Kitabı oku: «Гора Семи пороков», sayfa 4

Коурсен не успел даже вскрикнуть. Он подался вперед, чувствуя, как земля уходит из-под ног и, видя вокруг тьму и слыша свист ветра в ушах, испуганно зажмурился. Закричать действительно хотелось, но сил на это не было – горло перехватило, трудно стало даже дышать.

Алекс, испуганно охнув, подался вперед, склоняясь над пропастью. Внизу царила тьма, от двух скрывшихся в ней человеческих фигур, казалось, не осталось и следа. Призрак, толком не знающий, каким образом следовать за ними, хотя и отдающий себе отчет в том, что все это делается исключительно ради его блага, зажмурился сам и, зажав нос, как перед прыжком в воду, тяжело ухнул вниз.

…Дориан глубоко вздохнул и, дернувшись, мысленно характеризовал себя как все еще живого. Все еще живого, и все еще чувствующего на запястье ледяные пальцы привратника.

Он не запомнил падения. В памяти остался лишь резкий рывок, секундный страх… и он уже ощутил, что твердо стоит на ногах, пытаясь сообразить, что произошло.

– А говорят, когда падаешь в пропасть, можно успеть насладиться свободным падением… – Алекс, как-то неожиданно вдруг оказавшийся рядом, тяжело вздохнул, стряхивая с рукава невидимые пылинки, – Врут, должно быть. Или пропасть неправильная.

– Не тебе судить о неправильности пропастей, призрак, – Арнон резким движением выпустил, почти отбросил от себя руку живого, – За свою жизнь ты даже не удосужился посмотреть мир.

– Слушай, чем я так тебе не нравлюсь? – призрак, в конце концов не выдержавший, упер руку в бок, посылая собеседнику раздраженный взгляд, – Ты буквально ко всему придираешься! Что бы я ни сказал – тебе все не нравится, в чем дело?

– В чем дело? – Ландау, не обращая внимания на пытающегося что-то сказать Дориана, чуть приподнял уголок губ, – Ну, что ж, если оперировать понятиями смертных… можно сказать, что ты – беглый преступник, а я – представитель власти, который, поймав тебя, не только не может вернуть обратно в тюрьму, но и вынужден помогать нарушать закон. Таким образом, – да, Александр, ты не нравишься мне.

– Ребята! – Дориан, в конце концов не выдержавший, шагнул вперед, вставая между оппонентами, и решительно взмахнул рукой, – Прекратите, сделайте милость! Здесь… – он огляделся вокруг и неуверенно продолжил, – Здесь светло…

– Если это ты называешь светом, то да, пожалуй, – Шеа, явственно недовольный поведением привратника, недовольно поморщился, озираясь сам.

Они стояли между высоких стен ущелья, простирающегося в обе стороны на неизвестную длину, на дне той самой темной и жуткой пропасти, куда падали, однако… мрака вокруг уже не было. Здесь царила смутная серость, похожая на свет пасмурного дня, на мягкий предгрозовой сумрак, вполне позволяющий разглядеть окружающую обстановку.

– Странное место – ни однозначной тьмы, ни однозначного света… – Коурсен недовольно поморщился, – Все время какие-то полумеры, полутени… тени? – он сдвинул брови и, начиная что-то соображать, перевел взгляд на молчаливого привратника, – Значит, это и есть время теней – время, когда свет и тьма сливаются, когда нет ничего определенного… есть только сумрак? Полумрак…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – Арнон мягко опустил подбородок, – И да, все обстоит именно так, друг мой. В мире теней всегда царит одно время – время, когда появляются тени. Живому это трудно принять… Идемте, нам следует держаться этого пути, – молодой человек уверенно указал в левую сторону, – И постарайтесь не спотыкаться о камни и не наступать в воду. Особенно это относится к тебе, Дориан.

– А в противном случае? – парень сглотнул, неуверенно шагая за проводником и старательно устремляя взгляд вниз, изучая каменистую почву. Привратник равнодушно пожал плечами.

– Останешься здесь. Слышал о Стиксе¹*?

Коурсен сжал губы и, поначалу кивнув, тотчас же удивленно поднял взгляд.

– Но наступивший в Стикс не оставался в царстве мертвых навечно!

