Kitabı oku: «Быстрый мир», sayfa 7

ТЫ ВОЮЕШЬ

Мефодий внимательно разглядывал Олега, представившегося воеводой. Высокий мужик с гладко выбритым лицом и волосами, собранными сзади в хвост. Прическа явно неуставная. Прямо, не военный, а герой мифов и сказаний.

– Что вы так на меня смотрите? – Олег был бывалым воякой, но в плане выдержки явно уступал Мефодию.

Они стояли у окна спальни друг напротив друга. Два бойца разных фронтов.

– Хочу понять, вы действительно солдат, или пытаетесь меня убедить в этом.

– Вы не верите в мой статус? Не знаю, как вас убедить. Могу войско тут под окнами выстроить, могу предложить вам в рукопашную сойтись. Правда, у вас фора есть, поскольку вы нужны живым и здоровым.

– Смешно, – Мефодий улыбнулся, – вы мне тогда ответьте на один очень важный для меня вопрос.

– Спрашивайте.

– Где здесь уборная? – Мефодий специально употребил это слово, поскольку, как ему показалось, вычурного французского toulette в этих краях могли не знать.

– Дверь в туалет справа в прихожей.

– Ого! Тогда я схожу? Не боитесь, что смоюсь?

– Что, простите?

– Ну, что сделаю ноги, слиняю?

– Мефодий, наш язык богат, но эти слова в их значении я не могу понять в сложившейся ситуации.

Было даже как-то неловко осознавать, что Олег сказал это всерьез, но по нему было видно, что он абсолютно искренне невдуплял, что ему пытается затереть Мефодий. Вроде, не сильно вычурный сленг, но тут такая форма языка, видимо, не популярна.

– Я имею в виду, не боитесь, что сбегу?

– Абсолютно нет. Дом под наблюдением. С каждой стороны лучник, да и дальше вы как? Через забор? Ворота закрыты.

– Это я так спросил.

Мефодий вышел в столовую и открыл дверь в прихожую. В туалете он, встав у унитаза, замер. Как-то все это странно: лучники, сарафаны и унитаз. Если они находились внутри какой-то реконструкции, то вряд ли бы те, кто ее устраивал, допустили бы такой наглый ляп.

Вернувшись в комнату, Мефодий спросил:

– Скажите, любезный, а откуда у вас унитаз?

– Что, простите?

– У вас в туалете стоит, э… – сложно объяснить, конечно, что это такое, если это что-то намертво привязано к термину, – ну, емкость, куда мочатся. С бачком. Она унитазом именуется, и, насколько мне известно, смыв клапанного типа был изобретен в 1798 году, кажется. И с луками и всей вашей старообрядщиной он ну никак не вяжется. Вообще, как вода-то туда поступает? У вас водопровода я что-то не наблюдаю.

– Это наследие тех, кто был до нас. Да, мы пока не научились направлять воду из рек, а в бак вода поступает с бочки, закрепленной снаружи. Это гостевой дом, и мы постарались сделать его самым удобным в деревне.

– Допустим. Как я понял из того, что вы мне сказали, я вам нужен для того, чтобы объяснить основные принципы современного боя, тактики и тому подобное?

– Я не знаю, допустимо ли тут слово «современного», – ответил Олег, – понимаете, у нас есть определенные навыки, и они у нас считаются передовыми. Среди городищ мы на лидирующих позициях в этом плане. Но вы можете рассказать нам больше.

– Среди городищ? А что это значит? У вас тут несколько городов?

– Городища – это княжеские деревни и близлежащие территории. Мы сейчас находимся в восточном городище.

– Какая-то странная структура…

Мефодию было интересно говорить с Олегом. Не в том смысле, что интересно было строить хитросплетения диалога, конечно. Мефодию было интересно, насколько наивен его собеседник, выбалтывая все больше важной тактической информации.

– И, что, в каждом городище есть армия? Наверное, большая, да?

