Kitabı oku: «Холодные голоса. Академия «Редкие дары»», sayfa 2

Глава 3. Семейный раздор

В приподнятом настроении я поднялась к себе в комнату. Не раздумывая и не дожидаясь Джии, стала собираться в дорогу. В раздевальне раскрыла два чемодана и без разбора начала бросать в них платья. Серые строгие, бежевые в кружевах, синие с декольте и все, какие попадались на глаза, – совсем не задумываясь, пригодятся они или нет. Запихнув в чемоданы половину гардероба, я развернулась к потайному шкафчику между полок с одеждой. Прошептала слова заклинания, и дверца раскрылась. Но, услышав шорох в спальне, я резко обернулась. Скорее всего, Джия уже прознала про мой отъезд и пришла, чтобы помочь со сборами. Быстро достав из тайника пузырьки с зельями и настойками, я спрятала их в мешочек, завязав его тесьмой. Открыв боковой карман одного из чемоданов, сунула туда свои запасы, предварительно наложив заклинание от повреждений.

– Анна-Лея! – прозвучало мое полное имя в исполнении сердитой родительницы.

Хорошо, что не стала произносить фамилию и титулы. Может, все не так страшно. С опаской и в ожидании нотаций я вышла к матушке.

– Здравствуй, мама. С праздником тебя. Прости меня, если я тебя огорчила чем-то, я делала это невольно, – опустила голову, демонстрируя смирение.

– Анна-Лея, как ты можешь так поступать? Что подумают люди? Это же просто невозможно себе представить, чтобы высокородная девица училась с остальными!

Остальными матушка называла девушек, которые по некоторым обстоятельствам не могут себе позволить учиться на дому. Неблагородное это дело – молодой уважаемой эйте проживать со всеми и посещать совместные уроки не только с девушками, но и с молодыми людьми. С отцом у них были вечные споры на эту тему. Какое-то время назад, когда отец еще находился при дворе и служил королю, он усиленно занимался развитием образования. Предлагал расширить образовательную систему и дать возможность учиться не только аристократам, но и детям простых потданных. С лозунгом «Каждый ребенок в королевстве должен уметь читать и писать!» он добился выделения мест для обучения за счет казны. Многие были не согласны с таким развитием событий и высказывали протесты. Вот и матушка не всегда понимала супруга, каждый раз сообщая ему об этом. Отец же по своей натуре любил всех детей вне зависимости от их положения. Такой добряк, но всегда достигающий своих целей.

– Ты в очередной раз ставишь семью в неудобное положение. Ты должна остаться. И вообще, что ты там будешь делать? Ты прошла обучение у лучших профессоров. Ничему новому тебя там не научат. Что за блажь?

Все это матушка выговаривала, шагая по моей комнате из стороны в сторону. В этой привычке мельтешить перед глазами собеседника мы с ней похожи. В остальном же я больше папина дочь. Карие глаза, светлые, ничем не примечательные волосы средней длинны. Сама среднего роста, без выдающихся форм. Вполне обычная внешне. Мама и сестра, наоборот, красавицы с солнечными ликами и россыпями золотых волос. Стройные, высокие, знающие, что красивы.

– Ты меня слышишь, Анна-Лея? Это неприемлемо! Почему ты молчишь? Ты всегда так поступаешь, не задумываешься, как все это будет выглядеть со стороны!

Собственно, молчу я потому, что бессмысленно что-либо говорить и пытаться объяснить. Матушка на самом деле хорошая, она не желает зла ни мне, ни своей семье, но она зависима от мнения окружающих. От подруг, которые не могут принять изменения в мире и живут со старыми представлениями о нормах. Совместное с простолюдинами обучение вызывает у них ужасающий страх. Они не могут себе представить, что возможно жить в одной комнате со своей же служанкой и сидеть с ней за одним столом. В общем, они тоже не виноваты, что такие. Им с детства матери, бабушки и, богиня знает, кто еще, внушали стереотипы о правильности поведения.

Графиня смягчила тон.

