня назвали Айной? В честь нее? В честь богини?

– Ах, неугомонная, – заворчала старушка, – все-то тебе интересно. Ладно уж, а то ведь не отстанешь, пока все не разузнаешь. Когда ты появилась, сквозь тьму и мрак неба пробился один единственный, но такой яркий луч, что все посчитали это знаком. Мы дали тебе имя Айна – «светлая» – в память об этом событии. А теперь спи.

Маленькая Айна укрылась теплым одеялом и закрыла глаза, представляя себе все эти красивые и одновременно мрачные сказки-легенды, которые ей рассказывала бабка Сенира. Каждый раз, когда она слушала их, ей казалось, что слова начинают играть новыми красками, привнося новый смысл и меняя реальность. В народных сложениях было сокрыто что-то очень важное, что пока еще не поддавалось детскому разуму. Придет время, и Айна совсем иначе посмотрит на знакомые легенды, поймет, что хотели донести предки своим потомкам. Но это будет потом…

Глава 1

Холодный злой ветер трепал подол теплых шерстяных накидок, грозя разорвать одежду в клочья и, лишив всякой защиты, заморозить насмерть. Тяжелые свинцовые тучи укрыли собою все небо, делая темный вечер в горах еще мрачнее. Перемешавшись с туманом, они окутывали холмы непроницаемой тьмой. Черное небо, разрываемое яркими всполохами молний и громовыми раскатами, низвергало тяжелые нити дождя. Капли громко ударялись о камни, собирались в огромные ручьи и уносились стремительным потоком вниз, к подножью горы. Каждый раскат грома был похож на гневный удар огненного молота Джодок Одхана, искры от которого рассыпаются по небу, опаляя его огненным заревом. Давно боги так не гневались, опасливо говорили старики.

На самом краю высокой скалы ветер совершенно терял ощущение скованности и беспощадно резвился, норовя содрать теплые одежды, в которые кутались люди. Только их это не останавливало. Полные решимости, они преодолевали последние шаги до камня Пахлераля, где их уже ожидали.

– Ох, не спроста свирепеет буря, – пробурчала себе под нос старая женщина, – ох, не спроста… Не одобряют боги. Только беду накличем…

– Что ты там причитаешь? – раздался рядом с ней недовольный голос старика. – Боги скорее на твои стенания гневаются. Кудахчешь, словно старая курица.

– Молчи уж, старый, – женщина сердито сверкнула глазами из-под капюшона и потом устремила их на идущую впереди тоненькую фигурку, полностью укутанную в теплую накидку из собольего меха. – Была б моя воля, ни за что не допустила подобного. Что ж теперь будет-то?

– Ты думай о том, во имя чего все это делается, – сердито проворчал седой старик, тяжело опираясь на свою трость. – Так предначертано богами…

– Если б не ты, Вилен, не пришлось бы нам идти в эти заповедные земли… – Старуха вложила все свое негодование в эти слова. А через некоторое время, под гнетом молчания, добавила совершенно печальным голосом. – Ты о ней хоть подумал? Во имя чего ею жертвуют?

Старик молчал. Он задумчиво смотрел вперед, на тоненькую тень, ушедшую далеко вперед от них. Ветер трепал теплое одеяние, выбивая из-под него светлые пряди, ярко контрастирующие с темной мглой неба.

– О ней только и думаю, – наконец, произнес он. В его голосе было столько боли и тревоги, что даже вся тяжесть неба не сравнилась бы с этим. Старик закашлялся, но собрал остатки силы и продолжил путь вверх по склону.

Там, наверху, все казалось куда более зловещим и мрачным, чем пейзаж, встречавшийся ранее. Гулкие раскаты стали понемногу уходить стороной, и теперь небо снова погружалось в тревожную мглу. Лишь редкие нити молний освещали вершину горы. И в каждом их ярком свечении на самом обрыве вырисовывались очертания нескольких темных, словно высеченных из камня фигур, стоявших неколебимо даже не смотря на сбивавший с ног ветер, только длинные накидки развевались по ветру, делая их еще более зловещими. Едва только путники поднялись, одна из фигур, самая огромная и внушительная, ожила и вышла навстречу. Следом к ней присоединились еще две, державшиеся за спиной, словно прикрывая тыл, готовые в случае любой опасности к действиям.

– Мы думали, ваш повелитель уже отрекся от своих слов, – в голосе вышедшего вперед мужчины можно было уловить злую насмешку.

– Буря слишком сильно разыгралась, – вступился в разговор Вилен, продвигаясь вперед, – дорога в горах стала опасной.

– Довольно болтовни, – пресекая всякие попытки беседы, произнес его собеседник. – Пора начинать.

