Kitabı oku: «Побег», sayfa 4
Глава третья
Проснулась Аури к вечеру, разбуженная громким восклицанием Урвана:
– Эй, соня, подъезжаем!
Она встрепенулась, и вовремя: они въехали в поместье лорда Дроверина. Вокруг простирались обширные лесные угодья, перешедшие в заливные луга с пасущимися на них упитанными стадами. И, когда Аури уже надоело смотреть вокруг, подкатили к богатой деревне, больше похожей на городской посад.
Добротные и красивые каменные дома с ухоженными усадьбами живописно выстроились напоказ в длинную улицу. В палисадниках красовались яркие головки роз, клематисов и множество незнакомых Аури цветов. Перед домами беспечно играли дети, в воздухе царило спокойствие и довольство.
Девушка невольно сравнила это процветающее поместье с хилыми деревеньками отца и тяжко вздохнула. Она давно подозревала, что жестокость и нетерпимость лорда Гросби к преуспеванию не приведет. И вот наглядный тому пример.
Они подъехали к большому двухэтажному дому, отделенному от замка лорда небольшим ухоженным садиком и обширным парком.
Едва заехали на задний двор, как навстречу им нетерпеливо выскочили по-господски одетые мальчики-погодки лет девяти-десяти в бархатных камзолах и плотных шерстяных брюках. Из-за их спин осторожно выглядывала прелестная девочка лет шести в коротком платьице с выставляющимися из-под него беленькими кружевными панталончиками.
Урван указал на них Аури:
– Это твои племянники. Эдди, Мэрфи и Светти. А вон и хозяйка идет, госпожа Ганти. – И, понизив голос, предупредил: – Она очень придирчивая.
– Бабушка мне об этом говорила, – Аури скептически рассматривала высокомерное лицо женщины с тонкими неприязненно поджатыми губами. Госпожа Ганти ей уже не нравилась.
– Почему ты так долго? – сердито спросила та у Урвана, подходя к возку. – Когда ты выехал?
– Вчера. – С низким поклоном доложил парень. – Но утром мы встретили умертвие. Пришлось спрятаться. И пару часов подождать.
Госпожа Ганти покраснела от гнева.
– Умертвие? – ее недовольный высокий голос был похож на визг поросенка. – Что ты врешь, негодный мальчишка! Умертвие никто в страну бы не допустил! Вот я велю выпороть тебя на конюшне, чтоб больше не выдумывал того, чего не было и быть не могло!
Аури неловко выбралась из кибитки, понимая, что ее перепачканное в соломе платье не вызовет одобрение столь высокомерной дамы.
– Добрый день, дорогая тетушка! – саркастично произнесла, на миг забыв, что здесь она всего лишь бедная родственница. – К сожалению, утром мы действительно встретили умертвие. И просто чудом успели спрятаться.
Госпожа Ганти медленно повернулась к ней и обвела презрительным взглядом. Оценив и выпачканное платье девицы, и его старомодность, сложила холеные руки на груди и заносчиво указала:
– Тетушка? Как ты смеешь ко мне так обращаться? Какая я тебе тетушка?
– Думаю, самая обыкновенная, – Аури не собиралась спускать ей грубости. – Насколько я понимаю, вы законная супруга моего дяди, господина Оскари Марти? – она подчеркнула слово законная, будто сомневаясь в этом.
Госпожа Ганти вознегодовала.
– Ты что, смеешь в этом сомневаться, жалкая замарашка?
– Ну что вы, зачем мне сомневаться? Если вы и впрямь жена моего родного дяди, то, следовательно, и моя тетя. – Это было сказано с явным пренебрежением, и даже до тугодумной Ганти дошло, что тетя из нее никудышная.
– Я не знаю никаких племянниц моего мужа, похожих на тебя! – холодно заявила, презрительно сморщив нос. – Так что можешь отправляться туда, откуда приблудилась, бродяжка!
– А вот это будет решать сам господин Марти. Или это вы глава этого дома? – прозвучало достаточно жестко, чтобы осадить неучтивую особу.
Ганти скривилась. Ее только что бесцеремонно поставили на место, и кто? Жалкая замарашка! Ведь она и впрямь лишь жена хозяина, и указывать его гостям, оставаться им тут или уезжать, не вправе. Но остановиться не смогла, зловеще пообещав:
– Муж выгонит тебя точно так же, как и я! У нас таких простоватых родственников, как ты, нет и быть не может! – она гордо задрала нос и повернулась, собираясь уйти.