– Анна, ты действительно желаешь ехать? – наконец-то поинтересовалась она.

Я едва заметно кивнула:

– Так будет лучше, мама. Это же совсем недолго, всего год.

– Но, Анна! Твой отец говорит, что тебе нельзя будет брать с собой Джию. Как ты будешь без ее помощи?

– Мама, – подошла я к ней и обняла, – не волнуйся, я все умею сама. А если не справлюсь, то вернусь быстрее срока, – пыталась я успокоить родительницу.

– Даже не знаю, Анна, все это неожиданно и так скоро. Матильда будет расстроена, что ее свадьба отложится на целый год. Да и ты тоже не выбрала жениха из отобранных претендентов.

– Обещаю тебе подумать о кандидатах во время учебы и остановить выбор на лучшем.

– Ты вся в отца, невозможно тебя переубедить, всегда стоишь на своем. Если для мужчины это считается хорошим качеством, то для девушки совершенно неправильно. Молодая эйта должна быть мягкой, понимающей и заботящейся о своей семье.

Что уж тут скажешь, она права, меня не волнует разница в статусах, в денежном достатке. Все блага нашего мира меркнут на фоне моего желания тишины и спокойствия. Может быть, я эгоистка, но и упустить шанс хоть на какое-то понимание, откуда берутся голоса в моей голове, я не могу.

– Обещаю, что после обучения в академии постараюсь быть более покладистой и подумать о муже, которого ты одобришь для меня.

– Ты хотя бы сама веришь в это, дорогая? Впрочем, уже ничего не поделаешь, твой отец дал согласие на твое обучение, и изменить это я не в силах.

Дверь в комнату вдруг распахнулась, и в нее вбежала Матильда. Слезы на глазах, кусает нижнюю губу, вся в образе несправедливо обиженной жертвы. Всё против нее, мир потух и краски померкли.

– Ты! Как ты могла так?! – сквозь рыдания и напускную истерику возмущалась Мати. – Ты всегда так! Только о себе думаешь! Анне плохо? Анне нужен самый лучший целитель? Конечно, все будет! Что? Анне нужен лучший пансионат? Значит, будет! Анна не хочет ехать ко двору, значит, не надо ей ехать! Анна хочет в академию? Пожалуйста! Анна то, Анна это!..

– Вот же штырь! – выругалась я.

Она не играет, она действительно так считает. Думает, что мне все это нравится, что это очередная моя прихоть и делаю я это специально!

– Мати… – двинулась я к сестре, чтобы успокоить ее и объясниться, но она резко одернула меня и выскочила за дверь, громко хлопнув ею.

– Анна-Лея! Что за грубые выражения! – ужаснулась матушка. – Приличная эйта не должна так ругаться. В самом деле, что за нрав у тебя?

Ну что могу сказать, ругаться я умею не хуже нашего садовника. Стиго, убирая по осени листья, которые опадают без конца, выражается так, что ему могут позавидовать лучшие лингвисты королевства. Сейчас же я и не особо грубо высказалась. Подумаешь, штыря вспомнила! Это не такое уж и неприличное слово. Штырь – всего лишь насекомое. Один санит в длину, черное, с непробиваемым панцирем. Тапком его не убьешь.

После засухи пять лет назад штыри выползли из-под земли и поселились в домах. Их невозможно вытравить. Никакие заклинания их не берут и отравы тоже. Они вгрызаются в деревянные перекрытия домов и живут там припеваючи, причем в прямом смысле слова: время от времени издают характерный скрежет, а если их становится чересчур много, начинается настоящее хоровое пение, исходящее от всех стен дома. Такие надоедливые и неубиваемые насекомые, от которых весьма трудно избавиться. Остается только разбирать перекрытия, сжигать их и ставить новые. В общем, около пяти лет назад многим пришлось делать капитальный ремонт.

– Оставайся здесь, я сама с ней поговорю, – строго посмотрела на меня матушка и вышла следом за сестрой.

