Kitabı oku: «Сиреневый эндшпиль», sayfa 2
Ход двадцать восьмой, где звучит предложение, от которого невозможно отказаться. Но от него оказываются
Темные: S/М е4
(Темный Странник-Маг перемещается на поле е4 к Темному Дракону)
Светлые: SN е4
(Светлые Странник и Наемник перемещаются на поле е4 к Темному Дракону)
Чужие: (С)е2=(Ч)е2
(Светлое поле е2 меняет цвет. Значение – территория Чужих)
Сборы в общей сложности заняли минут пять. Четыре из них ушли на то, чтобы успокоить коней. Путники справедливо решили, что погребением погибших душегубов есть кому заняться. Например, раненым и сбежавшим. Если этого не сделают свои же, почему столь неблагодарной работой должны заниматься Светлые? Так заявил дель Пьёро, и Дамиан был с ним согласен. Вообще, Паладин, бледный с тех самых пор, как обнаружил пропажу Темной, был на удивление немногословен – как выяснилось позже, он просто копил силы. Пятая минута ушла по попытку прогнать пса. Но тот ни в какую не хотел оставаться в прежней компании. То ли его так напугало побоище, то ли это было последствием магического воздействия, то ли кобель просто проникся симпатией к Джетте. Чем он хуже других? Темная нарекла его романтичным именем Кошмарик. Собака оправдывала кличку и без иллюзий. Несуразные уши торчали в разные стороны. Козлиная бородка висела сосульками. Зубы были желтыми и кривыми. Глаза прятались за челкой, из-за чего пес постоянно крутил головой, пытаясь найти угол, под которым ему будет хоть что-то видно. Длинная шерсть свалялась. Ее цвет под грязью не угадывался категорически. Образ дополняли туго закрученный калачик хвоста, кавалерийские лапы и блохи, которых собака постоянно выгрызала. Джи отхватила редкостного красавца.
Путь держали по карте. Когда приблизились к зеленой загогулине дракона, солнце уже село. Сельмо распорядился разводить костер, поскольку искать темной ночью в поле Темного дракона – дело бесперспективное. Джетта на это сказала, что чего его искать, если он вот, и зажгла магический огонек в нескольких метрах от земли. Кошмарик взвизгнул и юркнул за ноги девушки. Новый дракон казался помельче, чем виденные раньше. Но и Гешшар, и Рассет не были рядовыми представителями своего племени. Растянувшись на пузе и вытянув шею на лапы, ящер поглядывал на прибывших сквозь щелочку приоткрытого глаза.
– Привет! – начала Темная и протянула руку к морде. Огнедышащий фыркнул и переложил голову. – Мы хорошие знакомые Гешшара. Можешь у него спросить. Я – Джетта. Это – Ансельмо. Это – Дамиан.
На последних словах ящер открыл оба глаза, приподнял голову и стремительно боднул Пусика в живот. Тот, не ожидавший подлости, бухнулся на пятую точку. Дракон выпустил в поверженного струйку дыма и чуть оскалился, но Дамиану почему-то показалось, что чешуйчатая скотина смеется.
– По-моему, ты ему понравился, – подтвердила подозрения Джетта.
– Это и пугает, – признался Пусик. – После недавних откровений Макса о постельных талантах Гешшара.
Дракон на это подхватил Дамиана зубами за шиворот, как щенка, перетащил на несколько метров в сторону и снова плюхнул. Морда ощерилась довольным оскалом.
– Мне кажется, ему не понравились твои слова, – констатировала очевидное Темная.
– Или ей, – высказал предположение Сельмо. – Возможно, это девочка.
– По объемчикам не скажешь, – возразил Аквилеро.
Ящер демонстративно отвернулся от людей. Только женщины могут столь болезненно реагировать на замечания о своей фигуре. Похоже, действительно самочка. И она обиделась.
– Может, попросить ее обернуться? – предложил дель Пьёро.
В целом идея Пусику понравилась. Тем более что драконш у него тоже еще не было. Или были? Огр их разберет с этим гламором. Аквилеро вдруг начал понимать извечную подозрительность Паладина. Однако при таком обращении с капризной огнедыдашащей они вряд ли поладят.
