Kitabı oku: «Колумб в космосе»

© Светлана Орехова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1
Капитан Колумб

Под властью безграничного чёрного неба всегда кажется, что мы свободны. Но когда опускаешь руку на панель управления, понимаешь, что скован тем, что было призвано тебя освободить

Корабль готовился к взлету.

Вся команда была давно проинструктирована, ознакомлена с любой возможной опасностью, которая только может поджидать в космосе. Любая аварийная ситуация – всё было детально отработано. В эту экспедицию отбирали элиту из элиты; несколько недель подряд на непосильных тренировках выковывались стальной характер и холодный рассудок членов команды. И сейчас они – двенадцать человек – все как один первоклассные специалисты в своей области, шеренгой стояли перед капитаном.

На корабле остальной состав в последний раз проверяет все системы движениями, которые уже ничем не выбить из памяти, настолько приблизились люди к машинам. Сколько их там?.. Не больше, чем экипаж подлодки, не больше, чем требуется сейчас для обслуживания средней атомной станции, находись она хоть за полярным кругом. У них на корабле своя станция, свой реактор, свои сплетения технических коридоров и тысячи километров системы снабжения, но всё это так далеко от первых полётов, так далеко от того, что люди когда-то считали пиком развития технологии. Человек и машина составляют прочный союз уже второй десяток лет, достижения прогресса во всех областях техники теперь позволяют забрасывать корабли в такие отдалённые участки Пространства, куда и представить-то не всякий сможет.

Пока идёт эта своеобразная игра кнопок и рычагов, задвижек и насосов, пока в каждом коридоре и отсеке раздаются уже привычные всем гулкие механические голоса системы оповещения и мигают сигнальные дорожки, снаружи готовят к запуску двигатели. Заправляют баки с жидким азотом для создания сверхпроводимости и топливо для питания сердца корабля. Стабилизируют ядро реактора, накачивают энергию для удержания плазмы. В системах энергоснабжения закипает жизнь: по толстым изолированным венам-кабелям с неимоверной скоростью несётся к магнитам ток, наполняя технические коридоры приятным едва уловимым рокотом, нарастающим гулом вливается в мелодию тестовый запуск боковых верньерных, прочистка сопел вакуумных тягачей, в довершение вступают басы двух главных исполинов, которым спустя минуты предстоит поднять в воздух многотонную тушу корабля. Что и говорить о всех тонкостях, последних поднастройках и отчётах автоматики… Всего не перечислишь – список будет больше, чем их путешествие – планетарная система Тау Кита: бледная, слабая звезда поменьше их Солнца. Всего каких-то двенадцать световых лет, пустяк! В квантово-реактивном прыжке они преодолеют это чудовищное расстояние за пять месяцев.

Пять месяцев туда, пять обратно, еще месяц на сбор данных, изучение третьей по счёту планеты, откуда им ответили ультракоротким сигналом; и, наконец, исходя из расчёта со всеми задержками, чуть больше чем через год они снова будут дома. Под Рождество тридцать три человека, а именно столько учёных будет неустанно трудиться на благо человечества, ступят вновь на твёрдую землю, на белое покрывало зимы и дадут торжественный рапорт о своих исследованиях.

Двенадцать, один, тридцать три… символично. Быть может и сама их миссия доверена символам? Чёртов командующий, помешанный на числах и религии!

Капитан задумался о чём-то своем, стоя неподвижно перед этой шеренгой двенадцати апостолов человечества. Вдруг мягкий, но настойчивый голос вернул на землю, на эту идеально чистую, промытую дождем блестящую площадку космодрома.

– Сергей Павлович, пора уже, – в третий раз позвала Таня, их радистка (весь полет ей предстоит провести у пульта; многие могут считать это неблагодарным делом, но это одна из самых безопасных работ, пока экипаж находится на корабле, и к тому же одна из важнейших).

– Конечно, Танечка, – отчего-то по-дружески сказал мужчина и сделал знак группе.

Шеренга, словно ждавшая этого, повернулась и спешно пошла к кораблю не нарушая строя. На их лицах, однако, скользили улыбки предвкушения: еще бы! Никто так далеко не перемещался в Пространстве – они будут первыми.

