Kitabı oku: «Па-де-де», sayfa 2
Часть 2 «Антрэ»
Глава 1
1999г. Московская область, г. Звенигород
– …и вот этот мальчик нашел, наконец, ту самую черную дверь и открыл ее… – в тоненьком голоске зазвучали «подвывающие» нотки, дополняемые жутким сипением, сходным с тяжелым приступом астмы. Для создания еще большей атмосферности – чтоб уж пробрало так пробрало!
Прервав повествование, Нинка оглядела погруженную в ночную темноту комнату с выражением снисходительного превосходства «той которой внемлют». Наступившую тишину нарушало только поскрипывание издаваемое попеременно одной из кроватей. Нинкины «товарки», затаив дыхание, застыли в ожидании продолжения страшного рассказа. Можно было конечно еще потянуть время, набить себе цену, так сказать, но, на этот раз, Нинка милостиво решила не мучить подруг. Сегодня она была добрая..
– …И когда мальчик зашел в комнату с черной дверью, она вдруг… захлопнулась!… – взвыла Нинка. Скрючившиеся на кроватях фигурки вздрогнули, кто-то не удержавшись пискнул. – И он оказался в черной-черной темноте! И тут из черной-черной темноты появилось…
Что там появилось из черной-черной темноты, в комнате с самой по себе захлопнувшейся черной дверью, Нинка сообщить не успела. Сильный порыв ветра с грохотом распахнул не запертую оконную раму. Двенадцать нежных юных созданий, включая и саму рассказчицу, синхронно подскочили в кроватях и не менее синхронно завопили:
– Ааааааа!!! Аааааа!!! – во всю мощь молодых, полных силы и способности воспроизводить звуки, вплоть до ультразвуковых частот, легких. Первой пришла в себя Зоя Сорокина. Понимая, что кричать, пусть даже очень громко, оставаясь на месте бессмысленно – нужно бежать. Спасаться от чего-то опасного, страшного, неведомого, и от того еще более ужасающего. Не прекращая вопить, Зоя спрыгнула с кровати и понеслась к двери, едва не сорвав ее с петель, девочка выскочила в коридор и побежала дальше. Следом за ней, вдохновленные примером сообразительной подруги, летели и все остальные, менее сообразительные, но не менее проворные, крича пронзительно и звонко все ту же одну единственную гласную…
Спустя двадцать минут, потребовавшихся на то, чтобы успокоить и разогнать по комнатам, а затем по кроватям всех остальных обитателей корпуса, взбудораженных голосистыми любительницами ночных страшилок, Лиза, воспитательница младшей группы девочек, сердито глядя на уже успевших окончательно прийти в себя подопечных, проводила с ними нравоучительно-воспитательную беседу. Тонко выщипанные брови девушки были насуплены, миловидное лицо не озаряла привычная улыбка. Лиза совершенно точно была очень-очень сердита.
– Вам не стыдно?! – решив не ходить вокруг да около сказала воспитательница. Девочки потупились. Им было стыдно. Они нарушили распорядок, перепугали всех, расстроили искренне обожаемую ими воспитательницу. И еще, разумеется, было жаль, что они так и не узнали конец истории, что же там приключилось с тем мальчиком в темной комнате…
– Девочки, ну вот о чем вы думали?! Вы же знаете, что в лагере существует строгий распорядок. Режим, который все обязаны соблюдать. После отбоя все, абсолютно все успокаиваются, не болтают, не вскакивают, не ходят по комнате, не выходят в коридор, кроме как в туалет… И уж тем более не рассказывают друг другу дурацкие страшилки из-за которых потом сами же спать будут боятся!… Девочки!…
Лиза со скорбным видом вздохнула, отогнав мелькнувшее в голове воспоминание, о том как именно в девятилетнем возрасте они с соседскими ребятишками забирались на чердак бабушкиного дома в деревне и «травили» страшилки, стараясь чтобы истории были пострашнее, чтоб прямо мороз по коже… Да, здорово было, чего уж там. Ну ведь не ночью же, в конце-то концов! Да и кто бы им ночью разрешил на чердак залезать…
– Я очень-очень расстроена! Вы меня подвели! Сильно!