– Ансельмо, где ваши манеры? Разве можно при сеньоре говорить о ней же в третьем лице? – пристыдил Дамиан напарника.
Дракоша резко забыла о том, что обиделась, повернула морду и снова выпустила в Пусика струйку едкого дыма. Он закашлялся и поправился:
– Простите, сеньорита.
Ящерица удовлетворенно отвернулась.
– Похоже, сеньорита не желает составить нам компанию у костра, – подвела итог Джетта. – Но это не освобождает вас от обязанности его разводить.
Может, и к лучшему, что она не обернулась, размышлял Дамиан, собирая сушняк в окрестностях. А то Чиро, вон, попробовал экзотики. Мало ли какие у этих гадов брачные ритуалы? Опять же, характер у нее не сахар. Скажешь такой, что, мол, мне пора, а она тебя на медленном огне поджарит. И съест. Нет, пожалуй, тут не стоит форсировать. Обиделась, и хвала Богам.
Возле кучки дров за время отсутствия Аквилеро обстановка накалилась, и в воздухе начали проскакивать искры.
– …Ансельмо, я ценю твою заботу, но я уже взрослая девочка и много лет справлялась без твоих ценных советов. – Голос Джетты подрагивал от напряжения. – Опасность мне угрожала и раньше. А теперь к тем, кто за мной гонялся, добавилась огрова магическая стража Императора и, вероятно, родители. Мне с этим предстоит как-то выживать. Самой. Поскольку ты сегодня здесь, а завтра тебя найди.
Сельмо настойчиво пытался разжечь огонь с помощью огнива. Трут воспламеняться не торопился, но Светлый упорно не желал просить помощи у магички. Темная столь же уперто помощь не предлагала.
– Выходи за меня замуж, – неожиданно предложил дель Пьёро, и огонь взметнулся рваными сполохами.
В упавшей на полянку тишине было слышно, как затаила дыхание драконша. Аквилеро почти физически ощутил, как напряглась ее шея от желания подглядеть. Просто соревнование, кто у нас здесь самый гордый.
– А что, я всё обдумал, – продолжил Паладин. Оказывается, он не просто так молчал всю дорогу. И силы копил. Он обдумывал. – Статус моей жены даст тебе неприкосновенность. Тебе больше не нужно будет воровать. Слоняться по всей Империи, как бездомной бродяге. Ты сможешь жить, как все нормальные люди.
Огонь костра полыхнул так, что даже дракоша оглянулась.
Очень творчески некоторые трактуют совет отпустить события и не форсировать, подумал Аквилеро.
– А твой папа не будет возражать против столь вопиющего мезальянса? – мягко поинтересовалась Темная.
– Джетта, ты – маг. Теперь ты находишься вне сословной лестницы, – озвучил Сельмо известный факт.
Дамиана, пожалуй, тоже приняли бы в родовом гнезде с распростертыми объятиями, женись он на магичке. Не то чтобы Аквилеро рвался воссоединиться с семьей, но мысль мелькнула.
– А то, что я – менталистка, тебя не смущает? Вдруг это я тебе внушила идею о том, что ты должен на мне жениться? – с тем же обманчивым спокойствием спросила Джетта.
– Это решение я принял, когда тебя рядом не было, – твердо ответил Паладин.
– А сеньора Первого советника Императора этот факт не смутит? – продолжала допытываться девушка.
– Отец смущаться не способен.
Возможно, Дамиану показалось, но в словах Сельмо прозвучала горечь.
– А тот факт, что я – Темная, не помешает?
– Формально последователи всех Трех Богов в Империи равны, – в словах Паладина не звучало уверенности.
– А по факту, некоторые из них ровнее, – хмыкнула Джетта. – Ты долго думал над своим предложением?
– С утра, – выдавил Сельмо.
До него, видимо, начало доходить, что опять что-то пошло не по его сценарию.
– Мне кажется, тебе стоит подумать еще, – подвела итог несостоявшаяся невеста. – Знаете, мальчики, я, пожалуй, не голодна. Подруга, ничего, если я тебе под бочок устроюсь? – спросила она у Драконши.
