Kitabı oku: «Квадратные углы», sayfa 36
Отец отвел меня в сторону.
– Ты сегодня на сутки?
– Да. Потом два дня дома и еще на сутки.
– Ух, ты! Как тебя запрягли. Много работы?
– Просто Петров заболел. Приходится выручать.
– Ну, да. Ну, да. А куда денешься? Надо выручать.
– Пап, ты там следи за детьми. На улице еще холодно, пусть хорошо одеваются. У Машки всегда горло открытое. А Макс не любит носить шапку.
– Да, я знаю. Мать взяла столько одежды, на год хватит.
– Хорошо. Звоните.
– Не волнуйся. В первый раз что ли.
– Ладно, я опаздываю на работу.
– Алекс, – остановил меня отец, – ты давно не видел Софию?
– Не помню. – Я задумался. – Может, неделю назад. Или больше. А что?
– Она вчера привезла Макса. Очень худая. Совсем бледненькая. Я поговорил с Сергеем.
– И что?
– Она ничего не ест. Целыми днями возит его по больницам, а потом идет в огород и возится в парнике. – Он взял меня за руку и жалобно взглянул. Так, как умеет только он. – Поговори с ней, она к тебе прислушивается.
– Поговорю.
– Сейчас тяжелое время. У Сергея химиятерапия. Она переживает, дергается. Это понятно. Но, есть надо.
– Я понял, пап. Сегодня позвоню.
– Не надо звонить. Поговори с ней с глазу на глаз.
– Но, я работаю.
– Найди время. Девочка пропадет без твоей помощи.
Я махнул головой, и он пошел к машине.
На следующее утро, сразу после работы, я поехал в поселок. Предварительно созвонился с Сергеем и узнал, что София сегодня будет дома. Он сам в больнице, а она не поехала в город.
Время десять часов, а на улицах пусто. За высокими заборами зацвели вишни.
Я поставил машину около ворот. Калитка заперта.
– Вы к кому?
Послышался за спиной скрипучий голос. Я обернулся. Старушка, лет восьмидесяти, скрюченная пополам, подошла ближе.
– К Ворониным.
– А никого нет. Хозяин в больнице.
– А София?
– Только что уехала. Вы с ней разминулись.
– Куда уехала?
– В город.
– Точно? – усомнился я. – Вы уверены?
– Точно. Она по поселку на машине не ездит. Значит, в город подалась.
– Спасибо.
Я тут же набрал ее номер. Нужно было сразу позвонить, а то тащился сюда больше часа. Убил время, да еще спать жутко хочется.
Она ответила сразу.
– Алекс, ты где?
– Я стою у твоего дома.
– А что ты там делаешь?
– Странный вопрос, – усмехнулся я. – Приехал в гости, а тебя нет.
– Правда? А зачем?
– Хотел увидеть.
– А Сергей сейчас в больнице. Ему еще два дня осталось.
– Я знаю. Где ты, Сонь?
Слышно, как поет радио в машине.
– Я уже подъехала к городу. Хочу сходить в парикмахерскую.
– А потом что будешь делать?
– Ничего. Заеду в магазин и домой.
– Может, пообедаем вместе?
– Сегодня?
– Да.
Она задумалась, а через минуту сказала:
– Хорошо.
Мы договорились, где встретимся.
Через час я снова приехал в город. И только к полудню добрался до дома. Огромные пробки, а на перекрестке произошла авария.
Быстро принял душ. Хотел побриться, но уже не успел. Время много, а до ресторана ехать полчаса.
Оставив машину на стоянке возле парка, я зашел по пути в магазин. Купил букет белых тюльпанов. София приехала только через десять минут на своем белом джипе.
– Как красиво! – сказала она, когда я протянул ей цветы. – Спасибо, Алекс. Так приятно.
Я нерешительно наклонился, а она робко коснулась губами моей щеки. Вздрогнула и сморщила курносый нос. Колючий. Не успел побриться.
Мы зашли в ресторан. Здесь не много людей, играет музыка, и в окна светит солнце. Наш столик оказался закрыт от общего зала. Мягкие диванчики, на столах приятные льняные скатерти. Все мило и чисто.
София сняла плащ, я отодвинул ей стул.
– Спасибо.
Вежливая. Хорошо, если надолго.
Она действительно похудела. Еще. Сильно. Совсем растворилась в бирюзовом платье из тонкого шелка. Руки – ниточки. Пальчики как у ребенка. А на лице остались лишь огромные глаза цвета неба.