– Ну, как вам сказать. Есть войска охраны, есть пограничные заставы на главных дорогах, есть разведка. Но если случается нападение, то все мужчины готовы взять оружие в руки.

– Вот, прямо, все у вас из луков стрелять умеют? – Мефодий изобразил недоумение.

– Да, это искусство передается из поколения в поколение. Равно, как и искусство боя на мечах и саблях. С пушками управляться не все могут, но в этом нет надобности, поскольку пушки используются очень редко. Мы не можем тратить порох, поскольку его крайне мало, и используем их больше для устрашения. Как видите, у нас все довольно организованно, но нет системы. Нет военной науки, я имею в виду. Каждый раз мы ориентируемся по ходу битвы, несем потери. Спасает лишь умение каждого отдельного солдата, а хочется иметь не кучу умельцев, а единую силу.

– И часто у вас воюют?

– Да, приходится. Иногда просто мелкие стычки, типа той, которая случилась на дороге, когда вас отбивали от южан. Иногда бывают крупные сражения. У нас хорошая земля и множество того, чего нет у других. Наш князь выбрал курс на развитие знаний и умений. Мы многого сами добились, а те же южане, например, попросту крадут наши достижения.

– У них, как я посмотрел, оружие-то, посовременнее. Я про арбалеты.

– Это наша разработка на основе чертежей из одной книги. Но мы делали его по наитию, поскольку никаких расчетов не удалось восстановить. Арбалеты оказались менее эффективными. Собственно, во время одного из боев один из них и попал к южанам. Они полностью скопировали его и взяли на вооружение. Мы знаем все слабые места этого вида оружия, прекрасно видим все преимущества луков, и это дает нам превосходство. Вы сами были свидетелем того боя. С нашей стороны была всего одна жертва, да и тот погиб не от рук противника…

– Ну, уж, простите, что я хорошо стреляю, – Мефодий развел руками, – Там как-то было не до того, чтобы выяснять, кто за кого. Может, тогда расскажете, зачем вы нас украли у южан?

– Тут сложно говорить, кто кого украл. Вы оказались в ничейных землях. Их разведка донесла, что мы движемся, чтобы забрать оттуда нечто ценное. Они просто оказались быстрее. Они не знали, кто вы и в чем наш интерес к вам, но знали, что вы ценны. Нам донесли, что за вас они будут просить часть наших земель и достижений. Если бы операция не имела успеха, то нам пришлось бы удовлетворить их требования.

– Да? – Мефодий поднял брови, – мы так ценны, что охраняло нас всего два человека с малоэффективными арбалетами?

– Вдоль всего пути следования в лесах стояли их люди. Нам пришлось изрядно повозиться, чтобы именно на том отрезке, где мы атаковали, их не было. Мы убрали часть из них, переодели своих солдат в их одежды и создали иллюзию того, что все нормально. По ходу повозки мы приветствовали ее, и это позволило внушить возничему, что он в безопасности.

– А вы коварны! А чему вас учить-то? Вон, какие операции проводите! Прямо, по всем правилам! Вы с такими фокусами с переодеваниями вообще отжать их земли сможете, они и не заметят. Подмените всю армию, а мирное население и не заметит.

– Отжать?

– Ну, аннексировать, устроить рейдерский захват, оккупировать. Не знаю, как это еще объяснить, – Мефодий специально подбирал слова, пытаясь понять уровень познаний своего собеседника. Только слова подбирались какие-то газетные и желтушные: надо было меньше телек смотреть.

– Не получилось бы, – кажется Олег понял шутку, – там весь народ военный. Да и, по правде, мы за мирный путь объединения земель. Наши земли так и образовались. Только южане ведут войны, пытаясь присоединить наши или земли западного городища.

– Западенцы?

– Нет, мы не называем их так, это слово не используется. Просто западные земли. Их еще называют речниками или островитянами, поскольку они обосновались в устье реки на островах. У них очень сильно строительство, поскольку очень много строений осталось от прошлых поселенцев. Не все смог уничтожить гром Вечных.

