Kitabı oku: «Моя Люсия»
1.Суд
–Тишина, я сказал! – судья нервно стучал молоточком.
Одутловатое лицо его приобрело багрово-красный оттенок, глаза вылезали из орбит. Мантия расстегнулась, а парик съехал набок. Он был очень зол – заседание затянулось, а в это время мужчина уже обычно отдыхал в пабе, за кружкой эля с ароматными рёбрышками.
Обвиняемая, прикованная к “столбу позора”, была бледна и едва держалась на ногах, но смотрела гордо и упрямо. Выдержав многие испытания, она не признала ни одного пункта обвинения. Огненного цвета волосы, спускавшиеся до пят, зелёные глаза, молочная кожа и тонкая фигурка. Поморщился. Таких ещё совсем недавно “жгли на кострах”, используя бывших жриц Многоликой лишь для одной цели. Но эта девка много раз отказывала как другим господам, так и его брату, и тот теперь требовал определенного наказания. А к нему присоединились многие господа их городка, а жены их поддержали.
– Решение принято. Люсия Морсон признается виновной по всем пунктам. Наказание – изгнание на Одинокий остров, всё имущество изымается в пользу потерпевших.
От этих слов девушка побледнела ещё больше.
– А также на неё будет наложено клеймо блудницы.
Люсия вздрогнула и обвела взглядом зал, но все присутствующие только ухмылялись, откровенно разглядывая её. Осознание того, что именно сейчас произойдет, пришло только в тот момент, когда кто-то дёрнул за цепь на ошейнике и потащил к выходу. Полумрак зала суда сменился ярким рассветным солнцем, слепящим глаза. Толпа шумела, радуясь зрелищу.
Одни свистели, другие выкрикивали обидное: «шлюха!» «воровка!», «ведьма!» – толпа жаждала развлечений, таких редких в последние годы. Наверняка там, в толпе и её мать тихо стоит подле своего повелителя.
Резкое движение за спиной, и шелк волос с легким шорохом лёг на помост. Прощай, последняя защита. Один из мучителей рванул рукав так, что обнажилась грудь. Ее развернули к столбу, такому же, как и в суде. Площадь довольно загудела. Отступать некуда, и девушка в который раз прикусила губу, прижимаясь лбом к старой древесине. Нет, она не покажет своей слабости, но как же, черт возьми, страшно! Тут уже стояла жаровня, и её обвинитель проворачивал в углях железный прут с наконечником в виде карточной пики.
–Ты должна была стать только моей, а теперь будешь принадлежать всем! Каждый сможет взять тебя, но приятно не будет! А-ха-ха-ха!
Мерзкий голос мужчины так и сочился злорадством. Когда он склонился, проводя по коже влажными пальцами, Люсия поморщилась от духа, окружавшего его – затхлости, прокисшего вина и смерти. Затихло шуршание углей, и жаркая боль пронзила руку, а после – милосердная темнота.
Ещё несколько раз она вынырнула из мрака, не понимая, что происходит. Стоило лишь моргнуть, смахивая слёзы, и одно место сменяло другое. Вот причал, где бегала еще ребенком, относя обед отцу. Вот мачты и паруса, стремящиеся в небо. Вот кто-то сунул ей в руки мешочек, шепотом прощаясь, даже, кажется, извиняясь… Бросили на дно лодки.
Вот крик чаек в вышине. Солёная вода на губах. Морской ветер, проносящийся над бортом, солнце, слепящее глаза, если попытаться их открыть.
И всё это пронизано болью и жаром, запахом горелой плоти и железа. Время прерывается тьмой, когда не знаешь, умер или всё ещё жив.
Волны укачивают, как в далёком детстве колыбель. Но сон не приходит, лишь бредовый туман, клубящийся, но не желающий соткаться во что-то определённое.
И вот он, Одинокий остров, место для ссылки преступников, недостойных даже содержания в тюрьме. Место, где только скалы и море вокруг. Смертный приговор для тех, кто попал сюда.