Та опустила голову на лапы. Молчание – знак согласия. Джетта вытащила из заплечного мешка теплое походное одеяло и, укутавшись в него, прижалась к ящерице. Та немого полежала, а потом осторожно поменяла положение, обвиваясь вокруг Темной.
Интерлюдия
– Слушай, чего она ломается? – возмутился Игрок Светлыми.
– Ты про Драконшу или Странницу? – флегматично поинтересовался его соперник.
– Да про обеих.
– А ты, небось, хотел, чтобы они поженились, причем прямо здесь и сразу? И лучше все вчетвером? Бедному мальчику не дают посмотреть фильм для взрослых, – жалостливо произнес Игрок Темными.
– Ну да, ты-то у нас мальчик богатый, поэтому от Ребекки с грудью наголо отворачивался, глазки руками закрывал и еще зажмуривал для гарантии. И рот платочком затыкал, чтобы слюнями пол не заляпать.
– Тебе напомнить, чем дело кончилось? Тело вон еще до сих пор не определилось, куда ему: в реанимацию или сразу в морг?
– Так эти-то две не Черные.
– Может, в этом всё дело? Может, их обеих «сиреневеньким» для обмена опытом отправить?
– Отправляй, – легко согласился Игрок Светлыми.
– Ага. Подарить тебе безнадежную партию? Нет уж. А для развлечений своих бы девок набрал и пользовал, как хочется. А мои без боя не сдаются.
– Ну-ну. Посмотрим. Партия еще не закончена.
– Пари? На желание.
– Пари!
Ход двадцать девятый, в котором Паладина ждет удар в самое сердце
Темные: S/МD g3
(Темный Странник-Маг на Темном Драконе перемещается на поле g3)
Светлые: SND g3
(Светлые Странник и Наемник на Темном Драконе перемещаются на поле g3)
Чужие: (С)e3=(Ч)e3
(Светлое поле e3 меняет цвет. Значение – территория Чужих)
Сельмо стоял на карауле первым. Поленья весело потрескивали в костре, а ему было не до смеха. Он не мог сказать, насколько быстро уснула Джетта. Признаков бодрствования она не проявляла с тех пор, как легла. И тем не менее он был искренне благодарен Дамиану за то, что тот не стал обсуждать провальное сватовство. Ему пора было уже смириться с тем, что Джетта реагирует на его предложения не так, как положено нормальным женщинам. Он не ждал, что Темная бросится ему на грудь и оросит ее слезами благодарности. Но явное игнорирование болезненно ударило по самолюбию. Может, он сделал не всё так, как положено: не получил согласие ее родителей, не встал на колено, не поднес обручальное кольцо. Но откуда у него в дороге обручальное кольцо? Он же не жениться ехал. Паладин успешно избегал этой ответственной миссии, хотя последние года два отец был очень настойчив. Сельмо был единственным ребенком. После смерти первой жены, матери Ансельмо, отец женился еще дважды. Во втором браке родился мальчик, но маги в один голос заявили, что ребенок чужой. Третья жена, наученная горьким опытом обманщицы, на подлог не решилась, но и от отца не понесла. Судьба рода лежала на плечах Паладина. А его коробило от одной мысли, что должен будет покрывать жену, как племенной бык корову, пока та не родит Первому советнику Императора желанного внука. Совершенно безответственно для Светлого. И всё из-за огровой Джетты.
После того как воровка сбежала с родовым перстнем дель Пьёро, он года два считал женщин поголовно лживыми, продажными тварями, и общался с ними исключительно в борделях. Там они хотя бы не скрывали своей сущности. Потом обида утихла, в свете же стали шептаться о его интимной слабости. Тогда Сельмо обзавелся-таки официальной любовницей. Продержалась она недолго, – как и другие, последующие, – но всем была довольна. До момента, когда Паладин дал ей отставку. После целая очередь выстроилась. Хоть в фаворитки, хоть в жены. Так что дель Пьёро не мог понять, откуда у Джетты такое пренебрежение. Может, она не поверила в серьезность намерений? Подумала, что для этого между ними слишком большая разница в социальном положении? Разумеется, она – не та партия, которую бы хотел видеть отец. Однако ее редкий дар открывал перед Темной двери высшего света. Не то чтобы ей там были рады. Но уж точно выгнать не посмели бы. Чувство самосохранения не чуждо даже придворным дамам. К тому же Джетту можно было бы представить как какую-нибудь провинциальную дворянку, и тогда ее приняли бы более благосклонно. Проблемой являлся и ее выбор Бога-покровителя, это Темная тоже верно подметила. Но брак Императора с матерью Инес показал, что подобные союзы – не приговор. Напротив, со стороны он казался весьма удачным. Императрица не всегда жестко следовала придворному этикету, чем вызывала злые шепотки. Зато не устраивала супругу скандалов и сцен, с пониманием относясь к его слабостям.