Мы с Матильдой никогда друг руга не понимали, хотя мы почти одного возраста. У нас разные интересы и круг общения. Она блистает на светских раутах и по сути живет так, как большинство девушек из высшего общества. День ее начинается строго в десять утра и не ранее, иначе пострадает свежесть лица. Предусмотрено еженедельное посещение салонов для девушек, в которых в обязательном порядке должна использоваться глина с Белого моря. Правильное питание и еще много всего того, что указано в очередной книге по этикету для высокородных эйт. Моим же единственным увлечением на протяжении нескольких лет был поиск новых ингредиентов для зелья. Библиотеки, статьи из газет, просмотр архивов и прочих доступных мне источников. Возможно, я в чем-то и завидую сестре, точнее не ей самой, а тому, что у нее есть выбор. Выбирать самой, как провести свободное время. Увлечься молодым эйтом, который пригласит тебя в парк на прогулку или пикник. Может, украдкой поцеловать его в тени золотого дерева, а затем поболтать с подругами за бокалом элитного морса, привезенного из далекой и суровой Маркены. Однажды и у меня исполнится хотя бы одна из этих фантазий, но пока надо думать, как и из чего приготовить успокоительный отвар.

Оставшиеся до отъезда часы я провела в библиотеке. Времени было не так много, а новых ингредиентов я так и не нашла. Листала страницы книг, неоднократно читанных, словно надеялась найти там что-то новое. Настенное зеркало, вещающее на различные научные темы и содержащее архивные данные, больше раздражало, чем давало нужную информацию.

К ужину я спустилась в трапезную. За столом нехотя ковыряла вилкой в тарелке, косясь на свою семью. Матильда делала вид, что меня нет. Матушка чопорно отрезала ножом кусочек мяса, манерно подносила его ко рту и затем пережевывала ровно тридцать три раза. Я считала. Отец же время от времени вздыхал и пытался завести общий разговор, но никто не желал его поддержать. Отсидев эту пытку под названием семейный ужин, я поднялась к себе, в белые стены, единственным цветным пятном в которых был камин из серого камня. Вдоль стены по правую сторону стояли друг за другом собранные чемоданы. Я подошла к окну, на улице смеркалось. Тень от крыши особняка падала на землю и медленно ползла по стене дома еле заметным пятном. Мгновение спустя Жак зажег уличные фонари. Дорожка в саду осветилась желтоватым светом, а мой молчаливый собеседник за оградой подмигнул мне и прищурил глаз.

– Ну привет, – поздоровалась я и усмехнулась, глядя на образ человека в листве. – Я пришла попрощаться, – продолжила безмолвный диалог с другом, знающим все мои тайны. – Мне надо уехать, но я буду тебя вспоминать и думать о тебе. Обещаю, что, когда вернусь, в первую очередь навещу тебя. Скорее всего это будет уже в следующем году. Также обещаю, что не буду изменять и другого себе не заведу, – улыбнулась я, улавливая еле заметное колыхание ветвей, создающих иллюзию движения моего молчаливого приятеля.

– Эйта Анна! – прозвенел голос Джии за моей спиной. – Все готово для вашей поездки. Жак ожидает у ворот.

– Спасибо, Джия, сейчас спущусь.

Подойдя к двери, обернулась, окинула взглядом комнату и поймала себя на мысли, что скучать по ней я не буду.

Глава 4. Приезд в академию

 Поездка до столицы обернулась бессонной ночью. Мое взвинченное состояние никак не давало уснуть. Прощание с молчаливым отцом. Матушка, которая решила напоследок напомнить мне, как подобает вести себя в обществе и что надобно держаться подальше от тех самых «остальных». Матильда же так и не вышла меня проводить, о чем я весьма сожалела. Чувство вины не покидало меня, хотелось всё ей объяснить: я это не специально, не из-за своих капризов. Но тут же останавливала себя, тем, что в конце концов это не такой большой срок, всего один год, и Мати данное время пойдет только на пользу.

