Kitabı oku: «Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид», sayfa 3
– Время – деньги! – пошутил он в духе своей профессии.
После того как он проглотил синий кристалл, его провели через шлюзовую камеру, ввели в огромный зал с кругом посредине, заставили сесть в центре на корточки, обхватив колени руками.
– Закройте глаза! – приказал ему чей-то голос в полной тишине.
Юсуп зажмурился. Раздался хлопок, уши резко заложило, и на мгновение он потерял опору под ногами…
Часть II
Во тьме веков
Глава 1. Раб
Тишина обволакивала Юсупа со всех сторон. Не то плотное вязкое безмолвие, что стояло в лаборатории, а какая-то другая, более разреженная, что ли, и в то же время более насыщенная. И очень знакомая… «Ну конечно, это же тишина леса», – вдруг понял парень, распознав шепот ветра в кронах деревьев и далекий птичий щебет. Стоп, какой еще лес? Юсуп открыл плотно зажмуренные до сих пор глаза и обомлел. Он стоял, буквально упершись лбом в массивный ствол, и видел, как бежит по нему куда-то вниз колонна маленьких рыжих муравьев.
Юсуп осторожно отступил на пару шагов и огляделся по сторонам. Его окружала лесная чаща. Колоннады деревьев неизвестной Юсупу породы, только-только пробивающаяся через бурый ковер из прошлогодней палой листвы светло-зеленая весенняя травка.
«Неужели и вправду получилось?» – возликовал парень. Стараясь сдерживать эмоции (все ведь только начинается), он внимательно присмотрелся к окружающему его лесному миру, надеясь по каким-нибудь приметам понять, где он очутился. Чечня это вообще или нет? Типичный горожанин, лишь летом выезжавший к родственникам в полустепное село, Юсуп слабо разбирался в породах деревьев, не говоря о травах.
Судя по ровному ландшафту, он точно не в горах. Значит, на равнине? Тогда где? Юсуп задумчиво почесал затылок – мало ли в Чечне лесов… Конечно, самым близким и знакомым из них являлся Чернореченский – на окраине Грозного. Вот бы оказаться именно там! Минут пятнадцать-двадцать попетлять, выйти к городу, быстро поймать такси и мчаться в центр…
Но куда двигаться сейчас, в какую сторону? Ни тропинки, ни дорожки. И даже никаких просек или просветов. Что делать?.. Решение пришло быстро. Юсуп выбрал самое высокое дерево, ориентируясь на толщину ствола. Одна из нижних веток шла почти горизонтально, свисая до уровня головы Юсупа. Подпрыгнув и ухватившись за сук в точке провисания, он несколько раз быстро перебрал руками, подбираясь ближе к стволу. Почувствовав, что ветка перестала гнуться под его весом, подтянулся, закинул на нее одну ногу, другую, сел верхом, встал, держась за ствол. Дальше пошло еще легче – с каждым подъемом расстояние между сучьями постепенно сокращалось, между некоторыми он шагал, словно по лестнице.
Спортивная одежда совершенно не стесняла движений. Спасибо Абу-Бакру, что надоумил одеться в «спортивку». «Универсальная одежда, – сказал он, проводя своеобразный инструктаж по поведению в прошлом, – на все времена. Только слишком яркое не надевай, в начале девяностых такое не носили, ненужный интерес вызовешь. Но и совсем простое не бери, за „колхозника" примут, к Ельцину не подпустят. Покупай классический „адидас", тогда в них только крутые ходили».
Вот Юсуп и прикупил скромный синий, с белым кантом костюм и кроссовки в тон. Свободная куртка удачно скрывала уже привычно обмотанный вокруг талии пояс с двумя брикетами пластида и взрывателями, коробки с патронами он распихал по карманам, пачку советских рублей заныкал во внутренний. Чем костюм оказался плох – «Стечкин» спрятать было некуда. Тяжелый и громоздкий ствол не держался за поясом, выпадал из любого кармана. Будь Юсуп в джинсах, такой проблемы не возникло бы: сунул ствол за ремень – и хоть стометровку сдавай.