2.Остров
В который раз, вынырнув из объятий тьмы, девушка вдруг ощутила присутствие живого человека. Придя в себя в первый раз, она увидела лишь темные каменные своды и скалы, нависавшие у самых бортов. Теперь же каменные стены исчезли, скрытые под водой, а своды стали ниже. Прилив… А в полумраке пещеры, теперь был ещё один человек, едва различимый в слабо мерцавшем огоньке масляной лампы. Запах вереска, сосны и дыма окутывал его сильную фигуру.
– А у нас тут гостья. – мужчина был так близко, что его дыхание касалось кожи. – Редкий случай. Молодая…
– Нет, только не это! Милостивая Мать, не допусти! – зажмурившись, зашептала она пересохшими губами.
Сильные, мозолистые пальцы заскользили по ее ноге от лодыжки и выше, вызывая странный жар, дыхание сбилось. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит вон.
– Прошу, не надо… – сиплый голос было едва слышно, но мужчина понял и только рассмеялся, приподнимая подол ее сорочки выше коленок.
– Прекрати! – Звук звонкой пощечины несколько раз повторило эхо и затихло… Вот только наглый мужчина вновь рассмеялся.
– Странно это, не находишь? Волосы стриженые, пика на руке, а такая недотрога. – Голос спокойный, тихий.
Так она сама с дикими зверьками говорила, успокаивая их, когда те забредали в дом.
– Я… Не… Всё совсем не так! Это неправда!
Девушка кричала, одновременно вырываясь и вжимаясь в корму лодки, желая оказаться подальше от мужчины, от пугающего звона, сопровождавшего его движения. Напуганная, почти без сил, она всё же пыталась прикрыть тело остатками одежды, а такой стыдливости у падших быть не могло. Так играть они не умели. Мужчина нахмурился, глянул туда, где ещё минуту назад была видна узкая арка входа.
– Ладно, давай-ка выбираться отсюда. А то скоро прилив затопит пещеру полностью. Тогда уж ты точно труп.
Он уже не пытался лапать девушку, убрал одну руку за спину, а вторую подал раскрытой ладонью вверх. И выглядело это так мило и благородно, что она, уже не раздумывая, схватилась за эту руку, выбираясь из старенькой лодки и едва не забыв свой мешочек.
В пещере тут и там торчали ветхие части других лодок, попавших сюда раньше, но тем же путём. Сильное, но небольшое течение проходило вдоль их берегов, огибая три деревни и городок, а потом резко сворачивало в океан, направляясь к Острову, словно его что-то притягивало.
Одинокий остров в сознании людей был почти смертным приговором. Осужденного отдавали на волю морской стихии и было лишь два возможных пути выжить – или пираты подберут, или занесёт течением в мифическую пещеру, откуда был путь на остров.
Правда, никто не знал, существует ли такая пещера на самом деле – так, байки моряков. Поэтому её и клеймили, не оставляя надежды на спокойную жизнь.
И вот он, выход. Солнце слепит глаза, а девушка едва не падает, оседая на траву.
– Пить…
– Вот я дурак! Так удивился, что совсем забыл! – мужчина быстро открывает бурдюк, позволяет ей выпить несколько глотков воды, отдающей лечебными травами, и отнимает. – Больше пока нельзя, потерпи, будешь пить часто, но по чуть-чуть.
– Возьми ещё это, переоденься. – в руки ей сунули какие-то тряпки и указали на кусты – не бойся, змей тут нет.
На поверку “тряпки” оказались простыми бриджами, рубахой и шарфом-поясом. Быстро переодеваясь, девушка размышляла о том, что на острове наверняка не так мало людей, и даже есть женщины. Иначе её спутник обрадовался бы сильней.
– Тебя как зовут? – опередил её вопрос мужчина.
– Вначале сам бы представился!
– О да, где же мои манеры! – театрально-шутовской поклон всё же не был лишен изящества. – Джейсон Гаус я. Сослали, обвинив в воровстве и убийстве.
Девушка попятилась, не зная, чего ожидать, и чуть не свалилась с обрыва. Но «вор и убийца» успел схватить ее за руку и прижать к себе. Зазвенели, зашуршали подвески и амулеты, в обилии украшавшие его волосы, шею, запястья.
– Боишься? Право, не стоит, милая.
