Kitabı oku: «Люся, которая всех бесила», sayfa 4
Глава 6
В идеальном мире Люся сладко проспала бы до самого утра, наслаждаясь приятными сновидениями, но в реальном проворочалась в постели несколько часов, а стоило едва-едва задремать, бренькнуло уведомление телефона.
Великий Морж напоминал, что будет через пятнадцать минут.
В эту квартиру он заходил лишь однажды, сразу после ее покупки, предпочитая встречаться на нейтральной территории – тайных хатках, оформленных черт знает на кого. За годы их отношений Люся привыкла и к чужому постельному белью, и к незнакомым душевым, и к безликости необихоженных кухонь. Со временем такое положение дел ей даже стало нравиться: посторонних в своем доме она выносила все хуже.
И завтраки с Ветровым вот-вот грозили перерасти в огромную проблему.
Прочитав сообщение, Люся подавила в себе порыв броситься в гардеробную, чтобы нацепить что-то поэротичнее. Вряд ли Великий Морж ехал к ней за любовными утехами, так что обойдется теплой пижамой. Поэтому она повернулась на другой бок и принялась ждать, не гадая о причинах столь странного визита. Что толку задаваться бессмысленными вопросами, если ответы на них она и так скоро получит.
Наконец в дверь тихо постучали – Великий Морж, как и ее дихлофосчики, вошел в подъезд, не пользуясь домофоном.
Меланхолично выругавшись, Люся пошла открывать: сначала прилежно полюбовалась на хмурую физиономию старого арха с экрана и только потом отщелкнула замки.
– Привет. – Он закрыл дверь, клюнул Люсю в щеку и, не разуваясь и не раздеваясь, прошел в гостиную.
Был Великий Морж уставшим, сумрачным и таким чужим, что она ощутила непривычную робость и осторожно спросила:
– Чаю? Хочешь есть?
Он мотнул головой, отказываясь от всего сразу, грузно сел на диван и, без особого интереса оглядевшись по сторонам, рассеянно заметил:
– Уютно тут у тебя стало.
– Олег, – попросила Люся напряженно, – давай сразу к делу.
– Давай, – сухо согласился он. – Этот фармацевт, Баринов, знал твою архаичную форму?
У Люси тут же пересохло в горле – слишком велико было табу на подобные разговоры.
Запрет разглашать свою архаичную форму вышел еще в XVII веке и с тех пор неукоснительно соблюдался. В конце концов, это был вопрос выживания вида. Конечно, архи чувствовали друг друга, особенно низшие – высших. Впрочем, низшие архи вообще легко отличали все виды, этакий бонус за беззащитность. Остальные могли только догадываться, кем оборачивается вторая половина – нежным лебедем или злобным волком, способным нырнуть по ту сторону бытия, в мир мертвецов.
– Да нет, – ответила она растерянно, – откуда ему? Баринов всего лишь банник.
– А вот его сын точно знал. Твои гости, Люсенька, ожидали, что ты перекинешься, а не начнешь отбиваться тростью. Ножичек-то у них при себе был медицинский.
– Меня собирались… препарировать? – Одно это слово вызвало озноб в позвоночнике.
Люся покачнулась, ухватилась за шкаф и попыталась дышать глубоко и ровно, чтобы побороть нахлынувшую тошноту.
Препарация лягушек была строжайше запрещена – как и охота на волков и медведей, уничтожение змей, стрельба по лебедям и оленям. Ведь никогда не угадаешь, обычное перед тобой животное или перекинувшийся арх. Однако в сороковых годах прошлого века некие сумасшедшие ученые активно использовали лягушек в своих биологических опытах – все из-за того, что расположение внутренних органов этих земноводных очень схоже с расположением органов человека. Потом этих ученых пересажали, а кого-то и расстреляли, а история обрела вторую жизнь в ужастиках и хоррорах.
– Ты же не думаешь, что наше ведомство будет следить за малолетними придурками, врывающимися с дихлофосом к женщинам? – Великий Морж смотрел с сочувствием. – Люся, у нас шесть мертвых архов по области за последний год.
– И все как я? – спросила неверяще.
– Самые беззащитные, – кивнул он, – лягушки и змеи, вернее ужи, к кобрам и гадюкам не суются.