Провозившись несколько минут, парень даже пожалел, что не предпочел престижному «Стечкину» аккуратный «Макаров» – и хранить удобно, и прятать легко. Но не выкидывать же такую дорогущую штуку… Наконец выход нашелся: Юсуп примотал ствол скотчем (а за него спасибо уже Сколковскому оружейнику) к щиколотке, однако не слишком туго, чтобы не пережать артерии на ноге. Конечно, импровизированная кобура не слишком радовала: в любой момент пистолет не выхватишь, к тому же таскать тяжело и неудобно. Зато широкая штанина надежно скрадывала хищные очертания… Проделав манипуляции со «Стечкиным», Юсуп заодно полностью снарядил магазин – вес пистолета увеличился, но стало спокойнее.
Еще из будущего он захватил наручные часы – дешевую китайскую штамповку. Юсуп понимал: время контролировать придется постоянно – сколько часов из двадцати четырех уже истекло, сколько еще осталось. Вот по дороге в Сколково и прикупил на вокзале часики – легкие, электронные, в серебристом корпусе. Всего двести рублей отдал, получив в виде бонуса свежую батарейку. Конечно, любое изделие швейцарских мастеров, скорее всего, отказалось бы признавать в «китайце» своего собрата. Но Юсуп остался доволен покупкой: она ему нужна была всего на сутки, и главное, производитель встроил в нее таймер…
Наконец ветви стали весьма ощутимо гнуться под Юсупом, вынуждая его прекратить подъем. Впрочем, высоты, чтобы оглядеться, уже хватало: деревца помоложе остались внизу, а в широких прогалах между кронами «великанов» радостно синело безоблачное небо.
Лесной массив расстилался в три стороны от него – и конца ему не предвиделось. Зато в четвертую сторону лес редел и понемногу перерастал в равнину, за которой снова густела чаща. Но что оказалось хуже всего – город не наблюдался ни по одному из направлений. Да какой там город, даже села не было видно.
Однако время тикало, и Юсуп решил выбираться на равнину, а там идти по прямой – до ближайшей дороги. Так он и сделал – обозначил ориентиры движения («если считать нижнюю ветку вектором, то нужно брать чуть левее от нее»), белкой спустился с дерева и марш-броском устремился к опушке, чтобы меньше чем через полчаса оказаться за границей леса.
И тут же, как сумасшедший, он принялся размахивать руками и орать изо всех сил, поскольку всего в полутора километрах от него по широкому лугу быстро несся табун лошадей. Небольшой, голов в двадцать-тридцать, но на каждом коне сидел человек. По крайней мере, так издалека показалось парню. Плохо было то, что они удалялись от Юсупа. «Вот у кого можно спросить дорогу», – мелькнула мысль, и он закричал громче прежнего.
Табун, а вернее, конный отряд его вопль не остановил, однако на полном скаку от него отделилось несколько всадников. Заложив крутой вираж, они устремились к Юсупу. Парень радостно замер. Пока все складывалось как нельзя лучше – неизвестные пастухи могли бы подбросить Юсупа до ближайшего села. Какая-никакая практика верховой езды у него имелась: почти каждое лето он проводил в селе, где с грехом пополам научился садиться на лошадь и даже проходить несколько километров неспешным аллюром…
Наездники приблизились и поразили Юсупа своим внешним видом. Ладно физиономии – у двоих смуглые, скуластые, с узким разрезом глаз, – но мало ли кого можно было встретить на просторах еще советской Чечено-Ингушетии, взять хотя бы тех же ногайцев. Однако непривычная одежда всех троих – кожаные штаны, стеганые короткие халаты с нашитыми железными бляхами или заплатами из толстой кожи – смутила парня. Кроме того, войлочные шапки на головах, из-под которых на плечи спереди кокетливо спускались по две сальные косички, широкие железные пластины, обхватывающие предплечья и щиколотки (Юсуп не мог сообразить даже, считать ли их элементом одежды)… А еще у каждого на богато украшенном поясе висело по сабле – приличного на вид размера. Да и лошади с металлическими нагрудниками и покрывающими сразу полспины попонами под седлами выглядели крайне странно. Одним словом, всадники словно выехали из ворот киностудии, где снимался малобюджетный фильм на историческую тему. Или…