Свежий воздух после хорошенькой грозы пах озоном, всё сделалось невообразимо чётким – атмосфера, как начищенное стекло. В трёхстах метрах от них блестел новенький красавец Буран-7. Это была усовершенствованная модель, намного превосходящая во всем своего далекого предка – каравелла космоса! Она нетерпеливо поблескивала идеально гладкой отражающей лучи титановой сталью корпуса, холодной, как альпийский снег или самый из тёплых дней на Луне.

Антианнигиляционные щиты, украшавшие корабль по периметру, ещё безмолвствовали, опустив свои головы; но как только он подойдёт к «горизонту» туннеля не будет вещи надёжней, чем защитное поле и антианнигиляционный щит!

Никто не знал, с чем придется столкнуться экипажу: это была первая столь дальняя экспедиция на корабле класса 7, первый столь длительный прыжок сквозь Пространство. Это было как заново открывать Америку, только в космическом масштабе. И не нашли для корабля имени лучше, чем «Колумб». Ведь экипаж, бросался в неизвестность, как когда-то великий мореплаватель отправлялся в далекое плавание, но масштабы путешествий конечно были не соизмеримы. Если открывателю Америки нужно было опасаться шторма, штиля или нравов диких племен, то здесь люди не знали, насколько далеко от места назначения их выбросит из туннеля и выбросит ли вообще, потому что никто не брался сказать, каков предельный радиус работы их метода перемещения, насколько безопасным будет этот перелет для их психики. Но эта непреодолимая, невероятно опасная романтика сумрачного космоса толкала их на столь отчаянный шаг. Они были готовы погибнуть от чудовищной силы вышедшего из под контроля реактора, быть сожженными энергией стремительно несущего их вперёд Пространства, но при этом в последний миг своей короткой жизни увидеть что-то прекрасное и вечное… космос…

Сейчас всех кроме капитана занимали подобные героические мысли. В голове же Сергея Павловича совсем не к месту крутилось: «Она не пришла… всегда приходила, на каждый старт. С уроков сбегала, но приходила. Что же?.. Неужели заболела?!»

Прозвучала сирена, двенадцать апостолов скрылись вместе с капитаном внутри округлой приплюснутой треугольной таблетки, вогнутой у центра, с двумя плазменными двигателями повышенной тяги сзади. Наверное именно так и только так можно было описать идеально обтекаемое потоками космических частиц тело Бурана-7, флагманского космического корабля для сверхдальних перелётов.

– А если не заболела, то что же? – не переставал думать капитан, оказавшись каким-то образом уже на своем мостике лицом к команде. – Что же? Уж не обиделась ли?

Это было непростительным ребячеством, с его-то стажем, на старте, готовясь воодушевить Сынов Земли на подвиг, думать о постороннем, пусть даже и личном, но сомнения были сильнее его стажа. Они играли со временем, неслись по коридорам и снова предательски занимали место на капитанском мостике, затаившись среди системы приборных панелей, в самом дальнем углу. И как только наваждение отступило, капитан заговорил своим твёрдым привычным громким голосом, речь его заполняла всё существо Бурана.

Его пальцы легли на виртуальные клавиши, словно это было огромное пианино, и быстро ввели комбинации. Все люки герметично закрылись, щелкнули вакуумные замки. Баки с азотом приготовили, подсоединили клапаны к токопроводящим жилам внешнего корпуса. Загудели сопла, «Колумб» на вертикальных электрических двигателях стал лениво подниматься в воздух. Команда за командой – он был послушнее дрессированного пса, мягко стелился перед хозяином, лениво повиливая на сильном ветре, но качки не чувствовалось. Его движения были тщательно вымерены автоматикой, а его «поступь» была неслышна; несмотря на такой вес и тягу двигателей, о том, что корабль взлетает, можно было догадаться только по зоне давления, образовавшейся от работы двигателей.