– Возможно, мифология об этом умалчивает, – Ландау, уверенно и решительно шагая вперед, не оглядываясь, пожал плечами, – Однако, мало где упоминается о путешествии живых в мир теней. Но, быть может, тебе известна примета – нельзя ничего забирать с кладбища себе домой, дабы не притянуть беду?

– Об этом слышал я, – подал голос Алекс, – Только я не понял – с Дорианом все ясно, а мне почему в воду наступать нельзя?

Арнон остановился и, медленно, почти угрожающе повернувшись, взглянул на него в упор.

– Потому что, как мне казалось, твоя мечта – обрести жизнь, Александр. Если ты наступишь в воду, а тем паче – вздумаешь испить ее, – твоя мечта останется мечтою. Получив место в мире теней, ты утратишь право на место в мире тех, кто отбрасывает тени. В мире живых. Но выбор за тобой, – он вновь отвернулся, продолжая путь, – Ты можешь остаться здесь, получив свободу. Здесь направо и будьте осторожны – не запнитесь о камни.

Молодой человек быстро оглянулся на своего полупрозрачного друга и, сжав на миг губы, слегка пожал плечами. Оправдывать Арнона ему не хотелось, хотя мотивы его поведения были, в общем-то, вполне понятны – в конце концов, антипатию свою привратник объяснил довольно исчерпывающе. И, тем не менее, пока что, продолжая придерживаться прежних своих позиций, Дориан предпочитал оставаться на стороне Алекса, которого, собственно, и прибыл сюда сопровождать, а не хладнокровного, равнодушного парня, от которого до сих пор было непонятно, что ожидать.

– Что он вообще такое… – пробурчал себе под нос Коурсен, переступая через камень и пытаясь удерживать одновременно в поле зрения привратника и призрака, – Вроде более плотный, чем призрак, холодный… Зомби, что ли?

– Я – привратник, – Арнон, услышав бормотание живого, не преминул прореагировать на него, – Пока что это все, что тебе нужно знать, Дориан.

Парень дернул плечом и промолчал, переступая через еще один камень.

Их под ногами было и в самом деле много, споткнуться можно было в любую секунду, и молодой человек, вынужденный постоянно высоко вскидывать колени, в конце концов, устал. Через очередной камень он решил не переступать и, приподняв ногу чуть выше, чем для обычного шага, уверенно поставил ее на булыжник.

По подземелью пронесся тихий, низкий, постепенно нарастающий гул. Нога Дориана, поставленная на, казалось бы, твердый камень, вдруг ушла куда-то вниз, и парень, испуганный донельзя, отскочил в сторону, налетая спиной на не менее ошарашенного Алекса. В мире теней тот был несколько более плотным, поэтому сквозь него молодой человек не прошел.

– Что это?.. – голос призрака прозвучал напряженно: неизвестность страшила даже того, кому уже, казалось бы, нечего было бояться.

Арнон нахмурился.

– Ты слишком тяжел для этого места, живой, – резко бросил он, не поворачиваясь и словно ожидая чего-то, – Я ведь просил не спотыкаться о камни!

По подземелью пронесся порыв ураганного ветра. Ландау вскинул руку, выставляя перед лицом совершенно ошарашенного Коурсена открытую ладонь.

Что-то резко свистнуло; рука привратника дернулась. Дориан, предчувствуя что-то до крайности нехорошее, попытался попятиться, снова налетел на испуганного Александра и, не церемонясь, спрятался за него.

Арнон медленно опустил руку, поворачивая ее ладонью вверх, и парень, выглядывающий из-за плеча призрака, потрясенно приоткрыл рот, глядя на последнюю.

Из ладони молодого человека, вонзаясь прямо в плоть, торчал остро заточенный кусок камня – что-то вроде маленького дротика, смертельно опасного оружия, могшего вонзиться точно в лоб посмевшему наведаться сюда живому.

Привратник, не говоря ни слова, медленно вытащил дротик из ладони и, осмотрев, равнодушно отшвырнул его в сторону. Затем сжал и разжал пальцы, словно проверяя их работоспособность.

– Что… – голос совсем сел. Дориан закашлялся, опасаясь не только шевелиться, но даже и дышать лишний раз, абсолютно сраженный только что происшедшим.