«Это не Чечня. Или другая эпоха. Я промахнулся со временем», – промелькнула в голове у Юсупа логичная мысль и тут же пропала, не задержавшись. Он сам отогнал ее, не захотел даже обдумывать. Нет, такой поворот событий предполагался, но никто обычно не верит в плохое. Вот и Юсуп не хотел. «Будем считать их слегка странными пастухами. Или актерами, задействованными на съемках какого-нибудь исторического фильма, – ведь я помню рассказы о том, что в советское время в Чечено-Ингушетии часто снимали кино», – попытался успокоить он себя, решив действовать по принципу: «Лучше заблуждаться до последнего, чем паниковать заранее»…
Однако инстинкты оказались сильнее рассудка, толкнув Юсупа обратно, под защиту леса. Заметив его движение, один из приближающихся всадников, не сбавляя скорости, опустил руку к боку лошади, тут же резко поднял ее и метнул какой-то предмет в сторону парня. Юсуп даже не успел сообразить, что произошло, как что-то стиснуло его с обоих боков, затем дернуло и бросило на землю. Вслед за жестким ударом последовало еще более кошмарное продолжение – Юсупа понесло по траве с бешеной скоростью, ударяя всем телом о кочки и выбоины, выворачивая все кости. Парня настолько ошеломило случившееся, что он не сразу сообразил: его волокут на аркане следом за лошадью. Пока это не случилось с ним самим, он и представить себе не мог, насколько это больно.
К счастью, трава на лугу, только-только выглянувшая из-под земли, не затрудняла скольжения, иначе его лицо и руки давно оказались бы посечены до крови. Правда, в отсутствии травы был и минус – сейчас телу Юсупа немного амортизации не помешало бы. Парень напрягал все мышцы, чтобы не развалиться на части. Несколько раз чуть не слетела кроссовка, Юсуп поджал ноги, но от такого маневра стало только хуже – его тут же завертело и закрутило. За взрывчатку он не беспокоился: брикеты и взрыватели надежно сидели в кармашках на матерчатом эластичном поясе. А вот в сохранности пистолета такой уверенности не было. «Лишь бы не выпал», – в голове засело одно. Юсуп даже пожалел, что не затянул скотч потуже. В любом случае в данный момент пистолет был бесполезен – со связанными руками не постреляешь.
Наконец пытка, которая, по ощущениям Юсупа, длилась бесконечно долго, а на самом деле всего пару минут, закончилась. Парень осознал, что лежит на земле, связанный, а его окружили несколько десятков всадников, которые переговариваются между собой на неизвестном языке.
Болела каждая клеточка, казалось, не осталось ни единого непострадавшего участка тела, «спортивка» продралась до дыр в нескольких местах. Рот, нос, уши забились грязью, в волосах засели комочки земли. Однако он не должен валяться в ногах у этих бродяг, решил Юсуп, напряг все силы и вначале сел на траву, а затем встал.
Он находился почти в центре овала, образованного с одной стороны тремя всадниками, притащившими его на аркане, и с другой – десятью – пятнадцатью их напарниками, что уже спешились и полукругом сидели прямо на земле. Несколько человек за их спинами разводили костер, устанавливая на треноге большой котел, еще четверо-пятеро чуть в отдалении стреноживали лошадей, давая им возможность попастись. Увиденное напомнило Юсупу привал чабанов или гуртовщиков, если бы не одно «но» – обычно чабаны не арканили заблудившихся путников…
Стоило ему оказаться на ногах и поднять глаза на своих мучителей, как один из них что-то произнес, глядя прямо на парня. Судя по дорогому поясу с серебристого цвета накладками, к Юсупу обращался главарь шайки.
– Не понимаю, – по-русски ответил парень и отрицательно покачал головой. Он нарочно использовал русский, чтобы проверить: в СССР он или нет? На этом универсальном языке общения умели говорить все в Советском Союзе.
Главарь, однако, досадливо поморщился и выдал еще одну тираду – в этот раз чуть длиннее, чем в первый. Юсуп старательно прислушался. Ни слова, ни произношение были ему совершенно не знакомы.