– Но… значит, все хорошо? Вы задержали преступников? – с надеждой спросила Люся.
– Этих – да. Но могут прийти новые. Кто-то ищет психически неустойчивых подростков в интернете и натравливает их на архов.
– Ты уверен? – спросила Люся подавленно. – Может, Баринов-младший все же из личных мотивов?
– Может, и из личных, – не слишком-то уверенно согласился Великий Морж, – тогда вопрос: откуда он знает о дихлофосе? Мы не раскрывали подробности серии, но в каждом случае был использован какой-нибудь инсектицид от насекомых. Полагаю, бренд не столь важен, тут главное символизм.
– Таких совпадений не бывает, – сердито сказала Люся. Злость всегда была лучшим помощником, когда накрывала паника. – Я сплю с его отцом! И тут бах – случайное нападение на первую попавшуюся арху? Ты сам в это веришь?
– Не на первую попавшуюся, – возразил Великий Морж, – они точно знали, в кого ты перекинешься. А ведь этих данных даже в поликлинике и паспортном столе нет. Однако ко мне, например, никто с морилкой не прибегал и не прибежит.
– Ну да, – пробормотала она, – попробовали бы они… Ты бы их задрал, не моргнув глазом.
– Я подростков не задираю, – веско обронил Великий Морж, – даже больных на всю голову.
Адреналин уже поступил в кровь, и теперь Люся не могла оставаться на месте. Она была в панике.
Ей нужно было в укрытие. Забраться в какое-нибудь теплое, влажное, темное, тесное место. Ей нужно было перекинуться, чтобы справиться с истерикой, которая вот-вот захлестнет ее с головой.
Она прошлась по комнате, тяжело припадая на больную ногу – трость осталась в спальне, и ядовито спросила:
– И какого черта, если ты такой умный и все знал, они все-таки ворвались сюда? Почему ты меня не защитил?
– Во-первых, мы не были уверены, собираются ли эти подростки на полном серьезе напасть конкретно на тебя. Нижние архи редки, но ты не одна такая в области. Мы за ними приглядывали, но только в рамках профилактической работы.
– Профилактировали, профилактировали, да не выпрофилактировали, – огрызнулась она.
– Во-вторых, – тяжеловесно продолжал Великий Морж, – мне казалось, что я предпринял все меры для твоей безопасности. Специально выдернул сюда Ветрова, дал повышение, пообещал подполковника. Ему всего-то и надо было, что поселиться со своей бабкой, раз уж она так удачно живет по соседству, и приглядывать за тобой. А Ветров, мальчишка, ожидал нападения в какой-нибудь подворотне, не дома – потому что первые шесть нападений именно там и происходили. Снаружи за тобой приглядывает ЧОП, в квартире – нет.
От возмущения у Люси даже страх отступил.
– А никого приличнее у тебя не нашлось?! – завопила она. – Какого-нибудь отважного, хорошо воспитанного яга? Зачем ты мне подсунул бесполезного марена?
– Он будет полезнее, – твердо пообещал Великий Морж. – Теперь от твоего благополучия зависит вся его карьера. Повисли погоны буквально на тонкой ниточке.
– Как это – на ниточке? – снова перепугалась Люся.
– Все будет хорошо, – голосом опытного политика проговорил Великий Морж.
– Да ну? – фыркнула она злобно.
Похоже, надо купить трость потолще. И желательно с электрошоковым эффектом.
– Я уволила твоего племянника, – мстительно сообщила Люся, которая безо всякого повода злилась на Великого Моржа.
Умом понимала, что не он убивал архов и не он нападал на нее со скальпелем в рюкзаке, однако злилась, и все тут. Какой толк от влиятельного любовника, если в ее дом вламывается всякая шантрапа?
Великий Морж скорбно вздохнул.
– Значит, теперь Леня начнет обивать мой порог и ныть, чтобы я пристроил его в какую-нибудь пресс-службу, – сказал он, вставая, однако больше ворчать не стал.
Чувствовал, поди, свою вину – как ни крути, недосмотрел он за Люсей, и нечего на Ветрова пенять.
– Надо ли говорить, – Великий Морж обнял Люсю уже в коридоре, успокаивающе гладя по волосам и плечам, – что это все не для печати? Не мешай нам спокойно работать, пожалуйста.