Дискуссия приняла неожиданный оборот. Острова, устья реки, архитектура. Да, черт возьми, это же Петербург. И географически все сходится – город-то на западе. Окно в Европу, мать его! Главное, не показать теперь Олегу, что он выложил просто-напросто кучу полезной информации.

– А что за гром Вечных? Что за Вечные?

– Это высшие существа. Они не вмешиваются в нашу жизнь. По крайней мере, сейчас. И мы стараемся их не беспокоить.

Круто! Значит, у них тут не только местные войнушки присутствуют, но еще есть и какие-то высшие. Одно название их намекало на что-то не вполне адекватное для мира Мефодия. Но здесь, видимо, это было в порядке вещей. Ситуация перестала пугать, а вот любопытство разгоралось с каждой новой подробностью все больше.

– Милейший, а расскажите-ка, а как мы тут вообще оказались? И какой год сейчас? Год, это четыре сезона. Так, на всякий случай уточняю.

– Если считать так, то тридцать второй от пришествия Вечного Ренегата. – Олег сделал многозначительную паузу, – А о том, как вы пришли сюда и откуда, расскажет князь. Это тайное знание. Секреты князя – это секреты княжеского рода. Я о многом не знаю.

– Хорошо, у нас как раз тут с ним встреча намечается.

– Так вы поможете нам? Вы расскажете, что знаете о войне и о том, как вести ее максимально эффективно с минимумом потерь?

– Считайте, что я уже начал, – Мефодий понимал, что согласится в данной ситуации является правильным решением. Лучше уж стать частью системы, чем одиночкой, за которым будут охотится все, кому не лень. Да и разузнать надо побольше. А то тут какие-то мифические Ренегаты на горизонте замаячили.

– Начали? Уже?

– Да, это был первый урок. Тема его была «Разведка и шпионаж».

– А, вы об этом, – Олег улыбнулся, – Ловко вы у меня все выведали, я даже не подумал об этом. Очень ценный метод! Спасибо. Давайте, тогда, завтра продолжим. Вы мне расскажете, что знаете, а я донесу это все до каждого солдата. Хорошо?

– Давайте, попробуем. Никогда, правда, не преподавал, но попробуем.

Олег изобразил что-то вроде воинского приветствия, а, может, просто неловко махнул рукой, и вышел из спальни.

Мефодий сел на кровать и посмотрел в окно. Смеркалось.

– Чего бродишь? Спать пора.

Гусь за окном не ответил. Он вообще не особо разговорчивым был…

ТЫ ИГРАЕШЬ

Макс и Милана зашли в спальню. Милана показалась ему приятной молодой женщиной. Открытой и улыбчивой. Карие глаза, черные блестящие волосы, заплетенные в две косы, ярко выраженные скулы и тонкие губы.

– Максим, мне приятно с вами познакомиться, мне очень интересны ваши умения, и я рада буду узнать от вас много нового и полезного.

– Простите, конечно, но вы бы объяснили сначала где мы, – Максиму самому эти слова показались в данной конкретной ситуации неуместными. Но, с другой стороны, все здесь ему казалось неуместным.

– Всему свое время, – Милана улыбнулась, – у вас чуть позже будет встреча с князем, и он обо всем расскажет максимально подробно. Может быть, в процессе разговора и я коснусь этой темы, но сейчас явно не время.

– А вы вообще здесь чем заведуете?

– Я отвечаю за то, что называется культурой. Я храню бережно в памяти наши песни и передаю их подрастающему поколению.

– Замечательно. Вы собираете фольклор.

– Я не знаю значения этого слова, если честно, – Милана снова улыбнулась и опустила глаза, – моя мать и моя бабушка хранят все те знания, что храню и я. И их все больше.

– А я чем могу помочь?

– Максим, вы знаете, что это такое?

Милана протянула Максиму сложенный вчетверо листок бумаги. Макс развернул его. На листе были нарисованы несколько музыкальных инструментов.

– Это гитара, это пианино, это какая-то труба. Я не силен в духовых инструментах. Там же много их видов.