– Ты на диете? – спросил я, уткнувшись в разноцветное меню.
– Нет.
Ее не удивил мой вопрос.
– Что будем заказывать?
– Я возьму…
Салат. И непременно «Цезарь», а может «Греческий». Все женщины едят в ресторанах салат.
– … овощное рагу с бараниной и жаренную картошку с грибами. А ты что будешь?
– Ты любишь грибы?
Вот тут я удивился! Не ожидал!
– Очень. Особенно если лесные, но шампиньоны тоже подойдут.
К нам подошел официант, и мы заказали две порции рагу и жаренную картошку с грибами.
– Зачем ты меня пригласил? – с надеждой в глазах, спросила София.
Началось. Сразу одернуть, или подождать? Пусть даже не надеется, что я разрешу, ей забирать Машу в Самару.
Решил подождать.
– Соскучился.
– Алекс…
– Это правда. Мы давно не виделись.
– Ты был на прошлой неделе у Сергея. И мы встречались.
– Но, не разговаривали. Только столкнулись в двери и разошлись.
– Ты мне больше не звонишь.
– А ты бы хотела?
– Иногда я не сплю ночью.
– И как часто?
– Часто.
– Хорошо, позвоню. Прямо сегодня. Ладно?
– Ладно.
Нам принесли жаркое в глиняных горшочках.
На ее телефон пришло сообщение. Она взглянула, но не прочитала. Отодвинула аппарат в сторону, а сверху прикрыла салфеткой.
– Тебя кто-то ищет? – нагло спросил я.
– Это Сергей.
– Ты не ответишь?
– Он любит присылать разные приколы. Находит в интернете и развлекает меня.
– Как он себя чувствует?
– Ты сам знаешь. – Она подняла на меня свои прекрасные глаза. – Алекс, спасибо тебе. Ты так много для нас делаешь. Особенно для Сергея.
Сердце сжалось.
Как же я люблю ее. Сижу и даже не дышу. Только смотрю на нее голодным взглядом, а дотронуться не могу.
– Ты звонил родителям?
– Звонил. Они уже доехали. Макса всегда тошнит в машине?
– Не всегда, но бывает. Обычно я беру ему в аптеке леденцы от укачивания.
– Машка тоже раньше плохо переносила длительные поездки. Помнишь?
– Ага. Только отъедем от дома, а она уже зеленая.
– Так еще тошнило прямо на сиденье.
Она засмеялась.
– Макс так ругался. Однажды мы с ним поехали к бабуле в деревню, а она сидела сзади и играла. Мы даже не заметили, как она сунула руку от куклы в рот. Только услышали плач, а потом – запах. Отвратительный. Максу пришлось везти машину в химчистку. А Маше влетело.
– Бедная. Уж если Макс ругался, то ей не повезло.
– Он умел ругаться, – теперь уже грустно сказала она. – Хотя, в душе был добрый.
– Я тут недавно перебирал наши старые фотографии.
– Те, что в кладовке у родителей?
– Да, я их забрал себе. А то мама их затрет до дыр. Каждый день пересматривает.
– А я все думала, что она делает в кладовке? Оказывается вон чего.
– Никак не смирится.
– А ты смирился?
Только, когда она задала этот вопрос, я понял, она все еще не может забыть его.
– Смирился.
Соврал, но она не поверила.
– А я – нет. Я вижу его каждый день.
– Сонь.
– Я не так сказала, – быстро исправилась она. – Я вижу его в сыне. Макс очень похож на отца.
– Он похож на тебя.
– Ты так считаешь? – обрадовалась она.
– И Маша похожа на тебя.
– Красивая?
– Наши… твои дети все красивые.
Сглупил. Сорвалось с языка, но она сделала вид, что не услышала.
– Я взяла билеты на самолет, – вдруг сказала она. – На шестое июня.
– Почему именно на шестое?
– У Сергея как раз закончится лечение.
Еще один месяц.
– Хорошо.
– Алекс…
– Взяла и ладно. Значит, проводим.
– Мы так и не решили по поводу Маши. Да, я помню, что ты мне сказал. Но…
– Никаких «но», – жестко отрезал я. – Нет. И еще раз нет.
Она протянула руку и дотронулась до моей ладони. Пальцы теплые, нежные.
– Я не собираюсь ее отнимать у тебя. Только прошу. Очень прошу.
– Не делай этого.
Я убрал руку. Она выпрямилась.
– Тебе неприятно?
– Приятно.
– Тогда, что не делать?
– Не бросай меня.
– Алекс.