– Да? А бабушка мне сказала, что вы из очень простой семьи, ваш отец всего-то бедный подмастерье, кажется. Почему же у вас не может быть простых родственников? Вы что, со всеми своими родными перессорились, или это они от вас отказались? – с нарочитой наивностью спросила Аури, стряхивая с платья соломинки.
У госпожи Ганти нервно задергалось веко. Она старательно скрывала свое плебейское происхождение, стыдясь его, а тут ее прилюдно тычет в него носом отвратительная особа, которую она и видит-то впервые в жизни! Она гневно зыркнула на нахалку, стараясь испепелить ту на месте.
Но наглая девица только широко усмехнулась и ответила твердым властным взглядом. Пораженная и обескураженная госпожа Ганти первая опустила глаза. Чтобы скрыть растерянность, повернулась и сердито указала развесившему уши Урвану, внимательно следившему за их перепалкой:
– Распрягай кобылу, отдавай ее конюху! Госпожа Марти что-то мне прислала?
Он снова поклонился, но ответил с явственной ехидцей:
– Вам нет, только сыну и внукам.
– Подавай сюда! – шикнула на него хозяйка, расслышав насмешку во внешне почтительном голосе.
Забрав подарки свекрови, ушла в дом, нарочито игнорируя Аури.
– Она всегда такая? – спросила Аури Урвана, провожая хозяйку скептическим взглядом.
– Только со слугами, – хмыкнул он. – С теми, кто выше ее по положению, она кроткая и смирная.
– Умеет лебезить, значит? Дуры – они все такие, – Аури сказала это в полный голос, не стесняясь проходивших мимо служанок.
– Тише! – испугался Урван. – Если она это услышит, тебе несдобровать! Выпорют на конюшне, как пить дать! Вот увидишь!
Аури небрежно отмахнулась.
– Это ей несдобровать, если она еще раз посмеет поднять на меня голос. Я же тебе говорила, что мой отец был военным? Я прекрасно знаю, как нужно осаживать подобных зазнаек. Так что ей же хуже будет.
Поняв, что все его увещевания напрасны, Урван пожал плечами, снимая с себя ответственность. Выпряг лошадь, закатил кибитку в сарай, где уже стояла тяжелая дорожная карета и легкая изящная коляска для разъездов по поместью; отвел выпряженную лошадь на конюшню, поручив ее конюху, старому неразговорчивому мужику.
Аури посмотрела на дом. Большой, двухэтажный, удобный. Такие обычно выделялись для управляющих поместьями. Госпожа Марти не сказала, кем служит ее сын, но явно не низшим слугой. Кем же, интересно?
Все еще стоявшие неподалеку дети с непосредственным любопытством смотрели на нее. Она приветливо улыбнулась. Старшие тотчас подбежали к ней.
– Это правда, что ты наша?.. – не зная, как назвать, Мэрфи вопросительно ждал ответа.
– Кузина? Правда. – Она приветливо помахала им рукой. – Меня зовут Даффи.
– Даффи? Смешное имя, – важно выговорил второй, видимо, Эдди, похожий на мать своими тонкими презрительно поджатыми губами и высокомерными гримасами. – Одета ты странно. И в соломе вся.
Аури сняла капор и тщательно его вытряхнула. Потом натянула на уши и щелкнула его по носу:
– Ты мне тоже кажешься ужасно смешным. Такой маленький, чванливый и, похоже, глуповатый. Хотя все важничающие глупы. Гордиться им нечем, вот они и важничают.
– Вот! – радостно вскричал Мэрфи. – Я всегда тебе говорил, что ты дурак!
– Сам дурак! – возмутился Эдди. – И я такой же, как мама! Значит, лучше всех!
– А лорд Дроверин такой же важный и напыщенный, как твоя мать? – лукаво поинтересовалась Аури. – Он же аристократ, правда?
Мальчишки призадумались. Эдди впервые в жизни сравнил мать и своего господина. Сравнение оказалось не в пользу первой.
– Нет, он… – мальчики не могли подобрать нужного слова.