– И какая официальная версия?
– Официальная версия – дети-идиоты. Что, впрочем, тоже правда.
Закрыв за ним дверь, Люся поняла, что ей капец как страшно.
Она прошла по квартире, повсюду включая свет и заглядывая в каждый угол. Каким надо быть психом, чтобы убивать нижних архов? Что это? Личная обида? Неизвестного маньяка бросила мамочка? Мания величия? Какой-нибудь сбрендивший марен? Или это снова нави, которые в XVI веке объявили архам настоящую войну?
Очень хотелось перекинуться, стать маленькой и незаметной, чтобы ни один злодей не нашел. Но уж слишком беззащитна ее архаичная форма, даже тростью от злоумышленников не отбиться.
В любимых сериалах Нины Петровны героини никогда не трусили. Им говорили: детка, за тобой охотится хитроумный убийца, который трижды бежал из тюрьмы. Пожалуйста, не ходи одна по улицам. И героиня тут же бежала в самый темный переулок, где потом боролась с убийцей и побеждала его.
Люся в целом тоже не считала себя трусихой. За годы владения интернет-порталом ей чем только не угрожали: и налоговой, и бандитами. Это была часть работы, неприятная, но привычная. Но никогда прежде она не оказывалась в роли настоящей, всамделишной мишени. Теперь целью было не запугивание наглой Осокиной, а ее физическое уничтожение. И к такому кошмару Люсю жизнь не готовила.
Покрутившись еще немного по квартире, поняла, что так дело не пойдет. Она просто сбрендит, прислушиваясь к каждому шороху и вздрагивая от чужих шагов в подъезде.
Схватив телефон, Люся торопливо набрала Ветрова. Он был, безусловно, злом, но в данной ситуации – злом меньшим.
– Паш, – сказала как можно спокойнее, – ты можешь зайти ко мне прямо сейчас?
– Ладно, – коротко ответил он, ни о чем не спрашивая.
Спустя несколько минут хлопнула дверь Нины Петровны.
Люся, не отлипавшая от экрана, на который шла картинка с камер на площадке, быстро открыла и втащила Ветрова внутрь. Снова защелкнула все замки. Отдышалась.
Черт, так и до психушки недалеко.
– Здорово тебя Китаев напугал, – заметил Ветров, насмешливо наблюдая за Люсиной суетой.
Значит, тайный визит не остался без его внимания.
– Так, – она развернулась к нему и тут же отдалилась на несколько шагов, памятуя о том, что рядом с ним ей становится плохо, – с этого дня ты спишь у меня на диване.
– Ой-ой-ой, как быстро ты меня из сволочей переписала в защитника сирых и убогих.
– Как только узнала, что ты делаешь карьеру за мой счет, – рявкнула Люся. – Хочешь новые звездочки – защищай меня как следует, а не спустя рукава. А я-то все гадала, откуда ты так много знаешь! И про мою архаичную форму, и про Китаева, и вообще. А ты просто получил допуск к делу о серийных убийствах, да? И как с этим вяжется то, что ты на мне свои колдовские штучки практиковал?
– Серия – это одно, а коркора – это другое, – лениво ответил Ветров, на которого эта речь не произвела особого впечатления. Он сбросил тапочки, похожий в спортивном домашнем костюме на гопника из подворотни, прошел в гостиную. – Подушку выдашь, или я буду терпеть лишения из-за твоего скверного характера?
– Выдам, – расщедрилась Люся и пошла в гардеробную, где хранила постельное белье. – А когда Китаев тебе предложил повышение в обмен на мою защиту, ты в полной мере оценил шутку судьбы? Та самая журналистка, из-за которой в городе каждая собака знала про твои грешки?
– Плевать я на тебя хотел. – Голос Ветрова звучал глухо, потому что Люся нырнула в шкаф. – Думаешь, ты первая стерва, которая делает себе имя на чужой ошибке? Меня развеселило только то, что ты ничем не лучше моего отца.
– То есть? – опешила она, сгребая в охапку одеяло и подушку.
– То есть ты месяцами писала о том, что он использует свое положение в личных целях. И сама поступаешь точно так же, используя Китаева. Ну и меня в качестве личного телохранителя, потому что я в зависимом положении.