Каждый инструмент был детально отрисован: на пианино виден логотип выпускающей компании, на гитаре каждая прожилка на деке… Интересно, срисовывали с натуры или с какого-нибудь журнала или книги.

– Вы же знаете, зачем и как используются эти предметы?

– Да, конечно. Мне кажется, каждый человек знает. На них играют музыку. Я вообще на гитаре играю, но немного на пианино могу. С трубой, уж простите, я не так хорошо знаком.

– Вот, вы знаете, что это и зачем. Даже что-то умеете. А наш народ никак не может понять той системы, которая позволяет звучать этим предметам. Вот посмотрите…

Поверх сарафана на Милане был надет передник с вышивкой. Из кармана, нашитого на передник, она достала какую-то книгу и раскрыла ее перед Максимом.

– О, это же ноты, – улыбнулся Максим, – Можно полистать?

На страницах сборника были напечатаны партитуры для классических произведений. Бах, Шуберт, Моцарт – стандартный набор для любителей оркестровой музыки.

Макс открыл первую страницу и замер, глядя на нее. Да как так-то? Книга выглядела далеко не новой, но внизу была проставлена дата выхода сборника. 2019 год. Можно, конечно, предположить, что книгу шутки ради состарились в какой-нибудь мастерской, но все-таки было бы логичнее купить в букинистической лавке что-нибудь конца девятнадцатого века. Странно, конечно…

– Простите, а откуда у вас эта книга? – Макс пристально посмотрел на Милану, – она же совсем новая, да?

– Эту книгу мне передала мать, а ей бабушка. Ну а ей, соответственно, ее мать. Говорят, что ее спасли из большого дома книг до того, как вечные разрушили его своими стальными огненными стрелами.

– Ого! – Макс уже стал привыкать, что здесь творится какая-то неведомая история, но то, что выпущенная совсем недавно книга может передаваться из поколения к поколению, было явно перебором. Главное сейчас не подать виду, что сомневаешься, а то мало ли…

– У нас есть хранилище инструментов для музыки. Мой отец сейчас работает там. Мы храним их, так как не утратили надежду разгадать секрет музыкального мастерства. Он был утрачен вместе со старым миром, но без него наш мир неполноценен.

Главное ничему не удивляться. Макс про себя повторял эту фразу как мантру. Но как тут сохранять спокойствие, если тебе говорят о неком старом мире, который, судя по всему, погиб. И, судя по всему, это не просто абстрактный мир из книжек и фильмов про Люка Скайуокера, а твой. Твой мир, понимаешь?

– Вы хотите, чтобы я обучил вас музыке? Так?

– Вы же умеете играть и знаете ноты?

Ох, какой коварный вопрос для рок-музыканта. Есть старая загадка о том, что сделать, чтобы рок-гитарист не мог ничего сыграть. Ответ загадки – попросить сыграть что-нибудь с листа. Далеко не все музыканты обучены нотной грамоте. Конечно, это иногда мешает. Особенно, когда вспоминаешь, как играть свою же старую песню. Сидишь, как дурак, и подбираешь: что там за нотка? Знание нотной грамоты никогда не было приоритетом. Главное иметь слух и хорошо владеть инструментом. Но Макс знал, как читать с листа и как записывать музыку. Лет пять назад гитарист загнал его чуть ли не силком к преподавателю по вокалу, а тот, мало того, что научил правильно петь, научил еще и в нотах разбираться. Спасибо ему, конечно. Вот и пригодились знания.

– Вам повезло. Знаю, умею, но практикую редко. Все больше на слух.

– Вот и хорошо. Завтра мы с вами пойдем в хранилище, где вы мне покажете и объясните, что значит каждый значок в этой книге, и как эти закорючки превращаются в звук.

– Вообще, этому много лет учатся, между прочим.

– В нашем мире мне достаточно будет несколько раз увидеть и услышать. Мы умеем быстро усваивать новое.

– Постойте, вы постоянно говорите о вашем мире. Что это? И, главное, как мы сюда попали? И зачем?

