Kitabı oku: «Эти земли полны волшебства», sayfa 5
Глава 15. Чаромиры нет дома
А как же там Гриф в своем новом одиноком походе?
Крауд уже приближался к границе Леса и Опушки с Холмами. На его пути не было метели, погода стояла тихая и приятная. Ночь Гриф провел в дороге, наблюдая за звездами и тренируясь в разных несложных заклинаниях. Спать ему совсем не хотелось, он был рад побыть один и обдумать все, что с ним случилось с того времени, как он покинул свою скалу. Мир загадывал ему одну загадку за другой. И Хедль, и Чаромира, а теперь еще и Кресс только намекали на что-то, но никогда не говорили прямо.
Гриф вдыхал холодный воздух и вспоминал ту странную ночь, которая привела его в пещеру. Кто-то невидимый варил что-то разноцветное в своем котелке. Гриф понимал, что его пригласили, чтобы показать или рассказать о чем-то. Но, видимо, он оказался не очень вежливым гостем… Вообще, гуляя по лесу с Крессом, Гриф часто замечал, что Лес и Опушка не так уж и просты. Мюрла, конечно, говорил, что это очень тихие места, но Гриф чувствовал иначе. Он ловил дуновения ветра и ощущал в них много магического. В лесу что-то обитало, но не проявляло себя. Редкие жители Леса и Опушки не замечали в своей ежедневной жизни никаких необычных проявлений.
В своих прогулках с Крессом Гриф не раз останавливался и наблюдал, как ветки деревьев сплетаются в удивительные узоры. В них явно просматривались чьи-то лица, которые ветер тут же превращал в силуэты животных. Однажды Кресс остался дома болтать с Мюрлой, и Гриф бродил по окрестностям один. На одной из тропинок он резко остановился и вздрогнул: в нескольких шагах от него стоял большой белоснежный олень с яркими черными глазами и тонкими серебристыми рогами. Грифу даже показалось, что он услышал звон колокольчика. Он протянул руку к оленю и сделал пару шагов навстречу, но олень растворился в воздухе.
После этого случая Гриф уже не сомневался, что Лес и Опушка – это место странное и таинственное. Магия этого уютного пространства с солнечными полянками и милыми домиками с огородами казалась ему сомнительной и непонятной. А после посещения ночью загадочной пещеры Гриф и вовсе стал ощущать себя в гостях у Мюрлы неуверенно и напряженно. Его не смущала неизвестная посторонняя магия, нет! Грифу, наоборот, было очень интересно выяснить, с чем он столкнулся, изучить и понять это явление, но внутренний голос твердил ему, что тут скрывается что-то темное и довольно мрачное.
Темная сторона магической силы раздражала Грифа, как раздражали его и все те, кто проповедовал только светлую магию. Такое разделение, по мнению колдуна, было неприемлемым, ведь и у ветра, и у тумана, и у болот не было светлых и темных сторон. Что же касается намеренных и искусственных попыток практиковать только светлое или только темное, то здесь Гриф презрительно фыркал и терял интерес к таким магам.
Сами по себе темные практики были неприятны Грифу. Они уходили корнями в саму почву жизни, вытаскивали из нее все слишком земное, слишком человеческое и довольно прямолинейное. Это как наблюдать за разбушевавшейся стихией: странно обдумывать и рассматривать, нужно быстрей спасаться и бежать как можно дальше.
Гриф испытывал некоторую брезгливость к темной стороне силы. Она казалась ему искусственной и нелепой. Что и говорить – темных магов Гриф не только не боялся, но и не считал достойными противниками. Он часто вспоминал свою скалу в Затерянных землях. Магия потоков воздуха с ветрами и туманами казалась ему наиболее честной, он готов был изучать ее и посвящать себя бесконечной природной силе.
