Kitabı oku: «Дневник дикаря из лихих девяностых», sayfa 8
Надо же?! А я думал, что хуже всего, когда денег мало…
Нет, говорит. У человека, на самом деле, потребности небольшие; самое главное, чтоб интерес к жизни был. Если умеешь созидать (неважно – что), никогда не заскучаешь. Если любимым делом занят – тоже.
Прочитала я, говорит, как-то, что пасечники долго живут, и не удивилась: если этих жалящих насекомых не понимать и не любить, в пасечники не пойдешь. Даже горшки из глины ( тут она весело рассмеялась) надо лепить с любовью. Иначе получится не творчество, а ремесло.
Ремесленник заскучать может, а художник – никогда. И чтобы быть художником, не обязательно писать картины, можно и сады сажать…
Я с ней полностью согласен.
Нам тоже скучать некогда… хотя, когда мы вместе, горшки не лепим…
5 сентября
Среда.
Осень здесь, оказывается, совпадает с календарной. Зря устроился на берегу с удочкой – рыбы нет. Словно по чьей-то незримой команде, ушла от берега так резко, так внезапно, что мне осталось только удивляться: а то ли это озеро?!
Закончились безмятежные дни.
Поплавал на лодке, по разным местечкам тормозя…
Улов: небольшая щучка и с десяток плотвиц и окуньков…
Да-а-а… Всё хорошее рано или поздно кончается…
Ветер стал холодным и пронизывающим; небо – низким, темным, каким-то угрожающим…
Лист на березе пожелтел, скукожился и начинает осыпаться.
Теперь я понимаю стрекозу, которая «лето красное пропела, оглянуться не успела»…
Я тоже не успел оглянуться…
Что ж… буду собирать грибы…
Аборигены начали активный сбор брусники, подключусь и я. Всё-таки ягода эта поприятнее черники, покрепче – не так мнется и не так яростно красит одежду и руки…
Днями сидеть в пустой избе – это настоящий ужас!
Не выдержу этой пустоты, тишины и полного безмолвия!
И почему я не забрал котенка?! Играли бы с Другом на коврике, а так…
Поехали Друг снова в лес. До темноты ещё далеко.
Зря возвращались. Впрочем, рыбу в морозильник забросили, дневник я тоже без внимания не оставил… Всё записал.
Едем в грибы и за брусникой для себя, любимых, и для Машеньки… и чтоб скуку разогнать…
Удалось! Скука и впрямь такая вещь, которая при движении исчезает!
Вечер промчался как ураган. Мелькнул – и нет его.
Попробовал бы ещё кто-нибудь перебрать такую прорву грибов и ягод!
Грибы надо было ещё отварить, часть на сушку повесить; а бруснику баба Таня научила меня перебирать перекатыванием по доске. Быстро и удобно. Если б руками перебирал, то всю ночь бы просидел.
И так до кровати едва дошел…
6 сентября
Четверг.
Спал как убитый. По-моему, я разучился видеть сны. Проваливаюсь в сон, как в омут, но встаю свеженький как огурчик.
Иногда в дождливый день валяюсь в постели, задремываю слегка, и тогда какие-то сны снятся: обрывистые, неясные, но с хорошей энергетикой, что называется. Никаких кошмаров.
Привык уже к размеренной этой жизни. Даже посуду мою машинально, не зацикливаясь на самой процедуре.
Безболезненно процесс стал проходить.
Я вообще стал домовитым и хозяйственным. Себе даже на удивление.
Утро очень даже прохладное. Гуляли с Другом недолго и не ходили далеко.
Короткий моцион перед завтраком…
Серега пришел. Слышу его голос у крыльца. Разговаривает с Другом. Сейчас в окно костяшками пальцев стукнет…
Вот так дела у нас?!
Серега новости принес. Приезжие из Питера облюбовали озеро одно, где в него речушка впадает. Километров пятнадцать от поселка. Далековато.
У местных там изба. Ночуют в ней, когда в тех местах рыбачат.
Сейчас только сетью рыбы поймаешь. Межсезонье.
Поехали местные мужики с ночевкой на рыбалку к тому озеру, а питерцы их не пускают. Ещё и ружьями пригрозили.
Обидно стало мужикам. Как ни доказывали, что избу они для себя строили, не пустили их. Выстрелили даже в их сторону два раза и сказали, что в третий – попадут, если не уберутся незваные гости.