Теперь я уже схватил ее ладошку, прижал к губам и прошептал:
– Я люблю тебя.
По ее бледным щекам покатились слезы. Я тут же пересел к ней на диванчик и обнял.
– Не надо, – сказала она, а сама еще крепче прижалась к моей груди.
– Что же ты делаешь со мной. Что?
Слезы потекли на мою рубашку, а вместе с ними и тушь с ресниц.
Моя рука опустилась ей на колено, приподняла шелк и скользнула под платье. Нашла кружевное белье. Она вздрогнула. Потом упругую грудь.
Я тронул подбородок пальцем и поднял ее лицо. Губы потянулись ко мне, и я накрыл их своим ртом. Жадно, будто целую впервые, а до этого только тренировались. Она тоже вцепилась зубами в мою губу, потянула, потом расслабилась, позволив то, чего позволяла всегда. И я воспользовался ее слабостью, ее нежностью, ее податливому телу.
Как давно я не прикасался ее бархатной кожи. Не вдыхал аромат сладких духов. Не слышал эти странные вздохи. Как я жил без нее?
– Простите. Вам принести чай?
Официант замер на месте с подносом в руке. Глаза опущены в пол, а щеки красные.
– Да, – сказала София, одернув платье.
Мальчишка убежал, а я сел на свое место.
Прошло несколько минут, прежде чем мы заговорили. Немного успокоились, отдышались и принялись за картошку, которая к этому времени почти остыла.
Я хотел прочить ей лекцию по поводу здорового питания, но она так быстро расправилась с бараниной, а сейчас уминает второе блюдо, что вопрос отпал сам собой.
– Когда ты рядом, я всегда голодная.
Вот и ответ.
– Поехали ко мне? – предложил я.
– Сейчас?
– Да. У тебя есть дела?
– Не забывай, у меня работа. Сергей уже два месяца лечится, а мне приходится следить за делами в кафе и в магазине.
– А вечером?
– Давай в среду.
– В среду? Отлично. А что будет в среду. Почему не завтра?
– Я не могу завтра. А в среду… Это не вторник и не четверг.
Логично. Среда – это уже не вторник и еще не четверг. Не поспоришь.
Она заметила, как я посмотрел на ее руки и демонстративно, показал кольцо на своем пальце.
– Ты все еще его носишь?
– Я ни разу его не снимал.
– А твое кольцо мне стало большое. Оно лежит дома в шкатулке, вместе с крестиком Макса.
Меня словно ударило током.
– Так он у тебя? Я думал, что Макс потерял его.
– Нет. Он мне отдал его, когда приезжал последний раз в поселок.
– А деньги? – Я даже привстал со стула. – Они у тебя?
– У меня.
Она уставилась в тарелку с картошкой. Не смотрит в глаза.
– Почему ты не сказала?
– Я могу их отдать.
Говорит, а у самой губы трясутся. Упрямая.
– На что их потратила?
– Сергей открыл кафе. Они приносят хороший доход.
– Лучше бы квартиру купила в городе.
– Зачем она мне? У меня есть дом.
– Это не твой дом, а Сергея. А у тебя ничего нет.
– Я говорю про дом в Самаре.
Тот дом я не видел, но по рассказам мамы, там просто хлев.
– Хотя бы Максу купила.
– Еще куплю. Сергей отдаст мне деньги, если я попрошу.
– Понятно.
– Я могу их отдать тебе.
– Зачем они мне?
– Мама сказала, что ты продал свою квартиру.
– Продал. Неделю назад. И уже нашел новую, рядом с домом родителей.
– Где?
– Около парка. Помнишь, такой желтый, четырехэтажный. Тебе еще нравились балконы.
– В этом доме?
– Да. Угловая квартира. Трешка.
– И парк рядом, и родители. Хорошее место.
– Мне тоже понравилось.
– А когда вы переедете?
– Как оформим документы. Думаю, через две-три недели.
– Вот видишь! Тебе пригодятся эти деньги. Там жилье очень дорогое.
– Сонь, мне не нужна твоя помощь. Я уже все оплатил.
– Тебе хватило?
– Родители половину дали.
– Но, Алекс! Это не мои деньги, а Макса.
– Он оставил их не мне. Тем более у тебя растет его сын.
Она успокоилась.
– Тогда я потрачу их на ремонт дома. Он в таком жутком состоянии.
– Какого дома?
– В Самаре.
– Так ты уедешь?
Отложив вилку в сторону, она странно взглянула на меня.
– Я тебе должна кое в чем признаться.
– А может не надо?