– Дружелюбный? Не важничает? Как он к вам относится?
– Он добрый, – наконец признал Эдди.
– А почему ты тогда не добрый? Потому что ты простолюдин? Это только аристократы могут позволить себе быть добрыми? – каверзно спросила Аури, откровенно насмехаясь над его глуповатым важничаньем.
Эдди надулся еще больше.
– Я маме скажу, что ты тут наговорила.
– Говори. Я с первого взгляда поняла, что ты жалкая ябеда. Но я твоей мамочки не боюсь.
– А вот это мы сейчас увидим! – угрожающе пообещал мальчишка и со всех ног помчался в дом.
Аури недовольно вздохнула, досадуя на саму себя. Нужно вести себя поскромнее, а то что-то на бедную родственницу она совершенно не похожа. Но терпеть унижение и дурные придирки она никогда не будет. И угождать этой зарвавшейся дамочке не собирается.
– Эдди никто не любит, он вредный, – утешающе взял ее за руку Мэрфи. – И ты на него внимания не обращай.
– Хорошо, не буду, – она благодарно пожала ладонь мальчика и попросила: – Покажи мне тут все, ладно? Боюсь, мне придется у вас задержаться. Вот только надолго ли, не знаю.
Он повел ее вокруг дома, показывая окрестности, как гостеприимный хозяин. Девочка осторожно шла позади, любопытствуя, но не приближаясь.
– Это наши конюшни, здесь шесть лошадей помещается, но сейчас только пять, папа хочет купить еще одну верховую хороших кровей, он порой объезжает поместье вместе с лордом Дроверином. Это домики для прислуги, у нас работают десять служанок и пятнадцать слуг. А это наш огород. Здесь наш садовник выращивает пряные травы и овощи. А еще за домом сад есть с деревьями. Пока еще весна, нет ни ягод, ни фруктов. Но если останешься до осени, сама попробуешь яблоки с моей любимой яблони. Они самые вкусные.
Аури кивала в ответ, внимательно осматриваясь. Жизнь в отчем доме приучила ее все примечать. И теперь она ясно видела заинтересованно-опасливые взгляды слуг, полупрезрительные – служанок.
Сделав вид, что устала, присела на резную скамеечку под цветущей яблоней и посмотрела в сторону огромного родового замка Дроверин. Он мрачно нависал над ними всеми четырьмя сторожевыми башнями и неприступным донжоном, заслоняя горизонт и неся туманную угрозу.
– Лорд Дроверин постоянно живет в замке? – чуть прищурясь, Аури пыталась определить степень защиты замка, но ничего не видела. Неужто он беззащитен? Но может ли такое быть? Или на нем такая защита, которую она попросту не видит?
Стараясь выглядеть по-взрослому, Мэрфи степенно ответил:
– Нет. Он же боевой маг, постоянно воюет. Но в замке обитает его мать, леди Октавия. У него еще сестра есть, но она замужем, и живет далеко. Даже не в нашем королевстве.
– Да? Странно. И лорд Дроверин ее отпустил?
– Она вышла замуж еще при старом лорде. Он погиб, когда на поместье напало умертвие. Но это было давно. Мы здесь в то время еще не жили. Нам об этом рассказывали слуги.
Аури грустно усмехнулась. А госпожа Ганти им не поверила, когда Урван сказал ей об умертвии, хотя такое здесь уже бывало. Или она просто не хотела верить? Искала, к чему бы придраться? Но ребенка о нападении расспрашивать было бесполезно, и она промолчала.
Снова посмотрела на внушавший ей опасения замок, прислушиваясь к странному волнению в груди. К чему бы это?
– А сейчас лорд здесь? – слова прозвучали с откровенной опаской, но мальчик этого не понял.
– Вчера его не было, это я знаю точно, папа за ужином говорил. Но он может появиться в любую минуту.
В любую минуту? Аури знала, что только самые сильные маги выстраивают порталы из любого места туда, куда им нужно, остальные используют уже готовые, постоянные. Ведь даже герцог Яворри использует постоянный портал. Правда, выход настраивает по своему желанию. Но на границе, как правило, стационарных порталов не бывает, это слишком опасно. Неужели лорд Дроверин настолько силен, что может создать портал в любом месте?
Вывод один: от него нужно держаться подальше. Как можно дальше.