– Ветров, ты совсем совесть потерял? – скорбно вопросила Люся, пришлепав со всем добром в гостиную. – Во-первых, я Китаева ни о чем не просила…
– Во-вторых, прямо сейчас ты очень охотно пользуешься его властью, – ехидно перебил ее Ветров. Выдернул из вороха белья в ее руках простыню и начал стелить себе на диване. – Все люди поступают одинаково, когда припечет. Кто знает, может, я послан тебе, чтобы избавить от высокомерия, заносчивости и гордыни?
Люся вдруг поняла, что за перепалкой совершенно забыла, что нужно бояться, и уточнила без особой надежды:
– У тебя хоть табельное оружие с собой?
– Вряд ли оно сегодня понадобится. Если, конечно, ты не решишь среди ночи отходить меня своей убийственной тростью от переизбытка чувств.
– Ты и прошлый раз думал, что ко мне не вломятся. Ну и кто теперь в дураках?
– Люся, не выноси мне мозг, – повысил он голос, забрал у нее подушку и одеяло и плюхнулся на диван. – Спокойной ночи, принципиальная ты наша.
Но Люся так просто успокаиваться не собиралась и спросила подозрительно:
– А ты чутко спишь?
– На кваканье проснусь, – заверил он ее, закрыв глаза.
– Да чтоб тебя, – ругнулась Люся, – и не вздумай бродить ночью по квартире!
– Буду лежать себе смирно. Если тебя придут убивать, прикинусь мертвым.
Да какой он защитник!
Сволочь и есть.
– Люсь, а Люсь.
– М-м?
– В твоей гостиной спит какой-то мужик.
– Это ваш внук, Нина Петровна.
Соседка охнула.
Люся неохотно открыла глаза – за окном было еще темно, позднее осеннее солнце не спешило выбираться из-за облаков. Но даже в этом вязком утреннем мареве ночная истерика показалась постыдной и глупой. Будто Люся была кисейной барышней, нуждающейся в защите мускулистого самца.
Кисейной барышней Люся становиться не собиралась.
– Он и к тебе в квартиру просочился, – всплеснула руками Нина Петровна, – ну какой проныра! Мне он тоже поначалу заливал, что приехал навестить старушку, а сам поселился – и не выгонишь.
– Все гораздо хуже, – уныло призналась Люся, – я его сама позвала.
– Но зачем? – изумилась Нина Петровна.
Потрясающе, но самая очевидная причина, по которой одинокая женщина приглашает к себе на ночь мужчину, ей даже в голову не пришла.
– Приступ неконтролируемой тревожности, – мрачно ответила Люся. – После нападения я стала бояться оставаться одна.
– Вот что, милая моя, – оживилась Нина Петровна, – тебе надо завести себе какого-нибудь симпатичного неженатого яга.
– Ну какие мне яги, когда я даже на терапию для ноги не успеваю.
– Передай мне свой аккаунт, – деловито предложила старушка, – я сама подберу тебе кандидатов. Или поручи своей секретарше.
– Только не Ольге, – ужаснулась Люся, – она у нас грезит ярилами. Остальных просто не воспринимает как полноценных ухажеров.
– Ах, ярилы, – мечтательно улыбнулась Нина Петровна, – сколько романов я прочитала о том, как они становятся верными семьянинами вроде ладов.
– Потом расскажете. – Люся выбралась из-под одеяла. – Сейчас мне надо найти где-нибудь свою самооценку.
В дýше она так старательно себя убеждала, что ну ерунда же, было бы перед кем испытывать неловкость. Подумаешь, Ветров. Велика фигура. Всего лишь неудачник-полицейский, который не может самостоятельно построить карьеру, ни перед кем не прогибаясь.
К завтраку Люся вышла уже в таком воинственном настроении, что у Ветрова, смиренно ждущего за столом, глаза на лоб полезли.
– Это еще что за готика? – спросил он.
Ну, может, черная помада и жирная подводка для глаз – все-таки перебор. Зато никто не упрекнет Люсю в кисейности.
– Тебе-то какое дело? – буркнула она, опускаясь на свое место.
Тыквенное суфле.
Нина Петровна не уставала бороться за правильное питание. Порой она напоминала Дон Кихота с пресловутыми ветряными мельницами.
