Kitabı oku: «Карамелька от папы Ноэля», sayfa 4

Марина кивнула. Разговаривать было не о чём. Только страхи распространять. Вдруг Маринка подскочила, достала из сумочки кошелёк. Вынула десять евро и протянула Наташе:

– Бери. Последние. На счастье.

– Дура, что ли? – отодвинула деньги Наташа. – У самой ещё неизвестно что будет.

– Бери, – повторила Маринка, настойчиво засовывая купюру Наташе в карман. – У меня всё будет хорошо. Я чувствую. А вот что у тебя будет?..

Об этом Наташа подумает завтра. А сейчас только позитив. Вчера Игорь тоже уехал в село. То ли на сбор какого-то урожая, то ли на посадку. Он что-то рассказывал, но Наташа так устала, что слушала в пол-уха. Вчера она, так же как сегодня Маринка, достала из чемодана две последние банки тушёнки и отдала Игорю. Неизвестно, когда их там оформят и накормят. А мужикам надо хорошо питаться. А она… По крайней мере в ближайшие два дня она обеспечена трёхразовым питанием. А что будет дальше? Вот когда наступит это дальше, тогда и будем решать.

***

Утро выдалось пасмурным и холодным. Аккуратно завернув свой бутерброд в салфетку, Марина передала его Наташе. Та покачала головой, но взяла. Завтра придётся покинуть рефухио и даже сухой бутерброд будет как нельзя кстати. Думать о плохом не хотелось, поэтому, подняв чемодан подруги, Наташа вслед за Мариной вышла из ворот рефухио.

До «трёх штыков» дошли быстро. Глядя на возвышающуюся на площади скульптуру, Марина вдруг занервничала. Дорога была с обеих сторон. Откуда подъедет машина незнакомого Антонио, они не сообразили уточнить.

– Спокойно, – оборвала надвигающуюся истерику подруги Наташа. – Ты следи за той дорогой, а я не спущу глаз с этой.

Наташина дорога проходила вдоль самого большого банка Сарагосы. К стеклянной витрине постоянно подходили люди, останавливались и рассматривали растянувшийся на несколько метров рождественский вертеп. Игрушечные мельницы крутили лопасти, загребая воду и выплёскивали её с другой стороны. Покачивались верблюды, навьюченные мешками. Миниатюрные куколки, одетые под вифлеемских жительниц, без устали склонялись над ручьём. Каждый день, проходя мимо этой витрины, Наташа останавливалась, находила ясли с маленьким Иисусом и молилась. Вот и сейчас, сконцентрировав взгляд на инсталляции за стеклом, она начала бормотать молитву. Только бы сегодня всё закончилось хорошо. Если Маринка устроится, значит и у неё всё будет хорошо.

Без пятнадцати десять… Десять… Десять ноль пять… Наташа незаметно скосила глаза на подругу. Медленно, словно зомби, Марина повернулась. Так и есть. Бледная, аж зелёная. Губы трясутся. Ещё пара минут и шлёпнется в обморок. Дрожащие руки Маринки пытались потуже завязать шарф, а из опухших глаз уже покатились первые слезинки. Зелёный свет, машины медленно тронулись. У перехода начали скапливаться люди. Наташа снова обернулась к дороге. Быстро вытерла глаза. Неужели чёрная полоса так и не закончится? Маринка же этого не переживёт. Во рту снова появился резкий металлический привкус. На руке что-то повисло. Маринка. Ну точно сейчас в обморок упадёт.

– Señorita Marina. Soy Antonio. De parte de Nina.⁴

Как по команде обе они смахнули слёзы и уставились на затормозивший автомобиль. Чёрный огромный внедорожник был совсем не похож на карету из сказки, но Наташе в этот момент показалось, что над машиной покачивается белая сверкающая аура.

Выскочивший мужчина махнул рукой и бросился открывать багажник. Наташа не сдержала улыбки. Антонио не имел ничего общего с образом испанского мачо, взлелеянным латинскими сериалами. Полноватый, кудрявый и глаза… Добрые такие. Пушистые.

«У-у-у-у», раздалось рядом тихое завывание.

– Не р-р-р-еветь, – зарычала Наташа. – Успокоилась. Взяла чемодан и красиво, от бедра… Пошла.

