Kitabı oku: «Эти земли полны волшебства», sayfa 4
Глава 13. Гриф принимает решение
Дни сменяли друг друга, а уютная зимняя жизнь Леса и Опушки текла неспешно и размеренно. Приближался большой праздник середины зимы, которая в этих краях была короткой и тихой. Мюрла пек хлеб, Гриф и Кресс уходили в долгие прогулки по лесу. По вечерам велись легкие и веселые беседы, читались книги и пилось много чая с вареньем.
Гриф пытался несколько раз практиковать свою магию, но у него ничего не получалось. Он то и дело вспоминал Затерянные земли, часто думал о Хедле и болотах. Почему-то в тех странных и суровых краях жизнь хоть и была непредсказуема и полна сложностей, но магия всегда творилась хорошо, была жгучей, яркой и сильной. Здесь же Грифу жилось очень уютно, тепло и вкусно, а вот его магическая сила спала где-то внутри и не думала просыпаться. Гриф поглядывал на своего проводника-попугая и ждал от него подсказки. Однако Кресс, казалось, совсем позабыл о своих обязательствах перед Хедлем. Он с удовольствием поедал приготовленную Мюрлой еду, толстел и хорошел на глазах, подолгу дремал в середине дня и явно не собирался покидать этот гостеприимный дом.
Мюрла не переставал удивляться тому, какая неожиданная зима с ним случилась в этом году. Он полностью привык к своим новым друзьям, Гриф уже давно не пугал его и не внушал трепет. С попугаем они и вовсе сблизились, теперь Кресс все больше проводил время со скромным гномом, то сидя у него на плече, то примостившись где-нибудь среди полок на кухне, пока Мюрла занимался домашними делами.
Как-то утром, когда Мюрла и Кресс пекли блинчики и с хохотом что-то обсуждали, Гриф вошел на кухню и решительно произнес:
– Мне надо проведать Чаромиру. Я пойду один. А потом я вернусь сюда. Вы и заметить не успеете мое отсутствие!
Гриф старался придать своим словам шутливый тон, но получилось у него довольно натянуто.
На кухне стало тихо. Потом Кресс сказал:
– Если ты так хочешь – иди. Мы будем ждать тебя.
Попугай нахохлился и отвернулся к стене.
– Кресс, дорогой мой, мне надо кое-что у нее спросить. Зачем мне тревожить тебя и брать с собой ради такой ерунды? Это совсем не значит, что я хочу теперь идти один…
Гриф резко замолчал, поняв, что сказал лишнее. То, что в последнее время зрело у него внутри, неожиданно облеклось в слова и вырвалось наружу. Нет, он продолжал верить, что Кресс хороший проводник, но внутренний голос все чаще звал в путешествие без попутчиков. Так Грифу было привычнее и понятнее. Долго находиться вместе с кем-то – слишком утомительное занятие для того, кто больше всего ценил уединение и свободу. Домик Мюрлы оказался для Грифа неожиданным источником спокойствия и умиротворения, но что-то звало его дальше.
На кухне повисла неестественная тишина. Шипели блины на сковородке, Мюрла молча переворачивал их, а потом также молча выкладывал на тарелку. Стопка ароматных кружевных блинчиков росла, но напряжения это не убавляло.
Гриф заговорил первым:
– Кресс, Мюрла… Послушайте, друзья мои. Я вернусь к вам, сюда. Я обещаю. Я кое-что узнаю, обдумаю и вернусь. Зимы еще много впереди, сколько еще нас ждет тихих и прекрасных вечеров в этом замечательном доме!
– Иди. Ты прав, ты должен идти. Иди.
Кресс сказал это абсолютно спокойно, в его голосе не чувствовалось обиды.
– Ну что ж, может тогда позавтракаем? И после завтрака соберем тебя в путь! – предложил Мюрла, и все трое сразу оживились, заулыбались и пошли за стол.
За завтраком непринужденно болтали, поливали блинчики вареньем, медом и сметаной, пили чай и смеялись. Гриф смотрел на своих друзей и понимал, как привязался к ним и как нелегко ему будет уйти из этого чудесного дома. Но сделать шаг за порог было тоже соблазнительно, ведь под ногами сразу появится дорога, обещающая множество открытий и приключений.
После завтрака Мюрла достал большую корзину, сложил в нее вчерашние пирожки с яблоками, сверток с орехами, домашний сыр, ветчину, бутылку с компотом и коробочку печенья. Гриф завернулся в теплый плащ, взял в руки свой посох, обнял Мюрлу с Крессом и сказал:
– Друзья, я скоро приду. Буду скучать без вас! До встречи!
