Kitabı oku: «Слепая страсть», sayfa 4

– Саша, я так счастлива…, этот замечательный день я запомню на всю жизнь. Спасибо.

– Отблагодаришь после, когда мы вернемся в отель, – засмеялся он. – Договорились?

– Ах, Саша, ничего ты не понимаешь…

– Я все понимаю, Лера. И очень рад, что тебе понравилось наше маленькое путешествие, наконец, ты довольна. Кстати, знаменитую «Марсельезу» написал Руже де Лиль именно в этом городе.

– А какой величественный собор, вызывающий бурю эмоций. Такие красочные витражи, а астрономические часы – все так красиво. Но больше всего меня поразил орган, украшенный куклами-марионетками. Все из далекой старины, и это завораживает еще больше. Знаешь, Димке понравится запись экскурсии, ты же все снимал?

– Даже не знаю. По-моему, на пленке будешь только ты… я в общем-то тебя снимал всю дорогу…

– Саша, ты шутишь?

– Ну, может небольшой кусочек и захватил чего-нибудь, – иронизировал он.

Темнота мягким серым покрывалом опускалась на город. Медленно и лениво зажигались уличные фонари. С воды повеяло свежестью, от чего свеча на столике погасла, и седой дымок тонкой струйкой потянулся вверх. Он достал зажигалку, от искры загорелся огонек и охотно перешел на тонкий фитилек восковой витой свечи. В ее глазах заплясали маленькие яркие язычки, придавая им таинственности и очарования, мужчина взял ее руку и, слегка касаясь губами, поцеловал ладонь, в ответ она нежно провела по его щеке.

Сейчас ей было так хорошо, словно она парила в облаках, она не замечала людей, громкая музыка, летящая из динамиков, проплывала мимо – были лишь он и она.

Они сидели за столиком в одном из местных многочисленных ресторанчиков, пили кофе с круассанами и мило беседовали о звездах и смысле жизни. Мимо прошел речной трамвайчик, приветственно прогудел и медленно причалил к берегу, чтобы выпустить очередную толпу довольных пассажиров. Для молодых людей это послужило каким-то внутренним сигналом, чтобы покинуть площадку, оставляя зажженную свечу на столе для других, таких же влюбленных и счастливых.

Окинув взглядом ярко освещенное густо покрытое декоративными кустарниками и колоритными лужайками цветов побережье и воду, отражающую многочисленность огней и играющую тенями, кои создавались легкими волнами и переливались блестящими всплесками, создавая совокупно красочный таинственный пейзаж, который Валерия в данный момент пыталась сохранить у себя в сердце. Он крепче сжал ее руку, и они медленно стали подниматься вверх по мостовой.

– Ах, как я устала…, – промурлыкала она, снимая босоножки с ноющих от усталости ног.

Лера села на диван и уронила голову на спинку, от чего ее спутанные за день волосы рассыпались змеями, веки с каждой секундой становились тяжелее, у нее не было сил сопротивляться, и она закрыла глаза. Но не успела белая птица сна унести ее в свою далекую страну, голос Александра отпугнул королеву сновидений, и она улетела, громко хлопая крыльями, сотрясая все вокруг, от чего Лера встрепенулась и открыла глаза.

Перед ней стоял, нагнувшись Александр, и легонько тряс ее за плечо:

– Девочка моя, проснись.

– Я заснула?

– Ты бросила меня, бессовестная… я тебе ванну приготовил, а ты…

– Да? Хорошо, – потягиваясь и зевая, согласилась Валерия.

Он провел ее в ванную и стал раздевать. Когда женщина осталась нагая, он откровенно стал рассматривать все округлости и изгибы тела, что не замедлило ответить животным инстинктом в его брюках. Лера смущенно опустила ресницы и, отвернувшись от него, залезла в ванну, полностью погрузившись в благоухающую воду.

– Озорница, – сдавленным голосом сказал Александр, и, раздевшись, опустился рядом с ней, размеры ванны позволяли совместные купания.

– Ну что притихла? Тебе не нравится твой сосед, плывущий рядом?