– Ты сам говорил, что хочешь снова познакомиться со мной. Так давай начнем с правды? Она все равно вылезет наружу.
Как обычно. Она врет, а я потом расхлебываю.
– Тогда я начну первый.
Она удивилась, но промолчала. Не стала бить сразу в лоб. Решила выслушать мою сторону.
– Или ты? – снова предложил я.
Наговорю лишнего, а потом буду жалеть. Пусть лучше она скажет, что хотела.
– Алекс.
Она потерла пальцем нос.
Не самое лучшее начало. Мне нравится, как она это делает, но никогда речь идет о важных вещах.
– Мы… Я спала с Иваном. И не один раз.
Смысл ее слов дошел не сразу. Только через минуту.
Спала? С этим мужиком? Зная, его всего лишь десять дней. А он? Шкаф. Мог убить ее только своим весом.
Я спрятался от нее, прикрыл лицо руками, чтобы больше никогда не видеть.
Все рухнуло. Всего лишь за мгновение. Только мы целовались, и я признавался в любви, как она снова убила меня признанием. Снова. Опять. Тогда с Максом, моим братом. Теперь с незнакомым мужиком, с большой машиной.
В голове вспыхнули образы. Я сопротивляюсь, но они появляются.
Вот она маленькая, нежная. И он большой, с добрыми глазами, молчаливый. Прикасаются, любят.
Любят?
Я сжал пальцы сильнее, прикрыв лицо полностью. А когда их разжал, то София уже исчезла. Молча, надела плащ и вышла из ресторана, оставив на столе букет белых тюльпанов.
Через две недели, мы с Машей и Бернаром переехали в новую квартиру.
Здесь еще нужно делать ремонт, но нам уже нравится. Три большие комнаты, кухня, в которой свободно уместится полноценный диван. Ванная с туалетом, и широкая прихожая.
Маша тут же вышла на балкон. Вид потрясающий. Парк весь в зелени, тихо, спокойно. Никаких машин, никакой суеты.
– Пап, это будет моя комната.
Я согласился. Пусть сама выбирает. Места много, просторно. Главное, что теперь мы будем спать в разных комнатах.
Вечером заехал Виктор. Вчера ребята помогли мне с переездом, а сегодня я занялся расстановкой мебели.
– Что делать? – сразу же предложил он.
– Работы много.
– Ничего справимся. Скоро подъедет мой сынуля. Поможет.
Юрка у него уже большой. Шестнадцать лет. Такой же, как отец, полный, но умный.
Потом позвонил Илья. Он все никак не отдаст мне кофту. А тут узнал новый адрес и решил заехать по пути с работы.
Заехал и остался.
– Илья поможет мне со шторами, – схватив парня за руку, сказала Маша. – А потом мы расставим посуду в шкафы. Ладно, пап?
Илья лишь улыбнулся. Ему нечего делать дома, а здесь весело. Особенно ему приглянулся Виктор.
– Сейчас тяпнем по рюмочке, а потом уж за дело.
Мы приняли на грудь, и работа пошла активнее.
Илья забыл, что приехал на машине, выпил немного водки и совсем расслабился. Пришел Юрка, а потом Ольга принесла нам на закуску пиццу.
Так и собралась целая компания.
Мама привела Макса. Папа появился позже всех, за то накормил горячим пловом, который приготовил у себя дома.
Мы допили все месячные запасы водки. Немного поработали. Кое-что расставили, повесили. Главное собрали кровати и обустроили кухню.
Только ближе к полуночи, все начали расходиться. Виктор с сыном уехали на такси. Ольга пошла к родителям. Макс остался с Машей.
– Как же я доберусь домой, – заплетающимся языком, проговорил Илья. – Такси дорого, а в гостиницу в таком виде не пустят.
– Оставайся у нас, – предложила Маша. – Места много. Правда, пап?
Я уже упал на кровать и лишь махнул рукой. Пусть остается. Мне все равно.
Голова кружится, а ноги так устали, что ничего не чувствуют. А может это из-за спиртного. Хотя выпил не много, всего… Много. Выпил много и обожрался пловом.
Утром меня разбудил храп и чей-то сопливый нос, уткнувшийся мне в плечо. Я повернулся. Илья. У нас всего одна кровать и диван. Дети спят в другой комнате, а он пристроился ко мне под бок.
Я пошел в ванную. Вид ужасный. Изо рта вонь страшная, как будто я облизал мусорный бачок. На голове торчат вихры. Волосы снова отросли, и я убрал их за уши. Щетина на подбородке уже переросла в бороду.