Девочки вновь опустили глаза. Они чувствовали вину. Они раскаивались. Вполне искренне. И они бы очень хотели все же узнать чем все закончилось в этой темной комнате с черной черной дверью. Но, увы, теперь, видимо уже не узнают. Нельзя. Лиза взяла с них слово – никаких страшилок. Жаль…
–Все, идите спать. И чтоб без глупостей. Ясно?! Легли и все, тишина!
Растрепанные девчачьи головы энергично закивали, в подтверждение того что они все поняли, осознали, и больше не подведут свою воспитательницу, которую они искренне любят и обожают.
– Спокойной ночи… – робко сказала Нинка, главный специалист по ужастикам. Плотно сжатые губы воспитательницы тронула улыбка, черты лица смягчились, принимая привычное веселое выражение.
– Спокойной ночи, девочки! – тонкая бровь приподнялась, лицо стало озорным – Спокойной и тихой. Без сюрпризов и звуковых спецэффектов. Иначе всех домой отправлю. Тут же!
Девочки снова старательно закивали, расплываясь в ответных улыбках. Все, простила, больше не сердится. На душе стало легко. И как-то неожиданно каждая из участниц ночного происшествия почувствовала, что ужасно, просто ужасно хочет спать… Лиза проводила тоненькие фигурки в разноцветных пижамах смеющимся взглядом. Вот же учудили, малявки. Чуть до инфаркта всех не довели. А ее коллеги еще завидовали и говорили, что с младшей группой меньше всего проблем.
В субботу, по случаю «родительского дня» на поляне, за главным корпусом было организовано что-то вроде места для пикника. Младшие обитатели лагеря открыто радовались встрече, энергично распаковывая и тут же лопая привезенные гостинцы. Те кто постарше проявляли сдержанность. Приехавшим родственникам и гостинцам конечно тоже радовались, но не подавая вида. Вешаться на мам, пап и прочих членов семьи было уже неудобно, даже если и было такое желание.
Саша разглядела среди прочих улыбающихся, радостных лиц лицо Ольги. На тетке было, как и всегда, сногсшибательное платье из легкой желто-оранжевой ткани. И также как и всегда казалось, что именно эти цвета ей больше всего подходят и она выглядит самой красивой и самой яркой из всех присутствующих женщин. Расставив руки, Саша с радостным воплем побежала навстречу.
– Привет! – смеясь сказала Ольга, одобрительно оглядывая хорошенькую загорелую мордашку и основательно ободранные колени. – Ну вот, смотрю проводишь время с пользой. Выглядишь, наконец, как и должен выглядеть нормальный ребенок, а не бледная городская поганка. Постоянно вся отутюженная, одетая как будто только что из химчистки.
Ольга протянула Саше увесистый пакет с вкусняшками.
– Очень надеюсь, ты не будешь выбирать только то в чем вообще нет калорий, ну или максимум две три затесались.
Саша смеясь помотала головой.
– Не буду.
– И правильно. – Ольга махнула рукой. – Все это глупости. Ты растешь. Тебе нужно нормально питаться, а не заниматься ерундой. Кстати, бабуля, никогда никаких диет не придерживалась. Она сама призналась.
Ольга с заговорщицким видом подмигнула Саше, и грациозно поведя плечами добавила:
– И вполне успешно оттанцевала свою балетную карьеру. Так, что, Сашка, не слушай никаких своих преподавательниц. Ты ребенок. Тебе расти нужно, развиваться, пусть эти злобные тетки сами на двух калориях в день сидят, если нравится и мозгов нет.
Саша с восторгом наблюдала за своей обожаемой и совершенно невероятной, не похожей на всех остальных взрослых родственницей. Внезапно она почувствовала укол совести. От радости она совсем забыла о самом важном.
– А где мама?