– Это профессиональный интерес, – вежливо объяснил Ветров, – мне всегда интересны новинки в области отпугивания и запугивания людей.
– Нина Петровна, – завопила Люся, – ваш внук меня обижает!
– Будешь плохо себя вести, – тут же сказала ему старушка, – останешься без завтрака.
– Да, – иронично протянул Ветров, скептически рассматривая суфле, – это была бы трагедия.
Глава 7
В паркинг они спускались вместе, и Люся запоздало поняла, что лучше бы ей было выбрать лестницу. В тесной кабинке лифта Ветрова стало вдруг слишком много, и она невольно отодвинулась в дальний от него угол, стараясь дышать равномерно.
Сейчас он не давил на нее намеренно, но то ли воспоминание о перехваченном спазмом горле и вынужденной пугающей неподвижности играло с ее психикой дурную шутку, то ли Люсе просто было не по себе рядом с мареном, даже если он и гасил свои видовые способности.
– Плохо? – спросил Ветров, тоже отодвигаясь в противоположный угол.
– Терпимо, – ответила коротко, – неприятно просто.
Он смотрел на нее с холодным любопытством, без всякого сочувствия, но и без злорадства, и мрачная усмешка относилась вовсе не к Люсиному самочувствию, а к ситуации в целом.
Тихо звякнул лифт, мягко раскрывая двери, и Люся с облегчением шагнула в просторный паркинг, опираясь на трость сильнее обычного.
Ветров позволил ей отдалиться на несколько шагов, прежде чем пойти следом.
– Этим утром, – донесся до Люси тихий и задумчивый голос, – я не слышал, как бабушка вошла в твою квартиру, хотя обычно всегда просыпаюсь от ее шагов.
– И? – Она с недоумением повела плечами, дошла до своей машины и обернулась. – Что здесь такого?
– Домовики всегда привязываются к месту, и моя бабушка считает домом твою квартиру, а не свою. Ее способности работают у тебя, а не у себя.
– Домовики привязываются еще и к людям, – сердито напомнила Люся, – у них высокая потребность о ком-то заботиться, без этого они чахнут и болеют. Как вы могли бросить Нину Петровну совсем одну?
– А кто приложил все усилия, чтобы меня посадили, а отца сняли с должности?
Люся стиснула голову пуделя на набалдашнике, ощутив вдруг бешеное желание обрушить трость на этого мерзавца.
– Не я, – отчеканила она, – вливала в тебя водку и сажала за руль! Не я давала взятки направо-налево! Нечего на зеркало пенять!
– Кривовато зеркальце-то, – усмехнулся Ветров.
Люся шагнула вперед, нарушая все границы, которые твердо собиралась сохранять между ними, приблизилась так плотно, что могла бы и трость поставить ему на ногу, едва ли не упершись носом в его нос, ощутила мятное дыхание на своем лице и уставилась в масляное марево узких глаз, чей цвет уплывал и все время менялся, оставаясь неуловимым.
– Вы с отцом, – повторила она, – бросили одинокую больную старушку в плену ее фобий и страхов, и я искренне надеюсь, что Нина Петровна никогда тебя, поганца, не примет и не простит.
Она ожидала в ответ удара темной колдовской силой, которая вихрилась в глубине тумана, заменявшего Ветрову радужку, но тот только сделал несколько шагов назад и процедил раздраженно:
– Вот идиотка… Куда ты лезешь? Садись в машину, проеду с тобой до твоего офиса.
И Люся поняла, что задыхается, как будто воздух вокруг разредился.
– Пришли мне для охраны, – прерывисто велела она, – молодого смазливого ярилку. Пусть хоть он взгляд порадует, раз уж быть рядом с тобой – пытка какая-то.
– Мои сотрудники не мальчики для развлечений, – ровно ответил Ветров.
– Это уж мне решать, – фыркнула Люся, рывком открывая дверь автомобиля. – Твое дело – выслужиться до новых погонов.
Ветров развернулся и направился к своей машине, а она изо всех сил вцепилась в руль.
Подташнивало и потряхивало.
Паркуясь на небольшом пятачке возле офиса, Люся увидела автомобиль Баринова.
Любовничек приехал скандалить? Угрожать? Уговаривать? Подкупать?