От его близости вновь бросило в жар и ослабели коленки. Ну что за мужчина? Взгляд скользнул по клейму на кисти руки. Вся тыльная сторона ладони изуродована шрамами, складывающимися в череп в треугольнике. Белые линии сильно выделялись на загорелой коже. Пальцы длинные, с выделяющимися суставами и на удивление аккуратно подстриженными ногтям без грязи.
– Отпусти меня, – прошептала, высвобождаясь.
– Так как твоё имя?
– Люсия Морсон
Его глаза округлились, удивленно расширились, и мужчина отступил на шаг, рассматривая собеседницу:
– Уж не родственница ли ты Самуэля?
– Моего отца так зовут… Но он умер.
– Ну, наш старина Сэм живехонек, только очень по “малютке Люси” скучает.
Девушка моргнула, смахивая ресницами подступающие слёзы
– Он же умер, и давно, матушка говорила – напился и шагнул со скалы, бросив всех нас…
Ее провожатый только пожал плечами и пошел вперед и вверх по петляющей тропинке.
От открывшегося вида захватывало дух – они подбирались к наивысшей точке этой стороны острова, как в скорлупе скрывавшего за скалами райский уголок. То, что извне казалось мёртвым камнем на деле оказалось цветущим садом с озёрами, реками и водопадом. Аккуратные прямоугольники полей наводили на мысль, что даже здесь община хорошо организована.
Люсия брела за мужчиной, прокручивая в голове одну мысль – ее отец может быть жив! Он здесь, на острове. Но почему тогда не возвращался? Почему не спас её от этой страшной участи?
В её воспоминаниях отец большим и добрым, с громким голосом и раскатистым смехом. Он пах дымом, морем и немного карамельками, которые приносил от «принцессы русалок». Тогда она была счастлива.
– Ты совсем тихая, не задумала ли чего? – прорвался в воспоминания мужской голос.
Они как раз спускались вдоль очередного обрыва с внутренней стороны, всё ближе подбираясь к водопаду. Девушка замедлила шаг и даже остановилась.
– Что? Глупости! Я просто устала.
– Как раз хотел предложить отдохнуть. – и, не дожидаясь ответа, Джейсон сунул ей в руки бурдюк с водой, и стал собирать ветки для костра. Девушка устало опустилась на мягкую траву. Прикрыла глаза.
Настало время познакомится с новой землёй. Да и боль унять, шрам залечить тоже надо.
Отпив ещё пару глотков, она развязала мешочек – последний подарок от матери. Сквозь ткань давно уже пробивался запах редких трав. После изучения содержимого улыбка коснулась бледных, обветренных губ – скромная, но лучшая часть запасов была там. И даже любимая голубая ступка с пестиком. Проснулась робкая надежда, что она успевает, и шрама не останется, что никто не узнает о произошедшем перед изгнанием.
Её спутник уже успел разжечь огонь и нанизывал на палочку неведомо где раздобытые грибы, искоса подглядывая на нее.
– Травница, что ль?
– Вроде того. – больше не обращая внимания на провожатого, она смешивала травы с небольшим количеством глины, а губы тихонько шептали заговор-просьбу к Матери – наделить смесь целительной силой. И вот уже проснулась сила, и тонкие нити заклинания вплетались в ароматный состав.
– Может, тебе помочь?
– Нет, не прикасайся! – она едва не отпрыгнула от протянутой руки, вздрагивая от странного жара, вспыхнувшего в месте соприкосновения. – Не подходи ко мне, ладно?
В глубине его серых глаз проскользнуло нечто странное. А потом губы дрогнули в усмешке, делая его похожим на злодея.
– Нет так нет. – произнёс он тихо и доверительно, как секрет лучшему другу. – Только учти, там, куда мы идём, мужчин много, и не все они будут добры к тебе. Новенькой, свежей куколке без косы, да ещё и с таким знаком.
Закончив с мазью и перевязкой, Люсия подняла глаза:
– И что же ты предлагаешь?
– Для начала перекусить, ты уже еле-еле на ногах держишься. Потом отдохнём, и в путь. – Джейсон снова выглядел нормально. Даже немного печально.
– Нет, что МНЕ делать.
– Ничего. Расслабься и получай удовольствие. Ведь именно этим ты занималась дома, верно?