Полёты уже давно перестали быть чем-то поражающим органы слуха в прямом и прочих смыслах: уже с третьего поколения знаменитых беспилотников взлеты стали относительно бесшумными. Именно тогда стали применять реакторы термоядерного синтеза на борту (что облегчило вес по сравнению с химическим топливом, но увеличило степень опасности). Этот скачок в развитии ракетостроения кардинально изменил и сам принцип полёта: теперь он уже не сводился к механическому перемещению по траектории среди космических тел, сначала перемещение осуществлялось на «среднесветовой» скорости, что позволяло избегать гравитационного отклонения вблизи крупных тел и прокладывать кратчайший прямой курс, но дальше стало ещё фантастичнее – линию стали прокладывать напрямую, исчезая из одной локальности и появляясь в другой. Через Пространство переносились не физически, а как тензорные частицы (соединив математические векторные преобразования между системами и особый класс частиц, получили, ну если не магию, то точно фантастическую науку), сложная запутанная система, которая воссоздавала себя на выходе. Для перемещения было достаточно задавать два вида координат: свои настоящие и конечную точку, а также «информацию своего присутствия». Специальная программа просчитывала энергетическое состояние объекта и данные переправлялись по туннелю до точки выхода в виде связанной информации. Перемещение её осуществлялось быстрее, чем материи, пусть даже и элементарной. В силу каких причин – до сих пор не выяснено ни одним учёным, но факт остаётся фактом, информация позволяет рождать всё из ничего. А ведь именно так долгое время ознаменовывали космос – пустота, ничего, редкое скопище атомов водорода, случайным образом разбросанных в разреженном вакууме. Но такой картина была лишь на доступном большинству приборов уровне, на самом же деле вакуум далеко не так пуст, и его особая консистенция в сумме с энергией термоядерного реактора позволяла создавать туннель для перехода. Собственно говоря это даже был не совсем туннель, а канал переноса элементарной материи и информации, который тут же исчезал за ней. Можно считать корабль и информацию первопричиной и основополагающим фактором, а не мистическую способность космоса растягиваться как резина или соединяться слоями, именуемыми в науке струнами или бранами.

Если рассматривать примитивно, то всё выглядело так: корабль нырял в канал для перемещения, защищённый защитным полем, чтобы миновать особую область, «горизонт», представляющую опасность нарушения равновесия материи; после прохождения «горизонта» он тут же преобразовывался в единственно допустимую элементарную материю для переноса, проносился светостремительно через туннель и собирался на выходе по программе – информации, ожидающей своего материального напарника на другой стороне. Члены экипажа, корабль и любая записанная с ним информация воссоздавались буквально из пепла, это было сравнимо со смертью и возрождением только одной памятью о твоём существовании.

Не спорю, это выглядит романтично и напыщенно для космических перемещений: здесь нет мужской силы, простоты перемещения по пространству, почти не имеющему трения, здесь нет того, что привыкли ожидать от ракет, того, что было стереотипом в головах многих… Но разве космос всегда был таким, как его представляли люди, разве они создавали космос своими представлениями о нём?.. Скорее космос диктовал свои условия. И чтобы перемещаться по его просторам, пришлось почти что заключить сделку с дьяволом, и единственное, что пока не удалось свести к минимуму – это даже не запасы топлива, а время. Да, какое-то время путешествие занимало даже при таком варианте развития событий, но члены экипажа этого не замечали: для них квантово-реактивный прыжок проходил как сон – заснул на входе, проснулся на выходе.

Но всё же это отступление: сейчас корабль только лениво поднимался на электрической тяге в сопровождении миниатюрных в сравнении с ним балерин-истребителей следящего назначения и застыл метрах в трёхстах над поверхностью космодрома, регулируя своё положение верньерными двигателями. Уже запустили реакторы, подали напряжение на установки, чтобы создать достаточные по величине воздействия магнитные ловушки в тороидах ускорителей. Токамаки приготовились сжать в своих тисках перегретую плазму, чтобы забросить «Колумб» далеко в Пространство.

Тут в динамике послышался голос первого пилота:

– Сергей Павлович, к полету готовы!

Капитан резко мотнул головой, словно просыпаясь, взял себя в руки и скомандовал:

– Переход на околоземную орбиту разрешаю, начать разгон. Совершить прыжок в окололунном пространстве в заданных координатах.

– Слушаюсь, Сергей Павлович.

Корабль приятно загудел и поднялся на высоту нескольких километров рывком, словно играя в салочки с невидимым оппонентом. Кортеж истребителей быстро набрал высоту, стараясь поспевать за кораблём. В их задачу входило обезопасить Буран от любого вида помех в нижних слоях атмосферы, чтобы корабль мог спокойно покинуть её пределы. Такими помехами могли служить случайные птицы, погодные условия или, что почти исключено, неотмеченные рейсы. Конечно не заметить такую махину как Буран-7 было невозможно, но главную опасность представлял, как раз он со своими электрическими двигателями и большим электромагнитным воздействием на окружающее пространство. Поэтому даже кортеж подготовленных истребителей держался от корабля на приличном расстоянии.

