Kitabı oku: «Принц на белой оке», sayfa 2

Глава 2

Воспоминания продолжали мучить, даже музыка не спасала. Стоило закрыть глаза, как в сознании воскресала картина: вот она в панике мечется по комнате и открывает всевозможные ящики. А с губ лихорадочно срывается:

– Должно же что-то у них быть!

Вспомнила, как летели на пол бумаги, книги и все, что попадало под руку. Но нигде не было того, что она так отчаянно пыталась найти.

– Хоть что-нибудь, хоть какую-то подсказку, где искать этого мерзавца!

Опустошив содержимое ящиков и ничего не найдя, Маша не успокоилась. Кинулась к шкафу, начала открывать обувные коробки и перебирать одежду. Нужно покончить с этим как можно быстрее, а потом убрать весь бардак, чтобы родители ни о чем не догадались.

Тогда Маше казалось, что она готова ко встрече. Пять лет занятий каратэ не прошли даром: она заняла достойное место на соревнованиях, получила опыт, стала уверенней, выносливей, упорней. Научилась ставить цели и достигать их. Она наивно думала, что уже готова лицом к лицу встретиться с чудовищем.

Но поиски не дали результата. Маша опустилась на корточки посреди комнаты, обстановка которой больше напоминала погром, чем беспорядок, и закрыла лицо руками.

Не может быть. Не может быть, чтобы Вероника и Влад ничего не знали о мучителе матери! Что за несправедливость! Убила на поиски кучу времени, а в итоге получила кукиш! Маша скрестила пальцы и сжала их до боли. Надо успокоиться. Паника не поможет, нужно мыслить трезво. Досчитав до десяти, снова поднялась и подошла к кровати. Немного подумала и открыла отсек для хранения вещей. Взгляду открылись аккуратно сложенные запасные комплекты белья.

– Надеюсь, повезет!

С этими словами наклонилась и стала осторожно перебирать вещи. И уже спустя несколько минут нашла какую-то зеленую папку. Внутри оказались документы об удочерении, свидетельство о смерти Анастасии Валерьевны Гончаровой, ее родной матери, заявление Андрея Гончарова о согласии на удочерение ребенка и другие, не особо интересные. Маша сделала несколько снимков на телефон, чтобы сохранить информацию, и принялась собирать бумаги, как вдруг увидела какой-то толстый потертый блокнот на дне отсека. Сердце дрогнуло от предчувствия чего-то важного. Полистав страницы, Маша убедилась, что интуиция ее не подвела: находка оказалась дневником ее родной матери…

***

И вот сейчас, отбросив наушники, она стояла уже возле своей кровати и доставала из своего отсека пыльную коробку.

Ты сильная, ты справишься, ты сможешь!..

Повторяла эти слова, как мантру, а эмоции все равно срывались с крючка. Как бы ни хотелось, но в грудной клетке жила не холодная льдинка, а самое настоящее сердце, умеющее чувствовать и болезненно сжиматься. И в эту минуту оно стучало очень сильно. Ведь за картонной крышкой скрывались не только воспоминания, но и боль. Боль ее настоящей матери.

Онемевшими пальцами стиснула уголки фотографии, на которой была запечатлена красивая молодая женщина: волосы, отливающие бронзой, небрежно лежали на плечах, а в зеленых глазах застыла грусть, хоть губы и изгибались в улыбке. Лицо ангела, терпевшего страдания, лицо чертовки, ненавидевшей собственную дочь… Такой она была, ее мама. Конечно, Вероника и словом не обмолвилась, как Настя относилась к Маше, но записи в дневнике прояснили все… Несмотря ни на что, она ее любила. Пусть в минуты озарения, пусть на короткие мгновения, но любила… Маша в это верила. Вера давала ей силы жить дальше, не позволяла угаснуть желанию отомстить.

Смахнув подступившие к глазам слезы, отложила снимок и достала потертый блокнот в коричневой обложке.

«Каждое утро просыпаюсь с диким нежеланием жить, потому что дышу тем же воздухом, что и он, вижу то же солнце, что и он, хожу по той же земле, что и он! Везде меня преследует. Каждое утро мечтаю прекратить этот кошмар одним лишь движением… Но останавливает мысль: будет ли это чудовище преследовать после смерти? Что вообще ждет меня на том свете? Кипящий котел за причиненные близким страдания или лестница в небеса за земные муки? Я не знаю. В любом случае, приму любой исход, лишь бы никогда больше не видеть звериных глаз своего палача…»

Каждая строчка кричала о боли, в каждой завитушке чувствовалось отчаяние. Она жила на грани. Она видела в смерти спасение. Она видела… Маша опустила голову и зажмурилась, сдерживая слезы.