– Арнон… – Алекс, несколько более смелый, хотя бы в силу того, что мертвый, осторожно моргнул, чуть склоняя голову набок, – Это… в общем… ты как?..

Ландау медленно повернул голову, окидывая обратившегося к нему призрака абсолютно равнодушным взглядом, и хладнокровно опустил сжатую в кулак руку.

– Мир теней возмущен, Александр, – спокойно ответствовал он, – Твоему живому другу здесь не место. Но обратной дороги для него нет, поэтому ему придется пройти здесь. Будет… непросто, Дориан. Постарайся больше не касаться камней.

Дориан тяжело сглотнул и медленно опустил подбородок. Говорить ему ничего не хотелось, да он и не знал, что тут можно сказать – Арнон спас ему жизнь, но сделал это настолько необычным и пугающим способом, что даже поблагодарить за это не получалось. Тем более, что, судя по всему, самому привратнику вонзившийся в ладонь дротик вреда не причинил.

– Он и вправду темная тварь, – негромко шепнул Алекс, полностью разделяющий мысли друга, – Неуязвимое непонятно что… Ох, что-то я начинаю жалеть, что рискнул ввязаться во все это. Сидел бы себе дома, в уютном кресле, перед камином… и чего мне не жилось спокойно?

– Человеческой душе всегда мало того, что она имеет, – Арнон, от которого разговоры спутников секретом не оставались никогда, тонко, язвительно улыбнулся, – Человеку свойственно желать большего. Получив желаемое, ты тоже не успокоишься, Александр и жизнь твоя не станет спокойной, как бы ты ни старался. Чувство неудовлетворенности, неумение наслаждаться тем, что имеешь – вот главная кара и главное преимущество людей, вот что заставляет их страдать в добрые времена, и двигаться дальше, не смотря ни на что.

Коурсен, уже начавший понимать, что спутник их по натуре своей философ, тихонько вздохнул и немного поежился. Ему вдруг стало зябко.

– Скажи только – это что, Ад? – робко подал он голос, – Мы оба вместо Данте Алигьери, а ты – как Вергилий²*?

– Я – Арнон Ландау, – последовал ответ, полный холодного раздражения, – И мне неприятно отвлекаться на досужую болтовню. Если я принужден оказать вам помощь – извольте скорее закончить все это. Мне неприятно ваше общество.

Спутники постоянно недовольного всем привратника предпочли промолчать, лишь понимающе переглянулись. Им общество Арнона тоже уже начинало доставлять дискомфорт, однако, вот так категорично высказывать это они не хотели.

Путь продолжился в полной тишине и с максимальной осторожностью – спотыкаться о камни, наступать на них не хотелось уже даже Алексу, что уж говорить о Дориане.

Привратник шагал легко, минуя камни без особых проблем, похоже, совершенно не задумываясь на их счет и, по-видимому, очень хорошо зная, куда он держит путь.

Начинающий потихоньку ощущать усталость Коурсен тихо злился, но, памятуя об остром слухе спутника, отмалчивался, все больше предпочитая обходить камни, а не переступать через них.

Внезапное дыхание приятного, нежного ветерка стало для парня полнейшей неожиданностью, и он, замерев на секунду, окрыленный предчувствием чего-то невероятно прекрасного, устремился вперед.

Шаг, другой, третий… Ландау впереди куда-то исчез, и Дориан, не успев затормозить, выскочил следом за ним из каменного коридора.

Выскочил и, совершенно растерянный, огляделся.

Он находился на прекрасной зеленой поляне, тонущей в привычном уже мягком полумраке дождливого дня, но не замкнутой среди камней, не каменистой и безжизненной, а напротив – очень живой и прекрасной.

Парень недоверчиво поднял взгляд, силясь различить склоны ущелья, но увидел лишь небо, застланное тучами.

– Кажется, мы вернулись обратно… – растерянно пробормотал за его спиной призрак, тоже несколько опешивший от лицезрения вольной природы.

Арнон промолчал. Он, казалось, ждал чего-то, продвигаясь теперь уже неспешно, неторопливо, продумывая каждый шаг и спокойно осматриваясь вокруг.

– Не понимаю, что… – продолжил, было, свою мысль Александр, но внезапно оказался перебит.

