Kitabı oku: «Творцы», sayfa 3
– Ну дай хоть сестру дождусь. Увижу, что с ней все в порядке и пойду картины смотреть. Могу даже статью написать, если захочешь!
– Ян, – жалобно простонала Мила, – мне надо работать. Гостей видишь? Мне надо к ним, а я тут с тобой треплюсь. Ты же их всех от меня отпугиваешь!
– Ладно. Но когда появится Лана, ты меня наберешь. Договорились?
Мила вытащила телефон из маленькой черной сумочки и на выходе произнесла:
– Записывай!
Вбив ее номер, Ян начал диктовать свой. Мила отметила его контакт как «Важные» и вздрогнула от вспышки света, мелькнувшей перед ней.
– Красота! – улыбнулся Ян и пояснил. – Сфоткал тебя, чтоб на звонке картинка была.
– Если ты сейчас не уйдешь, – ровным спокойным голосом начала Мила, – я тебе всеку.
– Мила, ты же леди! Ну кто так выражается?
– Хорошо. Я Вам сейчас всеку, сударь, – процедила она и злобно зыркнула на него.
– Вот! Сразу видно, что дама из высшего общества! – Ян увернулся от удара сумочкой, демонстративно откланялся и направился к «Желтому залу».
«Если б не Лана и эти его зеленые глазищи, придушила бы» – подумала Мила и пошла проверять «Шамбалу».
С правильным светом «Шамбала» преобразилась: цвета засияли, фигуры приобрели объем. Мила блаженно улыбалась, разглядывая ключевое творение выставки, поэтому не заметила, как кто-то подошел и встал рядом с ней: искусство всегда поглощало ее целиком. Если б он не заговорил, она так и продолжила бы разглядывать собственную картину, выискивая различия с оригиналом и отмечая про себя, не зря ли внесла их в полотно.
– Прекрасная работа. У вас получилось передать дух этого волшебного места.
Мила не вздрогнула, но он напугал ее. В заговорившем с ней человеке не было ничего страшного, но возвращаться в реальность для нее всегда было действом болезненным.
– Спасибо, – наконец нашлась она и улыбнулась. – Я много часов потратила на эту работу. Я хотела, чтобы она была особенной.
– Она такой и получилась.
Они обменялись доброжелательными улыбками, и мужчина отошел к другому полотну.
«Странно…» – подумала Мила. Это был Айзек Нилан, чей клан в последнее время сильно возвысился сред других в сообществе – благодаря химерам в целом и Максу Нилану, командующему чистильщиками, в частности. Она никогда не замечала за этим отрядом любви к искусству или, как минимум, открытого интереса к нему. Оглядевшись, она поняла, что в зале народу прибавилось, в том числе потому, что почти вся боевая группа собралась здесь сегодня.
Стало не по себе, но Мила не успела разобраться от чего именно, потому что заметила высокий темный силуэт среди толпы.
Навстречу ей шел Дэн, но почему-то без Ланы.
– Не нашел? – испуганно спросила она.
– Нашел, но, кажется, напугал. Твоя подруга от меня сбежала в уборную на четвертом этаже. Вроде, у нее еще каблук сломался.
Убежала? Да что там у них произошло? Вот мужики пошли… Ни лампочку заменить, ни девушку встретить. Мила протяжно вздохнула и решила:
– Ладно, тогда я сама за ней схожу.
Дэн подошел ближе и заговорил почти шепотом.
– Подожди. Что-то не так… Присмотрись.
Что-то такое и впрямь витало в воздухе, как обязательная духота перед грозой. Просто Мила, погрузившись в работу, не хотела обращать на это внимание. Не хотела признавать, что Дэн прав. И как в насмешку за такое малодушие, в соседнем зале взорвалась лампочка.
– Да чтоб тебя! – выругалась она. – Но ведь над «Лофтом» же столько информационного шума! Лучший естественный щит от векшских разломов и всего остального! Да и выставка, я все это запланировала еще три месяца назад!
Дэн положил ей руку на плечо, легонько сжал, призывая успокоиться.
– Нужно все закрыть и перенести на завтра. Сама же чувствуешь, что все не так. Если откроется разлом, я не удивлюсь…
Он вдруг замолчал, так и не договорив, и Мила поняла, что ничего уже закрыть и тем более перенести не получится. Воздух в зале стал звенящим и начал вибрировать, лампы, все как одна, вспыхнули ярким мерцающим светом. Цепочка, на которой болталась сумочка, начала дребезжать. Мила машинально провела рукой сверху вниз, пытаясь унять ее дрожь.