Она видела в дочери отражение монстра.

***

Утром Машу разбудил телефонный звонок. Приоткрыв один глаз, взглянула на часы: стрелки показывали почти семь утра. Кто этот негодяй, решивший испортить ей утро?! На экране высветилось: «Оля».

Провела пальцем по сенсору и недовольно пробурчала:

– Ну почему так рано? В первый раз в жизни позволила себе чуть-чуть расслабиться и поспать подольше!

– Извини, я думала, тебе сегодня опять на тренировку…

– Нет. Что-то важное?

– Ну во-первых, привет! То есть… как там говорят каратисты?.. Осу! – голос подруги звучал подозрительно бодро для такого времени.

– Осу, – ответила Маша и, не удержавшись, полюбопытствовала: – Не ожидала услышать тебя в такое время. Обычно ты просыпаешься не раньше десяти.

Ольга рассмеялась:

– Сегодня решила встать пораньше, чтобы приехать к открытию торгового центра, а не стоять в пробке, как в прошлый раз. Хочу успеть обновить гардероб к вечеринке. Может, присоединишься?

Маша ответила не сразу. На языке так и вертелся вопрос, откуда у подруги столько денег – и на вечеринки ходить, и гардероб постоянно менять… Ведь у нее много лет болеет мама, лекарства дорогие, как и лечение в стационаре, где та сейчас находится.

Поначалу на все вопросы друзей Оля отвечала, что ее материально поддерживает отец. Правда, никто и никогда его не видел. Потом появился Павлик, который, с ее слов, помогал оплачивать лечение матери. А теперь они расстались… Но в голосе подруги – ни капли грусти, словно ничего не изменилось. Она по-прежнему жила одна в квартире, оплачивала учебу, поддерживала мать и даже не думала устраиваться на работу.

Маша отмахнулась от этих мыслей. Ей-то какое дело? У подруги все хорошо, значит, нужно только порадоваться!

Осознав, что на том конце провода ждут ответа, она уточнила:

– А что за вечеринка?

– Как? Ты забыла?! Я же с Павликом рассталась!

– Про него ты говорила, а про вечеринку – ни слова.

– Ты просто не помнишь, потому что всегда мыслями в своем каратэ! Так как с Павликом мы разошлись окончательно, я решила отметить это событие в клубе.

– Да-да, «окончательно»! – поддела Маша, накручивая локон на палец и закатив глаза. – Где-то я это уже слышала…

– Сделаю вид, будто не улавливаю в твоем тоне сарказма! Жду тебя сегодня в клубе в одиннадцать. И не ищи предлог, чтобы не прийти. Возражения не принимаются!

Маша включила телефон на громкую связь и, положив его на тумбочку, начала одеваться.

– Ладно. У меня все равно перерыв в тренировках. И на работе завтра выходной.

– Круто! Теперь точно не отвертишься! Слушай, а как же твой этот… ну как его?

– Чемпионат?

– Он самый!

– Уже закончился. Привезла «золото».

– Вау, молодец! Я ни минуты в тебе не сомневалась. А отдохнуть и вправду надо. В парикмахерскую сходить, маникюр сделать! Кстати, ты видела мою новую фотку в Инстаграм? Сейчас в моде…

Маша уже не слушала. Олька любила поболтать, порою растягивая это удовольствие минут на сорок, а то и больше, так что научилась слушать ее вполуха. И пока та рассказывала о модных тенденциях маникюра, заплела волосы в косу и посмотрела на свое отражение в зеркале. Удовлетворенно улыбнулась: черные лосины обтягивали гибкие ноги, а скрученная в узел футболка открывала упругий живот. За окном расцветал день, по стенам прыгали озорные солнечные зайчики, и жизнь на мгновение показалась прекрасной. Но как только зацепила взглядом край картонной коробки, выглядывающей из-под кровати, горечь моментально заполнила душу.