– Алекс? – чей-то голос, совершенно незнакомый Коурсену, но, по-видимому, хорошо известный Шеа, да и Ландау, прозвучал у них за спинами, заставляя призрака ошарашенно замереть.

– Я знаю этот голос… – сипло пробормотал Александр и словно бледнея на глазах, рывком обернулся. Дориан, почему-то нервничая, последовал его примеру.

К ним подходил, настороженно присматриваясь, невысокий мужчина располагающей внешности, не слишком молодой, но еще и не старый, серьезный и сосредоточенный. Телосложения он был самого обычного, отнюдь не спортивного, двигался неспешно, будто плыл по воздуху, но взгляд имел цепкий и проницательный. На носу его сидели очки, благодаря которым взор делался почти устрашающим.

Сквозь него смутно просвечивал только что оставленный ими вход в ущелье.

– Не могу поверить, что вижу тебя, – продолжал с совершенно убийственным спокойствием приблизившийся дух, – До меня доходили слухи, что ты прикован к дому, в котором жил.

– Риан… – Алекс сглотнул и, явно не зная, что сказать, покачал головой, затем недоверчиво оглядываясь на Арнона, – Но он сказал… ты даже не спрашивал обо мне, откуда?..

– Я сказал «слухи», Алекс, – призрак, названный Рианом, чуть нахмурился, – Я не интересовался тобой, это верно. Ты не пожелал проводить меня сюда, в мое последнее путешествие – разве меня должно было интересовать, что сталось с тобой?

Александр откровенно сник. Слышать упреки со стороны привратника было, конечно, малоприятно, но слышать их от того, кого называл когда-то другом, было еще хуже.

– Риан… – Коурсен торопливо оглянулся на Ландау и, понизив голос, тихонько поинтересовался, – Тот самый, да? А что он здесь…

– Иди сюда, Дориан, – Арнон мягко улыбнулся, протягивая к собеседнику руку, – Оставь этих духов наедине, им необходимо побеседовать. Иди, не стоит мешать им.

Дориан неуверенно покосился на растерянного Алекса и, кивнув, осторожно шагнул к привратнику. Сам он отнюдь не был уверен, что стоит оставлять друга наедине с его застарелой виной, однако, и как помочь не мог предположить, поэтому счел за лучшее ретироваться.

– Риан… – Алекс почесал висок, пытаясь собраться с мыслями, – Прости меня, я… мне просто было больно видеть тебя… таким. Я поэтому…

– Тебе было больно! – Риан усмехнулся, чуть сужая глаза, – Я умирал и ждал, что ты придешь, чтобы попрощаться со мной. Я знал, что умираю, и молил небо, чтобы оно позволило мне увидеть тебя… А тебе было больно поддержать меня? Тебе было страшно оказать мне последнюю честь, проводить меня? Не надо лжи, Алекс!

– Кто сказал, что это ложь?.. – Шеа тяжело вздохнул и, не мудрствуя лукаво, опустился вниз, присаживаясь на траву, – Мне и в самом деле было больно, стыдно за то, что не пришел в больницу, и страшно видеть тебя в гробу. Я сознавал, что не прав, но не мог пересилить себя… Человек слаб! Слабость бывает непростительна, знаю, и я позволил ее себе…

– Слабость и предательство – разные вещи, Шеа, – холодно отозвался призрак и, неожиданно отступив, вдруг улыбнулся, – Но это прошлое. Смерть смывает все грехи с души – так я считал при жизни, и так продолжаю считать сейчас. Обнимать тебя, конечно, не стану, но и держать зло не желаю – это будет отравлять мое существование, Алекс, и мучиться из-за тебя… – он покачал головой, – Увы, ты давно стал мне безразличен. Я бы просил тебя уйти, но меня гложет недоумение – зачем ты вообще пришел? И как… ты был прикован к своему дому, если только… – взгляд Риана уткнулся в как-то сразу насупившегося под ним Коурсена, – Ты обманул живого?

– Я никого не обманывал! – Александр, вскинувшись, вскочил на ноги, взирая на собеседника почти с яростью, – Почему, почему все обитатели мира теней винят меня в том, чего я не совершал?! Почему вы приписываете мне какие-то невнятные грехи, почему пытаетесь изобразить меня злодеем в глазах моего друга?! Да! Да, Риан, я когда-то поступил плохо, возможно, предал тебя, но этого парня, Дориана, я не обманывал! Я попросил о помощи, искренне попросил, и он помог!..