– Лорд часто заходит в ваш дом? – продолжила она неприличные расспросы.
Будь на месте Мэрфи кто-то из взрослых, он непременно бы насторожился, но мальчишка считал подобное любопытство вполне оправданным. Он и сам от души восхищался своим лордом и хотел знать о нем все.
– Он у нас никогда не бывает, – с грустью признал он. – Мама много раз пыталась его пригласить, но он всегда отказывался. Мы ему не ровня.
Аури невольно согласилась с этим утверждением. Спесивая госпожа Ганти не была ровней ни одному мало-мальски воспитанному человеку.
– А его мать приглашает тетушку к себе? Хотя бы с утренним визитом?
Леди Октавия ребенка вовсе не интересовала, поэтому ответил он со скучающей гримаской:
– Тоже нет. Хотя когда она проезжает мимо, всегда останавливается и здоровается со всеми нами.
– А кто невеста лорда Дроверина? – Аури проявляла излишнее любопытство и осторожно огляделась, не слышит ли кто ее нескромные вопросы.
Но вокруг никого не было. Слуги, работающие на конюшне и в огороде, были достаточно далеко, чтобы можно было не опасаться подслушивания.
– Я ее не знаю, – Мэрфи озадаченно принахмурился. – Говорят, она очень красивая и богатая. Она магианна. Мама надеется, что она будет относиться к нам лучше, чем мать лорда Дроверина.
– Когда будет свадьба, не знаешь?
– В первый день лета, уже скоро.
– Здесь?
– Нет, что ты, это же жалкая провинция! – Мэрфи осуждающе погрозил ей пальцем, и Аури поняла, что это излюбленный жест госпожи Ганти. – Она из столицы, очень знатная дама. У нее мать – гофмейстерина самой королевы.
Аури озадаченно приподняла брови. Даже так? У королевы, как она знала, было всего четыре гофмейстерины, представительницы самых знатных родов королевства. Если невеста столь высокого происхождения, то почему она выходит замуж пусть и за сильного мага, но отнюдь не самого знатного? Она могла бы выбирать из герцогов. Хотя неженатых герцогов, кроме Яворри, Аури не знала. Неужели это столь редкий среди знати брак по взаимной склонности? Тогда жениху и невесте можно только позавидовать.
Узнав все, что хотела, Аури поднялась. Они с Мэрфи обошли всю усадьбу по периметру и вернулись к дому.
– Папа! – радостно закричал Мэрфи, увидев только что спрыгнувшего с коня коренастого плотного человека в черном камзоле без украшений, и со всех ног кинулся к нему с новостью: – А к нам приехала Даффи!
Аури подошла к мужчине и сделала книксен.
– Даффи? – недоуменно переспросил господин Марти, отвечая сдержанным поклоном.
Пристально глядя ему в глаза, Аури с нажимом сказала:
– Я дочь вашей сестры, убежавшей из дому двадцать лет назад, задолго до моего рождения. Но теперь мои родители умерли, я сирота, и бабушка, госпожа Марти, прислала меня к вам.
Он склонил голову, чуть нахмурясь, исподлобья глядя на нее, и молчал, что-то соображая. Аури растерялась. Неужели госпожа Марти ошиблась, и он ее не примет?
– Я понял, – наконец произнес он глуховатым баритоном. – Мы слишком многим обязаны… – тут он сделал многозначительную паузу, – моей сестре, чтобы об этом забыть. Вы познакомились с моей женой?
Аури непроизвольно скривилась.
– Да, имела честь.
– Похоже, она не проявила должного гостеприимства, – проницательно заметил хозяин усадьбы. – Пойдемте, я представлю вас как следует.
– Спасибо. Но разве любящему дядюшке не стоит называть племянницу на «ты»? – мягко намекнула ему Аури.
– Да, ты права, Даффи, – легко согласился господин Оскари. – Идем.
Они прошли внутрь дома. В прохладном холле стояли цветы, оббитая шелком и заваленная разномастными подушками оттоманка приглашала отдохнуть, но по углам неопрятно валялись разбросанные детские игрушки, а в углу на потолке Аури заметила черные тенета с жирным пауком посредине. Похоже, госпожа Ганти не была рачительной хозяйкой.