– Я просто устала немного, даже не физически, а морально. Столько впечатлений, эмоций. В принципе, все последние дни я нахожусь в каком-то напряжении. Пять лет жила такой тихой размеренной жизнью и тут появился ты и закружил меня, как ураган, не останавливаясь ни на секунду. Не даешь и мгновения для расслабления и ясной мысли, я не знаю правильно ли поступаю или схожу с ума. Раньше у меня все по полочкам, все обдумано и просчитано, а сейчас полный хаос.

– Тебя это гнетет?

– Нет, ну что ты. Мне с тобой хорошо, спокойно и тепло, на душе тепло. У меня что-то меняется внутри, кажется, я оживаю, становлюсь человеком; такое чувство, что те пять лет я была куклой, зацикленной на работе, доме, а свои ощущения, переживания прятала куда-то в самые темные уголки своей души. И в этом помогаешь мне ты, Саша. Спасибо.

– У тебя были мужчины после развода…, прости.

– Мужчин у меня не было, я же тебе говорю, что полностью жила работой и сыном. Мои чувства и желания были на последнем месте, и на них никогда не было времени. Хотя мама, подруги только и говорили мне о том, что надо искать, выходить срочно замуж – я же молодая… Из-за чего я практически ни с кем не общаюсь – не люблю, когда лезут в мою личную жизнь. Меня все устраивало. Но тут как гром среди ясного неба явился ты… мои раны от прежнего романа стали затягиваться, а ты пытаешься их снова разодрать… О, Саша, прости меня пожалуйста, я не хотела тебя обидеть, но…

Он прижал ее к себе и посмотрел в глаза, в которых боль, словно туманом заволокла радость и удовлетворение, таящееся в них мгновение назад.

– Я никогда не обижу тебя, дорогая. Ты именно та женщина, какую искал столько лет, и уже отчаялся найти, но небо видело, как я желал этой встречи. Поверь мне, я не верил в любовь с первого взгляда, да что там говорить, я вообще не верил в любовь. Думал, что надо найти женщину: хорошую, добрую, умную… хозяйственную, в конце концов, чтобы не скучно было жить, да и дочери наставница нужна. Но для меня это было практично, удобно и ни о какой любви не могло быть и речи, только хорошие отношения и взаимоуважение. А сейчас я счастлив, я чувствую, что ты моя и только я, слышишь, только я могу заботиться о тебе и дарить любовь. Можешь смеяться, но слова любви комом становятся вот здесь, да и не люблю я тебя … я… я живу тобой…, – он страстно обнял ее и в горячем долгом поцелуе слились их жаждущие губы.

Когда, искупавшись, они вышли в гостиную, Александр налил в стаканы персикового сока и протянул один Валерии:

– За тебя, – они стукнулись и с явным удовольствием утолили жажду. – Иди, ложись, я сейчас приду к тебе.

Валерия вошла в спальню и невольно всплеснула руками: по всей комнате в разных вазонах и вазочках стояли розы – белые и красные, розовые и бордовые, желтые и кремовые, казалось, это нескончаемое море из королевских цветов поглотило ее в свою пучину. Свечи своими многочисленными огнями чарующе освещали комнату, смешивая аромат эфирного воска с ароматом цветов, от чего кружилась голова и, хотелось летать. Она посмотрела ему в глаза, подошла ближе и обняла за шею:

– Спасибо. Ты не перестаешь меня удивлять.

– Ты счастлива?

– Очень.

Он поднял ее на руки, пронес по комнате, лавируя среди вазонов, и аккуратно опустил на постель, где всю ночь они предавались страстной любви.

XVI

Когда Валерия проснулась, на часах пропищало десять, она потянулась, словно кошка и повернулась к Александру, его место оказалось пустым и холодным. Она обняла его подушку, провела рукой по мягкой скользящей ткани и, подоткнув ее себе под голову, вздохнула.