– Бедный мальчик, – перебил призрак, склоняя голову набок и созерцая Коурсена, замершего рядом с привратником, – Он не знает, с кем связался… Впрочем, быть может, не знаешь и ты, Алекс, – взгляд его вновь скользнул к собеседнику, – Когда наступает время теней, маски срываются и правда выходит наружу. Правда, которую, возможно, ты сам не знал о себе… Жди прихода темноты, Александр, жди, когда тени скажут тебе истину! И тогда ты, возможно, вспомнишь обо мне, – он развернулся и уверенно зашагал прочь, оставляя бывшего друга в совершенной растерянности и полном недоумении.

Дориан, пораженный не меньше, неуверенно перевел взгляд на Арнона.

– А если честно… – он неловко кашлянул, – Алекс прав – почему вы все так ополчились на него? Чем он провинился, почему он не нравится ни тебе, ни этому… Риану?

Привратник, продолжая смотреть на недоумевающего призрака, тонко улыбнулся.

– Я не доверяю ему, Дориан. Этот дух прав – с приходом темноты маски будут сорваны, и Александр, возможно, сам узнает о себе что-то новое. Не знаю, что почувствуешь ты… но я не ощущаю ничего хорошего от этого человека. От этой тени человека… – он покачал головой и неожиданно вздохнул, – Время покажет. Может быть, ошибаюсь я, а может быть, ты или даже сам Алекс… Но, как бы там ни было, а ты ввязался в опасную игру, парень, – он наконец обратил взор к собеседнику и нахмурился, – В очень опасную, и отступить ты уже не сможешь. Придется довериться ходу событий и, рискнув всем, поверить своему спутнику.

***

Ночь обрушилась на них совершенно внезапно, упала в брызгах неожиданного здесь дождя и накрыла собою всю округу.

Путники, как раз дошедшие до края поляны, окруженной, к некоторому изумлению Дориана не скалами, а лесом, остановились, как по команде – видно вокруг ничего не было, и куда идти, было совершенно непонятно.

Арнон приподнял голову, окидывая темень вокруг уверенным взглядом – сумрака привратник не боялся, хотя бы уже потому, что, как он сам говорил, был соткан из него. Дориан, довольно быстро вымокший и почувствовавший холод, которого до сей поры не ощущал, поежился, обнимая себя руками. Алекс хладнокровно сунул руки в карманы, игнорируя всех и вся, и совершенно не обращая внимания на своих спутников.

– Почему встали? – в голосе призрака явственно прозвучали недовольные нотки, – Я хочу как можно скорее разобраться со всем этим. Сам же говорил – у меня время только до следующего новолуния!

– Я говорил «у вас», – хладнокровно поправил Ландау, переводя на него внимательный взгляд, – Идти вперед в темноте излишне затруднительно и, к тому же, рискованно. Особенно для Дориана.

– Ну да, – Александр дернул плечом, опуская взгляд, – Дориана… Я помню, да, о нем надо заботиться. Он же живой.

Коурсен, несколько ошарашенный странным поведением друга, пару раз моргнул, обращая к нему недоумевающий взгляд.

– Алекс… Я вроде бы как помогаю тебе.

– Я знаю, – буркнул мужчина и, обнаружив рядом, рассмотрев каким-то образом во мраке дерево, привалился к нему плечом, – И что теперь? Устроим привал, разожжем костер, чтобы согреть моего живого помощника?

Парень попытался взять себя в руки и не дать невольному раздражению вырваться наружу. Поведение призрака ставило его в тупик.

– Я бы, честно говоря, не против, но… что, если огонь привлечет каких-нибудь нежелательных гостей?

Александр красноречиво фыркнул, переводя на него откровенно насмешливый взгляд.

– Да мне плевать, парень, – бросил он и, глянув на молчаливого Арнона, кивнул ему, – Разожги огонь.

Привратник тонко улыбнулся. Он, в отличие от живого, прекрасно понимал, что происходит с Алексом и, не взирая на то, что ожидал этого, как вести себя, представлял не слишком хорошо. Показывать свою слабость он, тем не менее, не собирался.