Она не торопилась выходить, мысленно просчитывая варианты этого разговора. Достала из бардачка газовый баллончик, покрутила его в руках, закинула обратно. Нет, эту дрянь в офисе распылять чревато, рыдай потом целый день.
В окно постучали – Ветров, следовавший за ней всю дорогу как приклеенный, проявлял нетерпение.
Она опустила стекло.
– Вылезай, – сказал он спокойно, – я тебя провожу.
– Уж с Бариновым я и сама справлюсь!
– Зачем же самой, – удивился он, – когда у тебя есть кукла на веревочках.
Люся хмыкнула и выбралась наружу. Холодный ветер ударил в лицо, взметнул шарф, бросил за шиворот колких дождинок.
– Китаев сказал, – ежась, проговорила она, – что у Баринова впереди уйма неприятностей. Он попал в поле зрения органов, когда проверяли его сыночка?
– Возможно.
– Ох уж эти детки, – притворно вздохнула Люся. – Вот и твой отец все еще был бы при власти, если бы не избалованный отпрыск…
– К счастью, – подхватил Ветров, – тебе это не грозит. В каком болоте найти дурака, который захочет детей от женщины столь непереносимых достоинств?
И Люся все же не удержалась, оступилась, тростью пригвоздив его ногу к мокрому асфальту. Ветров скривился, а она ойкнула, извинилась и поспешила внутрь, навстречу всем гадостям, которые приготовил ей день грядущий.
Баринов, дерганый, плохо выбритый, с кругами под глазами пил кофе в приемной, а секретарша Ольга хлопотала вокруг него, улыбчиво щебеча. Она еще не знала, что этот начальственный хахаль получил статус бывшего, и старалась изо всех сил.
– Ну привет, – буркнула Люся, промаршировала мимо и приглашающе распахнула дверь в свой кабинет.
– Привет, – с угрожающей ленцой согласился Баринов и зашел внутрь.
Ольга вытаращила глаза, мгновенно заподозрив неладное. У боянов был нюх на любовные мелодрамы. Впрочем, ничего спросить она не успела: в приемной появился Ветров, молча кивнул и тоже прошел в кабинет.
Люся успокаивающе подмигнула озадаченной Ольге и закрыла дверь.
– Вы еще кто? – недовольно спросил Баринов.
– Ветров, начальник видовой полиции.
– О, это кстати. Люся как раз хочет изменить показания.
Люся закатила глаза, но промолчала, предпочитая роль наблюдателя. Ей было интересно, что будет дальше. Но Ветров, скучный полицейский, в отличие от нее не любил игр и просто уведомил Баринова:
– Алексей Егорович, ну что за глупости? Это же не гражданское дело, а уголовное. Процессы запущены, отменить их невозможно, даже если бы Людмила Николаевна решила вообще забрать заявление.
– Да какая это уголовка, – вспылил Баринов, – типичная административка! Мелкое хулиганство.
– Покушение на убийство, Алексей Егорович…
– Да не было там покушения! – заорал Баринов. – Неудачная шутка!
– В любом случае, – холодно продолжил Ветров, – все это уже не в нашей компетенции – вашим сыном занимается ФСБ.
– Да вы обалдели, что ли? – изумился Баринов. – Из-за дихлофоса?
– Угрозы в интернете, экстремизм, проверка причастности к серии убийств на почве видовой ненависти, – скрупулезно перечислил Ветров.
Баринов мигом растерял всю свою заносчивость, растерянно опустился в кресло и, жалобно посмотрев на Люсю, переспросил со страхом:
– Что за бред? Такой хороший мальчик… Решили на него всех собак повесить?
– Давайте поговорим в управлении, – предложил Ветров, – не будем мешать Людмиле Николаевне работать.
Баринов бросил на Люсю полный ненависти взгляд и ядовито выплюнул:
– И угораздило же меня связаться с этой стервой! Это из-за нее все полетело под откос.
Ну почему люди вечно винят ее в своих прегрешениях? Разве Люся заставила Баринова искать любовницу на стороне, а потом разводиться с женой?
В редакции было как всегда оживленно.
Вернувшийся из командировки Носов был готов волосы на себе рвать: пока он занимался расследованием убийства девушки, ставшей нечистью, здесь произошло столько интересного, хоть разорвись! И сын министра, пожирающий сырое мясо, и покушение на шефа, и вообще!