Сегодня ничто не мешало взлёту, даже гроза, которая прошла над космодромом незадолго до старта, сейчас стушевалась в присутствии исполина. Атмосферное электричество было в норме и не влияло на корпус, давление и потоки воздуха также соответствовали старту. Траектория для выхода на орбиту уже появилась на экранах. Из сопел двигателей вырвались снопы заряженных частиц, сильно ионизируя воздух вокруг и наполняя его приятным электрическим треском, который никто из членов команды конечно же не мог слышать.

Сопроводительные аппараты, следящие за «воздушным коридором» для судна такого огромного измещения, как Буран-7, отошли на безопасное расстояние и затерялись где-то внизу: на высоте десяти тысяч кораблю уже ничего не угрожало, его курс был чист, а мощная отдача при старте могла повредить двигатели сопроводительного кортежа.

Убедившись, что вокруг только воздух, «Колумб» рванул с места, оставив за собой красивый сверкающий след. С космодрома его провожали без опасений: на счету класса 7 не было ещё ни одного отказа, ни одной неполадки, хоть и летали они пока лишь в пределах Солнечной системы и пару раз в соседнее звёздное пространство.

Корабль, как и положено, резко набрал скорость и исчез из поля зрения, словно на небосклоне засветилось второе Солнце. Оставляя за собой Землю, «Колумб» спешил к Луне, за секунды перешёл на вторую, а затем и третью космическую скорость. Спустя полчаса он был уже у Луны. Плазменные двигатели работали отменно, толкая свое блестящее идеально отражающее свет тело вперёд.

Координаторы ещё раз просчитали курс и энергию прыжка, вывели данные на монитор капитана.

– Виктор! – крикнул в микрофон начальника энергетического отдела Сергей Павлович. – Что там с реактором? Мы готовы к прыжку?

– Плазма стабилизирована, иначе бы мы ещё топтались в околоземном пространстве, – позволил себе шутку начальник, – моделируем силовой защитный экран. Программа сейчас начнёт всех просчитывать, оставайтесь на местах. Включаю аннигиляционную защиту… Готовность к квантовому переходу две минуты… минута пятьдесят… Компьютер механически продолжил отсчёт.

– Всем занять свои позиции! – раздался по кораблю чёткий голос капитана, – готовность к прыжку десять минут, пристегнуть ремни! Оставаться на местах!

И он тут же связался с первым пилотом, отдавая команду на последнее выравнивание. Опустив пальцы на панель, Сергей Павлович ввел комбинацию для подтверждения поднятия защитных щитов, сыграл завершительный аккорд и покорно замер, позволяя автоматике довершить дело.

«Колумб» резко повернул влево, ощетинился экранами аннигиляционной защиты, выровнялся по курсу и отключил плазменные двигатели, оставшись на инерциональном ходу. На миг наступила тишина. А потом, словно взрыв сверхновой: корабль весь завибрировал, проваливаясь в чёрный свод образующегося туннеля, контуры «Колумба» стали расплываться. Это было похоже на падение в чёрную дыру, и если бы не защитные экраны и созданное поле – их расщепило бы после «горизонта» и расшвыряло по всей Вселенной. Но… «Колумб» исчез во вспышке света и пропал в туннеле. Теперь он в виде элементарной материи понёсся навстречу загадочной Тау Кита.

Если очень повезёт, то их даже выбросит в пограничном районе Денеба Кайтеса, и они, не подвергаясь сильному давлению звёзды, свободно вырвутся на плазменных двигателях к такой желанной планетарной системе. Там до неё рукой подать – неделя, две.

Глава 2
Лиловая планета

Лиловое море, ванильные облака, голубая трава – фантазия не знает границ, когда думаешь о другой планете.

Но лишь побывав на ней можно утверждать, что это не сказка

Прошло пять земных месяцев, за которые было преодолено расстояние в одиннадцать световых лет, корабль класса 7 «Колумб» выбросило из туннеля куда дальше расчётных координат, но тем лучше: теперь Денеб Кайтес вообще не составлял никакой помехи. Согласно закону действия гравитации, теперь только Тау Кита действовала на корабль, притягивая с окраин своих владений судно, что позволяло сэкономить топливо и время. Экспедиция была распланирована по часам, теперь же они могли позволить себе лишний день или лишний облёт вокруг планеты, посещение спутника или другого уголка системы, возможно даже лишний груз. Но это было как капля химического топлива в полный бак, поэтому капитан выбрал время.