– Я не зажигалка, – спокойно отозвался он, подходя к Дориану и вставая так, чтобы при случае защитить его, – К тому же, огонь и в самом деле может привлечь… «гостей». В мире живых вы зовете их демонами, мы же знаем их как злых духов.

Призрак саркастически изогнул бровь.

– Ну и названьице, ничего умнее придумать не могли… – он передернул плечами, – Ну, тогда идем, не до утра же торчать здесь! Кстати, куда ты вообще нас ведешь?

– К знающему, – тихо произнес Ландау и, неожиданно обняв стоящего рядом с ним парня за плечи, решительно повернул его назад, – Мы проведем эту ночь на поляне. Не волнуйся, Дориан, – в мире теней ночи коротки. Духи не нуждаются в темноте, она приходит нечасто… Сейчас ее вызвало ваше появление.

Алекс, услышав последние слова, откровенно сморщился.

– Что, и в этом меня обвинишь, да? Я же, по-твоему, плохой, я…

– Замолчи! – Арнон, рывком обернувшись, сдвинул брови, – Ты не плохой, Александр, ты – темный! Один из тех, кто должен жить в ночи, ты слишком эгоистичен, излишне равнодушен, чтобы быть кем-то иным! Твое место в плену, грешная душа, но не здесь, не на воле…

– Перестаньте! – Дориан, кожей чувствуя назревающий конфликт, сбросил с плеча руку привратника и, хмурясь, встал между собеседниками, – Не знаю, какого черта здесь творится, что происходит с вами обоими, но убедительно прошу обоих заткнуться. Алекс… ты и в самом деле ведешь себя странно, подумай об этом. Арнон, где на поляне ты предлагаешь нам переночевать?

– Особенно учитывая, что идет дождь, – не удержался Шеа, кривовато улыбаясь. Задеть лишний раз привратника мужчине было приятно.

Ландау, впрочем, не прореагировал. Он спокойно опустил подбородок и, вытянув руку вперед, указал на что-то невдалеке, что-то, почти сливающееся с дождливым мраком вокруг.

– Там мы сможем укрыться, – спокойно сообщил он и, глянув на призрака, прибавил, – Дождь я тоже ощущаю, Шеа, и мне он неприятен.

– Да плевал я на тебя, – последовал весьма равнодушный ответ.

Дориан только вздохнул. Ночь, судя по всему, и в самом деле сорвала маски с обоих его спутников и, если Арнон практически не изменился (днем он тоже очень явно недолюбливал Алекса), то вот Александр изменился сильно, превратившись из спокойного и благожелательного человека в какую-то злобную тварь. Или, может быть, не злобную… может быть, и в самом деле просто излишне зацикленную на себе. Его перестали интересовать другие люди, его, казалось, перестало интересовать вообще все, кроме достижения собственной цели.

– Такие, как ты, идут по головам, – тихо отметил парень, шагая в направлении, указанном привратником, и стараясь идти уже рядом с ним, а не рядом с Шеа.

Последний не ответил. Для него сейчас эти слова прозвучали почти как комплимент.

…Это не было похоже на избушку, и даже не напоминало дом.

Это был скорее шалаш, навес из ветвей, созданный чьими-то кропотливыми, трудолюбивыми руками, небольшое укрытие, где можно было и в самом деле передохнуть от непрекращающегося дождя.

Шалаш был обитаем.

Под ним смутно блестел огонек не то свечи, не то маленького костерка; сновала туда-сюда какая-то тонкая, хрупкая тень…

Александр, который шел, в отличие от своих спутников, очень твердо и решительно, совершенно не пытаясь скрыть свое присутствие, заметив эту тень, внезапно остановился, сдвигая брови.

В глазах его засветилось узнавание.

– Лика?.. – мужчина моргнул и, шагнув под навес, окликнул уже громче, – Лика!

Тень, душа в облике молоденькой девушки, живо обернувшись, расплылась в широкой, счастливой улыбке.

– Алекс! – почти взвизгнула она и, не пытаясь себя сдерживать, бросилась несколько растерянному Александру на шею. Тот обнял ее, на секунду прижимая к себе, и тотчас же выпустил, сам неловко улыбаясь.