И угораздило же ее там забыть! Вчера так сильно расстроилась, что просто задвинула коробку с дневником, отвернулась к стене и провалилась в сон. Даже не подумала, что могут увидеть родители. Ох и влетело бы тогда, даже представить страшно!

Строчки из дневника матери пронеслись перед глазами, и в тело словно вонзили иголки. Тягучая и вязкая ненависть заструилась по венам, день за окном померк, на небо набежали тучи.

– Я отомщу ему, обязательно отомщу! – прошептала Маша. Темно-русая коса упала на плечо, а на глаза навернулись слезы. Сердце бешено и тревожно застучало. В который раз представила, как встретится взглядом с настоящим отцом и задаст один-единственный вопрос: «Зачем?» Зачем он столько лет издевался над матерью? Зачем испортил ей жизнь? И наконец, зачем убил ее?

– Алло! Ты меня слушаешь? – возмущенный голос подруги прервал мрачные мысли.

– Да-да…

– А, по-моему, ты просто летаешь в облаках! – догадалась Ольга. – Совсем от меня отгородилась! Надеюсь, сегодня все-таки придешь, и мы нормально пообщаемся. Продиктовать тебе адрес или сама найдешь?

– Продиктуй.

Попыталась собраться с мыслями, но перед глазами все еще мелькала тень человека, которого она никогда не видела, но презирала долгие годы. Тень чудовища. Тень отца. Интересно, как он выглядит? Брюнет? Блондин? А может, совсем седой? С бородой или без? Чем он занимается? Чего боится? Он представлялся ей высоким и властным, с крепким подбородком, черными глазами и жестким взглядом. Да, наверняка он сильный и безжалостный, раз так легко справился с матерью…

– Кстати, забыла сказать! – вклинился в ее мысли веселый голос подруги. – Печкин продолжает тебя разыскивать. Представляешь, звонил мне вчера, номер твой выспрашивал. По-моему, он очень решительно настроен! Ты его еще долго динамить будешь?

Машу словно холодным душем окатили. Не Печкин, а Питькин, вечно Олька его фамилию коверкает. Этот поганец еще имеет наглость ее искать?! Еще и так настойчиво. Просто фантастика! Столько лет не интересовался ее жизнью, а тут на тебе! Ох, неспроста все это!

– Оль, ты, наверное, его с кем-то перепутала или что-то не так поняла, – все никак не мола поверить в услышанное. – Мы с ним сто лет не виделись, с чего бы ему мой номер спрашивать?

– Вот еще! Ничего я не перепутала! Он спрашивал про тебя! Только я ему ни слова ни полслова, и номер, конечно, не дала…

– Большое спасибо! – от души поблагодарила Маша, все еще сомневаясь в том, что это был именно Димка. Он же не идиот, в самом деле, чтобы лезть в клетку к разъяренному тигру. То есть тигрице. Злой такой тигрице, которая так и жаждет расцарапать ему физиономию…

– Ладно, фиг с ним, с этим Пенкиным! – отмахнулась Олька, прервав ее красочные фантазии.

– Питькиным, – сквозь зубы поправила Маша.

– Ой, хрен редьки не слаще! Значит, встречаемся сегодня в одиннадцать, как и договаривались. Придут еще Ира и Наташа.

– А где?

– Господи, да ты все прослушала! – представила, как Оля картинно закатила глаза, и улыбнулась. – В центре, в клубе, адрес я скину в What’s Up. Только, пожалуйста, надень платье и каблуки!

– Хорошо, – вздохнула Маша.

Платье и каблуки! Подошла к шкафу и распахнула дверцы. Скользнула взглядом по полочкам и плечикам. Увы, ничего подходящего не нашлось. Маша предпочитала спортивный стиль, юбки и платья надевала редко. А Оля уже видела все из того, что есть! Не хочется повторяться. Что же делать?

Словно в ответ на ее просьбу раздался робкий стук в дверь. Маша быстро задвинула коробку с вещами матери. И очень вовремя.

– Не спишь? – на пороге показалась Вероника. – Слышала, ты с кем-то разговаривала…

– Оля звонила ни свет ни заря. В клуб пригласила.