С какой стати мы-то гости?! – чесали мужики голову. – Сами строили и сами же не званы…
Посовещались местные и спалили в отместку деревянный мост, по которому только и можно было через речку переехать. Дождались, пока приезжие уснут, и подожгли.
Мост сухой, полыхнул почем зря.
А у приезжих там машины… А другой дороги нет…
Да-а-а… Не спалили бы в отместку деревню… когда выберутся…
А выберутся вряд ли скоро. Если вертолет не вызовут, то придется снова мост наводить. Не осилят, пожалуй…
Ладно. Сами приезжие кашу заварили, сами пусть и расхлебывают; а мы с Серегой в грибы рванем. Зима на носу, грибы вот-вот отойдут. А запас карман, как известно, не тянет. Да и насижусь ещё дома…
Серега ягод нагреб восемьдесят литров! Брусника попалась крупная, никто ещё не брал. Бесконечный ковер из ягод! Листьев и тех не видать!
Я, на него глядя, тоже увлекся и целых три ведра двенадцатилитровых набрал.
Ай да я! Даже загордился собой немного!
Я ж ещё и грибов четыре ведра домой притащил!
Поглядел я на всё это богатство, отложил себе грибочков ведерко из тех, что помельче и покрасивее, и брусники оставил ведро; остальное вместе с Серегой на пункт приемки отвез.
Серега рад. Хорошо, говорит, заработали! Давай завтра туда же съездим! Там брусники ещё видимо-невидимо!
И я неожиданно для себя согласился!
Нет, по ягодам я не соскучился, но сидеть дома – увольте от такой радости!
Пусть он собирает, а я по грибам похожу. Ягод тоже немного пособираю, а то Серега меня не поймет. В тунеядцы запишет.
Бруснику, что для себя оставил, просто залил водой. Серега сказал, что питье получится вкусное и полезное, вроде кваса. Посмотрим.
Грибы перебрал, отварил и в морозилку забросил. Пригодятся.
Силы кончились полностью. Ползу в кровать.
Ай да отдых у меня получается!
Не протянуть бы ноги от усталости…
Зато – на свежем воздухе…
7 сентября.
Пятница.
Этот вчерашний день я не забуду никогда.
Верного своего Друга я оставил дома. Что ему делать, когда хозяин по ягодной поляне ползает?! Пусть дом сторожит!
Приехали мы с Серегой в ягоды. Там, где вчера было всё красно, теперь всё серо и вонюче.
Медведь сожрал ягоды, тут же оставил огромные кучи дурно пахнущих экскрементов и мятые-перемятые листья брусники.
Серега повздыхал и побежал по кругу. Вернулся радостный.
Кричит ещё издалека, что дальше поляна нетронутая есть.
Пошли. Только стали собирать, как где-то рядом раздался медвежий рык.
Я выпрямился. Смотрю у сухой сосны, вытянувшись во весь рост, стоит медведь.
Ревет, дерет дерево лапами и корой в нас бросается.
Я попятился и Серегу с собой тяну. А тот, упрямец, ещё ягоды дохватывает. Пятимся как раки, но Серега успевает попутно своим хапужником махать и бруснику в него черпать.
Мне уже не до сбора ягод. Я на медведя смотрю. Он – на меня. Или мне кажется?!
Неважно. Главное, тесно нам со зверюгой на одной поляне.
Рост у него, братцы мои, как у настоящего великана, которые когда-то, говорят, на Земле жили.
Со страху мне показалось, что он чуть не вполсосны ростом.
Серега потом подтвердил, что медведь и впрямь здоровый. Но, говорит, летом ты их не бойся. Не вредные они у нас.
Спасибо. Утешил.
Переехали на другое место. Серега гребет ягоды как ни в чем не бывало, а я знай по сторонам зыркаю. Мне теперь за каждым кустом медведь чудится.
И накаркал ведь!
Что за день такой выдался?!
Ведь поседеешь за сутки!
Серега трудится впереди меня и чуть справа. Я поближе к машине держусь и во все глаза по сторонам стреляю.
Смотрю, батюшки светы?! Да что ж это такое?!
У сосны, вытянувшись в струнку, стоит медведь! Стоит молча!
То ли мы внезапно появились, то ли он после нас пришел да нас не заметил, но он явно пытался таким образом от нас спрятаться.
А Серега согнулся и шпарит прямо к медведю в лапы, не разгибаясь и не отрываясь от брусники!