– Вы пришли, чтобы помочь нам обрести те знания и умения, которых нам не хватает. Этими знаниями вас наделил старый мир, и теперь вы должны помочь нам стать не хуже. А то и лучше!

– Отлично, так, а что за мир? Мы-то каким боком к нему относимся?

– Вы знаете, об этом я не могу рассказать много, поскольку вся тайна мира старого известна лишь князю. Он знает, как вы сюда попали, он знает, почему именно вы…

Собирать информацию по крупицам – не самое приятное занятие. Макс никогда не любил пазлы. Но тут, хочешь ты того, или нет, приходится собирать картинку из разрозненных деталей. Как бы это невероятно не звучало, но они действительно не в своем привычном времени. Если с пространством кое-как ясно, то, вопрос о том, какой год на дворе, остается открытым. Можно предположить, что в прошлом произошла какая-то катастрофа, и перед ним кто-то из потомков выживших, но тут возникает вопрос, неужели никто из выживших не знал о том, что такое музыка.

– Скажите, Милана, а мои друзья… Они вам зачем? Они же не музыканты.

– Они хранят другие знания, и знание каждого важно для нас и ценно как еще одна ступенька нашего развития. С вашими знаниями мы еще на несколько шагов станем ближе к познанию тех тайн, которые почему-то нещадно уничтожают Вечные.

– Кто такие Вечные?

– Вечные создали наш мир, вечные оставили нам множество предметов, а много поколений назад Вечный Ренегат принес в наш мир первые знания.

– Кто такой Вечный Ренегат?

– Это первый из великих учителей. К большому сожалению, стальные птицы убили его. Но то, что он успел рассказать, позволило нашему народу стать сильнейшим в близлежащих землях.

Странно было смотреть на Милану в этот момент. Из красивой молодой женщины с чертовски обаятельной улыбкой она превратилась в откровенно бредящего человека. Такое поведение никогда не привлекало Макса. Но, с другой стороны, вдруг в этом мифе о железных птицах есть рациональное зерно. Эх, понять бы, как этот кусочек пазла присобачить ко всем остальным.

– Вы можете описать музыку? – Милана вдруг резко сменила тему разговора.

– Это не так просто. Говоря сухо и юридически, если так можно выразиться, музыка это набор определенных звуков, выстроенных в приятной для человеческого уха последовательности. Причем, не последнюю роль в музыке играет ритм и повторяемость сочетаний звуков с последующим развитием этих сочетаний – Макс выдохнул. Он никогда раньше не задумывался о том, как описать музыку и, как ему показалось, на ходу придуманное определение вполне можно печатать в книгах для начинающих меломанов. Жаль, что он не может его сейчас записать. Да и повторить-то вряд ли сможет.

– Мы уже знаем о том, что музыка состоит из неких повторяющихся кусочков. Если изучить эту книгу, – Милана взяла в руки сборник с нотами, – то можно вычислить некую закономерность. Мы предполагали о том, что ритм тоже является частью музыки. Несколько поколений назад мы использовали барабаны, идя в атаку.

– А говорите, что не знаете ничего о музыке. Барабан вполне может быть самодостаточным инструментом…

– Мне не интересно определение музыки, – Милана улыбнулась, – мне интересно ощущение музыки. Почему она так важна?

– Не знаю, даже. У нас все с музыкой, – этой фразой Максим словно бы показал, что смирился с тем, что он не в своем мире, – похороны, свадьбы, работа.

– Что такое музыка? Я не слышала музыки никогда. Я знаю, что такое песни, но это не музыка, это то, что воспроизводит человек голосом. Я слышала барабаны, но все равно, это не то. Сейчас я чувствую всю значимость момента, и я готова открыться этому мгновению. Готова понять, научиться и поделиться.