– Не ожидал тебя увидеть, говоря откровенно… – он оглянулся через плечо на молчаливого Арнона, – Ты знал?

Привратник отрицательно покачал головой. Он и в самом деле не чаял встретить еще одного человека, знакомого с его спутником и был неприятно поражен этим.

– Здесь что, все его знакомые? – Дориан, не решающийся приближаться, остающийся рядом с Ландау, чуть склонил голову набок. Говорил он тихо, почти шептал, однако, собеседник расслышал.

– Надеюсь, что нет, – мрачновато отозвался он, – Я, признаться, и сам не ожидал, что они знакомы… Я ее не знаю! – в голосе парня прозвучали неожиданно человеческие, не холодные нотки, и Коурсен удивленно покосился на него. Судя по всему, изумление вышибло Арнона из состояния вечной мерзлоты, возвращая ему человечность, делая его почти нормальным в общении.

– Заходите! – девушка, названная Ликой, вынырнув из объятий Алекса, приветливо махнула рукой, – Заходите скорее, я гостям очень рада! Под дождем легко вымокнуть, да и ночь… – она на секунду поникла, – Не самое дружелюбное время.

– Недружелюбное?.. – Дориан, быстро переведя взгляд с одного из своих спутников на другого, зябко поежился и, не видя особенных препятствий этому, последовал приветливому приглашению, заходя под навес.

Сразу стало теплее. Навес не имел стен, должен был быть продуваем всеми ветрами, но под ним почему-то царило тепло и уют, под ним было хорошо и спокойно, как за самой толстой стеной.

Парень мимолетно хмыкнул и, глянув на Лику, улыбнулся ей. Девушка была действительно привлекательной и, к тому же, совсем не просвечивала, как, скажем, Риан или тот же Алекс периодически, поэтому живому понравилась.

– Арнон сказал, что ночи здесь коротки, – заметил он, – Наверное, недружелюбие их этим может быть компенсировано.

– Разве только отчасти, – Лика вздохнула и, махнув рукой, вновь повернулась к Александру. С ним ей говорить, вне всякого сомнения, было намного интереснее, чем с гостями.

Шеа, впрочем, тоже против беседы со старой знакомой не возражал.

– Как ты здесь оказался? – девушка с интересом оглядела мужчину, – Риан говорил, будто ты прикован к своему дому…

– Риан, да, – Алекс поморщился, не пытаясь скрыть этого, – Конечно. Он, должно быть, говорил об этом с радостью – этот старый зануда до сих пор злится на меня!

– И поделом! – Лика чуть нахмурилась, – Почему ты не пришел на его похороны? Это нехорошо, Алекс, и ты это знаешь, – я всегда говорила тебе, что людей надо уважать! Тем более таких близких друзей, как Риан.

– Слушай, я уважал его! – Шеа всплеснул руками, – Просто не захотел приходить в больницу и слушать его стенания, а потом не хотел видеть его в гробу… Мне было приятнее воображать, будто он жив, но просто не хочет со мной общаться, – заметив, что девушка хочет что-то сказать, он поспешил продолжить, – Нет, Лика, скажи – он же всегда был тем еще нытиком! Приди я к нему в больницу, наслушался бы сполна стонов о том, что он умирает и что не хочет умирать, и в результате плохо было бы всем! Что толку было выслушивать это все? Ной или нет – все равно умрешь.

Дориан, от которого эти разговоры секретом не были, сжал на мгновение губы и, стараясь отойти подальше от собеседников, присел на какой-то невысокий топчан рядом с Арноном.

– Днем он не был таким толстокожим… – парень покачал головой, – Как мне теперь общаться с ним? Днем он один, ночью – совсем другой, и я не знаю… Что мне делать, Арнон?

– Идти вперед, – Ландау вздохнул, хмуря брови, – Дороги назад для тебя все равно нет, Дориан, тебе придется следовать выбранному однажды пути. Придется помочь ему… Только прошу – не очаровывайся им вновь! Теперь ты знаешь, что Александр Шеа не так уж прекрасен – не трать время на напрасное доверие. Днем он носит маску и сам верит в нее, но ночь… ночь маски срывает. Здесь мы в безопасности, – привратник поднял голову, окидывая долгим взглядом навес над собой, – Следующей ночью, возможно, найдем еще что-то. А пока мы можем позволить себе немного отдохнуть, Дориан, воспользуйся этим.