– М-м, как вовремя. – Она зашла в комнату – как всегда ухоженная и стильно одетая, несмотря на раннее время. Маша не переставала восхищаться ею. А как Влад ее ревнует! Порой такие скандалы бывают, мама не горюй! Вероника-то в основном работает удаленно, но стоит ей заикнуться, что едет на встречу с клиентом, что тут начинается! И смех и грех. Все, конечно, в разумных пределах: папочка бушует и через пять-десять минут успокаивается, а мама бухтит и уходит. А потом как ни в чем не бывало: разговаривают, шутят, обмениваются новостями. Идеальный брак, по мнению Маши.

– Ты забыла в коридоре. – Ника положила на кровать подарочную упаковку.– Еще не смотрела, что там?

– Неа. Папа привез?

– Да, из командировки.

– Ой, я даже внимания не обратила… – хлопнула себя по лбу.

Вероника присела на край кровати и лукаво прищурилась:

– Что-то ты какая-то рассеянная в последнее время. Неужто влюбилась?

«Делать больше нечего!» – хмыкнула про себя и почему-то подумала о Димке. Когда-то плакала из-за него в подушку и мечтала, что станет его женой. Первая любовь, первое разочарование… Такое сильное, что ярость бурлит в крови, как только вспоминает тот день.

В комнате повисла неловкая тишина, нужно было что-то ответить, и Маша деланно вздохнула:

– Боже упаси! Просто началось лето и захотелось ярких эмоций, – опустилась на кровать и развязала ленты коробки. Восхищенно оглядела платье изумрудного цвета. Против такого великолепия даже она не устояла. – Какое красивое! У папы отличный вкус. Вот что я в клуб надену. А то у Оли строгий дресс-код, она все мои наряды помнит.

Старалась напустить на себя беззаботный вид, прогнать несвоевременные и глупые мысли о Димке, чтобы Вероника ни о чем не догадалась. И, кажется, получилось, потому что та произнесла с улыбкой:

– Ты пройдешь его на «ура», даже не сомневаюсь, – подмигнула ей Ника. – А что это вы так спонтанно решили развеяться?

– Оля с Пашкой рассталась. На этот раз окончательно, по крайней мере, она так сказала. Да и потом, ты же ее знаешь! Она всегда все делает спонтанно.

– Это точно. Что ж, тебе не помешает сменить обстановку. Удивишь подругу новым платьем, заодно и папу порадуешь.

Вероника мягко улыбнулась и доверительно погладила дочь по плечу. Посмотрела в глаза и словно заглянула Маше в душу, увидела там самое сокровенное. То, как нелегко примириться с прошлым; как, несмотря на любовь приемных родителей, ей всегда не хватало настоящей матери; то, каким потрясением было узнать правду об отце-насильнике и как хочется отомстить…

Но Маша не признавалась. Слезы защипали глаза, но она справилась. В который раз справилась и не поделилась переживаниями. Незачем им знать, как больно. Пусть они видят в ней сильную и целеустремленную девушку, а не слабого и беспомощного ребенка, который плачет и зовет свою маму.

Внезапно дверь распахнулась, на пороге появился Владислав. Для своих неполных пятидесяти он выглядел довольно молодо: коротко постриженные темно-русые волосы, глаза болотного цвета, крепкое, подтянутое тело… Но на лице все же угадывались следы усталости, а виски слегка посеребрила седина. Он подошел ближе и, посмотрев на жену, с тревогой спросил:

– Ты ей уже рассказала?

Глава 3

Вероника тряхнула густыми каштановыми волосами и так выразительно на него посмотрела, словно не хотела, чтобы дочь узнала о чем-то именно сейчас. Будто собиралась начать разговор издалека, а Влад своим неожиданным приходом нарушил все планы. По крайней мере, Маше так показалось. Их молчаливый диалог не ускользнул от ее внимательного взгляда. Она сразу уточнила:

– Что рассказала?

Вероника сложила на коленях руки, сжатые в кулаки, а Влад ответил:

– Мой двоюродный брат вернулся…

– Андрей?

– Да, твой отец.

Маша проглотила тугой ком. Хотелось возразить, что никакой он ей не отец, но чудом сдержалась. Только выдавила:

– Что ж, наконец-то посмотрю ему в глаза.

К нему тоже остались вопросы.

Вероника подняла на нее испуганный взгляд:

– Ты сейчас серьезно?

– Серьезней не бывает.

– Я понимаю твое желание с ним поговорить, но… И ты пойми, нельзя так резко врываться в чужую жизнь…

– Вот именно – в чужую!