Гриф решил отправиться в это одинокое путешествие не только за тем, чтобы поразмышлять о себе. Он хотел наедине поговорить с Чаромирой, а именно – разузнать что-нибудь о своем проводнике Крессе. История этого попугая казалась ему весьма запутанной, он чувствовал, что в ней не хватает каких-то важных деталей и подробностей. И самый главный вопрос, мучивший Грифа, – почему Хедль дал ему в проводники такую удивительную птицу. Если Кресс – проводник, то узнав о нем, Гриф узнает что-то важное и о себе.
Кресс остался в домике с Мюрлой. Возможно, он обиделся на то, что его не взяли с собой, а возможно был даже рад больше не принимать участие в непонятном походе. Гриф видел, насколько попугаю нравилась домашняя жизнь и как сильно они подружились с Мюрлой. Признаться, сам Гриф тоже не очень-то хотел идти куда-то через лес от этих теплых разговоров, вкусной еды и уютных вечерних посиделок за чаем. Он и сам не ожидал, что эта однообразная, но такая исцеляющая жизнь понравится ему. Гриф чувствовал, что в его душе отзывается что-то глубоко запрятанное и скрытое ото всех, когда Мюрла звал на обед или затевал приборку в своих комнатках. Его сердце радовалось, однако, желания практиковать магию при этом не возникало.
А может я не такой уж и отшельник? – рассуждал Гриф. Может, мне просто казалось, что я должен жить где-то вдали ото всех, и у меня особая миссия? Может, все гораздо проще, и ничего такого особенного во мне и нет?
Раздумывая таким образом, Гриф постепенно добрался до Холмов. Зимой эти земли выглядели все так же прекрасно. Было по-осеннему тепло, пушистый снежок казался бутафорским, повсюду красовались наряженные хвойные деревья и гирлянды. Праздник середины зимы здесь любили и очень ждали. Гриф шел мимо поселений из маленьких домиков, рассматривал шустрых и проворных жителей, наслаждался опрятными улочками, постоянно то поднимаясь в горку, то спускаясь с нее.
Гриф чувствовал себя спокойно и уверенно. Запасы еды подошли к концу, и он уже предвкушал угощения Чаромиры. Совсем скоро он доберется до ее дома, но она наверно и так знает, что он идет к ней. От этой колдуньи ничего не утаить!
Гриф шел по Холмистому лесу, и вдруг его стала охватывать тревога. До Чаромиры рукой подать, а он все чаще останавливался, как будто ноги отказывались вести туда. «Это дурной знак», – подумал Гриф. Прислушиваясь и оглядываясь, он потихоньку шел к своей цели. Что-то было не так. Тишина становилась какой-то неестественной, а воздух тягучим и густым. Вдалеке уже маячила знакомая избушка, Гриф приближался к ней и удивлялся ее заброшенному виду. Снег никто давно не убирал, вокруг дома никаких следов, нигде не видно ни ворон, ни котов…
Гриф взобрался по скрипучим ступенькам и отметил, что его следы на снегу были единственными. Он осторожно постучал в дверь. Ему не открыли. Он прислушался и постучал снова. Тишина. Гриф нажал на дверь, и она открылась. Он вошел в темную пустую избушку. Действительно, ни ворон на окне, ни котов на ковре, ни совы у печки. Самой Чаромиры тоже не было. Дом стоял заброшенным и совершенно не жилым.
Гриф медленно поставил на пол свою корзинку, снял плащ и прошел к печке. Именно печь была своеобразным местом силы этого дома – Чаромира тут и колдовала, и готовила, и сортировала разные травы и плоды. Сейчас печка была холодной и темной. Гриф прекрасно помнил, как хозяйка дома проворно доставала отсюда котелки и кастрюльки с дымящейся вкусной едой. Сейчас сложно было поверить, что на этой маленькой кухне когда-то горел огонь, и готовились удивительные кушанья.
Гриф нашел несколько свечей и зажег их. Стало светлее, можно было рассмотреть обстановку в деталях. Интересно, как давно дом стоит пустой? Куда исчезли птицы и коты? Куда, в конце концов, делась Чаромира?