– Музыка… – Максим замолчал, – наверное, это то, из чего состоит душа. Это форма, позволяющая душе выходить из тела. Она ведь разная. То, что в этой книжке, это одно, я играл совсем другое. Это полет и падение одновременно. Это что-то, что соединяет волокна реальности. Это то, что может излечить и может направить. Я не представляю жизни без музыки. Даже, когда я просто иду по улице, у меня в голове звучат обрывки каких-то мелодий, фрагменты проигрышей… Кстати, а с чего вы вообще взяли, что я что-то знаю о музыке?

– Князь мне об этом сказал. Он знает все, – ответила Милана, – сбылось пророчество Вечного Ренегата, и вы здесь. С нами.

– Вы знали, что мы придем?

– Да… Но это знали не все. Это был секрет княжеского рода. Только тогда, когда вы появились здесь, он объяснил суть давнего предсказания, которое передавалось из поколения в поколение. Предсказания о…

– Стоп! – Максим перебил ее. Милана вновь стала выглядеть не особо адекватной, – вы говорите, что князь все расскажет?

– Да.

Максиму было сложно одному принять решение, необходимо было поговорить с Мефодием и остальными. Возможно, что они получили какие-то более адекватные сведения.

– Отлично! Давайте мы пообщаемся с ним, а потом я вам все покажу и объясню. Идет?

– Этого ответа я и ждала! – Милана вновь превратилась в улыбчивую обаяшку, – тогда, до завтра!

Она вышла из спальни, а Максим подошел к окну. За окном что-то подозрительно шевелилось в зарослях.

– Тьфу ты! – вслух выругался Макс, – Гусь! Я уж подумал! Га-га-га!

Гусь даже не посмотрел в его сторону. Ему было совсем не интересно, что там подумал человек в окне.

ЧТО ТЫ УМЕЕШЬ?

Когда Рита с Вячеславом зашла в свою спальню, у нее появилось какое-то неприятное ощущение будто ее хотят просканировать насквозь цепким и колючим взглядом.

– Почему вы на меня так смотрите?

– Рита, скажите сразу, вы из южан?

– Что? – Рита не поняла вопроса, – Я вроде не похожа на кавказских женщин.

– Я не знаю, кто такие кавказские женщины, но я знаю, что вас не должно быть в компании Мефодия, Гали и Максима.

Рита села на кровать и непонимающе посмотрела на Вячеслава:

– Мне кажется, что нас тут вообще не должно было быть. Может, объясните, где мы и как тут оказались?

– Рита, вы очень юная женщина. Сколько вам лет?

– Мне восемнадцать. А что, это имеет какое-то значение?

– Восемнадцать? – Вячеслав удивленно поднял брови, – Вы уверены?

– Слушайте, что за вопросы? Нам сказали, что вы учителя, и мы должны вас чему-то научить.

Вячеслав спиной оперся на дверь. Мужчина лет пятидесяти с легкой сединой и гладко выбритым лицом.

– Нет, я не учитель. Я руководитель отряда соглядатаев. Я занимаюсь тем, что ловлю чужих разведчиков и пресекаю народные волнения.

– И? Что вы от меня хотите? Я, вроде, не волную никого, да и на шпиона не похожа.

– Вот, в том-то все и дело, что вы сказали одну вещь, которая сразу поставила под сомнение версию о том, что вы можете быть засланцем, – Вячеслав задумчиво почесал подбородок, – Но тогда возникает вопрос, как вы оказались в компании тех трех…

– Что за вещь?

– Возраст. Я думаю, что скоро вы поймете, о чем я. Вы расскажите что-нибудь?

Рита молча смотрела на Вячеслава, а он на нее. Это странное чувство, когда кто-то ждет, что второй скажет нечто важное. Но второй даже примерно не знает, что от него хотят.

– Вы знаете, мне вам, в общем-то, нечего рассказать. Я вас не знаю. Равно, как не знаю, где я.

– Вы в восточных землях. А я бы очень хотел знать, почему мы ждали троих, а пришло четверо.

– Типа, вы меня не ждали? Отлично! Может, тогда домой отпустите? Я как-то особо к вам не стремилась, да и не горю желанием оставаться.

– Где ваш дом?