Я засипел. Голос пропал вдруг. Серега не слышит. Я – громче.
Поднял он наконец голову. Ты чего?! – спрашивает.
Я его рукой маню и зову шепотом.
Он так удивился, что забыл про бруснику и – ко мне.
Подошел, я ему медведя показал. Пальцем. И задом, задом к машине пячусь.
Добрались до машины, побросали внутрь ведра и быстро уехали.
Выжили нас медведи со своих мест кормовых, – рассмеялся Серега по дороге домой. – Молодцы! Дай нам волю, так медведям ничего не достанется.
Я его веселья не разделял, но тоже радовался. Радовался тому, что жив и относительно здоров. Всё-таки встречи с медведями здорово действуют мне на психику. Хороши фильмы про живую природу, что по телевизору идут. А вживую…
– А почему они на двух лапах стояли?! Оба?! – запоздало поинтересовался я, когда мы уже въехали в поселок.
– А кто их знает?! – легкомысленно отмахнулся от вопроса Серега. – Совпало так. Обычно они все-таки на четырех лапах по лесу передвигаются. У нас медведи не цирковые. Обычные лесные мишки.
Век бы их не видать!
Всю жизнь согласен возиться с плюшевыми, хоть и вышел давно из детского возраста.
И как мне теперь прикажете в лес ездить?! Одному?! Друг не в счет – слишком мал. Да и что он сделает с таким зверюгой?! В этих медведях тонна весу в каждом, не иначе!
Я не трус, но я боюсь…
А поеду-ка я к Машеньке… Ну и что, что поздно?! К ночи доберусь.
Собирайся, Друг! Хватит с нас медвежьей экзотики! Поедем к людям!
11 сентября
Вторник.
Ну вот я и дома. Время уже к обеду…
Как быстротечно время!
Машенькины соседи смотрят на меня как на своего кровного родственника: приветливо, но с ожиданием.
Здороваются, улыбаются, но вопросов не задают. И на том спасибо, потому что ни одного ответа я пока и сам не знаю.
Выезжали с Машенькой за грибами, бродили недалеко от города.
– Как тут всё вытоптано! – не удержался я от восклицания. – Не то что в наших краях!
Но тут я вспомнил про медведей и благополучно заткнулся.…
– Это что! – охотно откликнулась Машенька. – Люди ходили! А на днях соседка моя совсем рядом с городом гуляла и медвежьи следы видела. Четкие такие, будто только что прошел!
Вот те раз! Преследуют меня, что ли, эти звери?!
Не успел от них уехать, как мне про них рассказывают. Или тут и в самом деле медведей больше, чем людей?!
Не до грибов мне стало после слов Машеньки. Да и какие это грибы?! Один на километр?!
Вот у нас!…
Ладно. Не будем. Проехали…
Сижу. Вспоминаю…
Раскрытый дневник скучает – не всё в него хочется записывать.
Есть моменты, которые надо хранить в душе. Даже бумага для них слишком грубый футляр.
Никуда не хочется ехать, ничего не хочется делать, буду просто лежать и вспоминать…
Всё-таки я больной: вскочил – и к дневнику! Довспоминался…
Гуляли с Машенькой по городу и встретили ту самую бабушку со внучкой. Пригласили их в кафе. Хотя какое там пригласили?! Бабульку еле уговорили! Чуть не волоком втроем тащили!
Попили чаю с пирожными. Потом мороженое взяли. Там ещё пирожки были и булочки, а так – голяк голяком!
Ребенок в восторге. Пока я бабушку отвлекал, Машенька тихо девочку вывела и в магазин одежды с ней сбежала. Благо, под одной крышей.
Хорошо понимать друг друга с полуслова! Машенька девчонку приодела в теплую одежонку, а то холода пришли, а она всё по-летнему бегает. Заодно продуктов набрала им про запас, а я выпечки в кафе прихватил. На пару дней хватит.
– Я б сама напекла, – возмутилась бабуля. – Всё ж дешевле б вышло…
Внучка её запрыгала, в ладоши захлопала:
– Ой, сколько всего вкусного!
Как легко сделать ребенка веселым.
Бабушка увидела нарядную внучку с куклой, а Машеньку с большим пакетом в руке, где ещё детская одежда была упакована, вздохнула, отвернулась и вытерла украдкой глаза.
– Проводить вас до дома? – спросил я, нарушая затянувшуюся паузу. – Мы ещё хотим погулять немного по парку. Может, и вы с нами?