– Уводи Яна, – скомандовал Дэн. – Пулей в Башню. Когда векши, а кроме них некому, применят боевую магию, телепортироваться станет почти невозможно. Лану я возьму на себя.
Мила растерянно кивнула и, подталкиваемая его рукой, направилась к выходу из «Синего зала».
Найти Яна не составило труда. Если идти к кучке симпатичных смеющихся девушек, то где-то там, в глубине, обязательно наткнешься на Яна.
«Как мухи на варенье, чесслово» – подумала она и дернула его за плечо.
– Уходим…
Ян ничего не успел возразить.
Телепортировавшись сразу в кабинет Дэна в Башне Творцов, Мила усадила Яна в кресло, прошла к притаившемуся за книжным шкафом холодильнику и кинула в Яна банкой газировки. Он машинально поймал, недоуменно уставился на банку в своей руке, потом на Милу.
– И вот зачем она мне?! И какого черта ты утащила меня с выставки? Где Лана? – Ян поднялся с кресла и завертел головой, словно надеялся увидеть телепорт или еще какую пространственно-временную дыру, через которую можно вернуться обратно.
– Да сядь ты! – Мила перешла на повышенные тона. – Не понимаешь, что ли, нам нельзя назад. Там опасно!
– Там моя сестра! – выделяя каждое слово, сквозь зубы процедил Ян.
– С ней все будет в порядке. За ней ушел Дэн. А он, между прочим, один из самых сильных творцов, причем еще и… – она замешкалась подбирая слово, – хил.
– Кто?
– Ну лекарь, целитель. Ты в игры что ли не играл? Чудище пещерное… – вспылила Мила и уселась на подлокотник кресла, скрестив руки на груди. Ян неожиданно притих.
Пожалев о своей грубости, Мила мягко произнесла:
– Нельзя тебе туда возвращаться. Там… – она замялась, поняв, что рассказывать про векш не самый подходящий случай. – Там опасно. Ты, конечно, молодец, сам активировал свои силы и телепортировался в Башню. Но ты новичок. Ты ничего еще не умеешь. Особенно контролировать свою силу. Свалишься же, блин, в череду вероятностей, – и совсем тихо продолжила, – и помрешь там. А Дэн… Он с четырнадцати лет магией занимается.
Ян какое-то время молчал, думал. Было видно, скажи она что-то не то, он сорвется с места и горы свернет, если это поможет найти сестру.
– Дэну можно доверять? – серьезно спросил он, и Мила почувствовала, что у нее нет права на ошибку при выборе ответа.
Она повернулась и положила свою ладонь на его.
Мила редко врала и совершенно не хотела обманывать Яна, но он боялся за жизнь сестры и мог наломать дров из-за этого.
– Конечно, Ян… – ласково сказала она и улыбнулась. – Дэну я доверяю как никому.
Глава 4. Фонарь под глазом
Телефон зазвонил снова, провибрировал оставшееся расстояние до края тумбочки и свалился на пол. Жужжание прекратилось, остались лишь грустная мелодия и приятный тенор, приглушенные ворсом ковра. Лана повернулась на бок, но не спешила поднимать трубку. Если бы это была мама, на всю комнату гремел бы «Полет валькирий» Вагнера. Ян, Мила, Петр Евгеньевич… Нет, эту песню она никому не ставила, но слышала не впервые. Потому на очередном надрывном вопросе певца, рука подхватила телефон, машинально потянула кнопку ответить и кликнула на динамик громкой связи.
– Ты просила разбудить, – послышался смутно знакомый мужской голос.
Лана вздрогнула и, подскочив на кровати, взяла телефон в руки. Глаза заметались по экрану в поисках имени контакта.
– Все в порядке? – поинтересовался голос, когда она, наконец, сообразила, кто это.
– Да, – прокашлялась, убирая ком в горле. – Никак не проснусь.
Звонивший значился в адресной книге как Калки. Он написал Лане чуть больше года назад после ее обзора на роман «Потерянный горизонт», с тех пор иногда они переписывались в телеграмме. Редко, но метко. Он никогда не претендовал на ее жизнь, а его советы не походили на настойчивые требования мамы или Яна. Калки можно было выговориться, поплакаться о наболевшем, даже если он был оффлайн. А на следующий день обнаружить его лаконичное «Полегчало?» в чате телеграмма. И действительно становилось легче, будто кто-то невидимый приходил, пока она спала, и гладил по голове, сметая весь негатив, что Лана собирала в себя в попытках вспомнить, которые она никогда не прекращала.