– А где мама?
На кухню зашел сонный Макс.
– Иди ко мне, малыш.
Он сразу же забрался ко мне на руки. Обнял руками за шею и снова заныл.
– Хочу к мамочке.
– Она скоро приедет. Давай сварим кашу?
– Не люблю кашу.
– Она полезная. – Я достал молоко из холодильника. – Смотри, это волшебное молоко. Если сварить из него кашу, то вырастишь на пять сантиметров.
– Вот так?
Он показ три пальца.
– Больше.
Я разжал ему еще два пальца.
Карие глаза стали огромными. Он улыбнулся и махнул головой.
– Будем варить.
– Тогда, иди, умывайся, а я пока начну.
Мальчик убежал в ванную.
Мой телефон зазвонил. София. Давно мы не виделись и не разговаривали.
После той встречи в ресторане, она мне звонила ночью, но я не ответил. Был не готов. Сейчас тоже не радостно на душе, но выбора нет. Она все равно приедет за сыном.
– Да, – грубо сказал я в трубку.
– Привет.
– Угу.
– Макс у тебя?
– Да.
– Я скоро буду в городе. Как приеду, позвоню. Пусть он спустится вниз.
– Сам?
– Да.
– Ребенок один пойдет на улицу? Ты соображаешь, что говоришь?
– Пусть Маша выведет.
Она спокойна, а я на взводе.
– Сама поднимись.
– Алекс…
– Ничего с тобой не случиться. Я не кусаюсь. Заодно заберешь своего дружка.
– Илья у тебя?
– Пьяный лежит в моей кровати.
– Ты с ним спал? – пошутила она.
– А с кем мне еще спать? Перешел на мальчиков. Они более преданные. Тем более, он симпатичный, и с ним можно выпить.
– Да, Илья во всем хорош. Оставь его себе. Все равно он не нужен жене, а тебе пригодится.
Умеет. Находит слова, и уже не так больно.
– Ладно, я покормлю ребенка. А ты будь аккуратна за рулем.
– Буду.
– И, Сонь. Не заходи к нам. Илья сам спустится с Максом.
– Хорошо.
Расстроилась. Голос задрожал. Сейчас снова заплачет.
Мы съели с Максом кашу, потом проснулся Илья и надолго заперся в ванной. Вид у него, как у меня: потрепанный и сонный.
– Я тебя люблю, – сказал мальчик, когда я налил ему какао в кружку.
– И я тебя.
Я сел на стул.
– Теперь я вырасту большой?
– Да.
– Как ты?
– Как я, как Илья.
– А ты тоже был маленький?
– Конечно.
– А сестра у тебя была?
– Была, и брат был.
– А где они?
– На небе.
– С птичками?
– Да.
Позвонила София и сказала, что ждет сына на улице. Я выглянул в окно. Она тоже подняла голову вверх и помахала мне рукой.
Илья все еще не вышел из туалета. Макс оделся. Сам застегнул на кроссовках липучки и встал у двери. Проснулась Маша.
– Пап, а где все?
– Я тут, – ответил за меня мальчик. – Ты разве не видишь?
– А где Илья? – Она взглянула на меня. – Он еще не уехал?
– Не уехал. Иди, умывайся, а я провожу Макса к маме.
Пришлось надеть куртку.
– Пап, а пап, – снова заныла Маша, – пусть Макс еще у нас останется. Зачем мама его забирает?
– Пап, – повторил за ней Макс, – я не хочу домой.
Смешно. Они не только говорят одинаково, но и морщат нос, стоят в одной позе.
Я открыл дверь.
– Хватит, дети. Вы и так два дня были вместе.
Макс послушно протянул мне руку, Маша недовольно фыркнула и ушла на кухню, а мы спустились вниз.
На улице тепло. Уже середина мая, а дождей совсем нет.
– Привет.
Встретила София нас у двери.
– Привет, – сухо ответил я. – Илья сам приедет. Не ждите его.
– А он доедет?
– Доедет.
Сегодня она красивая. Впрочем, как обычно. Белые волосы рассыпались по плечам. На щеках яркий румянец.
– Алекс…
– Нет, – я поднял руку, – ничего не говори. Уезжай.
– Ты, правда, этого хочешь?
Странный вопрос. Чего я хочу?
Уж точно не стоять здесь. С ней. В растянутых спортивных штанах, с неопрятной щетиной на лице. По сравнению со мной она, как картинка. В цветастом платье до колен, туфли на каблучках. Глаза блестят, а губы… Губы.
