Kitabı oku: «Суматоха под диваном», sayfa 3

Глава 3

Кроме жениха и невесты на церемонии бракосочетания присутствовали подружки невесты, а также свидетель со стороны жениха, его друг и коллега Константин Павлович. На эффектно украшенном лимузине они приехали к ЗАГСу и провели торжественную процедуру. Молодые обменялись кольцами, поставили подписи, под крики «Ура!» впервые поцеловались как муж и жена, а потом все покатили праздновать. Настроение было превосходное, Яна тоже веселела с каждой минутой. Погода благоволила торжеству, денек выдался превосходный. Лимузин подъехал к русско-чешскому культурному центру, молодожены, сияющие и счастливые, поднялись по лестнице, за ними шла тройка свидетелей. Все уже изрядно приложились к шампанскому, кроме Яны, которой почему-то с утра спиртное в горло не лезло.

– За свадьбу! За нас! – уговаривал ее выпить Виталий.

– Оставь Яну в покое, дай ей прийти в себя, – останавливала жениха Ася.

И вот сейчас она одна чувствовала себя трезвой дурой, потому что не могла адекватно реагировать на предложение Константина Павловича.

– Девочки, нас трое! Словно тройка лошадей! Давайте, я буду коренник – в центре, а вы – пристяжные, побежите по бокам! Как на картинах, помните? Будет здорово! Можно и бубенцы с колокольчиками в руки взять.

Клавдия Михайловна не сводила с активного свидетеля жениха глаз и была согласна абсолютно на всё, а вот Яна только шарахалась от него. И не представляла, что станет с Костиком под конец свадьбы, если его уже с самого начала вело на подвиги.

Яне очень понравилось, как встретили молодоженов. Благоухала увитая цветами лестница, целый зал гостей рукоплескал новоиспеченной паре. Звучали крики: «Поздравляем!», «Ура!» и «Желаем счастья!» Молодые целовались, гости неистовствовали, а Константин Павлович обнимал Яну и Клавдию Михайловну с такой силой, что Яна думала, что он просто сломает ей позвоночник.

– Девочки, иго-го! – орал он на ухо Яне.

«Все-таки зацепила молодца лошадиная тема. Ну, пропали мы…» – поняла Цветкова.

Молодые заняли центральное место за столом, и тамада начал вести свадьбу. Гости ели, пили, орали: «Горько!», молодые деликатно целовались – свадьба шла своим чередом.

Невеста в шелковом платье с кружевами ручной работы выглядела просто королевой. Жених словно сошел с рекламной картинки. Поразительно, как они подходили друг другу.

Клавдия Михайловна, в пятый раз опустошив бокал с шампанским, наклонилась к уху Яны.

– Как ты думаешь, я оседлаю этого жеребца? – спросила она, кивнув на раздухарившегося Константина Павловича.

Яна отвлеклась от своих мыслей.

– Кого? – не поняла она.

– Костика. – Тётка жениха набулькала себе шестой бокал.

– А… я не знаю, мне кажется, он не против. Ты бы у Виталия уточнила, наверняка он женат, – перешла Яна на «ты».

– Да мне что, замуж, что ли? – Тётка одним махом опорожнила бокал и вытерла салфеткой мокрые губы. – Так, арендую в свое стойло на несколько дней.

Яна перевела взгляд на покосившегося, словно плетень, свидетеля жениха, который уже и тени не отбрасывал, и с недоверием произнесла:

– Ты только смотри, чтобы конь не отбросил копыта раньше времени. Давай, закусывай, а то развезет – не до жеребцов будет!

Клавдия Михайловна потянулась вилкой к красной рыбе и запачкала платье на груди в майонезе. Яна помогла ей вытереть майонез.

– Угощайтесь, гости дорогие! – вопил тамада – известный питерский артист Андрей Рыжов. Он размахивал руками, стараясь попасть в такт музыкантам, игравшим песни советских композиторов.

Многие подпевали.