Голоса, к счастью, сильно не досаждали, только создавали фоновой шум, не более. Жак по приказу графа составлял мне компанию в поездке, развлекая разговорами и воспоминаниями о моем детстве. Наш кучер Кларк ловко управлялся с лошадьми, каждый новый ухаб на дороге умело объезжал, делая поездку еще более комфортной. Я же, слушая то болтовню Жака, то цокот копыт, временами проваливалась в дрему.

– Эйта Анна, мы почти на месте, – наконец произнес управляющий. – Через несколько минут въедем в столицу.

В предвкушении я перевела стекла экипажа в режим одностороннего ви́дения и с любопытством стала всматриваться в открывающийся пейзаж.

За окном шли люди. В разнообразных одеждах, с ярко выраженными различиями во внешности и иногда со смешными походками. Одни куда-то спешили вприпрыжку, другие медленно и размеренно топали по дороге, а третьи и вовсе глазели по сторонам и дивились увиденному. Надо сказать, посмотреть было на что. В столице я была несколько раз, но только проездом, когда мы с отцом держали путь в пансион. Но и тогда я не могла не заметить этого впечатляющего зрелища. При подъезде к городу приходится несколько часов ехать вверх по склону, где дорога постоянно петляет. Когда же добираешься до вершины плоскогорья и подъезжаешь к досмотровому пункту, перехватывает дух! Справа от тебя – резкий спуск вниз, и взору открывается потрясающий вид на огромную долину, окруженную тысячелетними гигантскими горами с отвесными скалами. С другой стороны – молочная пелена Белого моря с выходящими из самой его глубины утесами. Между этих красот расположилась она – Морена, столица нашего королевства Интарии. Белоснежные крыши домов оттеняются ярким цветом золотого дерева, растущего здесь на каждом шагу. Редкая зелень, в основном у предгорья, теряется на фоне белого и золотого цвета. Не зря нашу столицу называют Белым золотом.

Вдалеке виднелись вырезанные из морского коралла стены королевского дворца. Шпиль на самой высокой его башне терялся в белизне облаков на ярко-синем небе.

– Сколько бы я здесь ни бывал, каждый раз не могу налюбоваться видом, – вздохнул Жак.

– Да… – не стала и я скрывать своего восхищения.

– Проезжай! Чего встал! – послышался грубый мужской голос с дороги.

Я оторвала взгляд от сказочного вида, когда перед глазами пронесся экипаж серебристого цвета с вензелями на крыше. Запряженная скакунами пегой масти карета проехала перед нами с такой скоростью, что из-под ее колес вылетали и ударялись о рядом стоящие экипажи мелкие камни. Неожиданно затормозив, она перекрыла дорогу не только нам, но и соседним повозкам. Моему возмущению не было предела! Нахальное поведение выбило из колеи, и я схватилась за ручку двери, чтобы выйти. Выставила одну ногу из кареты и застыла. Из экипажа, перегородившего дорогу, с разгневанным видом появился маркиз Сейторский. Его невозможно было не узнать, Матильда не единожды показывала качественную иллюзию своего теперь уже жениха. Я молниеносно забралась обратно на свое место и закрыла за собой дверь. Испугалась? Точно нет. Единственное, что мною руководило, это то, что ни с кем связываться и привлекать к себе внимание я точно не желаю, а с маркизом это неизбежно. К тому же он учится в академии, и налаживать родственные связи с будущим зятем пока нет желания. Мне не нужны лишние разговоры, которые последую незамедлительно, если общаешься с высокопоставленными лицами.

– Рей, почему так долго? – послышался нежный голосок из экипажа маркиза, и следом в его окне показалась миловидная блондинка. Из-за стоявшей жары она обмахивалась розовым платочком. – Рей, когда мы уже приедем в твою академию? Я устала.

– Меледа, я тебе уже говорил, что со мной нельзя, ты будешь жить в городе. А сейчас скройся, не то личико на солнце потеряет цвет, – ответил маркиз девушке, проведя при этом по ее подбородку большим пальцем.

Она заулыбалась и исчезла в глубине кареты.