Им навстречу выбежал Эдди с диким воплем:
– Папа, она меня обидела! Прикажи ее выпороть! – и показал пальцем на девушку и категорично потребовал. – На конюшне! Немедленно!
К его изумлению, отец угрожающе повернулся к нему и строго сказал:
– Я прикажу выпороть тебя, если ты еще раз посмеешь неуважительно отозваться о своей кузине! Запомни это!
Мальчишка ошарашенно замолк. Видно было, что таким тоном отец с ним еще не говорил.
В том, что господин Оскари был на редкость снисходительным мужем и отцом, Аури убедилась, едва он привел ее в гостиную, где в удобном кресле царственно восседала госпожа Ганти.
– Дорогая, позволь тебе представить мою дорогую племянницу Даффи, – мягко проговорил господин Оскари, подходя к жене. – Она сирота, поэтому наш долг ее приютить.
Ганти медленно поднялась с кресла, надменно выпрямляясь во весь рост.
– Приютить? – взвизгнула она. – Я не желаю видеть в своем доме дерзкую, нахальную, дурно воспитанную крестьянку!
– Ганти, – голос господина Оскари был обманчиво спокойным. – Ты, видимо, не поняла. Я не спрашиваю твоего позволения. Я ставлю тебя в известность.
– А я тебе уже сказала, что не потерплю ее в своем доме! – завопила в ответ «покорная» женушка.
– Вот как? – господин Оскари рассердился. – А это твой дом? Или, может быть, дом лорда Дроверина, предоставленный в мое распоряжение на время службы? С чего ты взяла, что он твой?
Ганти несколько растерялась. Но она никогда не встречала противодействия со стороны мужа и привыкла делать все, что ей угодно.
– Это ничего не значит! Пока я здесь живу, я здесь хозяйка!
– Вот как? Если ты не сменишь тон, больше здесь жить не будешь! – зловеще пообещал ей господин Оскари. – Не хочешь ли вернуться к своему отцу? Что-то мне в последнее время все чаще и чаще приходит на ум эта мысль.
Ганти не поверила в эту, по ее мнению, смехотворную угрозу.
– Ты этого никогда не сделаешь! Я мать твоих детей, твоя жена. А чтобы отправить меня к отцу, который, кстати, неизвестно где, нужны достаточно веские причины. А их у тебя нет!
– Почему ты решила, что у меня нет достаточно веских причин? – мрачно возразил ей муж. – Твое прекословие вполне достаточный для этого повод. И где обитает твой отец, я прекрасно знаю. Он служит подручным у кожевника господина Пенкаря в небольшом городке на севере страны.
Ганти растерялась и с негодованием посмотрела на Аури.
– Это все из-за тебя, негодная девчонка! Но ничего, я при первом же случае твоего непослушания прикажу выпороть тебя кнутом! Не думай, что мне что-то или кто-то сможет помешать! – и она с вызовом посмотрела на мужа.
– Что? – взревел донельзя раздосадованный этой неприятной сценой господин Оскари. – Ты так любишь кнут? Вот сейчас ты его и отведаешь полной мерой!
И, схватив жену за руку, поволок из комнаты. Ганти сопротивлялась что было сил, но он даже не заметил ее усилий. Вскоре со стороны конюшни раздались дикие протестующие вопли.
В комнату забежали Мэрфи и Эдди.
– Отец бьет маму кнутом! – завопил Эдди. – Это все из-за тебя!
– Это не из-за нее, мама сама виновата! Она не слушалась папу! – заступился за кузину Мэрфи.
– Мама всегда не слушалась папу. Но папа никогда ее за это не порол! – Эдди запрыгал вокруг ненавистной кузины, угрожающе размахивая кулаками.
– Всякому терпению приходит конец! – процитировала своего отца Аури. – Так что это всем нам наука.
– Ты хочешь сказать, что папа может приказать выпороть и нас? – уточнил Мэрфи. – И тебя тоже?
– Мой отец не раз меня порол, – хмуро припомнила Аури. – Почему ваш не может выпороть вас?
Мальчишки примолкли, что-то соображая. Но вот крики стихли, и в дом возвратился господин Оскари. Он был хмур и зол.
– Даже не подозревал, что моя жена так недоброжелательна. – Он посмотрел на сыновей. – Надеюсь, вы поняли, что с Даффи нужно обращаться как с леди?