Яна сидела по левую руку с новобрачными. По правую сидела Клавдия Михайловна, рядом с Клавдией незнакомый Яне мужчина, судя по выправке, явно коллега Виталия Николаевича. Блюда были не только чешской, но и русской кухни. Чего тут только не было! Язык с хреном, свежайшая буженина, кокотницы с жульеном из грибов, карбонат, вепрево колено, рулетики из баклажан с грецкими орехами, тарталетки с красной и черной икрой, разнообразные салаты, авокадо с начинкой из креветок в масле, ананасы, соленья, жареный сыр с медом и фруктами, пирожки с разнообразной начинкой, таящие во рту, рыба, устрицы на льду. Подавали борщ, солянку, окрошку, уху. Из чешских первых блюд – кисло-сладкий суп из квашеной капусты с тмином и яблоками и суп с фрикадельками из печени. В общем, из всех блюд, какие только мог предоставить ресторан, присутствовало всё меню. Красное, белое, розовое, игристое – бутылки с чешским вином украшали стол. Были на столе и русская водочка, чешское пиво и коньяки.

– Я могу за вами поухаживать? – обратился к Яне сосед.

– Да, пожалуйста, – согласилась Цветкова. – Я предпочитаю брют.

– Меня Николай зовут, – представился незнакомец.

– Яна.

Николай удивленно уставился на нее.

– Ой, не та ли Яна, о которой мы постоянно слышим от Виталия? Обычно мы зовем его к городскому телефону словами: «Твоя Яна звонит!»

Яна оглянулась по сторонам.

– Пожалуйста, не так громко! Наверное, я и есть та самая Яна, – согласилась Цветкова.

– А ведь он был в тебя влюблен, – не отставал прилипала-сосед. – Вы же вроде хотели пожениться? Как же так? Прошла любовь… Поматросила и бросила? Мы его потом чуть ли не из петли вытащили! – горячо зашептал ей на ухо Николай. – Я начальник Виталия, между прочим!

«Попала», – невольно подумала Яна, а вслух сказала:

– Да, был такой момент. Но это осталось в прошлом. Давай думать о сегодняшнем счастье Виталия и Аси.

– Да я не против. Просто удивительно видеть тебя на свадьбе. Я хочу отметить, что ты очень красивая, и эти блестки в твоих роскошных волосах… – Он потянулся рукой к ее прическе.

– Спасибо, – поспешно отстранилась Цветкова.

Николай налил Яне сухого шампанского, себе плеснул в рюмку коньяка.

– За знакомство! И горько! – неожиданно заорал он, оглушив Яну.

К молодым потянулись гости с подарками. В основном это были конверты. Грянула громкая музыка, начались танцы. Яна скользнула взглядом по мужчине, приближающемуся к молодоженам, и земля ушла у нее из-под ног. Яна даже покачнулась. Этого мужчину с широкими плечами и гордо посаженной головой она узнала бы из тысячи. Темно-медные кудри касались воротника светло-сиреневой рубашки. Темно-фиолетовый костюм безупречно сидел на его идеальной фигуре. У Яны потемнело в глазах и перехватило дыхание. Боясь потерять сознание, она вцепилась в руку Николая.

– Что? Что с тобой? Лица просто нет… Нехорошо?

– Еще! Еще плесни шампанского! Побольше налей.

– Ты уверена? Процесс пошел, – выполнил ее просьбу Николай, пока Яна завороженным взглядом смотрела на красавца в фиолетовом.

«Как он тут оказался?.. Погибель моя… Вор, укравший мое сердце, гуляющий на свободе… Сейчас он меня увидит…» – Мысли скакали в голове у Яны, и она просто растерялась.

Мартин Романович Вейкин собственной персоной подошел к молодоженам. Он скользнул взглядом по Яне, но улыбнулся Асе и Виталию.

– Поздравляю, дорогие! Счастья вам и безграничной любви.

– Господи, Мартин! – обрадовалась румяная Ася. – Спасибо, что пришел! Ты не обещал наверняка, но я так надеялась, что ты найдешь время! – Ася повисла у него на шее. – Какой же ты… Совсем не изменился! Нет, ты похудел!

– Яна тоже похудела, хотя, казалось, куда больше, – хмыкнул Виталий Николаевич.

Мартин даже не посмотрел на Яну.

– Поздравляю вас, пусть ваша жизнь будет счастливой, – сказал Мартин и протянул Асе букет белых роз, а Виталию – ключи от машины с брелоком «Мерседес». – Это мой вам подарок от чистого сердца.

– Мартин… Это очень дорогой подарок, – оторопела Ася, но Мартин уже повернулся и отошел от них к столу с угощением.