Из-за их спин вышел седобородый старец в черном одеянии. Его укутанную фигуру едва не сбивал с ног сильный ветер, и только богам одним известно, откуда в столь тщедушном на вид теле были силы противостоять стихии. Он подошел к ритуальному камню Пахлераля и затараторил какие-то слова на давно позабытом языке. Чем дольше говорил старец, тем ниже опускалась его голова к сложенным вместе на груди ладоням. Он не обращал внимания на вновь разыгравшуюся грозу, на яркие тонкие нити молний, прочертившие все небо, на ужасные раскаты грома, заглушавшие все в округе и от звука которых содрогалась земля под ногами. Старец исступленно произносил слова, сопутствовавшие обряду, затем он обернулся и дал знак подойти к нему. От собравшихся на скале отделились две фигуры: от одной стороны тонкая, хрупкая фигура девушки, кутавшейся в свою меховую накидку, от другой стороны мужчина, еще недавно давший указание начинать церемонию. Он составлял заметный контраст с девушкой: огромного роста, широкоплечий, крепкий, казалось, что даже сила стихии не заставит его хоть на йоту сменить выбранное положение. Его темные волосы, темнее самой темной ночи, в беспорядке развевались на ветру, скрывали лицо.

Девушка с мужчиной встали по обе стороны от камня Пахлераля, положили на него обе руки и стали ждать. Не возможно было не заметить сильную взволнованность девушки: ее страх передавался всем рядом находящимся. Спокойствие же мужчины еще больше заставляло ее нервничать. Она молилась, чтобы все это поскорее закончилось, хоть и не знала, какое будущее ее ждет.

Седобородый старик продолжал свои речи, обращенные к богам. Он положил свои морщинистые ладони поверх рук стоящих рядом с ним мужчины и девушки и после нескольких произнесенных громких слов, соединил их, опустив на центр камня.

– Боги и вы, собравшиеся здесь, свидетели таинства соединения двух судеб в одну. Отныне их судьбы неразрывны, их честь и слава – единое целое, их кров и дети – общие. Если есть причины, препятствующие этому союзу, да будут они названы сейчас или канут в небытие как домыслы и клевета.

Воцарилось долгое молчание, нарушаемое лишь раскатистыми звуками грома и завываниями ветра.

– В знак скрепления союза двух кланов, обменяйтесь приношениями.

Девушка учтиво склонила голову, не от требований традиций, а от смиренной покорности, извлекла из скрытых карманов своей накидки свиток и протянула его темному мужчине, стоявшему чуть поодаль от нее, не поднимая головы и страшась посмотреть на него. Мужчина неспешно принял из ее рук протянутую вещь, сломал защитное кольцо и бегло прочитал содержимое. На его лице не отразилось ничего, лишь только ядовитая усмешка, прозвучавшая в голосе, выдала недовольство.

– Недорого тебя отец оценил. Всего лишь один обоз с вещами, да жалкий клочок неплодородных, скалистых земель. За среднюю лошадь и то больше дадут.

– А ты, повелитель Зангры, не смотри на скудность дара, – вступился в разговор Вилен, холодно отвечая на резкие слова, – скудность оболочки несет за собой глубокий сокрытый смысл.

Мужчина смерил старика острым взглядом, но ничего не ответил, отвернувшись и более не удостоив того своим вниманием. По его едва различимому знаку подошел один из стоявших поодаль воинов, протянул своему повелителю огромный тюк и тут же вернулся на свое место. Мужчина Быстрым движением развернул ношу и бросил в ноги девушке. В тот же миг десятки огромных драгоценных камней засияли на скалистой земле, улавливая и заточая в себе свет блиставших молний.

– Зангра платит за мир и спокойствие, – заключил мужчина, обведя твердым взглядом каждого из собравшихся на скале, призывая всех быть свидетелями его слов.

Новые раскаты грома нарушили воцарившуюся тишину, небо содрогнулось и отозвалось долгим эхом.

– Пред лицами богов и всех здесь собравшихся, в знак скрепления мира между народами Моргаша и Зангры, – перекрикивая шум стихии, седовласый старец продолжил церемонию, – сегодня соединяются в союз великий и достойнейший муж земель Зангры и прекраснейшая из дев Моргаша.

Старец взял руки жениха и невесты и, быстро сделав небольшие засечки маленьким кинжалом на их запястьях, соединил рану к ране, удерживая две руки в неподвижности, читая древние молитвы и прося богов благословения этому союзу. После соблюдения обряда благословения, старец повернулся к паре и громко произнес:

– Отныне вы неразделимое целое, муж и жена не только в глазах людей, подданных, но и пред богами. Да будет благословлен ваш союз.

Наступила гнетущая тишина, и в ней нареченный муж подошел вплотную к девушке, распахнул свою накидку и одним быстрым движением снял с шеи затейливую золотую цепь с висящем на ней ярко-синим камнем в оправе. Каждый правитель Зангры в день своего восхождения на престол получал два дара от своего народа: две цепи с камнями-кулонами, символизирующие власть – одну для себя, а вторую – для будущей избранницы правителя, которая разделит с ним бремя правления. Именно этот символ законности брака и разделения своей власти правитель Зангры собирался преподнести своей нареченной жене. Он продемонстрировал всем присутствующим две цепи власти и уверенным движением опустил скрывающий девушку капюшон, чтобы повесить на ее шею символ законности их брака.

Грозный голос, похожий на рык раненого зверя, раздался по окрестным холмам, отталкиваясь эхом от скал и уносясь трусливо прочь. Это рык заглушил грохот грома. Яркие серые глаза вспыхнули сотней молний.

– Это не она. – Мужчина грозно развернулся к маленькой процессии, представляющей правителя Моргаша.