Kitabı oku: «Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки», sayfa 2
А что говорить о незнакомой женщине, которая станет вынашивать и рожать моего ребёнка?
Уверен, что моё предложение быстро заставит Тамару отказаться от ребёнка. А если начнёт взбрыкивать, то всегда можно применить другие меры, менее гуманные.
Родители и друзья Тамары явно будут не рады возникшим неприятностям, если она откажет мне.
Хотя вряд ли это случится.
На периферии сознания я хотел, чтобы она отказалась и начала бороться за ребёнка. Возможно, я тогда бы поверил… Возможно…
Что ж, в любом случае не важно, какой выбор она сделает. Это мой ребёнок, и я не собираюсь сидеть сложа руки и делать вид, будто ничего не произошло. Мой ребёнок, когда родится, должен жить у меня, со мной.
А Тамара… Я обещал ей купить самый лучший донорский материал. Тамара – женщина, а значит, родит ещё одного ребёнка, но уже для себя, как того и хотела.
Глава 3
* * *
И почему я должна встречаться с Ладомирским именно на его территории?
Пыхтела от злости, но отмотать назад своё согласие было уже слишком поздно.
Этот гад специально позвонил мне в семь утра, поставил перед фактом, что встреча сегодня в десять в его офисе, и назвал адрес. Пока я спросонья пыталась сообразить, кто это мне звонит и требует явиться к десяти, он ещё добавил своим властным тоном, что встреча нам обоим необходима, и если я не хочу проблем, то должна обязательно явиться!
Буркнула «хорошо», и на этом разговор был завершён – в трубке послышались частые гудки. И только потом на меня снизошло озарение. Кто бы мог подумать? Я, оказывается, такая дура.
Ладомирский ещё не начал переговоры, а уже пошёл на шантаж.
Теперь вот злилась, с остервенеем чистила зубы и рисовала перед глазами картину, как буду убивать Ладомирского.
Интересно, если распилить человека, много ли крови из него выльется?
Что ж, ладно, схожу в клетку к тигру, посмотрю, как живут нынче богатые циники.
* * *
Когда меня встретил в фойе ультрасовременного офисного здания мужчина со взглядом Цербера, я сразу поняла, что разговор будет не просто сложным, а на грани жизни и смерти.
– Руслан Германович вас уже ждёт, – равнодушным тоном произнёс Цербер.
– Подождёт, – не смогла не съязвить, но мужчина и бровью не повёл, лишь галантно пропустил меня первой в лифт.
Мы поднялись нас на последний этаж высотки, раздалась мелодичная трель, и двери разъехались в стороны.
Я вышла из лифта и огляделась. Роскошный дизайн в другой ситуации вызвал бы моё восхищение вкусом хозяина этого офиса, но именно в этой ситуации я почувствовала лишь глухое раздражение.
Кстати, я намерено приехала на встречу с Ладомирским на сорок минут позже. Пусть радуется уже тому факту, что я вообще приехала.
Цербер проводил меня до приёмной, в которой вежливо общалась по телефону секретарша большого босса. Женщина была в годах, но ухоженная и имела цепкий и жёсткий взгляд. Она быстро оглядела меня, попрощалась со своим оппонентом и, кивнув мне, спросила:
– Вы Жданова Тамара Юрьевна?
– Я, – сказала в ответ, рассматривая обстановку приёмной.
А у Ладомирского, похоже, любовь к искусству. Коридор был увешан картинами известных художников в дорогих современных рамах, и я сомневаюсь, что это копии. В приёмной тоже висели картины.
– Коля, дальше я сама.
Коля-Цербер молчаливо покинул приёмную.
Секретарша нажала на селектор и произнесла:
– Ваша гостья здесь, Руслан Германович.
– Пусть войдёт, – был короткий ответ.
– Руслан Германович вас ожидает, – повторила секретарша и снова осмотрела меня с ног до головы, словно оценивая и размышляя, к какой категории меня отнести.
– Я прекрасно слышала ответ, – произнесла и толкнула дверь, ведущую в кабинет его величества Ладомирского.
Вошла и на мгновение остолбенела, увидев мужчину у панорамного окна в чёрном деловом костюме, в котором он выглядел как Бог…
Ох, неужели я так подумала?
– Доброе утро, Тамара, – вежливо поприветствовал меня мужчина.
Ничего не ответила. Это утро не было для меня добрым.
Ладмирский расстегнул пуговицы своего эксклюзивно пошитого пиджака и сел в гостевое кресло. Указал рукой на кресло напротив.