Остановился он неподалёку от Яны, только с другой стороны стола. Стулья там все были заняты, поэтому он просто встал, налил себе красного вина и поднял бокал. И, пожалуй, впервые посмотрел на Яну – прямо ей в глаза.

Цветкова ни на секунду не забывала любимое темноглазое лицо. Густые ресницы придавали взгляду Мартина какую-то особенную лучистость и магнетизм. Яна за всю свою жизнь не видела ни у кого таких необычных и притягательных глаз. Но самое главное, конечно, что в этих глазах отражалась внутренняя красота Мартина. Вейкин был умен, сексуален, обладал потрясающим чувством юмора, и все эти качества сделали его взгляд совершенно неотразимым для женщин.

Яна, столкнувшись с Мартином взглядом, поняла, что даже ее недюжинного актерского таланта не хватит, чтобы притвориться равнодушной. Она не владела собой, когда Мартин рядом. Она как кролик, который увидел удава. Почти год они не встречались, но ничего не менялось в ее чувствах, она по-прежнему находилась в его власти. Мартин был настолько хорош, настолько брутален и притягателен, что Яне хотелось запустить в него бокалом, чтобы разбить его очарование. Словно он мог разлететься на сотню мелких осколков, и избавить ее от душевных мук.

Мартин поднес бокал с вином к губам, не отрывая взгляда от глаз Яны, а потом улыбнулся и слегка поклонился ей. Было понятно, что всё это он сделал демонстративно, таким своеобразным образом поздоровался с ней.

Мартин поставил пустой бокал на стол, отвернулся и удалился, смешавшись с толпой. Яна, не глядя, схватила свой бокал с брютом и залпом осушила его. Ее передёрнуло.

– Э-э… – оторопел Николай. – Я не успел тебе налить, ты выпила мою водку.

– Извини, – Цветкова уже ничего не понимала.

– Ты видела красавца, словно сошедшего с полотен Боттичелли? – оказавшаяся рядом Клавдия Михайловна ткнула Яну локтем в бок. – Он только что стоял напротив нас, буравил взглядом и пил красное вино, словно мою кровь. Вампир нервно курит в сторонке. Ты не знаешь, кто это?

– Не знаю… – ответила Яна, невольно удивившись фразе тётки жениха, упомянувшей картины Боттичелли. Откуда в ней это?

– А чего он на тебя так пялился? Ох, Цветкова, непредсказуемая ты личность! – вздохнула Клавдия. – А, кстати, где мой жеребец? Пойду поищу его. На того красавца мне точно рассчитывать не приходится. Он словно киногерой и, без сомнения, выбрал тебя. Стразы у тебя в волосах похожи на светлячков, вот мужики и летят на их свет. Кстати, вы бы подошли друг другу.

– Правда? – сделала удивленное лицо Цветкова.

– Попробуй! Только узнай, кто он и один ли сюда пришел. Если он с дамой, то я могу опрокинуть на нее бокальчик вина или вывалить салатик с маслом, пока она чистит перышки, ты соблазнишь этого красавчика.

– Клавдия Михайловна, откуда в тебе такое коварство? Шекспир отдыхает.

Клавдия Михайловна взмахнула рукой и опрокинула бутылку с пивом.

– Эх-ма! Ты меня еще не знаешь, – сказала она с гордостью.

– Если что, я обращусь за помощью! – крикнула ей в спину Яна.

Клавдия затерялась в толпе танцующих гостей.

Яна подошла к невесте и подёргала ее за рукав.

– Аська, можно тебя на минуточку.

Они отошли в сторонку.

– Это ты его пригласила? Ты же обещала!

– Ты о чем? – подняла бровки Ася. – Давай хлопнем за мое замужество! – И она потянулась к бутылке.

– Ты мне зубы не заговаривай! Я о Мартине! Он подходил к вам и поздравлял!

– А… О Мартине… – хитро заулыбалась Ася. – Ты сколько времени его знаешь? Между прочим, столько же времени его знаю и я, и считаю своим другом. Мне он ничего плохого не сделал. Поэтому – да, я его пригласила! Он не к тебе пришел, а ко мне. Он к тебе даже не подойдет, не переживай.

– Откуда ты знаешь? – вспыхнула Яна.

– Он так сказал… к тому же… – отвела глаза Ася.

– Что? Договаривай!

– Ну ты же не будешь злиться, плакать? Ты же уже большая девочка? Ты сама его бросила, уехала к Карлу.