В первое мгновение ей захотелось возразить, накричать, доказать, что всё не так, но тон мужчины, его открытый взгляд не соответствовал смыслу слов.
Она поняла, что тот лишь предполагает, как всё будет в лагере. Надеяться на помощь отца она не может – как один простой рыбак защитит её от множества осуждённых? От мужчин, к которым попала новая молодая игрушка, с которой по закону можно делать всё, что угодно?
– Боишься? – на плечи опустились тёплые сильные руки. Дыхание защекотало затылок. – Есть предложение.
Девушка повела плечами, сбрасывая ладони. Она подумала о нескольких вариантах, но все казались неподходящими. В её сознании любая близость казалась опасной, но щекочущее дыхание будоражило, пробуждая и что-то новое. И это пугало. Прошептала, стараясь чтоб голос прозвучал ровно:
– Понимаю. Но я… Против. Поэтому опять прошу, отойди.
Вкуснейший запах готовых грибов грозил обернуться запахом угольков, и мужчина кинулся их спасать. Или это было выполнение просьбы? Пока Джейсон складывал палочки с грибами на лист, девушка отошла в сторону. Босые ступни слегка покалывало –новый дом и сам был не против познакомиться. Закрыв глаза, она прислушалась, пропуская через себя всё, что хотел показать ей Остров. Сколько жизни и силы, сколько света и тайн!
– Поделись, Матушка, поделись, природа, со мною своею силой, поделись жизнью, чтоб вынести мне новые испытания, чтобы выжить и тут. Поделись мудростью, помоги не стать той, кем меня считают видящие мой облик, – шептала она, обращаясь к той, которую считала своей покровительницей.
– Эй, малышка, кушать-то будешь?
Недовольное урчание, предательски громкое, заставило её покраснеть, но всё же присоединится к трапезе. Подавая импровизированную тарелку, мужчина испытующе заглянул в глаза Люсии. И улыбнулся так светло и искренне, что ей стало спокойнее.
– Спасибо.
Кажется, после еды сил не прибавилось, и она только ещё больше устала. В тишине вся усталость за предыдущие сутки тяжелой ношей навалилась на плечи. Чужая пока еще земля не давала достаточно сил, и сон утащил её в свои объятия.
И казалось, что остров – это лишь сновидение умирающей в маленькой лодчонке посреди океана девушки-целительницы. Той, что осмелилась отказать влиятельному богачу в близости. Умирающей дочери, чья мать беспокоилась больше о собственном благополучии и будущем младшего сына. Видения умирающей в волнах, которые отчего-то пахли мускусом и кардамоном, и немного сосной.
Проснулась она, когда солнце прошло больше половины пути от зенита, рывком села, отгоняя кошмары полудрёмы.
Пробивающиеся сквозь листву ласковые лучи солнца и шум водопада успокаивали, напоминая, что суд, ненадёжная лодка и хитрое течение уже позади.
Чуть опустив веки, она прислушивалась к себе. Тело ныло от усталости, и снова хотелось пить. На краю сознания ещё таилась боль, а голова казалась непривычно лёгкой.
– Как отдохнула? – провожатый был совсем рядом и тоже дремал, засыпав остатки костра землёй. – Поднимайся, как раз до заката успеем.
Он протянул руку, помогая встать. Но в этот раз касание не только обдало жаром – в мгновение пальцы и ладонь девушки покраснели как от ожога.
– Ай! – выдернув руку, долго, с недоумением она рассматривала пальцы.
– Проклятие неприкасаемых… Похоже, мстительный попался тебе судья, заколдованной печати не пожалел. Малышка, что же ты ему сделала?
– Ничего не сделала, а наоборот. Отказала…
Это печати были одноразовыми и довольно дорогими. Проклятие “неприкасаемости” могло иметь разную силу и эффект.
От неприятия контакта, небольшой сыпи, и до такого, что достался Люсии – одно лишь прикосновение другого человека вызывало ожоги, как от огня. Она вздохнула, сильнее затягивая ворот, и надеясь, что её клеймо не увидят. Ведь один лишь его вид –позволение не только коснуться, но и много большего.
– Сейчас уже ничего не изменить, так что лучше поспешим, хочу успеть к ужину.