Неудивительно, что Калки знал о ней все. Она же не знала даже его настоящего имени. Да и голос слышала впервые, хотя уже звонила ему сама и оставляла голосовые сообщения. Почему он заговорил сейчас? Был уговор, что как только она угадает его настоящее имя, то… Неужели, это не первый принятый сегодня вызов?
– Судя по всему, я говорю зря? – догадался Калки, кажется, улыбаясь.
Лана прикрыла глаза и попыталась представить эту улыбку. На обратной стороне век проступила серо-розовая тьма с яркими точками бликов света, льющегося из окна напротив.
– Прости… Я исправлюсь. И спасибо, что все-таки разбудил.
– Вчера был тяжелый день?
Вчера… Свободная рука потянулась к щеке, где красовалась смачная ссадина на фоне огромного синяка. Хотя последнее Лану почти не волновало, в отличие от предсмертного шепота девушки, снятой с косого креста.
«У него черные крылья…»
Шепот и выстрел из пистолета, который ей так и не вернули.
– Что отличает убийцу от маньяка? – спросила, не подумав, и замерла с болезненно сжавшимся сердцем, пока не услышала вздох Калки.
– Страсть… Наверное, она. Я даже плечами пожал, прежде чем ответить, как будто ты могла меня увидеть. Хорошо, что не видишь… Умеешь ты задавать вопросы.
– Извини, я не специально…
– Ага, нарочно. Что там у тебя произошло? Рассказывай.
Лана почти поддалась на это незатейливое приглашение, но вспомнила про Милу и выставку.
– А можно вечером? Я тут вроде как опаздываю, – она повернулась к настенным часам в форме Тоторо. Черные стрелки отмерили на сером блюдце циферблата десять утра. – Я с тобой с удовольствием поболтала бы. Честно. Если я перезвоню вечером, ты же не будешь молчать?
– Буду, – Калки вздохнул и пояснил: – Имя. Ты его снова забыла, – и отключился.
Лана выругалась и швырнула телефон на кровать. Ну забыла и что теперь? Мог бы и сам назвать, а не строить из себя оскорбленную невинность. Тоже, блин, конспиролог нашелся!
– Стоп! – одернула себя Лана. – Почему я злюсь?
Ответа не было. После успокоительного, которое вчера по настоянию Петра Евгеньевича ей вкололи в «Здравнице», она как послушная девочка дома сразу легла спать. Эта злость не от недосыпа или сорванной вчера тренировки. Даже близко нет. Странно… и глупо.
Лана прикрыла глаза ладонью, сосчитала до десяти и шумно выдохнула, собираясь с мыслями. Слишком уж часто она злилась в последнее время, вот и руку тогда сломала, разбив зеркало в ванной. Злилась, потому что за два года ничего не вспомнила о так много для нее значащем человеке. Может, пора прекращать пытаться?
Но вопросы в никуда лишь тратили драгоценное время, потому она поставила телефон на зарядку и пошла в душ.
По словам Сергея, начальника охраны Петра Евгеньевича, который подвозил Лану, «квадрат Малевича наоборот» ей удался, и синяк с ссадиной почти не было видно. Разве что смотреть на достаточно близком расстоянии. Тоналка, очки в пол-лица и спадающие локоны сделали свое дело. Это приободрило, и она, надеясь не встретить никого знакомого или знающего ее, остановилась у ворот бывшей фабрики, а ныне торгово-выставочного центра «Лофт Проект Этажи», чтобы сделать первые за сегодня фотографии. Пора было снова снимать ролики для канала – с руки уже неделю как сняли гипс, да и подписчиков надо порадовать, а то разбегутся вместе с просмотрами. Нет, снимать видео здесь и сейчас, да еще с таким лицом Лана не собиралась. Может потом, если ей здесь очень сильно понравится. Напишет сценарий, позовет оператора… Ладно, что толку загадывать, когда самое время двигаться вперед сквозь гостеприимно приоткрытые ворота.