– Ася, не тяни. Что ты хочешь сказать?

– Я? Ничего нового. На него же ежесекундно бабы вешаются, а ты все нервы ему истрепала, оставила у разбитого корыта. Сколько он тебя искал, сколько просил прощения, сколько унижался. Ты думала, всю жизнь так будет?

– Девчули, чего ругаемся? – обнял их обеих Виталий Николаевич. Он посмотрел на Яну. – Твой Мартин с ума сошел? Он «Мерседес» нам подарил! Вот это, я понимаю, подарок! Даже неудобно! А ты не квасься, она хоть и красивая, но ты не хуже.

– Ты о ком? Почему вы говорите загадками? – напряглась Цветкова.

– Мартин пришел не один. Тише, тише! – схватила Яну за руку подруга. – С ним какая-то красотка. Когда я его приглашала, он спросил, будешь ли ты? Я сказала, что обязательно. И тогда он сказал, что придет, но не один. Чтобы ты была спокойна. Я, естественно, согласилась. Желание друзей для меня закон. Так что всё хорошо! Продолжаем веселиться!

– Веселиться? Чтобы я себя чувствовала спокойнее, он приволок какую-то мымру? Ты слышишь, что говоришь?! – взвилась Яна.

– Янка, да ты что? Успокойся! – засмеялся Виталий Николаевич.

– Горько! Горько! Горько! – скандировали гости.

Виталий взял два бокала с шампанским и приблизился к законной жене. Яна стояла между ними как каменный гость, застывший на постаменте. Она любезно приняла оба бокала у оторопевшего жениха, выпила оба, поцеловала по очереди Асю и Виталия.

– Где он? – спросила она у Аси. – Только не говори «кто».

– А я откуда знаю? Где-то здесь, наверное. Танцует или в бассейне плещется со своей балериной, – предположила Ася.

– С какой… еще балериной? – Яна почувствовала, что сейчас лопнет от злости.

– Говорят, что он встречается с балериной. Зовут Ольга Федосеенко. Не слышала? Вернее, не видела? У нее очень много сольных партий. Просто нимфа! Легкая, воздушная и красивая!

– Ты что? Издеваешься, что ли?

– Почему? Правду говорю. – В больших карих глазах Аси читались детская наивность и искренность. – Ты же тоже за честность в отношениях? Изменил? Всё! Всё так всё! Уходим с гордо поднятой головой.

– Что с тобой случилось? На тебя очень плохо повлияло замужество. Если сама стала счастливой, так можно над другими издеваться? – И Яна попыталась окунуть подругу головой в салат с раковыми шейками.

Ася, естественно, ответила ударом на удар. Новоявленный муж бросился их разнимать.

А в это время во втором зале Мартин усадил свою приёмную мать Стефанию Сергеевну за шикарно накрытый свадебный стол и налил ей бокал белого вина. Стефания Сергеевна выбрала рыбное заливное из судака.

– Неплохо… – окинула взглядом стол почтенная дама.

Седые, уложенные крупными завитками волосы, шляпка-таблетка с нежно-сиреневой вуалью, строгий костюм с серебряными пуговицами, телесного цвета колготки, туфли и сумочка с серебряной пряжкой цвета слоновой кости, украшения из жемчуга делали Стефанию Сергеевну похожей на английскую королеву.

Она успела пообщаться с Асей и Виталием, а сейчас приступила к рыбе, запивая ее вином.

– Яна здесь? – спросила сына Стефания Сергеевна.

– Здесь… Она подружка невесты, – кивнул Мартин.

– Я согласилась прийти на эту свадьбу при одном условии: ты должен обязательно объясниться с Яной. Или за тебя это сделаю я. Не могу больше смотреть на ваш раздрай. Она изменила? Ты точно это знаешь? А вдруг ты ошибаешься? Согласись, ты повел себя как подросток, нажрался, извини, и тоже изменил, но ничего не помнишь. Стоило это того?

– Мама, не заводись. Не забывай, мы на чужом торжестве! При чем тут мои личные проблемы?

– Да-да… верно. Но просто это единственное место, где вы можете увидеться. И грех этим не воспользоваться. Ася – умная и абсолютно спокойная женщина, не зря она пригласила и тебя. Вот почему тебе никогда не нравились такие уравновешенные дамы, как Ася? Проблем бы не было.