– Нет, нет! Спасибо! Мы домой!
Они ушли, а мы долго гуляли среди сосен и молчали. И в воздухе, и в душе царило умиротворение…
Зависть испепеляет; злоба душит; а радость, которую ты доставил другому, возвращается к тебе бумерангом и возрождает к жизни.
Доброта – эликсир бессмертия. Активная доброта.
И почему люди об этом забывают?!..
Всё. Хватит философствовать, пора варить кашу себе и Другу…
Ну вот! Желудки ублажили, а день всё не заканчивается. Как всё-таки тянется время без Машеньки!
А дни всё холоднее… Где ты, бабье лето?!
12 сентября
Среда.
Как сильно чувствуется осень! А где-то люди купаются, загорают… Живут без тулупов и валенок! И зачем я поехал на север?! Не мог ткнуть пальцем в карту куда-нибудь поюжнее?!
Что здесь делать в холода, когда ветер и дождь, а морозы и снег в ближайшей перспективе?!
Почему Боженька не определил нам для жизни места потеплее?!
Я бы не отказался.
Баба Таня верна себе: вытащила меня за брусникой…
Друг глухарей гонял молодых. Уж они его подразнили! Набегался – язык на плечо…
А я даже не устал. И хапужник вроде по руке, и мозолей не набил, и спина не скрючилась…
Вот так и становятся истинными пролетариями: набрал ягод, сдал, проел заработок и снова в ягоды…
А зимой, что, зубы на полку?!
Или как там … «октябрь шагает по стране!»…
Не дай Бог!
Не дай Бог никому!
Но и так нельзя. Обворовали ведь людей! Ограбили вчистую!
Как жить?!
Как верить тем, кто у власти?!
А люди и не верят. Усмехаются только и отмахиваются.
Какая власть?! Где она?! В чём выражается?!
Неужели снова полыхнёт Русь-матушка?!
В страшное время живём!
То ГКЧП, то танки в городе, то правительство – в отставку…
То ваучеры, то банки липовые… то товар левый…
Купил пачку чая, открыл, а там сено. Самой настоящее сено плохого качества! Дожили!..
Назад из ягод ехали, баба Таня про гончарное ремесло заговорила. Меня так тряхнуло, что руль из рук вырвался, будто живой. А уж мне как захотелось выпрыгнуть из машины и дать деру, словами не передать!
Усидел. Вот что значит выдержку годами тренировать!
А соседка (хитрованка!) издалека речь повела: вот дед рукастый был, вот батюшка с матушкой…
Поп, что ли, с попадьей, спрашиваю?!..
Нет, говорит, родители… царствие им небесное… всё умели…
Я отвечаю: а давай тогда артель организуем. Подбирай работников, пускай горшки лепят и всё, что их душенька пожелает, а я руководить буду. Всю жизнь этим занимаюсь, так что дело знакомое. Продавать начнем по рынкам. Будем ездить. А что нам?! Было бы с чем!
Смотрю, загорелась идеей.
Вот так-то! А то придумала, чтоб я этот круг проклятый вертел самолично! Да где ж столько глины взять?! Она ж у меня всё больше не по назначению используется: не на горшки, а на стенную роспись!
Сарай, говорю, отдам в пользование безвозмездное! Круги куплю, если надо. Глины навожу, если будет кому копать.
В общем, вперед и с песнями!
Баба Таня сидит довольная, только что не мурлычет. А я разошелся не на шутку: кормить, говорю, обедом бесплатно буду работничков, пока до первой зарплаты доживут.
Ягоды сдали, баба Таня рванула по поселку – олимпийский чемпион по бегу не догонит. Ещё бы! Такие новости!
Странно. Мои горгоны то и дело на диетах сидят, по фитнесам бродят, а соседка старушка ни о каких ухищрениях не думает, а фигура как у молодки и ни капли жира…
Баба Таня убежала, а я получил долгожданную передышку. Загнал машину во двор, перекусил и…
Вот, сижу, радуюсь жизни – дневник пишу!
А гончарный круг по мне плачет!
13 сентября
Четверг
Дожди… дожди… И что там грянет после дождичка в четверг?!
Ночью – дождь, утром – дождь и, похоже, весь день будет унылым и мокрым.
Тоска…
Друг побегал с утра по лужам, а меня не тянет на улицу. И дома сидеть невмоготу.