Гриф медленно бродил по домику. Надо бы затопить печку и что-нибудь перекусить. Гриф повесил плащ на крючок и принялся за работу. Он зажег старенькую лампу, подмел пол, нашел подходящие дрова в деревянном ящике, затопил печь. Воздух в комнате стал нагреваться, постепенно домик стал оживать, хотя по-прежнему оставался одиноким.
Гриф стал искать что-нибудь съестное в кухонных шкафчиках. Странно, но еды в доме оказалось много. И сколько продуктов были испорченными! Гриф снял с полочек кувшин скисшего молока, засохший хлеб, протухшую ветчину. Все эти находки заставляли задуматься. Если бы Чаромира собралась куда-то уйти, да еще и забрав с собой своих питомцев, разве оставила бы она так просто продукты и дала бы им испортиться? Нет, Чаромира любила готовить, любила еду. Колдуньи вообще очень уважительно обращаются с пищей. Как правило, они прекрасно готовят как съедобные вкусные блюда, так и совершенно не съедобные волшебные отвары и похлебки. Даже испорченная еда у них всегда идет в дело и может стать отличным ингредиентом для какого-нибудь зелья. Оставить продукты портиться и уйти? Нет. Колдунья распределит все заранее, чтобы ничего не осталось, отдаст перед уходом остатки лесным духам и домовым, скормит лишнюю еду птицам и животным. Нет, не могла Чаромира оставить дом так необдуманно. Вдруг Гриф резко встал со стула. Дверь же была не заперта! Он даже не сразу подумал о том, что дом стоял открытым!
И тут Гриф понял: Чаромира никуда не уходила. Никуда не уходили и вороны с котами, и сова. Они все просто исчезли. Что-то произошло, и они пропали, оставив свой дом со всеми запасами. Грифу стало не по себе. Чтобы отвлечься, он продолжил поиски еды на кухне. Вот мешочки с крупами – можно сварить кашу! А вот картошка в коробке – с ней, кажется, тоже все в порядке. А из сушеных ягод выйдет неплохой отвар или компот. Пожалуй, у Чаромиры нужно остановиться, переночевать и подумать, что теперь делать.
Гриф варил кашу, жарил картошку, на печке в котелке булькали ягоды. Дом нагрелся, было светло и тихо. Гриф сидел за столом, ел свой одинокий ужин и задавал себе одни и те же вопросы. Дом Чаромиры был очень маленький – прихожая сразу становилась гостиной, а в гостиной находилась печка, а значит и кухня. Поперек этого пространства стоял длинный деревянный стол, а по бокам от него скамейки. Здесь Чаромира готовила, колдовала и принимала гостей.
Больше ничего не было видно, но за печкой в темноте стояли старые тяжелые шкафы и начиналась узкая лесенка на чердак. Гриф решил изучить этот дом, может так он найдет какие-то ответы. По скрипучим ступенькам, держа перед собой большую лампу, он поднялся на чердак. Перед ним оказалась небольшая комнатка под острой крышей, довольно уютная и опрятная. В углу стояла кровать, накрытая несколькими покрывалами, с кучей разноразмерных подушек. Рядом с ней был столик, дальше шкафчик, на стене много полок с книгами, у входа небольшой комодик.
Прямо перед собой Гриф увидел воткнутую в цветочную кадку метлу, прутья которой смотрели в потолок. Гриф усмехнулся – колдуньи часто использовали магию метел как оберег от посторонних сил. Вокруг кровати на стенах были развешаны талисманы для спокойного сна: сплетенный из ивовых прутиков и птичьих перьев ловец-паутинка, связка кристаллов, клык какого-то хищного животного. На полу у кровати лежали несколько склеенных друг с другом маленьких зеркал – это тоже для защиты спящего.