Я отвернулся.
– Уезжайте.
Она лишь вздохнула.
– Пока.
И уехала.
Илья вернулся домой только в понедельник утром. Два дня жил у нас, помогал собирать мебель и готовил нам с Машей вкусные обеды.
– Странный парень, – сказала по телефону Ольга, когда я позвонил ей с работы. – Вроде хороший, но слишком замкнутый. Почему ты разрешил ему остаться у вас?
– А куда я его выгоню? Он совсем один. Живет в огромном доме. Ничего не ест, ни с кем не разговаривает. А тут хоть с Машкой занимается.
– А где он спал? У вас даже места нет.
– Он спал на моей кровати, а я с Машей.
– А как же твоя личная жизнь? – Вздохнула она. – Снова спишь с дочкой, в одной комнате.
Какая тут личная жизнь! После переезда, наша квартира превратилась в перевалочную базу.
Вечером после работы, снова приехал Илья и остался на всю неделю. А в среду, без предупреждения, завались друзья. Устроили новоселье. Два дня праздновали, потом пятницу отдохнули, а в субботу продолжили, а заодно наклеили обои в комнатах. Парни собрали оставшуюся мебель, а девчонки повесили шторы на окна и привели в порядок кухню.
Илья быстро нашел общий язык с нашей шумной компанией. Он самый младший, поэтому его приняли, как сына. Мужики научили пить водку, не закусывая, а женщины – уму разуму, чтобы в следующий раз правильно выбрал себе жену.
Так пролетели две недели в новой квартире.
Я даже не вспоминал о Софии, хорошо спал, много ел и при этом, не уставал на работе.
Первого июня мне позвонила мама.
– Алекс, София забрала Машу к себе в поселок. Мы не могли тебе дозвониться.
– Да, я видел пропущенный. Сегодня было много работы, даже не смог ответить. А чего она туда поехала?
– Ей скучно в городе. Все-таки каникулы. Пусть побудет с Максом последние деньки.
– Почему последние?
– Так они скоро уезжают. Шестого.
Точно. Шестого июня. Как хорошо. Больше никогда ее не увижу. А если увижу, то к тому времени, успею забыть, выкинуть напрочь из головы.
– Послезавтра мы тоже к ним поедем.
– Зачем? – удивился я.
– Попрощаться.
– А! Ну, да. Хорошо. Я тогда займусь ремонтом, пока Маша там.
– Займись. Мы ее привезем в конце недели.
Пять дней один дома.
Только я расслабился, как пришел Илья. Теперь он член семьи, со своим ключом от квартиры и зубной щеткой в ванной.
Я даже не спрашиваю его ни о чем, готовлю на троих и купил большую раскладушку. Выделил парню комнату, полотенце для тела. Шкафа лишнего нет, поэтому отдали ему Машин комод для вещей.
– А вы не хотите из кладовки сделать гардеробную? – спросил он за ужином. – Это удобно, и в комнатах будет больше места, если убрать лишнюю мебель.
– Я еще не думал об этом. А как ее сделать?
Для меня квартира – это место, где можно переночевать. В ремонтах, дизайнах и новомодных штучках я не разбираюсь. Обычно, этим занимается женщина. А у меня нет хозяйки в доме, и никогда не было. Со студенческих лет я живу один. Потом завел собаку, друг подкинул, а позже появилась Маша.
– Очень просто. Она довольно большая. Можно разделить на две зоны, и получится и кладовка, и место для хранения одежды. Я могу начертить проект. Набросок.
– Начерти, и тогда подумаем.
– Я вам помогу обустроить квартиру. Мне все равно нечем заняться. Скоро София с Максом уедут, и я останусь совсем один. – Он смутился, замолчал. Немного подумал, а потом спросил: – Если я вам, конечно, не мешаю?
– Не мешаешь, – ответил я, отодвинув пустую тарелку в сторону. – Сегодня твоя очередь мыть посуду.
Илья улыбнулся и, без лишних возражений, встал у мойки.
За последнее время он немного прибавил в весе. Руки больше не дрожат, и голос стал более уверенный. Только никак не хочет, обращаться ко мне на «ты». Сколько бы я не просил, он все равно выкает.
– А где Маша? – через плечо спросил он.
– У Софии.
– Она не говорила, что поедет в поселок.
– И мне не говорила. Поставила перед фактом. Хитрая.
– Они скоро уезжают, и Сергей хотел приготовить прощальный ужин четвертого числа. Даже ваших родителей пригласил. Вы не пойдете?
