Kitabı oku: «Сестра Смерти. Часть первая. С ног на голову», sayfa 4

Глава 4. Друзья-товарищи

На всякий случай запомни, может, пригодится. Друзья не бросят тебя в лесу. А вот тот, кто приедет и вытащит тебя оттуда, и есть настоящий друг.

С. Дессен

Иван догнал подругу уже в нескольких метрах от автобусной остановки.

– Лимка, подожди! – Сильные пальцы с вечно обгрызенными ногтями – от этой вредной привычки его не смогла отучить ни одна из его подруг – поймали ее запястье.

– Привет, Вань! – Девушка приветливо улыбнулась другу, кивнула и не стала выдергивать руку. – Какой-то ты слишком активный для понедельника, даже завидно. Бегал сегодня с утра пораньше?

Парень кивнул, не переставая улыбаться.

– Хорошее утро для бега, не находишь?

– Не нахожу, – буркнула девушка и поежилась. – Мне бы еще часок вздремнуть, я же не бешеная спортсменка, как некоторые.

Иван отпустил ее запястье, но обнял за талию, прижимая к себе.

– Так и не смог я тебя приучить, – с почти искренней жалостью в голосе проговорил он. – Такая девушка красивая, а если тебе еще заниматься начать, вообще идеальная будешь. Давай, Лимка, а? Ну хотя бы бегать начни. Ты представляешь, какие у тебя ножки будут? А попка? Ммм… Закачаешься!

Девушка фыркнула, потом рассмеялась.

– Да у меня и так вроде ничего, никто пока не жаловался, – парировала она.

– Я уверен, подтянешь немного фигурку – и вообще от мужиков отбоя не будет.

Лима подарила ему благодарную, но немного снисходительную улыбку.

– Ванька, отстань, – миролюбиво сказала она. – Мужики мне сейчас ни к чему. Осень придет, я снова буду разрываться между работой и учебой. Мне только еще романа не хватало, чтобы совсем перестать спать, да? Нет, точно не сейчас. – Она подумала пару секунд и решила, что поощрить парня за добрые слова будет не лишним. – И вообще, лучше тебя я все равно не найду, так чего рыпаться-то?

Иван недовольно поморщился – он не очень любил, когда она вспоминала об их недолгом романе, – но все равно поцеловал девушку в висок.

– Неисправимая ты, Лимка, – признал он свое поражение. – Лентяйка.

– Ага. Я такая. – При одной только мысли о беге по утрам у Лимы начинала кружиться голова. – Каждому свое, Вань. А кстати, почему ты так стремишься отдать меня в добрые руки? Тебе не дает покоя то, что я, в отличие от тебя, свободна? – Она лукаво, искоса посмотрела на друга. – Завидуйте молча, сударь, и радуйтесь своему головокружительному роману!

– Дурында! – Парень показал подруге язык, но продолжать тему не стал. Возможно, девушка была не так уж неправа.

Автобус еще не подошел, и они немного отошли от скопления людей, чтобы Лима смогла наконец выкурить свою первую за утро сигарету. Дома она постеснялась курить при Самаде, справедливо полагая, что ему это и не понравится, и на пользу не пойдет. Теперь же курить хотелось просто нестерпимо. Не употреблявший никотина друг стоял рядом за компанию, стараясь, однако, не попадать под струю дыма.

– Лима, а скажи, к тебе утром сегодня тоже странные мужики заходили? – спросил он пару минут спустя.

Девушка едва не подавилась дымом. Ей совсем не хотелось говорить на эту тему. Даже Ваньке она пока не могла ничего рассказать о Самаде. Пришлось аккуратно жонглировать словами, чтобы не вызывать подозрений, и это тоже злило: из-за этой загадочной и опасной истории приходилось врать другу, чего она страшно не любила.

– Да, заходили. Чокнутые какие-то. Разбудили меня ни свет ни заря, начали какую-то пургу гнать. Еле удалось от них отделаться.

Иван задумчиво изучал перистые облака в голубом утреннем небе, словно в их ажурных узорах скрывались тайны мироздания.

– Вот я тоже так подумал, – согласился он. – Какие-то съемки, какие-то роботы, заблудившиеся артисты… Чушь полнейшая. Мне кажется, что-то тут нечисто.

Лима снова вздрогнула.