– До свидания, Гриф! Мы будем ждать!
Мюрла стоял на крыльце, на плече его сидел попугай, и они смотрели на уходящую фигуру Грифа, пока тот не скрылся из виду в лесу.
– Скажи мне, Кресс, а он действительно вернется? – робко спросил Мюрла.
– О, нет… Он не придет сюда, друг мой… – грустно ответил Кресс и поежился от холода.
– А почему же он не взял тебя с собой?
– Он решил, что один быстрее во всем разберется. Но он ошибается. Очень ошибается, Мюрла.
– А почему же ты не переубедил его и не ушел с ним?
Кресс помолчал, видно было, что он подбирает слова и думает, что сказать.
– Понимаешь, Мюрла, мне тут хорошо. У тебя, в твоем доме. Я никуда не хочу. Я не хочу мерзнуть зимой в лесу, когда где-то есть камин, блины, кресло и одеяло. Я не хочу ничего искать, блуждать где-то, мне нравится быть здесь, и я хотел бы остаться, если ты позволишь…
– О, конечно! Кресс, я только рад!
Мюрла был польщен и расстроган ответом попугая. Надо же, Кресс так прямо и честно признался в душевной привязанности! Для Мюрлы это был смелый поступок, он не привык открыто говорить о своих чувствах.
Друзья замерзли и вернулись в дом. Мюрла затеял приборку на чердаке, а Кресс уселся на подоконнике и стал смотреть в окно. На самом деле, рассматривание заснеженных елочек за стеклом было ему не очень интересно. Попугай серьезно задумался.
Хедль назначил его проводником, вдохнув в него знание о пути одинокого колдуна, спустившегося со скалы. Вдохнул самым обычным образом, посадив себе на руку, что-то прошептав и легонько дунув на макушку. И в голове попугая появились образы, куда надо двигаться. Всей дороги он не видел, только каждый следующий ее этап. Кресс был не против: почему бы не отправиться куда-то, на этих болотах в избушке такая скука, что любой колдун сгодится для компании в путешествии.
«Я проводник» – думал тогда о себе Кресс и даже немного гордился. Он был полезным, он вел Грифа, такой важный и нужный попугай. А потом они пришли к Чаромире, она назвала его прежним именем, и вдруг он что-то начал вспоминать. Он не знал, кто он, кем был раньше, а тут короткими вспышками возникали перед ним картины их с Чаромирой жизни. А потом колдунья также дунула ему на макушку, и он заговорил. Воспоминаний больше не появлялось, но Кресс все больше стал задумываться о своей прежней жизни, и все больше терять интерес к жизни и целям Грифа.
У Мюрлы ему стало особенно хорошо, а роль проводника потихоньку стала тяготить. Что и говорить, идти в неизведанное с этим странником, когда тут можно тихонько дремать после обеда, не очень-то и хотелось. И попугай решил изменить роль, данную Хедлем, и перестать быть проводником. Гриф, видимо, почувствовал это. Сегодня он случайно озвучил, что хочет идти дальше один. И это было очень кстати, но Крессу почему-то стало очень обидно. Ему сказали, что справятся без него, в нем не нуждаются, и он свободен. Может, он был плохим проводником? Почему Гриф сам решил идти один? А если дело вообще в чем-то другом? Кресс закрыл глаза и увидел внутри себя такую картину: Гриф удалялся все дальше от Леса и Опушки, его заметала метель, и он не возвращался назад. Кресс вздохнул – надо признать, Гриф ушел. Он выбрал это. А Кресс выбрал перестать быть проводником. Стоит ли обижаться на Грифа за недосказанность и укорять его за свою неожиданную свободу? Наверно, не стоит…
С одной из елочек вдруг слетел снег. Ветра не было, остальные деревья продолжали стоять белыми и пушистыми. А эта елочка – раз! – и оказалась зеленой среди них. Что за чудеса! Надо непременно показать это Мюрле!
Попугай отыскал Мюрлу на чердаке, привел к окну, волнуясь все рассказал и указал крылом на стекло. И замер, не поверив своим глазам. Все елочки стояли в снегу, одинаково белые и искрящиеся. «Может, померещилось?..» – предположил Мюрла, сжимая в руках веник.
Они стояли у окна и смотрели на заснеженный зимний лес.
Глава 14. Странный подарок
Кресс не верил своим глазам. «Мюрла, это было! Я видел! Точно видел!» Мюрла смотрел на взволнованного друга и не знал, что делать. Наверно, надо предложить чаю… Или пойти на улицу и поближе посмотреть на эту елку?