Петляя по тропинке вниз, девушка размышляла, зачем было останавливаться на целых полдня, если поселение рядом. В голову приходил только один вариант – мужчина понял, насколько та измотана.
Традиционные звуки близости человеческого жилья проявлялись на грани слышимости, изредка прерываемые криками животных. Вскоре стали доносится и запахи. Возможно поэтому поселение казалось обманчиво близко – лес закончился, а деревня так и не началась, если не считать домика лесника. А за ним простиралось довольно большое поле, усеянное пшеницей и ровными грядками овощей.
– Почти пришли. Скоро найдём тебе комнату, и обсудим чем ты можешь быть полезна нашему поселению.
Люсия только кивнула. Похоже, мужчине не хотелось её сопровождать. Сухой тон, лишенный всяких эмоций, скупые движения. Да он даже не оглядывался проверить, идёт ли она за ним.
Показались дома. Они липли к скале, и жались друг к другу, опутанные ступенями и лестницами. Крыши одних были балконом или входом других. Смеялись дети, перекрикивались соседки, готовившие ужин в открытых общих очагах. Но ощущения бедности и уныния не было – домики белые, некоторые даже расписанные, кругом полно цветов и зелени в глиняных горшках. И всё это полыхало в последних лучах солнца.
– Я так понимаю, понравилось?
– Да, не ожидала такого…
Джейсон только хмыкнул, и не стал продолжать разговор. Всех новеньких удивляло, что отверженные не желали сами скатываться на дно. И в этот момент обычное спокойствие вечера разорвалось криком.
3.Поселение
Люсия замерла. Кричала женщина, протяжно и устало. Знакомый звук. Мужчина вздохнул, всматриваясь напряжённо куда-то вглубь лабиринта домов.
– Марта… Так и не разродилась.
– Давно? – тут же деловито поинтересовалась девушка, поудобнее перехватив свой узелок.
– Вторые сутки уже.
Девушка кивнула.
– У вас нет лекарей? Или повитухи?
– Откуда? Такие к нам не попадают. Всегда сами справлялись.
– Тогда я постараюсь помочь. Показывай дорогу.
Они быстро проскочили поле, несколько поворотов и небольших лестниц. Уже после третьего девушка поняла – найти дорогу самостоятельно у нее не получилось бы, указателей тут попросту не было, а ориентиры глаз не цеплял. Темнело, в окнах зажигался свет, приглушённый тканью, заменявшей шторы – и везде разных цветов.
– Пришли, – Джейсон остановился у порога одного из домишек. –Мне дальше нельзя.
Внутри слышались разговоры, возня и усталые стоны. Женские голоса вразнобой что-то советовали роженице, требовали вот прямо сейчас тужиться и выталкивать. В передней части дома несколько женщин и пара девушек ругались – одни требовали открыть окна, другие – ни в коем случае не вынимать деревянные ставни-заглушки, дабы не впустить злых духов.
В следующее мгновение Люсия ворвалась в помещение. Раздвинув стоящих у двери, вошла в спальню, и ужаснулась. Обессиленная молодая женщина лежала на грязном, насквозь промокшем белье. Она тихо попросила пить, в ответ на что ей запихнули косу в рот и ответили “нельзя”.
– Да как так можно! – заорала Люсия. В голосе зазвенели властные нотки – Немедленно все вон!
– А ты ещё что за птица? – Сузила глазки старушенция, вся обвешанная амулетами. Видимо, главная у женской половины.
– Чародейская синица! – зло ответила девушка, указывая на дверь. – Травница я, и роды принимать умею. А теперь пошли вон!
Но никто выходить не собирался, осуждающе глядя на новенькую. Марта тихо застонала.
– Джейсон! Выволоки их всех отсюда!
Бабы притихли и переглянулись. Похоже, её провожатого здесь уважали. А Люсия метнулась к роженице, уголком глаза отмечая, что женщины всё же покинули комнату.
Ощупала живот роженицы. Да, ситуация странная. Ребенок лежит правильно, схватки есть, да и воды ещё не отошли… Но сил у женщины не оставалось. Вспомнила, какие из трав есть в котомке и улыбнулась – повезло, всё необходимое есть. Почти.