– В каком смысле? – осторожно поинтересовалась она.

По-прежнему не отводя глаз от неба, парень как бы нехотя сказал:

– Я думаю, Лим, что голова все-таки была, но не робот. И никаких съемок не было.

– А что было?

– Убийство было, – припечатал Иван. – Они кого-то убили, отрезали голову, а потом по какой-то причине ее потеряли. Уж не знаю по какой. Сама понимаешь, теперь ее ищут. И чем быстрее найдут, тем для них лучше.

– А для нас? – слова сами сорвались с ее губ вместе с выпущенной вверх струйкой дыма.

– И для нас. Потому что чем быстрее эти странные люди найдут свою голову, тем быстрее она оставят в покое наш дом. А может, и весь район.

Лима похолодела. Рассуждения Ивана напомнили ей о воспоминаниях Самада, которыми он поделился с ней вчера, – и стало совсем страшно. Когда она подбирала голову той ночью, о подобном развитии событий даже не думала, хотя с самого начала было ясно, что происходит что-то необычное.

– Вань, а как ты думаешь, была голова у нас тут на самом деле или они просто наугад ищут ее по всем дворам?

Иван пожал плечами.

– Была, не была… Я не знаю, я не видел. А если бы и видел, прикинулся бы, что не вижу. – Он прямо и уверенно посмотрел девушке в глаза. – Мне совсем ни к чему ввязываться в бандитские разборки, Лимка, а тем более с отрезанием голов. Наши так не делают, тут без сомнения замешаны парни с Кавказа, а уж с ними вообще как-то связываться не хочется.

Лима бросила недокуренную сигарету на асфальт и нервно затоптала.

– Ну их в болото с их таинственными головами, – сказала она. – Поехали на работу лучше, вон автобус идет.

На душе у нее скребли кошки и каркали вороны, и что-то подсказывало, что только ими зверинец не ограничится.

Не успел начаться рабочий день, как на Лиму посыпались, словно из рога изобилия, вопросы, которые нужно было срочно решить, причем сделать это нужно было прямо сейчас, а еще лучше – вчера.

– Лима, – с порога начал начальник отдела Антон Никитич, – звонили из типографии, там опять какая-то ерунда с перевозчиками, надо разобраться.

– Поняла, – кивнула девушка. – Разберусь.

Начальник налил себе кофе и вопросительно посмотрел на нее, она отрицательно мотнула головой.

– А еще прислали факсом счета, нужно сегодня оплатить, ты проверь.

– Проверю. Что за счета, не помните?

Мужчина пожал плечами.

– Кажется, тоже перевозки.

Лима кивнула и тихо рыкнула.

– Подождут перевозки. У нас по договору четыре рабочих дня с момента оказания услуги. Никак я их приучить не могу. Каждый раз одно и то же.

Антон Никитич улыбнулся. Вообще-то контролировать счета должен был он, но Лима разбиралась в этом лучше, так как курировала перевозки уже несколько лет и наизусть знала все нормы, тарифы, сроки и прочие подробности договоров. К тому же она, помимо всего прочего, вела свой собственный учет, частенько находила в документах контрагентов неточности и не отдавала документы на оплату, пока ошибки не были ими исправлены, чем экономила фирме много денег. Девушка давно уже доказала, что делает эту работу скрупулезно и точно, так что за ней даже проверять не стоит. Это позволило начальнику отдела заниматься другими, более важными для организации делами.

– А еще Владимир Валерьевич просил, чтобы ты предоставила ему сводную таблицу по перевозкам за текущий квартал. С железнодорожниками возникли какие-то глобальные недопонимания, – добавил он.

– Хорошо, у меня все есть. Сделаю.

Рабочая круговерть на полдня выгнала из головы все лишние мысли, и о Самаде девушка вспомнила только в обеденный перерыв. Наскоро перекусив с коллегами в кафе, она вернулась в кабинет писать гневные письма и проверять срочные счета, но сердце было не на месте. Это был один из тех редких моментов, когда она жалела, что дома нет телефона, чтобы позвонить и узнать, все ли в порядке. Хотя, с другой стороны, даже если бы он и был, Самад вряд ли смог бы снять трубку. Только бы с ним было все в порядке!