Клаустрофобия у меня, что ли?!
Или за лето я так привык к лесным просторам и озерной глади, что сразу впадаю в тоску, если лишаюсь привычной уже среды обитания?!
Теперь я понимаю тех представителей малых народов, у кого изувечены привычные угодья. Нефтяники изуродовали всю тундру, погубили ягель на огромных пространствах, лишили оленеводов привычного образа жизни…
Раньше это были просто знания, а теперь я их прочувствовал на собственной шкуре.
Конечно, дождь не так уж и страшно; речь не об этом.
Привык за лето чуть ли не в лесу у костра ночевать, а теперь сиди взаперти. Кошмар и ужас!
А каково рыбакам и охотникам, тем же оленеводом, если они впитали свой образ жизни буквально с молоком матери?!
Живем в городе среди каменных строений и сами потихоньку окаменеваем. Посторонний мир перестает для нас существовать, а наш маленький мещанский мирок разрастается до неимоверных размеров.
Но это нам так кажется.
На самом деле мир наш скукожен и мал до неприличия. Нормальному человеку он тесен.
Для жизни в первую очередь нужно небо со звездами, которое так ярко и сине над озером и так черно в свете костра, и грядка с укропом во дворе, чтобы не забывать о своей земной сущности и не очерстветь.
Без остального можно обходиться долгое время.
У нас же все наоборот.
Может, поэтому так много проблем в людском обществе?!
Да, я веду сейчас жизнь дикаря. Но она мне нравится.
Мы все из первобытного общества и помним об этом?!
Почему такая тоска по призрачной свободе?!
Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя…
Почему же так тянет освободиться?!
Эх, Друг, поедем на природу! Вдруг на земном шаре еще остался сухой уголок и мы его найдем?!…
И чего я с утра паниковал?!
Проехали всего сорок шесть километров и обнаружили, что здесь дождя нет.
Интересно так. Стоим – за машиной дождь, а перед ней – ни капли.
Красота!
Остановились на ближайшем озере. Щучку, правда, всего одну выловили и ту небольшую. Максимум с килограмм. Зато окушков и плотвичек надергали вволю.
Друг ухитрился ежика обнаружить. Сначала облаял. Потом слышу – скулит!
Я – к нему! А он, дурашка, жалуется! Нос уколол!
Наука будет! Будешь знать, кого можно хватать, а кого – нельзя.
Приготовил обед на себя и на Друга.
Хорошо!
Интересно, а у нас всё ещё дождь или закончился?!
Дневник таскаю с собой, пишу на коленях. Без него как будто чего-то не хватает…
Не родился я ни оленеводом, ни рыбаком…
Жадность какая-то к жизни сидит во мне. Изнутри гложет.
Как много я ещё не видел на этом свете!
Как мало сделал!
К чему-то даже не прикоснулся!
А хочется расширить горизонты, изведать жизнь в её многоликости!
Нет! Ни к чему запрещенному меня не тянет! Я хочу прожить множество жизней обычных людей; тех, кто что-то создает, созерцает, осмысливает…
Жизнь потребителя скучна и бледна…
Мои горгоны вечно всем недовольны. Им даже смеяться нельзя – от смеха морщины появляются!
А я хочу смеяться, хохотать, ржать, когда мне действительно смешно, и ни на кого не оглядываться!
Я хочу сам распоряжаться временем, отпущенным мне природой!
Я, может, сад хочу посадить!
Сад! А не одно жалкое дерево!
Я хочу на старости лет сидеть у печки, окруженный детьми и внуками…
Господи, не дай мне опоздать!…
Вечер не прошел в гордом одиночестве: заявился Серега, ведомый твердой рукой бабы Тани! И как я рад был их видеть! Кто бы знал?!
В темный, холодный и пасмурный вечер нет ничего хуже одиночества… даже после удачной рыбалки…
Надо же?! Моя идея нашла отклик в массах!
До ночи обговаривали и обдумывали, как организовать маленькую гончарную мастерскую.
Вроде всё складывается.
Серега сказал, что работа вот-вот помашет ручкой. Всё к тому идет. Уезжать люди не хотят, без денег жить не могут, а работы нет.
Заколдованный круг.
Всё на глазах рушится и помочь нельзя.
Это раньше на государственных предприятиях и субботники, и труд сверхурочный… а сейчас на минимальную зарплату согласны, да нет её в обозримом пространстве.