– Если бы да кабы…

– Так где же Яна? – не унималась Стефания Сергеевна, тыкая вилкой в кусочек судака. – Что-то я ее не вижу.

– Сидит в другом зале рядом с молодоженами, – ответил Мартин. На скулах у него заходили желваки.

Стефания Сергеевна отложила вилку, щелкнула замочком сумочки, достала театральный бинокль и навела его в центр другого зала.

– Мама, ну ты даешь! Подготовилась!

– А как же! На все случаи жизни! Знаю я вас. Господи, какая же Янка красивая! Даже в этом нелепом зеленом платье! Ну ничего ее не портит. В этой женщине что-то есть такое, чего нет ни у кого. И как ты только можешь с другими…

– Я живой человек.

– Да я не упрекаю, Мартин! Но что-то не прибавило тебе это радости и счастья, вот я о чем.

– Я не виноват, что та, кто прибавляла мне эту радость, выбрала другого, – буркнул сын.

– Значит, виноват.

– Я позвал ее замуж, она отказала.

– Значит, плохо звал, – стояла на своем Стефания Сергеевна. – Ты, мой дорогой, так ничего и не понял.

– Что я не понял? – улыбнулся Мартин.

– То, что женщины – существа особенные, непредсказуемые, эмоциональные, часто мучающиеся, сами не знающие, чего им надо. А Яна так вообще… – махнула рукой Стефания Сергеевна, убирая бинокль в сумочку и снова наклонившись к тарелке с заливным.

– Она почти год живет с Карлом. Ты не представляешь, чего мне стоит даже думать об этом. Я каждый день думаю о ней, о том, что сейчас она любит другого. Чтобы не сойти с ума, я работал как проклятый двадцать четыре часа в сутки, а мои друзья и женщины… Они нужны для того, чтобы не думать о Яне, хотя бы на время.

– Можно вас пригласить на танец? – подошла к Мартину эффектная блондинка в блестящем платье и на высоченных шпильках.

– Да, конечно, – Мартин был очень дружелюбен, даже если и не хотел веселиться.

Дама, виляя бедрами, увела Мартина на танцпол. Стефания Сергеевна грустно посмотрела сыну вслед. Женщины будут пачками вешаться ему на шею, а уж и танцевать, и веселиться Мартин умел. И всё-таки она заметила, что он как-то необычайно взволнован. Свидание с Яной разбудило в его душе прежние чувства, и он словно проснулся от летаргического сна, вызванного их расставанием. «Не отпускает его это чувство, не отпускает. А значит, это настоящее чувство», – подумала Стефания Сергеевна.

В поле зрения пожилой дамы попала миниатюрная женщина с очень хорошей фигурой. Определить ее возраст было сложно, потому что женщина была очень ухожена и умела преподнести себя в выгодном свете. Она шла к Стефании Сергеевне плавной походкой, гордо вскинув голову и смотря прямо перед собой. Ее ярко-рыжие волосы были модно подстрижены, а на лицо был нанесен макияж, по мнению Стефании Сергеевны, чуть более яркий, чем подобало. Платье на ней было очень элегантное, длинное, черное с белыми вставками. Оно очень ей шло.

– Здравствуйте, – сказала незнакомка, мило улыбнувшись и показав великолепные зубы. – Я Валентина. – И добавила: – Мать Яны Цветковой.

Стефания Сергеевна встрепенулась и протянула к ней руки.

– Как я рада! Садитесь, пожалуйста! Давно хотела с вами познакомиться, да всё как-то не приходилось.

Дама села рядом и налила себе бокал шампанского.

– Давайте выпьем за знакомство и за счастье молодых.

Женщины слились в общей беседе про себя, про жизнь и про детей.

– Какая хорошая свадьба. И дети увидятся, и мы познакомились. Не свадьба, а чудо! – сказала Стефания. – Мой сын, конечно, пользуется успехом у женщин, но полюбил только Яну. Без нее он не будет счастлив. Вообще-то, он у меня скромный и воспитанный. И состоятельный, может содержать семью, – нахваливала своего сына Стефания Сергеевна.

– А Яна? Она же у меня с актёрским талантом, девочка много читала, отлично рисовала. Обладает высокохудожественным вкусом, тонкой душевной организацией. Несмотря на то, что у Яны было несколько браков, она нашла Мартина и полюбила его на всю жизнь. Она у меня замечательная, – вторила ей Валентина.