На одной из створок красовалась реклама нового сериала по бестселлеру Дерека Штаута «Озера лжи», на другой – приглашение на выставку Милы «Бродяги дхармы». Подруга редко хвалилась картинами до официального показа, потому Лана не представляла, что же ее ждет. Судя по названию, что-то философско-мистическое – любимая тема Милы, о которой она могла говорить часами. А вот когда Лана позвонила, чтобы уточнить, куда именно подниматься, услышала в ответ: «Тебя встретят» и короткие гудки. Ладно, на воротах указывался пятый этаж, оставалось понадеяться, что там сложно будет заблудиться. Потому что ждать незнакомого провожатого ей совершенно не хотелось.
И Лана пошла дальше, с удивлением отмечая, как много пришедших сюда сегодня одеты в черное. В такую жару – и черное. Нет, конечно, встречались и другие цвета, но значительно реже. Флешмоб, о котором ее не предупредили? Очень похоже на то. И чем дальше она шла, тем больше в этом убеждалась. И тем больше не хотелось идти, выделяясь белой футболкой с простеньким принтом и белыми шортами, словно маркер для привлечения внимания.
Но никто на нее не смотрел, и Лана без проблем добралась до входа и дальше к узкой лестнице. Подниматься по такой на пятый этаж не хотелось совершенно: казалось, здесь вполне легко навернуться даже на низкой платформе, что уж говорить о каблуках.
«Стоп! – второй раз за день одернула себя Лана и остановилась на лестничной площадке между вторым и третьим этажами. – Дело не в лестнице. Я просто не хочу столкнуться нос к носу с встречающим меня засланцем Милы. Но ведь он максимум доведет до места и все».
Увещевание подействовало. И Лана шагнула к лестнице, но столкнулась со спускающимся парнем. И одет он, конечно же, был во все черное.
– Извините, – она посторонилась, чтобы обойти его, но незнакомец потянул ее за руку, возвращая обратно.
Оставалось понадеяться, что не придется выслушивать долгую нравоучительную лекцию под названием «Смотри, куда прешь!» Лана подняла голову, чтобы определить насколько все плохо и что делать дальше, но замерла, столкнувшись с ненавистью в черных глазах незнакомца.
«Незнакомец? – горько усмехнулся чей-то голос у нее в голове. – Вот, значит, как…»
Лана вздрогнула, и одновременно с этим парень снял с нее солнечные очки и еще больше нахмурился. Чужие теплые пальцы легли на щеку, прошлись от виска к подбородку, принялись чертить замысловатые узоры на коже. Тело окаменело, не желало двигаться, а из глубины поднималась удушливая волна паники, какой еще не доводилось испытывать. Даже вчера, когда на нее кинулась тень, она так не испугалась.
Несколько секунд растянулись в бездну времени, глаза защипало, но моргнув, Лана увидела огромные врата изо льда и пламени. Возле них поземкой вились тени. Заметив, что на них смотрят, они поднялись, преобразившись в четырехрукого синекожего великана в белых шароварах и миниатюрную темнокожую женщину в шафрановом сари.
– Смотри-ка, научилась, – рассмеялся великан. – Ями, верни ей огонь, как и договаривались.
– Ну, Яма, – протянула женщина, – она же и с чужим живет неплохо.
– Ями! – прогремел великан.
И та выбросила в Лану сгусток пламени, обратившегося на лету фениксом. И когда феникс достиг ее, то слился с телом, словно этого огня никогда не существовало. Боли не последовало, а моргнув, Лана поняла, что стоит на лестничной площадке в Лофте, а незнакомец вытирает ей слезы и что-то говорит. Не расслышала – стук собственного сердца заглушил все звуки вокруг.
«Бежать, – подумала Лана. – Надо отсюда бежать».
Ногти вонзились в чужую ладонь, парень отступил, больше от удивления, чем от боли. Но Лана не слушая, что он там ей говорит, бросилась к лестнице, рискуя с каждым шагом упасть и разбить себе колени или вообще сломать ногу. Неслась изо всех сил, словно от этого зависела ее жизнь, не обращая внимания на брошенное ей вслед имя.
Остановилась только на четвертом этаже, когда все-таки оступилась и сломала каблук, но успела ухватиться за перила и не упала, иначе к ссадине на лице добавилась бы еще одна. Лана обернулась и прислушалась – никто за ней не бежал. Хорошо. Она глубоко вдохнула и поковыляла на этаж, стараясь не наступать на поврежденный каблук. Комплекс вроде бы не просто выставочный, а торгово-выставочный, значит, самое время сменить обувь на что-нибудь более приемлемое для местной лестницы и побегов от незнакомцев.