Давно ставшие привычными разборки с грузоперевозчиками дали свои результаты. Скоро девушка бодро отрапортовала Антону Никитичу о том, что весь их тираж из типографии забрали и сейчас сортировали согласно сопроводительным документам, готовить которые тоже было в обязанностях Лимы, после чего повезут по адресам столичных оптовиков. Последний пункт был самым важным во всей ее речи, поскольку нарушать график поставок этим клиентам нельзя было даже в случае взрыва типографии или конца света. У москвичей тираж должен быть точно в условленный день, и точка. Свою часть для сортировки и отправки остальным оптовикам и розничным магазинам ждали в городе по графику, через два дня, в которые можно было спокойно заняться документами, проверками данных, оплатами и прочей важной, но не срочной работой. Шеф милостиво позволил девушке сделать перерыв на кофе и сигарету, чем она не преминула воспользоваться.

Стоя на крыше пристройки, куда выходила дверь с их этажа, Лима наблюдала за проносившимися внизу по проспекту машинами, потягивая крепкий, горьковатый, едва подслащенный напиток, и опять думала об истории, в которую влипла. Сейчас, находясь на работе, в привычной среде, и не видя виновника своего душевного смятения, она охотно поверила бы, что все это – не более чем сон: и говорящая голова, и странные люди, разыскивавшие ее, и невероятная история из тех, что бывают только в фантастических романах или кино. Настолько далеким от обычной жизни все это было, что девушка даже, украдкой оглянувшись, ущипнула себя за кожу на руке, втайне надеясь проснуться. Как и следовало ожидать, было больно, а пейзаж вокруг не поменялся ни на одну деталь. Пожав плечами, она закурила и попыталась собрать в голове все, что на текущий момент знала о Самаде и том, что с ним приключилось.

Его убили, причем сделал это, насколько можно судить по небольшому кусочку воспоминаний мужчины, его лучший друг и партнер. Лима пока не могла точно сформулировать даже для себя, по каким делам Артур был партнером Самада, но, судя по антуражу, речь шла о каких-то научных разработках. Воскрешение мертвых с помощью электрического разряда и какого-то химического вещества. Какого? И каким образом? Лима не была ученым и даже не претендовала на это, однако ей всегда казалось, что воскрешение мертвых – это что-то из Священного Писания или из фантастических книг. А электрический заряд, используемый для этих целей, – это уже Мэри Шелли², не меньше. И вот теперь приходится сталкиваться с таким в своей собственной жизни. Как к этому относиться, девушка пока понять не могла, поэтому стала собирать факты дальше.

Если принять во внимание то, что в воспоминаниях ее нового знакомого картинка воскрешения фигурировала от третьего, а не от первого лица, логично было бы предположить, что он был уже мертв и наблюдал за телом, будучи отлетевшей душой. Такое часто описывают в соответствующей литературе, и как бы Лима к ней ни относилась, рассказ Самада соответствовал тому, что должна была бы чувствовать душа, только что отделившаяся от тела в момент смерти. Тогда какого же лешего мужчина все еще продолжал чувствовать боль – невыносимую боль, как он говорил? Душа не может чувствовать боль тела, уже не находясь в нем. Тем более мертвое тело не способно ничего чувствовать. Получается, он не был мертв? Тогда как объяснить взгляд со стороны? Шаманские практики выхода из тела?

Тогда получается, что Артур Самада не воскрешал. Так? А что он тогда с ним делал? И что это за странная фраза – «Я создал тебя таким, какой ты есть»? Что имел в виду бывший друг? То, что ему удалось каким-то образом оживить отрезанную голову и заставить ее существовать без тела? Как и, главное, зачем? Какая польза от говорящей головы, кроме возможности показывать ее в цирке или шоу уродов?

Лима не замечала, что курит слишком часто, глубоко вдыхая терпкий дым и запивая каждую затяжку еще одним глотком из чашки. Она не замечала даже головокружения, появившегося у нее от такого стиля употребления кофе и табака. Ее мысли были слишком заняты сбором фактов и нанизыванием их на леску здравого смысла.

Итак, отрезанная голова бывшего лучшего друга, непонятно как и зачем созданная Артуром. Интересно, а для чего вообще создавался этот проект, о котором Артур сказал, что они просчитали «это» вместе с Самадом? Нужно будет задать ему этот вопрос – может быть, так она подстегнет его воспоминания.