Он подавлял меня одним своим присутствием. Сердце забилось быстрее. Я посмотрела на его лицо и тут же оказалась в плену чёрных гипнотизирующих глаз в обрамлении густых ресниц.
– Я рад, что вы приехали и теперь здесь, в моём офисе. Мы сможем обстоятельно поговорить.
Злясь на себя, резко ответила:
– Конечно, я здесь, Руслан Германович. Вы ведь не оставили мне выбора.
– Не стоит говорить так категорично, Тамара. И присядьте уже. Вы будете чай, сок или налить воды?
– Воды, – ответила ему и опустилась в кресло, которое оказалось очень удобным. Расположилась в нём и закинула ногу на ногу. Заставила себя смотреть не на Ладомирского, а изучать обстановку его кабинета. Правда, сделать это было не совсем просто – от мужчины исходила аура власти.
– Вода, – раздался его голос у меня за спиной. Я едва не вздрогнула. Приняла протянутый стакан с водой и сделала небольшой глоток.
– Итак, Тамара, – мурчащим тоном произнёс Ладомирский. – У нас с вами сложилась необычная ситуация.
Кивнула. Я ждала, что же он скажет дальше.
Ладомирский не сводил с меня взгляда, я тоже смотрела на него и не собиралась отводить глаза первая, хоть мне и сложно было сохранять спокойствие.
Он ухмыльнулся и подтолкнул ко мне серую папку, которая лежала на разделяющем нас журнальном столе.
– Что это? – спросила у него, покосившись на папку, как на ползучего гада. Нутром чувствовала, что ничего хорошего в ней для меня нет.
– Откройте, Тамара, и посмотрите. От вашего ответа зависит, каким долгим или быстрым будет наш разговор, – с улыбкой победителя произнёс Ладомирский.
Прищурила глаза, нарочито медленно взяла папку и открыла её.
Первым документом оказалось платёжное поручение, в котором были указаны банковские реквизиты компании Ладомирского и мои.
Мои брови натурально взлетели и затерялись в волосах от указанной в платёжке суммы.
Подняла на мужчину взгляд и тихим голосом спросила:
– Вы случайно не ошиблись в сумме с количеством ноликов?
Ладомирский улыбнулся ещё шире, демонстрируя идеальные белые зубы.
– Не ошибся, Тамара. Это ваше вознаграждение.
– Вознаграждение? За что? – решила изобразить дурочку.
Неужели он в самом деле думает, что может купить меня? Вон как довольно улыбается и чувствует себя победителем. Да хоть бы тут было ещё десять нолей – это всего лишь деньги. Ребёнка он не получит.
Ладомирский покачал головой и сказал:
– Взгляните на следующие документы.
Отложила платёжку и с видом заинтересованности взглянула на очередную пакость.
Это был договор, в котором чёрным по белому «зубастые» юристы Ладомирского прописали, кем я являюсь – суррогатной матерью.
«Ах ты, сукин сын!» – хотела воскликнуть и тут же порвать на клочки эти бумажки. Но я сдержалась, натянуто улыбнулась и пролистала договор до конца. На его изучение у меня ушло минут десять. По договору я была обязана отдать своего ребёнка Ладомирскому сразу после родов, добровольно подписать отказ от малыша, никогда не искать встреч и вообще забыть о его существовании.
А ещё это чудовище вписало в договор условия вынашивания МОЕГО ребёнка. Обязательно я должна была пребывать в его доме; питаться по режиму; делать соответствующую гимнастику; проходить обследование и сдавать анализы каждую неделю; выполнять любые требования Ладомирского (хозяина), которые пойдут на пользу ребёнку, и никогда ему не перечить. И прочая чушь.
Подняла взгляд на монстра и елейным голоском пропела:
– Вы забыли кое-что вписать в договор.
Кажется, он удивился. Ещё бы, я была внешне абсолютно спокойна, хотя мысленно уже расчленила Ладомирского на запчасти с особой жестокостью, станцевала на его костях и искупалась в его крови.
– Скажите, чего не хватает, и мои юристы добавят новый пункт.
Улыбнулась ему и произнесла:
– Не хватает пункта, где я должна приносить своему хозяину тапочки в зубах.
Он хмыкнул:
– Очень смешно.
– Неужели? – произнесла я уже чуть угрожающе. – По-моему, этот пункт идеально дополнит рабский договор.
Ладомирский сложил пальцы в замок и поинтересовался:
– Так вы подпишете его?