Кажется, от бедра не получилось. Ноги Маринки заплетались и всё быстрее несли её к машине. Чемодан неуклюже шлёпал по лодыжкам. Ну совсем не сеньорита. Уже почти подойдя к машине, Маринка зацепилась за что-то ногой и с визгом полетела на землю. В последнюю секунду Антонио успел подхватить свою будущую домработницу. И захохотал. Следом, звонким колокольчиком захохотала Маринка. Наташа облегчённо выдохнула. Слава богу, не маньяк. Ну, не может маньяк так заливисто хохотать.

Наташа махнула рукой и тяжело вздохнула. Сев в машину, Маринка даже не обернулась. И помахать забыла. Ну это от нервов. Вот и всё. Одна. В чужом городе, который так не хотел дать ей даже маленький шанс на счастье. На светофоре снова зажегся красный. Народ спокойно подходил к пешеходному переходу, люди переговаривались, шутили. Всё было так буднично, что Наташа почувствовала себя бившейся в паутине мошкой. Самое страшное, сколько она ни бьётся, лишь прочнее увязает в липких нитях. Вытерев шарфом мокрое от слёз лицо, Наташа медленно пошла к площади Испании. «Bershka», «Mango», «El corte ingles». Люди выходили из магазинов, нагруженные брендовыми пакетами, яркими коробками. Навстречу неспешно шёл Папа Ноэль. Длинная белая борода развивалась на ветру, и мужчина то и дело поправлял сползающий в сторону аксессуар. Хозяин испанских новогодних праздников опирался на длинный посох. Время от времени он останавливался, разводил руки в стороны и зычно кричал знаменитое «Йо-хо-хо». Дети подбегали, протягивали письма с пожеланиями, что-то говорили и счастливые убегали обратно к родителям. Наташа даже остановилась. Представила, как её Серёжка был бы счастлив, встретив на улице самого настоящего Деда Мороза. Представила так ярко, что губы сами собой растянулись в глупую улыбку.

– Feliz Navidad, princesa! ⁵

Наташа испуганно вздрогнула. Надо же, так размечталась, что даже не заметила, как Папа Ноэль вплотную подошёл к ней.

– Créeme, – улыбнулся в белую бороду Папа Ноэль и наклонился к самому её уху, – todo será bien! ⁶

И протянул ей карамельку. Наташа растерянно улыбнулась. Конечно, всё будет хорошо. Только когда?

Проспект Независимости уже неделю был закрыт на ремонтные работы. Узкие переходы, огороженные деревянными заборчиками, позволяли прохожим двигаться строго по одному. Пожилой мужчина неторопливо вёл за собой такую же пожилую даму. Судя по всему, они никуда не спешили. Глядя им в спины, Наташа вдруг почувствовала прилив какой-то ненормальной ненависти. Ненависти к этим обеспеченным, не ведающим проблем людям. Вот идут старички и не думают, что будут есть их дети на обед, чем заплатят за коммуналку… И никто их на улицу зимой не выкинет. Гранату бы… Вдруг в пятку что-то воткнулось. Подскочив на одной ноге, Наташа остановилась. Опершись о перекладину, попыталась разглядеть, что же случилось с каблуком, но с виду всё было нормально. Подняв глаза к небу, Наташа больше не могла сдерживаться. Слёзы душили, тяжёлый комок распирал горло, перекрывал дыхание. Перед глазами снова полетели чёрные мошки. «Спокойствие, только спокойствие» – внушала она себе, краем глаза наблюдая, как стоявший на другой стороне дороги мужчина в оранжевом жилете вдруг помахал ей рукой. Сняв белую строительную каску, незнакомец пошёл в её сторону. «Вот только “давайте познакомимся” мне сейчас и не хватало», вяло подумала Наташа и, прихрамывая, пошла к лавочке.

– Больно?

Вопрос на русском прозвучал как гром среди ясного неба.

– Я Володя. Давно тебя заметил, – сказал мужчина, присаживаясь рядом с ней на лавочку. – Бегаешь каждый день туда-сюда. Почему-то сразу подумал, что наша. Среди местных таких красавиц не встретишь. Работаешь где-то в этом районе?