Вокруг кровати безмолвно наблюдали за хозяйкой множество благоухающих роз, их бутоны раскрылись навстречу солнцу, лучи которого сквозь тонкий шифон пронизывали комнату. Каждый цветок неповторим и формой своей, и запахом, что именно сейчас можно было заметить, внимательно рассматривая и вдыхая. Аромат разогретых лепестков волнами парил в воздухе: розовый, фиалковый, яблочный, малиновый, ванильный, медовый – словно ноты в музыкальном аккорде слились в единое гармоничное целое. Буйство красок: от розового до темно-бордового, от желтого до густо-оранжевого, от белого до кофейного радовало и удивляло глаз своей изысканностью и совершенством. Поистине, розу называют царицей среди цветов – ее безукоризненная красота, неповторимые нюансы окрасок и чарующий аромат не одно столетие сводит с ума женщин и помогает мужчинам завоевывать их сердца.

Лера снова вздохнула, ей почему-то стало грустно. Она позвала Александра, но ей ответила тишина, тогда накинув халатик на плечи и на ходу, завязывая пояс, Лера прошла в гостиную, на столе одиноко лежала записка: «Девочка моя, покидаю тебя ненадолго – дела. Завтрак закажи в номер, к обеду надеюсь успеть. Целую. Саша.».

Немного успокоившись, она подошла к телефону, сняла трубку и уже хотела набрать внутренний номер, как в голову пришла другая идея – спуститься вниз и позавтракать в соседнем кафе. За несколько мгновений Лера привела себя в порядок, натянула белые джинсы и майку, волосы собрала в хвост и побежала по ступенькам вниз, прихватив с собой лишь сумочку.

Ясное небо, без единого облачка, и яркий солнечный свет встретили молодую женщину, едва за ней закрыл дверь молодой симпатичный человек в униформе. Легкий ветерок приветливо шевелил волосы, а проходящие мимо люди улыбались, разделяя с природой всю радость сегодняшнего дня.

Лера шла вдоль дороги, умиляясь красивым цветочным клумбам, и окнам домов, обрамленных ампельными петуниями и пеларгониями. На площадках, мощенных серой плиткой, суетились голуби, одни клевали корм, заботливо рассыпанный в голубые емкости, другие чистили перышки, подставляя их под теплые лучи солнца.

Возле маленького ресторанчика в стиле старой Германии возвышалась статуя красивой женщины, стоящей с приподнятыми руками и смотрящей куда-то в сторону, ее волосы и одежда развивались на ветру, а у ее ног возлежал прекрасный олень с ветвистыми рогами. Остановившись полюбоваться произведением искусства, Валерия решила здесь и позавтракать.

В небольшом зале, декорированном под старину, все сияло чистотой и опрятностью деревянные мощные столы, покрытые белоснежными скатертями, и большие крупнолистные фикусы в кадках, и обслуживающий персонал появившийся, словно из-под земли при виде посетителя. На удивление Лере молодая девушка в ажурном передничке не только заговорила с ней на русском языке, но и меню предоставила в полном соответствии, полистав которое она заказала салат с тунцом и кукурузой, апельсиновое печенье и чашечку кофе.

В то время как ее желудок переваривал пищу, в ее голове мысли не могли найти покоя: «Я счастлива, это сказка. А может сон, ведь так просто не бывает. Да нет же. Чувствуешь, как горячий кофе обжигает губы – значит, не спишь. Тебе повезло, спустя годы ты встретила мужчину, о котором мечтают многие женщины. Заботливый. Романтик. Умный. Сексуальный, пальчики оближешь. Самое главное он меня волнует и даже очень. За такой короткий срок полюбить невозможно, конечно, но влюбилась я по уши. Скорей бы он возвращался, я уже соскучилась. Так, так: кофе выпила, денежку отдала, какая приятная девушка, вежливая и улыбка у нее солнечная…»

Валерия встала из-за стола любезно кивнула официантке и направилась к выходу, ей преградил дорогу голубоглазый брюнет:

– Как зовут тебя, красавица?

– Извините, но я тороплюсь, – смущенно ответила Лера, пытаясь обойти его.

– Да ладно, землячка, давай посидим, поболтаем… Натали, шампанского и фруктов, – крикнул он официантке, которая только что обслуживала Валерию.

– Молодой человек, …

– Можно просто – Эдик.

– Молодой человек, я спешу и не собираюсь с вами продолжать беседу. Меня ждет муж.

– Как у нас в России – муж объелся груш. Прошу.