– Я же сказал: не понимаю, – повторил он снова по-русски и продублировал то же самое по-чеченски. – Ца кхета.
Юсуп мог бы выдать эту же фразу и на английском или немецком, но вряд ли в этом был смысл – на европейцев всадники походили еще меньше, чем на русских.
Ему в голову вдруг пришла дикая мысль: а что, если он все-таки в Чечне и его взяли в плен какие-нибудь наемники? Из числа тех, что воевали здесь в обе военные кампании… Но тогда получается, что на дворе уже не девяносто первый год, а гораздо позже. И кто они такие? Арабы?
Он еще раз внимательно оглядел окруживших его людей – и тех, что сидели на траве, и троих на конях. Скакуны под ними явно не элитные, но и не «рабоче-крестьянские» – невысокие, поджарые, тонконогие. Вполне себе военные кони, если попытаться представить, как может выглядеть кавалерия.
Да и хозяева им под стать. Ничего, что все среднего роста, кроме одного верзилы – того, что пленил Юсупа. Зато вооружены похлеще пиратов: у каждого на поясе кривая сабля или кинжал, за спиной – какая-то круглая конструкция, судя по всему, щит, а из-за седла торчат лук и колчан со стрелами. Кстати, на бандитов они не так уж и похожи, скорее, регулярный отряд – оружие у всех однотипное, седла, щиты, колчаны, пояса выкрашены в красный цвет – типа, как мундиры, даже кони одной масти – красно-рыжей. А вот обилие растительности на голове – бороды, усы, длинные косы, спускающиеся прямо из навершия шлема, – в каких же войсках такое приветствовалось?.. Но в любом случае отсутствие огнестрела в руках говорит, что армия никак не современная. В наше время даже африканские аборигены сменили луки на «Калашниковы».
Отчаяние, видимо, настолько отчетливо проступило на лице Юсупа, что всадники расхохотались, приняв его за выражение испуга. И зрелище раззявленных ртов с полусгнившими пеньками зубов и серыми осколками уцелевших окончательно убедило путешественника во времени: он попал в глубокое прошлое. В двадцать первом веке такого уже не увидишь.
Не выдержав напряжения, Юсуп забормотал слова «Аль-фатихи»:
– Бисмиллахир-рохьманир-рохьиим. Альхьамду-лиллахи роббиль-аламиин. Аррохьманир-рохьиим. Малики йовмиддиин. Ийяка набуду ва ийяка настаиин. Ихдинас-сыротол-мустакъиим. Сыротол-лазина анамта алайхим гойриль-магзуби алайхим ва лаззооллиин.
И внезапно услышал в ответ:
– Амин.
Голос прозвучал со стороны противоположной той, куда смотрел Юсуп. Парень резко обернулся и увидел человека, на которого до сих пор не обращал внимания. Совсем еще юноша, лет шестнадцати примерно: без усов, с редкой бородкой, с каким-то слегка детским выражением лица. Он сильно выделялся на фоне остальной братии – более привычным разрезом глаз, круглым лицом, отсутствием брони на теле и оружия. Юсуп до сих пор не замечал его, потому что тот держался слегка в тени, за спинами других. Но сейчас он вышел вперед, и теперь Юсуп не сомневался: это был араб. Смуглый, со смолянистыми волосами, в свободной развевающейся одежде, с бурнусом на голове – классический житель Эмиратов.
– Ассаламу алайкум! – поздоровался с ним воспрянувший Юсуп, переходя на арабский. – Скажи мне, чего хочет этот парень? И кто вы такие?
Лицо юноши приобрело несколько озадаченое выражение. Он с явным усилием выслушал короткую речь пленника (слегка склонив голову набок, словно собака, внимающая словам хозяина). Юсуп усмехнулся про себя: «Похоже, мой арабский не идеален».
– Ты странно говоришь, раб. Где ты учил язык? – спросил юноша.
Раб? Теперь удивился Юсуп. А верно ли он понял слова юноши (преподаватель на курсах арабского говорил иначе)?
– Как ты назвал меня? – спросил он, игнорируя вопрос. – Раб Всевышнего?