«Красавица». Издевается, что ли? Это она-то? С красным, опухшим носом. Со щёлочками зарёванных глаз. А теперь ещё и хромающая.

– Что с ногой? Подвернула?

Наташа покачала головой. Комок всё ещё раздирал горло, не давая говорить.

– Снимай сапог. Посмотрю.

Наверное, в другое время Наташа ещё и отчитала бы малознакомого мужчину за подобную фривольность, но сегодня просто расстегнула молнию и стянула обувь. Володя засунул руку в сапог и, смеясь, покачал головой.

– Как же так надо было бегать, чтобы супинатор вылез наружу? Это уже не починишь. Новые надо покупать. Как раз вовремя. Сейчас же скидки новогодние начались. Купишь себе нормальные сапоги, а не этот китайский ширпотреб.

– Куплю, – безразличным голосом прошептала Наташа, снова надевая сапог. – Как только денег заработаю, так и куплю. Ладно, спасибо, что посмотрели.

Поднявшись, она попробовала идти. В общем-то, если вставать только на носок, ходить можно. Хотя до весны скакать на одной ноге у неё вряд ли получится.

– Ты не сказала, как тебя зовут, – напомнил ей в спину Володя. – Может, сходим вечером куда-нибудь, посидим?

– Как-нибудь обязательно сходим, – пообещала Наташа.

– У тебя что-то случилось? Рассказывай. Кто ещё, как не свои, помогут.

Наташа остановилась. Плохое настроение прошло так же быстро, как и накатилось. Уже и гранату не надо было. Разве виноват Володя, что у неё ничего не ладится?

– Извини, – улыбнулась она, оборачиваясь. – Меня Наташа зовут. А настроение плохое, потому что погода плохая. А ещё, потому что обувь сломалась. Ну и как вишенка на торте – работы нет и не предвидится.

– Кажется, последнее обстоятельство и есть причина всех остальных неурядиц? Ну кроме погоды. Тут одной семье няня нужна? У меня знакомая нашла другую работу и ищет себе замену. Пойдёшь?

Завороженным взглядом Наташа смотрела, как мужчина достаёт из кармана мобильный телефон, набирает номер…

***

Сипло выдохнув сквозь сжатые зубы, Наташа села на кровати. Тонкая простыня мягко скользнула на колени. Закрыв руками лицо, она несколько секунд восстанавливала дыхание. Опять этот сон. Вроде ничего страшного, просто снилось, что идёт она по двору родного дома и вдруг мысль, словно ушат холодной воды на голову: что же я тут делаю? Как теперь в Испанию вернусь? У меня же документов нет. И просыпается в холодном поту с колотящимся в горле сердцем. Всё нормально. Она в Сарагосе. Уже полгода. Работа нормальная. И родители деток, с которыми она работает, в целом, неплохие люди. И детки обычные. Бывает и хуже. Сердце постепенно успокаивалось. Наташа перевела глаза на будильник у кровати. Без пятнадцати восемь. Скоро вставать. Хорошо, что сегодня сон разбудил её вовремя. Были ночи, когда она вот так же вскакивала в два часа, а потом до утра не могла заснуть.

Сквозь тонкие шторы из полуоткрытого окна дул свежий ветер. Ещё полчаса, и окно придётся закрывать, потому что начнётся обычная испанская жара. Плюс сорок в июне – нормальная для Сарагосы температура. Хорошо, что начались каникулы. Последние две недели не было для Наташи ничего хуже, чем в четыре часа дня встречать Адриану из школы. Выходишь из кондиционированной квартиры и чувствуешь, как плотный горячий шар наваливается и поглощает тебя. И идёшь по плавящемуся асфальту, словно начинка в пирожке, который только что вынули из печки. Наверное, к этому никогда не привыкнешь. Впрочем, испанцы ещё умудряются в такую жару пить кофе в уличных кафешках.

Поправив сбившуюся простынь, Наташа снова легла. Сегодня суббота. Тяжёлый день. Дети дома, а значит, всё утро будут бои без правил. Тем более что вчера, в честь окончания учебного года, в гости пришла Мара, двоюродная сестра малышей. И осталась с ночёвкой. Работы будет вдвое больше. «Но это же здорово, – снова, как мантру, повторила Наташа. – Главное, что она есть, эта работа».