– Ты, Костя, расслабься, – посоветовала ему Люся, – мы по этому поводу землю рыть не будем.
– Ты что? – вскинулся он. – Решила все на тормозах спустить? Да с чего бы это?
– Дождемся официального пресс-релиза, – она добавила металла в голос, и Носов завопил как ошпаренный.
Флегматичный Зорин дождался паузы в его обвинениях – в трусости, подкупе и малодушии, стандартный набор, – и сообщил, тоже возбужденный:
– Наши подписчики прислали видео ДТП – автомобиль едва не наехал на парня на переходе. Прикиньте, он обернулся оленем и умчался куда-то. Обалдеть!
– И это мы публиковать не будем! – рявкнула Люся, совершенно выведенная из себя.
Перекинуться на людях – хуже, чем оказаться голой у всех на виду. Как они все этого не понимают?
Журналисты в целом частенько забывали, что по ту сторону объектива находились живые люди, которым может быть плохо, стыдно и страшно. Люся и сама часто увлекалась, переходила грань, но чувства попавшего на камеру арха ей было очень легко представить.
Флегматичный Зорин, в отличие от эмоционального Носова, на нее орать не стал, только раздраженно отшвырнул мышку и ушел на кухню пить чай.
Деликатная Маша Волкова выскользнула за ним.
– Люсь, ты чего? – сердито спросил Носов. – Тебе кто-то хвост прижал?
– У нас серия, Костя, – ответила она устало, – и Великий Морж попросил не мешать им работать.
Глаза Носова вспыхнули, и он возбужденно выдохнул:
– Ух ты! Но потом эксклюзив наш?
Она расхохоталась, слегка истерично. А уж какой получится эксклюзив, если ее все-таки препарируют! Вот будет праздник у всей редакции!
После обеда в кабинет Люси влетела Ольга с влажными потемневшими глазами и прошептала:
– Шеф, там… там!
Заинтересованная, Люся выглянула за дверь.
Да. Тут было на что посмотреть.
В центре приемной стоял неземной красы юноша – гибкий, смуглый, невероятно чувственный, излучающий сексуальный магнетизм такой силы, что у Люси немедленно потянуло внизу живота.
– Это что такое? – с запинкой пробормотала она, невольно делая шаг вперед.
Молодой ярила скромно потупился, что нисколько не уменьшало сокрушительного впечатления, едва не сбивавшего с ног.
– Люсенька? – шепнул он глубоким бархатным обволакивающим голосом. – Я ваш подарок.
Ольга едва не всхлипнула от переизбытка чувств и торопливо зажала себе рот рукой.
И все очарование рухнуло, будто кто-то запустил булыжником в волшебное зеркало.
– Подарок, стало быть, – язвительно откликнулась Люся. – Надеюсь, за тебя уже заплатили? А то не успеешь глазом моргнуть, как окажешься нищей. Знаю я эти штучки.
Юноша снова улыбнулся. Черт, что за ямочки… А уж ресницы!
– Я в вашем распоряжении до утра, – проникновенно сообщил он.
Люся оценивающе обошла его по кругу. Сколько может стоить такая прелесть?
Впрочем, у Ветровых денег куры не клюют. Могут себе позволить. Но если придурок думал ее смутить, то это он зря.
– Ну заходи, подарок, – насмешливо предложила Люся, – расскажи мне, что ты умеешь. Массаж? А то нога ноет, на смену погоды поди…
И пока ярила расстегивал ей сапоги, она настрочила Ветрову сообщение: «Продлеваю на неделю». И смайлик-поцелуй.
Подарок звали с претензией – Лукьяном.
За обедом он вел себя безупречно, вольготно расположившись в пафосном ресторане, куда потащила его Люся.
– Не проститутка, а эскорт, – мягко поправил он, – а также исполнитель экзотических танцев.
– То есть стриптизер, – покивала она. – Приехал поступать и провалился?
– Почему? – вскинул брови Лука. – Учусь в художке.
– Что, даже рисовать умеешь? – умилилась Люся.
Она чувствовала себя превосходно: ночные страхи окончательно рассеялись, отличный массаж добавил легкости, а вкусная и совершенно вредная еда улучшала настроение.