Магазинов на этаже не оказалось, зато Лана обнаружила туалет, где и решила отдышаться, а заодно посмотреть, что с лицом. Потому что когда она шла по коридору, те немногие посетители четвертого этажа смотрели на нее со смесью жалости и презрения. К счастью, в туалете никого не оказалось, можно было расслабиться и собраться с мыслями, подумать о том, что за парень остановил ее на лестнице. Высокий – она на каблуках едва доставала ему до плеча. Одет в черный костюм-двойку, еще и рубашка с галстуком черные. И волосы с бородкой. И глаза темно-карие, почти черные, и такие холодные. Так странно. Карий ведь теплый цвет…
«Зачем он отрастил бородку?»
Лана устало прислонилась к стене и тяжело вздохнула, покачала головой.
– О чем я вообще думаю?
Вопрос ушел в никуда. А в голове уже нарисовался образ гладко выбритого незнакомца и, кажется, вымокшего под дождем.
«Я не хотел тебя напугать!»
Она вздрогнула, вдруг поняв, что именно он пытался втолковать ей там внизу. Похоже, это и был засланец Милы. Но зачем лапать ее лицо? Синяков что ли ни разу не видел? Тоже, блин, неженка нашелся! Надо было ему двинуть, чтобы себя лапал с таким же упорством.
Лана достала из сумки влажные салфетки и принялась яростно тереть щеку, желая уничтожить саму мысль о чужих прикосновениях. До нее не сразу дошло, что совсем рядом находятся раковины и краны с водой, а над ними большое зеркало.
– Дура! – выругалась она и кинула испорченную салфетку в сторону урны.
Конечно, не попала. Пришлось подходить и поднимать, понимая, что на сломанном каблуке далеко не уйдет. Еще стоит умыться – вряд ли после чужих и собственных действий от макияжа хоть что-нибудь осталось. Но когда Лана открыла кран и посмотрелась в зеркало, ничего похожего на синяк или ссадину у себя на лице не обнаружила. И можно было не вглядываться – на оттертом салфеткой участке сияла бледно-розовая кожа.
«Я не хотел тебя напугать! Только помочь! – в голове снова возник образ промокшего под дождем незнакомца с поднятыми на уровне груди руками с открытыми ладонями. – Помочь, понимаешь? Ты же, черт возьми, прыгнула!»
В висках застучало вновь взбесившееся сердце. Лана вцепилась в край раковины и замотала головой, отгоняя непрошеное видение.
– Нет, – забормотала она. – Я не прыгала! Нет! – Тут же резко остановилась и, взглянув в глаза отражению, прошептала: – Я… прыгнула… Шанкьяхти… звала меня…
В струящуюся по дну раковины воду упали капли крови. Лана удивленно уставилась вниз, потом провела рукой под носом – кровь была ее. Но испугаться не успела – виски пронзила острая боль, и она, зажав голову руками, опустилась сначала на колени, потом и вовсе легла на пол – сил держаться на ногах не было. Крепко зажмурилась, но перед глазами все равно проносились страшные и непонятные видения.
Вот аморфный огненный монстр улыбается ей и машет наспех отращенной рукой…
Гладко выбритый незнакомец за ноутбуком просит не отвлекать его от работы…
Синекожая девушка испуганно отдергивает длинный, слегка выгнутый нож, по лезвию которого стекает алая кровь вперемешку с черным ядом…
Ян лет восьми прижимает ее к себе и уговаривает не смотреть…
Похожий на высушенную мумию старик говорит Петру Евгеньевичу: «Умрет одна – умрут обе. Я огласил условие, дальше решай сам».
Боль усиливалась. Видения сменяли друг друга, не давая как следует рассмотреть их, не то чтобы понять. Лана уже не пыталась сдерживать стоны, превратившиеся в крики, на которые никто не реагировал, хотя на этаже еще были люди. Но когда боль стала совершенно невыносимой, все неожиданно прекратилось.