– Марта, продержись ещё немного, к утру справимся, хорошо? Меня зовут Люсия, я вам помогу.
Под пальцами она ощущала биение двух сердец – тяжелое, усталое матери и уверенное ребёнка. Тот явно хотел жить, и не собирался сдаваться. Маленькая, но такая тёплая искорка магического дара подпитывала оба тела. Надо поспешить, пока не выгорел.
Девушка выглянула наружу, где молча столпились все изгнанные женщины и зло зыркали на неё. Откинув волосы со лба, распорядилась:
– Мне нужны две сильных, не болтливых девушки, и срочно кипяток, травы заварить. И питьевой воды!
На этот раз без лишних слов от группы отделилась пара женщин, а маленькая девчушка метнулась к очагам.
В комнате Люсия потребовала открыть ставни, но затянуть окошко сеткой и поменять под Мартой постель, а также сменить ей рубаху. Сама же в ступке перетирала необходимые травы, нашептывая прошение Матери и тихонько напитывая их силой. В сознании промелькнула странная, неуловимая мысль и пропала.
Роженица уже не стонала, а тихо всхлипывала, безучастно позволив себя приподнять для смены белья. И после лежала с закрытыми глазами. Времени оставалось мало. Вскоре прибежала девчушка с булькающий чайником.
– Наливай сюда, только медленно.
Чашку с травами заполнили на половину, и Люсия стояла напротив кровати, помешивая получившееся зелье. Не хватало только одной вещи.
– Сюда нужен сахар, ложки три-четыре. Есть?
Девочка тут же подала горшочек с сахаром. Смешав и процедив то, что получилось, Люсия присела на край кровати:
– Пей, пей, милая. Потом немного отдохнёшь, и родишь.
Помогая женщине выпить горько-сладкую смесь, она поглаживала ее волосы и нашептывала успокаивающие Слова. Так, чтоб совсем никто не слышал.
Протянула пустую чашку девочке и случайно коснулась пальцев. В тот же момент ощутила боль ожога. Вздохнула, осматривая покрасневшие пальцы. Значит, полная изоляция… Почти полная. Боги дозволили ей спасать жизни.
Женщину успели обтереть влажным полотенцем и дать той попить чистой воды.
– Вот так, дыши спокойно, всё будет хорошо. Ещё немного…
На постели растеклась темная лужица, а через пару минут раздался удивлённый, болезненный вскрик. Под пальцами пробежала волна спазма.
– Время. Теперь тужься. И дышать не забывай....
Под её тихие увещевания появилась головка, а потом и вся малышка. Сразу же запищала. Новорожденную обтерли и положили на грудь матери, накрыли обеих покрывалом, обрезали пуповину.
Мать улыбалась, поглаживая дитя. Распахнулись двери – женщины стремились покинуть спальню, избегая взгляда травницы. Они словно боялись услышать слова осуждения, хотя у Люсии для этого не хватало ни сил, ни желания.
На улице мужчины поздравляли отца, заталкивали его внутрь дома и наперебой предлагали имена для новорожденной.
Взяв свой узелок, Люсия вышла, устало улыбнулась окружавшим её людям. И сразу за порогом провалилась во тьму. Последнее что она видела – две пары испуганных мужских глаз. Одни, серые, холодные, принадлежали Джейсону. А вторые болотно-зеленые, в сеточке морщин. Смутно знакомые, из далёких времён, когда всё было хорошо.
***
Сквозь плотный туман мучительного сна без сновидений прорывались мужские голоса.
Пока слов не разобрать, но сознание ухватилось за них, как за нить, в надежде найти выход из этого тяжёлого места.
– … му надел перчатки. – говорил один, низкий, бархатистый.
– Сразу ко мне привести не догадался? – этот голос постарше, со знакомой трескучей хрипотцой. Отец? Но он же…
– Сэм, в который раз повторить? Люсия сама приняла решение помочь. Если б не она, Старый Пёс потерял бы пару, да и дочку тоже.
В глубине комнаты раздался стук – два стакана одновременно и с силой грохнули на стол, а собеседники дуэтом выдохнули. Кто как, а мужчины почти в любой ситуации обсуждают проблемы и принимают решения в сопровождении алкоголя.