В следующий миг маркиз повернул голову и посмотрел в мою сторону. Я отпрянула от окна, совершенно забыв, что за затемненным стеклом с внешней стороны меня невозможно увидеть.

Наконец мы тронулись, спустя несколько минут проехали досмотровый пункт и медленно двинулись вниз со склона. Насколько я знала, Королевская академия располагалась за городом, точнее на его окраине. По словам отца, она очень большая. Он говорил, что несколько лет назад начальное образование стали получать все дети в стране, и пришлось увеличить ее размеры в несколько раз. Отец говорил, это только начало и такие новшества в учебных заведениях будут со временем по всему королевству. Мне нравилась эта идея и то, как горели его глаза. К сожалению, плохое самочувствие короля временно отодвинуло планы отца до лучших дней.

Наша карета плавно катилась по гладкой брусчатке, потому разморенный поездкой Жак, открыв рот, преспокойно посапывал в усы. Я же боялась закрыть глаза и вслушаться в свой внутренний мир, опасаясь, что на время притихшие голоса снова дадут о себе знать. Отвлекала себя, рассматривая улицы города. Вдоль широких тротуаров над магазинами и салонами светились рекламные иллюзии. На крыше одного здания то возникала, то пропадала расческа с ножницами, у другого – разноцветные пирожные. У тех, кто не скупился на рекламу, были установлены весьма реалистичные иллюзии. Так на одном из развлекательных салонов во всю его длину шла проекция морского дна и его обитателей. После деревенской жизни такое обилие цветов вызвало у меня головокружение. Мельтешащие люди стали сливаться в нечто неразборчивое, размытое. Я перевела окно в темный режим. Отстранилась, откинувшись на спинку сиденья.

Наверное, я задремала – Жак стал меня тормошить и сообщил о нашем прибытии.

– Эйта Анна, мы на месте. Ваши вещи уже отправлены в распределительный зал. Документы для поступления у вас?

– Что? А… да, да, прости, Жак, все у меня в сумочке. Спасибо тебе огромное за компанию. Ты, может быть, остановишься в городе, передохнешь, а уже завтра отправишься обратно?

– Что вы, молодая эйта, не беспокойтесь, я не устал, да и граф просил сразу же возвращаться.

– Хорошо, Жак, как знаешь.

Распрощавшись с управляющим, я повернулась к высокой каменной стене, тянущейся в обе стороны от меня. В нескольких метрин³ от себя увидела ажурные кованные ворота, к которым и направилась. Пройдя всего пару шагов, остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то не так. Тишина. Слишком тихо. Словно попала в замкнутое пространство. Не слышен шелест деревьев, хотя и видно, как от ветра подрагивают их листья. Под ногами промелькнул рыжий кот и беззвучно скрылся в высокой траве. Я перевела взгляд на ворота. Они оказались дальше, чем были до этого. Мое беспокойство усилилось.

– Что за штырева магия творится здесь?

Я обернулась на подъездную дорогу. По ней к академии шли два парня. Смеялись? Нет, они громко и во весь рот ржали, глядя на меня. Только дело в том, что я совершенно их не слышала. Я снова посмотрела на ворота, которые почти скрылись из вида. И тут меня похлопали по плечу. Я вздрогнула и резко обернулась. Передо мной стояли два одинаковых человека. Парни, только что находившиеся в десятках метрин от меня, теперь стояли рядом и были абсолютно похожи. Один из них, тот, что немного у́же в плечах, стал усиленно жестикулировать. Я отшатнулась и показала им, что ничего не слышу. Махала руками и пыталась объяснить, что ворота переместились и я вообще не понимаю, что происходит. Второй парень, пошире, устал от наших телодвижений, взял меня под руку и потащил к входу в академию. Сделав буквально десять шагов, я закричала во весь голос! Передо мной внезапно возникли те самые ворота!

– Ну чего ты орешь?! – заговорил первый парень, закрывая уши, а второй, державший меня, отпустил мою руку и скривился. – Так и оглохнуть можно.

– Я вас слышу! – обрадовалась я, рассматривая уже не таких одинаковых, но все же очень похожих ребят.