– Пропустите меня, я буду кричать, – громко сказала Лера и оттолкнула мужчину, отчего он даже не отклонился, а наоборот это еще больше разозлило его, и он с силой дернул ее за руку.

– Не будь дурой. Ты сюда зачем приехала, за богатым женихом? Так вот он я.

– Я замужем!!!

– Ну, иди, – он отпустил ее руку.

Она резко повернулась, и темнота поглотила ее.

Часть вторая

I

Валерия очнулась. Голова ужасно гудела. Внутренности выворачивала тошнота. Глаза резали и слезились – ей было очень плохо, и когда она попыталась встать, ком подошел к горлу, и ее вырвало прямо на пол. Лера рукой провела по койке, на которой сидела, пытаясь отыскать сумку, чтобы достать платок, но ее не оказалось. Она оглядела комнату смутно припоминая как сюда попала.

Деревянная койка, стол и судно под кроватью – это была вся обстановка на фоне серых оштукатуренных стен. Одиноко висящая тусклая лампочка иногда мигала, но все-таки кое-как освещала эту убогую лачугу. Возле изголовья на ржавом гвозде висело нечто похожее на полотенце, тряпица оказалась потрепанной и застиранной до дыр, но, тем не менее, пахла порошком и оказалась чистой. Лера воспользовалась ею, чтобы вытереть лицо и руки, после чего села на край койки и стала растирать виски, боль начала утихать:

«Меня стукнули по голове? Да нет, он только дотронулся до моей шеи, и я потеряла сознание… Не важно. Меня посадили в тюрьму или я ничего не понимаю… Стоп! Сажать меня не за что по идее, а вот украсть … Боже мой, украли и явно не для заморского принца. Публичный дом? Да старая я для него… Главное не впадать в истерику, смысла нет – комарик с фонариком не прилетит и не спасет меня. Но Саша вернется в номер, а меня нет, и он станет искать… А если это он меня продал? Не может этого быть. Глупости. Нечего было выходить из отеля, думала, что у себя в деревне, идиотка…что же делать?»

Мысли путались у нее в голове, она ходила по комнате, заглядывая в каждый угол, пытаясь ответить на заданный вопрос, но ничего существенного не обнаружив, села и тихонько заплакала.

В дверной скважине послышался треск, дверь толкнули, и в комнату вбежала маленькая старушка, резво поставила ведро с водой и, сморщив старческий нос, принялась усердно натирать пол. Валерия словно шальная вскочила и упала перед ней на колени:

– Бабушка, милая, помоги мне, скажи, где я? За что? Выпусти меня отсюда, пожалуйста, – она схватилась за нее, будто это был единственный шанс спастись, но вместо ответа старуха фыркнула и с силой не свойственной, казалось, такому хрупкому телу толкнула ее.

Лера упала, ударилась локтем о каменный пол, но не чувствуя боли она снова вскочила, чтобы молить бабку о помощи, но та с проворством мыши исчезла за дверью.

Женщина неистово принялась колотить в железо, но кроме своего крика в ответ ничего не услышала. Обессилев, она медленно сползла вниз и дрожащими от обиды и боли губами стала еле слышно читать молитвы, все которые знала.

Глаза ее смотрели куда-то очень далеко – в туман. Туда, где дом, где ждал сын возвращение мамы, куда непременно ей надо вернуться. Вернуться, чтобы жить и любить. Она улыбнулась. Сила молитвы подарила временный покой.

Она поднялась с пола и тихо прошла. На койке лежало свернутое тонкое одеяло, которое послужило ей подушкой, теперь Лера развернула его и укуталась, пытаясь отогреться. И когда, совсем успокоившись, она легла, ей снова пришлось ощутить на себе весь ужас происходящего – на столе сидела толстая крыса и нагло смотрела на нее черными бусинами глаз. То ли кричать, то ли плакать Лера не знала – она замерла и с трепетом наблюдала за своей непрошенной гостьей. Та, в свою очередь, развалилась прямо на столе и стала грызть свою лапу, издавая при этом жуткие звуки.