О! Неужели он и правда так думает?
У меня руки так и чесались вцепиться ему в горло, чтобы придушить!
Я взяла свою сумочку и под напряжённым взглядом Ладомирского открыла её, вынула ручку.
Открыла договор на последней странице, где стояла графа подпись, и снова подняла глаза на мужчину.
Мне показалось – или на его лицо промелькнуло разочарование?
Неважно.
Быстро написала чуть ниже, минуя графу «Подпись», «Иди на хрен!»
Ту же надпись изобразила на втором экземпляре.
Улыбнулась, довольная собой. Сложила документы в папку, положила её на журнальный стол и пальцами толкнула в сторону Ладомирского.
Папка скользнула по глянцевой поверхности дорогого стола и чуть не упала, но мужчина ловко поймал её.
Я поднялась с кресла и, пока он не открыл папку, быстро пошла на выход.
– Прощайте, – насмешливо пропела ему и нажала на ручку двери… Какого чёрта?
Нажала ещё раз и ещё, потом навалилась на дверь плечом. Заело дверь? Не может быть такого.
Обернулась к мужчине и сложила руки на груди.
– Откройте немедленно дверь.
Ладомирский как раз изучал моё художество.
– Здесь я решаю, кто и когда покинет кабинет, – произнёс он ледяным тоном.
Поджала губы – мой явный признак недовольства.
Ладомирский медленно поднялся со своего кресла и приблизился ко мне. Бумаги отшвырнул – белые листы рассыпались по полу.
Он подошёл очень близко, и наши тела соприкоснулись. Я сделала шаг назад – спина прижалась к поверхности двери. Мужчина положил руки по бокам от моей головы и навис огромной горой. По спине прошла холодная дрожь, но я надеялась, что он не заметил, как я вздрогнула и испугалась. Испугалась яростного огня, который буквально плескался в его чёрных глазах. Чувственные губы были плотно сжаты, желваки двигались, выдавая ярость мужчины.
Я дерзко вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела в эти глаза.
– Тамара, не делайте глупостей, – угрожающим шёпотом, от которого у меня чуть не случился инфаркт, произнёс Ладомирский. – Этот ребёнок мой. Мне очень жаль… Правда, жаль, что именно вы стали сосудом. Но я вам заплачу, очень много. Вы видели сумму. Когда родите, сможете снова сделать ЭКО или… чем чёрт не шутит – может, вы встретите своего мужчину и забеременеете от него. У меня большие возможности, Тамара. Я могу сделать вашу жизнь комфортной, сытой и богатой или же превращу её в ад… Но при любом вашем выборе ребёнок останется со мной.
Он положил правую руку мне на шею, нежно погладил кожу большим пальцем и неожиданно чуть сжал моё горло.
Мой страх сменился яростью.
Отмахнула от себя его руку, а потом и вовсе толкнула его в грудь, но с таким же успехом можно было толкать вековую скалу.
– Я. Никогда. Не отдам. Тебе. Своего. Ребёнка. – Гнев клокотал у меня в груди. Голова, казалось, сейчас взорвётся от поднявшегося давления. – Выпустите меня отсюда.
– Дура! – прошипел Ладомирский. – Пока не подпишешь, не уйдёшь!
– Не будьте идиотом, Руслан Германович! – взорвалась я. – Этот ребёнок для меня – вся жизнь! Ни за какие деньги, ни за какие блага целого мира я не отдам его! Я пришла к вам сюда и думала, что мы будем договариваться на адекватных условиях, а вы хотите купить меня и забрать моего ребёнка!
– По-вашему, я идиот? – с рычанием в голосе осведомился Ладомирский, желваки ещё сильнее заходили на его скулах. Красивое лицо скривилось. – И не стройте из себя жертву! Я сделал вам весьма щедрое предложение и абсолютно адекватное! Но вы ведёте себя как бессердечная стерва!
ЧТО?!
– Я?! Это я бессердечная?! Да это вы без сердца и души! Только такие, как вы, загрязняете мир тьмой своего сознания! В вас нет ни капли света и любви! Окажись мой ребёнок рядом с вами, вы превратите его в такое же бездушное чудовище! Вы – мерзавец, Руслан Германович! Только человек с пластмассовой душой, как у вас, может предложить будущей матери отказаться от ребёнка! Вы – конченый! У вас нет будущего, потому что вы не знаете, что такое любовь!
Повисла звенящая тишина.
О Боже… Что я наговорила?