Самому Паладину идея о женитьбе на Джетте нравилась всё больше. Он видел в ней огромное количество плюсов. А то, что в итоге ему придется держаться подальше от дворца Императора, так он и сейчас бывает там, как кочевник-степняк в приграничных городах – набегами. На отношения без обязательств с Джеттой он не решился бы. Паладин понимал, что так просто ее не удержать, а разбередить старые раны и снова остаться ни с чем Сельмо был не готов. Брак – другое дело. Темные уважали семейные узы. Во всяком случае, измены в их семьях случались не чаще, чем у Светлых. Ничего, решил Паладин, когда пришел черед следующей вахты. Он попробует еще раз. Вот возьмут они последние артефакты, Сельмо всё равно предстоит непростой разговор. Он попробует смягчить удар повторным предложением, но уже по всем правилам. Дель Пьёро выдернул Дамиана из-под лапы драконши и отправился спать.
Проснулся он от ледяных брызг. Это сушился Кошмарик. Ручеек тёк неподалеку, мужчины брали там воду для чая накануне вечером. Вода была студеная, аж зубы ломило. Каково было псу в ней купаться, Сельмо мог лишь догадываться. Но на веревке за Джеттой его никто не тащил. Сам пошел, добровольно. Паладин продрал глаза. Собака значительно побелела по части цвета, но красивее не стала. Длинная шерсть, раньше прижатая тяжестью грязи, теперь торчала кудлами во все стороны. Пес улегся возле костра и довольно ощерился. На огне булькал котелок. Новый день вступил в свои права.
Лицо Пусика поблескивало капельками влаги – он тоже освежился с утра. Один Паладин оставался неумытым поросенком. Драконшу в расчет можно не брать, они магически чистятся. Проблема решалась легко, и вскоре Сельмо, потирая руки в попытке согреть их после холодного ручья, вернулся к стоянке. Все делали вид, что ничего особенного вчера вечером не случилось. Паладин тоже решил не выделяться. Они уложили вещи и выпили перед дорогой горячего травяного настоя.
– Ты собираешься взять собаку с собой? – спросил дель Пьёро у Джетты.
– Не бросать же? – ответила она и почесала пса за ухом.
Тот радостно забил хвостом и перевернулся на спину, подставляя брюхо и сводя на нет все попытки новой хозяйки привести его в божеский вид.
– Думаю, он не пропадет, – произнес Сельмо. – Да, мужик? – спросил он у пса.
Тот перевернулся со спины на живот, повернул морду к говорившему, задрал одно ухо и наклонил голову вбок, будто задумался. Потом, видимо, решив, что философские вопросы ему не под силу, подскочил и припал на передние лапы, приглашая поиграть. Сельмо, почти не задумываясь, взял палку рядом с костром и швырнул в сторону. Кошмарик помчался за ней. Видимо, еще совсем молодой. Темная глянула вслед умчавшейся собаке и твердо сказала:
– Да, я беру его с собой. Авось потом пристрою в хорошие руки…
– …по сходной цене, – хохотнул Аквилеро.
– Посмотришь на вас – благородные сеньоры, – флегматично заявила Джетта, почесывая холку вернувшемуся псу. – А послушаешь – оболтусы оболтусами.
– И как ты его собираешься везти? – полюбопытствовал Паладин.
– Слышь, подруга, – драконша подняла голову и повернула ее к Темной, – ты не против, если на тебе поедут не трое, а четверо пассажиров?