– Хочешь, нарисую твой портрет?
– Очень хочу, – воодушевилась Люся.
Все-таки красавчик-ярила был куда более желанным гостем на ночь, чем мрачный марен со скверным характером.
К продажной любви Люся относилась с легкой брезгливостью, но вдруг ее завтра разрежет на части неведомый маньяк! И она так и помрет с дурацкими принципами.
Заказав себе самый большой и самый дорогой десерт, Люся мурлыкала под нос незатейливую мелодию, с удовольствием флиртуя. Именно сегодня, после всех диких стрессов, ей хотелось легкости бытия, красивой жизни, ни к чему не обязывающей страсти и наслаждений, за которые не придется платить самой. Она даже к Ветрову малость подобрела – и от козлятины бывает толк.
– А как у тебя с остальными навыками? – спросила она рассеянно. – Грибы, орехи собирать умеешь? От крокодила убежать успеешь?
– Что? – Парень изумленно хлопнул ресницами.
– Защитишь девушку от маньяка? – пояснила, любуясь очертаниями пухлых губ.
– Ролевые игры? – вдохновился Лука.
Люся засмеялась. И тут пришло ответное сообщение от Ветрова: «Что ты там продлеваешь? Совсем спятила?»
Она некоторое время таращилась на экран, потом медленно подняла глаза на Луку и, ощущая холодный пот по позвоночнику, спросила:
– Кто тебя нанял?
– Анонимный заказ на сайте, – отозвался он безмятежно.
– Мы можем сделать с тобой селфи?
– Конечно, лапуля.
Руки Люси подрагивали, когда она отправляла фото Ветрову.
«Это не ты прислал мне ярила?»
«Еду. Жди».
И вот тогда Люся испугалась на полном серьезе.
Ладно, в ресторане с ней ничего не случится. Но значило ли это, что ее поставили на прослушку? Человек, сделавший подарок, вряд ли угадал случайно.
Едва не с ужасом отодвинув от себя сумку и телефон, Люся спросила:
– Когда поступил заказ? Там были какие-то особые условия?
– Менеджер со мной связался часов в одиннадцать. – Лука, чуткий эмпат – нельзя быть хорошим в сексе, если ты не чувствуешь партнера, – стал серьезнее. – Про условия не знаю, я не видел заявки.
Она замолчала, нервничая все сильнее. Почему Ветров не спросил адрес ресторана? Он вообще знает, куда ехать? Почему так долго не отвечал на сообщение? За это время ее бы раз пять успели убить. Да что он вообще за охранитель такой? Калоша!
Обстановка в дорогом зале изменилась – словно темнее стало. По столикам пронесся шепоток.
Ветров шагал стремительно, и от него будто волнами исходило что-то недоброе.
Люся сглотнула. Контраст с улыбчивым солнечным Лукой был столь мощным, что ее словно накрыло зловонным туманом. Зато ее спутник смотрел на Ветрова с любопытством.
У ярил и маренов была хорошая совместимость. В первых было так много собственного света, что их не пугал мрак.
– Добрый день, – коротко проговорил Ветров, бросив на Люсю неприятный взгляд. – Рассказывайте. – И он без приглашения сел за стол, даже не сняв форменную полицейскую куртку.
На их столик косились. Официантка с меню в руках переминалась в нескольких метрах, не решаясь подойти.
– Вот, – Люсе стало холодно, – появился в моей приемной, сказал, что подарок.
– Шлюха?
– Эскорт, – терпеливо поправил Лука.
– И ты решила, что я прислал? – насмешливо уточнил Ветров. – Думаешь, я бы потратил на тебя столько денег? Сколько ты стоишь, эскорт?
Лука назвал сумму.
Люся с завистью подумала, что не там работает.
– Понятно, – резюмировал Ветров. – Поедете со мной.
– Втроем дороже, – быстро предупредил Лука.
Парня забрали на допрос, а Люсю – на обыск. Стоя в одних колготках на холодном полу, она смотрела, как женщина-полицейский сканирует ее вещи.
Небольшой аудиопередатчик нашелся в трости – набалдашник-пудель откручивался, и в нем оказалось полое место.
Она никогда не расставалась с тростью, никогда. Где и в какое время его могли бы вмонтировать?