– …нужно его подготовить…

– Думаешь, он не захочет меня видеть? Свою родную дочь? – Маша намеренно стала задавать скользкие вопросы. – Но почему? Может, я чего-то не знаю?

Родители переглянулись. Вероника стиснула заколку, поблескивающую в волосах, а Влад смахнул со лба испарину. Интересно, признаются или нет? Ей уже двадцать два, она уже достаточно взрослая, чтобы знать такие страшные подробности.

– Для начала нужно с ним созвониться и договориться о встрече, – заметил Влад, проигнорировав ее вопросы. – А не сваливаться, как снег на голову. Мы не знаем, как у него там сложилась жизнь. Может, у Андрея давно своя семья, а, может, он мучился угрызениями совести и приехал специально для того, чтобы поговорить с тобой.

«По-моему, они и дальше собираются молчать», – догадалась Маша и решила все-таки внести ясность:

– Дорогие мои, я вам очень благодарна за то, что не бросили, когда Андрей от меня отказался. Что за все это время не услышала от вас ни слова упрека и никогда не чувствовала себя неродной … А еще спасибо за то, что не рассказали о моем настоящем отце. Только я давно уже знаю правду.

Она замолчала, увидев, как побледнела Вероника, а Влад достал из кармана платок и вытер пот со лба. Притворяться не было смысла. Раз уж они не смогли рассказать правду, она решила это сделать сама.

– Откуда? – только и смогла спросить Вероника. Тихим, сдавленным голосом, словно у нее не было сил даже вздохнуть.

– Подслушала ваш разговор. Мне тогда было одиннадцать. И я решила пойти на каратэ, чтобы стать сильной и уметь защищаться. От таких, как мой родной папаша.

Владислав нервно заходил по комнате, а Вероника закрыла лицо руками и всхлипнула. Маше хотелось обнять ее и заплакать, но сдержалась. Вдруг сковало какое-то странное оцепенение: голова закружилась, веки отяжелели, тело показалось чужим. И вернулось то чувство безмерного одиночества, которое впервые охватило ее, когда открылась жуткая тайна.

Одна на всем белом свете. Хрупкая девушка, которая должна наказать чудовище. И это чудовище – ее родной отец!

– Расскажите, что на самом деле случилось с мамой?

Затянувшаяся тишина сдавливала виски. Маша выжидающе взглянула на Влада – тот застыл у окна, – потом перевела взгляд на Веронику, которая водила ладонями по коленям.

– Так и будете молчать?

И она наконец сказала:

– В юности Настя забеременела от отчима, который жестоко с ней обошелся. Она не смогла признаться во всем мужу, молчала до самой смерти…

– Понятно, – жестко оборвала, – и когда Андрей узнал, я оказалась ему не нужна. Где искать настоящего отца?

Вероника схватила Машу за плечи и посмотрела на нее широко открытыми глазами.

– Ты с ума сошла? Зачем он тебе нужен?

– Хочу спросить кое-что.

– Маша!.. – Влад покачал головой.

– Ну что? Разве я не имею права знать, кто он такой? По-моему, это очевидно.

– Да зачем он тебе, милая? – воскликнула Ника. – Столько лет прошло! Уже ничего не изменишь, только зря переживать будешь!

– Так вы скажете имя или нет?

– Это ничего не изменит, – с металлом в голосе ответил Влад.

– Может, для вас и не изменит, а для меня это важно! Если не скажете, я сама его найду!

– Не найдешь, потому что…

– Даже не пытайтесь меня отговорить! – Слезы градом покатились по лицу, по спине пробежала холодная дрожь. Маша не сразу поняла, что у нее начинается истерика. Первая в жизни настоящая истерика. – Никто мне не запретит, слышите?!

– Успокойся, прошу тебя! – Вероника прижала ее к себе, как маленькую, и погладила по волосам. А Влад отрезал:

– Ты его не найдешь, потому что он умер.

Вновь повисла тишина. Мужчина повернулся, подошел к Маше и застыл напротив; густые брови сошлись на переносице, строгий взгляд будто сканировал душу. Она почувствовала, как задрожали губы.

– Умер?

– Да.

– Давно?

– Несколько лет назад.

– Где он похоронен? – продолжала допытываться.

– Не знаю… – пожал Влад плечами. Но, увидев, как она сощурила глаза, добавил: – Постараюсь узнать.