– Олимпия, ты где? – позвали из коридора. – Опять куришь?

– Курю, – пожав плечами, ответила она, – и что? Между прочим, это моя вторая сигарета за день.

Позвавшая ее женщина, коллега по отделу и соседка по столу Любовь Семеновна, поравнялась с ней и недовольно сморщила курносый носик.

– А то, что тебя к телефону просят. Закругляйся и подойди. – Невысокая пышка чинно развернула свои внушительные формы в сторону кабинета.

– А кто просит, Любочка Семеновна? – Лима не спеша сделала еще одну затяжку. – Опять по доставке?

Женщина покачала головой.

– Нет, с перевозками вроде пока тихо, тьфу-тьфу. – Она суеверно постучала костяшками пальцев по растрескавшемуся косяку двери. – Там какой-то мужчина из милиции. Он представился, но я не расслышала, а переспрашивать показалось неудобным.

Лима за мгновение покрылась изнутри льдом от макушки до подошв кроссовок и не заметила, как стала тушить недокуренную сигарету в чашке с остатками кофе. «Теперь еще и милиция. Меня в чем-то подозревают? Или кто-то в квартиру забрался? – Она вздрогнула всем телом. – Что с Самадом?!» Едва не сбив коллегу, она помчалась в кабинет, только ее и видели.

– Олимпия, ты совершенно невыносима! – понесся вслед удивительно звонкий, почти девичий голос женщины, но девушка даже не оглянулась.

Снятая телефонная трубка лежала на ее столе рядом со стопкой проверенных счетов, и Лима без колебаний, даже не успев сесть, схватила ее и прижала к уху.

– Олимпия Воронина. Слушаю вас, – отчеканила она.

В трубке ойкнули, потом приятный голос молодого мужчины с плохо скрываемым смехом произнес:

– Ничего себе ты представляешься! Клиенты не пугаются того, что попали в военизированную организацию?

Лима была так взволнована, что не смогла опознать голос. Не доверяя собственным ногам, она поспешно опустилась на стул.

– Я не узнаю Вас, назовите себя, – кажется, несколько излишне резко произнесла она. Мгновение подумала и добавила: – Пожалуйста.

Краем глаза девушка видела, что за ней с интересом наблюдает начальник отдела, и, как ей показалось, начала краснеть от его внимания. Она вообще не любила вести телефонные переговоры, когда за ней наблюдали, но во время работы так погружалась в процесс, что ничего другого уже не замечала. К несчастью, сейчас был не тот случай.

Между тем в трубке засмеялись.

– Лима, я точно буду богатым. Нужно звонить тебе чаще, – заявил мужчина. – Это Виктор Панов тебя беспокоит. И, кажется, сильно беспокоит, судя по тому, что ты какая-то зажатая совсем. Или испуганная? У тебя что-то случилось?

Лима, не особенно скрывая наполнившего ее облегчения, шумно и длинно выдохнула. Виктор был старшим братом ее школьной подруги, и они давно и хорошо друг друга знали. Он действительно служил в милиции и, видимо, дозвонившись, сообщил об этом снявшей трубку сотруднице, чтобы ускорить процесс поиска приятельницы.

– Нормально все, Вить, не бери в голову, – уже искренне улыбаясь, сказала девушка.

– Точно? – недоверчиво переспросил парень.

– Точно. У нас просто сегодня очередной плановый звездец в отделе, как каждые две недели, когда мы забираем из типографии тираж. Сам понимаешь, если целый день лаять, к вечеру это уже становится обычным делом.

– Понимаю. – По голосу Виктора было слышно, что он продолжает улыбаться.

– А что ты хотел, Вить? Ты же не просто так мне звонишь в разгар рабочего дня? – пошла в атаку Лима.

Парень ответил сразу.

– У Юльки день рождения скоро, ты помнишь?

– Конечно. Я уже и подарок приготовила.

– Мы с ребятами хотим устроить ей вечеринку-сюрприз, а тебя униженно просим сделать нам стихотворно-песенное сопровождение. – Виктор, судя по интонациям, улыбался уже во весь рот в предвкушении. – Петь будет Янка, мы выбрали уже, какие песни используем, но тексты нужно будет переделать по заданной теме. Из наших лучше тебя не справится никто.