Женщины подняли бокалы за долгожданную встречу, за Валю, за, не поверите, Стешу, за сына, за дочку, за любовь, за дружбу, за союз двух матерей, которые обязаны принести счастье своим детям, потому что это генетически заложено у любой нормальной матери.

– А давай их помирим? – предложила Валентина, закусывая швейцарским сыром.

– А давай! – ответила Стеша, она же Стефания Сергеевна. – Начнем с Мартина, он все-таки первый должен подойти.

Женщины обнялись и в приподнятом настроении направились к танцполу. Они были счастливы, что пришли к единому мнению: во-первых, приличная женщина предназначена судьбой приличному мужчине, а, во-вторых, матери должны сделать своих приличных, но страдающих детей счастливыми.

Не знали Стефания и Валентина, что уже начала разыгрываться драма на танцполе, то есть пролилось уже масло на рельсы. Мартин не долго танцевал с девушкой, которая пригласила его на танец, его отбила другая, желающая потанцевать с ним, потом третья, четвертая… Девицы уже выясняли отношения на повышенных тонах, дело чуть ли не до драки доходило. Мартин, как мог, пытался разрулить ситуацию.

– Дамы! Дамы! Не ссорьтесь, пожалуйста! Я готов со всеми танцевать! Я вас всех люблю!

Дамы начали толкаться и пихаться. Одна даже укусила соперницу, другая прилипла к Мартину, как банный лист, не отодрать. Мартин не раз бывал на свадьбах и корпоративах, поэтому такое поведение подвыпивших женщин для него не было новостью. Он очень бережно отнесся к каждой из желающих обладать им, и конфликт, казалось бы, уже изжил себя, но нет… Появился Андрей Рыжов – тамада. Этот парень, кажется, раньше работал на турецких курортах, набрался опыта на каких-то дешевых анимационных мероприятиях, да еще с сексуальной направленностью.

Тамада вытащил из толпы гостей нескольких мужчин, усадил на стулья и заставил обнажить торс. Женщины должны были по очереди присаживаться к ним на колени, предварительно накрасив губы, и смачно чмокнуть в грудь, спину, шею… Мартин, конечно, очень выигрышно смотрелся на фоне остальных. Человек всю жизнь занимался единоборствами, участвовал в спецоперациях и сохранил всю мощь своей фигуры, кроме, пожалуй, кубиков на прессе, потому что фанатично в спортзал не ходил, а просто вел активный образ жизни.

Один из конкурентов Мартина – пьяный пузатый мужичок – довольно загоготал:

– Я соберу больше всего поцелуев, у меня самая большая площадь тела!

Не будем лукавить, подвыпившая свадьба всем претендентам дала свой шанс, но Мартина девушки и женщины чуть не снесли вместе со стулом. Именно в таком полуголом, слегка потном от духоты и танцев виде, перепачканного всего в губной помаде, с ослепительной улыбкой и веселыми темно-карими глазами его застали мать и Валентина. Надо отметить, что обе несколько потеряли дар речи. Валентина первая пришла в себя и встала к Мартину в очередь из веселящихся женщин. Она отказалась от нанесения дополнительной красной помады на губы, они и так у нее были яркие. Видела она Мартина на фотографиях и в роликах, которые несколько раз сбрасывала ей дочь. Валентина удивлялась, как ее Янке везет на красивых мужчин. Он был словно с картинки. Мужской притягательности Мартину точно было не занимать. Когда дошла ее очередь, и Валентине открылся доступ к его потрясающему телу, она не стала садиться к Мартину на колени, а подошла к нему, скрестила руки на груди и многозначительно уставилась ему в глаза. Мартин скользнул по ней взглядом, улыбаясь, как и всем.

– Прошу, – сказал он.

– Я – мама Яны Цветковой, Мартин Романович. Ну, здравствуй, мой несостоявшийся зять, – сказала она, наклонилась и поцеловала его в лоб, а после этого смачно отвесила ему пощечину.

– Ты специально это делаешь, зная, что моя дочь здесь? Она достаточно настрадалась!