Когда они вернулись к себе, Вероника села на краешек кровати и опустила голову.

– Зачем? – тихо спросила. – Зачем ты соврал?

Ее муж присел рядом и сжал кулаки. Громкий звук рекламы, которая шла по телевизору, давал уверенность, что никто не услышит их разговор.

– Чтобы она успокоилась.

– Она не успокоится, пока точно не убедится в том, что он мертв!

– Значит, я сделаю все для того, чтобы Маша поверила.

Вероника устало закрыла глаза.

– Я боюсь представить, что случится, если они когда-нибудь встретятся!

– Давай не будем думать о плохом? Она успокоится и…

– Сомневаюсь.

– Со временем успокоится, вот увидишь!

Но у Вероники было тревожно на сердце. Рано или поздно Маша узнает, что родной отец жив, и не остановится, пока его не разыщет. Что будет, когда они встретятся лицом к лицу?

***

Неоновые вывески манили своей яркостью. Музыка грохотала так громко, что Маша услышала ее, еще не переступив порог клуба. Слишком много людей. Слишком накурено. Слишком… Она мысленно прикусила язык и заставила замолчать внутреннего критика. Ей не нравилось бывать в подобных местах, но сегодня нужно потерпеть, чтоб не расстроить подругу. Снова огляделась, постаралась найти плюсы заведения. Сам клуб находится в центре, на вид довольно приличный, вход платный, значит, публика, по идее, собирается пристойная… Да и музыка ничего.

Зайдя внутрь, огляделась: подруг нигде не было видно. На звонки они не отвечали, наверное, не слышали. Договаривались же встретиться у входа! Ну и где их теперь искать? Здесь несколько этажей! Еще и туфли натерли мозоли, ходить больно.

Она с раздражением достала мобильный и увидела сообщение от Оли: «Мы на втором этаже». Слава Богу! Нехотя поплелась в сторону лестницы. Настроение резко испортилось, все шло совсем не так, как она планировала. Думала, быстро переговорит с подругой и уйдет, но нет! Ольга наверняка так и задумала: сначала заманила ее внутрь, теперь, скорее всего, попросит немного здесь побыть. Хитрая какая! Хотя сегодня, кажется, здесь вечеринка 80-х, звучат известные мировые хиты, так хоть хорошей музыкой зарядится. Но где же девчонки? Тяжело вздохнув, Маша поднялась наверх и огляделась.

Подруги сидели за самым дальним столиком и о чем-то оживленно беседовали. Оля, как всегда, цвела и пахла: чересчур короткое платье со стразами подчеркивало изящные линии ее фигуры – результат изнурительных диет; каштановые волосы до плеч были аккуратно уложены, на румяном лице – яркий макияж, красная помада сочеталась с лаком на ногтях и туфлями. В ушах сверкали круглые серьги.

Рядом с ней сидела Ира. Маша знала ее еще со школы, учились в параллельных классах. Та еще сплетница, никакие секреты ей доверить нельзя. Но, похоже, Ольгу это не смущает, раз они почти не расстаются. Ира и раньше не отличалась оригинальностью, а сегодня ее платье точь-в-точь как у подруги, только без стразов.

Маша перевела взгляд на Наталью, сидящую чуть поодаль от «близняшек». Она, пожалуй, самая тихая среди этих двоих. С трудом выделяется на их фоне: скромный макияж, черный брючный костюм, темные прямые волосы до пояса, небрежно схваченные заколкой.

Девушка первая заметила Машу. Сразу приветливо помахала рукой и слегка отодвинулась, освобождая место на мягком диванчике.

– Привет! Ты как всегда пунктуальна, пришла минута в минуту, – весело бросила Оля. – Подожди, не садись, дай посмотрю на тебя! – Она оглядела ее восхищенным взглядом. – Боже, это точно ты? В обтягивающем платье, на высоких каблуках, с ярким макияжем… Нет, не верю!

– Как видишь, сдержала свое слово, – подмигнула Маша и устроилась рядом с Натальей.