Нервный смешок вырвался из груди хрипом, а глаза так и не открывались. Слабость не позволяла и пошевелиться, словно травница вычерпала весь резерв, чего раньше не случалось.
– Проснулась… Тогда я пойду, сами понимаете, – голос молодого мужчины был знакомым, но тон его совсем не такой, как при их первой встрече. Казалось, он и правда сожалел.
– Да, да. Кыш уже.
Шаги, быстрые и уверенные, скрип двери. Совсем недолгая тишина, плеск жидкости в стакане, и снова шаги, на этот раз в сторону кровати. Девушку приподняли, под спину сунули ещё подушку, помогая удобнее сесть.
– Вот, попей.
Даже запах у мужчины тот самый, из детства – дым, карамельки и море. А ещё табак.
После пары глотков смогла, наконец, разлепить глаза. И первое, что она увидела – была трубка, которую нервно крутили в пальцах. Старая трубка с уже затёртым, неумело нацарапанным корабликом. Перевела взгляд на лицо.
– Па-ап… – сипло всхлипнула и уткнулась лбом ему в грудь.
Слезы текли по щекам без остановки. Ещё сутки назад она была брошена всеми, предана и выброшена как ненужная вещь, к тому же намеренно испорченная, дабы никто не подобрал. Теперь же девушка нашла того человека, по которому безмерно скучала многие годы, не желая верить в его смерть.
А староста поселения изгнанников просто гладил её волосы.
Он не знал, что сказать, боялся скатиться на матросский матерный. Его дочь, милый, маленький солнечный зайчик теперь тоже одна из них. Что должно было произойти, что Люсия стала даже не просто продажной, а клейменой шлюхой без косы? Как жила его семья эти годы? Почему та женщина позволила подобному произойти?
Любой попавший сюда больше не мог покинуть остров, это была его суть, его магия. Эта проклятая земля стала спасением его жизни и приговором для семьи.
Так они сидели долго, пока Люсия, наревевшись, не успокоилась. А потом завозилась в руках отца.
– Папа, мне бы это, ну…
“А она краснеет так же очаровательно, как мать” пришло в голову мужчине, и тот улыбнулся.
– Да, милая, вон та дверь, – Сэмюель помог дочери подняться, а сам ушел в «столовую» часть дома. Достал хлеб, сыр, остатки буженины. На столе уже стоял чайник с заваренными ароматными травами.
Девушка вышла в платье, предусмотрительно оставленным кем-то из женщин, заглянувшей к ним утром. Вместе с корзинкой с сыром, молоком и свежим хлебом.
– Давай кушать, малышка.
Люсия присела за стол, всматриваясь в отца. С детства она помнила его добродушным, веселым, крепким мужчиной, всегда готовым поговорить с дочерью.
И, хотя за прошедшие годы его черты сгладились из памяти, – вот он, сидит напротив, наливает ей чай. Высокий, с военной выправкой, не исчезнувшей в простой жизни. Некогда русые волосы теперь стали седыми, появились морщины, но зеленые глаза до сих пор сияли так же, как и у нее.
– Говорили, ты шагнул со скалы… Хотя я помнила, брал ведь лодку, порыбачить. А потом, вроде, буря…
– Прости. Из-за моей самонадеянности тебе пришлось стать… Стать… – мужчина так и не смог произнести жуткого слова, не желая принимать страшной судьбы любимого ребёнка.
Люсия мягко улыбнулась, пригубила чай.
– Нет, не пришлось, это просто месть. Я простая травница, – пока она не хочет рассказывать об этом, но рядом с родным человеком боль прошедших дней утихает.
– Расскажешь, как жила?
– Расскажу, обязательно. Только давай потом?
Сэмюэль смотрел на дочь. Ей пришлось не только расти без отца, но и рано повзрослеть. Но в ее глазах не было ни злости, ни порочности. Открытый взгляд, немного усталый, с плещущейся надеждой и отголосками боли. Большего его малый дар не показал, но и этого было довольно, чтоб поверить – она осталась той же, доброй, отзывчивой его малышкой. А уж теперь он постарается сделать всё для её счастья. Всё, что сможет, пока не окончилось его время.