«Боже мой», – только и смогла сказать перепуганная до смерти женщина. В глазах потемнело, спина покрылась холодным потом. Неловким движением руки она сняла туфель и с силой запустила в крысу, от чего та опрокинулась на спину и с истошным писком, перебирая в воздухе лапками, пыталась перевернуться и дать деру.

В этот миг в голове Валерии что-то щелкнуло, и она, не понимая, что творит, лихо сняла второй туфель и стала колотить им по мерзкой твари, прикладываясь острым каблучком по уже убитой крысе.

– Я убила ее, – дрожащим голосом прошептала Лера и, медленно отступая назад, села на койку.

Руки била мелкая дрожь, сердце качало кровь с бешеной скоростью, перед глазами мельтешили мушки, и хотелось выть от страха. Но победа над крысой, которая бездыханно валялась у ее ног, помогла собрать последние силы и взять себя в руки – это победа была над собой, над собственным страхом. Она с детства боялась мышей и пауков, при виде их запрыгивала на самые высокие столы и комоды, а сейчас она смело расправилась с жирной крысиной мордой.

За дверью послышался шорох, затем знакомый треск в замке, дверь распахнулась, и на пороге появился молодой симпатичный человек. Он поморщил носом, показывая, как ему неприятен запах, а когда увидел на полу мертвую тушку, завопил в сторону двери:

– Тамара, она убила нашу Мотю…

Прибежала старушка и с дикими причитаниями и обвинениями в сторону затравленной узницы, смотрящей непонимающе на все это представление разворачивающиеся перед ней, собрала останки крысы и выбежала вон.

– Как здоровье, землячка? Вид, конечно, у тебя…

– Что вы от меня хотите, я не в чем не виновата.

– Ты должна быть умницей. Вот и все.

– Вам нужны деньги?

– Кому они не нужны? Таких вряд ли сыщешь, Валерия Игнатьевна. А деньги за тебя я уже получил, так что твое дело маленькое: слушайся дядю, и он все устроит.

– Я хочу знать…

– Сейчас мы с тобой пойдем в одно более комфортабельное местечко, там ты сможешь искупаться, поесть и поспать на более мягкой постельке, но с одним условием – ты будешь вести себя прилежно. Чем больше ты меня нервируешь, тем хуже для тебя. Понятно?

– Что со мной будет?

– Позже мы с тобой все обсудим, пока у меня по тебе нет информации, как только вопрос решится, я приду за тобой.

– Вы могли хотя бы родителям и сыну моему сообщить, что я жива, они очень будут переживать…

– Исключено… Одевай туфли и следуй за мной, – он открыл дверь и не дожидаясь, когда она наконец соберет свою обувь, разбросанную по комнате, пошел вперед по узкому коридору.

Тусклый свет и давящие с двух сторон серые стены вызывали ужас. Лера почти бежала, стараясь успеть за мужчиной, который был для нее сейчас путеводной звездой. Он ни разу не обернулся и лишь резко остановился перед следующей дверью.

Когда Валерия подошла к нему вплотную и в ожидании чего-то посмотрела в его голубые глаза, то нашла в них леденящий душу холод и не капли сочувствия или доброты и только теперь поняла, что ждет ее какое-то страшное испытание.

В кабинете, куда завел ее проводник, сидела за письменным столом женщина в белом халате, она оглядела Валерию с ног до головы и предложила сесть:

– Перова Валерия Игнатьевна?

– Да.

– Отлично.

– Из какого города?

– Вы все знаете и без меня, зачем спрашиваете?

– Вопросы здесь задаю я. Твое дело на них отвечать. Сейчас ты пройдешь с моей помощницей в душевую, где тебя искупают и дадут новую чистую одежду. После чего мы продолжим беседу. Любаня, забирай, – крикнула женщина в белом халате и продолжила копаться в каких-то папках.

Любаня, русская баба неопределенного возраста и необъятных размеров прошла в кабинет, словно грозовая туча. Она кивнула Валерии и, угрюмо проворчав предложение следовать за ней, открыла дверь, спрятанную за шкафом. Небольшая душевая, обложенная не новым, но достаточно чистым кафелем, вода, бьющая в пол и махровое душистое полотенце, обрадовали Валерию, она даже улыбнулась своей суровой сопроводительнице, на что та к удивлению, тоже расплылась в добрейшей улыбке.