Мартин побледнел и, если честно, растерялся. Он хотел познакомиться с мамой Яны, мысленно даже заготовил речь, спрашивал у Яны, какие цветы любит ее мать. Понимал, что мать Яны – женщина эмоциональная, эксцентричная и красивая, как Яна. Но то, что он предстанет перед ней в таком виде, Вейкин и в страшном сне представить не мог. Девицы заверещали, им не понравилось, что их любимчику заехали по лицу. Они принялись отталкивать Валентину, но тут ей на помощь подоспела Стефания Сергеевна. Да и сам Мартин уже отошел от первого шока, встал и попытался освободиться от одолевших его поклонниц. Стефания Сергеевна просто пригвоздила его к месту своим стальным взглядом.

– Вытри помаду и оденься, – кинула железным тоном мать сквозь зубы и отвернулась.

Она догнала несостоявшуюся сватью и вместе с ней вернулась к столу.

– Хотелось бы покурить, – сказала Стефания Сергеевна.

– Не курю. Цвет лица портится, да и голос, – автоматически ответила Валентина. – Хотя, судя по тебе, этого не скажешь.

– Видела бы ты меня раньше! – махнула рукой Стефания.

– Тогда выпьем, – налила им вина Валентина. – И это, по-твоему мнению, однолюб? Серьезный человек? Ты серьезно? Да он просто жеребец! Нет, фактура, у него, конечно, роскошная. Бедная моя дочь! – Валентина одним махом осушила бокал.

– Это конкурс! – оправдывалась Стефания. – Мартин – парень с юмором, он не захотел обижать женщин. Мало ли кто там его поцеловал! Любит-то он одну Яну! И страдает. Да и не бедная твоя Яна вовсе. Год прожила с бывшим муженьком – и хоть бы хны! Мой мальчик так страдал, так страдал, что, будь он подростком, покончил бы жизнь самоубийством! Прости господи… Почернел весь с лица!

– Можно подумать, он у тебя в одиночестве в комнате сидел! Страданий я никаких не заметила, а вот красную помаду по всему телу увидела. И отметила. Это же какой-то змей-искуситель, черт возьми. Ты знаешь, я поняла: твой Мартин послан моей дочери из ада в наказание за все ее прошлые прегрешения. Да, я ругала ее за князя Штольберга, из-за которого она бросила такого хорошего мужа, положительного на все сто процентов мужчину, обидела порядочного и уважаемого человека. И сын ведь ее не остановил, внучок мой Вовочка, свет в окошке. Я поначалу ненавидела этого князя, но встретилась с ним и поняла дочь. Не дурак, с юмором, аристократичный. Он как ветер. Янка моя – перекати поле. Куда ветер подует – туда и катится. Ее с виду благополучный брак стал для нее клеткой. Ее душа просилась на волю – и допросилась. На горизонте нарисовался Карл Штольберг, снял с нее путы и освободил из золоченой клетки. Короче, задурил девчонке голову, – закончила Валентина тоном детской сказительницы. Игра в ТЮЗе не прошла для нее даром.

Стефания заслушалась, сидя с бокалом в руке и открыв рот.

– И куда это твоя Янка докатилась по жизни? – поинтересовалась она, ища взглядом, чем бы закусить.

– Скорее не куда, а как долго она каталась. Если Карл Штольберг – это стихия воздуха, то твой сын – это огонь! Всё выжигающее пламя! Закатилось мое «перекати поле» в кратер этого вулкана и пропало там. Это не клетка, это не путы, это – конец! – хлопнула по столу Валентина. – Что-то долго Мартин не возвращается. Не иначе плавает в бассейне с пьяными тётками или в женский душ завалился, случайно перепутав с мужским. Кстати, скажи честно, у твоего сына были любовные отношения за этот год?

– Были, врать не буду, но ничего серьезного. Он не может забыть Яну, да и не забудет никогда. Перекати поле… надо же такое придумать. А что ты так смотришь? Он – здоровый, молодой мужчина. Когда мой сын встречался с Яной, он об изменах и не помышлял. Я поклясться могу! А когда она его бросила…

– Я понимаю, – вздохнула Валентина. – Просто я тоже поклясться могу, что между Карлом и Яной ничего нет, кроме совместного проживания в одном замке. С тех пор, как она встретила Мартина, все остальные мужчины не свете перестали для нее существовать.

– Правда? – спросила Стефания Сергеевна, и слезы закапали на ее новую блузку. Ей очень хотелось в это поверить.

Валентина не смогла сдержаться и тоже расплакалась. Женщины в рыданиях обнялись. Они всхлипывали и утирали носы платочками, полностью отдавшись своим чувствам. Поток слёз прервал Мартин, который подошел к рыдающим, сами не знающим отчего, дамам и положил матери руку на плечо.