Чем больше Гриф рассматривал кровать и обереги, тем больше его клонило в сон. Он вспомнил, что не спал уже почти сутки. Погасив лампу, Гриф добрался до кровати, лег на нее и моментально уснул крепким и глубоким сном. За окном в темноте поднимался ветер, старое дерево у крыльца кряхтело и дрожало, по стенам ходили причудливые тени, отбрасываемые непонятно чем и неизвестно как. Ночь укрывала дом.
Глава 16. Новая тайна Кресса
В Лес и Опушку пришло солнечное утро. День обещал быть чудесным. Воздух стал почти весенним, где-то высоко щебетали птицы, солнце пригревало. Деревья отбрасывали длинные синие тени на белый снег, по небу летели волнистые облака, ветра не было и кое-где уже слышны были первые звуки капели. Что и говорить – зима в этом лесу заканчивалась очень быстро.
Солнечные лучи проникали в кухонное окно даже через занавески, настойчиво освещая все вокруг и не давая спать. Первым открыл глаза Мюрла. Он лежал на кухонном диванчике, обложившись подушками и пледами. Рядом, в кресле, раскинув крылья в разные стороны, еще дремал Кресс. Друзья уснули прямо на кухне – то ли сон застал их слишком неожиданно, то ли им спокойнее было находиться здесь вместе после всех беспокойных приключений.
Мюрла лежал, щурился от света и смотрел в потолок. Тишина раннего утра, почти весенняя погода, зима летит к концу, слышно пение птиц. Все это должно вселять радость и восторг перед новым днем, но Мюрла проснулся грустным. Он помнил про сверток на крыльце и с волнением думал о предстоящей распаковке этого сюрприза. Ничего хорошего Мюрла не ждал, все эти события совершенно не нравились ему.
Кресс зашевелился, потянулся и открыл один глаз.
– Мюрла, славный день будет сегодня! Я даже успел выспаться!
Похоже, попугай проснулся в отличном настроении. Его не выбивали из колеи странные неожиданности. Для него-то это обычная жизнь, ничего не угрожает его дому и сложившемуся устойчивому миру. И тут Мюрла подумал: а ведь у него нет дома и сложившегося мира. Кресс – это бродяга без дома, без прошлого, без планов на завтра. Он плывет по жизни, как по волнам, прыгая с одной на другую. Может ли он понять Мюрлу? А сможет ли он, Мюрла, принять и понять ту жизнь, к которой привык его новый друг?
– Эй, Мюрла! Ты же не спишь! Ты чего молчишь?
– Да-да, доброе утро, Кресс!
Мюрла старался казаться беззаботным и спокойным. Вскоре друзья окончательно проснулись, не спеша пили чай с пряниками, делали хрустящие бутерброды, поджаривая чуть засохший хлеб и разогревая на нем сыр, ветчину и мягкие маринованные помидоры. Попугай и гном оживленно обсуждали события ночи, но так и не могли понять, что же все-таки произошло. После завтрака было решено выйти на улицу и там развернуть сверток. Оба немного боялись. На всякий случай, Мюрла прихватил с собой швабру: вдруг придется сражаться с каким-нибудь чудовищем! Внутренне он уже был готов ко всему.
Сверток ждал их на крыльце в ящике с разными полезными вещицами, выглядел он весьма безобидно и обыденно. Мюрла осторожно достал его и положил на ступеньку. Ничего не произошло. Мюрла потянул за веревочку и стал разворачивать шуршащую бумагу. Внутри оказался еще один слой такой же плотной бумаги. За ним прощупывалось что-то очень мягкое. Наконец Мюрла достал из этой упаковки приятную ткань, свернутую в несколько раз. Это было очень неожиданно – меньше всего друзья надеялись увидеть просто кусок ткани! «Разверни! Разверни!» – не унимался на плече Кресс. И Мюрла развернул.
Это было мягкое, приятное и довольно теплое покрывало темно-зеленого цвета, отделанное тесьмой с бахромой со всех сторон. Оно даже напоминало старинную шаль, но по форме было квадратным – можно завернуться почти целиком, а если сложить посередине, то получался большой треугольник, укрывающий руки и плечи.