Любаня помогла Лере избавиться от грязной, вонючей одежды, которая раньше была белыми дорогими вещами со вкусом, подобранными и подаренными Александром. На глаза накатились слезы. Лера понимала, что сейчас прощается с прошлым и у нее наступает новый отрезок жизни, в котором не будет ни сына, ни близких людей. Никого. Но она решила, что обязательно найдет выход, чтобы вернуться домой.

Теплая вода и ароматное мыло подарили Валерии чистоту и свежесть, а шампунь вернул ее волосам прежнюю легкость и шелковистость. Растирая тело полотенцем, она посмотрела на Любаню сидящую в кресле и внимательно наблюдающую за своей подопечной.

– Любаня, спасибо. Так приятно вновь почувствовать себя свеженькой.

– Пожалуйста, дорогая, – с грустью в голосе ответила женщина, ее глаза наполнились жалостью, и чтобы не выдать себя она отвела их в сторону.

– Любаня, где я? – шепотом, еле слышно спросила Валерия, надеясь получить ответ, но та лишь покачала головой, протянула розовый халат и, завязывая пояс у Леры на талии, в ухо пролепетала «прости», с таким сочувствием, что ей стало не по себе.

Эта тайна, витающая вокруг, начинала раздражать Валерию, неужели нельзя сказать человеку правду, чтобы он смирился с ней и как-то попытался приспособиться.

Жить в неведении казалось ей самым страшным, но эта большая женщина не виновата в том, что с ней приключилось, поэтому Лера снова поблагодарила ее и послушно последовала за ней. Любаня привела ее снова в кабинет, где продолжился допрос с пристрастием. Вопросы, на которые приходилось отвечать Валерии, приводили ее в полное замешательство: то женщина в белом халате спрашивала о семье, то вдруг резко о половых партнерах, на вопрос – не беременна ли она в данный момент – врать было бесполезно, потому что при положительном ответе никто не отпустил бы ее, а срочным образом направили бы на чистку, и кроме боли и пары дней в лазарете ничего не решили бы, в конечном итоге ее положили на гинекологическое кресло и тщательным образом осмотрели все внутренности:

– Замечательно, – заключила женщина, записала в тетрадочку аккуратным почерком анамнез и, улыбнувшись своей пациентке, сказала: У тебя есть шанс, Валерия.

– В чем шанс? Прошу вас объясните.

– Эдик, у нее все в порядке, – сказала она вошедшему мужчине и протянула ему анкету, составленную по ответам Валерии и заключение о состоянии здоровья. – Результаты анализов будут завтра, но я думаю, она здорова, можно в общую.

– Спасибо. Ее папку положи в запас. Что, землячка, пойдем знакомиться с соратницами, – обратился он уже к Лере, она стояла перед ним в розовом халате, распущенные волосы рассыпались по плечам и чистое без косметики лицо с карими глазами и припухшими губами вызвало у него довольную улыбку.

Они вышли в жуткий темный коридор и, пройдя пару метров, Эдик остановился:

– Будь умницей…, – с этими словами он открыл новую стальную дверь и легонько втолкнул ее в большое помещение, более светлое и чистое, нежели та каморка, в которой она пребывала совсем недавно. Только здесь ее встретило большое количество любопытных женских глаз, обращенных в сторону гостьи.

II

Женщины разных возрастов, разной внешности и национальности жили в этой коммунальной квартире, разделяя на всех одну большую комнату, где как в тюрьме рядами стояли двухъярусные железные кровати, накрытые для красоты розовыми покрывалами, в цвет халатов, надетых на каждую из женщин. В левой стороне комнаты стоял длинный стол с лавками по обе стороны, за ним чуть поодаль находился шкаф с книгами и комод с бесчисленным количеством ящиков. Рядом с комодом дверь, завешенная такой же розовой шторкой. Окон не было, но на стенах в белых кашпо росли красивые с сочной зеленью и пестрыми цветами небольшие растения, кроме них украшением столь мрачного помещения являлись картины: написанные маслом пейзажи, что делало обстановку более жилой и действовало успокаивающе.