Араб усмехнулся:
– Мы все Его рабы. Но ты раб вот этого человека. – Он указал на верзилу, что заарканил Юсупа. – Что, не привык еще к этой мысли? Лучше привыкай поскорее, Фархад любит пускать в ход кулаки.
– Пусть только попробует! – переходя на русский, угрожающе пообещал Юсуп, окидывая взглядом фигуру, больше похожую на фрагмент скалы, чем на человека.
Фархад дернулся в седле, словно почувствовав, что речь идет о нем, и слегка потянул за веревку, которой был связан Юсуп и конец которой находился у него в руках.
– Я рабом не был и никогда не буду…
Араб пожал плечами:
– Это не мое дело. Сами разбирайтесь… Но десятник спрашивает, хорошо ли ты знаешь эти места. Ведь ты отсюда, так? Кто ты? Алан?
– Здешний, – признался Юсуп. – Не алан, чеченец. За пределами местности плохо знаю. Я в Грозном жил… – Говорить на арабском с носителем языка оказать тяжело. Слова подбирались с трудом. Чтобы формулировать фразы, Юсуп был вынужден использовать самые примитивные. – А вы откуда? Пришли делать джихад?
Тут в свою очередь удивился араб. Причем дважды. Вначале, когда Юсуп упомянул Грозный, потом, когда он спросил про джихад.
– Сколько в вашем городе живет человек?
– В Грозном?.. – Юсуп задумался над тем, как произнести слово «полмиллиона». Наконец придумал. Пять раз по сто раз по тысяче раз.
– Гроз-ни, – по складам повторил араб, пораженно цокая. – Мы никогда не слышали про такой большой город. Это станет новостью для амира. Ты должен показать нам дорогу туда.
Командир шайки, которого юноша почему-то назвал десятником, хотя в отряде было никак не меньше тридцати человек, с интересом прислушивался к разговору пленника с арабом, не вмешиваясь. Остальные, не понимая, видимо, арабского, занялись каждый своим делом: один метелкой из белого конского волоса протирал саблю, другой, сняв засаленную войлочную шапку и подложив ее под голову, храпел в три голоса. Единственным заинтересованным лицом в этой компании выглядел гоблинообразный Фархад. Он слез с лошади, но конца веревки так и не выпустил и, если бы не останавливающий жест десятника, давно оттащил бы Юсупа от разговорчивого араба. «С этим придется разбираться по-взрослому, – понял парень. – По-нормальному до него не дойдет».
– А что ты имел в виду под совершением джихада? – допытывался тем временем болтливый араб. Он уже успел представиться – «Ахмад-ибн-Мохаммед. Из Дамаска», – и теперь жаждал ответной информации от Юсупа.
– Что?.. Войну. Войну с неверными.
– А-а. Я понял это как «усилие».
Юсуп кивнул – удивление араба объяснялось тем, что «джихад» переводится с арабского и как «война с неверными», и как «усилие». Отсюда и путаница.
– Да, амир воюет за веру, – пояснил юноша.
Юсуп снова отметил в его словах упоминание какого-то «амира».
– Но мы не ожидали увидеть в здешних диких краях мусульманина, которым, как я вижу, ты являешься.
– Ну, здрасьте! – пораженный Юсуп, забывшийсь, перешел на русский. – Вы знаете, куда приехали? В Чечне живут только мусульмане… Но как имя вашего амира, о котором ты постоянно говоришь? Дока Умаров?
– Не наш, – поправил его араб. – Вернее, не мой… Я не вхожу в войско великого амира Тамерлана.
Глава 2. Посол
Тамерлана? Араб произнес имя как Темирленк. Но смысл был понятен и так. Юноша имел в виду знаменитого Тимура Хромого, Тамерлана. Юсуп аж присвистнул от изумления. Нет, он, конечно, рисковал, отправляясь в прошлое по тарифу «Эконом», но проваливаться во времени так глубоко он никак не предполагал. Это какой же век нынче на дворе – четырнадцатый-пятнадцатый?
– Какое сегодня число? – Его пересохшие от волнения губы едва шевелились.