Попугай скакал по подоконнику, а Мюрла думал. Что же все-таки произошло? Может, снег стряхнули какие-то птицы? Но как он появился на ветках снова? Мюрла вдруг почувствовал тревогу. Как-то сложно стало дышать, и в груди появился ледяной комок. Совсем рядом с его домом, который он всегда считал самым безопасным и тихим уголком в мире, случилось необъяснимое и волнительное событие.
Мюрла медленно надел шерстяной кардиган, обмотал шею мягким длинным шарфом и вышел на улицу. Кресс тут же вылетел следом. И вот они уже перед той самой елочкой. Ничего необычного, лес как лес, все деревья в снегу.
– Мюрла, скажи мне честно, здесь никогда раньше не происходило ничего странного?
– Нет… Давай-ка вернемся в дом.
Оба замолчали. Им стало страшно.
Остаток дня Мюрла и Кресс были молчаливы и погружены в себя. Вечерний чай пили скучно и не шутили, спать легли рано.
Кресс никак не мог уснуть, он вынырнул из своего одеяла и сел на подоконник. За окном стояла безветренная звездная ночь. Молодой месяц слабо светил на небе, снег сиял, и тишина обволакивала дом. Кресс не отрываясь смотрел на свою елочку. Вдруг перед ним возникло воспоминание, когда за одним из завтраков Гриф спросил у Мюрлы, нет ли поблизости каких-то нор или пещер. «Не живет ли кто-то необычный в какой-нибудь норе поблизости? Я слышал тут есть что-то подобное» – голос Грифа прозвучал так отчетливо, что Кресс вздрогнул. Что этот колдун имел в виду? О чем таком он слышал? Попугай стал вспоминать дальше то утро. Они с Грифом отправились гулять в лес, долго рассматривали большой сугроб, и Гриф очень удивлялся, что не может найти что-то. А теперь Гриф ушел, и кто-то необычный из норы пугает их с Мюрлой…
Кресс задрожал. Такие истории были ему не по душе. На небе за окном мерцали звезды, ветки деревьев слегка качал небольшой ветерок. «Ветер поднимается…» – мелькнула мысль у Кресса. И вдруг – снова! – та же самая елочка сбросила снег! Кресс вскрикнул. Он был испуган, но не мог оторваться от окна. А там происходило невероятное. На зеленой елочке стали зажигаться огоньки. Разными цветами загорелись гирлянды. Один за другим появились сияющие шарики. На верхушке разместилась удивительной формы большая льдинка. Вся эта красота позвякивала от ветерка и подсвечивалась от звезд и рогатого месяца.
Кресс не сводил глаз с елочки. Страх притупился, ему стало любопытно. Непохоже, чтобы какой-то злодей так красиво украшал деревья. Среди темного ночного леса, покрытого белым снегом, эта елочка будто приглашала праздновать середину зимы и новый год. Кресс знал, что украшать хвойные деревья зимой – это древняя традиция, но далеко не все придерживались ее, считая пусть и эффектным, но все-таки пережитком прошлых времен.
Попугай решил разбудить Мюрлу. Гном спал в комнате, Кресс живо влетел к нему, крича:
– Вставай, вставай, дружище! Вставай!
Сонный Мюрла сел на кровати и уставился на Кресса, а тот уже тащил его за руку к окну.
– Быстрей, скорей, а то опять все пропадет!
Мюрла подчинился. Он не стал ничего выяснять, а просто завернулся в одеяло и поплелся за беспокойным попугаем.
– Вот! Вот, смотри!
И Мюрла замер перед окном, широко раскрыв глаза. Ничего не исчезло: елочка стояла в лесу нарядная и сказочная.
– Новый год скоро… – прошептал Мюрла.
Действительно, новый год, или праздник середины зимы, приближался, но его отмечали далеко не все. Для жителей Холмов это было долгожданное событие, его чаще всего праздновали с размахом, и с радостью наряжали повсюду хвойные деревья. Для Леса и Опушки это был просто переход на следующий этап года, больших праздников по этому поводу тут никто не устраивал. Любили новый год в Заоблачных Далях, там его отмечали со своими особенностями, традициями и ритуалами. Остальные земли воспринимали этот праздник как возможность подвести итоги и начать заранее готовиться к весне, которая во второй половине зимы по чуть-чуть, неуловимо, но уже начинала чувствоваться в воздухе.
Итак, Мюрла смотрел на елочку, и в голове его проносилось множество мыслей. Про новый год, про непонятные события рядом с его домом, про кого-то невидимого, кто пытается обратить на себя внимание. По его спине бежал холодок, а в животе неприятно ныло. Лес и Опушка, похоже, перестают быть такими понятными, изученными и безопасными, как раньше. Они с Крессом стояли у окна и не знали, что делать. Если бы здесь был Гриф, он наверняка что-то предпринял бы, применил какую-нибудь магию и объяснил друзьям происходящее. Но Грифа не было.