Обитательницы квартиры спокойно передвигались по комнате, болтали о всякой всячине, собравшись маленькими компаниями или занимались своими делами. Лишь на мгновение оторвавшись от происходящего процесса, они посмотрели на гостью и, кивнув ей головой в знак приветствия, отвернулись. Лера ожидала всего что угодно, но только не такой реакции – полного безразличия.

– Здравствуйте, – громко сказала она и прошла на середину комнаты, чтобы ее смогли увидеть все. – Меня зовут Валерия, я из Ростова…

– Землячка, – пропищала тонким девичьим голоском рыженькая девчушка.

На вид ей было лет семнадцать, она подбежала к Лере, обняла ее как родную и представилась:

– Меня здесь рыжей кличут, а вообще мамка Лизой звала. Ты проходи, не стесняйся, пойдем, я тебе твою койку покажу, – щебетала она и, взяв Леру за руку, потянула к кроватям.

Место ее оказалось на верхнем ярусе, соседкой снизу была белокурая коренастая девица с голубыми глазами. Она читала Шекспира и тяжело вздыхала, сочувствуя очередной трагической судьбе героя.

– Это наша Джульетта из Пятигорска. В общем хорошая, но с некоторыми изъянами в характере…

– Рыжая, пойди вон отсюда, – громогласно завопила Джуля, как ее ласково звали соратницы.

– Джуля, ты хоть бы глаза оторвала от своих трагедий, у нас новенькая. Валерия – моя землячка.

– Я рада за вас, – ответила она и перевернулась на другой бок, демонстрируя полное безразличие ко всему происходящему вокруг.

– Это есть первая ее особенность, живет в виртуальном мире своих романов. Ну, да ладно. Тебя хоть накормили?

– Честно, со вчерашнего дня ничего не ела и не пила…

– Вот засранцы. Держи яблоко, через пол часа ужин, потерпи уж.

Валерия откусила кусочек от большого красного яблока, сок брызнул ей на руку и тонкой струйкой побежал за рукав, такого сочного фрукта ей никогда не доводилось есть. От поступления питательных веществ в изголодавшийся желудок у нее закружилась голова. Сладкая липкая жидкость, словно лечебный бальзам протекала по горлу, смазывая и успокаивая пересохшие от жажды пути.

Когда с яблоком было покончено, Лера почувствовала такое насыщение, будто съела целого поросенка. Она присела в кресло, стоящее возле читального столика и, откинувшись на спинку, задумалась над сложившимся положением.

Мысли в голове путались, не хотели воспринимать непривлекательную действительность, а вот эмоции начинали переполнять душу, ей становилось страшно. Все окружающие, живущие своей жизнью, раздражали ее. Неизвестность, словно черная бездна пугала. Руки задрожали, слезы градом покатились из глаз, она закусила губу, чтобы не закричать. Чья та горячая ладонь мягким движением провела по щеке, вытирая слезы. Лера послушно взяла платок и высморкалась. Она как маленькая девочка сидела в окружении старших подруг и всхлипывала, они терпеливо ждали, когда новенькая успокоится, но тут распахнулась дверь и Любаня с подносом на перевес ввалилась в комнату, в миг, заполнив ее ароматом пареных рыбных котлет.

– Пойдем ужинать, плакса, – позвала Леру кудрявая блондинка с зелеными, немного косящими глазами, от чего на лице расстроенной женщины блеснула улыбка – плаксой ее звала только мама в далеком детстве.

Довольно сытный, но малокалорийный ужин заканчивался чаепитием. На стол поставили тарелки с пастилой и с сухофруктами, по чашкам разлили душистый чай и легкий аромат мяты и лимона вскружил голову. Сердце вновь защемило, и новая волна слез готова была сорваться водопадом, но страшным усилием воли Лера сдержалась – она посмотрела на всех сидящих за столом женщин, каждая из них, наверное, чувствует то же самое, но ни одна не раскисает. Ей хотелось поговорить, чтобы отвлечься от своих мыслей, но все ели молча, каждая смотрела себе в тарелку и о чем-то думала, с каждой минутой становясь все хмурее.