Ящерица отвернулась, демонстрируя всем своим видом, что ей недосуг на подобные глупости отвечать.
– Вот видишь, она не возражает, – закончила мысль Джетта. – Ну, что? По драконам?
Дракон был на всех один, и вести его, то есть, её, предстояло Паладину. У Джетты руки были заняты внезапно обретенным домашним любимцем. Ну, да. Дома нет, так пусть хоть домашний любимец будет. Дель Пьёро подошел к транспортному средству и спросил, как они будут лететь. Ящерица посмотрела на карту, и на вопрос, нужно ли ей указывать направление во время полета, отрицательно помотала головой. Потом вздыбила гребни, – они были мельче и не такие острые, как у самцов, – приглашая подниматься. Сельмо взобрался без приключений. Джетта поднялась и позвала Кошмарика. Когда компания вдоволь насмеялась над тем, как бедолага скатывался на пузе по крутому боку драконши, Аквилеро подал-таки пса владелице. Пусику удалось взобраться только с третьей попытки: дважды драконша подсекала его хвостом. И главное, ведь смотрела она в это время в другую сторону и всячески изображала, что не при делах. Однозначно, Дамиан влип.
Самочка летела мягко, ровно, в итоге убаюкав седоков. На опыте Сельмо это был первый раз, когда он уснул во время полета. Остальные тоже после посадки терли глаза. Спущенный на землю Кошмарик скакал так радостно, будто уже простился с жизнью, а тут вдруг такая удача, и посекундно задирал лапу над каждым кустом. Драконша напоследок шлепнула Дамиана хвостом и куда-то упорхала. Судя по карте, приземлилась неподалеку, но видно ее не было. Похоже, накрылась гламором.
Вечер прошел на удивление спокойно и мирно. Даже Джетта была мила и доброжелательна. Этой ночью стоянку первым охранял Пусик, второй была Темная, Паладин должен был стоять последним, под утро.
В чувство его привел поцелуй. Вообще-то против подобной побудки дель Пьёро не возражал. Особенно если считать её ответом на сделанное накануне предложение. Сельмо открыл глаза. Джетта сидела на нем. В паху было тесно – тело отреагировало на ласку быстрее, чем до Паладина дошло, что происходит. Темная вела пальцами по его груди и плечам. Ее губы покрывали легкими касаниями лицо и шею. Сердце стучало практически в глотке. Огр подери, если так пойдет, одними поцелуями дело не ограничится. Сельмо скосил глаза: Пусик, отвернувшись, спал по другую сторону тлеющих веток. Вот и хорошо. Паладин притянул Джетту к себе и впился в ее губы, словно месяц бродил по засушливой Степи и наконец добрался до источника влаги. Запах костра смешивался с травяным запахом девушки. В голове шумело. Руки тряслись мелкой дрожью. Он помог Темной стянуть со своих плеч куртку и почувствовал, как девушка начала распускать шнуровку на его камизе. На Джи тоже было слишком много одежды. Возмутительно много. Сельмо потянулся к ее груди, но девушка прижала палец к губам, прошептала: «Тс-с-с!», и вернулась к своему занятию по освобождению мужчины от одежды. Задрав его рубашку до шеи, она стала целовать оголившуюся грудь, спускаясь к животу. Сельмо не выдержал и застонал, погружая пальцы в ее густые, шелковистые волосы. Шпильки разлетелись в стороны, и локоны рассыпались, щекотя кожу. Быстро. Слишком быстро. Он не выдержит и опозорится, как мальчишка. Это так долго снилось ему по ночам. Джетта выпрямилась, убирая левой рукой волосы за плечи. В этот момент в другой руке блеснуло лезвие, и кинжал вошел прямо в сердце Паладина.
…И тут Сельмо по-настоящему проснулся.
Он успел уловить отблеск захлопывающейся воронки телепорта. Его куртка действительно была расстегнута, а камиза развязана. Карты не было. Джетты и Кошмарика – тоже.
Интерлюдия
– Знаешь, это слишком даже для Темных, – возмутился тот, который ими не играл.