Молчание нарушил Кресс. Он захлопал крыльями и решительно полетел к двери.
– Куда ты? – испугался Мюрла.
– Надо выйти и посмотреть, что там. Мы должны попытаться понять…
И Кресс открыл дверь. Холодный воздух заставил его съежиться, звезды подмигивали и приглашали в темноту леса. Кресс решительно летел к елочке. И вот она уже перед ним – нарядная, мигает огоньками, шарики переливаются, льдинка на верхушке играет разными красками. За спиной захрустел снег и послышались торопливые шаги – Мюрла уже был тут как тут. Выходить на улицу ему совсем не хотелось, но не отпускать же попугая одного! Да и потом, остаться в домике, заперев дверь на большой замок, и ждать утра – это тоже не лучшее решение. Дома Мюрле неожиданно впервые стало беспокойно и некомфортно. Он почувствовал желание ни в коем случае не оставаться одному, пусть даже придется выйти на улицу навстречу опасности. Пусть так, но он будет вместе с Крессом, а не наедине с собой и своим страхом.
Друзья смотрели на елочку, молчали и ждали чего-то. Им казалось, что сейчас что-то точно произойдет, тем более вокруг все было так волшебно. Ожидание длилось недолго. Где-то совсем рядом послышался тоненький перезвон колокольчиков. Послышался и затих. Попугай и гном переглянулись. Они продолжали стоять как вкопанные и ждали. Мюрла не мог пошевелиться, сердце стучало быстро-быстро. Кресс тоже замер, его как будто приклеили к ветке березы, на которую он приземлился.
Колокольчики зазвенели вновь, уже отчетливее и ближе. Этот приятный звук не стихал, наоборот, становился все звонче. И вот между заснеженными елями на тропинку вышел большой и абсолютно белый олень. Его тонкие ветвистые рога серебрились от мерцающего света, на них и висели маленькие колокольчики, которые так красиво звенели при движении головы. Олень был прекрасен: большие черные глаза, белая шерсть, длинные ноги. Он остановился и смотрел на Мюрлу и Кресса.
Пошел снег. Большие пушистые снежинки плавно падали на оленя, искрясь и кружась в воздухе. Олень наклонил голову, качнул рогами, колокольчики звякнули и на тропинку откуда-то сверху с шорохом упал бумажный сверток, перевязанный грубой веревкой. Олень еще раз внимательно посмотрел на Мюрлу и Кресса, развернулся и медленно ушел в лес. Звон колокольчиков прекратился, стал усиливаться ветер, снегопад постепенно превращался в метель.
Тихая ночь в считанные мгновения сменила свой нрав, стала завывать ветром и бросать в лицо неприятные снежные брызги. Кресс моментально замерз и оглянулся на Мюрлу. Гном стоял на месте, почти по колено в сугробе, его заметало снегом, но он не отрываясь смотрел на тропинку, по которой ушел этот чудесный олень. «Гляди-ка…» – тихо произнес Мюрла и указал на елочку. Она снова была заметена снегом, все украшения и огоньки исчезли. Теперь это была обычная ель, такая же, как другие, ее также трепал ветер, а вокруг летал снег.
Друзья заторопились в дом, и тут Кресс вспомнил о странном свертке на тропинке. Его уже основательно засыпало снегом, но было совершенно ясно, что надо его найти, развернуть и рассмотреть. И они с Мюрлой, проваливаясь в снег, побрели искать. Окончательно замерзнув, друзья вытащили из-под снега заветную вещицу и медленно направились к дому. Кресс летел и подбадривал Мюрлу, который даже не отвечал ему, устав от холода и странностей этой ночи.
На улице мела метель, а в домике было тепло. Камин преданно потрескивал на кухне, и друзья с удовольствием грелись. Мюрла стал варить кофе и разогревать утренние блины. Спать никому уже не хотелось. Кресс задумчиво грыз орех, сидя прямо на столе поближе к огню, и рассматривал сверток, оставленный оленем. Надо сказать, выглядел этот сверток совсем не примечательно. Несколько слоев плотной мятой бумаги, местами подмокшей от снега и перевязанной серой веревкой. Внутри прощупывалось что-то мягкое, но разворачивать странную находку было очень боязно.