Когда закончился ужин, и Любаня собрала грязную посуду, в комнату вошел Эдик, он обвел глазами всех женщин, встревожено обернувшихся в его сторону и, указывая пальцем, требовательно произнес:

– Ты, ты и ты. Идите за мной.

Три женщины, на которых он показал, молча встали и пошли за молодым человеком, у входа они обернулись, кивнули всем на прощание и, грустно улыбнувшись, исчезли за дверью. Валерия в недоумении смотрела на происходящее. Она ничего не могла понять. Ее очень раздражала такая ситуация, в которой она была слепым котенком, и чтобы хоть что-нибудь узнать, она обратилась ко всем сразу:

– Девочки, милые, объясните мне глупой, что, в конце концов, происходит здесь. Куда забрали девчонок, что ждет нас за этой дверью, и кто этот человек, который наводит на всех ужас своим голосом и леденящим душу взглядом?

В ответ на нее посмотрели, как на безумную.

– Ты с какой планеты?

– Я прошу только объяснения, если вам что-то известно расскажите мне. Пожалуйста.

– Ты как сюда попала?

– Я… меня украли, наверное.

– Поподробнее.

– В Ростове я познакомилась с одним молодым человеком…, – начала Валерия дрожащим от волнения голосом.

Лера пересказала свою историю и чем ближе она приближалась к развязке, тем теснее становился вокруг нее кружок. Она сидела за столом и нервно перебирала тесемку, то, закручивая в валик, то снова разворачивая. Женщины не перебивали ее, давая высказаться и когда услышали о том, что она убила крысу, дружно принялись смеяться, от чего Валерия замолчала и вопросительно посмотрела на Рыжую, которая смеялась звонче всех.

– Ты убила Мотю. Эту гадкую крысу подпихивали всем в одиночку, чтобы довести до безумия. Я, например, орала как сумасшедшая и готова была подписать любые бумаги, только, чтобы убрали от меня эту гадость, – смеясь, говорила Лиза.

– А что на это сказал Эдик? – спросила Малика, черноволосая смуглая худенькая девчушка, с печальными миндалевидными глазами.

– Ничего. Старушка, правда, возмущалась…

– Баба-Яга не чуть не лучше Моти. Мерзкая старуха. Она к нам каждое утро заглядывает, полы моет с хлоркой… Вот Любаня – человек…, – говорила миниатюрная, словно куколка, с белыми кудряшками и голубыми глазами девушка.

Она больше походила на ребенка, нежели на взрослую двадцативосьмилетнюю женщину, с очень непростой судьбой.

– Если бы она была человеком: никогда не работала бы в таком месте, – перебила ее Лариса, очень красивая, пропорционально сложенная и гибкая девушка.

Ее эластичные движения напоминали кошачьи, походка на полупальцах завораживала даже искушенных дам, а когда она разговаривала, то игриво щурила зеленые глаза за что и была прозвана Кисой.

– Киса, ты же не знаешь, как она тут оказалась, может, списали вот и прислуживает тут. Ты видела ее глаза? Она всегда их прячет, потому что в них стоит такая боль и тоска, ей стыдно, но ничего поделать она не может.

– Девочки, я вам рассказала о себе… куда я попала?

– Это распределитель, дорогая.

– В смысле…

– Как в армии, сначала всех свозят в распределитель, а потом отправляют кого в танкисты, кого в стройбат, есть и элитные десантные войска, – горько засмеялась Рыжая.

– Говори прямо, Лиза, прошу тебя.

– Куда прямее, Лера, видела тех трех несчастных, что после ужина забрали? Их отправят в дешевый публичный дом, куда-нибудь в Азию. Они в принципе и были проститутками, приехали заграницу, чтоб денег заработать, торгуя собой налево и направо, без разбору. Вот и приняли их. Отмыли, откормили, одна с болячкой была – вылечили, теперь продали какому-то азиату, будут на него работать.

– Вот сидим и ждем своей участи, дорогуша, не на курорт билеты раздают, – Малика опустила глаза. Чтобы не заплакать она стала расправлять складки на халате, отвлекая себя, таким образом от печальных мыслей.