– Понятно, новенькая! Меня зовут Канаш, а этот великан мой брат-близнец Калтан, – указал он на второго.

– Анна, – представилась я и спросила: – Что это со мной сейчас было? Почему я ничего не слышала? И ворота, они были далеко, а сейчас…

– Так это защитный периметр на расстоянии в десять шагов вокруг всей академии. Заклинание не впустит чужака с плохими намерениями, но, да, у него есть и негативный момент, оно блокирует звук и запутывает пространственное ви́дение. Одни видят ворота вдалеке, другие вблизи, но, протягивая руку, чтобы открыть их, натыкаются на пустоту. Это уж у кого как работает подсознание.

– Канаш, давай быстрее, снова будем последние, – пробасил второй брат.

– Точно! – спохватился парень, беря меня под локоть и протискиваясь в приоткрытые ворота. – Медлить нельзя, набегут молодые и дерзкие, разозлят нашу Тучку. Она хоть и добрая, но после новеньких станет шипеть без повода, – говорил Канаш мне, словно я знала, о чем идет речь.

– Постой, не тяни меня! – попыталась я вырваться из захвата. – Мне нужно в административный корпус, чтобы оформиться и… – Я оглядела местность перед собой.

Огромная площадь перед многочисленными зданиями академии была до отказа заполнена студентами. Шум, гам, крики и грохот доносились со всех сторон. Мне показалось на секунду, что я очутилась прямо в своей собственной голове. По правую руку от меня бежали две девушки в ярко-синей форме с вышитой на груди маленькой звездочкой. Слева, чуть поодаль, весело обсуждая что-то, стояла группа студентов в желтых и коричневых одеждах. Одна эйта из этой компании захлопала в ладоши и радостно завизжала оттого, что какой-то профессор будет вести у нее предмет. Впереди же, передо мной, пестрело бесконечное море хаотично движущихся студентов. У меня пересохло во рту. Может, отец был прав, для меня это слишком и я преувеличила свои возможности вынести такое количество людей рядом с собой?

– Мы туда и идем, – отрезал гигант.

Какой-то он чересчур прямолинейный и совсем не такой шустрый, как первый.

– Да ты не беспокойся, мы сейчас тебе и бесплатную экскурсию устроим по пути. – И Канаш снова подхватил меня под локоть и потянул вперед. – Вон видишь то светло-зеленое здание, самое последнее – это детский корпус, там малышня учится. Правее его – площадка для прогулок, туда не разрешено ходить после того, как последний курс оставил там бардак из разных неприличных вещичек. – Он посмотрел на меня и задвигал бровями вверх-вниз.

О богиня! Видела бы сейчас этих парней моя матушка, она тут же забрала бы меня из этого полного разврата места. Странно, но мне стало весело. Жизнь у этих братьев кипела, и они не беспокоились о том, кто и что о них подумает. Наплевав на манеры, они тянули меня вперед по широкой дорожке, забыв о всяких приличиях, не удосуживаясь даже использовать уважительное обращение «эйта» перед моим именем. Мне нравилось.

– Справа, как ты видишь, расположены здания академии. У каждого факультета свой цвет одежды. Фиолетовые – стихийники, желтые – металлисты, или умники, как мы их называем. Вон те синие – целители, в основном это ведьмочки, – как-то с придыханием проговорил Канаш, указывая на девушек в яркой форме с вышитой звездочкой, но продолжил: – Бурые – боевики, бытовики – серые. Так, вроде никого не забыл. А ты, собственно, на какой факультет поступила? – полюбопытствовал он.

– На бытовую магию, – непринужденно ответила я, не отрываясь рассматривая разноцветную форму студентов.

Перед нами прошла высокая худая девушка в черном.

– А черная форма – это чья?

– Это самая немногочисленная ветка студентов. Они некроманты, смурые и неразговорчивые представители нашего мира.

– Оттого и ценные для королевства, – сказал Калтан.

Кажется, я начинаю их различать.

– Ты не похожа на бытовика, – внезапно сменил он тему.