Мэрфи с удовольствием кивнул. Эдди хмуро посмотрел на отца и возразил, ничуть не стесняясь того, что кузина стоит рядом и слышит его пренебрежительные слова:
– Какая из нее леди? Она простая крестьянка. Даже не госпожа.
Отец с угрозой наклонился к сыну и больно схватил его за ухо.
– Ты меня понял? – его глаза сверкали от ярости.
Эдди не на шутку испугался. Таким он отца никогда не видел. Быстро проговорил дрожащим голоском:
– Д-да, понял.
Господин Оскари отпустил непослушного сына, подошел к столу и подергал висящую над ним сонетку. На вызов прибежала молоденькая служанка с пунцовыми от возбуждения щеками. Сделав быстрый книксен, откровенно уставилась на Аури.
– Приготовь отдельные комнаты моей племяннице на втором этаже, те, что для гостей. И смотри, чтобы у нее было все, что нужно девушке ее возраста! – он проговорил это непривычно сурово, и служанка побледнела. – Передай госпоже Ганти, чтоб подобрала для нее соответствующий гардероб. Надеюсь, она поняла, что я настроен решительно.
И, уже обращаясь к Аури, мягко произнес:
– Иди, Даффи. Приведи себя в порядок и, если не очень устала с дороги, спускайся в трапезную на ужин. – Бросив сокрушенный взгляд на ее помятое, в сенной трухе платье, огорченно извинился: – Мне жаль, что тебе пришлось ехать с такими неудобствами.
– Хорошо, дядя, – послушно согласилась Аури, – но никаких неудобств не было, мне все понравилось, – и отправилась вслед за служанкой.
Той очень хотелось расспросить племянницу хозяина, кто она и откуда, но непривычная суровость господина Оскари, впервые в жизни выпоровшего кнутом лелеемую ранее жену, наложила печать молчания на ее рот.
– Я Даффи, а ты кто? – первой начала разговор Аури.
– Меня Наири зовут. Я вторая служанка здесь. – Девушка открыла двери в гостевые комнаты, по всей видимости, лучшие в доме. – Хозяин приказал поселить вас в этих апартаментах, – с гордостью выговорила она трудное слово. – Нравится?
Аури осмотрелась. После роскоши родового замка лорда Гросби комнаты казались весьма скромными. Но, понимая, что девушка ждет от нее восхищения, как от простой крестьянки, изобразила унылый восторг:
– Красиво тут, – и замолкла, не зная, что еще добавить.
Ей комнаты не понравились. Обставленные с ненужным шиком, они были неуютными и попросту вульгарными, рассчитанными на непритязательных простоватых гостей.
Наири с удивлением посмотрела на племянницу хозяина. Ей здесь не нравится? Наверняка привыкла к деревянной лавке в общей комнате. Ведь именно так и живут фермеры. Вот и неудобно ей здесь, в этих шикарных-то покоях.
– Ванную приготовить? – спросила с некоторым коварством, уверенная, что Даффи и слова-то такого не знает.
– Приготовь, – ответила та, как само собой разумеющееся. – Но вот только у меня ничего с собой нет.
– А почему? – от любопытства у Наири даже носик вытянулся.
– Так получилось, – сухо ответила Аури, проводя незримую границу между собой и служанкой.
Обидчиво закусив губу, та отправилась готовить ванну, костеря про себя незваную гостью. Вот ведь цаца! Можно подумать, что леди, хотя по статусу ниже нее, Наири. Она-то из потомственных слуг, у нее мама – вторая служанка самой леди Октавии, а папа старший конюх на конюшне лорда Дроверина! Так что она не чета какой-то там фермерской дочке!
Когда она вышла, племянница господина Оскари стояла в гостиной возле шкафа, держа в руке старинную книгу, и благоговейно листала страницы. Наири с издевкой спросила:
– Что, картинки смотрите? – сама она читать умела, правда, плохо. Да и к чему ей эта сложная наука?
Аури с недоумением посмотрела на нее.
– Картинки? Здесь нет картинок, это очень старая книга. Здесь написаны интереснейшие вещи об истории Сантинии. Нужно будет прочитать. Как хорошо, что здесь столько интересных книг.