Тема разговора перескочила на нерадивого Пашку. Оля эмоционально и красочно начала рассказывать, что стало последней каплей в их отношениях. Потом начались бурные обсуждения последних сплетен в мире шоу-бизнеса, новинок моды, звезд инстаграма… Маша слушала вполуха, с трудом подавляя зевоту. Обстановка клуба была для нее непривычной, шумные компании заставляли насторожиться. Она то и дело бросала взгляд на парочку за соседним столиком, целующуюся без остановки; на пьяных парней за барной стойкой, без конца заказывающих крепкие напитки; на громко хохочущих девушек, извивающихся на танцполе. Смотрела и не понимала, что люди находят в таком «веселье». Может, это она просто старомодная? Или слишком серьезная?

Внезапно заиграла медленная песня, и сердце Маши невольно забилось быстрее, навевая воспоминания. Обстановка вокруг изменилась. Разговоры подруг поутихли, а парни за барной стойкой пригласили на танец тех самых хохотушек, которых минуту назад рассматривала Маша. Ее столик тоже внезапно опустел. Она сидела в полном одиночестве, но совсем не чувствовала от этого дискомфорта. Наоборот, лениво потягивала коктейль и посматривала по сторонам, мысленно подгоняя стрелки часов. Было невыносимо слушать проникновенный голос Томаса Андерса, потому что хотелось думать о любви, а не о завтрашней тренировке.

Проклятье! Она слышала эту песню тысячу раз, но сейчас почему-то воспринимала каждое слово особенно остро, словно тот, о ком так мечтала забыть, был где-то рядом.

«Настоящая любовь никогда не умирает», – убежденно пел исполнитель.

Она беспокойно глянула по сторонам: в центре зала кружились пары, на нее никто не смотрел. Кажется, все в порядке и волноваться не о чем. Почему тогда в груди так больно? Наверное, здесь слишком душно, нужно выйти и подышать свежим воздухом. Она сделала движение, чтобы встать, но не успела: в ее сторону уверенно направлялся какой-то человек. Что-то знакомое угадывалось в его облике, и Маша на миг растерялась. Потом придвинулась к стенке, в самую тень, но спрятаться не получилось.

– Потанцуем? – уверенно предложил парень, приблизившись.

Она на секунду вскинула на него глаза: его лицо в полутьме казалось знакомым. Где-то она его уже видела, только где? Или это всего лишь игра воображения? Может, стоит согласиться, все же на танцполе светлее, посмотрит на него внимательней и поймет, кто это.

Парень протянул руку решительно и твердо. Это был жест, не терпящий промедлений. Маша вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной, захотелось спрятаться за его широкой спиной, словно это могло укрыть ее от целого мира… Она не успела ответить. Сильные руки сразу же увлекли ее в центр зала. Оказавшись совсем близко, девушка с удивлением обнаружила, что от спутника не пахнет спиртным, наоборот, ощущался приятный аромат парфюма. Что-то необычное: нотки цитрусовых и свежей зелени перемешивались с запахом перца и кардамона. Хотелось вдыхать и вдыхать… Даже голова закружилась. А музыка обволакивала, заворачивала в кокон спокойствия, настраивала на романтический лад:

«Я застрял в неизвестности, береги себя.

Кажется, я застрял, сражаясь со своими грезами…»

Наверное, ей тоже пригрезилось, что рядом с ней не незнакомец, а тот, другой, которого она так старательно старалась вычеркнуть из своей памяти… И не смогла…

«Я мечтаю, мечтаю, –

Возвращайся ко мне!»¹

Проникновенный голос вокалиста пробирал до мурашек, каким-то неведомым образом вытягивая ее из панциря и заставляя сердце стучать все быстрее. Парень обнимал ее крепко и уверенно, и Маша внезапно почувствовала смущение. Странно. Занятия единоборствами дали ей больше уверенности в себе, помогли выработать правильную стратегию поведения, ведь она постоянно находилась в окружении противоположного пола. А рядом с этим человеком все самообладание трещало по швам. Что за напасть!

– У тебя нет ощущения, что мы знакомы? – внезапно спросил кавалер. Маша бегло посмотрела на него.

Конечно, есть, но она почему-то не позволяла себе глядеть на него слишком пристально, старалась не вглядываться в черты, боясь найти сходство с одним человеком…

– Нет, – намеренно солгала она.

– Уверена?

Он как будто подначивал ее поднять глаза и наконец рассмотреть его как следует. Маша мысленно фыркнула. Вот еще! Зачем ей это нужно, песня сейчас закончится, они разойдутся по разным сторонам и забудут о существовании друг друга. А может… Может, все-таки рискнуть?