– Почему же? – удивилась я, глядя на этого высоченного парня.

– Сразу видно, что ты не из простой семьи, – поддержал брата Канаш. – Добротная одежда из дорогой ткани, которую делают только в Маркене, так как у нас не живут ивники. К тому же крой высокой четкости, строго по линиям и изгибам твоей фигуры. Это же очевидно.

– Обувь из прочной и гибкой пены не могут позволить себе простолюдины, – добавил великан.

– Слушай, тебе не жарко в велюровой накидке? – подметил Канаш.

От удивления я посмотрела на парней новым взглядом. Одеты в форму бурого цвета. Ага, значит боевое отделение. Возраст трудно определить, но они явно не с первого курса, то есть не новички. Разбираются в нарядах? Разве парни и тем более боевики изучают направления моды? Даже если и так, далеко не все знают, что именно ивники Маркены делают прочную паутину для дорогих тканей, а о гибкой пене знают вообще единицы, эта разработка появилась совсем недавно и известна только в узких кругах.

– Ты, конечно, выбрала неприметный серый цвет одежды, – продолжил Канаш, – что необычно для высокородных эйт, но знающий человек легко тебя раскусит. Поэтому, если ты надеялась таким образом скрыть свое положение, должны тебя огорчить, не получилось. Даже если у тебя небольшой дар, хорошее пожертвование академии помогло бы утвердить тебя на другой, более престижный факультет.

Парни правы, бытовая магия по большей части для простых людей. В основном они занимаются портным делом, другими ремеслами или земледелием, ведь такие занятия не для высшего общества. Но парни же не знают, что я приехала не для учебы.

– Я вовсе не пыталась скрываться… – начала было опровергать их предположения, но потом передумала.

С какой стати мне оправдываться, пусть думают что хотят.

– Да ты не дергайся, нам все равно, кто ты, хоть сам Всекарающий Ар. Мы же с братом оборотни и хорошо чувствуем эмоции людей.

Оборотни? Только этого не хватало. Они сверхчувствительны к запахам. Различат даже малейший страх.

– Не пугай девушку, Канаш. Ты не бойся, Анна, мы не лезем с расспросами, и тайны твои знать нам не надо.

– Ну, а если захочешь ими поделиться, мы к твоим услугам, – добавил шустрый.

Интересно, как я надеялась в течение года сохранить отстраненность и не общаться без надобности с учащимися академии, если уже первые встреченные студенты вычислили, что у меня высокородное происхождение? Так, надо прекращать наше знакомство и идти дальше одной.

– Слушайте, спасибо вам за помощь, но дальше я сама.

– Так мы уже пришли, дорогуша, – хихикнул Канаш и опять потащил меня вперед. Мы стали взбираться по белоснежным ступеням. – Это административное здание. Оно самым первым было построено, потому и отличается от остальных древностью архитектуры, – продолжил он, открывая передо мной дверь и не давая даже рассмотреть раритет. – Справа деканат, – махнул он в том направлении. – По лестнице вверх – комнаты преподавателей, нам туда не надо. А вот слева, слышишь?..

Я прислушалась. Из коридора по левую сторону от нас доносился странный гул. Вдруг оттуда же раздался оглушительный, разъяренный визг:

– Молча-а-а-а-ать!

У меня зазвенело в ушах, мой личный шум в голове, кажется, стих. Следом громко и внятно продолжили вещать:

– Никому не двигаться, не шушукаться, не чихать, не чесаться и даже не дышать. Ясно?!

– Ты смотри, Калтан, нашу Тучку все же рассердили. Пойдемте быстрее, хочу это видеть.

Парни, не сговариваясь, двинулись вперед, забыв про меня.

– Не отставай, Анна, а то все пропустишь.

Что пропущу, я не понимала, но мое любопытство уже бежало впереди близнецов, мне же пришлось догонять эту троицу.