Начнем, говорит, по вечерам да выходным, а кто без работы так и с утра каждый день может работать…
Пока это обтешемся…
Кто и баловался в детстве, позабыли всё. Считай, заново учиться.
Ну да руки вспомнят!
Баба Таня знай поддакивает. Дети далеко живут, скучно ей одной, вот и рада бесплатному цирку.
Энергии у неё! Молодой позавидует!
А тут и командир она главный, в этой затее, и работник! Спать некогда! И это её радует!
А меня?!
Не разобрал пока.
Утро вечера мудренее. Разберусь.
Гости угомонились наконец и ушли, а я спать заваливаюсь…
Ну и денёк выдался! Растянулся на год…
14 сентября
Пятница.
Вчера было тринадцатое! А сегодня ещё и пятница! Самое время новое дело затевать!
Чтоб уж наверняка!
Наверняка – что?! Чтоб не получилось?! Или наоборот?!
А вот и проверим!
Едем сегодня по округе гончарные круги собирать. Баба Таня флюгером будет работать – указывать направление, а мы с Серегой – грубой рабсилой…
На сто верст вокруг было когда-то ещё всего два гончара, помимо предков бабы Тани, разумеется. Если родичи не выбросили на помойку дедово добро, то разживемся и осчастливимся двумя гончарными кругами.
Вот счастье-то! От одного недавно в дрожь бросало, а тут утроится радость!
Никак я накануне хорошо головой обо что-то приложился, раз такую идейку подбросил.
А с другой стороны: кто народу выжить поможет, как не такие варяги, как я, судьбой заброшенные на край света?
Не пропадать же мне с тоски?
А руководить мне без разницы чем!
Есть такая каста – руководящие работники.
Хотя слово «работники» тут явно лишнее…
Ну вот. Все в сборе. Поехали…
Да-а-а… Выбрался в свет…
Я уж думал, что наш поселок жалко выглядит и на карте, и в натуре.
Оказывается, жизнь у нас бьет ключом! Даже магазин есть!
А не хочешь пожить в дыре, где обитают три человека?! Лес, озеро, река… Красота!
Люди, ау?!
Не докричишься. Автолавка раз в месяц приезжает.
Всё! Цивилизация на этом заканчивает разбазаривать свои блага по медвежьим углам.
Баба Таня заставила меня в эту поездку накупить муки, хлеба да сахару…
Я, конечно, много чего нагрёб, посмеиваясь. А потом радовался, что не стыдно к людям выходить. Сюда с пустыми руками ехать – стыдоба.
Круги нам отдали с радостью и брать за них ничего не хотели.
Но мне не привыкать к борьбе! Напихал и покупок, и денег (грошей, по моим понятиям).
Забирать у нищих последнее?! Это даже не грех. Это во сто крат хуже!
И они же ещё и благодарят!
А какой вяленой рыбой нас угостили! М-м-м! И рецепт посола выдали! А я –то думал, что вкусно рыбу солю.
Вот тебе и пятница, вот тебе и тринадцатое, когда задумку решили осуществить.
Приехал, правда, чуть живой. Друг так радовался, как будто я год дома не был. Не брал его с собой в этот раз. Соскучился, собачий Друг!
Нет! Это же я – собачий друг! А он – друг человека!
Облизал меня всего!
Давай ужинать, Дружище! Впереди у нас много славных дел!
И кто бы мог подумать?!,..
На два дня объявил выходные. Последние. Потом будем вкалывать.
Буду завтра спать до обеда.
15 сентября.
Суббота.
Доброе утро, чудило! На часах семь утра. Можно подумать, что мне к станку на фабрику…
Сна ни в одном глазу, а вчера с ног валился. Климат тут, что ли, особенный?!
Или я становлюсь отъявленным трудоголиком?!
А не съездить ли мне к Машеньке?! У неё теперь всего один выходной – воскресенье. Поеду. Впрягусь потом в работу, не вылезу из ярма.
Тут расстояния ого-го! Да ещё баба Таня, несгибаемая коммунистка, в роли вождя партии…
Берегись, братва!
17 сентября
Понедельник.
Жизнь трудящегося человека состоит из понедельников.
Нет, я не жалуюсь. Но немножко обидно: как выходной, так сутки короче крысиного хвостика; а как к гончарному кругу…
И зачем изобретать тюрьмы и каторги?!