– Город Санкт-Петербург. Говорит о чем-нибудь?

– Нет, не говорит. Как мне кажется, это старое название каких-то земель. Возможно, западных.

Наверное, здесь стоило удивиться, но удивляться рано или поздно перестаешь. Вместо постоянного удивления начинаешь принимать любое услышанное слово как данность. Отлично! Вместо Питера здесь какие-то земли. Ну, хорошо, пусть так!

– А что вам сказать? Как я понимаю, вы в курсе того, что произошло. Но я как-то подвернулась вам под руку, и меня вы похищать не хотели.

Вячеслав отошел от двери, сделал несколько шагов и встал у окна, повернувшись спиной к Рите:

– Знаете, проблема в том, что вас никто не похищал. Вас ждали. Возможно, пророчество было неточным, но в древнем листе, который подтверждает эти сведения, нет ни одного намека на вас. Или, может быть, есть? Просто все расставит по своим местам, как ни странно, Галя. Ее умений нам не хватает для того, чтобы точно все узнать. Просто расскажите, что произошло в тот вечер, когда совершилось убийство…

– Чего? – глаза Риты округлились, – убийство? То есть, вы знаете о том, что оно было?

Одно дело догадываться о том, что тебя убили, и совершенно другое – узнать об этом. Вопросов от этого становится только больше. Если бы их просто похитили, еще как-то можно было бы связать это с реальностью, а сейчас, раскрошив мешавший камешек сомнения, повернулись шестерни, и механизм осознания стал работать с небывалой скоростью. Все-таки убили. Но их ждали. Ждали не всех. При таком раскладе все предположения о загробном мире можно смело отметать. Но тогда, что?

– Мы не знаем подробностей, но владеем информацией о трех людях, которые погибли в тот день. Подчеркиваю, о трех.

– Может быть, это прозвучит несколько наивно, но я там оказалась совершенно случайно…

– Просто расскажите.

– Давайте сначала вы немного расскажете, где я!

– Рита, вы не в том положении, чтобы ставить условия, уж простите. И дело не в вас лично, а в том, как вы сюда попали и почему.

– Как можно говорить об этом, если я не знаю, что вообще здесь происходит?

– Вам все доступно объяснит князь. Даже я не владею всей полнотой информации. – Вячеслав повернулся к Рите, – если откровенно, я все еще допускаю вариант, что вы шпион южан.

Ритина мама любила повторять присказку о том, что сложно доказать, что ты не верблюд. Она имела в виду, что очевидное доказывать всегда чрезвычайно трудно. И сейчас Рита ощутила на себе весь смысл этих забавных слов.

– Ладно, давайте попробуем. Итак, в тот вечер у Максима Канева был концерт. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Примерно. Максим играл музыку. Он принес ее в наш мир. Я пока не могу этого представить, но, думаю, что скоро смогу. Дальше?

– Я проникла в вентиляционную сеть того места, где проходило мероприятие, – Рита избежала слово «дворец», так как, возможно, оно бы вызвало дополнительные вопросы…

– Куда проникли?

– Как бы вам объяснить. Это огромное здание, и для того, чтобы обеспечить помещения свежим воздухом, в нем есть особые трубы. Эти трубы проложены по всему зданию. Они довольно большие. Вот в такую трубу я и залезла и по ней добралась до гримерки Максима.

– Зачем вы выбрали такой сложный путь?

– Как бы вам объяснить… Понимаете, Максим очень известный человек, и так просто с ним не познакомиться. У него охрана. Вы представляете, если бы все двадцать тысяч человек, которые бы с ним хотели пообщаться, решили бы сделать это в тот вечер?

– Сколько человек? Откуда столько людей? Он был настолько велик? – было видно неподдельное удивление Вячеслава.

– Его творчество нравится многим, но это не самый большой концерт в истории.

– Ну, ладно, – недоверие не исчезло в его глазах, – продолжайте.