Лима тоже улыбнулась. Ей польстило то, что ее таланты оценили. Она действительно неплохо писала стихи – и серьезные, и романтические, и колкие эпиграммы. А уж сколько песен с переделанными ею текстами перепели ребята еще со времен школы, сосчитать было сложно. Пару раз ее даже звали в вузовскую команду КВН, а она отказывалась, поскольку времени не хватало на все, но пару-тройку текстов в сезон все равно писала, уступая просьбам приятелей. Так что и сейчас она с удовольствием согласилась выполнить просьбу и, договорившись с Виктором встретиться после работы, попрощалась.

Только когда девушка положила трубку и с удивлением обнаружила, что все еще держит в руке кофейную чашку с затонувшим в ней окурком, в мозгу у нее словно что-то щелкнуло. «Витька. Милиция. Розыск. Я могу его попросить поискать по базам, не потерял ли кто-то Самада. Ведь вполне возможно, что его не может найти семья. Если, конечно, он не уехал из дома пару дней назад. А может, его ищут те самые, что приходили ко мне домой… Тогда тем более нужно знать, от кого мы прячемся!» Решительно кивнув головой сама себе, Лима поднялась с намерением все-таки избавиться от окурка и вымыть чашку. В этот момент на ее столе снова зазвонил телефон.

– Издательство «Весна». Олимпия Воронина. Чем могу быть полезна?

– Лима, черт побери, эти уроды не пропускают на въезде наши машины! Несут какую-то хрень насчет просроченных пропусков, а мы их только три дня назад сделали, на целый месяц! Разберись, а то график полетит, и мы крайними окажемся. Меня они, как водится, слушать не хотят, переводят стрелки на вас, груз же ваш.

– Сейчас, Сереж, все решим. Пусть ребята стоят там и никуда не уезжают. Слышишь меня? С территории никуда! Я перезвоню тебе.

Под укоризненным взглядом шефа она сконфуженно убрала чашку под стол и объяснила:

– Служба охраны «Сайко» не пускает машины с нашим тиражом. Буду звонить Светлане.

– Звони, – кивнул Антон Никитич.

Плановый звездец в отделе продолжался.

К назначенному Виктором часу она опоздала. Вопрос с пропусками водителей транспортной компании занял больше времени, чем можно было предположить. Пришлось сначала позвонить девушке-менеджеру отдела закупок, с которой напрямую работала Лима, потом ожидать ответа, а когда Светлана ничего внятного сказать не смогла, пришлось подключить Антона Никитича и звонить непосредственно начальнику службы безопасности компании «Сайко», одного из ведущих клиентов-оптовиков, закупавших у «Весны» львиную долю всего тиража газет. Переговоры, ссылки на ответственных лиц перевозчиков, параллельная линия с Сергеем, их курирующим менеджером в транспортной компании, – все это затянулось. Но когда наконец Сергей позвонил и сообщил, что газетные упаковки на склад выгружены и представителями клиента приняты, Лима и Антон Никитич, облегченно улыбнувшись, чокнулись чашками, в которых плескалась неизвестно какая по счету порция кофе. Девушка подозревала, что количество употребленного кофеина не даст ей уснуть этой ночью.

Однако у вспышки мозговой активности, вызванной этим веществом, был и свой плюс: направляясь к машине Виктора, которую она заметила еще с крыльца, Лима вдруг поняла, что говорить с ним о Самаде рано. Для того чтобы пробивать ее нового знакомого по ориентировкам и базам разыскиваемых лиц, нужна была его фотография, а ее у девушки и не имелось. Вдобавок Лима не была уверена, что вообще удастся сфотографировать Самада: раз из всех прохожих только она смогла увидеть голову, то где гарантия, что злосчастного парня сможет зафиксировать техника? Да и вообще, что это за особенность такая интересная? Чем является по сути своей ее новый знакомый в его теперешнем обличье? Ну не призраком же, в самом деле! Слишком плотный и живой он для призрака.

– Лимка, что ты мутная такая? Что-то случилось? – спросил Виктор, шагнув ей навстречу.

Она мотнула головой.

– Нет, все нормально, Вить. Обычная усталость. Я тебе говорила, у нас сегодня день такой, непростой во всех отношениях. Ничего необычного, это всего лишь нужно разрулить и пережить.

– Разрулила?