Приковать каждого преступника к гончарному кругу навечно! А предварительно заставить его же накопать глины тонны три вручную…
Через пару лет все граждане будут законопослушными и честными до прозрачности…
В нашем поселке, видать, все бывшие каторжники. Видел бы кто, как они радовались работе!
Особенно баба Таня.
Челноком моталась между кругами и их рабами, то есть работниками; что-то поправляла, посмеиваясь добродушно; глину подносила, изделие готовое забирала.
Сама, говорит, обжигать буду. Дело тонкое. Учить долго.
А потом ко мне переметнулась. Давай, говорит, баб за швейные машинки посадим, пускай простыни да наволочки строчат.
Я обалдел. Из чего?!
А она мне: неужто материи не отыщем?!
А на рынок что с горшками ехать, что с ухватами, то бишь простынями да наволочками… Чем больше, тем лучше.
Кажется, выпустил я джина из бутылки на свою голову…
19 сентября
Среда.
Дни летят.
Птицы на юг – тоже.
А тоска осенняя развеялась в пыль.
Да и где ей задержаться?! Свободного угла нет на моей фазенде.
С ног валюсь, едва доберусь до кровати. Не успел глаза закрыть – здравствуй, новое утро!
Интересно, сколько я так выдержу?!
Народ осатанел – в работу рвется.
Баба Таня помолодела лет на двадцать!
А я на столько же килограммов похудел!
Вчера сил даже на дневник не осталось и, чую, что не в последний раз.
Нет, в поселке трудоголики не все. Приходили вчера пара пьянчуг, бурчали…
Дай, мол, на выпивку, раз добрый такой.
Глину, говорю, поезжайте копать. Машину налопатите, получите и на водку, и на закуску добавлю… и на новые подштанники…
Обиделись! Здоровья у них, видите ли, нету!
Как водяру жрать, так здоровья хватает; а как поработать, так хилые от рождения!
Развернули мы их. Все скопом окрысились, и их как ветром сдуло.
Баба Таня – истинный прораб! У неё даже пьянь по струнке ходит!
Со мной пробовали базарить, а против неё и словечка не вякнули!
Она и работничков всех живо на место вернула, а то отвлеклись…
Ей мой сарай и мой кошелек больше нужны, чем я сам…
Что-то я напраслину наговариваю на старушку-соседку. Без неё я бы отсюда через неделю сбежал, только б пыль вслед завивалась; так что, пожалуй, она мне нужнее, чем я ей. И деньги в моем кошельке она бережет куда больше, чем я сам.
Да и куда мне бежать-то?!
От неё уважение в мою сторону каждодневное. Никакого панибратства не допускает.
Удивительно даже, что я радуюсь нашему общению на равных.
Где был я недавно, и где – баба Таня! А я сейчас рад, что она меня ровней себе считает.
Друг сначала с любопытством и настороженностью следил за тем, что вокруг происходит, а теперь поуспокоился.
Машеньке ничего не сказал пока о своих планах на будущее, а сам думаю, может, зря тяну? Пора подумать и обсудить с ней наше житьё-бытьё?!
Не вечно же я буду по вечерам от усталости в кровать падать как подкошенный?!
Хочется, чтобы рядом была живая душа…
И не только собачья…
20 сентября
Четверг.
Да что ж это с днями?! Летят и летят?!
Сегодня видел в небе очередную стаю гусей! Улетают на зимовку.
Серега сказал, что скоро косяками попрут. Все болота будут ими усыпаны. Гогот на всю округу будет стоять…
Значит, зима на носу.
Уже клюкву стали собирать. Через день и наше производство станет – все в леса кинутся.
Брусники насобирались, хотя её нынче мало. Быстро всё в округе повыбрали. На клюкве много не заработаешь, но и этим пренебрегать не стоит. Зима спросит, что летом делал.
Опять же, себе надо набрать на морс, и немало, так что в субботу мы своей дружной и теплой компанией тоже за клюквой отправимся.
Мы – это я, баба Таня и Серега…
Надо же, какие мысли в голову лезут?! Клюкву собирать!
Да я всю окрестную клюкву могу скупить вместе с болотами!
Не хочется!
Интересно, сколько я собрать смогу?!
21 сентября
Пятница.
Горшки радуют глаз. Надо же, получилось?!
А не свезти ли пробную партию в райцентр?! Заодно и Машеньку повидаю…
А как же клюква?!