– А ты как думал, – довольно ухмыльнулся его противник. – Надеялся, что я тебе подарю победу и в игре, и в пари? Нет, друг мой, я предоставлю тебе возможность проявить всю глубину стратегического гения. А то будешь потом ныть, что выигрыш дался тебе слишком просто…
– Но карта… Это моя карта!
– Было ваше, стало наше. Как там недавно вещали древние? «Ин дер гросс фамилиа нихт клювом клац-клац», кажется.
– Да я твою девчонку в порошок растопчу! Сотру с доски, как учитель нецензурное слово!
– Ты ее сначала поймай. К моменту, когда твои молодцы дойдут до следующей локации, она оттуда уже уйдет вместе с артефактом. Не плачь. Я не буду слишком жесток в своем желании.
– Ну, ты скоти-ина…
– Учился у лучших, – ненавязчиво намекнул Игрок Темными. – Ходи. Аш два. О! – поглумился он над ходом противника.
Ход тридцатый, в котором Джетта видит картины далекого прошлого и ближайшего будущего
Темные: S/М Zi1
(Темный Странник-Маг перемещается в Замок i1)
Светлые: SN h2
(Светлые Странник и Наемник перемещаются на поле h2)
Джетта глянула на спавшего Паладина. Даже в кривых сполохах костра он казался безупречным и недостижимым, как Пресветлый на старых гравюрах. Нет, Джетта научена горьким опытом. Она знала, какой он на самом деле. Его темперамент был горячим, как жаркое солнце Степи, но сердце твердым, как кремень. Сколько невинных девиц, столкнувшись с ним, сгорело от вспыхнувших искр? Как минимум одну Джетта знала. Мечтайте осторожно, учила их мать-настоятельница. Мечты имеют свойство сбываться. Вот и сделал ей предложение Ансельмо дель Пьёро. Отчего же у нее такое чувство, будто ее обманули? Будто глупую девчоночью мечту втоптали в грязь? Нет уж. Спите спокойно, сеньор сын Первого Советника. Пусть вам приснится исполнение вашей самой заветной мечты. И пусть в конце злой ветер развеет ее пепел, пожелала в сердцах Джетта. Карту она хозяину обязательно вернет. Вот заберет свой артефакт, и подбросит ее Светлым. И будет приглядывать, не грозит ли ее бывшим спутникам опасность. Сейчас она не могла допустить, чтобы ее нашли. Да и за состоянием Чиро нужно следить. За последние дни его значок на карте стал чуть более четким. А может, ей так просто хотелось в это верить.
Джетта сосредоточилась, вспоминая ощущения, которые уловила во время телепортации в поместье вампирши. Конечно, риск есть. Но до Коразон эль Груто уже недалеко, а его улицы знакомы ей с детства. Она зажмурилась и вспомнила ту часть Старого Города, где ничто не могло поменяться за последние годы: каменный фонтан и украшенную изразцами отвесную скалу – вход в древнюю Библиотеку. Она стала наполнять воспоминания красками и жгучим желанием оказаться там. Открыв глаза, Темная обнаружила перед собой мерцающую воронку телепорта. Кошмарик сидел рядом и преданно смотрел в лицо. Подхватив пса под мышку, девушка сделала шаг вперед. Получилось. Она оказалась на главной площади города.
Настоящего дома у Джетты никогда не было. Но чувство, которое она испытывала, приезжая в Коразон эль Груто, ближе всего подходило под выражение «возвращение домой». Именно сюда она приползала зализывать раны, если что-то не получалось. Здесь были ее самые надежные убежища на случай преследований. И здесь прошло ее детство. Пусть при монастыре, но детство тем и хорошо, что наполнено радостью и верой в светлое будущее вне зависимости от действительности. Да и не так было плохо в монастыре, если честно. Сестры глядели на шалости сквозь пальцы. Вместо привития добродетелей, как это было бы у Светлых, больше внимания они уделяли полезным навыкам и обучению ремеслам. Не их вина, что Джетта подалась в Воровскую Гильдию. Впрочем, уже повзрослев и став профессионалом, Темная не раз появлялась в знакомых каменных стенах монастыря. И никто никогда ее не попрекнул в неверном выборе. Зарабатывать на жизнь своими умениями, какими бы они ни были, лучше, чем продавать душу или тело, говорила мать-настоятельница. Впрочем, там не осуждали никого. У каждого свой жизненный путь. Всем с готовностью давали приют и спешили поделиться мудростью в доступных – монахиням и прихожанам – пределах. Но беспокоить сестер среди ночи Джетта не стала. Вместо этого, вернув себе с помощью иллюзии привычный облик, она направилась на знакомый постоялый двор, где ей были рады в любое время суток.