– Семнадцатый день месяца джумада аль-ахира, – араб удивился, но ответил.
– Год?
– Семьсот девяносто седьмой год от того времени, как Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, совершил путь из Мекки в Медину.
Ага, значит, семьсот девяносто седьмой по хиджре. Или, иначе говоря, по лунному календарю. Юсуп лихорадочно вспоминал – существовала какая-то формула для перевода даты из лунного календаря в григорианский. В любом случае к 797 нужно прибавить 622. И учесть расхождение в десять дней между годами. Значит, придется немного отнять. Юсуп стал думать – ведь он не так давно читал про расчетную формулу, не выдержал, забормотал чуть слышно, помогая себе собраться с мыслями:
– В ней же не было ничего сложного. Кажется, какое-то легкое число. Что-то типа… Типа… Тридцать три! Точно, тридцать три… Если семьсот девяносто семь поделить на тридцать три – это будет… Будет… Будет двадцать… четыре… с хвостиком. Отнимаем от шестисот двадцати двух, получаем пятьсот девяносто восемь. Удачно получилось – всего два от шестисот. Складываем с семьсот девяносто семь… Итого – тысяча триста девяносто пять… Одна тысяча триста девяносто пятый год!!!
Не оставайся его руки плотно прижатыми к телу веревочной петлей, он сейчас обязательно почесал бы затылок с крайне озадаченным видом. Вместо этого пришлось задрать лицо к небу и трижды произнести «Остопирруллах». Полегчало.
– Одна тысяча триста девяносто пятый год! – еще раз, но уже громко и с благовейным ужасом выдохнул он, ощущая, как с каждой проговоренной буквой солнце тускнеет, небо темнеет, а трава начинает колоть даже сквозь подошву кроссовок. Мир стремительно становился чужим.
– Совершенно верно, – подтвердил Ахмад-ибн-Мохаммед.
Юсуп во все глаза уставился на него, не сразу сообразив, что юноша не ответил на его мысли, а всего лишь подтвердил дату, которую он нечаянно произнес по-арабски.
– По григорианскому календарю, которым пользуются неверные… – кивнул араб. – Тебе знаком орус тарх?
«Вот же тупица, – обругал себя Юсуп, – зря считал – нет, чтобы попросту спросить».
– А число? Какое число, если считать по этому… орус тарху?
– Четырнадцатый день месяца апреля.
То-то показалось, что погода совсем не мартовская – слишком тепло и деревья уже вовсю листочками закрылись.
Ему вспомнилась практикантка, что говорила про бракованные капсулы. Похоже, как раз брак ему и попался. Кинуло аж на шесть столетий. Остается надеяться, что обратно вынесет нормально… Хотя каково придется ему по возвращении? Денег – жалкие крохи, перспектив никаких, миссия полностью провалена. Что делать?.. Озарение молнией пронзило мозг. А кто мешает использовать сутки в прошлом для того, чтобы подзаработать? И купить тур по тарифу «Премиум» – уже точно в день приезда Ельцина в ЧИАССР?.. Говорил же тип в оружейке: скупаем любые ценности. Он хотя и слушал его вполуха, поскольку возвращаться не планировал, но общий смысл уловил… Так, и где тут хранятся сокровища сразу на миллион баксов? Что он вообще знает про это время?..
Вот когда пригодился исторический факультет. Не просто корочка с вкладышем из пятерок и четверок, а знания, что за пять лет вдолбили преподы. Впрочем, Юсуп относился к той категории студентов, которые идут на истфак не потому, что там «легко учиться, одна болтовня», а потому что всерьез интересуются историей. И краеведение в его личной системе приоритетов учебных предметов занимало не самое последнее место.
Как живой, перед глазами встал преподаватель Сайхан, рассказчик от Бога и профессиональный археолог. На его лекции приходили и не скучали даже завзятые двоечники и хронические прогульщики, настолько увлекательной в его пересказе представала история. И какое счастье, что именно от него Юсуп впервые услышал и про Тамерлана, и про его поход на Северный Кавказ, и про сражение с Тохтамышем.