Девочка огляделась вокруг, но матери по прежнему не увидела. Ей показалось, что красивое лицо тетки нахмурилась и на пару секунд стало серьезным. Обняв Сашу за плечи, и уже вновь ослепительно улыбаясь, Ольга сказала:
– Мама не смогла приехать. Срочные взрослые дела. Ты же знаешь, у взрослых бывают важные дела, которые никак нельзя отложить. Взрослые вообще сложные и странные, – Ольга потрепала Сашины светлые с платиновым отливом волосы. – Мама очень переживала, но я сказала, что ты не станешь обижаться и все поймешь. Ты же взрослая и умная. Правда?!
Смеющиеся темные глаза с нежностью смотрели на Сашу. Саша кивнула, вновь расплываясь в улыбке. Конечно она понимает, что у взрослых бывают важные дела. Потому что они, взрослые, странные и сложные.
–Пойдем, присядем где-нибудь. – Ольга засмеялась. – В моем возрасте, знаешь ли, ногам уже нужен отдых. Старушкой становлюсь, – тряхнув густыми волнистыми волосами, она задорно подмигнула . Саша взяла тетку за руку и они направились к дальнему краю поляны, где было гораздо свободнее и не так многолюдно.
Саша непроизвольно взглянула на изящные ноги, обутые в туфли на высоченных каблуках.
– Ты никогда не будешь старушкой, – уверенно сказала девочка. – Всегда будешь молодая и самая-самая красивая.
Ольга взглянула на племянницу и Саше почудилось, что в темных глазах отразилась грусть.
– Ох, Сашка, какая ты еще несмышленая дурында!
Саша надула губы и даже собралась обидеться, но Ольга потрепав ее по голове так задорно рассмеялась, что Саша тоже не удержалась и начала смеяться вместе с ней. На ее тетю невозможно было обижаться. Никогда и ни за что.
– Ну и что, даже здесь у вас все время по пол дня занятия? Мрак какой-то! – в голосе Ольге прозвучало искреннее возмущение. – Неужели нельзя дать детям нормально отдохнуть и каникулы провести именно как каникулы, а не марафон бесконечного растягивания ног, отработки прыжков и прочего, чем вы там занимаетесь?!
– Нужно обязательно поддерживать форму, – рассудительно сказала Саша. Ольга фыркнула. – Иначе, как говорит Вероника Евгеньевна, мы за время каникул превратимся в неповоротливых коров с негнущимися руками и ногами.
На этот раз Ольга закатила глаза и снова презрительно фыркнула.
– Вероника Евгеньевна сама корова да к тому же хамка, раз позволяет себе так говорить детям, – возмущенно сказала Ольга. – Прямо не перевариваю таких теток!
Саша улыбнулась. Она сама сильно недолюбливала преподавательницу хореографии. Да ее все девочки недолюбливали. Она и впрямь была грубой и требовательной до деспотизма. Между собой воспитанницы именовали ее не иначе как Гиеновной. Но Саша так страстно любила балет и так мечтала стать профессиональной балериной, что готова была, если нужно, терпеть целый десяток таких как Вероника Гиеновна.
Они лежали на прогретой солнцем траве и смотрели в казавшуюся выцветшей безоблачную голубую высь. Небрежно сброшенные Ольгой туфли «от кутюр» валялись рядом и Саша наблюдала как по бесконечно длинному каблуку взбирается божья коровка. И в который раз Саша подумала о том с какой легкостью Ольга относится вообще ко всему. Живет так легко и радостно, как никто другой из тех кого она знает. Саше всегда казалось, что из всех уже достигших взрослого возраста людей Ольга самая счастливая и беззаботная. Как будто в ее жизни не бывает , неприятностей, проблем. Именно эта легкость и беззаботность больше всего нравились Саше.
– Ты самая классная тетя во всем мире! – выдохнула девочка. Повернув голову, Ольга внимательно посмотрела на нее и улыбнулась своей невероятной, ослепительно прекрасной улыбкой. Саша заметила едва наметившиеся морщинки в уголках темных, словно спелые черешни, глаз. Но они не портили, а скорее даже придавали красивому лицу еще большее обаяние и живость. Даже возраст ее тетка умела использовать с пользой.