Корабль вынырнул из туннеля уже «эффективной материей», реальной массой с реальным весом. Информация на выходе создала подобие вязкого желе, не реального желе естественно, а энергетическую заслонку. Как только материя достигла конечного преобразования, при прохождении этой заслонки тензорные частицы возбудили информационное поле, и атомы встали на те места, на которых находились до начала прыжка. По протончику, по малейшей частице, за время, не доступное ни одной из когда либо существующих камер замедленной съёмки, они воссоздали сначала атомный порядок, затем атомы сцепились в молекулы, и так, пока не появилось то, что мы обычно называем «металлом», «кожей», «пластиком». Корабль материализовался посреди темноты космоса и поплыл вперёд под действием инерции, очерченный по контуру светом далёких звезд. В какой-то момент сзади замерцали плазменные двигатели, произошла короткая продувка, стабилизировалось давление, и через пять минут «Колумб» уже набирал свою крейсерскую скорость.

Таня открыла глаза, вновь услышав окружающий мир и отрапортовала капитану о координатах, возникнувших в следующее мгновение на экране. Она отчего-то всегда закрывала при квантово-реактивных прыжках, коих на счету у юной радистки было уже семь, считая этот. Такая странность объяснялась детским страхом ослепнуть: раньше Таня носила очки, но современная медицина исправила единственный недостаток, мешающий летать в качестве радистки на судах класса 7.

– Капитан экипажу, – раздалось во всех динамиках спустя десять минут, – прыжок совершён успешно. Мы вышли на галактические координаты два часа, двенадцать минут, сорок три и три сотых секунды… Повторяю, два часа, двенадцать минут, сорок три и три сотых секунды. Притяжение звёзд незначительно. Прибытие в систему Тау Кита через неделю. График обычный. Желаю приятного полета.

Голос Сергея Павловича смолк. Экипаж вернулся к своим делам, а капитан обратился к энергетическому отделу за подробным отчетом.

Вдруг раздался лёгкий, но вполне ощутимый толчок – это вновь заработали плазменные двигатели; «Колумб» серебристой светящейся чертой полетел по курсу. Антианнигиляционные экраны всё так же подняты. Они брали немного энергии, а эта часть Пространства всё же мало известна.

Танечка легонько вздохнула и подошла к большому иллюминатору в десять этажей высотой – обзорное окно, которое было видно из любой точки главного зала. Члены команды давно не обращали внимания на иллюминатор: ну был он и был, картина снаружи вполне типична. Некоторые разве что изредка косились на «широкое окно», отрывая взгляд от панелей и экранов, чтобы снять напряжение с глаз. Иллюминатор представлял интерес только внутри звездных систем, при посадке или когда впереди появлялась туманность, сейчас там ничего не было, только темнота космоса. Ближайшие шесть дней вид будет одинаковым, разве что полоски звезд будут перемещаться, пропадать и появляться снова, гипнотизируя взгляд цветной вермишелью спектровых искажений.

Они летели на большой скорости, не меньше третьей космической. Экраны снаружи отфильтровывали губительное излучение, изменяя цвета, да и сами слои бронированного, «копчёного» оксидом цинка толстого кремниевого стекла причудливо искажали вид. Поверхность стекла была немного прохладной на ощупь, следы пальцев отражались на месте прикосновения, но тут же исчезали. Таня прислонила ладонь к иллюминатору и попыталась сосредоточиться на звёздах. Первые пару минут глаз ещё сражался с переменчивой картинкой, но после всё начинало мелькать. Девушка зажмурилась и отвела взгляд, осмотрев зал. Вскоре искры пропали, и она сосредоточилась на образе капитана: Сергей Павлович был прирождённый капитан, статный, плечистый, с огнём в глазах, ничто в нём не выдавало истинного возраста, разве что морщинки в уголках глаз.

Капитан оглянулся и едва заметно кивнул ей, с тенью улыбки на лице. Видимо отчёт команды его вполне устраивал. Девушка вздохнула и вернулась на рабочее место. Она надела гарнитуру, поправила микрофон и положила пальцы на сенсорную панель, тем самым активируя её. Перед глазами появилась трёхмерная картинка, сбоку потекла струйка цифр. Татьяна ввела координаты, откуда поступил сигнал на Землю, и стала устанавливать связь с хозяевами системы Тау Кита.