Так вот, если память Юсупу не изменяла, то историческая битва Тамерлана с Тохтамышем на Тереке произошла именно 15 апреля 1395 года. То есть произойдет завтра… Юсуп мог ошибиться с годом, но не с числом. Поскольку как раз 15 апреля отмечала свой день рождения Зарема. Так и отпечаталась в его мозгу эта цифра…
Размышления Юсупа не самым деликатным образом прервал гоблинообразный Фархад. Видимо, заметив, что разговор прекратился, он решил напомнить о своих правах на пленника и дернул за аркан так, что задумавшийся Юсуп не удержался на ногах и шлепнулся на траву. Фархад заржал. «Горилла», – скрипнул зубами Юсуп, стараясь подняться. Без помощи связанных рук это было весьма непросто. Снова вернулось беспокойство за состояние взрывателей. Упади он на них, от всего отряда уже только пыль осталась бы.
Араб тем временем о чем-то яростно заспорил с десятником и Фархадом. Вернее, возмущался и жестикулировал он один, «гоблин» только отвечал (его голос напоминал грохот камнепада), а десятник, как и положено начальству, ронял короткие реплики. Понять, о чем идет дискуссия, Юсуп не мог: говорили не на арабском, ему оставалось только следить за мимикой.
Наконец диспут завершился, судя по всему, победой араба. Во всяком случае, он забрал конец веревки у недовольного Фархада (тот посмотрел очень недобро), помог Юсупу подняться и отвел в сторону, где и усадил на траву.
– Я пересказал десятнику твои слова о городе Грозни. Он говорит, это интересно, и требует, чтобы ты продолжил свой рассказ, – пояснил он Юсупу, усаживаясь рядом с ним на войлочную попону.
– А он что? – Юсуп кивнул на Фархада, который сел ближе к котлу, но так, чтобы постоянно видеть своего пленника.
– Пока главный Муса, Фархад будет молчать, – пожал плечами араб. – Он здесь никто. Не барыс, не чагатай, не монгол. Нищий бродяга с гор. Его терпят только за силу.
– Ты называешь Мусу десятником. Почему? Ведь в отряде больше десяти человек, – спросил Юсуп, внимательно рассматривая унбаши, вроде бы занятого чисткой сабли, но в то же время прислушивающегося к разговору.
Помимо кольчужной безрукавки и металлического шлема-луковицы, от остальных воинов его отличал пришпиленный к плечу значок с изображением круга посередине.
– Больше. Унбаши командует кошуном из тридцати разведчиков, – объяснил араб и тут же подозрительно вскинулся: – А почему ты спрашиваешь? Это я должен задавать вопросы.
– Конечно, – поспешил успокоить его Юсуп. – Но я давно не был здесь. Мне нужно понять, что происходит. Потом я смогу указать вам правильную дорогу в Грозный. Ты здесь самый умный человек. Только ты можешь дать мне ответы. Разреши еще два вопроса?
Нехитрое объяснение, приправленное толикой лести, устроило араба, и он милостиво кивнул. Юсуп решил закрепить успех.
– Почему такой умный человек, как ты, оказался вместе с сыновьями ослов? – спросил он, с презрительным видом кивая на Фархада. – Разве в армии амира Тамерлана есть арабы?
– Я не наемник, – оскорбленно выпрямился юноша, – если ты говоришь про это. Меня пригласили вести хроники похода амира Тамерлана, и я решил, что путешествие в новые земли мне не повредит… Я вообще много странствую, изучаю языки…
Юсуп напряг свою память и кое-что вспомнил.
– Сейчас вы идете из земель ширванов, да? – довольно невежливо перебил он хрониста.
– Да, мы вышли из благословенного Багдада, прошли земли грузин и армян, а также земли ширванов и лезгов, – сердито ответил юноша, недовольный тем, что пленник не дал ему закончить рассказ о себе.