– А чего мне там делать? У вас своя компания, у меня своя.
– У вас классные друзья! – Он снова вернулся за стол, с намыленной губкой в руке. – Николай обещал взять меня на рыбалку в Астрахань. Я ведь за всю жизнь нигде кроме Питера не был.
– Колька заядлый рыбак. Съезди, если пригласил. У него детки еще маленькие, но хорошие. И жену ты его знаешь.
С довольным видом Илья снова взялся за посуду.
– Вы любите детей. Это видно. Вы добрый.
– Я работаю с ними, поэтому люблю.
– А тяжело?
– Что?
– Ну, резать живого человека. Это же надо быть равнодушным. Кишки, мозги, кровь. А тут маленькие дети. Потом спокойно сеть за стол и есть. Ужас. Меня бы вырвало. Как у вас это получается?
– Ты вот рисуешь, а я не умею. У каждого своя работа, как и компания.
– А причем здесь компания? – не понял он. – Если разные профессии, то и друзья разные?
– Отдых разный. Время препровождения. Если я буду сидеть дома у телевизора, то сойду сума. После стрессов на работе, нужна разрядка. Многие врачи спиваются, или утопают в жутких депрессиях. А кто-то ходит на рыбалку, ездит с друзьями на шашлыки, играют в футбол. Я вот люблю, кататься на лыжах, а еще выехать в лес за грибами. С Николаем и его семьей ездили в Тайланд.
– У вас друзья не все врачи. Марк – тренер по фитнесу.
– Но, они все веселые. Легкие на подъем. Если кто-то из нас крикнул: «Вперед!». Все быстро собрали сумки, и пошли вперед. Мы любим, пошутить, подурачиться. А приходим на работу и становимся серьезными людьми, строгими врачами, учеными, тренерами, педагогами.
– А у меня нет друзей, кроме Софии и Сергея. Даже родители умерли.
Илья так и стоит ко мне спиной, моет посуду и говорит.
– Что сегодня будем делать? – спросил я.
Он сразу ожил, выключил воду, повернулся и снова сел на стул.
– А что нужно?
– У папы скоро юбилей. Семьдесят лет. Я хотел купить ему подарок.
– Какой?
Я рассказа ему о своих планах. Он поддержал, и мы поехали в магазин.
Сегодня все собрались в доме у Ворониных. Маргарита Францевна, родители, Илья, дети. Сергей позвонил мне утром и, ради приличия, тоже пригласил, но я отказался. Соврал, что работаю.
Вечер обещал быть долгим, утомительным. Буду копаться в себе, ломать голову над нерешенными проблемами, искать выход, которого уже давно нет, сомневаться, изводить себя ревностью. Буду… Если останусь дома. Один.
Около шести часов вечера я поехал в гости. Купил торт, цветы.
Тетя Люба встретила меня со слезами на глазах.
– Алекс! Мой мальчик! Как я рада тебя видеть. Не забыл.
– Как я могу вас забыть.
– Проходи, сынок. Проходи.
Она впустила меня в квартиру. Еще раз поцеловала в щеку, а уж потом забрала у меня куртку.
Давно я здесь не был. Четыре месяца назад мы приходили сюда с Лерой, поздравляли отца с днем рождения.
– Как он? – спросил я.
– Как обычно. Что у него может измениться?
– Я поздороваюсь с ним.
– Хорошо, иди. А я поставлю чайник.
Она забрала у меня торт и пошла на кухню.
Мама у Леры прекрасная женщина. Добрая, скромная. Всю жизнь проработала поваром на комбинате. А отец, дядя Володя, служил в милиции, был следователем.
Когда мы познакомились с Лерой, я заканчивал институт, она только пришла работать к моим родителям в пекарню. Завязался роман, и буквально через пару месяцев, я узнал всю ее семью. Несколько лет мы жили дружно. Дядя Володя устроил меня на работу в лучшую больницу города, а тетя Люба снабжала нас продуктами. Времена были тяжелые, я кое как накопил деньги на квартиру, Лера получала второе образование.
Я зашел в комнату. Тихо, темно. Здесь только что помыли полы. Паркет еще влажный, и чувствуется запах хлорки.
– Привет, – тихо сказал я. – Как ты?
Два года назад дядя Володя перенес инсульт и превратился в овощ. Не двигаются ни руки, ни ноги. Глаза смотрят в потолок. Эмоций никаких.
– Прости, что давно не приходил. Много работы, а еще ездил с Машей на юг.
Он моргнул. Значит, слышит.