Ладомирский смотрел на меня таким взглядом, будто у меня только что рядом с головой выросло омерзительное щупальце.
Мужчина отшатнулся от меня, как от удара.
– За такие слова… – начал говорить он. – За такие слова, Тамара, я бы вас убил. Без сожалений.
Хотела извиниться, потому что я действительно наговорила лишнего, но мне вдруг стало плохо – голова резко закружилась, затошнило настолько сильно, что я зажала рот ладонями и сложилась пополам.
Начала часто дышать, стараясь усмирить тошноту.
Почувствовала вдруг сильные руки на своих плечах. Ладомирский помог мне дойти до дивана.
– Ложитесь, я сейчас вызову врача, – сказал он обеспокоенным тоном.
Прикрыла глаза, мечтая, чтобы скорее прошёл этот приступ.
– Такими темпами я не рожу ребёнка, – произнесла сдавлено и заплакала. – Вы раньше убьёте моего малыша… Мне нельзя нервничать… А вы… Вы – чудовище…
Ладомирский не обращал на меня внимания. Он по телефону приказным тоном вызывал какого-то Дмитрия.
– Сейчас сюда поднимется врач и осмотрит тебя.
Разве я разрешила ему обращаться ко мне на «ты»?
– Мне уже лучше, – сказала упрямо и поднялась с дивана. Вытерла слёзы дрожащими пальцами, подхватила сумку. – Руслан Германович, вы в состоянии купить себе суррогатную мать, которая родит для вас ребёнка. Я повторяю вам в последний раз: своего ребёнка вам не отдам. Никогда. Услышьте меня и оставьте в покое.
– Но это и мой ребёнок, Тамара, – упрямо произнёс он и добавил: – И вы не правы – у меня есть и сердце, и душа. Мой ребёнок получит в этой жизни всё самое лучшее, об этом я позабочусь.
Хмыкнула. Надо же мне было встретиться с королём идиотов! Ясно и так, что Ладомирский не совсем обычный человек, но хоть толика здравого смысла у него должна быть?!
– Единственное, что мы можем обсудить с вами – это совместную опеку. Не более того.
– Нет.
– Я всё сказала, – произнесла безапелляционно. – Откройте дверь.
– Вы не сможете скрыться от меня, Тамара. Ваша жизнь превратится в кошмар, – ласково произнёс он.
Посмотрела ему в лицо.
– Есть ещё такой вариант, что вы неожиданно умрёте, – сорвалось у меня с языка. В другой ситуации я бы никогда не позволила себе таких слов, но Ладомирский меня достал. Он обозвал меня сосудом и любыми способами намеревался отобрать моего малыша.
– Я не собираюсь умирать, – ответил он. В его глазах появилась презрительная усмешка. – И вы тоже не умрёте. Никто не умрёт.
– Мне нужен свежий воздух, – сказала я. – Откройте эту дверь!
– Свежий воздух есть у меня в загородном доме. В городе вы дышите выхлопными газами, отравляя и себя, и моего ребёнка.
Я взглянула на него с такой ненавистью, что, будь у меня волшебная сила, Ладомирский уже был бы испепелён.
Вдруг дверь с другой стороны открылась, и я нос к носу столкнулась с высоким пожилым мужчиной.
– Руслан Германович? – спросил он немного взволновано. – Всё в порядке? Нужна моя помощь?
Ладомирский посмотрела на меня, а я ответила:
– Я в полном порядке. Могу идти?
Ладомирский скрипнул зубами и сказал:
– Завтра за вами приедет мой водитель. На время беременности вы будете жить у меня.
Я в очередной раз смерила его ненавистным взглядом и процедила:
– Руслан Германович, вы не отец моего ребёнка… Вы – донор. Смиритесь с этим и прощайте.
Глава 4
* * *
Руслан
Я до боли стиснул зубы. Ещё чуть-чуть – и взорвусь от ярости! Да уж, Тамара меня сделала, тут ничего не скажешь. Я никак не ожидал от неё такого поведения. Она посмела повысить на меня голос и произнесла такую речь, из-за которой мне хотелось задушить её, вырвать этот дерзкий язык и просто причинить боль, которую причинила она мне своими словами. Я даже не мог припомнить, чтобы меня кто-то одёргивал и уж тем более на меня кричал! Единственным человеком, который повышал на меня голос, был мой отец…
С другой стороны, стоит признать, что крутой нрав ей только к лицу: глаза переливались серебром, несколько тёмных прядей выбились из причёски, придавая её лицу некую трогательность и хрупкость.