Отец и дочь вели неспешную беседу, за короткими фразами вспоминая тех себя, что остались в прошлом, на большой земле. Пока оба опасались переходить к болезненной теме жизни «после». Сэмюэль уже давно привык к одиночеству, к мысли что «там» его похоронили, и он никогда не узнает судьбу дочери. Хотя с каждым новым человеком вспыхивала надежда «а вдруг слышали о такой?» Теперь же в сердце колыхалась невообразимая смесь эмоций – от боли и отчаяния до надежды и счастья.
Люсия же радовалась, ведь отец теперь рядом, и она точно не пропадёт. И пусть придётся носить полностью закрытую одежду и забыть об отношениях, но она проживёт неплохую жизнь. И принесёт пользу этому маленькому сообществу. Только для начала надо выяснить, как же тут живут, и чем она сможет помочь. А отец, словно услышав её мысли, побарабанил пальцами по столу и задумчиво произнёс:
– Ты не волнуйся, занятие тебе точно найдём. Только вот как бы некоторые горячие головы…
– Горячие головы были всегда и везде, – задумчиво протянула девушка, беря кусочек сыра и свежую, ароматную булочку. – Это Проклятие… Нельзя касаться людей, кроме больных, понимаешь?
– Но им тебя никто трогать ничего не мешает. – закончил её мысль отец. – И больно будет только тебе.
Он на мгновение задумался, что-то прикидывая, и встал.
– Сейчас у нас собрание, я предупрежу кого смогу, чтоб не прикасались к моей дочери. Но сомневаюсь, что к моим словам прислушаются все. Постарайся лишний раз из дома не выходить.
– Папа, какой лишний раз? Да я ж тут заблужусь моментально!
– Вот и посиди в доме. А после обеда я вернусь, покажу тебе некоторые секреты. До встречи, мой Солнечный Зайчик.
Девушка опустила соломенные занавески на двери и окнах, вынула ставни, подоткнула юбку, и принялась за уборку дома. Ожесточенно выметая паутину, она пыталась унять грустные мысли о собственной судьбе.
***
В общем зале было очень шумно. Собрались почти все – кроме тех, кому было откровенно наплевать. Но такие жили отдельно от поселения и никак не влияли на жизнь общины. Обсуждали невероятную новость – у них появился лекарь.
– Вот если б ещё и с даром, а не просто травница…
– Ты что, она же шлюха. Разве девушка с Даром до такого опустится? Да ни в жизнь!
– Уверены, что она из таких? Может, с волосами просто беда приключилась? Клеймо ведь никто не видел, – подала голос одна из женщин, но её не слушали.
– А если ей нравилось?
– Тогда бы не попалась!
– Хорошенькая такая, надо заглянуть в гости!
Мужской гогот заглушил скрип стула, на который устало опустился староста. Заметив его присутствие все затихли, но ожидание затянулось. Старый Сэм не спешил говорить, обводя взглядом присутствующих.
– Эй, Сэм, так что там за рыжая цыпочка? – подал голос самый нетерпеливый, и остальные согласно загудели.
Бывшим матросам, пиратам и выжившим бандюганам было особенно интересно – не так часто в их края заносило таких молодых и красивых девушек. Да и женщин, в общем-то, тоже.
До появления этого сурового мужчины судьба тех немногих была незавидна. Их брали все без разбору, частенько ещё и устраивая драки меж собой. Теперь женщина сама могла выбрать себе нескольких мужей. И каждый надеялся стать тем счастливчиком, которого изберет новенькая – молодая, красивая, да ещё и наверняка многим премудростям наученная. Поэтому слова мужчины были для них подобны взрыву в пороховом трюме:
– Люсию вы не получите.
Жесткие, уверенные слова потонули в возмущенных криках.
– Успокойтесь сейчас же! – крикнул высокий, темноволосый парень, стоявший у двери. – Попробуйте напрячь память, и вспомнить, как зовут дочь Сэмюэля?
– Рыжая… Люсия?
– Твой Солнечный Зайчик, Люсия?
– Неужели она?
– Сэм, как же её так угораздило?
– Похоже, плохо ты знал свою малявку!