Лана успела сделать вдох, когда осознала, что больше не лежит на полу в туалете, а стоит на покрытом пеплом холме. Она снова вернулась в прошлое и была теперь маленькой шестилетней девочкой, которая смотрела на черноволосого подростка, стоящего на коленях рядом со входом в одну из вероятностей. Ему досталась череда не по возрасту, и вряд ли там ждало что-то хорошее. Но мальчик не собирался сдаваться и уже поднимался, чтобы войти в новую вероятность и вылететь оттуда спустя пару минут. Упрямый, но такой потерянный. Совсем как Ян, когда ему в очередной раз доставалось от пьяного отца.
При воспоминании о брате, сердце Ланы болезненно сжалось, и она шагнула навстречу мальчику. Но горячая ладонь ее спутника легла на плечо, останавливая.
– Я хочу помочь. Он не выберется сам – слишком рано попал сюда.
– Никто не получает ношу не по силам, – промурлыкал голос у нее за спиной, но рука исчезла.
Лана сделала еще шаг вперед, но мальчик уже исчез в вероятности, и ей ничего не оставалось, как ждать.
– Видишь? – продолжал голос. – Он не сдается и не примет помощь от такой малявки, как ты. К тому же, если ты уйдешь по той дороге сейчас, лишишься моей защиты. Пока не позовешь…
– Пока не позову? – переспросила Лана, не до конца понимая, о чем речь.
– Да, пока не позовешь. Не позовешь меня. Но если уйдешь с ним, то и звать будешь уже его, пока не откажешься. Но я тебя сотворил и знаю, что не откажешься. И пусть эта жизнь для тебя первая, ты не можешь не понимать, что порой один выбор накладывает отпечаток на все последующие, перекрывая их.
Не понимала. А мальчик уже вылетел из портала и в отчаянье молотил кулаками землю, матерясь одновременно на двух языках, одним из которых был русский. И сейчас еще сильнее походил на Яна, потому Лана больше не раздумывая бросилась к мальчику, преградив собой вход в новую вероятность. Он уже поднялся и не глядя отстранил Лану со своего пути, но она вцепилась ему в руку и умоляюще заглянула в глаза.
– Помоги мне! – неуверенно начала она: просьба о помощи была единственным, что запомнилось из наставлений спутника.
– Что? – мальчик перевел на нее удивленный взгляд, словно только что заметил.
– Мне нужна помощь… твоя.
Свободной рукой она показала на астральную тропу, по которой можно было безопасно вернуться в реальный мир, и при этом попасть в собственное тело. Мальчик недоверчиво проследил за ее жестом и нахмурился. Лана, испугавшись, что он сейчас оттолкнет ее и уйдет в череду вероятностей, старательно шмыгнула носом, сделав вид будто собирается расплакаться.
– Мне надо туда, но я боюсь идти одна. А кроме тебя тут никого нет. Ты же мне поможешь? – она низко склонила голову, чтобы он не заметил ее обман, и еще раз шмыгнула носом.
Показалось, молчание длится вечность, но мальчик вздохнул и погладил Лану по голове.
– Ладно, – сказал он и опустился перед ней на одно колено, чтобы заглянуть в глаза. – Провожу. Как тебя зовут-то?
– Лана…
Его глаза расширились от удивления, рука чуть сильнее сдавила ее руку, но мальчик сумел совладать с собой и переспросил:
– Лана?
Она кивнула и увидела, как его губы расплываются в горькой усмешке, вздрогнула, но его рука уже легла на ее плечо и успокаивающе погладила.
– А, прости-прости, – улыбнулся он уже нормально, – не хотел тебя напугать. Ты, значит, Лана? Красивое имя. А я…
Его ответ потонул в грохоте, будто кто-то неподалеку крушил стены. Лана очнулась, но не спешила открыть глаза. Лицо лизнули, потом в щеку уперся влажный нос в обрамлении пушистой шерсти, толкнул, призывая проснуться, снова лизнули.
Лана в ужасе шарахнулась в сторону, выставив перед собой руку. И когда облизали уже пальцы, поняла, что есть ее никто не собирается. Вот только было непонятно, где она и что произошло, а царящая вокруг тьма лишь усиливала тревогу. Последнее, что Лана запомнила, был приступ очень сильной головной боли, свалившей ее на пол туалета выставочного комплекса Лофт «Этажи». Оставалось понадеяться, что вокруг все еще привычный мир, а тьма – всего лишь следствие отключения электричества. А песик… Ну, кто-то в панике убегал из туалета и забыл бедную собачку. Никтофобия – вполне себе объективная причина.