Тамара была слишком привлекательна даже для меня. А я уж повидал красивых женщин – да только все они были красивы внешне, а внутри у каждой зияла холодная, даже вымораживающая пустота.
Как сказала Тамара, у меня пластмассовая душа?
Ох, нет, дорогая, у меня есть душа…
Зато образное выражение Тамары, как нельзя, кстати, подходило моим бывшим пассиям, особенно последней – любительнице бриллиантов и элитных курортов.
– Руслан Германович, так что же, моя помощь нужна или нет? – вернул меня из размышлений врач Дмитрий.
Мужчина трудился в терапевтической клинике, которую я позволил ему открыть в моем офисном здании на седьмом этаже за весьма немалую аренду. Но он был счастлив – ещё бы, благодаря моему соседству он заимел высокооплачиваемых клиентов.
– Нет, Дима, это была ложная тревога. Всё в порядке, – я сухо ответил ему и махнул рукой, чтобы он оставил меня одного.
– Если что, – осторожно произнёс он, – сразу звоните, Руслан Германович.
Терапевт ушёл, а я всё не мог прийти в себя от неожиданного поведения Тамары. В ушах набатом продолжали звучать её жестокие слова: «…Вы не отец моего ребёнка… Вы – донор».
Давно не ругался, но сейчас использовал весь свой словарный запас матерных выражений, стараясь прийти в себя после случившегося. Впервые в жизни женщина пошла против моей воли!
Сильно нахмурился, чувствуя, как во мне продолжали расти неудержимое раздражение и гнев на Тамару и на самого себя.
Ну уж нет, всё будет сделано, как я планировал.
Достал из кармана брюк телефон и вызвал своего помощника Артёма.
– Зайди ко мне, – приказал, когда он ответил.
Артём появился через пару минут, обвёл недоумённым взглядом пол моего кабинета, на котором продолжали валяться листы неподписанного договора, вздёрнул в удивлении одну бровь.
– Я рад, что вы живы, – заметил Артём с лёгкой усмешкой, устраиваясь в гостевом кресле.
– У меня нет настроения для твоих шуток, – сказал я резко и кивнул ему на разбросанные документы. – Собери.
Артём без раздумий выполнил мой приказ и положил папку с документами на стол.
– Что-нибудь ещё? – в его словах не было издевки, но я прекрасно знал, что иногда Артём меня ненавидел, как например, в данную минуту.
– Да. Дай задание юристам и сам тоже займись следующим – раскопайте любой компромат на Жданову Тамару Юрьевну, на её родителей, друзей, коллег, перешерстите всю её жизнь, начиная с пелёнок. Вытрясите всё грязное бельё, которое она, её родители и друзья бережно хранят. Хочу научить её кое-каким манерам. Мне показалось, что они у неё грубоваты.
Артём ничего не сказал на мой приказ, хотя и был поражён.
– Я так понимаю, слежку будем продолжать, – произнёс он.
– А разве был приказ отменить её? – разозлился я.
– Простите, Руслан Германович, не подумал.
– Также с этой минуты начните отслеживать все аэропорты, вокзалы, интернет приложения, где можно договориться выехать из города на автомобиле. Помимо этого, отслеживайте все её звонки. И ещё сам лично сообщи всем фармазонщикам1, чтобы сразу сдали нам Жданову, если она обратится к ним.
– Вы думаете, она решит покинуть страну?
Я хмыкнул, порой поражаясь наивности своего помощника.
– Артём, я знаю женщин. Тамара сейчас напугана, а так как все женщины трусливые создания, то она обязательно предпримет попытку бежать из страны. И если не дура, то попытается достать документы на новое имя, – я улыбнулся холодно и цинично. – Будем ждать этого шага с её стороны, и тогда мне будет проще её прижать.
– Можно выскажу своё мнение? – спросил Артём.
– Нет, – ответил ему резко.
– Но всё же я скажу, – рискнул мой помощник.
Я поднял на него гневный взгляд.
– Руслан Германович, просто послушайте. Женщина беременна, и ей не нужны в её положении волнения, ведь она может и потерять ребёнка… Может, пусть спокойно живёт и наслаждается своей беременностью, а вот когда родит…
– Это всё? – оборвал я жёстко.
– Да, – кивнул Артём.
– Тогда свободен. Иди и делай свою работу.
Артём ушел, а я заскрипел зубами. Сам прекрасно знал, что рисковал, но ведь если сейчас дам слабину, то проиграю, верно? Да, мной двигал исключительно эгоизм. Именно во время беременности Тамара уязвима, и я собирался полностью взять над ней контроль, желает она того или нет. А уже после родов я отпущу её на все четыре стороны.