Прошёл назначенный срок, «Колумб» влетел в систему бледной звёзды. Последние несколько дней они постепенно сбрасывали скорость, чтобы не промахнуться. И вот притяжение загадочной Тау Кита овладело кораблем, стало притягивать его, как мощный магнит. «Колумб» слегка сопротивлялся, помахивая изредка верньерными двигателями, но сила водородно-гелиевого паука была неимоверна: космическая бабочка попала в его паутину.

Что ожидали увидеть члены круга двенадцати? Они научили себя не удивляться, не предвосхищать. Это только первое путешествие на ближайшую Альфа Центавра и первое испытание прыжка вселило в них дикий восторг, взбудоражило человеческую фантазию относительно безграничных просторов космоса. А сейчас что? Ожидать зелёных человечков с огромными головами, как говорили раньше о представителях других планет, было глупо. Они направлялись в планетарную систему, где состав элементов идеально схож с их системой. Отсюда пришёл сигнал, который они смогли расшифровать. Значит ожидать стоит образа и подобия. Да, безусловно, различия во внешнем виде и моральных устоях будут, но зелёные человечки?.. Уж увольте!

Ученых куда больше интересовали геолого-экологические и энергетические отличия планеты и системы в целом. Для этого они и прилетели. Земле пока что не грозила экологическая катастрофа – социалистическая политика и активные исследования полимеров предотвратили парниковую катастрофу, а разработки в области электромагнитных полей и исследование собственного гравитационного потенциала планеты избавили растущее население от углеводородного голодания. Сейчас Земля, это прожитый рубеж, стабильная, но устаревшая модель, пришло время колоний. Здесь бы пригодился опыт другой цивилизации: не исключено, что какой-нибудь из спутников преподнесёт колонизаторам сюрприз в виде двойного тяготения или обогащённой кислородом гидросферы. А может быть приобретённый опыт позволит удешевить добычу полезных ископаемых или топлива.

Сейчас присутствующие в зале всё чаще стали бросать взгляд в сторону иллюминатора. И вот уже в нём показался краешек планеты. Таня сейчас сидела на месте, связывалась с жителями этого лилового чуда, чтобы получить разрешение на посадку и сверяла показатели планеты с земными, моделируя отчёт. Поэтому планету она увидела рывком, среди мелькающих перед глазами строчек, та только на миг блеснула в свете своей бледной звезды.

А капитан, Сергей Павлович Колумб, вот кто мог полюбоваться планетой во всей красе. Он стоял на своём мостике, заложив руки за спину и спокойно лицезрел происходящее в десятиэтажный «монитор», попеременно получая успешные рапорты из энергетического отдела и лично от первого пилота. Но красота другой солнечной системы не занимала: его мысли почему-то предательски думали о Земле. «Жаль, что Тошка не видит, – говорили они, – и ты даже не попрощался с ней. Не заехал… Ты был занят?» Эта насмешка собственного мозга капитана немного взбесила. Он приказал себе не думать и вызвал по связи первого пилота.

– Приземлимся через полчаса, – торопливо ответил мужчина, ловко управляясь с нежными верньерными. – притяжение несколько слабее, чем наше. Но незначительно. Посадка будет мягкой! А что говорят снизу? (он шутливо назвал своё место приземления «снизу»)

– Татьяна! – тут же крикнул Сергей Павлович. – Что говорят?!

– Они выслали координаты, – отрапортовала девушка, разбирая ворохи цифр и знаков. – …3,9… 4…7,1… нет, 71 – широта… Быть может у них зимы не бывает?

– Скоро узнаем, – улыбнулся капитан, – может у них лето, как наша зима.

«Колумб» стал снижаться. Включились электрические двигатели на брюхе судна, они создали своего рода магнитную подушку, и корабль плавно опускался на поверхность планеты. Плазменные двигатели уже «остужали», теперь они заработают только спустя месяц, когда корабль отправится в обратный путь. Реактор тоже медленно переходил в номинальный нерабочий режим, угольные стержни и сопротивление, реверсировавшее полюса мощного поля токамаков, сделали свое дело: «Колумб» по-своему заснул.