Она поднялась и на плохо слушающихся ногах доковыляла до стены, на которую оперлась и сняла туфли. Был, конечно, риск напороться в темноте на разбитое стекло, но понадеялась на удачу. Попыталась по стене добраться до выхода и, кажется, пошла не туда, потому что песик мяукнул и, уцепившись за туфлю в ее руках, потащил в противоположную сторону. Лана, не до конца пришедшая в себя, повиновалась и вскоре нашла дверь. Та легко поддалась, одарив тусклым светом ламп, вместо ожидаемого солнечного света. Причем лампы перемигивались, грозя перегореть с минуты на минуту. Стены были поцарапаны, местами виднелись выгоревшие участки. По полу шли глубокие трещины, между которыми валялся мелкий мусор: осыпавшаяся штукатурка, осколки кирпичей и стекла. Лана проследила за направлением трещин и обернулась обратно, откуда пришла. Даже такого света хватило, чтобы понять: трещины и повреждения расходятся от того места, где совсем недавно лежала она сама.
– Только не говорите мне, что я тут собственный Silent Hill организовала…
Песик снова мяукнул, привлекая внимание. Да, это и впрямь был песик, похожий на фокстерьера, но крупнее и с рожками, а еще синий. Заметив ее взгляд, он приветливо помахал хвостом и повернул голову, указывая направление. Вроде бы собаки являлись проводниками в загробный мир… Ладно, в этом кошмаре проводник ей действительно понадобится, и Лана решилась довериться странному мяукающему псу. И вскоре он вывел ее к лестнице.
Последняя оставляла желать лучшего. Если по этажу, несмотря на мусор, еще как-то можно было пройти, то спуститься по лестнице вниз уже нет – через три ступеньки от площадки шел обвал. Лана посмотрела наверх, убедилась, что все ступеньки целы, и пошла вслед за ускакавшим вперед псом. По идее, на пятом этаже выход на крышу, а значит, там должна быть пожарная лестница. Наверное.
А еще на пятом этаже была Мила…
– Надеюсь, с ней все в порядке.
Этаж к таким надеждам не располагал – как минимум потому, что сам почти превратился в крышу. Что стало с настоящей крышей, Лана не знала, а представить боялась – отчасти из-за трещин, расходящихся от места, где она упала, отчасти из-за крови и других разлитых жидкостей, которые она увидела здесь. Перегородки, если они и имелись, теперь оказались сметены, стекла окон на сохранившейся несущей стене – выбиты и рассыпаны мелкой крошкой по полу. Нет, крошева было больше, значит, это еще какое-то стекло. Вот уж где легко порезать ноги! Но пес ее опасений не разделял и, не дождавшись, что она сама пойдет дальше по этажу, осторожно схватил за запястье и потянул.
– Ай! – Лана подалась вперед и чуть не упала, едва сохранив равновесие. – Да подожди ты! – цыкнула она на него, тот потупил взгляд и виновато отступил. – Что-то мне подсказывает, что отсюда лучше уйти. Чем скорее, тем лучше.
Но разворачиваясь к лестнице, она заметила в стороне, куда тянул ее пес, замершую синекожую девушку из видения. Та, поняв, что ее обнаружили, размеренно заговорила на незнакомом языке и протянула к Лане руку. Лана остановилась, не зная, что делать. Песик призывно замяукал, показывая, куда, по его мнению, надо бежать. Девушка продолжала говорить, и некоторые слова становились понятны, хотя язык оставался все тем же.
– Домой… – разобрала Лана. – Возвращайся с нами домой.
Домой? Ноги сами шагнули вперед, но сзади кто-то схватил ее за талию и, подняв в воздух, понес в сторону выбитых окон. Синекожая закричала, призывая на помощь. Пес шипел вслед. Лана посмотрела на державшие ее руки – человеческие, загорелые, скосила взгляд в сторону, пытаясь рассмотреть не то спасителя, не то похитителя, и сердце рухнуло в бездну отчаянья. Там, за спиной удерживающего ее человека, распахнулись черные крылья, такие же, как у маньяка. Такие же, как у ее смерти.
Показалось, что сердце от ужаса прекратило биться, тело окаменело. И только губы продолжали упрямо шептать: «Помоги мне. Пожалуйста, помоги мне».
– Ну, конечно, помогу, – пообещал чей-то насмешливый голос. – В конце концов, я долго этого ждал.
Из ниоткуда к ней потянулась огненная рука, и Лана, не задумываясь, за нее уцепилась.