– Я купил новую квартиру. Делаю ремонт. А сегодня Маша осталась у матери в поселке, и я решил заскочить к вам. Принес тете Любе торт, который ты всегда покупал. С заварным кремом.
Он закрыл глаза. Устал.
В дверь заглянула тетя Люба.
– Пойдем, Алекс. Он сейчас уснет. Я дала ему лекарства.
Я поцеловал его в лоб и на секунду задержался. По его бледной, небритой щеке, побежала слеза.
На кухне закипел чайник. Тетя Люба достала из шкафа фарфоровые кружки, с кружевной каймой. Я помыл руки в ванной и сел за стол.
– Ты действительно поменял квартиру? – спросила она, присев на край табуретки.
Воробушек. Сама крошечная и сидит, как птичка на жердочке. Через секунду вскочит и побежит по своим бесконечным делам. Никогда не отдыхает, всегда в движении, в заботах.
– Откуда ты знаешь? – вырвалось у меня.
Конечно, Лера уже сообщила новость.
– Я недавно встретила Наталью Васильевну.
– Где? Почему она мне ничего не сказала?
– Да, как же! – высоко вскинув брови, воскликнула она. – В магазине. Где мы еще встретимся! Она чего-то покупала, и я бродила по разным отделам. Раз! И уперлись лбами. Она: «Люба!». А я говорю: «Наташа. Как тебя черт занес в наш район?»
– Она мне про тебя ничего не говорила. Странно.
– А чего говорить? Встретились. Она рассказала про тебя, я про Володю. Про мою дочь Наташа знает больше меня.
– Не звонит?
– Редко, – с печалью в глазах, ответила она. – Чего нам звонить? Мы для нее теперь обуза.
– Не говори так.
– Это когда вы вместе жили, она приходила. А стала одна и больше не появляется у нас дома.
– У нее работы много. Не обижайся.
– Я не обижаюсь, Алекс. Чего обижаться на своего ребенка? Сама вырастила такую.
– Ты не права.
Она положила свою сухую ладошку мне на руку. Накрыла и тихо вздохнула.
– Ты хороший мальчик и всегда был таким. Она не заслужила твою любовь.
– Она не заслужила таких замечательных родителей.
– Может и так. Только она у меня одна. И внуков нет. Никого.
У нее была сестра, но недавно умерла. Муж лежит в кровати полностью парализованный. Дочь живет отдельно и даже не приходит в гости, не помогает, не интересуется здоровьем.
– Как у Маши дела? – спросила она после небольшой паузы. – Уже на каникулах?
– Да. Слава богу, отмучились.
– А что у тебя на работе? Все так же?
– Так же. Ничего не меняется.
– Тяжелый у тебя труд, Алекс. Каждый день видишь больных деток. Небось после такого уже своих не хочется?
– Хочется, – признался я. – Раньше не хотел. А теперь… Думаю.
– Тебе скоро сорок. Пора бы. Одного ребенка мало. Я так жалею, что не родила сына.
Она отрезала мне большой кусок торта. Подала на красивой тарелке, а сверху полила вишневым варением. В их семье принято все есть с варением.
– Помнишь, ты дала мне один совет? – спросил я, подвинув тарелку к себе ближе.
– Какой?
– Когда я расстался с Лерой, в первый раз, ты мне сказала, что любимых женщин бывает много, а друзья встречаются не часто.
– А! Да, помню. Ты сильно тогда рассердился на нее.
– Я ударил ее.
– Ударил? – Она хитро взглянула на меня. – А Лера сказал, что ты ее избил. Сильно.
– Я ее не бил. Ты сама знаешь.
– Конечно, знаю. Я и тебя знаю, и ее. Уже сорок четыре года.
– Я ударил ее один раз. Но, очень сожалею об этом.
– Это не по-мужски, Алекс. Меня муж никогда не бил. Не позволял себе такой распущенности.
От стыда, я прикрыл рукой глаза. Сладкий торт встал поперек горла.
– Ладно, – смягчилась она, – это ваши разборки. Я так и не знаю, что у вас тогда случилось.
– Она изменяла мне, – тихо сказал я, убрав руку от лица.
– С кем? У нее был любовник?
– И не один.
– Вот так новость! – засмеялась она. – Вся в отца! У Володи тоже полно было баб. Пока не парализовало.
Он был красавцем. Когда я впервые увидел его, то даже не поверил, что он Лерин отец. Молодой, стройный. Красиво говорил, читал стихи, пел. А тетя Люба была серой мышкой. Невзрачной, домашней.
– Как же ты ее простил?