– Спасибо! Ты, Сашка, тоже ничего такая племянница. – смеясь Ольга повернулась на бок и обхватив Сашу рукой пощекотала ее. Девочка завизжала и захихикала, пытаясь вырваться из рук своей классной и, как оказалось, коварной родственницы.
– Хороший день, – сказала Ольга, когда они успокоившись и насмеявшись вдоволь снова улеглись. На ее губах блуждала мягкая расслабленная улыбка. Она прикрыла глаза и вид у нее был умиротворенный. Саша прижалась к ее боку и обняла, вдыхая аромат экзотических пряных духов. – Так не хочется никуда ехать. Лежать бы так на солнышке и лежать…– не открывая глаз сказала Ольга.
– Да, замечательный день! Так здорово, что ты приехала!…
– Ну вообще я не собиралась тащиться в такую даль из-за маленькой тощей девчонки. Но потом подумала, ладно уж, не пропадать же мешку конфет, придется поехать.
Саша радостно рассмеялась.
– Ты же шутишь, я знаю.
– А то!…
Глава 2
– Соня!!! Тянем, тянем носок! Соня, не спи!!! Не опускаем ногу! Девочки, все держим ногу, никто не опускает!!! Никто!!! Регина!!! Ну что вы как вареные курицы! Работаем! Работаем! Никуда не годится! Будем продолжать пока каждая не выложится на все сто! Пока я не увижу, что вы действительно стараетесь! Я вижу только лентяек, не желающих прикладывать усилия! Танцевать, значит постоянно выкладываться полностью. Не давая себе поблажки! Работаем, работаем! Алина, если будешь продолжать в таком темпе отъедать бока и зад, скоро вообще ногу поднять выше лестничной ступени не сможешь! Тянем, тянем! Выше! Девочки, вы меня слышите!!! Стараемся!!!– с каждой новой репликой повышая тональность Вероника Евгеньевна, с недовольным видом прохаживалась вдоль станка наступив брови и сердито оглядывая подопечных, изо всех сил старательно тянувших вверх тоненькие ножки, на максимально возможную и даже невозможную высоту. Но на взгляд хореографички все же недостаточно старательно. Когда преподавательница прошла в противоположный конец зала Соня Новикова скорчила рожицу и негромко выругалась совсем не по девичьи. На лбу у нее выступили капельки пота, рот изогнулся в болезненной гримасе, подбородок дрожал. Саша чувствовала как мышцы начинает сводить судорога. В висках отбойным молотком стучало: «Я больше не могу! Я больше не могу! Пожалуйста, пусть она скажет, что можно закончить! Пожалуйста!…»
– Тянем, тянем носок! Девочки!!! Работаем!!! Кто не желает работать, ради Бога, сидите дома. Тем кто ленится, тут делать нечего!.. Тянем носок! Регина!!! Ты уснула что ли?! Что за поза с согнутыми коленями. Ты как кавалерист. Такой позиции тут вообще не должно быть! Нет такой позиции в танце! Нет! Колени распрями!!! Еще!!!
Щебечущей стайкой маленькие будущие звезды балета радостно выпорхнули из здания школы искусств и с визгом и хохотом побежали в сторону трамвайной остановки.
От места остановки улица просматривалась далеко. Никакого трамвая на горизонте видно не было. Девочки с радостно-возбужденным видом заговорщиц облепили киоск, с мороженым.
– Ты знаешь, Сосницкая, сколько калорий в каждом мороженом, которое ты съедаешь? Это еще одна тонна жира на твоих боках! – очень похоже подражая интонации преподавательницы передразнила Гиеновну Соня Новикова. Девочки радостно засмеялись. Ира Сосницкая мечтательно оглядела витрину. Жалея, что денег у нее хватает только на одно запретное лакомство.