Экипаж, точнее те, кто не был обязан участвовать в посадке корабля, а именно учёные и врачи, высыпали в главный зал и прильнули к иллюминатору, который снова вызывал интерес. Сейчас в него приближалась на них поверхность лиловой планеты, которая оказалась на удивление похожа на Землю: каменистая почва, странные, придающие планете цвет лиловые моря, горы со снегом как на Земле (чем ниже корабль опускался, тем реальнее становились цвета, искажаемые ультрафиолетовыми защитными фильтрами). На мгновение даже могло показаться, что под кораблём протянулись Гималаи, а атмосфера, совсем как земная, усыпана периной облаков. Похоже и климаты двух далёких планет были схожи, но самым главным подарком была схожая атмосфера! Анализаторами тут же выявили её состав: тридцать пять процентов кислорода, стандартный состав азота и инертных газов, двуокись углерода почти отсутствовала (видимо климат регулировался каким-то другим природным механизмом, потому что массивных обледенений обнаружено не было, хотя на Земле бы при отсутствии парникового газа наступил ледниковый период). Это означало, что воздух здесь чище и насыщеннее, чем в Альпах, чем на Эвересте! Они никогда не вдыхали такого чистого приятного воздуха, поэтому экипаж получил предостережение первое время не перенапрягаться, чтобы не потерять сознание от «идеальности» лиловой планеты.

– Татьяна, – спокойно, даже умиротворённо произнес капитан, – спросите, как они называют свою планету. Как нам обращаться к ним? Дешифратором? Их двоичные коды схожи с нашими?

– Не совсем, – не скоро ответила девушка, перебирая пальцами по виртуальным клавишам. – Система чисел одна и та же, но нашего языка они конечно же не знают, ни одного из наших диалектов. Они вообще общаются числами! Это… я не совсем поняла, это похоже на общение машины с машиной, они передают ультракороткие волны… друг другу?..

На лице девушки читалось изумление. Пощадив её самолюбие, Сергей Павлович с улыбкой ответил: «Вы разберётесь, не торопите время. Лучше предупредите электронный отдел, чтобы снабдили учёных переговорными блоками с большим объёмом памяти». Таня кивнула, поднесла ко рту микрофон и тихо заговорила в него. На другом конце группа людей уже стала распаковывать коробки с переговорными блоками – своего рода миниатюрными компьютерами, переводящими язык людей на машинный язык и обратно, хотя обратно было куда сложнее – им приходилось, используя все известные языки подбирать аналоги из человеческого словаря. Иногда получалась полная бессмыслица, но все члены экспедиции надеялись, что простых слов и предложений хватит.

Стоит вернуться к планете – она предвосхитила все их ожидания. Несмотря на то, что учёные давно привыкли к неожиданностям, они всё же смотрели на пейзаж за толстым стеклом иллюминатора с жадным нетерпением. Корабль вошёл в средние слои атмосферы, и вокруг зароилась непонятная бежевато-розовая пыль или туман – не понятно. Это их облака, догадались учёные, занося пометки в личные дневники, с повышенным содержанием окислов силикатов, уже интересно. Пыль врезалась в корабль и рассекалась потоками воздуха вдоль корпуса. Сначала даже испугались, что она может повредить двигатели, потому что концентрация облачности была колоссальной, почти как на Венере, но вскоре стало ясно, что облака состоят из кристаллизованной взвеси, где силикаты сморожены. На такой высоте температура была низкой, верхние ряды облаков были плотными, почти безводными и не циркулировали по вертикали, а перемещались в основном только на своей высоте – они-то и выполняли роль теплоудерживающего фильтра. А непрерывное перемещение делало климат планеты почти однородным, по крайней мере за время спуска не было обнаружено ни ледников, ни пустынь.

Ниже картина менялась, но состав облаков оставался таким же, за исключением – появлялось больше воды. Эти облака, тяжелее, чем верхнее, совершали нормальный процесс циркуляции, участвуя в водном круговороте. Они были более рыхлые, а цвет имели более насыщенный розовый (это от кристаллов и капелек воды отражалось море). Как только облака разошлись, стало видно море. У них розовые облака, лиловое море – это похоже на сказку о пряничном домике!

Меж тем корабль уже пересёк береговую линию, и взорам собравшихся предстала равнина, окаймлённая кругом извивающихся высоких деревьев с синеватой корой и раскидистыми синевато-зелёными кронами. Трава, да, у них была и трава, и тоже зелёная, как на Земле; кое-где из неё проглядывали сиреневато-серые камни. Это был весь пейзаж неизведанной планеты, нигде вплоть до горизонта не наблюдалось признаков цивилизации. А они летели не сбавляя скорости, потому что не получили более чётких указаний.