Юсуп удовлетворенно кивнул. Ну, хоть с географией его не подвела зловредная хронокапсула… Значит, сейчас он находится приблизительно на том месте, где через шестьсот лет раскинется всемирно известный город Грозный…
Так, и что ему может дать знание истории этих шести веков? Юсуп закусил губу, лихорадочно выискивая лазейку… Нет, будущее ему совсем ни к чему. А если разобраться с текущим моментом? Что ему известно про Тамерлана? Помимо того, что он захватил полмира, а все богатства свозил в родной Самарканд? Еще он, кажется, воевал с Индией и Китаем, захватил Сибирь и нынешний Казахстан, доходил до стен Москвы, враждовал с турецким султаном Баязидом. Или это был султан Египта?.. Ладно, неважно, все не то… О, чуть не забыл про знаменитый бриллиант Кох-и-нур, который Тамерлан захватил в Индии. Или это случилось позже? Юсуп вздохнул – Википедия ему сейчас не помешала бы… Но какая-то крутая драгоценность у Хромца точно имелась. Может, огромный рубин на рукояти сабли?.. В любом случае его сокровищница пополнялась регулярно. Вот куда бы лапу запустить… А почему нет? Юсуп на порядок грамотнее любого человека в этом мире, более того, владеет информацией о будущем, а, как он помнил из рассказов преподавателя, Тамерлан любил выслушивать предсказателей – правда, до первой их ошибки. Но Юсуп ему такого шанса не даст, заболтать сумеет… Вот только как до него добраться? Или и впрямь притвориться ясновидящим, потребовать, чтобы его доставили к амиру, заявить, что он может предсказать исход битвы с Тохтамышем. Ведь он и вправду знает, что Тамерлан разобьет своего врага в пух и прах. С таким прогнозом не грех и заявиться пред светлые очи полководца. Или?..
В голове у Юсупа словно что-то щелкнуло – его план сложился окончательно. Он посмотрел на унбаши и поманил его пальцем, нагло болтая вперемешку сразу на нескольких языках:
– Коммон, бэби! Давай, давай, подходи, крошка… Эй, Ахмад, а ну-ка переведи ему, – обратился он к арабу, – что у меня есть важное сообщение, пусть тащит сюда свою задницу.
Недоумевающий араб что-то сказал нахмурившемуся Мусе, отчего тот, не выпуская сабли, поднялся и остановился в двух шагах от Юсупа, недвусмысленно вытянув руку и приблизив обнаженный клинок к его шее. Парень непроизвольно сглотнул, понимая: от того, насколько он будет сейчас убедительным, зависит его жизнь… Еще несколько человек, включая бешено вращающего глазами, однако держащего себя в руках Фархада, выстроились сзади него полукругом. Юсуп, намеренно не обращая на них внимания, строго посмотрел на араба:
– Сейчас я буду говорить очень важные слова. Очень. Ты понял?.. Переводи правильно. И запомни, ты говоришь, как только я останавливаюсь. Понял?
Юноша взволнованно кивнул и даже слегка заерзал по войлоку, сам того не замечая, – так на него подействовал серьезный тон Юсупа. Парень усмехнулся: «Араб – наивный мальчишка, ему много не нужно. Вот с остальными придется попотеть. Но ничего, уверенный вид и строгость в голосе – залог успеха».
– Вы должны отвезти меня к амиру, – торжественно произнес он, расправив плечи и выпрямившись. Даже взгляду он сумел придать некоторое высокомерие, не сильно вязавшееся со «спортивкой», продранной на локтях и коленках. Впрочем, по такому мелкому поводу Юсуп точно не переживал: откуда им знать, что такое спортивный костюм. – У меня есть для него очень важные слова… Завтра произойдет великое сражение. Его войско сойдется на поле битвы с собаками Тохтамыша!
На последней фразе голос Юсупа буквально зазвенел, после чего он замолчал, для большего драматизма сделав театральную паузу.
Однако его заявление не произвело впечатления разорвавшейся бомбы. Араб, даже не потрудившись перевести его слова остальным, непривычно кратко прореагировал:
– Это известно всем.
– Но только я знаю, как завершится бой! – возразил Юсуп.
– Такое может знать только Всевышний, – усмехнулся араб. – Или ты его посланец?
На миг возник соблазн выдать себя за такового. Но Юсуп ему не поддался. Самозванство – опасное дело, игра на острие ножа. А уж выдавать себя за посланника Аллаха – явный перебор, такого кощунства ему никто бы не простил, включая его самого.