Пролетев по прямому коридору и свернув за угол, я очутились в большом зале. Вдоль его стены стояли студенты в форме различных курсов, но были и такие, как я, в повседневной одежде. Я перевела взгляд в центр зала и не поверила своим глазам. Возле длинного стола с кучей документов на нем, расправив огромные кожистые крылья, стояла, скаля острые клыки, самая настоящая демоница. Красный оттенок ее кожи, змеиные глаза и огромные когти на жилистых руках вызывали страх. Я рефлекторно схватила за руку Канаша, ища у него защиты.

– Открою тебе маленький секрет, – наклонился ко мне и прошептал на ухо парень: – Она добрая, просто пугает новичков, чтобы вели себя спокойнее и не мешали остальным.

Я посмотрела на него, а потом на красное чудовище. Честно сказать, я засомневалась в правдивости его слов. Но мгновение спустя угрожающие крылья в несколько метрин стали складываться за спиной демоницы. Кожный покров постепенно менял свой цвет на более естественный для людей, а выпирающие клыки и вовсе исчезли. Теперь перед нами за столом сидела обычная дама с пышными формами. Пухленькая, миловидная шатенка с уложенными в высокий пучок волосами. Поправив одной рукой прическу и прокашлявшись, она заговорила:

– Милые дети, ведите себя тише, вас много. Мы с Клотильдой, – покосилась она на свою коллегу, – не слышим самих себя. Итак, кто следующий? Подходите, расписывайтесь в документах, берите расписание, ключ-заклинание для входа в комнаты и пропускайте следующих, – тоненьким голоском пропела женщина.

– А почему Тучка? – шепотом спросила я у парней.

Демоница тут же, прищурившись, уставилась на меня.

– Потому что грозовая, но при этом добрая, – пояснил Канаш, и вновь меня подхватили и потащили к Тучке. – Не мешкаем, Анна. Пока молодежь отходит от увиденного, можно проскочить без очереди, иначе стоять нам тут до вечера.

– Куда это вы? – растолкав нашу компанию, втиснулась между нами хрупкая рыжеволосая девушка. – Совсем обнаглели старшекурсники. Чего смотришь? Ведьм никогда не видел? – прожигая взглядом Канаша, снизу вверх смотрела на него девица. – Не зли меня, прокляну. Твоя зазноба могла бы и подождать своей очереди, – тыкала она в меня пальцем и шумела, совсем не боясь краснокожую распорядительницу.

– Я вовсе не его зазноба!

– Да мне безразлично, кто ты ему, – фыркнула девица.

На такое хамство я бы уже тысячу раз ответила в обычной жизни, но я дала себе слово не ввязываться в скандалы и быть менее заметной. «Вот же проклятие, штырева броня наизнанку!» – ругалась я про себя, пытаясь удержаться от продолжения сцены у всех на виду.

– Как мы можем не пропустить вперед такую красавицу? Как тебя зовут, рыжик? – переключился Канаш на девушку.

– Еще раз рыжиком назовешь, точно прокляну, понял? – не поддалась на лесть бесстрашная ведьма. Развернулась к демонице и гордо произнесла свое имя, вздернув нос, покрытый веснушками: – Климентия Вир!

– Распишитесь, получите, – автоматически проговорила крылатая женщина и протянула ей листок с расписанием и шарик с ключом-заклинанием. – Комната номер триста пятьдесят, третий этаж, третье здание от третьего поворота налево, – добавила она. – Следующий!

– Анна-Лея Каллийская, – тихо проговорила я, надеясь, что стоящие рядом не услышат.

Мне передали листок и ключ-заклинание:

– Комната номер триста пятьдесят, третий этаж, третье здание от третьего поворота налево.

– Да не может быть! – послышался за мной голос ведьмы. – Вот же наградила судьба соседкой.

Кажется, Климентия измерила меня взглядом с ног до головы и, словно сжалившись надо мной, сказала:

– Ну что, бедолага, пойдем, будем вместе искать нашу комнату.

«Не злись, Анна, не злись», – успокаивала я себя. Сжала кулаки, улыбнулась и пошла вперед, обдумывая, как поставить наглую девицу на место.