– Ванна готова, – спохватилась Наири. – Полотенца и халат я приготовила. Они рядом с ванной лежат.
– Спасибо, – сказала эта зазнаистая Даффи так, как будто ей то и дело слуги готовили ванну, и отправилась мыться.
Наири подошла к оставленной Аури на столе книге и попыталась прочесть название. Но оно оказалось на незнакомом ей языке. Некоторые буквы, правда, были знакомы, но в слова никак не складывались. Одно из двух: или Даффи цену себе набивает, или она и вправду сильно грамотная.
Так ничего не решив, пошла к хозяйке, ведь хозяин велел приготовить племяннице гардероб. А хорошая одежда была только у госпожи Ганти.
Та лежала на софе, заплаканная, разобиженная и откровенно злая. Услышав требование мужа, приподнялась на локте и возмутилась, правда, негромко:
– Что? Я должна этой оборванке еще и гардероб подобрать? Да как она смеет что-то от меня требовать?! Да я…
Продолжить ей Наири не дала, смиренно спросив:
– Мне сказать хозяину, что у вас ничего для его племянницы нет?
Ганти струсила. Отведав кнута из рук обычно снисходительного мужа, она была до глубины души поражена. И поняла, что здесь не все так просто, как казалось на первый взгляд. По-видимому, ее муж сильно любил свою сестру. Или, может быть, был чем-то ей обязан? Она знала щепетильное отношение мужа к долгам чести.
Поэтому, с трудом поднявшись, все-таки удары были нанесены чувствительные, хотя она и догадывалась, что слуг пороли куда жестче, она приказала позвать свою портниху. Едва та явилась, недовольно приказала:
– Конни, сходи к моей племяннице, сними с нее мерки и срочно садись за шитье! Можешь взять себе в помощь других служанок, но чтобы у нее был полный гардероб в самое ближайшее время!
Та учтиво поклонилась и отправилась к почетной гостье, по дороге несколько злорадствуя по поводу насильственной гостеприимности хозяйки. То, что ее, как обычную провинившуюся служанку, выпороли на конюшне, знали уже все слуги.
Да и не только они. Поразительная весть в момент разнеслась по всему поместью лорда Дроверина. За почти десять лет пребывания здесь семейства господина Марти такое случилось впервые. Хотя все считали, что чванливой госпоже Ганти досталось поделом.
Учтиво постучавшись, Конни вошла в выделенные племяннице покои. Девушка сидела в кресле у окна, распустив по плечам золотистые волосы, и показалась портнихе необычайно красивой. Но, подойдя поближе, решила, что слишком густые брови и темный цвет лица ее изрядно портят. Вот если бы лицо выбелила да подкрасилась красиво, так и похорошела бы враз. Но что взять с крестьянки? Ни одеться красиво не умеет, ни подать себя. Вот она, Конни, хоть и не знатного роду, но уж выглядеть записной красоткой завсегда сумеет.
– Извините, я должна снять с вас мерки, пошить новую одежду, – любезно обратилась она к Даффи. – Может быть, вы изволите встать?
Аури поднялась. Она ужасно устала и лучше бы поспала, но отказываться было неприлично. Если уж тетушка, видимо, под весьма ощутимым нажимом дяди, вынуждена одеть ее как полагается, упрямиться неприлично.
– А не снимете ли вы халат? Через одежду снимать мерки неудобно.
Но Аури, вспомнив, что цвет остальной кожи резко отличается от крашеных в темный цвет лица и рук, воспротивилась:
– Извините, но я стесняюсь. Не могли бы вы снять мерки поверх халата? Вы же наверняка хорошая портниха, вам это не помеха. И, пожалуйста, сшейте мне удобный капор. У нас не принято ходить с непокрытой головой. Я без него чувствую себя голой.
Снисходительно пожав плечами, та принялась за дело. Через несколько минут мерки были сняты и Конни, сделав небрежный книксен, ушла.
Следом прибежала Наири.
– Хозяин просил вас спуститься на ужин. Или, если вы неважно себя чувствуете после долгой дороги, подать ужин вам в комнаты.
– Лучше я поем здесь, – Аури обрадовалась позволению не спускаться в общую трапезную. – В халате трапезничать в обществе тети и дяди неудобно. А старое платье все в пыли и соломе, надевать его мне не хочется, да и просто стыдно ходить в столь неопрятном виде. Принеси еду, пожалуйста, сюда, если не трудно, – попросила она с милой улыбкой.