– Разрулила. – Лима уже улыбалась. – И, кажется, пережила.

– Ну и отлично. Поехали?

– Непременно.

В машине Виктор отдал Лиме блокнот с набросками. Там были указаны песни, с которыми предстояло поработать, и темы, на которые нужно было написать новые тексты. Девушка обрадовалась возможности переключиться и подумать для разнообразия о чем-то другом, кроме работы и проблем ее необычного гостя. Витя болтал что-то нейтральное, и она отвечала, чувствуя, как с каждым словом ей становится легче. Напряжение отпускало. А когда они перешли к обсуждению вечеринки, мысли стали совсем легкими. Похоже, Юлин день рождения уже одной своей перспективой настраивал Лиму на позитивный лад, а что будет, когда он все-таки состоится…

Видимо, мысли о празднике расслабили девушку окончательно, поскольку она вдруг, не ожидая такого сама от себя, сказала:

– Вить, мне нужна твоя помощь. Профессиональная.

Произнесла она это таким голосом, что парень сразу понял: речь идет о чем-то серьезном. Он притормозил, перестроился в другой ряд и спросил:

– В чем дело? У тебя какие-то проблемы?

Вздохнув и убрав блокнот в сумку, Лима посмотрела на приятеля.

– Мне нужно выяснить личность одного человека и узнать, не разыскивает ли его кто-нибудь.

– Это возможно, – кивнул Виктор. – Я так понимаю, сделать это нужно тихо и не афишируя?

– Правильно понимаешь. И не просто тихо, а очень тихо. Максимально незаметно и не привлекая к себе внимания.

Виктор с интересом посмотрел на нее, на несколько секунд оставив без внимания дорогу.

– Куда ты влезла, Олимпия? – вкрадчиво, понизив голос, спросил он.

Девушка снова глубоко и протяжно вздохнула.

– Если бы я знала, Витя. Если бы я знала…

Они уже въезжали во двор дома, где жила Лима. Повисла пауза, пока мужчина искал место для парковки, и все это время она думала, что и как сказать ему, чтобы он не послал ее сразу далеко и надолго, а хотя бы попытался помочь. Когда он заглушил мотор и повернулся к ней, она смогла лишь улыбнуться.

– Итак, давай все по порядку. Что это за человек, которого нужно опознать?

– Мой новый знакомый.

– Что он натворил?

– Скорее уж натворили с ним.

Виктор смотрел на нее, прищурив глаз, и ей стало еще более неловко.

– Ты ему веришь?

Лима не знала, что сказать. Да, она верила ему. Но как объяснить Виктору, по какой именно причине Самад заслуживал доверия?

– Верю. Судя по его внешнему виду, он говорит правду.

– Что у него с внешним видом? Он покалечен? И какую именно правду он говорит?

«Действительно, какую? Что его лучший друг отрезал ему голову и наделил ее жизнью?»

Она хихикнула, чем вызвала недоумевающий взгляд у собеседника.

– Витя, он подвергся насилию. Сильно пострадал. И помнит далеко не все, остались только последние воспоминания.

– Я так понимаю, имени своего он не знает, раз ты просишь установить его личность. Почему же он сам не идет к нам?

– Он боится. Поэтому я и прошу тебя сделать все очень осторожно. Его могут разыскивать те, кто покалечил. – Лима очень ярко представила себе, как выглядел Самад, чем он сейчас являлся, и вздрогнула. – Нет, я все не так говорю, – горестно вздохнула она. – Его стопроцентно ищут, Вить. И я хочу узнать, кто он такой и откуда, чтобы войти в контакт с теми, кто может ему помочь, защитить.

Виктор какое-то время молчал, и на его сосредоточенном лице сложно было прочесть, о чем именно он думает. Потом мужчина одарил Лиму внимательным, «профессиональным» взглядом и сказал:

– Хорошо, давай попробуем. Принеси мне фото своего знакомого, и я постараюсь выяснить о нем все, что смогу. Хотя, знаешь, я уже печенкой чую, что геморроя мы с тобой с этого дела поимеем с лихвой.

Лима улыбнулась и искренне обняла мужчину.

– Вить, если ты поможешь Самаду, я буду твоей большой должницей! – воскликнула она.

– Самаду, – повторил Виктор. – Значит, Самаду… Как интересно!