Мюрла стоял у плиты, кутался в самую теплую кофту, сосредоточенно следил за поднимающейся темной пеной в турке и грустил. Такие перемены были ему не по душе. Его маленький домик в эту ночь перестал быть тихим местом, в котором так хорошо спасаться от бурь и невзгод. В лесу поселилось нечто странное, вокруг происходят жутковатые и необъяснимые вещи. Эта зима вообще выдалась слишком необычной, она нарушила привычный ход жизни гнома. Все началось с того, что однажды дождливым осенним вечером в его дверь постучали Гриф и Кресс. И дальше в жизнь ворвалось нечто непонятное. А теперь изменился и такой знакомый лес. Что же будет дальше?
Занятый размышлениями, Мюрла разлил кофе по чашкам, добавил молока и сиропа, выложил блины на большую тарелку, расставил на столе сметану, мед, варенье и мягкий сыр. От переживаний и страхов этой ночи друзья проголодались и просто молча ели блины. Мюрлу даже не интересовал сверток, лежащий рядом, настолько он погрузился в свои невеселые мысли об утрате прежней спокойной и тихой жизни. Молчание прервал Кресс.
– Скажи-ка, Мюрла, ты точно никогда раньше не встречал здесь этого белого оленя?
Мюрла поставил чашку на стол и устало ответил:
– Я уже много раз говорил – никогда тут не происходило ничего такого. Этот лес всегда был безопасным и понятным для меня. А теперь… Эх…
Мюрла окончательно расстроился и замолчал. А вот Крессу наоборот очень хотелось поговорить. Он пододвинул к себе сверток и стал изучать его, так и не решаясь развернуть.
Мюрла пил свой кофе и продолжал думать. Жизнь действительно сильно изменилась, когда в гости пожаловал Гриф. Но эти перемены были интересны для Мюрлы, он увидел шанс провести нескучную зиму и разнообразить свои привычные дни. Такой удивительный гость, о котором он слышал какие-то невероятные истории, почему-то возник на пороге! Это было очень любопытно, Мюрла сам предложил остаться подольше, ведь теперь его домик стал еще уютнее, а у гнома появились собеседники и компаньоны. Такие перемены дарили радость. Других же перемен Мюрла не ждал и не хотел. Ему вполне хватало того, что уже произошло с ним. Эта зима познакомила его с волшебником из дальних краев, он не был одинок, и у него появился друг – Кресс. Грифа Мюрла опасался называть своим другом, все-таки умел этот колдун держать всех на расстоянии, и это хорошо чувствовалось.
А теперь жизнь выходит из-под контроля, как будто пустые санки летят с горки и вот-вот могут врезаться в какое-нибудь дерево…
– …и тогда мы быстро разрежем вот тут и тут, и откроем, если что бросаем подальше в лес и бежим в дом изо всех сил, как ты считаешь?
Оказывается, Кресс уже давно что-то бойко рассказывал, но Мюрла был так занят своими мыслями, что даже не обратил на это внимания. Видимо, речь шла о свертке.
– Кресс, извини, я прослушал.
Попугай внимательно посмотрел на Мюрлу.
– Да ты сам не свой. Тебя так напугали олень и эта елка?
– Кресс, пойми… тут никогда ничего такого не происходило. Я не искатель приключений, я не хочу, чтобы вокруг моего дома творилось непонятное и пугало меня…
– Признаться, я бы тоже этого не хотел. Для меня твой дом стал спасением, безопасным и спокойным местом, я хочу, чтобы он таким и оставался. Поэтому мы развернем этот сверток и попробуем понять, кто нарушает наш покой! Я предлагал уйти в лес и открывать там, мало ли что…
Мюрла зевнул и рассеянно ответил:
– Наверно, ты прав. Но давай отложим это до утра. Как-то слишком много происшествий для одной ночи…
Попугай кивнул. Это было разумно – подождать немного и изучить странный предмет при свете дня, когда все выглядит совсем иначе, а тревожные необъяснимые события случаются реже. Сверток ради безопасности был вынесен за дверь и укрыт от непогоды на крылечке в большом деревянном ящике для инструментов и всякой хозяйственной всячины.
Спустя совсем мало времени в доме стало тихо и темно. Метель продолжала завывать за окнами, мокрый снег прилипал к стеклам, что-то постукивало по крыше и летело куда-то дальше вместе с ветром. Небо уже не было таким черным. Горизонт по чуть-чуть начинал светлеть, утро потихоньку давало о себе знать.
В домике пахло кофе и выпечкой. Кресс и Мюрла крепко спали, завернувшись в одеяла. Утомленные ночными приключениями, они не видели снов. Шум ветра убаюкивал их и погружал в такой необходимый сейчас для обоих глубокий отдых.