– Я оказалась в гримерке Максима. Там был один из выходов трубы. Прямо между навесным потолком и опорными конструкциями. В высоту там было что-то около метра. Я легла на потолок сверху и стала ждать. Думала, что, как только он войдет и немного отдохнет, я спущусь к нему.

– Просто поговорить?

– Это очень долгая история, но, для начала, да. Когда он пришел в гримерку, я смотрела на него сквозь небольшую щель. Потолок состоит из плит на направляющих, я одну чуть-чуть отодвинула. Потом пришла Галя. Я поняла, что надо дождаться ее ухода. Они встали у окна и стали говорить. Я их не видела в тот момент, но слышала. Потом ворвался Мефодий. Я толком ничего не поняла, просто услышала хлопок и… И очнулась уже в той комнате, где очнулась. Как потом мы решили, меня убили случайно. Никто не мог предположить, что кто-то может прятаться там…

– Хм, – Вячеслав сел на кровать рядом с Ритой, – вы знаете, я вам верю. Да и никто бы из наших сограждан, южан или людей запада не смог бы выдумать такого. Хотя, нет, может быть на западе и есть такие здания, по типу того, в котором вы были, но там люди очень закрыто живут. Они слишком близко с Вечными… Они считают себя избранными и не стали бы вмешиваться в дела юга и востока…

– Вы говорите о разных народах? А кто такие Вечные?

– О них знает князь, – Вячеслав как-то сразу потускнел. Он словно бы разочаровался, что Рита не была вражеским лазутчиком.

– А вы знаете?

– Вечные – это всемогущие, которые есть всегда. Наши поколения сменяются, а они нет. Мы не беспокоим их, но они иногда могут помочь нам или, разгневавшись, наслать своих железных птиц.

– Погодите… Это боги? Или, вы считаете, их богами? А они где?

– Их город между землями. Никто туда не рискует идти, а те, кто рисковал раньше, не возвращались. Об этом знают все. Я умею читать по лицам, вы не врали, задавая этот вопрос. Вы не знали.

Вячеслав замолчал. Рита не понимала, чего он ждет. Может быть, еще каких-то подробностей? Она ни разу даже в полицию-то не попадала, а тут перед ней, если примерить ситуацию к привычным реалиям, не меньше генерала ФСБ.

– Так, Рита, у меня к вам есть один прямой вопрос. Чем вы можете быть полезной? Вы знаете, как устроены здания?

– Ну, как вам сказать. Я дочь архитектора. Мой отец мне много чего рассказывал, да и на стройках я тоже была.

– Любое знание полезно нам, – Вячеслав встал и снова подошел к окну, – Возможно, что и то, что знаете вы, окажется нам нужно. Завтра вы расскажете обо всем, что знаете нашему Илье-строителю. Вы готовы?

– Ну, я, наверное, смогу все-таки чем-то поделиться. Поймите, профессионалом меня не назвать, но я знаю о строительстве немного больше, чем простой человек.

– Это замечательно. Было бы крайне неприятно, если бы вы оказались бесполезной. Крайне, повторюсь, неприятно.

– Я даже не знаю, что вам ответить на это, – Рита смотрела в спину Вячеслава.

За окном стало темнее. Вечер отвоевывал себе метр за метром, окутывая вязкими сумерками все вокруг. Рите было страшно. Обилие полученной информации нуждалось в осознании, но осознать все и сразу не получалось. Наверняка, другие тоже что-то узнали. Необходимо все это обсудить, понять и, главное, принять.

– Через полчаса у вас встреча с князем, – Вячеслав отошел к двери, – Думаю, что вам после этого станет все гораздо понятнее.

Не прощаясь, Вячеслав вышел в столовую. Рита подошла к окну. Вдоль забора важно вышагивал гусь. И гусю точно было все равно, где он и, что вокруг происходит. Он гусь, а Рита – человек. Человеку свойственно бояться неочевидных угроз. Он умеет чувствовать опасность, даже если на нее еще нет и намека. И Рита чувствовала. Ей очень хотелось надеяться, что сейчас чувства ее обманывают…