– Спать в мире теней? – молодой человек невесело улыбнулся и, вздохнув, покачал головой, – Я не уверен, что наутро не проснусь одной из них.

Лика, которая, болтая с Алексом, ухитрялась еще и прислушиваться к тому, что говорят его спутники, быстро глянула на парня и, явственно заинтригованная, подалась ближе к собеседнику.

– Он что, живой? – громкий шепот ее достиг ушей Коурсена, и он мрачно улыбнулся. Подобная популярность среди духов ему претила.

Александр согласно опустил подбородок, чуть ухмыляясь. В глазах его зажглись загадочные огоньки – дружбой с живым человеком призрак, безусловно, гордился.

– Живой, – хмыкнул он, – Вообще говоря, он мой друг.

– Ты подружился с живым?? – девушка, приоткрыв рот, теперь отшатнулась, недоверчиво созерцая собеседника, – Это он помог тебе сюда попасть, да? А если что-то случится?.. Сколько у вас времени?

– До следующего новолуния, – ответ последовал уже не от призрака, а от привратника, мрачнеющего тем больше, чем дольше духи говорили о живом человеке в их компании, – И Дориан действительно рискует. Но пошел на это ради того, чтобы оказать Александру Шеа помощь, ради того, чтобы сделать его человеком…

– Человеком?.. – Лика нахмурилась, переводя взгляд на старого друга, – Ты и в самом деле решился на этот шаг? И уговорил живого участвовать в твоем безумии?? – она на секунду сжала губы и, чуть понизив голос, прибавила, – Он знает?..

Дориан, которого запугивали со всех сторон, и который уже смертельно устал от этого, недовольно хлопнул себя по бедрам.

– Что, что я должен знать, черт побери?! Хватит таить загадки, мне может хоть кто-нибудь рассказать, что мне угрожает и что я должен знать?! Мне надоели все эти невнятные страшилки! Говорите прямо!

Девушка, с любопытством выслушавшая возмущения молодого человека, улыбнулась, слегка прикусывая нижнюю губу.

– А он горяч… – задумчиво молвила она и, не дожидаясь, пока несколько растерявшийся Коурсен как-нибудь прореагирует на эти слова, продолжила уже более серьезно, – Скажи мне, живой, как вы попали в мир теней?

Парень пожал плечами.

– В карете.

– Алекс бы не смог войти в нее без тебя, – Лика подозрительно прищурилась, – Ты держал его за руку?

Дориан непонимающе моргнул.

– Да, а…

Лика удовлетворенно кивнула и, вздохнув, махнула в его сторону рукой. У парня создалось впечатление, что девушка полагает его человеком пропащим.

– В таком случае, да, тебе, наверное, следует это знать. Живой, проводивший заключенного призрака в мир теней, проводивший его незаконно (а ты именно так и поступил), соединяет свою душу с его. Твоя душа и душа Алекса в этом мире едины и, если что-то случится с ним… – девушка развела руки в стороны, – Не станет его души – не станет твоей. Ты останешься просто разумно мыслящим, и ничего не чувствующим телом, а после смерти обратишься прахом. Будь осторожен, Дориан, будь очень осторожен здесь! Раны, полученные живым в мире теней, не заживают, чувства, возникшие здесь, не проходят… Ты должен быть холоден, должен быть уверен в том, что делаешь, и должен всегда держаться настороже во избежание того исхода, о котором я сообщила тебе.

Коурсен примолк. Он хотел услышать, что от него скрывают, но такого совершенно не ждал, и лишь сейчас начал сознавать, какой подверг себя опасности, направляясь вместе с Александром Шеа сюда. Ему открывались все новые и новые подробности об этом месте, подробности нерадостные и неутешительные, и что было хуже всего – он видел этому подтверждение. Ночь сорвала маску с Алекса, превратив его в бездушную, эгоистичную тварь, и это было видно – даже сейчас он слушал живописание ужасов, грозящих тому, кого называл другом, совершенно равнодушно. Слова Арнона были подтверждены, что, если и слова Лики найдут свое подтверждение?