– И это все? – недоумевал Кресс.
– Все, – уверенно ответил Мюрла.
Конечно, такая находка была для него совсем не пугающей, он-то ожидал чудовищ, призраков и разных неприятных предметов. А тут – добротная теплая ткань, скорей всего, шерстяная, мягкая и красивая.
Если Мюрла немного успокоился от содержимого свертка, то Кресс явно был разочарован. Он и так, и этак вертел покрывало, рассматривал его, подробно изучал и, наконец, укрылся им полностью. И тут уже Мюрла ахнул и отшатнулся – из этого покрывала на него смотрел не попугай, а тонкий печальный юноша в бархатном черном берете и темном плаще. Он уставился на гнома и пытался понять, с кем имеет дело.
– Кто вы? – спросил юноша Мюрлу.
– Кресс! Что с тобой произошло?! – закричал в ответ гном.
Все-таки слишком много всего случилось с ним за последние дни. Это стало уже порядком надоедать, Мюрла немного скучал по своей размеренной и понятной жизни. Теперь еще это покрывало, и вместо попугая какой-то непонятный незнакомец рядом!
Мюрла в отчаянии сидел на ступеньке крылечка и не знал, что предпринять. Юноша тихонько присел рядом.
– Я вижу, вы очень расстроены. Могу я помочь вам?
– Да! Верните мне моего друга Кресса!
– Кресса? Но я не знаю, кто это…
– Хорошо, а кто тогда вы сами?
Мюрла решил узнать хотя бы, с кем он беседует. Он внимательно рассматривал юношу и все больше удивлялся – какой-то совсем нездешний вид был у него. Тонкие черты лица, бледное худое лицо, острый взгляд больших темных глаз, черные волосы, выбивающиеся из-под берета… В кого это вдруг превратился Кресс?
– Позвольте представиться. Мое имя Фрэгг, я служу тому, что нельзя увидеть и познать. Я не очень понимаю, где сейчас нахожусь, но, думаю, скоро разберусь и все пойму. Еще несколько мгновений назад я был бродячим философом в далеких больших городах. Но ваш лес очень мил, я не жалею, что оказался тут.
Сказав все это, Фрэгг встал на ноги, поклонился Мюрле, прижав ладонь к груди, а потом вернулся на свое место. Очевидно, он был вполне доволен собой.
У Мюрлы же в голове все смешалось. «Что за чушь он несет?» – думал гном, стараясь при этом вежливо улыбаться и кивать в ответ. Как вернуть попугая – этот вопрос волновал его все больше. Этот странный Фрэгг сидел и смотрел вдаль, у него, видимо, не было никаких вопросов. И Мюрла решил показать ему то самое покрывало, которое в этой суматохе теперь просто валялось на земле.
– Фрэгг! – осторожно позвал гном.
Юноша повернул голову и улыбнулся.
Мюрла быстро протянул ему покрывало.
– Вам знаком этот предмет? Вы знаете, что это?
Фрэгг взял в руки покрывало, развернул его, внимательно рассмотрел.
– О, это удивительного качества вещь! Смотрите, ткань и легкая, и в то же время теплая. Это очень ценно. А какое чудесное переплетение нитей!
Мюрла чувствовал, что в нем начинает закипать злость. Мало того, что Кресс исчез, так теперь еще этот блаженный рассказывает ему о качестве ткани! Все происходящее становилось более и более нелепым.
А Фрэгг тем временем крутил покрывало в руках во все стороны. Видно, что ему очень понравилась красивая вещица. И вот он аккуратно расправил ткань и накинул ее себе на плечи. И вдруг произошло удивительное! Юноша исчез, а покрывало упало на крыльцо и зашевелилось! А дальше – невероятно – из-под него показалась голова Кресса! Еще мгновение, попугай освободился от ткани, и, отряхиваясь, прыгал по крыльцу.