Стефания Сергеевна оглянулась. Глаза у нее были красные, нос предательски распух от слёз. Внезапно в глазах ее загорелся яростный огонь, и она со всего размаха съездила сына по физиономии.

Мартин охнул от неожиданности и схватился рукой за щёку.

– За что?! – выпалил он.

– Правильно! Так их! – поддержала Стефанию Валентина. – Физиология у них, видите ли! – Валентина негодующе окинула Мартина взглядом, как врага. – Оторвать бы им всё к чертям собачьим! Проблем бы меньше у всех стало!

– Каких проблем? Вы что, девушки, перебрали? – кивнул Мартин на пустую бутылку на столе. – Чего я вам сделал? Чего вы на меня набросились?

Валентина стала медленно подниматься из-за стола, тоже явно готовая к боевым действиям.

Мартин предостерегающе вскинул руку.

– Всё-всё! – сказал он. – Избиение младенцев откладывается до следующего раза. Хорошенького понемножку! – Он подхватил под руку проходившую мимо девицу и увлёк ее на танцпол.

Дамы печально посмотрели друг на друга и вздохнули.

– Я один раз пошла с Мартином на банкет на костылях, чтобы у него был благовидный предлог тактично отказывать всем желающим к нему прижаться: дескать, не может отойти от больной матери, – сказала Стефания. – А в конце вечера пришел мой знакомый и я, под взгляды удивленных женщин, пошла лихо отплясывать, отставив бутафорские костыли в сторону.

– Весёлая ты женщина, – вздохнула Валентина. – Задорная.

– Ой, Валечка, приезжай ко мне в гости, хоть навсегда! Мы с тобой нашли общий язык. Будем обедать в кафе, ходить в музеи, кататься на катере по каналам. Хочешь, я попрошу сына, и он нам купит личный катер, а мы устроим конкурс на лучшего капитана? – подмигнула новой подружке Стефания Сергеевна.

– Даже так? – подняла подрисованные бровки Валентина. – Спасибо за приглашение, но вынуждена отказаться. Я ведь актриса, служу в театре, задействована в текущем репертуаре. Если сказать честно, то на мне весь репертуар держится. Главный режиссер так и говорит: «Без вас, Валечка, нет будущего нашего театра».

Стефания вздохнула:

– Да, я понимаю! Актриса – это замечательная профессия. А бывали у вас на спектаклях смешные моменты?

Валентина радостно улыбнулась.

– Да, конечно! Да сколько угодно! Вот однажды поехали мы на гастроли. Везли Шекспира – «Гамлета» и «Отелло», представляешь?

Стефания Сергеевна понимающе кивнула. Валентина продолжила:

– А ведущая актриса наша, Рукосуева Галька, разболелась ни на шутку – кашляет, охрипла, голос у нее совсем пропал. Что делать? Завтра спектакль, билеты почти все проданы, а Дездемоны нет. Лежит в соплях наша Дездемона. Гастроли – второго состава тоже нет. Но наш главреж не растерялся, вызвал к себе нашу костюмершу, молодую девчонку, вручил ей текст роли и велел вызубрить к утреннему прогону. Та, конечно, в отказ, но он наобещал ей золотые горы – премию и внеочередной отпуск, и бедняжка согласилась, не понимая как за одну ночь можно выучить тонну стихотворного текста. Решили подстраховаться суфлером, чтобы не провалить спектакль на первом же акте. Ну, отыграли четыре акты, начали пятый, последний. Дело идет к развязке, вроде всё нормально, главреж уже довольно потирает руки. Но тут неувязочка – Дездемона легла на кровать ногами туда, где должна быть голова. Перепутала. Или не знала, всё же второпях происходило. Пришел мавр ее душить, откидывает одеяло, а там ноги! Он на минуточку оторопел, но взял себя в руки и сконцентрировался. А костюмерша поняла, что легла не так, тихонько переползла под одеялом и легла, как положено. Отелло этого не заметил, откинул с другой стороны одеяло, а там снова – ноги! Зал грохнул, артисты за кулисами попадали друг на друга от хохота. Зрители начали бисировать, кричать «браво!», представляешь? На следующий спектакль пришел весь город. Висели на люстре, сидели на ступеньках, стояли в проходе. Был полный аншлаг…