Наири никто никогда не просил. Ей только приказывали. Для нее это было так непривычно, что она опрометью кинулась выполнять просьбу Даффи. И на кухне лично проследила, чтобы временной хозяйке были положены лучшие кусочки.
Принесла ужин в комнату Аури. Та посмотрела на полный поднос и поразилась обилию еды.
– Ой, мне столько не съесть! Ты не хочешь?
Служанка круглыми от изумления глазами посмотрела на девушку.
– Это только для хозяев. Слугам нельзя.
Аури мелодично рассмеялась и махнула рукой.
– Кто будет выяснять, кем съеден вот этот кусок пирога? Или вот это пирожное? Садись, не стесняйся!
Сердце Наири было покорено раз и навсегда. Она несмело подвинула к столу еще один стул и села напротив Аури. Разрезав кусок мясного пирога пополам, Аури положила его вместе с пирожным на тарелку и отдала служанке.
Девушки принялись за еду, быстро освоившись друг с другом. Болтая и пересмеиваясь, они на пару прикончили ужин. Унося на кухню пустой поднос, Наири уже считала, что лучшей хозяйки на всем белом свете и быть не может. Вот только жаль, что Даффи простолюдинка и денег у нее нет, а то бы она с удовольствием поступила к ней на службу.
Поев, Аури ушла в свою спальню, легла на большую мягкую кровать под высоким балдахином и несколько раз подпрыгнула, убеждаясь в ее мягкости. Потом отвернула край простыни и поняла, что под ней перина из гусиного пуха. Блаженно вытянулась и улыбнулась. На таком удобном ложе ей спать еще не доводилось.
В ее родном доме считалось, что баловать наследницу нельзя. Кровать у нее была хотя и большая, но матрас был жестким, а подушки неудобными. Единственное преимущество – тайник в изголовье, который она соорудила сама, и о котором никто больше не знал.
Устроилась на кровати поудобнее и с облегчением вздохнула, вспоминая непростой день. Можно считать, ей крупно повезло. Теперь ее задача – прожить здесь как можно дольше. Понять, как живут люди без угроз и наказаний. Нехорошо, конечно, что госпоже Ганти попало из-за нее, но что делать? Возможно, это пойдет ей на пользу. По крайней мере, та узнала, как это больно, и приказывать пороть на конюшне неугодивших ей больше слуг не станет. Может быть.
На следующий день поутру Аури принесли перемену белья, платье, пеньюар и те мелочи, без которых женщина чувствует себя неуютно. Все было аккуратно пошито из довольно дорогого тонкого батиста. Отдельно лежал украшенный белым кружевом темно-синий капор. Симпатичный, даже кокетливый.
Одевшись, Аури осмотрела себя в зеркало. Немного грубоватая, но в целом весьма и весьма симпатичная девушка весело ей подмигнула. Жаль, что она выглядит почти хорошенькой, но не уродовать же себя еще больше? Да и как это сделать, она не знает.
Если только начать хромать? Но это будет выглядеть очень подозрительно, ведь вчера-то она не хромала. Ладно, при встрече с незнакомцами будет прикидываться невоспитанной дурочкой, только и всего. Как правило, это отвращает куда больше длинного носа или косоглазия. Но лучше бы ей ни с кем посторонним не встречаться.
На завтраке в трапезной на первом этаже присутствовал хозяин дома и его сыновья. Дочь по малолетству трапезничала в детской со своей няней. Госпожа Ганти отсутствовала, отговорившись недомоганием. Мэрфи радостно приветствовал новоявленную кузину, Эдди хмуро промолчал, искоса на нее взглянув, а господин Оскари вежливо встал при ее появлении и отодвинул для нее стул, как для настоящей леди.
Лакей, прислуживающий за столом, удивленно отметил, что почтительные знаки внимания эта деревенская девчонка приняла как должное, лишь вежливо кивнула в ответ. Неужели в ее фермерском доме царили аристократические порядки? Хотя, как рассказал Урван, ее мать была не из простолюдинов, да и отец заделался фермером после службы в королевских войсках. Похоже, девушка не так проста, как о ней говорят.