– Я буду самое-самое жирное и самое калорийное! И пусть Гиеновна удавится! – Ира решительно протянула продавщице деньги, ткнув тоненьким пальчиком в «Лакомку».
Женщина с добродушным почти круглым лицом, явно не озабоченная присутствием чего-то лишнего в собственной почти квадратной фигуре, ухмыльнулась, подавая маленькой тощенькой покупательнице выбранное ею мороженое.
–Держи, деточка… Вот, сколько работаю, все больше убеждаюсь, что совсем ненормальные у вас там в вашей школе учителя. Год за годом одно и тоже! Ужас! Готовы детей заморить. Умалишоты! – мороженщица сокрушенно покачала головой. – Кушай деточка, кушай. Тебе за раз пять таких мороженых съедать нужно… Вот же мучают детей то своими придумками…
– Спасибо, -немного смутившись, улыбнулась Ира. Вот, жаль, что не эта добрая тетенька их преподаватель. Она бы не орала, что они носок плохо тянут. Она бы их вкусностями подкармливала. Ира хихикнула.
– Отличный выбор, Сосницкая! Две тонны жира на твоих боках! – в очередной раз, прокомментировала Соня голосом хореографички.
Девочки покатились со смеху.
– Терпеть ее не могу, эту Гиеновну. – с наслаждением откусывая куски пломбира смешанного с глазурью, сказала Ира. – Жаба!
Девочки согласно кивнули. В подтверждение согласия, откусывая по солидному куску запретной вкуснятины. Акция протеста это так приятно и, главное, невероятно вкусно!
Подъехал трамвай. Компания юных нарушительниц
правил, толкаясь и хихикая втиснулась в салон, наполнив его шумом, радостным возбуждением и суетой. Проезжая мимо здания балетной школы, Ира показала язык и потрясла в воздухе остатками мороженого.
– Сашка, ты? Мой руки! И иди обедать! – крикнула мать из кухни, услышав как хлопнула входная дверь.
– Сейчас, мам! – крикнула в ответ Саша, бросая на пол выложенный блестящей плиткой тяжелую сумку, успевшую оттянуть за время дороги худенькие плечи. Из кухни вкусно пахло. Стянув пуховик, Саша танцующей походкой направилась в ванную.
– Как прошло занятие?
– Нормально. Гиеновна, как всегда орала как сумасшедшая на всех, и была всеми недовольна,– усаживаясь за стол сообщила Саша. Как обычно, после морозного воздуха в домашнем тепле навалилась накопившаяся за день усталость. Захотелось лечь и лежать. Не двигаясь, вообще ничего не делая.
Мать подошла и коснулась губами платиновой макушки дочери. По сути, Сашка еще совсем-совсем ребенок…
– Саша, ты всегда можешь ммм… перестать ходить туда. Именно туда. Я не говорю бросить заниматься совсем, просто можно найти другую балетную школу, где требования будут менее жесткие… – Мать слегка смущенно смотрела на дочь. Она была рада и горда проявлением такой целеустремленности и упорства. Но, с другой стороны, ее бы вполне устроило, если бы дочь просто занималась любимым увлечением, без вот этой вот выматывающей муштры, без ежедневных нагрузок забирающих все силы. Детям по десять лет, а из них выжимают все соки. Не скажутся ли, если не прямо сейчас, то впоследствии подобные нагрузки на здоровье?…
Саша с удивлением посмотрела на мать и уверенно помотала головой.
– Мам, ты что?! Ты же знаешь, что это лучшая школа. И ты же знаешь, балет это постоянный труд, работа над собой изо дня в день. Только так можно добиться результата… – с серьезным, не по возрасту, взрослым видом сказала девочка. Вера Сергеевна закатила глаза. Это все мама! Ее мама, Сашина бабушка, со своим балетом, будь он неладен. Вбила в голову ребенку, что ничего лучше в жизни нет и Сашка обязательно должна стать великой балериной, потому что у нее явные способности. Прямо вот великой балериной! Никак не меньше.