Мюрла был не просто изумлен, он почувствовал, что надо сесть и выпить стакан воды. А еще лучше – заварить крепкого чаю, отрезать свежего хлеба и открыть баночку вишневого варенья. Это должно было хоть немного привести мысли в порядок.
Кресс же деловито осмотрелся и произнес:
– Ну что ж, покрывало как покрывало, пока непонятно, для чего оно нужно. Мюрла, ты чего такой бледный?
– Покрывало как покрывало?! Ты хочешь сказать, ничего не произошло, когда вместо тебя тут оказался этот странный Фрэгг? Куда ты вообще исчезал?
– Не понимаю, о чем ты, дружище. И кто такой Фрэгг? Я никуда не исчезал…
Кресс попытался снова залезть под ткань.
– Не трогай! – рявкнул на него Мюрла. – Отойди от этого покрывала подальше!
Попугай испуганно отскочил и внимательно посмотрел на Мюрлу.
– Что случилось? Объясни мне, наконец… Я укрылся этой тканью, а потом вылез из нее, но с тобой что-то произошло…
– Ты что, правда думаешь, что не исчезал никуда?
– Нет… Мюрла, ну расскажи же мне!
И Мюрла все рассказал. Кресс слушал, задумчиво ковырял веточкой подтаявший снег и молчал. История получалась удивительная, попугай и представить не мог, что он куда-то исчезал и что-то пропустил.
Когда рассказ был окончен, Кресс неуверенно предложил:
– А ведь и правда после всего этого надо спокойно посидеть, выпить чаю и все обдумать. У нас ведь есть вишневое варенье?
Мюрла вздохнул. Признаться, это была сейчас наилучшая идея. Друзья вернулись в дом, сделали бутерброды с ветчиной, горчицей и маринованными огурчиками, открыли банку вишневого варенья, разогрели вчерашние булочки с корицей и пили крепкий горячий чай с имбирем и лимоном. Мысли прояснились, гному и попугаю стало значительно лучше, и они начали рассуждать. Строили догадки, задавались вопросами, перебивали друг друга, заходили в тупик и вновь начинали разговор.
Весь день друзья занимались разными делами. Мюрла готовил обед, разбирал старые книги на чердаке, вешал на окна весенние занавески с красивыми крупными цветами. Кресс повсюду сопровождал его и был непривычно погружен в себя. Попугай думал о своем перевоплощении в какого-то непонятного человека, да еще и бродячего философа. Кто был этот человек? Какая между ними связь? Крессу хотелось узнать как можно больше об этом. Оно и понятно – не каждый день в кого-то превращаешься, тут необходимо тщательно обдумать такое происшествие. К тому же Кресс почему-то был уверен: невозможно превратиться в того, к кому не имеешь никакого отношения. Скорей всего, этот юноша Фрэгг был как-то связан с попугаем, может быть, именно в нем кроется разгадка происхождения Кресса и всех его тайн? Однако Мюрла сказал, что незнакомец из покрывала совершенно не понимал, кто такой Кресс. Видимо, он тоже не знал, что в кого-то превратился. Надо же – бродячий философ…
В делах день пролетел очень быстро. Чтобы как-то отвлечься, Мюрла решил загрузить себя самыми разными заботами. Он переделал все, что когда-то не успевал или откладывал на потом. И это сработало: мысли успокоились, тревога отступила и настроение постепенно стало выравниваться. Так наступил вечер.
Сумерки постепенно укутывали лес, воздух становился холоднее, на темнеющем небе одна за другой загорались звезды. В маленьком домике на опушке горел свет, внутри было тепло, на плите в высокой кастрюльке варилось какао, а за столом, разложив перед собой покрывало, сидели Мюрла и Кресс. Загадки множились перед ними, а вопросы ждали ответов.
Новая ночь готовилась прийти в лес. Тишина, темнота и влажный холод были ее спутниками после солнечного, теплого и почти весеннего дня.