В ней растёт и развивается МОЙ ребёнок, и я не могу позволить, чтобы он жил без меня и вдали от меня. Я всегда получал желаемое и сейчас тоже получу.
Набрал своего водителя и дал ему задание завтра приехать к дому Тамары. Но я был уверен, что она предпримет попытку к бегству. Что ж, пока я был добрым. Могу стать и злым.
То, что я не оставлял Тамаре ни малейшего шанса, меня нисколько не беспокоило: в конце концов, она получит за вынашивание моего ребёнка хорошие деньги. Если, конечно, станет хорошей девочкой и подпишет договор и отказ от ребёнка.
* * *
– Томочка, ты уверена? – в пятый раз спросила меня Люся. – Может, всё-таки уедешь? Хотя бы в какую-нибудь глушь, а?
– Нет, Люсь, он будет ждать этого поступка от меня. Нутром чувствую.
– Но откуда ты знаешь? – не унималась подруга.
Я вздохнула и устало ей улыбнулась.
– Видела его глаза. Я ощущала на себе его ауру, которая буквально меня подавляла. Он не просто опасен… А ещё тот проклятый договор… Люся, этот человек не отступится. И он сказал, что я… сосуд. Мать его, грёбаный сосуд! Ты понимаешь?
– Козёл! – свирепо воскликнула подруга. – Но раз он последняя сволочь и будет давить на тебя, то тогда какие варианты? Или, погоди… ты что, решила согласиться?!
– С ума сошла?! – рявкнула на неё. – Ни за что на свете не отдам своего малыша. А вариант у меня только один – бороться.
Люся развела руками.
– Каким образом? Стукнешь его по башке? Отравишь мышьяком? Взорвёшь его офис? Или натравишь фанатов вашей Игры, которую запретили в нашей стране? Кстати, почему нет? Скажешь, что запрет Игры – это его рук дело, и фанаты порвут Ладомирского на много-много Ладомирских Ладомирсичек.
Рассмеялась над её последней шуткой, а отсмеявшись, уже серьёзно сказала:
– Думаю, это слишком жестоко. Мой план более мирный и гуманный, Люсь. Я попросила своего бывшего кандидата в мужья номер один дать контакты его друга-адвоката. И вот сегодня вечером у меня с ним встреча в ресторане. Закон на моей стороне, и я буду отстаивать свои права. А если Ладомирский начнёт играть грязно, то пойду на телевидение.
– А кто адвокат?
– Малкович Борис Габрисович.
– Малкович? Этот жадный поляк? Ты серьёзно?
– Поляк он только по происхождению. Живёт-то и работает в нашей стране.
– Это не отменяет его жадности, – пробурчала Люся.
– Зато у него острые зубы и смертельная хватка, – парировала я.
– Пусть откусит голову Ладомирскому, – злорадно произнесла Люся.
– Прозвучало как тост, – улыбнулась подруге.
– А почему бы и нет? Ты выпей чаю, а себе я налью немного вина. И знаешь, что ещё? Я рада, что ты не впадаешь в панику.
– Не мой стиль, ты же знаешь.
– Это да. Ты крепкий орешек, Тома. Именно поэтому все твои шесть потенциальных мужей так и не стали мужьями. Ты крепче, сильнее их и подавляла своим авторитетом. Мужики не любят женщин, которые сильнее их самих. Они по природе должны быть круче. А вот, кстати, твой Ладомирский… Если бы ты с ним подружилась…
– Люся! – одёрнула её. – Прекрати!
– А что Люся? Что прекрати? – захлопала подруга пышными ресницами и кокетливо намотала на пальчик блондинистый локон. – Вот ты сейчас затеешь с ним войнушку, крови друг у друга попьёте, как следует. А не дай Бог, это отразится на твоём положении? Ты об этом не думала?
– Люся, я не понимаю ход твоих мыслей… Ты что, передумала и решила, что лучший вариант для меня – это согласиться и отдать ему моего ребёнка?!
– Боже, Тома! Ты же умная женщина, а порой ведёшь себя как подросток. Не нужно никого отдавать. Просто ты могла бы к нему поехать, как он того хочет, но не подписывать договор, а сказать, мол, я должна присмотреться, как вы живёте, подумать хорошенько, то да сё… А сама тем временем начала бы охмурять его…
– Люся, ты дура.