Баба Таня не настаивает, но поинтересовалась, едем ли мы завтра на болото. Она знает одно, где клюква особенно крупной растет. Правда, до него километров восемь, но для машины это не пробег…
И ведь согласился!
Уж сильно у неё глаза счастливые стали.
Откуда в этой сухонькой старушке столько энергии?!
Серега тоже с нами. Кто б сомневался?!
А сегодня все трудоголят у гончарных кругов и рассуждают, что этой зимой полегче будет, если покупателей найдем. Всё ж лишняя копейка, которая совсем не лишняя при их жизни.
Довели страну…
22 сентября.
Суббота.
Ну что сказать?!
Пожалуй, я погорячился, утверждая, что самое страшное на свете – это гончарный круг.
Холодрыга лютая. Ветер бешеный, ледяной. И откуда он взялся?!! А ты на болоте утопаешь в мох на половину сапог, чавкаешь противной жижей и ловишь ягодку клюквы (чтоб она сгорела!) немеющими от холода пальцами.
Баба Таня улыбается, сыплет воспоминаниями и нисколько не жалеет, что нас сюда черт принес.
Наоборот, радуется!
Выбралась!
А по мне бы – скорее на печку! Да ватное одеяло сверху!
Конечно, скоро и от меня пар пошел, и захотелось уже не на печь, а в баньку – пот смыть…
И клюквы я накидал целое ведро. Десять литров!
Серега с бабой Таней набрали по тридцать шесть литров. Как сговорились! Три ведра полных по двенадцать литров каждое!
А может, каторжников лучше в болота на перевоспитание?!.
Я больше за клюквой ни ногой!
Напарники мои решили ягоды пока не сдавать, подождут, пока цена поднимется. А по мне, так золотом за такой труд платить надо!
Я со своим ведром ни за что не расстанусь! Сам сожру за зиму! Давиться буду, а съем! Зря, что ли, мучился?!
Молодец Друг! Он дома был; а я, как цуцик какой, по болотам носился! Нет у меня ума!
Одна радость – вечером у Сереги в бане напарился. Свою топить сил не было, а жена Серегина натопила, пока мы в болоте ныряли…
23 сентября
Воскресенье.
Валяюсь на печи, на теплой лежанке. На улице ветер сумасшедший, дождь несколько раз пробовал начинать в окно стучать…
Друг тоже не дурак – носа на улицу не кажет…
Господи! Хорошо-то как!
Ветер воет за окошком, а ты в тепле, в сытости… И никакой тебе клюквы… Доволен, что кот…
Нашел на чердаке ( у меня там Клондайк прямо!) «Поднятую целину» Шолохова и читаю.
Кайф!
В школе не понял ни фига. Пролистал без всякого интереса, а книжка – класс!
Странно только, что в школе нам Нагульнова с Разметновым героями разрисовывали, а вчитался – по-моему, клоуны!
Силен Шолохов!
Правду-матку неприглядную в глаза резал, а ходил в героях.
Это не всякому дано.
Про Щукаря вообще молчу. Чудо, а не дед! Я лет тридцать так не смеялся!
Прости, дневник! Полежи спокойно. Я тебя не предаю, от Щукаря оторваться не могу…
Вот и спать пора…
Лег и размышляю, я ли это?! На печи, в деревенской избе, на краю света… в компании странных людей. Настолько мелких для моего прежнего мира, что я и не подозревал об их существовании… А сколько таких, как я прежний, не подозревают об этом до сих пор?!
Что за странная планета, наша Земля?!
Чего на ней только нет?! А мы пыжимся в своих городских муравейниках, тратим жизнь не понятно на что! И вот эти самые люди, которых мы так презираем, хотя говорим от их лица, тоже не интересуются нами, не считают нас стоящими хоть какого-то внимания! Есть мы на свете, нет нас, им от этого не холодно, не жарко. Они прекрасно без нас обходятся. Вот ведь парадокс…
Есть такое выражение «человек состоялся». После всех моих кульбитов я состоялся или нет?!
Что я из себя представляю как личность?!
Что из себя представляли те парни, которые полегли на полях сражений, не ими придуманных?!
А те, что погибли в бандитских разборках?!
Кто их туда вовлек, тот жив, потирает руки, подсчитывая легализованное награбленное. Теперь из них вылупляются честные бизнесмены, у которых на самом деле руки по локоть в крови. Кто теперь это заметит?! Будет ли расплата?! Ведь по трупам шли, добывая достаток…