Вера Сергеевна не противилась, когда шестилетняя дочь, очарованная рассказами бабушки и фотографиями из ее альбомов, и конечно театральными постановками, на которые постоянно водила ее бабушка, сделала свой выбор. Вообще Вера Сергеевна, была уверена, что в таком возрасте нет еще серьезных целей и желаний. Постоянных, по крайней мере. Детям быстро все надоедает. Сегодня хочу быть доктором, завтра актрисой. И с балетом думала она будет также. Позанимается и через какое-то время остынет. Захочет, к примеру, на скрипке играть или быть фигуристкой, или заниматься живописью. Но чем дальше, тем все серьезней и серьезней ее дочь относилась к своей мечте. И тем меньший восторг у самой Веры Сергеевны вызывала эта выбранная ею мечта. Потому что она была дочерью балерины и знала что это означает. А жизнь, она гораздо больше чем одно, пусть даже самое любимое и обожаемое увлечение. А тут ничего другого нет. Сашка ничего кроме учебы и занятий хореографией не видит. Не остается больше ни на что сил и времени. Ни в кино с подружками сходить, ни съездить куда-то. Вздохнув, мать будущей примы поставила на стол тарелку с аппетитно пахнущей куриной лапшой.
–Ешь! – скомандовала она.
Саша хихикнула.
– Гиеновна бы сейчас была вне себя и орала бы как сумасшедшая! Лапша – это еще одна тонна жира на боках!
Вера Сергеевна покачала головой и сердито сказала:
–Саш, вероятно, это очень непедагогично, но она у вас действительно сумасшедшая. Да к тому же абсолютно неуравновешенная. Уже сколько раз родители вопрос ставили перед руководством… – Вера Сергеевна махнула рукой. Ни к чему ребенку эти подробности. Да и что толку? Неуравновешенная и грубая преподавательница никуда не денется, потому что Саша не уйдет из чертовой школы. Ее все устраивает. Это ее жизнь. Жизнь, которая, по сути, является подменой настоящей жизни. Вера Сергеевна вздохнула.
– Кушай, а то остынет…
Вновь вспомнив нелюбимую всеми преподавательницу, Саше, почему-то вдруг, стало очень жаль ее, женщину, которая сама никого не любит и ее тоже не любит никто. Промелькнувшая в детской голове даже не мысль, а скорее подсознательное ощущение, что человек живущий без любви очень несчастен, тут же бесследно испарилось. В десять лет сложно думать о тонкостях человеческой натуры и ее взаимоотношении с миром вследствие этих тонкостей. Честно говоря, сейчас думать вообще было неохота. И про Гиеновну особенно. Хотя бы до следующего занятия, то есть до завтра. Глаза начали сами собой закрываться. Едва не нырнув в тарелку, Саша подперла голову тоненькой ручкой, стараясь прогнать охватившую ее сонливость.
– Вечером должны приехать бабуля и Ольга, – забирая тарелку, сказала Вера Сергеевна.
– Ура! – моментально взбодрившись, Саша радостно подскочила на стуле.
Вера Сергеевна вяло улыбнулась. Да уж, ура. Мать весь вечер будет наставлять их с Ольгой, как нужно правильно жить и правильно поступать и тд, и тп. Любимое занятие. А Ольга будет своим наметанным, как рентгеновский луч, взглядом «просвечивать» ее. И обо всем догадается, даже сомневаться не приходится. Младшая сестра всегда обо всем догадывалась. И догадывалась всегда верно. Ничего не скроешь от ее проницательности. И она точно найдет момент, чтобы никто не мешал поговорить. Откровенно, как на духу. А ей ничего говорить не хочется, ни о чем. Даже с сестрой, с которой у них никогда не было секретов. Поэтому да, ура! Впереди дивный вечер…
– Давай, доделывай уроки, до их приезда. Потом не до того будет… – справившись с волнением сказала Вера Сергеевна. Пребывающая в гораздо более радостном предвкушении от предстоящего вечера Саша, пританцовывая поскакала в свою комнату, уже вполне бодрая и отдохнувшая.