Работа предстояла несложная. Благодаря команде «Чиро-Пусик», воровка знала, в какой именно храм Пресветлого передали Кадуцей. Раздобыть схему размещения в нем сокровищницы – в родном-то городе – проблемы не составило. Прикупив нужное оборудование и дождавшись темноты, Джетта двинула на дело. Новые возможности маскировки пару раз помогли ей разойтись с обитателями храма. После того как сигнализация в сокровищнице была отключена, а замок щелкнул, воровка осторожно прикрыла за собой дверь и зажгла крохотный светлячок. В следующий момент в помещении вспыхнул основной свет, и воровка увидела в удобном кресле, занимавшем целый угол, старого эльфа. По-настоящему старого: с сединой и морщинами. До сего момента она думала, что таких не существует в природе.
– Доброй ночи, Джетта, – произнес он.
– Кто такая Джетта? – сыграла в отказную Темная.
– Я предсказатель и ждал тебя, – эльф не стал тратить время на пустые препирательства.
– А нам говорили, что будущее Избранных темно и туманно, – усмехнулась воровка, понимая, что отпираться бесполезно.
– Зато можно гадать на предметы. Даже если они из мира Богов, – ответил эльф.
– И Кадуцея тут нет, – сообразила Джетта.
– Нет, – согласился прорицатель.
– И зачем вы меня ждали?
– Мне нужна от тебя услуга. Нужно вернуть один предмет.
Ситуация до боли напоминала широко известную в криминальной среде сказку про вора-оборотня по прозвищу Серый Волк. Получил он как-то заказ на Жар-птицу, но из-за криворукости молодого напарника по имени Хуан, всё пошло наперекосяк. Чтобы забрать добычу, пришлось ему воровать чудо-коня, а за чудо-коня – красавицу-девицу. В какой-то момент глупость, самонадеянность и жадность Хуана достала бывалого Серого, и он загрыз парня, дабы будущим поколениям неповадно было. Честно награбленных сверх заказа коня и девицу оборотень оставил себе. Да, ситуация была прямо один в один. Жаль только, что сейчас Джетта ощущала себя не в той роли, в которой хотелось бы.
– И что же за предмет мне нужно найти? – спросила Темная.
– Не столько найти, сколько принести. Все знают, что между эльфами и гномами стоит давняя вражда. Но вряд ли кто-то помнит, из-за чего она началась…
Эльфы известны как сильнейшие виталисты и синтетики – маги, способные соединять в заклинаниях разные специализации. Почти тысячу лет назад они придумали артефакт, который позволил бы им решить многие проблемы. Основу отлили в строгом соответствии расчетам, но вложить в нее столь сложное заклинание остроухим оказалось не по силам. Тогда они обратились за помощью к самому сильному артефактору того времени – старому гному. Над Сферой Трансформации трудились десять магов. Увы, гном вложил в работу слишком много сил и вскоре умер. Заказчики щедро расплатились с его родственниками. Артефакт работал. Благодаря ему эльфам удалось смягчить суровый климат, и их страна превратилась поистине в цветущий сад. Наступила эра благоденствия. Открывались новые месторождения полезных ископаемых, отступали стихийные бедствия, активно развивались ремесла. Однако не всем чужой успех пришелся по душе. Гномы роптали, что счастье соседей построено на крови их сородича. Поговаривали, что остроухие сами же и убили его, чтобы тот не разнес секрет по миру. Недовольство росло. И однажды эльфы Сферу на месте не обнаружили. Несколько столетий ушло на то, чтобы выяснить, что произошло. А случилось следующее. Артефакт украли несколько отчаянных коротышек. Причем сделали это по-умному, так, что пропажу обнаружили не сразу, и хорошо замели следы. В общем, пока остроухие перелопачивали пространство в поисках своего сокровища, кучка заговорщиков обустроилась в пещерах Коразон эль Груто, надежно укрывших артефакт