Полгода назад она так и не успела поблагодарить Володю. Первый месяц работала почти без выходных. Хотелось стать незаменимой в этой семье. Чтобы ни у кого даже мысли не возникало, что рядом с детьми может появиться другая няня. А потом, когда получила первую зарплату, оказалось, что строительные работы на центральной улице Сарагосы завершены и Володя подписал контракт с другой фирмой. И уехал в другой город. Потом знакомые девочки сказали, что его даже повысили в должности. Найдя номер телефона Володи, Наташа пыталась позвонить, но трубку никто не взял.

Первые месяцы всё было для Наташи новым. Училась готовить незнакомую худию берде, эспинакас. И хотя это были обычная стручковая фасоль и шпинат, но в повседневной жизни на Украине она с этими продуктами не сталкивалась. Была у них еда попроще: борщ да картошка с курочкой. С двухлетним Симоном Наташа нашла общий язык сразу. Девятилетняя Адриана с первого дня смотрела на неё несколько свысока.

Но это всё мелочи. Главное, что долги уже розданы, в квартире мама делает ремонт, а в школу Серёжка пойдёт одетым с иголочки. Правда, на желанную квартиру пока отложить не получается, но ничего страшного. Значит, придётся поработать не один-два года, а три-четыре.

Резкий звонок вывел её из расслабленного состояния. Хлопнув ладонью по будильнику, Наташа удивлённо приподнялась. Звонок не прекратился. На тумбочке рядом с будильником заливался её новый мобильник.

– Разбудила? – вместо приветствия заорала в трубку Маринка. Наташа только открыла рот, чтобы ответить, но вопрос, судя по всему, был риторический. – Утро на дворе, а ты дрыхнешь. Мы с Тошиком сегодня в Сарагосе. Целый день будем с поставщиками ругаться. Потом к его брательнику зайдём, а вечером на дискотеку. Там и встретимся.

– Мариш, – взмолилась Наташа. – Какая дискотека? У меня всю неделю дома такая дискотека, что хочется хоть в воскресенье отдохнуть.

– Я не поняла, – ещё больше повысила голос Маринка. – Подруга приезжает раз в месяц, а ты мне игноры устраиваешь? Даже слушать не хочу. В девять, в «Наутилусе». И без опозданий.

Трубка противно запищала. Отключившись, Наташа снова посмотрела на часы. Без пяти восемь. Ещё пять минут. Потянувшись, она закрыла глаза. В первый месяц работы они так и не встретились с Мариной. Та не могла выехать из пригорода, да и Наташа лишний раз старалась не появляться в центре. Всё-таки без документов светиться не хотелось. Хоть полиция и не лютовала, но бывали случаи, когда останавливали нашего брата. Впрочем, Нина регулярно сообщала о личной жизни Маринки. «Маришка твоя устроилась, как королева. Антошка с неё пылинки сдувает». «Маришка уже планирует, как дочку привезёт. Антошка не против. Он когда-то мечтал девочку удочерить, а тут невеста с готовым довеском. И без памперсов обошёлся». «Во Маришка глаголом жжёт! Строит Антошку, как генерал на параде. Только и слышу: “Тошик, я хотеть магазин! Тошик, я смотреть новый платье!”»

Звонок прозвенел так неожиданно, что сердце снова заколотилось. Вроде и знала, что сейчас зазвенит, а расслабилась. Иренэ с Абилио уже ушли на работу, и слышно было, что в соседней комнате шумно просыпаются дети.

На кухне стандартный беспорядок. Папа с мамой перед работой позавтракали. Естественно, чашки никто не убрал. А зачем? Если есть домработница. Приготовив какао, бутерброды, мюсли, Наташа вошла в детскую. У-у-у-жас!!! Кровати сдвинуты, постельное бельё на полу вперемешку с вывернутыми из шкафа карнавальными костюмами. Куклы, конструктор Лего, танки… И скачущие растрёпанные дети.

Отправив детей на кухню завтракать, Наташа принялась за уборку. Игрушки в коробки. Снять бельё с дополнительной кровати, поставленной для Мары. Саму кровать разобрать и спрятать. Карнавальные костюмы аккуратно повесить на плечики и отправить в шкаф. Фух! Кажется, с детской разобрались.