от поисковых заклинаний. Тогда город еще только начал строиться. Благодаря Сфере он развивался очень быстро. Но гномы не знали главной тайны Сферы. Ее можно было использовать как мощнейший источник Силы. Только Сила не возникает ниоткуда. Артефакт вытягивал ее из окружающего мира. На земли Коразон эль Грута все чаще приходили засухи. Земля не родила. Тогда-то эльфы и вычислили, куда делся артефакт, и потребовали, чтобы соседи вернули украденное. Гномы на это заявили, что нечего напраслину на честных тружеников возводить. Эльфы, валите домой и проклятье свое снимите. Вполне возможно, к тому времени коротышки-рудокопы уже искренне верили, что Сфера изначальна была создана ими. Верить в то, что приятно, гораздо легче, чем нести пятно позора. В общем, диалога не вышло. Вышла затяжная война. Гномы снова и снова черпали силы из Сферы, и та истончила границы мира. В него пришли люди. А следом за ними – жестокие Древние Боги. Старейшины, знавшие тайну Сферы, схоронили ее от Черных магов в подземелье. Гномы к тому времени бросили проклятые земли Коразон эль Груто и постарались забыть об артефакте. А те, кто рисковал заглянуть в катакомбы, назад не возвращался. В их глубинах поселились чудовища.
Время шло. Наступила эпоха Трех Богов. Пора относительного мира. Идеальный момент, чтобы остановить вражду между двумя древними расами. Вернуть артефакт истинным владельцам.
Джетта слушала старого эльфа и практически ничему не удивлялась. История была стара, как этот мир. Хотя, что она знала об этом «старом мире»? Ей совсем недавно стало известно о Древних Богах. А оказалось, что были времена, когда их не было. Но была одна мысль, которая не давала Темной покоя.
– А почему вы до сих пор не забрали артефакт сами? – полюбопытствовала она.
– Эльфы не могут находиться глубоко под землей. На нас накатывает безотчетное чувство страха, удушье, вплоть до судорог. Мы пробовали. Самые храбрые воины. Увы…
– А почему не наняли людей? – не сдавалась Джетта, чувствуя надвигающуюся подставу.
– И где их потом искать? – спросил в ответ эльф.
– Вы же прорицатель.
– Девочка, – снисходительно произнес старик, – предсказания всегда несут элемент неточности. Так мир защищается от излишнего любопытства своих чад. Например, я знал, что ты явишься сюда ночью. Но когда? В итоге я тут сижу еженощно уже почти месяц. При том что у меня в руках был предмет, с которым связана твоя судьба. Нет, мы ждали знака. И дождались.
– А если я откажусь? – на всякий случай спросила Джетта.
– Ты не откажешься, – уверенно произнес предсказатель. – Хотя путь будет трудным. И один из тех, кто пойдет с тобой, не вернется.
– Я работаю одна, – уверенно произнесла воровка.
– Хочу кое-что тебе показать. То, что видел сам. Возьми. – Эльф снят с шеи медальон и протянул его Джетте. – Закрой глаза.
Темная послушно сомкнула веки. На нее навалилась чернота, освещенная тусклым светлячком. Она видела себя в просторном зале, заваленном старинными предметами. Джетта в видении взяла в руки удивительной красоты золотую вазу, стоящую на постаменте посреди комнаты. В этот момент стены начали рушиться. С потолка посыпались камни. Огромный каменный блок упал прямо на голову воровки, и она замертво упала рядом с небольшим мифриловым шаром, увитым спиралью. Сферой Трансформации, откуда-то знала Темная.
Видение сменилось другим. Та же темнота, и тот же бледный светлячок. По узкому коридору, выложенному каменными плитами, следом за Джеттой, осторожно, след в след, движется Сельмо. А он-то тут откуда взялся?! Неловкое движение, и земля разверзлась. Сын Первого советника падает в пропасть. Темная кричит от ужаса и отчаянья, понимая, что ничем не может ему помочь.
